Холодина

Глава 13. Индеец Джо – Струёй – Не боец ММА

«Урод» стоял в трехстах метрах от парка за площадью Победы. В городе это здание так называли уже лет шесть. Кажется, он задумывался, как районный спортивный комплекс, но денег почему-то не хватило… они куда-то делись… В итоге, посреди жилмассива на одной из центральных улиц появилось огромное бетонное нечто: почти достроенная коробка из плит, которую стыдливо огородили забором, а на заборе устроили конкурс граффити, чтобы выглядело не так ужасно. Стал «Урод» местом для всеобщего писания, какания, точкой для сходок дикой молодежи и «культурного отдыха» окрестных наркоманов.

Вот сюда я и подъехал. До Прудовой отсюда всео-то кварталов шесть. Я поставил машину с южной стороны, в относительно чистом от снега проулке – чтобы, если что, можно было резко газануть отсюда прочь. Нашел пролом в стене и протоптал надежную дорожку до здания. По моим прикидкам спецфургон должен поехать по Ленина обратно примерно через час… Если, конечно, они делают объезды по строгому распорядку.

«Нда, конечно, стоило несколько дней за ними наблюдать, – подал голос задний ум. – Чтобы точно знать график…».

– Поздно! Я завелся! – хмыкнул я, запрыгнул на отвалившийся бетонный блок и по нему пролез внутрь здания. Туда тоже намело немного снега, но он лежал небольшими кучками по углам, так что можно пройти, не оставляя следов.

Где-то с полчаса я изучал здание, в котором имелся справа – лабиринт недостроенных лестниц и комнат; а слева – какие-то большие пространства, видимо, спортзалы. Постепенно начал вырисовываться план. Старую красную тряпку я взял заранее из дома. Вывесил ее углом из оконного проема в зале, придавил кирпичом, чтоб не сдуло. Должно выглядеть небрежно, будто, ткань случайно свесилась. Но с другой стороны: красная тряпка в окне заброшенного дома… заброшенного дома в совершенно безлюдном городе!!! Мимо этого Чужаки не должны пройти.

«А если пройдут?» – прищурилось недоверие.

– Если пройдут – это будет еще одна важная информация о них. Значит, они тупые, как пробки! – улыбнулся я.

Зал находился на втором этаже «Урода», и так уж вышло, что между вторым и третьим этажами несколько плит перекрытий обвалились. Вот там, у провала я и устрою свой наблюдательный пункт. Тем более, что здесь лестница выше спортзала не шла. Чтобы попасть наверх, нужно уйти в левое крыло, найти другую лестницу, подняться по ней выше и выйти уже в мой зал. Но это я понял, уже изучив здание вдоль и поперек. А Чужакам догадаться будет непросто. Я окажусь в некой изоляции от них: можно наблюдать, находясь в относительной безопасности. Или даже попробовать выйти на диалог. Или выстрелить…

Я невольно погладил пистолет, лежавший в боковом кармане. Смогу ли я? Тем более, что я очень сомневался в том, что надо это делать.

…С улицы послышался равномерный нарастающий гул – машина возвращалась с объезда. Я подбежал к оконному проему и осторожно выглянул: всё верно, один фургон, в кабине сидят несколько человек. Вжался спиной в стену и стал слушать. Десять секунд. Двадцать…

Машина остановилась.

Увидели тряпку! Среагировали!

Силясь успокоить бешено колотящееся сердце, я, полусогнувшись, побежал к своему наблюдательному пункту в полу. Растянулся прямо на бетоне и затих. На угол провала я заранее положил какую-то гнилую доску, чтобы между ней и плитами оставалась узкая щель. Вот в нее и смотрел, а голова моя над проломом не торчала.

Какое-то время ничего не происходило, но вскоре я расслышал хруст бетонной крошки под чужими ногами и приглушенный голос. Голоса? Блин, сколько голосов? Может, все-таки один?

«Какая разница, Сава? Если кто-то говорит, значит, точно больше одного. Если их слишком много – тихонечко уползешь в комнаты и вылезешь из заднего окна…».

В это время они и появились. Двое. По крайней мере, в зал подо мной вошло только они. Оба – в своих странных громоздких спецовках сине-оранжевых оттенков. Но, при этом, совершенно разные: справа – здоровый, крепкий, какой-то весь… цилиндрический; а слева – какая-то несерьезная мелочь, на котором плотная зимняя форменная куртка висела мешком, как на плечиках. При этом, дрищ шел первым, шел какой-то нестабильной походкой. Будто пританцовывал. Именно он подошел к тряпке, поднял кирпич и что-то негромко бросил своему грузному спутнику.

Я вдруг остро почувствовал себя в книге. А именно в моему любимом «Томе Сойере», когда горе-кладоискатели Том с Геком оказались на втором этаже дома с привидениями, тогда как на первом орудовали Индеец Джо с подельником. Я вмиг стал Томом с Геком. Ужас охватил меня, я боялся шелохнуться… И так же, как тем книжным пацанам, больше всего на свете мне захотелось оказаться в другом месте.

Как можно дальше отсюда.

Ну, зачем я вообще сюда полез? Чего надеялся добиться? Мой ужас, видимо, оказался настолько вонючим, что дрищ в спецовке вдруг громко зашмыгал носом, заворочал головой, а потом задрал ее и посмотрел на меня. Клянусь, он буквального вцепился своими глазищами из-под низко надвинутой вязаной шапки в крохотную щель, что была оставлена мной для наблюдения!

Я испуганно и с шумом отпрянул, окончательно порушив свое инкогнито.

– Хватай его! – раздалось снизу азартное и веселое.

А вот мне совсем не весело. Господи, на какой диалог я рассчитывал?! Одна надежда оставалась на то, что я помещение знаю лучше и успею выскользнуть первым. Рука лихорадочно нащупывала пистолет.

Рука не дрожала, а просто тряслась!

«Не хватало его еще выронить!» – зло пронеслось в моей голове.

Я промчался путанными коридорами, выскочил на лестничную площадку – а снизу уже раздавался топот. Успели, суки! Я заметался, параллельно выискивая решения, и, в конце концов, заныкался в какой-то тесной комнатушке – наверное, тут был задуман ряд душевых кабинок. Встану за углом, а если кто сунется – расстреляю в упор!

«Расстреляешь?» – усомнился скептицизм.

«Уж поверь! Мне сейчас так очково…».

За стенкой слышался шум. Потом по бетонной плите постучали.

– Шас как дуну! – раздался озорной и веселый голос, намекая на волка из «Трех поросят». Так близко! Лучше бы они угрожали и рычали. Клоунское веселье отдавало какими-то криповыми ужастиками.

– Хрюшка-а! – почти нежно пропел голос.

Хруст бетонной крошки я уже не только через стену слышал; кажется, спина улавливала вибрации шагов. Согнул руку с пистолетом стволом вверх и принялся нервно сжимать и разжимать пальцы…

– Ку-ку! – башка в шапке сунулась в дверной проем справа от меня.

Перепугавшись до смерти, я схватил Чужака за грудки свободной рукой и дернул внутрь. Тело неожиданно легко подалось (какое легкое!), я с размаху швырнул его спиной о стенку, так, что дрищ аж осел слегка, и быстро воткнул ему ствол пистолета в глазницу. Даже вдавил!

– Только пискни – мозги вышибу! – прошипел я с максимальной злостью, на которую был способен.

Мелкий Чужак (сейчас его голова была ниже моего плеча – подросток он, что ли?) как раз наоборот пискнул от неожиданности и боли. Но покорно затих. Я смотрел, как его свободный глаз заворочался, а потом сконцентрировался на оружии.

– А он у тебя на предохранителе, – заметил вдруг Чужак и хихикнул.

– Что? – изумился я и повернул левую сторону пистолета к себе. В тот же миг две тонкие ручонки с удивительной для них силой толкнули меня. Я едва не шлепнулся на задницу, сделал несколько быстрых шагов, чтобы устоять, уперся в противоположную стену.

– Давай! Хватай его! – заверещал мой пленник, подпрыгивая в возбуждении.

И в этот же миг, будто волна воздуха окатила меня. Второй Чужак носорогом ворвался в нашу и без того тесную душевую; мне даже показалось, что он плечом снес часть дверного косяка. Пистолет всё еще лежал в моей руке, но я поднимал его чересчур медленно. Сутенерский удар тыльной стороной ладони – и мою руку отбросило в сторону, а ствол с лязгом стукнулся о стенку и упал. Две розовые пятерни потянулись ко мне, с звериной силой вмяли в стену и начали душить.

– Эгегей, Хрюшка! Проиграл ты игру в прятки! – дрищ сместился к дверному проему и теперь изгалялся из-за спины здоровяка.

Я не задыхался. Полукольцо мясистых пальцев держало мою шею, но на нее было намотано столько слоев одежды, что перекрыть дыхательные пути Чужаку не удавалось. Однако он с такой силой давил, мял меня! Это было безумно больно. Я давил вниз подбородком, поднимал плечи, пытаясь отпихнуть эти чертовы пальцы, но всё без толку. Они вминались в мою шею, выгибали ее – хотелось орать, но для этого все-таки было маловато воздуха.

Руками я тоже дергал, пытался ухватить его пальцы, несколько раз лупил Чужака по бокам, но на его багровой роже даже мускул не дрогнул. Здоровяк или не чувствовал удары, или ему было наплевать на боль. Перед глазами начинало темнеть, а издевательское улюлюканье от двери только усугубляло ситуацию. Я шарил руками всё беспорядочнее и хаотичнее – просто лягушка, не желающая принять факт того, что пришла пора тонуть в крынке с молоком – как вдруг нащупал какое-то утолщение на своей груди.

Перцовый баллончик! Тот самый, который я завел себе сразу после столкновения с собачьей стаей. Я его протестировал (один раз даже в замкнутом помещении – чтобы понять, каково это – выхватить перцу), положил в нагрудный карман рабочего комбеза. И ни разу в жизни больше не применял. Аж забыл про него… до сей поры.

Пора горло из последних сил сопротивлялось давлению мясистых красных пальцев, правая рука, трясясь и дергаясь, расстегивала молнию, вынимала бутылек, наощупь искала «пипку». Приготовившись к отчаянной и последней атаке, я, как мог, глубоко вдохнул и крепко зажмурился (плавали – знаем!). А потом нажал кнопку.

– АААА! – заревел красномордый чужак, и моя шея моментально почувствовала свободу.

Не глядя, выставив перед собой руки, я ломанулся в ту сторону, где был дверной проход. Пару раз споткнулся, но удержался, нащупал рукой косяк и стремительно рванул прочь из едучего облака. Лишь пробежав шагов пять, выдохнул, судорожно вдохнул снова и приоткрыл слезящиеся глаза.

Передо мной маячила спина улепетывающего дрища.

– Ну, падла! – прорычал я и кинулся следом. Воздействие перцовой смеси только добавляло ярости. Горло царапало, ноздри нестерпимо жгло – так что дышать приходилось, широко распахнув рот. Глаза тоже заливало слезами – страшно было представить, что сейчас происходит с красномордым здоровяком.

Наверное, в таком состоянии я не догнал бы мелкого Чужака. Но тот с перепугу совершил ошибку. Повернул где-то не там и, вместо того, чтобы выскочить на лестничную площадку, попал в какой-то офис. Резко повернулся, но я уже подбегал к дверному проему. Дрищ ощерился, начал резко метаться из стороны в сторону. Но даже моих замедленных реакций хватало на то, чтобы перекрыть ему дорогу.

– Пошел нахер, хрюшка! Только тронь меня, гондон! – на худом конопатом лице нарисовался почти звериный оскал. Дрищ рванул прямо напролом, надеясь, что я сдам в сторону – но фиг там. Я принял на себя это тщедушное тельце, попытался его скрутить, но, когда Чужак забесновался, рассвирепел и пробил два прямых – прямо в чушку. Вывел он меня сегодня!

Чужак заскулил, весь как-то сразу поплыл, я же быстро закинул задохлика на плечо и кинулся к лестнице. Красномордый, судя по блевотным звукам, всё еще мучился от «газовой атаки». Это шанс! Я на одном дыхании, утирая слезы с лица, слетел на первый этаж, метнулся к окошку на задней стороне дома, выбрался наружу и рванул к машине.

Сердце уже заходилось, но душа пела!

«Нормально, Сава! Неожиданный выход из ситуации, но тоже неплохое решение. Языка взяли – попробуем всё выяснить. Главное, сейчас уйти…».

– Капец тебе, хрюшка! – дрищ на загривке елозил и изо всех сил деморазиловал меня своими сиплыми криками. – За меня тебя кончат! По кругу пустят суку…

Слава богу, вот уже и машина. Где всё приготовлено. Я, так-то, иногда таким задротом быть могу: у меня и веревка была нарезана кусками разной полезной длины, и скотч я за кончик подвесил к спинке сидения: просто дергай и наматывай. С облегчением скинул дрища со своего плеча и сразу двинул локтем в хлебало. Не сокрушительно, а чтобы успокоился. Открыл дверь Evoque, схватил скотч…

– Никуда тебе, гнида, не деться! Вычислят тебя и воммммм… – я в несколько туров намотал клейкую ленту на его конопатую рожу. Прям вместе с шапкой; на рот, на глаза, только нос открытым оставим.

– Отдыхай, – усмехнулся я, потом резко завел руки за спину и туго смотал их первым мотком веревки.

«Ммать… Его же обыскать надо было!» – пронзила меня ледяным холодом запоздалая мысль. В голове уже прокручивалась картинка, как Чужак вытаскивает пистолет… да даже нож – и, болтаясь на моем плече, втыкает его куда-нибудь в район почки…

Наскоро прохлопал карманы дрища – вроде бы, ничего такого. Закинул его на заднее сидение и наскоро смотал еще и ноги. Чужак брыкался, один раз даже зарядил мне сапогом в челюсть. Но я его упаковал и сбросил на пол между передними и задними сидениями: в этой тесноте ему еще сложнее будет выпутаться.

И бегом за руль! Теперь надо изо всех сил уносить ноги. Здоровяк наверху уже почти наверняка очухался. Но ведь кто-то еще и в машине сидит. Наверное, водила уже мог забеспокоиться. По счастью, громоздкому фургону сюда не проехать.

Я завел двигатель и поехал. Потихонечку, но внимательно оглядывая окрестности и в полной готовности газануть на всех парах. Уходил я тоже дворами, именно потому, что в этой тесноте сталинок с сараями, гаражами фургону придется буквально ползти и маневрировать.

След. Конечно, за мной оставался четкий след. Но это ничего, Прудовая мне поможет! Вскоре я добрался до голой бетонки и уже здесь припустил километров под 80! Глухое мычание и периодические удары в спинку водительского сидения подсказывали, что «пациент» жив и в сознании. Главное, чтобы ничего не замыслил, тварь!

Конечно, за последний час ненавистью к Чужакам я пропитался конкретно. Никакого диалога они не заслуживали. Да и сами этого не желали. Первыми кинулись на меня. С радостью. С улюлюканьем! Нет, не зря я их испугался. Это те же людоеды из «Робинзона Крузо».

«Но есть и положительные новости, – влезло здравомыслие. – Это не какие-то там инопланетяне и прочие сверхтвари. Обычные люди, одного мы даже скрутить смогли».

Я невольно потер измятую шею. Все-таки второй Чужак казался мне, скорее, не человеком, а нерушимой скалой. Медведем в человечьей шкуре. Хотя… я далеко не боец ММА, меня любой профи быстренько выключит.

«Но, получается, у них есть профи…».

– Да понял я, заткнись!

Чужак позади испуганно затих. А я невольно улыбнулся.

С Прудовой мы съехали в самом неожиданном для возможных преследователей месте. Выглядело оно, как тупик, но я знал, что там есть проезд. Не поленился, вышел и припорошил следы своей тачки до самого тайного поворота, после чего уже без остановок двинулся домой. Машину оставил на прежнем месте, за кучей чего-то-там, после чего поволок все вещи и пленника домой. Развязал тому ноги, ибо уже вымотался настолько, что нести Чужака на плече не было никаких сил. Отодрал скотч с глаз, не без тайного удовольствия помахал перед его лицом ледорубом и махнул рукой: иди, мол.

Небольшой отрезок в 500 метров мы преодолевали минут 40. Дрищ постоянно падал и отказывался вставать, со связанными руками не мог перелезать через заборы, так что приходилось его переваливать, что твой куль с картошкой. А еще я старательно заметал за собой следы. Но все-таки мы добрались до родного (уже родного!) подворья, Когда солнце еще даже не село. Я заволок пленника в хату, Подлиза кинулась было ко мне, но, приметив Чужака, быстро метнулась в комнатку, под кровать еще прежних хозяев.

Я посадил дрища в кресло, сам же, как был, рухнул на кровать. И пролежал так минуты три. Сбрасывая с себя не только усталость, но и всё пережитое за сегодня. Потом сел и достал нож.

– Приступим.

Потянулся к Чужаку, который вжался в спинку кресла с круглыми от ужаса глазами. Я же аккуратно взрезал оставшиеся полосы скотча и сорвал его с лица, вместе с шапкой. В тот же миг из-под головного убора вывалились тяжелые медно-рыжие волнистые пряди.

Баба. Рыжая, конопатая, костлявая баба.