Грязная Гарди (СИ)

Глава 1. "Не давайте ему денег"

Поезд громыхал, пыхтел и выпускал клубы черного дыма, медленно вползая в пограничный тоннель, по другую сторону которого Гарди ждала новая жизнь. Прошлое ожидало забвение, будущее не сверкало яркими красками, но обещало подарить силы начать все заново.

Наследство свалилось на голову Гарди в тот момент, когда она всерьез думала о том, чтобы переступить черту. Границу перейти ей все же предстояло, но в буквальном смысле. Усадьба тетки, оказавшейся мало того бездетной, так еще и богатой, находилась в соседней стране, настолько закрытой и настолько маленькой, что для Гарди, с трудом окончившей старшие классы и половину колледжа, она почти не существовала. Пресса королевство с труднопроизносимым названием вниманием не баловала, и Гарди ни за что бы о нем не вспомнила, если бы на горизонте не замаячило неожиданное гражданство. Вид на жительство у соседей хотели получить многие, мечтавшие о тихой жизни на природе, но единственным способом перебраться в страну было приобретение земли, которая, увы, продавалась настолько редко, что мечта казалась неосуществимой. Наследство же и вовсе было чудом.

Обо всем этом Гарди узнала уже в поезде, читая путеводитель. Читала она редко и сейчас с удовольствием и удивлением отмечала, что процесс ей нравился. Дома — как она еще по привычке называла Старый Город, в котором родилась и прожила свои двадцать пять лет, на чтение времени не было. В школьные годы приходилось выживать, а потом она начала работать, и работа отнимала все — не только время. Гарди потрогала языком пустое место, где когда-то у нее имелся зуб, и еще раз порадовалась, что дырку не видно. Зуб был коренным.

Зато теперь не нужно было ломать голову, где взять денег на стоматолога. Вместе с домом тетка оставила приличную сумму, часть которой Гарди собиралась потратить на королевских стоматологов. А может, и косметологов тоже. Сломанный на заре карьеры нос придавал ей ненужную теперь суровость. И волосы она отрастит — длинные, чтобы в косы заплетать. А покрасить их можно в черный или вообще осветлить. Нынешний неопределенный оттенок, отливающий ржавчиной, следовало оставить в прошлом. Грязная Гарди со сломанным носом, выбитым зубом и тусклой щеткой коротко стриженных волос должна была остаться по эту сторону тоннеля. Новая Гарди будет чистой, красивой, необыкновенно женственной, очень богатой и непременно счастливой. К счастью — вот, куда вез ее поезд.

Железный змей полностью вполз в тоннель, втянув хвост, в котором находилось купе Гарди, и отражение девушки в карманном зеркальце померкло. Может, оно и к лучшему. Тяжелый профессиональный грим, который она использовала на работе, оставил следы в виде ранних морщинок, от которых Гарди тоже намеревалась избавиться. Лампочка над столом включилась, пару раз мигнула и засветила тусклым, неровным светом, отражая ход ее беглых мыслей. Пассажиров предупреждали, что в тоннеле предстоит ехать не меньше часа, и Гарди, отложив зеркальце, вновь взялась за путеводитель.

На последней странице она нашла информацию о месте, где жила тетка. Голубой Ключ — название, не говорившее ни о чем. Поселение располагалось на плоскогорье за несколькими лесными массивами, отделявшими поселок от ближайшего города. У города имя было покрасивее, хотя произнести его было сложно. Однако Гарди его запомнила — Альбигштайн. Причина была весомая — она собиралась туда переехать. Жизнь в лесу в окружении коров и огородов в ее планы не входила.

Адвокат, который сообщил о наследстве и который должен был встретить ее на вокзале, заверил, что проблем с продажей усадьбы не возникнет. Несколько местных уже интересовались ценой и заявили о намерении купить землю. Гарди оставалось только приехать и вступить в право наследования. Согласно местным законам, для этого ей нужно было перешагнуть порог дома, владелицей которого она стала.

Если бы не этот нюанс, Гарди ни за что не отправилась бы в такую даль. Ей не терпелось начать поиски квартиры где-нибудь на окраинах Альбигштайна. Привлекать внимание местных покупкой дорогого жилища в центральных районах не хотелось. Вкупе с деньгами, которые она могла получить за дом, у нее на руках собиралась неплохая сумма, которая должна была ей помочь ничего не делать хотя бы пару месяцев. С тех пор как Гарди стала работать, слово «отпуск» в ее жизни и словарном запасе так и не появилось, а выходные присутствовали в виде редких неполных дней, которые она тратила на сон. Пара месяцев безделья должны были помочь восстановиться и понять, чем ей заниматься дальше. Гарди стояла на перепутье стольких дорог, что от их переплетения рябило в глазах.

Из страниц путеводителя выпал конверт с документами, которые прислал Дерек, так звали адвоката. Фотография усадьбы была сделана настолько скверно, будто перед фотографом стояла цель — замаскировать дом, чтобы его никто не узнал. На мутном снимке едва виднелся темный силуэт здания, снятого против солнца. Похож на раскрытый гроб, подумала Гарди и перевела взгляд на фотографию тетки, прикрепленной к бумаге с описанием дома. Полная пожилая женщина смотрела сурово и ничем не напоминала мать Гарди — рахитичную, высушенную наркоманку с вечной пьяной улыбкой на узком лице, обтянутом тонкой кожей. Мать выросла в приюте, и Гарди была уверена, что родни у них нет, ведь отец, которым мог быть любой из клиентов матери, таковым не считался. Проституция была бы вершиной карьеры Гарди, если бы не случайно подвернувшаяся работа.

Итак, у нее была тетка, которая вспомнила о сестре на пороге смерти. Сейчас было тяжело ворошить прошлое, да, наверное, и не нужно, хотя вопросы еще долго будут ползать в голове Гарди, нарушая с трудом наведенный после работы порядок. Знала ли тетка о сестре-наркоманке при жизни? И если да, почему ни разу не попыталась вытащить ее из той зловонной дыры, в которой прожила мать, и где начала свою жизнь Гарди? А может, она пыталась, только плохо? Как бы там ни было, но она определенно не знала, что ее сестра умерла.

Гарди тупо уставилась на имя матери, вписанное в графу, где указывался наследник. Согласно законам королевства с трудным названием, если наследник был уже мертв, право наследования переходило к ближайшему родственнику — то есть, к ней. Странно, но имя матери ничего не вызывало. Там, где в сердце отводилось место для тоски, любви, печали, у Гарди было пусто. Эта пустота была еще одной причиной, почему жизнь следовало начать заново. У Грязной Гарди заполнить сердечную дыру шансов не было.

Свет из окна неожиданно резанул по глазам, и Гарди вздрогнула — час пролетел незаметно. Она прилипла к стеклу, намереваясь не пропустить ни малейшей детали своей новой жизни, но мимо поезда проносились лишь ели. Наверное, там были и другие хвойные деревья, но Гарди со школы знала, что с иголками вместо листьев — это определенно, елки, а что до других деревьев, то запоминать их ей всегда было сложно. Первым делом куплю энциклопедию и буду читать по странице в день, решила девушка. Ей вдруг захотелось стать не только красивой, но и умной.

Она принялась листать путеводитель, намереваясь выискать что-нибудь о местных деревьях, как дверь купе распахнулась.

— Ты одна? — хамовато спросила высокая девица в ярком красном пальто, которое слишком плотно облегало рослую фигуру. — Я из соседнего купе, у меня там полка обвалилась, проводник разрешил к тебе подсесть.

— Я одна еду, — насупилась Гарди, специально выкупившая все места в купе, чтобы насладиться одиночеством, которое в прошлой жизни было недоступной роскошью.

— А теперь с соседкой, — осклабилась девушка и плюхнулась на сиденье напротив. — Расслабься, всего полчаса до станции. Ты же в Голубом Ключе выходишь, верно?

Гарди нехорошо прищурилась, но осадить нахалку не успела.

— О, мой бог! Да я же тебя знаю! — закричала девица и, сняв черные очки, загораживающие ей пол-лица, принялась тыкать ими в Гарди. — Как ты здесь оказалась? Ты меня преследуешь?

— Могу задать тот же вопрос, — процедила Гарди, тоже узнавшая попутчицу. Настроение, витавшее в облаках счастья, покатилось вниз, да с такой скоростью, что быстро нагнало тоску, еще не успевшую далеко уйти и вернувшуюся в один миг.

— Я местная, — с гордостью ответила Кровавая Сальвия, — а вот ты — точно не из наших.

Она ткнула в Гарди пальцем с ярко накрашенным ногтем, и той пришлось сжать зубы, чтобы сдержать эмоции. Плохая привычка, с которой следовало расстаться. Зубы надо было беречь. Но как тут перейдешь к здоровому образу жизни, когда эта самая жизнь постоянно подкидывает испытания. Встреча с Кровавой Сальвией в одном купе было тем еще вызовом судьбы.

— Расслабься, — ухмыльнулась девица, прочитав мысли Гарди на ее лице. — Я с работой завязала. У меня в Альбигштайне свой бизнес, хочу к нему вернуться. Цветы и украшения для королевской семьи — звучит круто, правда? Между прочим, у меня эксклюзивная лицензия. Если нужен будет букетик, обращайся. А тебя что сюда принесло?

Гарди мрачно уставилась в окно, не желая поддерживать беседу со вчерашней противницей. И совать нос в свои дела она тоже не позволит.

— А, — протянула Сальвия понимающе, — наследство. Что ж, поздравляю, редкостная удача. Земля в Голубом Ключе дорогая, хватит и на квартиру в центре, и на машину, и даже на мои услуги. У меня муж занимается городскими домами, обращайся, не подведу. Подберем квартирку, что надо.

Гарди досадливо спрятала среди бумаг не вовремя выглянувший лист нотариального документа с большим титулом «Наследство». Однако слова нежеланной соседки ее удивили. Не верилось, что у такой женщины, как Сальвия, мог быть муж. Интересно, как он выглядел? Такой же доминант, как супруга, или наоборот, тряпка, которой она протирала обувь? Только ради этого стоило воспользоваться предложением — посмотреть на ее мужика. А потом написать бывшим коллегам, а еще лучше прислать фото, чтобы потрясение было не только у нее.

Гарди поймала себя на мысли, что по-прежнему думала о работе, о коллегах, о Старом Городе большую часть времени. С этим нужно было что-то делать.

Поезд дернулся и начал тормозить. Приближалась станция «Голубой Ключ» и ее новая жизнь. И тогда Гарди заставила себя сделать то, на что Грязная Гарди из Старого Города была просто не способна. Она улыбнулась Кровавой Сальвии.

— Спасибо, я подумаю. У тебя есть визитка?

— Конечно, дорогая, вот, возьми, — девица протянула тонкий кусочек картона, пахнущий фиалками. — Только учти, телефонной связи в твоем поселке нет, разве что на станции. Там вообще с цивилизацией плохо. Лет десять назад в местных лесах нашли какой-то ценный минерал, который настолько важен, что во всем округе запретили использование технологий. Его для биотоплива используют, но я в этом ничего не смыслю. Раньше королевство закупало топливо у соседних стран, а последние десять лет живет на свои ресурсы. Никаких машин, водопровода, интернета, электричества, кстати, тоже нет. Твой путеводитель еще об этом не знает, его выпустили до того, как нашли «золотое молоко» — так тот минерал называют. Кто видел, говорят, что выглядит очень мерзко. Думаю, в Альбигштайн ты приедешь очень скоро.

Гарди присвистнула.

— Ну и дела. Адвокат мне ничего не сказал. Мало того, что это на краю света, так еще и без удобств? Почему же земля так дорого стоит?

— Голубой Ключ входит в число трех областей, где продажа земли вообще возможна, — терпеливо объяснила Сальвия. — Вся остальная территория принадлежит королевской семье, и за ее аренду ты будешь платить такие деньжищи, что люди, мечтающие о фермерстве, предпочтут купить свой клочок земли, пусть и дорого. А так как первые две области закрыли эту опцию еще год назад, то остался только Ключ. Твое наследство купят уже на вокзале.

— Ваша остановка, — в купе заглянул проводник, и Гарди поднялась. Багажа у нее не было, в новую жизнь она собралась налегке.

— До скорой встречи, — кивнула ей Кровавая Сальвия, и Гарди кивнула в ответ. Возможно, новая жизнь уже началась, ведь в прошлом подобный разговор никак не мог состояться.

— Держи!

Гарди уже выходила, когда Сальвия кинула в нее книгу. Девушка поймала том на лету и взглянула на обложку. «Мифы и правда о нечистой силе» было выведено золотыми буквами на черном фоне.

— Я ее уже прочитала, а тебе в Голубом Ключе она пригодится, — Сальвия подмигнула, — вдруг ты захочешь там задержаться?

Так Гарди и вышла — с двумя книгами в одной руке (путеводитель, хоть и старый, она решила забрать с собой) и маленькой сумкой с документами в другой. Заканчивался май, но в Старом Городе он всегда был похож на март, поэтому по привычке она взяла с собой теплый плащ, под который надела свитер и плотные брюки. Гарди была мерзлявой и предпочитала немного попотеть, чем потом мерзнуть. Однако легкий ветер, погладивший ее по лицу на перроне, был настолько теплым, что Гарди впервые пожалела о том, что в ее гардеробе никогда не было платьев. Воздух пах травой, солнцем, летом. В таком мире нужно ходить либо в платье, либо вообще нагишом.

Она была единственной пассажиркой, покинувшей поезд на станции «Голубой Ключ». До тех пор, пока железная змея, громыхая вагонами, разгонялась по рельсам, Гарди стояла с закрытыми глазами. Ей хотелось, чтобы судьбоносная встреча с Голубым Ключом состоялась в торжественной тишине первозданной природы. Поезд был, определенно, лишним. А если вспомнить, что он уносил с собой Сальвию, частицу ее неприятного прошлого, то стоило непременно дождаться его исчезновения.

Наконец, громыхание колес растворились в звенящей тишине, и Гарди широко распахнула глаза. Мир вокруг не изменился. Высокие ели по-прежнему окружали ее со всех сторон, солнце клонилось к зениту, летняя мошкара, невидимая пассажирам поезда, не стеснялась о себе напоминать.

На перроне Гарди оказалась не одна. Рядом с будкой для продажи билетов, в которой никого не было, на перевернутой коробке сидел парень, который, завидев вышедшую из поезда Гарди, подскочил и протянул ей букет самых странных цветов, каких она видела в жизни. Их необычная форма не напоминала ни один известный ей цветок. Впрочем, они были красивы, а больше от растения ничего и не требовалось. Сам парень тоже был ничего. Невысокий, но крепкий и поджарый, с упрямым подбородком и темными, чайного цвета глазами — Гарди такие нравились. Незнакомец улыбался, и она улыбнулась в ответ, поймав себя на мысли, что за последний час улыбалась чаще, чем за последний год.

Встреча была, безусловно, приятной, хотя Дерек мог бы и предупредить, что пришлет за ней своего сына. Если в Голубом Ключе жили такие красавцы, то Сальвия могла оказаться права. Вдруг Гарди, действительно, захочет задержаться?

— Спасибо, тронута, — пробормотала Гарди, принимая букет.

Парень почему-то не сразу выпустил его из рук, но потом все же разжал пальцы и пробормотал:

— Пять монет.

— Что? — не поняла Гарди.

— Букет стоит пять коронов, — повторил незнакомец, краснея и пряча глаза.

А вот с лица Гарди краска, наоборот, схлынула.

— Так вы не от Дерека? — спросила она, с трудом подавляя желание запустить букетом в красавца.

— Могу уступить за три корона, но это хорошие цветы, и они стоят все пять, — упрямо продолжил свое парень. — Это полевые аквилегии, очень свежие, я их утром собрал.

Ах ты проходимец несчастный, разъяренно подумала Гарди и тут увидела повозку, запряженную лошадьми, которой правил старичок в шляпе. Он приветливо махал ей рукой и довольно быстро приближался к станции. Если бы не Сальвия, предупредившая о местных чудачествах, Гарди непременно бы испытала культурный шок.

— Не давайте ему денег! — еще издалека закричал Дерек, а это был именно он, ее адвокат. — Проваливай отсюда, Кир, и как только совесть позволяет всякие сорняки уважаемым дамам предлагать. Еще небось и целый корон просил.

При появлении адвоката парень приуныл, и Гарди внезапно поймала себя на мысли, что хочет этот букет. Ей понравились аквилегии — пусть Дерек и называл их полевыми сорняками. А раз она была теперь дамой с деньгами, то почему бы не позволить себе причуду. Очевидная бедность местных бросалась в глаза. Рубашка на Кире была чистой, но рукава на локтях были штопаны столько раз, что ткань в тех местах была похожа на паутину. Сапоги и вовсе оставляли желать лучшего — и как только каблуки не отвалились?

— Держи, нищеброд, — сказала она, протягивая монеты, — купишь себе новую обувку.

Парень не обиделся. Взял деньги, сунул ей в руки цветы и, не поднимая головы, исчез в хвойных зарослях.

Уже трясясь в повозке и слушая неумолкающую болтовню Дерека, который говорил обо всем, что видит, Гарди испытала укол совести и поняла, что ее перерождение случится нескоро. Новая она ни за что не назвала бы неудачливого продавца цветов нищебродом, то были слова Грязной Гарди, а значит, ей предстояло много работы. Она окунула лицо в цветы и с наслаждением втянула тонкий аромат. Аквилегии пахли домом.