Грядущая буря

Глава 50. Золотые жилы

Ветер свистел вокруг Ранда, сидящего на крыше мира. Плетение из Воздуха и Огня растопило снег вокруг него, обнажив зазубренную темно-серую верхушку скалы в три шага шириной. Пик был похож на сломанный ноготь, торчащий в небо, и Ранд сидел на его вершине. Он не сомневался, что это была самая макушка Драконовой Горы. Возможно, высочайшая точка мира.

Он сидел на небольшой очищенной от снега площадке, прямо перед ним на камне стоял ключ доступа. Воздух здесь был разрежен, и Ранду сперва было тяжело дышать, пока он не сообразил, как направить Воздух, чтобы сгустить его вокруг себя. Он не был точно уверен, что знает каким образом сделал это – как и в случае с плетением, которое согревало его. Он смутно припоминал, что Асмодиан пытался научить его подобному плетению, но в то время Ранд не был способен выполнить его правильно. А теперь это пришло само по себе. Было ли это влияние Льюса Тэрина, или же он просто стал опытней во владении Единой Силой?

Изломанный, распахнутый зев Драконовой Горы лежал в нескольких сотнях футов внизу чуть левее Ранда. Едкий запах пепла и серы ощущался даже на таком расстоянии. Пасть горы была черной от пепла и красной от расплавленного камня и вспыхивающих огней.

Он всё еще удерживал Источник, не осмеливаясь отпустить его. Последний раз, когда он ухватился за саидин, был хуже всех, что он мог припомнить, и он боялся, что тошнота свалит его, если он попытается еще раз.

Он находился здесь уже несколько часов и всё еще не чувствовал усталости. Он смотрел на тер’ангриал. И думал.

Что он есть на самом деле? Что такое Дракон Возрожденный? Символ? Жертва? Меч, призванный уничтожить всё? Рука, укрывающая и защищающая?

Марионетка, раз за разом играющая свою роль в спектакле?

Он был зол. Зол на весь мир, на Узор, на Создателя, который бросил человечество сражаться с Темным, не оставив никаких указаний. По какому праву все они требовали от Ранда отдать его жизнь?

Что ж, Ранд предложил им свою жизнь. Прошло немало времени, прежде чем он смог принять неизбежность собственной смерти, но он смирился с этим. Разве этого недостаточно? Неужели он должен страдать до самого конца?

Он считал, что если станет достаточно твердым, то перестанет испытывать эту боль. Если он не сможет чувствовать, то не будет и страдать.

Раны в боку пульсировали, причиняя мучения. На какое-то время он смог забыть о них. Но смерти, причиной которых он стал, оставили на его душе кровоточащие следы. Список начинался с Морейн. Всё пошло наперекосяк с её смертью. До того момента у него еще была надежда.

До того момента он еще ни разу не был в сундуке.

Он понимал, что от него потребуется, и изменился так, как ему казалось необходимым. Все эти изменения были призваны уберечь его от поражения. Умереть, чтобы защитить неизвестных ему людей? Быть избранным, чтобы спасти человечество? Избранным, чтобы заставить страны объединиться под его началом, уничтожив тех, кто отказывается повиноваться? Избранным, чтобы стать причиной смерти тысяч людей, сражавшихся под его знаменами, чтобы держать на своих плечах их души, бремя, которое он должен нести? Какой человек сможет сделать всё это и остаться в своем уме? Он видел единственный способ справиться с этим. Отключить все эмоции, сделать себя квейндияром.

Но он потерпел неудачу. Он не смог искоренить все свои чувства. Голос внутри был очень тихим, но он терзал его, будто иглой, делая маленькие ранки в его сердце. Даже через самую маленькую ранку будет вытекать кровь.

Через эти ранки из него вытечет вся кровь до последней капли.

Теперь тот тихий голос исчез. Пропал, когда он швырнул Тэма на пол и едва не прикончил его. Без этого голоса осмелится ли Ранд продолжить начатое? Если тот голос был последним остатком прежнего Ранда – Ранда, который верил, что знает, как отличить правильное от неправильного – то что означает его молчание?

Ранд взял ключ доступа и поднялся, скрипнув сапогами по камню. Стоял полдень, хоть солнце всё еще было скрыто облаками. Далеко внизу были видны холмы и леса, озера и селения.

– А что если я не хочу, чтобы Узор продолжал плестись? – заорал он. Он шагнул на самый край скалы, прижимая статуэтку к груди.

– Мы живем одни и те же жизни! – закричал он им всем. – Снова, снова и снова. Делаем те же ошибки. Королевства совершают одни и те же глупости. Правители подводят своих людей раз за разом. Люди причиняют боль и ненавидят, умирают и убивают!

Ветер бил его, трепал его коричневый плащ и богатые тайренские штаны. Но его слова, подхваченные ветром, разнеслись эхом по изломанным скалам Драконовой Горы. Свежий воздух был морозным и бодрящим. Плетение согревало Ранда достаточно, чтобы он выжил, но не ограждало его от царившего здесь холода. Да он и не хотел этого.

– Что если я считаю всё это бессмысленным? – громко вопросил он королевским тоном. – Что если я не хочу, чтобы оно вращалось? Мы живем за счет крови других! И про них забывают. Что хорошего в том, что всё, о чём мы знаем, исчезнет? Великие деяния или великие трагедии – всё это ничего не значит! Они станут легендами, потом об этих легендах забудут, и всё начнется снова!

Ключ доступа в его руках начал мерцать. Облака над ним, казалось, сгустились и потемнели.

Гнев Ранда бился в такт с его сердцем, желая высвободиться.

– Что если он прав? – орал Ранд. – Что если и вправду лучше, чтобы всё это закончилось? Что если Свет всегда был одной лишь ложью, и все это только наказание? Мы живем снова и снова, слабея, умирая, навечно пойманные в эту ловушку. Мы всё время вынуждены страдать!

Сила наполнила Ранда, как поднявшиеся волны – новый океан. Он вернулся к жизни, упиваясь сладостью саидин, нисколько не заботясь о том, что его сияние должно быть великолепно видно любому способному направлять мужчине, где бы тот ни находился. Он чувствовал, как сияет Силой, словно солнце над миром.

– НИЧТО ИЗ ЭТОГО НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ!

Он закрыл глаза, вбирая в себя всё больше и больше Силы, чувствуя себя так, как прежде было лишь дважды. Один раз – когда очистил саидин. Другой – когда сотворил эту гору.

Затем он зачерпнул еще больше.

Он знал, что так много Силы уничтожит его, но это уже перестало его тревожить. Ярость, что годами копилась в нем, наконец-то вскипела, ничем не сдерживаемая, окончательно вырвавшись на волю. Он широко раскинул руки, сжав в правой ключ доступа. Льюс Тэрин поступил правильно, убив себя и создав Драконову Гору. Но он зашел недостаточно далеко.

Ранд помнил тот день. Дым, грохот, острая боль Исцеления, вернувшего ему ясность рассудка, когда он лежал на полу полуразрушенного дворца. Но та боль померкла в сравнении с мукой осознания того, что он наделал. Невыносимо было видеть некогда прекрасные стены разбитыми и изуродованными. Видеть груды знакомых тел, разбросанных по полу, словно ненужное тряпье.

Видеть Илиену, распростершуюся неподалеку, а её золотые волосы разметались по полу.

Он чувствовал, как дворец вокруг него содрогается от рыданий самой земли. Или это Драконова Гора трепетала от огромного количества Силы, которое он зачерпнул?

Он чувствовал переполнявшие воздух запахи крови, копоти, смерти и боли. Или то был запах раскинувшегося перед ним умирающего мира?

Ветры, кружась, принялись хлестать его, огромные облака над ним закручивались, словно древние левиафаны, проплывающие в темных морских пучинах.

Льюс Тэрин ошибся. Он умер, но оставил этот мир живым, хоть и раненым, но продолжающим с трудом двигаться вперед. Он позволил Колесу Времени продолжить поворачиваться, вращаться, гнить и раз за разом возвращать его к жизни. Этого он избежать не смог. Не смог, не покончив со всем сразу.

– Почему? – прошептал Ранд заворачивающимся вокруг него ветрам. Мощь, текущая к нему через тер’ангриал, была даже больше, чем та, которую он удерживал при очищении саидин. Возможно, больше, чем когда-либо удерживал любой человек. Мощь, достаточная для того, чтобы разрушить сам Узор и принести миру окончательный покой.

– Почему нам приходится делать это снова? – зашептал он. – Я уже однажды потерпел поражение. Она погибла от моей руки. Почему вам так нужно заставлять меня снова проходить через это?

Небо над ним расколола молния, ударил гром. Ранд закрыл глаза, возвышаясь над проломом, который обрывался на тысячи футов вниз, в самом сердце ледяной бури. Сквозь прикрытые веки он мог ощущать ослепительный свет ключа доступа. Сила, переполнявшая его, заставляла этот огонек казаться крошечным. Он был само солнце. Он был сам огонь. Он был сама жизнь и смерть.

Почему? Почему они должны проходить через это снова и снова? Мир не мог дать ему ответа.

Ранд воздел руки, он был средоточием мощи и энергии. Воплощением смерти и разрушения. Он покончит с этим. Покончит со всем этим и позволит людям наконец-то отдохнуть от их страданий.

Прекратит все эти бесконечные проживания жизней заново – снова и снова. Почему? Почему Создатель сотворил с ними такое? Почему?

– Почему мы живем снова? - внезапно спросил Льюс Тэрин. Его голос был четким и ясным.

– Да, – взмолился Ранд. – Ответь. Почему?

– Возможно… – на удивление здраво ответил Льюс Тэрин, в его голосе не было и намека на безумие. Он говорил мягко и благоговейно. – Почему? Разве что… Может быть, нам дается второй шанс.

Ранд застыл. Ветры хлестали его, но им не по силам было сдвинуть его. Сила внутри замерла в ожидании, словно занесенный, дрожащий над шеей осужденного топор палача. «Возможно, тебе не дано выбирать свои обязанности, – воспоминанием отозвался в его голове голос Тэма. – Но тебе дано выбрать, почему ты выполняешь их».

Почему, Ранд? Почему ты идешь на битву? Ради чего?

Так почему?

Все замерло. Даже несмотря на бурю, ветра, раскаты грома. Всё стихло.

«Почему? - удивленно подумал Ранд. – Потому что каждый раз мы живем и каждый раз любим.»

Вот ответ. Все пронеслось перед его глазами: прожитые жизни, совершенные ошибки – и любовь, что всё меняла. Он видел внутренним взором весь мир, освещенный сиянием в его руках. Он вспомнил жизни – сотни, тысячи, бессчетное количество жизней. Он вспомнил любовь, покой, радость и надежду.

В этот миг ему пришло на ум нечто удивительное. «Если я снова живу, значит, и она тоже может!»

Вот почему он сражается. Вот почему он живет снова. И это ответ на вопрос Тэма. «Я сражаюсь, потому что в последний раз я проиграл. Я сражаюсь, потому я хочу исправить всё, что сделал неправильно. Я хочу поступить верно на этот раз».

Сила внутри него достигла своего пика, и он направил её обратно, пропустив через ключ доступа. Этот тер'ангриал был соединен с намного большей силой – с огромным са'ангриалом на юге, созданным, чтобы остановить Темного. Слишком могущественным, как поговаривали. Слишком могущественным, чтобы когда-либо быть использованным. Слишком пугающим.

Ранд обратил собственную мощь са'ангриала против него самого, давя далекую сферу, раскалывая её, словно в хватке гигантских ладоней.

Чойдан Кэл взорвался.

Сила вытекла из Ранда.

Буря прекратилась.

А Ранд впервые за долгое время открыл глаза. Каким-то образом он знал, что больше никогда не услышит голос Льюса Тэрина в своей голове. Ведь они не два разных человека и никогда ими не были.

Он посмотрел на мир далеко внизу. В затянувших небо облаках наконец-то появился просвет, пусть только и над его головой. Мгла рассеялась, и он увидел солнце прямо над собой.

Ранд поднял к нему взгляд. Потом улыбнулся. И наконец, разразился низким смехом, чистым и искренним.

Он так давно не смеялся.