Грядущая буря

Глава 12. Непредвиденные встречи

Погруженная в размышления, Эгвейн шла по гулким залам Белой Башни,. За ней следовала пара ее Красных охранниц. В последнее время они выглядели недовольными – Элайда все чаще велела им следить за Эгвейн, и, хотя они менялись, их почти всегда оставалось двое. И еще, казалось, они чувствовали, что Эгвейн считала их скорее своим сопровождением, чем конвоем.

Прошло уже больше месяца с тех пор, как Суан в Тел'аран'риоде сообщила ей тревожные новости, но Эгвейн никак не могла выбросить их из головы. Происходящее свидетельствовало о том, что мир разваливается на части. В такое время Белая Башня должна быть источником стабильности. Вместо этого она погрязла в раздорах, а в это время люди Ранда ал'Тора связывают сестер узами. Как Ранд мог такое позволить? Очевидно, в нем мало осталось от того юноши, с которым она росла. Эгвейн, конечно, тоже повзрослела. Прошли те дни, когда, казалось, что им судьбой предназначено пожениться и жить на маленькой ферме в Двуречье.

Это, как ни странно, навело ее на мысли о Гавине. Сколько прошло с тех пор, как она виделась с ним в последний раз, украдкой целуясь в Кайриэне? Где он сейчас? Все ли с ним в порядке?

«Соберись», – сказала она себе. – «Приберись там, где стоишь, перед тем приступать к уборке в остальном доме. Гавин может сам о себе позаботиться; он уже не раз это доказывал. Порой слишком старательно».

Суан с остальными сами справятся с Аша'манами. Другие новости были куда тревожнее. Отрекшаяся была в лагере? Женщина, но направляющая саидин, а не саидар? Когда-то Эгвейн сказала бы, что такое невозможно. Но она видела в залах Башни призраков, и ее коридоры, похоже, меняли свое положение каждый день. Это был просто еще один знак.

Она вздрогнула. Халима прикасалась к Эгвейн, массируя ее голову, будто бы помогая от головных болей. Но боли прошли, едва Эгвейн была захвачена. Почему она раньше не додумалась, что Халима, должно быть, сама же их и вызывала? Что еще замышляла эта женщина? С какими скрытыми препятствиями придется столкнуться Айз Седай, какие еще ловушки она расставила?

Не торопись, убирай по чуть-чуть. Очисти то, до чего можешь дотянуться, потом двигайся дальше. Суан вместе с остальными придется разобраться и с тем, что натворила Халима.

Сзади у Эгвейн все болело, но боль для нее становилась все более несущественной. Иногда она смеялась во время наказания, иногда нет. Порка не имела значения. Боль намного сильнее – из-за того, что творилось в Тар Валоне – требовала куда больше внимания. Она кивнула группе проходивших мимо послушниц в белых платьях, и они ответили ей реверансами. Эгвейн нахмурилась, но не стала их отчитывать – только понадеялась, что их не накажут идущие следом Красные за проявленное к Эгвейн уважение.

Ее целью были покои Коричневой Айя, та часть, которая теперь находилась в нижней части крыла. Мейдани не спешила вызвать Эгвейн на урок до сегодняшнего дня. И только сегодня, спустя несколько недель после обеда с Элайдой, она вызвала ее к себе. Удивительно, но Бенней Налсад тоже решила провести с ней сегодня урок. Эгвейн не разговаривала с шайнаркой из Коричневых с той первой встречи несколько недель назад. Ее уроки никогда не повторялись дважды у одной и той же сестры. И все же это имя было первым в списке ее визитов на сегодня.

Оказавшись в восточном крыле, в котором теперь размещались покои Коричневых, двое Красных неохотно остались снаружи, ожидая ее возвращения. Наверняка Элайда хотела бы, чтобы они пошли с Эгвейн, но, раз Красные сами ревностно охраняли свои владения, то было маловероятно, чтобы сестры из других Айя, даже такие спокойные, как Коричневые, пустили пару Красных сестер на свою территорию. Войдя в помещение с узором из коричневых плиток на полу, Эгвейн ускорила шаг, проходя мимо суетящихся женщин в простых неярких платьях. День обещал быть напряженным, наполненным встречами с сестрами, наказаниями и привычной для послушниц работой – уборкой пола или другими делами по хозяйству.

Она подошла к двери в аппартаменты Бенней, но замерла в нерешительности. Большинство сестер соглашались учить Эгвейн только по приказу, и чаще всего это заканчивалось неприятностями. Некоторые из обучавших Эгвейн относились к ней неприязненно из-за ее связи с мятежницами, других раздражало то, с какой легкостью она могла сплетать потоки, а третьи по-прежнему приходили в ярость из-за того, что послушница не проявляла к ним должного почтения.

И все же, эти "уроки" были для Эгвейн одним из лучших вариантов посеять семена сомнений против Элайды. Одно было посеяно во время их первой встречи с Бенней. Интересно, дало ли оно всходы?

Эгвейн постучала и, услышав приглашение, вошла. Гостиная была завалена всевозможными учебным хламом. Похожие на миниатюрные башенки стопки и стопки книг, опиравшиеся друг на друга. Скелеты разнообразных существ на различных стадиях сборки – их хватало на целый зверинец. Эгвейн вздрогнула, заметив стоящий в углу скрепленный бечевкой полный человеческий скелет с пометками, сделанными чернилами прямо на костях.

Пройти можно было с трудом, а свободным оставалось лишь личное мягкое кресло Бенней с одинаково потертыми подлокотниками, на которых, очевидно, лежали локти Коричневой сестры во время долгих ночей, проведенных за чтением книг. Низкий потолок казался еще ниже из-за подвешенных к нему чучел птиц и хитрых астрономических приборов. Чтобы добраться до Бенней, которая рылась в кипе книг с кожаными переплетами, Эгвейн пришлось пригнуться, проходя под моделью Солнца.

– А, – сказала она, заметив Эгвейн. – Отлично.

Она была худой, даже скорее костлявой, а ее темные волосы с возрастом тронула седина. Они были собраны в пучок, и Коричневая сестра, как и многие остальные, носила простое платье, вышедшее из моды пару веков назад.

Бенней направилась к своему мягкому креслу, не обращая внимания на пару жестких кресел у камина, которые со времени прошлого визита Эгвейн обросли кипами бумаг. Эгвейн расчистила для себя табурет, сняв на пол пыльный скелет крысы и поместив его между двумя стопками книг о правлении Артура Ястребиное Крыло.

– Ну что ж, полагаю, можно начать урок, – сказала Бенней, устраиваясь в кресле.

Эгвейн сохраняла внешнее спокойствие. Сама ли Бенней вызвалась вновь учить Эгвейн? Или ей приказали? Эгвейн допускала, что на простодушную Коричневую сестру могли постоянно сваливать обязанности, за которые никто не хотел браться.

По просьбе Бенней Эгвейн выполнила несколько плетений, уровень которых намного превосходил навыки большинства послушниц, но легких для Эгвейн, даже ослабленной корнем вилочника. Она попыталась выведать отношение Коричневой сестры к случившемуся перемещению ее комнат, но Бенней, как и большинство Коричневых, с которыми об этом беседовала Эгвейн, предпочитала не касаться этой темы.

Эгвейн выполнила еще несколько плетений. Вскоре она начала гадать, в чем же смысл этой встречи. Разве во время предыдущего урока Бенней не просила ее выполнить практически те же самые плетения?

– Очень хорошо, – повторила Бенней, наливая себе чай из чайника, греющегося на маленькой жаровне. Эгвейн она чаю не предложила. – Ты действуешь умело. Но интересно, насколько острый у тебя ум, сможешь ли ты найти выход из сложной ситуации, как должна уметь это делать Айз Седай?

Эгвейн не ответила, вместо этого демонстративно налив себе чаю. Бенней не возражала.

– Предположим… – задумалась Бенней, – Предположим, ты оказалась в ситуации, когда между тобой и несколькими сестрами из твоей Айя возник конфликт. Ты узнала то, чего знать не должна, и лидеры твоей Айя очень тобой недовольны. Тебя вдруг начинают назначать на самую неприятную работу, словно пытаются затолкать под ковер и забыть о твоем существовании. Скажи-ка, как бы ты поступила в этой ситуации?

Эгвейн чуть не поперхнулась чаем. Коричневая сестра сделала не слишком тонкий намек. Значит, она начала наводить справки о Тринадцатом Хранилище? И из-за этого попала в неприятности? Немногим полагалось знать про секретные хроники, о которых походя упомянула Эгвейн во время своего прошлого визита.

– Ну что ж, – начала Эгвейн, прихлебывая чай, – попробую судить объективно. Думаю, лучше взглянуть на ситуацию с позиции лидеров Айя.

Бенней слегка нахмурилась.

– Возможно.

– Значит, можем ли мы предположить в описанной тобой ситуации, что эти секреты были доверены Айя на хранение? Что ж, хорошо. Тогда, с их точки зрения, тщательно оберегаемая информация оказалась под угрозой разоблачения. Представь, как это выглядит со стороны. Некто узнал секрет, который знать не должен. Это наводит на тревожную мысль об утечке среди посвященных в тайну людей.

Бенней побледнела.

– Полагаю, это так.

– Лучший способ выйти из ситуации состоит из двух частей, – продолжила Эгвейн, отпив еще чаю. Вкус был ужасным. – Во-первых, лидеров Айя нужно успокоить. Они должны знать, что в утечке информации нет их вины. На месте предполагаемой сестры, попавшей в неприятности, – если бы я не сделала ничего плохого – я бы пошла и все им объяснила. Тогда бы они смогли прекратить поиски виновного.

– Но, – возразила Бенней, – скорее всего, это не поможет сестре, которая, как мы предполагаем, оказалась в этой неприятной ситуации, избежать наказания.

– Но не навредит, – сказала Эгвейн. – Наверняка ее "наказывают", чтобы она не мешала, пока лидеры Айя ищут предателя. Когда они узнают, что на самом деле его нет, они, скорее всего, с симпатией отнесутся к сестре, попавшей в такое положение, особенно после того, как она предложит им хороший выход из ситуации.

– Выход? – переспросила Бенней. В ее руках застыла позабытая чашка чая. – И какой выход ты бы предложила?

– Самый лучший – это доверие. Очевидно, кое-кто из сестер знает эти секреты. Поэтому, если наша сестра доказала свою надежность и способности, возможно, лидеры ее Айя поймут, что лучше всего будет сделать ее одной из хранительниц этих секретов. Если подумать, это довольно простой выход.

Беннай задумалась, прямо над ее головой медленно крутилось на нитке чучело маленькой птички.

– Да, но сработает ли это?

– Это определенно лучше, чем работать в какой-нибудь заброшенной кладовой, сортируя свитки, – ответила Эгвейн. – Иногда незаслуженного наказания избежать не удается, но лучше не давать другим забыть, что оно действительно незаслуженно. Если она смирится со своим положением, то скоро все решат, что она заслуживает такого обращения.

«Спасибо тебе, Сильвиана, за этот небольшой урок».

– Да, – сказала Бенней, кивая. – Да, я думаю, ты права.

– Всегда готова помочь, Бенней, – ответила Эгвейн тихо, продолжая пить чай. – В подобных, разумеется, гипотетических ситуациях.

На секунду Эгвейн испугалась, что зашла слишком далеко, обратившись к Коричневой по имени. Но Бенней встретилась с ней взглядом, и потом даже чуть-чуть склонила голову в знак благодарности.

Если бы этот час, проведенный с Бенней, был единственной встречей на сегодня, Эгвейн все равно решила бы, что день прошел не зря. Несмотря на это, выйдя из «логова» Бенней, она неожиданно обнаружила послушницу, ожидающую её с указанием явится к Белой сестре по имени Нагора. У Эгвейн еще оставалось время до встречи с Мейдани, поэтому она пошла. Она не могла пренебречь вызовом к сестре, хотя ей, несомненно, потом придется отрабатывать за то, что не скребла полы.

У Нагоры Эгвейн пришлось тренироваться в логике, а заданные ей «логические задачки» были сильно похожи на просьбу о помощи – помочь разобраться со Стражем, который все больше впадал в уныние от старости и неспособности сражаться. Эгвейн помогла как могла; Нагора заявила, что у нее «блестящая логика», после чего отпустила ее. После этого Эгвейн получила еще один вызов, на этот раз от Суаны, одной из Восседающих Желтой Айя.

От Восседающей! Впервые одна из них позвала Эгвейн к себе. Она поспешила на встречу и была встречена горничной. Покои Суаны были больше похожи на сад, чем на жилье. Должность Восседающей позволяла Суане иметь апартаменты с окнами, и на всем внутреннем пространстве балкона она разбила сад. Кроме того, у нее были расставлены зеркала, отражающие солнечный свет внутрь комнаты, которая была уставлена горшками с миниатюрными деревцами и кустами в больших чанах с землей. Даже имелась маленькая грядка с морковью и редиской. Эгвейн с легкой брезгливостью заметила в одном из ящиков небольшую кучку гнилых клубней – вероятно, только что собранных, но каким-то образом уже успевших испортиться.

В комнате сильно пахло базиликом, чабрецом и дюжиной других трав. Несмотря на проблемы Башни, несмотря на гнилые растения, она почувствовала воодушевление от витавшего в комнате запаха жизни – вспаханной земли и свежей зелени. А Найнив еще жаловалась, что сестры в Белой Башне пренебрегали полезными свойствами трав! Если бы только она могла провести немного времени с пухлой, круглолицей Суаной!

Женщина показалась Эгвейн необыкновенно приятной. Суана повторила с ней серию плетений, многие из которых относились к Исцелению, которым Эгвейн никогда особо не блистала. И все же, должно быть ее мастерство произвело впечатление на Восседающую, потому что в середине урока – Эгвейн в это время сидела на табурете с подушкой между двумя деревцами в кадках, а Суана в более удобном кресле с кожаной обивкой – тон беседы изменился.

– Думаю, мы были бы очень рады видеть тебя среди Желтых, – сказала женщина.

Эгвейн открыла рот от удивления:

– У меня никогда не было таланта к Исцелению.

– Дело не в таланте, дитя, – сказала Суана. – Для того, чтобы быть Желтой, нужна страсть. Если ты любишь все исправлять, чинить то, что сломано, ты найдешь здесь свое призвание.

– Благодарю, – ответила Эгвейн. – Но Амерлин не принадлежит ни к одной Айя.

– Да, но она избирается из одной из них. Подумай об этом, Эгвейн. Я думаю, тебе у нас понравится.

Разговор получился неожиданно интересным. Суана явно не считала Эгвейн Амерлин, но факт того, что она пыталась завербовать Эгвейн в свою Айя, кое о чем говорил. Это значило, что она относилась к Эгвейн, как к законной сестре, по крайней мере, в какой-то степени.

– Суана, – сказала Эгвейн, проверяя, как далеко она может зайти, – Восседающие решили, что делать с напряженными отношениями между Айя?

– Я не представляю, что тут можно сделать, – ответила Суана, бросив взгляд на заросший балкон. – Если другие Айя решили, что Желтые их враги, то я не могу заставить их поумнеть.

«Они, наверно, говорят то же самое про вас», – подумала Эгвейн, но вместо этого сказала:

– Кто-то должен сделать первый шаг. Скорлупа недоверия становится все прочнее, и скоро ее будет трудно разбить. Может, если некоторые Восседающие из разных Айя вместе пообедают за одним столом, или их увидят прогуливающихся по коридорам в компании друг друга, то это послужит примером для всей Башни.

– Возможно… – сказала Суана.

– Они вам не враги, Суана, – сказала Эгвейн, позволив себе более твердый тон.

Женщина посмотрела на Эгвейн, нахмурившись, словно вспомнив, от кого она слышит совет.

– Ну что ж, я думаю, тебе пора. Уверена, у тебя на сегодня еще много дел.

Эгвейн вышла, осторожно обходя склоненные ветви и ряды горшков. Как только она покинула Желтый сектор Башни и вновь встретила свой эскорт из Красной Айя, на ум ей пришла интересная закономерность. Она была на трех встречах, и ей не было назначено ни одного наказания. Она не знала, что и думать. Она ведь даже двоих из них прямо в лицо назвала по имени!

Они были почти готовы ее признать. К сожалению, это была лишь малая часть битвы. Основной задачей было сделать так, чтобы Белая Башня выжила, несмотря на раздор, который сеяла Элайда.

Апартаменты Мейдани оказались неожиданно удобными и уютными. Эгвейн всегда считала Серых сестер похожими на Белых – полностью лишенными страстей, отличными дипломатами, у которых не было времени на лишние эмоции и легкомыслие.

Здесь же вся обстановка указывала на страсть к путешествиям. На стенах, словно произведения искусства, были развешены карты в изысканных рамах. По бокам одной из них висела пара айильских копий, на другой были изображены острова Морского Народа. В то время как многие предпочли бы фарфор, который обычно ассоциируются с Морским Народом, у Мейдани имелась небольшая коллекция серег и цветных раковин, заботливо обрамленная и снабженная небольшой табличкой с датами приобретения.

Гостиная походила на музей, посвященный путешествиям ее хозяйки. Брачный нож из Алтары, украшенный четырьмя сверкающими рубинами, висел рядом с небольшим кайриэнским флагом и шайнарским мечом. Под каждым предметом была маленькая табличка, разъясняющая его значимость. Брачный нож, например, был подарен Мейдани за ее помощь в разрешении спора между двумя знатными родами после смерти очень влиятельного землевладельца. Его жена подарила этот нож в знак благодарности.

Кто бы мог подумать, что женщина, которая всего несколько недель назад за обедом вела себя так беспомощно, обладает такой замечательной коллекцией? Даже ковер, привезенный из таинственной Шары – подарок Мейдани от купца в благодарность за исцеление его дочери – имел собственную табличку. Ковер был необычным. Свитый из какого-то материала, напоминающего тонкий крашенный тростник, он по краям был украшен кисточками из необычного серого меха. На узоре были изображены странные животные с длинными шеями.

Сама Мейдани сидела в причудливом кресле, сплетенном из ивовых прутьев и больше похожем на куст, случайно принявший форму кресла. В любом другом месте Башни оно было бы совершенно неуместно, но отлично смотрелась здесь, где каждый предмет был по-своему необычным. Они не подходили друг к другу, но, тем не менее, были единой коллекцией даров, обретенных в странствиях.

К удивлению Эгвейн, Серая выглядела совсем не так, как на обеде у Элайды. Вместо яркого платья с глубоким вырезом она была одета в простое закрытое белое платье, длинное и расклешенное. Оно было скроено словно специально, чтобы скрыть грудь. Ее темно-золотые волосы были собраны на затылке, и на ней не было никаких украшений. Интересно, был ли этот контраст умышленным?

– Ты не спешила вызывать меня, – сказала Эгвейн.

– Я не хотела вызвать подозрения Амерлин, – ответила Мейдани, пока Эгвейн шла по экзотическому ковру из Шары. – Кроме того, я до сих пор не уверена, как к тебе относиться.

– Мне не важно, как ты ко мне относишься, – спокойно сказала Эгвейн, усаживаясь в большое дубовое кресло с табличкой, утверждающей, что это подарок ростовщика из Тира. – Амерлин не нуждается в расположении тех, кто за ней следует, пока они ей повинуются.

– Ты захвачена и повержена.

Эгвейн вскинула бровь, встретив взгляд Мейдани.

– Захвачена, верно.

– Совет мятежниц, должно быть, уже избрал новую Амерлин.

– Я точно знаю, что не избирал.

Мейдани помедлила. Раскрытие наличия связи с мятежными Айз Седай было рискованным шагом, но если она не сможет сохранить верность Мейдани и других шпионок, тогда она действительно влипла. Эгвейн полагала, что сможет легко добиться ее поддержки, с учетом того, какой испуганной Мейдани выглядела за ужином. Но, похоже, женщиной было не так просто управлять, как показалось на первый взгляд.

– Ну что ж, – сказала Мейдани. – Даже если это так, ты должна знать, что они выбрали тебя, чтобы сделать своей марионеткой – куклой, которой можно управлять.

Эгвейн посмотрела женщине в глаза.

– У тебя нет реальной власти, – слегка дрожащим голосом продолжила Мейдани.

Эгвейн продолжала смотреть ей в глаза. Разглядывая ее, Мейдани постепенно мрачнела. На безвозрастном, гладком лице Айз Седай появились морщинки. Она всматривалась в глаза Эгвейн словно каменщик, исследующий трещины в кирпиче перед тем, как использовать его в кладке стены. Видимо, то, что она увидела, лишь еще больше ее смутило.

– Итак, – продолжила Эгвейн, как будто не услышав предыдущее высказывание, – объясни, почему ты не сбежала из Башни. Хотя я верю, что слежка за Элайдой важна, ты должна понимать, что теперь, когда Элайда знает, кому ты на самом деле верна, ты находишься в большой опасности. Почему же ты не уходишь?

– Я… не могу сказать, – ответила Мейдани, отведя глаза.

– Я приказываю тебе как твоя Амерлин.

– Я все равно не могу сказать. – Мейдани опустила глаза, словно стыдясь.

«Занятно», – подумала Эгвейн, скрывая разочарование.

– Очевидно, ты не понимаешь всю серьезность ситуации. Или ты признаешь мою власть, или признаешь власть Элайды. Середины нет, Мейдани. И я обещаю тебе: если Элайда останется на Престоле Амерлин, ты почувствуешь, как жестоко она расправляется с теми, кого считает предателями.

Мейдани продолжала смотреть в пол. Несмотря на ее начальное сопротивление, казалось, что вся ее решимость испарилась.

– Ясно. – Эгвейн встала. – Ты предала нас, не так ли? Ты перешла на сторону Элайды до того, как тебя раскрыли, или после того, как созналась Беонин?

Мейдани тут же встрепенулась.

– Что? Нет! Разумеется, я нас не предавала! – Вид у нее был нездоровый: лицо побледнело, губы сжались в тонкую линию. – Как ты только могла подумать, что я поддерживаю эту ужасную женщину? Мне отвратительно то, что она сделала с Башней.

Что ж, это было весьма недвусмысленно; очень сложно найти лазейку в этом ответе, чтобы обойти Три Клятвы. Или Мейдани говорила правду, или она из Черной Айя, хотя Эгвейн не верилось, что Черная сестра подставит себя, высказывая открытую ложь, которую довольно легко можно разоблачить.

– Почему же тогда ты не сбежала? – спросила Эгвейн. – Зачем осталась?

Мейдани помотала головой.

– Я не могу сказать.

Эгвейн сделала глубокий вдох. Что-то в этом разговоре ее раздражало.

– Ты, по крайней мере, скажешь мне, почему ты так часто обедаешь с Элайдой? Уж наверно не потому, что тебе нравится такое обхождение.

Мейдани покраснела.

– Мы с Элайдой были подругами по подушке, когда были послушницами. Остальные решили, что, если я возобновлю наши отношения, то, возможно, смогу узнать что-нибудь ценное.

Эгвейн скрестила руки на груди.

– Очевидно, безрассудно полагать, что она тебе поверит. Хотя жажда власти толкает Элайду на необдуманные действия, поэтому, возможно, этот план не был совсем уж глупым. Несмотря на это, она никогда не станет тебе доверять, ведь теперь она знает, на чьей ты стороне.

– Я знаю. Но было решено, что я не подам вида, что знаю об этом. Если бы я ушла, это выдало бы нашу осведомленность о том, что нас разоблачили, а это одно из немногих ценных преимуществ, которые у нас есть.

Не настолько ценное, чтобы она не могла сбежать из Башни. Своим присутствием она ничего не могла добиться. Тогда почему? Казалось, что-то держит женщину. Что-то серьезное. Может, обещание?

– Мейдани, – сказала Эгвейн, – я должна знать, что ты мне не договариваешь.

Она помотала головой, вид у нее был испуганным. «Во имя Света!» – подумала Эгвейн. – «Я не стану обходиться с ней так же, как это делает Элайда за ужином».

Эгвейн откинулась.

– Выпрямись, Мейдани. Ты же не какая-нибудь жеманная послушница. Ты Айз Седай. Так и веди себя соответственно.

Женщина встрепенулась и сверкнула глазами в ответ на язвительное замечание. Эгвейн одобрительно кивнула.

– Мы исправим весь вред, нанесенный Элайдой, и я займу свое законное место Амерлин. Но у нас много работы.

– Я не могу…

– Да, – перебила ее Эгвейн. – Ты не можешь рассказать мне, в чем дело. Я подозреваю, здесь замешаны Три Клятвы, хотя Свет знает как именно. Мы можем обойти это препятствие. Ты не можешь рассказать, почему ты осталась в Башне. Но ты можешь мне показать?

Мейдани вздернула подбородок.

– Я не уверена. Я бы могла отвести тебя… – она внезапно смолкла. Да, одна из Клятв не позволяла ей продолжить. – Должно быть, я смогу показать, – нескладно закончила Мейдани. – Я не уверена.

– Так давай выясним. Насколько опасно будет позволить моим Красным надзирательницам последовать за нами?

Мейдани побледнела.

– Очень.

– Тогда мы должны от них избавиться, – сказала Эгвейн, размышляя, с отсутствующим видом постукивая ногтем по подлокотнику своего большого дубового кресла. – Мы могли бы выйти из сектора Серых другим путем, но если нас заметят, это может вызвать лишние вопросы.

– В последнее время Красные постоянно шпионят у выходов из нашего сектора, – сказала Мейдани. -Подозреваю, что все Айя так же следят друг за другом. Уйти незамеченными будет трудно. За мной они не пойдут, но если увидят тебя…

Шпионки, следящие за другими Айя? Свет! Неужели все так плохо? Смахивает на разведку вражеского лагеря. Она не могла пойти на риск быть замеченной вместе с Мейдани, но, если пойти одной, то это тоже привлечет внимание – Красные знали, что Эгвейн должна быть под охраной.

Проблема могла быть решена только одним способом. Эгвейн посмотрела Мейдани в глаза. Насколько можно ей доверять?

– Ты даешь слово, что не поддерживаешь Элайду и признаешь мой авторитет?

Женщина заколебалась, потом кивнула.

– Даю.

– Если я кое-что тебе покажу, клянешься ли ты не открывать этого никому без моего разрешения?

Она нахмурилась.

– Да.

Эгвейн решилась. Глубоко вздохнув, она обняла Источник.

– Смотри внимательно, – сказала она, сплетая потоки Духа. Ослабленная корнем вилочника, она была недостаточно сильна, чтобы открыть врата, но могла показать Мейдани плетение.

– Что это? – спросила Мейдани.

– Это называется "врата", – ответила Эгвейн. – Они используются для Перемещения.

– Перемещение невозможно! – быстро возразила Мейдани. – Эта способность утеряна вот уже… – она запнулась, вытаращив глаза.

Эгвейн позволила плетению исчезнуть. И тут же Мейдани с решительным видом обняла Источник.

– Подумай о месте, куда ты хочешь попасть, – инструктировала ее Эгвейн. – Ты должна хорошо знать место, из которого перемещаешься, чтобы это сработало. Полагаю, твоя собственная комната тебе хорошо знакома. Выбери место, где наверняка никого нет – врата могут быть опасны, если откроются не там, где надо.

Мейдани кивнула, качнув золотистой прической, и сосредоточилась. Она искусно скопировала плетение Эгвейн, и прямо между ними открылись врата – сверкающая белая линия прорезала воздух и развернулась в прямоугольник. Вход оказался со стороны Мейдани, Эгвейн видела только мерцающее пятно, похожее на поток теплого воздуха, искажающего свет. Она обошла врата и увидела сквозь них темные плиты коридора. Белые и коричневые плиты пола чередовались между собой, и в коридоре не было видно окон. «Подвалы Башни», – догадалась Эгвейн.

– Быстрее, – сказала Эгвейн. – Если я не выйду из вашего сектора через час, мои Красные спутницы начнут интересоваться, что это меня так задержало. То, что ты вызвала меня, уже подозрительно. Будем надеяться, что Элайда не настолько подозрительна, чтобы все сопоставить.

– Да, Мать, – ответила Мейдани, поспешно подхватив со стола бронзовый светильник с трепещущим язычком пламени. Внезапно она остановилась.

– Что? – спросила Эгвейн.

– Просто я удивлена.

Эгвейн чуть не спросила, что тут такого удивительного, но потом она все поняла по глазам Мейдани. Она была удивлена тому, как быстро подчинилась. Тому, насколько естественна была мысль об Эгвейн как Амерлин. Женщина пока признала ее власть не полностью, но была к этому близка.

– Скорее, – повторила Эгвейн.

Мейдани кивнула и шагнула во врата, за ней последовала Эгвейн. Хотя в коридоре по другую сторону не было пыли, воздух был затхлым. На стенах не было украшений, которые встречались в коридорах верхних ярусов, и единственным звуком было тихое шуршание крыс. Крысы в Белой Башне! Когда-то это показалось бы невероятным. Неработающие малые стражи были лишь еще одной невероятностью поверх постоянно растущей кучи.

Это место не пользовалось частым вниманием слуг. Вероятно, поэтому Мейдани выбрала его для открытия врат. Хорошо и правильно, но все же она, наверно, проявила излишнюю осторожность. Подъем из подвалов Башни в главные коридоры, чтобы найти то, что Мейдани хочет ей показать, отнимет драгоценное время. И это, в свою очередь, вызовет дальнейшие проблемы. Что произойдет, если другие сестры обратят внимание на то, что Эгвейн ходит по коридорам без привычного эскорта Красных?

Не успела Эгвейн высказать вслух свои опасения, как Мейдани двинулась вперед. Но не вверх по коридору к лестнице, а вглубь, в подвалы Башни. Эгвейн нахмурилась, но последовала за ней.

– Я не уверена, что мне будет позволено показать тебе, – тихо сказала Мейдани, шурша на ходу юбками, что по звуку напоминало шуршание крыс за стеной. – И все же должна предупредить – то, что ты узнаешь, будет для тебя неожиданным. И, возможно, опасным.

Имела ли Мейдани в виду физическую или политическую опасность? Что касается последней, то Эгвейн и так уже увязла по уши. Все же она кивнула, серьезно относясь к предостережению.

– Понимаю. Но если в Башне происходит что-то опасное, я должна об этом знать. Это не только мое право, но и обязанность.

Мейдани ничего больше не сказала. Она вела Эгвейн извилистыми переходами, бормоча, что не мешало бы взять с собой Стража. Видимо, он был в городе с каким-то поручением. Коридор извивался почти как тело Великого Змея. Как раз когда Эгвейн начала проявлять нетерпение, Мейдани остановилась у закрытой двери. Она ничем не выделялась среди дюжины дверей других позабытых кладовых основного коридора. Мейдани нерешительно подняла руку, затем резко стукнула.

Дверь немедленно распахнулась, и в ней показался рыжеволосый Страж с квадратным подбородком, который окинул их острым взглядом. Он посмотрел на Мейдани, затем повернулся к Эгвейн, и его лицо помрачнело. Его рука дернулась, словно он с трудом удержался, чтобы не вцепиться в меч, висевший у него на боку.

– Это, должно быть, Мейдани, – прозвучал женский голос изнутри комнаты, – пришла доложить о своей встрече с девочкой. Адсалан?

Страж сделал шаг в сторону, открывая вид маленькой комнаты с ящиками вместо стульев. На них сидели четыре женщины, все Айз Седай. И, что удивительно, все они были из разных Айя! Эгвейн давно не видела, чтобы четверо разных Айя даже прогуливались вместе по коридорам, не говоря уж о совместном совещании. Среди них не было Красных, и все четверо были Восседающими.

Сине – пышная женщина в белом платье, отделанном серебром, Восседающая из Белой Айя – имела густые черные волосы и брови, ее бледно-голубые глаза рассматривали Эгвейн безо всякого выражения. Рядом с ней сидела Дозин, Восседающая из Желтой Айя. Она была стройной и высокой для кайриэнки, ее дорогое розовое платье было украшено золотой вышивкой. Ее волосы украшали сапфиры, в тон камню в подвеске на лбу.

Юкири, Серая сестра, сидела рядом с Дозин. Юкири была одной из самых маленьких женщин, которых Эгвейн когда-либо встречала, но она всегда вела себя так, что казалась главной, даже когда рядом находились высокие Айз Седай. Последней была алтаранка Саэрин, Восседающая от Коричневых. Как и многие Коричневые сестры, она носила платье без украшений – сейчас на ней было рыжевато-коричневое. На ее оливковой коже, на левой щеке темнела царапина. Эгвейн очень мало знала о ней. Из всех сестер в комнате она казалась менее других потрясенной появлением Эгвейн.

– Что ты наделала? – ошеломленно воскликнула Сине, обращаясь к Мейдани.

– Адсалан, затащи их внутрь, – сказала Дозин, вставая и поспешно взмахивая рукой. – Если кто-нибудь будет проходить мимо и увидит здесь эту девчонку ал'Вир…

Мейдани сжалась при этих резких словах, – да, с ней еще придется много поработать, прежде чем она опять станет вести себя как Айз Седай. Эгвейн сама шагнула в комнату, чтобы грубый Страж не втащил ее силком. Мейдани вошла за ней, и Адсалан со стуком захлопнул дверь. Комната была освещена парой светильников, которые не давали достаточно света, как будто добавляя скрытности этому тайному собранию.

Судя по тому, как на ящиках расположились Восседающие, их можно было счесть тронами, поэтому Эгвейн тоже уселась на один из них.

– Тебе не давали разрешения садиться, девочка, – холодно сказала Саэрин. – Мейдани, что означает этот произвол? Твоя клятва должна была удержать тебя от такой ошибки!

– Клятва? – переспросила Эгвейн. – И о какой же клятве идет речь?

– Помолчи, девочка, – бросила Юкири, хлестнув Эгвейн потоком Воздуха поперек спины. Это было столь слабое наказание, что Эгвейн чуть не рассмеялась.

– Я не нарушила клятву! – быстро сказала Мейдани, встав рядом с Эгвейн. – Вы приказали мне не говорить никому об этих встречах. Что ж, я подчинилась – я ей не сказала. Я показала. – В женщине тлела искра сопротивления. Это хорошо.

Эгвейн не до конца понимала, что происходит, но собрание четырех Восседающих было очень благоприятным стечением обстоятельств. Она никогда бы не подумала, что ей представится шанс поговорить со столькими сразу, и, если они встретились по собственному желанию, то, возможно, не поддались всеобщему разложению, происходящему в Башне.

Или их встреча была устроена с темными намерениями? Неизвестные Эгвейн клятвы, встречи вдали от обитаемых покоев Башни, Страж у дверей… эти женщины были из четырех Айя или из одной? Не угодила ли она невольно в самое гнездо Черных?

Ее сердце забилось сильнее, и Эгвейн заставила себя не делать поспешных выводов. Если они были Черными, тогда она попалась. Если нет, тогда у нее много работы.

– Весьма неожиданная оплошность, – спокойно сказала Сине, обращаясь к Мейдани. – Теперь, Мейдани, мы будем внимательнее относиться к формулировке приказов.

Юкири кивнула.

– Я не думала, что ты, как маленькая, из одной только злости нас выдашь. Мы должны были помнить, что ты, как и все мы, попытаешься обойти или исказить клятву в своих интересах.

«Подожди-ка», – подумала Эгвейн. – «Это похоже на…»

– Разумеется, – сказала Юкири. – Думаю, наказание будет соответствовать твоему проступку. Но что мы будем делать с девочкой, которую она привела? Она не клялась на Жезле, поэтому было бы…

– Вы взяли с нее четвертую клятву, так? – перебила Эгвейн. – О чем, ради Света, вы думали?

Юкири глянула на нее, и Эгвейн почувствовала очередной удар потоком Воздуха.

– Тебе не давали разрешения говорить.

– Амерлин не нуждается в разрешении, чтобы говорить, – ответила Эгвейн, свысока глядя на женщин. – Что вы наделали, Юкири? Вы предали все, что делает нас теми, кто мы есть! Клятвы не должны использоваться, как инструмент управления. Неужели вся Башня обезумела заодно с Элайдой?

– Это не безумие, – вдруг сказала Саэрин, вклиниваясь в разговор. Коричневая покачала головой увереннее, чем Эгвейн могла ожидать от кого-то из ее Айя. – Это было сделано лишь по необходимости. Ей нельзя было верить после того, как она участвовала в мятеже.

– Ты думаешь, мы не знаем о твоем собственном участии в этом, Эгвейн ал'Вир? – спросила Юкири. Заносчивая Серая с трудом контролировала свой гнев. – Если мы тобой займемся, не жди, что с тобой будут нянчиться так же, как это делает Элайда.

Эгвейн сделала неопределенный жест рукой.

– Усмирите меня, казните или побейте, Юкири. Хаос в Башне все равно никуда не денется. И нельзя обвинять в этом тех, кого вы с такой легкостью окрестили мятежницами. А тайные собрания в подвалах, незаконное принуждение к клятвам – эти преступления, по крайней мере, равны отделению от Элайды.

– Ты не имеешь права нас допрашивать, – тише сказала Сине. Она казалась неувереннее остальных. – Иногда приходится принимать трудные решения. Мы не можем терпеть Друзей Темного среди Айз Седай и приняли меры, чтобы их выловить. Все здесь присутствующие доказали Мейдани, что мы не друзья Тени, поэтому в том, что она принесла нам клятву, нет никакого вреда. Это был обоснованный шаг, чтобы быть уверенными, что у нас общие цели.

Эгвейн сохраняла внешнее спокойствие. Сине только что признала существование Черной Айя! Эгвейн никогда бы не подумала, что услышит подобное из уст Восседающей, особенно в присутствии стольких свидетелей. Так значит, эти женщины использовали Клятвенный Жезл для поисков Черных сестер. Если взять любую сестру, освободить ее от всех клятв и заставить ее опять принести Три Клятвы, можно прямо спросить, Черная она или нет. Отчаянный метод, но приемлемый в тяжелые времена, решила Эгвейн.

– Я признаю, что план разумный, – сказала Эгвейн. – Но не было необходимости заставлять эту женщину принести новую клятву!

– А если известно, что она нелояльна? – потребовала ответа Саэрин. – Только потому, что она не Друг Темного, еще не значит, что она не предаст нас иначе.

Наверно именно из-за данной клятвы о подчинении Мейдани не могла уйти из Башни. Эгвейн ощутила внезапный прилив сочувствия к бедной женщине. Отправленная в Башню салидарскими Айз Седай шпионить, но обнаруженной этими женщинами, вероятно, при поисках Черных сестер, затем разоблаченная при попытке войти в доверие к Элайде. Она оказалась между трех огней.

– Все равно это недопустимо, – сказала Эгвейн. – Но мы вернемся к этому позже. Что насчет Элайды? Вы установили, Черная она или нет? Кто дал вам это задание, и как образовалась ваша группа?

– Ха! Почему мы вообще с ней говорим? – возмутилась Юкири, вставая и упирая руки в боки. – Мы должны решить, что с ней делать, а не отвечать на ее вопросы!

– Чтобы помочь вам в этом деле, – сказала Эгвейн, – я должна знать факты.

– Ты здесь не для того чтобы помогать, дитя, – возразила Дозин. Голос стройной кайриэнки из Желтой Айя был твердым. – Очевидно, Мейдани привела тебя, чтобы продемонстрировать свое неподчинение. Как капризный ребенок.

– А что насчет остальных? – спросила Сине. – Мы должны собрать их и убедиться, что приказы для них сформулированы как надо. Не хотим же мы, чтобы кто-то из них пошел к Амерлин до того, как мы узнаем, кого они на самом деле поддерживают.

«Остальные?» – Подумала Эгвейн. – «Неужели они взяли клятву со всех шпионок? Это было логичным. Найди одну, и легко узнаешь имена остальных».

– Так вы обнаружили кого-нибудь из Черной Айя? – спросила Эгвейн. – Кто они?

– Помолчи, дитя, – сказала Юкири, сверля Эгвейн своими зелеными глазами. – Еще слово, и я позабочусь, чтобы тебя пороли, пока ты не выплачешь все слезы.

– Сомневаюсь, Юкири, что ты сможешь назначить мне больше наказаний, чем я уже получаю, – спокойно ответила Эгвейн. – Если только я не буду брать уроки у Наставницы Послушниц каждый день напролет. Кроме того, если бы ты отправила меня к ней, что бы я ей сказала? Что ты лично назначила мне наказание? Она знает, что сегодня я не должна была с тобой встречаться. У нее бы возникли вопросы.

– Мы могли бы назначить тебе наказание через Мейдани, – сказала Сине, Белая сестра.

– Она не сделает этого, – возразила Эгвейн. – Она признает меня Амерлин.

Сестры уставились на Мейдани. Эгвейн задержала дыхание. Мейдани сумела сделать кивок, хотя выглядела испуганной из-за противостояния остальным сестрам. Эгвейн облегченно выдохнула.

Саэрин смотрела с удивлением и любопытством. Юкири, все еще стоящую со скрещенными на груди руками, было не так легко переубедить:

– Это не имеет значения. Мы просто прикажем ей назначить тебе наказание.

– Неужели? – сказала Эгвейн. – Я думала, вы сказали, что четвертая клятва предназначена для восстановления единства и для того, чтобы она не выдала ваши секреты Элайде. Теперь вы хотите использовать эту клятву как дубину, чтобы вертеть Мейдани как вам захочется?

В комнате повисла тишина.

– Вот почему клятва повиновения – ужасная идея, – сказала Эгвейн. – Ни одна женщина не должна иметь столько власти над другой. От этого всего лишь один маленький шаг до Принуждения. Я еще не решила, обоснована ли эта мерзость хоть в какой-то мере. То, как вы обращаетесь с Мейдани и с остальными, скорее всего, повлияет на это решение.

– Я что, должна повторять? – резко сказала Юкири, обращаясь к сообщницам. – Зачем мы тратим время на болтовню с этой девчонкой, словно курицы в курятнике? Нам нужно принять решение!

– Мы разговариваем с ней потому, что она, похоже, твердо решила стать для нас помехой, – бросила Саэрин, разглядывая Эгвейн. – Сядь, Юкири. Я разберусь с девочкой.

Эгвейн встретилась взглядом с Саэрин, ее сердце учащенно билось. Юкири фыркнула, но села, и, похоже, вспомнив наконец, что она Айз Седай, приняла невозмутимый вид. Эта группа находится под сильным давлением. Если выплывет наружу то, чем они занимаются…

Эгвейн продолжала смотреть на Саэрин. Она полагала, что главная среди них Юкири – она и Саэрин были почти равны по силе, а Коричневые обычно покорны. Но она ошибалась; слишком просто судить о женщине по ее Айя.

Саэрин подалась вперед и твердо сказала:

– Дитя, нам необходимо твое послушание. Мы не можем заставить тебя поклясться на Клятвенном Жезле, и, в любом случае, сомневаюсь, что ты бы согласилась дать клятву повиновения. Но ты не можешь продолжать эту игру в Престол Амерлин. Все мы знаем, как часто тебя наказывают, и все мы знаем, как мало от этого проку. Поэтому позволь мне попробовать другой подход, который никто, я полагаю, не пытался использовать: разумные доводы.

– Можешь продолжать, – сказала Эгвейн.

Коричневая сестра хмыкнула в ответ.

– Хорошо. Во-первых, ты не можешь быть Амерлин. С этим корнем вилочника ты едва способна направлять!

– А разве власть Амерлин заключается в силе ее способности направлять? – спросила Эгвейн. – Значит, она не более чем тиран, и люди подчиняются ей потому, что она может их заставить?

– Ну, нет, конечно, – сказала Саэрин.

– Тогда я не вижу связи между моей властью и корнем вилочника.

– Ты была понижена до послушницы.

– Только Элайда может быть настолько глупой, чтобы полагать, что кто-то имеет право лишить Айз Седай ее звания, – возразила Эгвейн. – Прежде всего, ей нельзя было позволять даже подумать, что у нее может быть такое право.

– Если бы она так не думала, – сказала Саэрин, – ты была бы уже мертва, девочка.

Эгвейн опять встретилась взглядом с Саэрин.

– Иногда я думаю, что было бы лучше умереть, чем видеть то, что Элайда сотворила с женщинами Белой Башни.

Эти слова вызвали тишину в комнате.

– Должна сказать, – тихо сказала Сине, – твои притязания совершенно абсурдны. Элайда Амерлин, потому что по всем правилам была возвышена Советом. Поэтому ты не можешь быть Амерлин.

Эгвейн покачала головой.

– Она была "возвышена" после позорного и незаконного смещения Суан Санчей. Как ты при этом можешь называть положение Элайды "законным"? – Внезапная догадка пришла ей на ум, рискованное предположение, но оно показалось ей правильным. – Ответь мне. Вы допрашивали кого-нибудь из Восседающих? Вы нашли среди них Черных?

Хотя взгляд Саэрин оставался спокойным, Сине смущенно отвела глаза.

– «Точно!» - Подумала Эгвейн.

– Нашли, – сама себе ответила Эгвейн. – Логично. Если бы я была из Черной Айя, я бы очень постаралась, чтобы одну из моих сообщниц, Друзей Темного, сделали Восседающей. С этой должности им легче управлять Башней. А теперь скажите мне. Среди тех, кто возвел Элайду на Престол, был ли кто-нибудь из этих Черных Восседающих? И встал ли кто-то из них при низложении Суан?

Ответом ей была тишина.

– Отвечайте! – потребовала Эгвейн.

– Мы нашли Черную сестру среди Восседающих, – наконец сказала Дозин. – И… да, она одна из тех, кто встал за смещение Суан Санчей. – Ее голос был унылым. Она поняла, к чему клонит Эгвейн.

– Суан была смещена при минимально необходимом числе голосов Восседающих, – сказала Эгвейн. – Одна из них была Черной, что делает ее голос недействительным. Вы низложили и усмирили свою Амерлин, убили ее Стража, и все это сделано незаконно.

– Во имя Света, – прошептала Сине. – Она права.

– Это все надумано, – снова вставая, сказала Юкири. – Если мы будем судить задним числом, пытаясь выяснить, какая из Амерлин, возможно, была избрана сестрами из Черной Айя, тогда у нас появятся основания подозревать каждую Амерлин, которая когда-либо носила палантин!

– О? – спросила Эгвейн. – И сколько из них были избраны с минимумом присутствующих членов Совета? Это лишь одна причина, по которой смещать Суан таким образом было роковой ошибкой. Когда возводили меня, мы убедились, что каждая Восседающая в лагере знала, что происходит.

– Лже-Восседающие, – подчеркнула Юкири. – Получившие свои места незаконно!

Эгвейн повернулась к ней, радуясь, что они не могли слышать, как сильно от волнения бьется ее сердце. Она должна удержать контроль над ситуацией. Обязана.

– Ты называешь нас ложными, Юкири? И за какой Амерлин ты хочешь следовать? За той, что делает из Айз Седай послушниц и Принятых, расформировывает целые Айя и вызывает раздоры в Башне опаснее любой когда-либо ее осаждавшей армии? За женщиной, которая была избрана при содействии Черной Айя? Или лучше служить Амерлин, которая пытается все это исправить?

– Ты, конечно, не имеешь в виду, что мы служили интересам Черных, выбирая Элайду, – сказала Дозин.

– Я думаю, мы все служим интересам Тени, – резко сказала Эгвейн, – пока мы позволяем себе оставаться разделенными. Как, по-вашему, Черные отреагировали на почти тайное смещение Престола Амерлин, за которым последовал раскол среди Айз Седай? Я бы не удивилась, проведя расследование и обнаружив, что эта безымянная Черная сестра, которую вы обнаружили, не единственный Друг Темного среди тех, кто приложил руку к смещению законной Амерлин.

Эти слова вызвали очередную паузу в разговоре.

Наконец, Саэрин расслабилась и вздохнула.

– Мы не можем изменить прошлого. Хотя твои доводы и проливают свет на некоторые вопросы, Эгвейн ал'Вир, но, в конечном счете, они тщетны.

– Я согласна, что мы не можем изменить то, что уже произошло, – кивнув ей, сказала Эгвейн. – Зато мы можем думать о будущем. Я считаю вашу работу по поиску Черной Айя превосходной, но еще больше меня радует ваша готовность работать над этой задачей сообща. Сейчас это большая редкость для Башни. Я прошу вас сделать именно это своей основной целью – возвращение единства Белой Башне. Чего бы это ни стоило.

Она встала, почти уверенная, что получит замечание, но казалось, они забыли, что разговаривают с "послушницей" и мятежницей.

– Мейдани, – сказала Эгвейн. – Ты признаешь меня Амерлин.

– Да, Мать, – подтвердила женщина, склоняя голову.

– Тогда я поручаю тебе продолжить работать с этими женщинами. Они нам не враги и никогда ими не были. Посылать тебя шпионить было ошибкой, которую я бы хотела предотвратить. Тем не менее, раз ты все-таки здесь, твоя помощь будет полезной. Сожалею, что тебе придется продолжить притворяться перед Элайдой, но я одобряю проявленное тобой мужество.

– Я сделаю все, что потребуется, Мать, – сказала она, хотя выглядела удрученной.

Эгвейн окинула взглядом остальных.

– Верность лучше заработать, чем взять силой. Клятвенный Жезл здесь?

– Нет, – сказала Юкири. – Его трудно унести незаметно. Мы можем брать его только при оказии.

– Жаль, – сказала Эгвейн. – Я бы хотела принести Клятвы. Несмотря на это, вы срочно возьмете его и освободите Мейдани от четвертой клятвы.

– Мы подумаем, – сказала Саэрин.

Эгвейн выгнула бровь.

– Как хотите. Но знайте, что, как только Белая Башня восстановит единство, Совет узнает о вашем поступке. Мне бы хотелось рассказать им, что вы сделали это из предосторожности, а не в стремлении к недозволенной власти. Если я вам понадоблюсь в ближайшие несколько дней, вы можете послать за мной, но, естественно, найдите способ избавиться от двух наблюдающих за мной Красных сестер. Я бы не хотела опять использовать Перемещение в Башне, чтобы случайно не открыть слишком много тем, кому лучше оставаться в неведении.

Ее последние слова повисли в воздухе, когда она направилась к двери. Страж не остановил ее, хотя смотрел на нее подозрительно. Она гадала, чьим он был Стражем – ей казалось, что ни у кого из сестер, сидящих в комнате, не было Стража, хотя она не была в этом уверена. Возможно, он принадлежал одной из шпионок, посланных из Салидара, и был позаимствован Саэрин и остальными. Это объяснило бы его присутствие.

Мейдани поспешно вышла за Эгвейн из комнаты, оглядываясь через плечо, словно ожидая возражения или неодобрения из-за того, что она последовала за ней. Страж просто захлопнул за ними дверь.

– Не могу поверить, что у тебя получилось! – воскликнула Серая. – Они должны были подвесить тебя за лодыжки и заставить вопить!

– Они слишком умны для этого, – сказала Эгвейн. – Они единственные в этой треклятой Башне, кроме, может, Сильвианы, у кого на плечах есть что-то наподобие головы.

– Сильвианы? – удивленно переспросила Мейдани. – Разве она не бьет тебя каждый день?

– Несколько раз в день, – рассеянно ответила Эгвейн. – Она очень исполнительная, не говоря уже о серьезном отношении к обязанностям. Если бы среди нас было больше таких, как она, Башня уж точно не дошла бы до такого состояния.

Мейдани посмотрела на Эгвейн со странным выражением на лице.

– Ты действительно Амерлин, – сказала она, наконец. Странное замечание. Разве она не поклялась, что признает авторитет Эгвейн?

– Скорее, – сказала Эгвейн, ускоряя шаг. – Я должна успеть вернуться до того, как Красные что-либо заподозрят.