Громче меча 4

Глава тридцатая Ну, с днем жестянщика!

*1799-й день юся, Поднебесная, провинция Лянчжоу , город Ляншань , осадный лагерь*

— Мы пришли, босс! — вошёл в штабной шатёр Ксандер.

Недолго он правил Гуаньчжоу — Маркус пришёл к нему и демонстративно избил прямо у дворца вана. Впрочем, с самого начала было видно, что Ксандер не лидер по натуре, поэтому стал гораздо живее и веселее, когда перешёл под наше командование.

— Получилось? — спросил я.

— Да, заряды заложены и сработают, как только скажешь, — кивнул Ксандер. — Похоже, что эти ушлёпки ничего не поняли и решили, что это были тупые лобовые атаки.

— Хорошо, — кивнул я и вернулся к поеданию жареной говядины с луком. — Возвращайся к ребятам и жди сигнала.

— Понял, босс, — улыбнулся юся и покинул шатёр.

В шатёр вошёл Квадробер, мой старый дух.

— Здоров! — приветствовал я его.

Дух забрался на лавку и сел за стол.

— Чего тебе? — спросил я.

Квадробер протянул лапу.

— Ци? — уточнил я.

Он кивнул.

— Ладно, держи… — взял я его за лапу и отсыпал солидную порцию энергии Ци. — Натурпродукт, не бодяженная, хе-хе…

Квадробер впитал энергию и сразу же развеялся в воздухе.

Пожимаю плечами и возвращаюсь к трапезе.

«Надо заканчивать с городом как можно скорее», — подумал я. — «Всё-таки, мы только начали, а уже не успеваем».

С провинциями, дарованными юся, мы успешно покончили — так или иначе, но власть была перехвачена и передана назначаемым губернаторам.

Губернаторов назначаю лично я, как великий канцлер — это ещё один инструмент, подчёркивающий полноту моей власти. На самом деле, мы с Маркусом и Сарой коллективно выбираем подходящие кандидатуры, а потом я утверждаю их — Реншу в эти дела не лезет, потому что ему нельзя.

«Вообще неудивительно, почему все императоры стараются оставлять должность великого канцлера вакантной», — подумал я, жуя говядину. — «Это при Шихуанди всё прекрасно работало, потому что он, если что-то вдруг, кого угодно в банан скрутит…»

Ну и армия Цинь Шихуанди подчинялась исключительно ему, фактически, а не номинально. Но последующие императоры сами растратили Нефритовую императорскую армию, которая сточилась в войнах против восстающих ванов.

Но с ванами мы будем кончать — наигрались в феодализм и хватит…

Губернаторы, назначаемые нами, в отличие от ванов, назначаются не пожизненно, а на трёхлетний срок, после чего обязательно будет либо ротация, либо смещение. А если всё совсем плохо, то и ртутный рудник или сразу плаха.

У губернаторов нет никаких кланов, как у ванов, нет никакой армии, а есть годовое жалование в 900 золотых лянов и служебное жильё, мало напоминающее княжеский дворец.

Таким образом, губернатор — это просто назначаемый сверху функционер, который бессилен что-либо сделать, если вызовет гнев руководства, а также не способен глубоко укорениться в провинции, так как через три года он, в случае успешной службы, уедет в другую провинцию.

Маркус вообще предлагал сделать срок службы губернатора длиною в один год, но я посчитал, что это уже слишком. Провинции огромны, плотно населены и года хватит только на то, чтобы вникнуть, как в ней обстоят дела, а потом, вдруг, уже надо уезжать — не пойдёт.

Можно было сократить срок службы до двух лет, но это тоже недостаточно долго, чтобы эффективно проводить реформы, поэтому решено было, что три — это оптимум.

Провинциальные кланы, если на то пошло, могут подкупить губернатора и в рамках одного года, а неподкупного просто «переждут».

Зато чего они точно не смогут «переждать» — это нашей тройной системы власти.

В каждой провинции учреждается аналог квартального совета, в который избираются люди от общин и кланов — этот орган будет отвечать за законодательную власть.

Назначаемый губернатор — это исполнительная власть.

Назначаемый судья — это судебная власть.

При каждой ветви провинциальной власти будет свой аппарат, который опутает провинцию своими сетями и увеличит контроль над ней.

Мой идеал — это тотальный контроль над всеми гражданами, как на родимой матушке-Земле. Максимально эффективный сбор налогов, быстрое и качественное реформирование устаревших институтов, а также экстерриториальная (1) армия, не врастающая в провинцию корнями.

Если сравнивать с Землёй, то в Поднебесной у людей просто воля-вольная — человек практически никогда не ебёт и не волнует мудрое начальство, поэтому в его дела никто и никогда не лезет. Единственный недостаток — если дела пошли не очень, то начальству тоже глубоко похуй.

Я хочу уничтожить эту безблагодатную систему и тонко настроить механизм управления, чтобы до последней собаки, живущей в конкретном дворе, было дело хоть кому-нибудь.

Только при полном контроле над подотчётным населением удастся провести жёсткие и молниеносные реформы, которые преобразуют Центральные провинции в унитарное государство.

А как только Центральные провинции будут полностью присоединены к империи и реформы будут закончены, настанет черёд остальных провинций — если всё пойдёт так, как задумано, ещё при жизни Реншу будет объединена вся Поднебесная.

И объединена она будет не на личности, которая может и умереть или съебаться в неизвестность от моральной усталости, а на прогрессивном бюрократическом монолите.

Мне никак не дают покоя железные дороги…

Очень хочется начать масштабное строительство железных дорог, но всё упирается в металл — у нас нет промышленных количеств стали, а ещё мы не можем промышленно ковать из них рельсы.

Маркус работает над задачей — он хочет сделать какую-то новую плавильню, которая будет более эффективна, чем тигельные плавки.

Да, тигельная сталь — это очень круто, потому что позволяет получать сталь заданных характеристик, с великолепнейшими свойствами, но в тиглях много не наплавишь, а нужно очень много.

Если бы мы могли прокатывать рельсы…

Над задачей также трудятся практики стихий Металла и Огня — они разрабатывают метод получения стали из доменного чугуна.

Маркус объяснил мне, чем именно они занимаются: они решают извечную проблему топлива, пока вопрос с коксом (2) не будет решён окончательно.

Сильные практики стихии Огня, как уже установлено, способны давать устойчивую температуру в 1500–1600 градусов Цельсия, а самые сильные могут жечь на все 2000 градусов, что слегка избыточно для наших задач, но, всё равно, круто.

А практики стихии Металла способны манипулировать расплавленным металлом и формировать из него полуфабрикаты — заготовки для прокатных станков, которые ещё предстоит изобрести.

Эти практики и сами могут заменить прокатный стан, но их работа не очень-то эффективна и слишком медленна. Нам нужно быстрее, поэтому механизация всех процессов просто неизбежна.

В Императорской академии высших искусств и наук пытаются получить кокс — жгут разные сорта угля в разных условиях и документируют всё происходящее. Если у них получится выработать надёжный и эффективный процесс коксования угля, то это решительно удешевит выплавку чугуна в доменных печах, потому что не будет нужды в древесном угле, завозимом из всех окрестных провинций.

«Если всё получится, то мы сможем производить рельсы, а это откроет путь к феноменально быстрой логистике», — подумал я. — «Железные дороги дадут нам такое военное преимущество, что Поднебесная падёт — никто не сможет победить нас, потому что мы будем всегда и везде».

Ну и гражданское значение недооценивать нельзя: связь между провинциями радикально ускорится, активизируется торговля, промышленные центры будут объединены и начнётся полномасштабная промышленная революция.

И император будет возглавлять её, а не вяло пытаться остановить, как это делал тот же Юнтин и его предшественники.

Мы знаем, из архивов императорской администрации, что появление огнестрельного оружия было встречено кровососами в штыки — они были недовольны этим, как и юся, испытавшие на себе свинцовые пули.

Последовала череда запретов, которые сработали только для гражданского населения, но не для ванов. Ваны с удовольствием воспользовались потенциальным конкурентным преимуществом и валили друг друга в, так называемой, Мушкетной войне, начавшейся почти сразу после появления первого огнестрела и, по сути, идущей до сих пор…

Сара считает, что это всё «болезни роста», то есть, этапы, которые должна пережить Поднебесная, прежде чем она «вырастет» и станет по-настоящему цивилизованной.

Я же считаю, что всего этого можно избежать с помощью централизации власти и обеспечения государственной монополии на насилие.

Снаружи раздалась частая ружейная стрельба, а затем грохнули двухцуневые полевые орудия.

Выхожу из шатра и вижу, что началась очередная попытка приступа — юся-«физики», под прикрытием пуленепробиваемых щитов, двигаются к воротам города с пороховыми зарядами.

Но всё это — отвлекающие манёвры. Всё, что нужно, мы уже заложили — когда придёт время, а оно придёт ночью, заряды подорвут и вражеские артиллерийские бастионы рухнут.

«Портят казённую броню…» — поморщился я, глядя, как один из юся выпал из построения.

Защитники сфокусировали на нём огонь всех своих ружей, в попытке быстро добить бедолагу, но его оперативно затащили под прикрытие щитов.

Все наши юся-«физики» облачены в пуленепробиваемую броню из кровавой стали, за счёт казны — пусть она плохо защищает от крупной картечи, но зато пули останавливает практически все.

Это дорого, но оправданно: мы взяли штурмом уже четыре крупных города — это только мы. У батальона Маркуса, идущего севернее, успехов даже больше — они успешно взяли штурмом шесть городов. Под командованием Маркуса находятся 170 юся, среди которых есть Кааи, Хуссейн, Вольдемар, Моника и Хорхе.

«Жаль, что ёбаный Джованни сумел сбежать…» — подумал я с досадой.

Этот мудак понял всё раньше остальных, поэтому бросил всё, кроме казны, и съебался куда-то на север. Искать его слишком долго и напряжно, поэтому мы просто отпустили его — пусть живёт, мудак хуев…

Наконец, юся дотащили бочки с порохом до врат, но их сразу же залили кипячённым говном. Впрочем, это никого не остановило и заряды были установлены.

Юся попятились назад и, когда дистанция между ними и вратами составила что-то около пятидесяти метров, один из юся метнул в бочки огненный шар.

Громыхнул взрыв и надвратная башня сложилась, как карточный домик.

«Это должно сильно изменить планы врага на оборону», — подумал я, наблюдая за тем, как осыпается башня. — «Теперь они вынуждены прикрывать пролом войсками, а это ослабит оборону на других участках».

Ван Цзи Фэнъе не стал сбегать из столицы, так как решил принять бой — он уже был уведомлён о том, что появилась некая «банда юся», захватывающая провинцию за провинцией, поэтому приготовился к осаде.

Но осады не будет — всё решится сегодня ночью.

«А потом мы пойдём дальше…» — подумал я. — «Заебало…»

*1800-й день юся, Поднебесная, провинция Лянчжоу , город Ляншань , осадный лагерь*

Посреди ночи раздаётся громкий взрыв, и я иду на штурм, неся в руках здоровенный противопульный щит.

Под прикрытием щита за мной следуют юся из моего отряда — мы подойдём поближе и ворвёмся в город, после чего всё будет кончено.

Вражеские солдаты на стенах неустанно стреляют из ружей, а артиллеристы из орудий — лишь единожды ядро попало по щиту, вызвав гулкий звон и передав вибрацию в руки.

Наконец, я вижу под ногами каменные обломки и поворачиваю щит направо, после чего орущие юся-«физики» врываются в город.

— Я сдаюсь!!! — крикнул один из солдат врага. — Не убивайте!

— Ха-ха! — хохотнул я и проткнул его княжьим мечом.

Это 100% кровосос, потому что одурманенные люди не сдаются. Иногда, они отступают, но никогда не сдаются.

Враг построил на улицах баррикады, на которых поставил сотни солдат, с глупыми улыбками стреляющих по нам, но эти поделки не могут остановить нас надолго.

Улицы города превратились в бойню — сотни солдат, не способные даже сбежать, гибнут от мечей, топоров и булав юся, а также сгорают заживо от практик юся-«огневиков».

Прорыв до главной площади отнял у нас два десятка минут — в этот интервал был включён прорыв через десяток баррикад, большую часть из которых мы тупо перепрыгивали, попутно убивая вражеских солдат.

На площади по нам попытались дать залп установленные на ней полевые орудия, но с ними быстро расправились духи от наших штатных «душнил». Их не сравнить с теми духами, которыми владеет Сара, но обеспечить качественное прикрытие они способны.

— Разворачивайте орудия! — скомандовал я, топчущим ударом ноги добивая лежащего на брусчатке артиллериста. — Огонь по дворцу!

Армия местного вана оказалась совершенно не готова к такому, поэтому показала себя просто отвратительно. Их офицеры строили оборону против простых людей — против юся такого решительно недостаточно…

Разворачиваю орудие, навожу его на дворец и поджигаю запальное отверстие, сразу же заткнув его большим пальцем. Раздаётся выстрел и по дворцу колотит крупная картечь. Остальные юся также стреляют по дворцу из других орудий.

— Хорошо! — воскликнул я. — «Физики» — за мной! «Стихоплёты» и «душнилы» — на прикрытии!

Под лязг попадающих в броню пуль, врываюсь во дворец и сразу же уничтожаю десяток гвардейцев вана, пытавшихся остановить меня слитным ружейным залпом.

Двигаюсь к тронному залу, сразу за которым будут личные покои вана. Это самое защищённое место во дворце, поэтому он точно там.

— Погоди, босс! — воскликнула Пенелопа. — У меня заряд!

Она подбежала к стальным вратам и сняла с наспинного крепления пороховой заряд. Вбив фиксаторы в металл, она подпалила фитиль и отбежала.

Громыхнул взрыв, и врата отворились.

— Вперёд! — дал я приказ.

Тронный зал набит гвардейцами, выстроившимися в линии для непрерывного залпового огня. Они успели дать только три залпа, прежде чем я оказался среди них.

Строй был смят и обильно полилась кровь, а затем к этой кровавой мясорубке присоединились другие «физики».

Меньше двух минут спустя, в тронном зале остались стоять только юся…

Ударом ноги выбиваю дверь в личные покои вана и напарываюсь на баррикаду из мебели. Бью по ней ногой, и она разлетается.

В коридор выходят байгуи в латной броне.

— Ой, да ладно! — воскликнул я. — Вы же сейчас умрёте!

— Юся, ты зря пришёл сюда! — крикнул один из них.

Бросаюсь на них и сразу же срезаю этому говорливому дятлу башку.

Кровососы-слабосилки слишком медлительны, их реакция не поспевает за моими действиями, поэтому я легко отрубаю им головы и конечности — два десятка секунд, и все шесть кровососов лежат и вытекают.

Ван обнаружился в личных покоях. Он спокойно сидит в кресле и смотрит на внутренний двор, а какой-то нарядный байгуй мечется по комнате и скулит. Вместе с ним по комнате мечется голая женщина.

— Ждали? — вошёл я.

— А-а-а!!! — завизжал байгуй.

Он не похож на кровососа, впрочем, как и все кровососы старших колен, но очевидно, что это ставленник Вандреля…

Голая баба из местных — вероятно, родственница или жена вана.

— Эй, ван! — обратился я к спокойно сидящему владыке земли лянчжоуской. — Ты что, тоже из куколдов? У вас это тренд такой?

Он медленно повернул ко мне голову и облегчённо улыбнулся.

— Наконец-то… — произнёс ван Цзи Фэнъе. — Убей же нас, юся…

— Он что, под кайфом? — нахмурился я.

— Не убивай, умоляю!!! — завопил кровосос. — Я буду служить тебе верой и правдой — только не убивай!

Приближаюсь к нему, а он пятится.

— Думаешь, Моргане это понравится? — спросил я у него.

Кровосос форменно охуел и упал на жопу.

— Вот именно, — улыбнулся я. — Не понравится…

Вонзаю ему в грудь княжий меч и прокручиваю. Кровосос хрипит и хлюпает кровью, а затем умирает. Но мы-то знаем… поэтому работаем наверняка.

Срубаю ему голову, а затем вонзаю меч в грудь кинувшейся на меня голой бабы. Очевидно, что он обратил её и потрахивал, вероятно, на глазах у вана.

— Теперь настал мой черёд… — прошептал ван. — Великое небо, прими меня в свои объятия…

— Ты чего там бормочешь? — поинтересовался я.

— Прояви милосердие, юся, — попросил Цзи Фэнъе. — Дай мне проститься с жизнью достойно…

— Нет, дурачок, — покачал я головой. — Собирай вещички и пиздуй отсюда — освобождай жилплощадь.

Об этом ване мы всё знаем — у него расклады, как у Реншу. Причём, как только что выяснилось, практически один в один. Зачем его убивать, если его легитимность ниже нуля и после установления императорской власти никто за этого бедолагу не выступит?

— П-п-п… — охуел от жизни ван. — П-п-правда?..

— Нет, если хочешь — мне нетрудно, — перехватил я меч.

— Нет-нет, я ухожу! — воскликнул ван. — Я могу взять деньги?

— Да бери, — пренебрежительно махнул я мечом. — Но немного — не больше пары сотен золотых лянов. Поживее!

Ван сбегал в одну из спален, где развёл нешуточную активность.

Я же осмотрелся на предмет спрятавшихся кровососов.

Нам ещё зачищать эту провинцию — точнее, не нам, а морпехам и солдатам. Они сейчас идут сюда форсированным маршем, чтобы занять уже захваченный город и взять под контроль провинцию.

Остальные юся занимаются остатками провинциальной армии — эти точно не будут сдаваться.

Осматриваю каждое помещение, и тут появляется Пенелопа, на ходу оттирающая свой княжий меч от крови.

— Найди там вана и сопроводи его к выходу из города, — сказал я. — Но сначала спроси, где они хранят всю наличку — она нам пригодится.

— Ты что-то имеешь с того, что оставляешь его живым? — спросила Пенелопа.

— С хуя ли ты так решила? — обернулся я к ней.

— Ну, не убивать его вообще нет причин, — пожала она плечами.

— А убивать? — спросил я. — Я думаю, он достаточно натерпелся — жил тут, как в тюряге и был вынужден смотреть, как вон тот Брэд Питт трахает его жену.

— Брэд Питт? — недоуменно нахмурилась Пенелопа.

— Ну, в «Интервью с вампиром» играл же Брэд Питт? — спросил я.

— Да, играл, — кивнула она. — Луи де Пон дю Лака.

— Откуда ты всё это помнишь⁈ — удивился я.

— Ну, я фанатела по вампирской тематике, — улыбнулась Пенелопа. — Стефани Майер, Энн Райс, Райчел Мид, Лорел Гамильтон…

— Вообще не понимаю, о ком ты, — пожал я плечами.

— Стефани Майер — это «Сумерки», а Энн Райс — «Вампирские хроники», по которым сняли «Интервью с вампиром», — объяснила мне она. — А Райчел Мид написала…

— Пенелопа, мне похуй, — прервал я её. — Давай уже работать — выведи этого беднягу в пригороды — пусть пиздует на все четыре стороны.

— Хорошо, — кивнула Пенелопа. — Но я считаю, что не заслуживаю такого отношения к себе, сэр.

— Ладно, согласен, виноват, — вздохнул я. — Прошу прощения.

Не нравится она мне чем-то — возможно, тем, что слишком дохуя пиздит. Реально, практически не затыкается — наверное, хочет так понравиться мне…

— Надо же, а мне показалось, что ты мудак, — заулыбалась Пенелопа Мур.

— Самый конченый из всех, которых ты только встречала, — усмехнулся я. — Наверное, поэтому я нравлюсь женщинам…

— М-да… — протянула Пенелопа, а затем развернулась к спальням. — Эй, ван! Иди сюда — выведу тебя из города!

Она повела вана на выход, а я посмотрел на тела кровососов.

Слабые и жалкие создания, слишком трусливые, чтобы принять неизбежность смерти…

*1914-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , подступы к горной крепости Байгулэй*

— Это было пиздец как долго и утомительно, ниггер… — пожаловался Маркус, севший на камень.

— Спорить с этим не буду, бро, — кивнул я и сел рядом с ним. — Но вот мы здесь.

Дальше начинается плавный подъём к перевалу, на котором стоит Байгулэй — «Крепость Белых Костей». «Кости», «белый» — это надёжный маркер того, что автор названия старался внушить ужас всем, кто слышит это название.

И дизайн самой крепости тоже внушает — стены её выбиты из базальта, причём непонятно, как. Видимо, Шихуанди, приказавший строить крепости на перевалах, подошёл к вопросу творчески и вызвал здесь извержение вулкана или подключил к стройке очень мощных практиков стихии Земли, чтобы они вырастили тут высокопрочный базальт…

Факт — толстые и высокие стены монолитны, будто их как-то отлили из базальта прямо в таком виде. Уже сильно позже, с появлением огнестрельного оружия, в этих стенах выбили камеры для крупнокалиберной артиллерии, которая и представляет для нас максимальную угрозу.

Здесь орудия калибром не меньше пяти-шести цуней, то есть, что-то около 166,5–199,8 миллиметров. И это вообще не прикольно, потому что я видел такие орудия на стенах центральных кварталов Юнцзина, которые так и не поучаствовали толком в войне против фриков.

В пятицуневое крепостное орудие вмещается 26 килограмм картечи калибра 25 миллиметров и массой по 59 грамм. Всего в заряде 440–450 картечин, метаемых 6,5 килограммами чёрного пороха. Убойность картечин сохраняется на дистанции до 400 метров.

В шестицуневое крепостное орудие вмещаются 630–640 картечин аналогичного калибра и той же массы, но метает их пороховой заряд массой в 9,3 килограмм чёрного пороха.

Выстрел даже одного орудия устроит кровавую баню идущим на штурм солдатам, но на базальтовых стенах крепости расположены десятки подобных орудий, а также орудия калибром помельче — на верхних галереях размещены одноцуневые и двухцуневые пушки.

Но есть ещё и ядра — всё-таки, это ядерное оружие…

И пятицуневое орудие метает 16-килограммовое чугунное ядро на дистанцию до двух километров, но это на равнине, а с горного перевала она может дослать ядро и на два с половиной километра.

А вот шестицуневое орудие — это вообще пиздец. Оно способно метнуть 26-килограммовое ядро на дистанцию до трёх километров на равнине и до трёх с половиной километров с перевала.

Учитывая эти печальные обстоятельства, мы оборудуем наш осадный лагерь на почтительной четырёхкилометровой дистанции.

Нет, речи о прицельной стрельбе ядрами на дистанцию в три километра тут не идёт, с такого расстояния даже в амбар прицельно не попасть, но случайно попасть можно, поэтому это превращается в вопрос статистики, а я бы не хотел включать её в наше осадное уравнение…

Наши двухцуневые полевые пушки, при условии стрельбы снарядами с медными ведущими поясками, врезающимися в нарезы, способны стрелять на дистанцию до двух с половиной километров, чего недостаточно для безопасного выбивания вражеской артиллерии.

— Что думаешь о взятии этой крепости, бро? — спросил я, глядя на серокаменную крепость перед нами.

— Тут без бутылки «Основы» не разберёшься… — покачал головой Маркус. — Надо что-то придумывать — что-то хитрое и изощрённое…

— Может, подкоп? — предложил я. — Тайно прокопаем тоннели и подойдём прямо к подножию?

— Тут же всё из базальта, — поморщился Маркус. — Заебёшься копать, ниггер. Нет, нужно что-то другое…

— Мортиры бьют на дистанцию до двух километров, — произнёс я. — В нынешних условиях.

У нас есть семицуневые осадные миномёты, которые мы называем мортирами, стреляющие, на равнине, на безумные три с половиной километра и весящие, как половозрелый мамонт, всю жизнь коловшийся тренболоном.

Но из-за того, что перевал находится на господствующей высоте, чтобы обстреливать его из мортир, нужно подобраться на дистанцию до двух километров — наши артиллеристы подсчитали это по дороге.

Получается, что безответный обстрел невозможен, что чревато тяжёлыми потерями.

— Это не вариант, хоуми, — покачал головой Маркус. — Может, используем старинную тактику?

— Какую? — спросил я.

— Параллели, — ответил Маркус. — Это такие диагональные траншеи, которые ведут к крепости и по которым можно безопасно подобраться на нужную дистанцию и установить мортиры для обстрела. Это будет просто шикарно, бро, но долго.

— У нас есть время, — сказал я. — Пусть и не так уж и много.

Мы сформировали «канал» из провинций — в провинции Ляохэ, где мы сейчас находимся, есть три горные крепости, которые срочно нужно взять.

В Центральных провинциях больше не осталось провинциальных армий — они были сметены нами, юся.

Но последние провинции, типа Ляохэ, уже были насыщены передовыми подразделениями армий Востока Поднебесной — в основном, одурманенными солдатами.

Весь «канал» из провинций занят морпехами и солдатами, поэтому фланговых и тыловых ударов можно не опасаться.

И, согласно расчётам Маркуса, основные силы КМП Юнцзина, пока мы возимся с крепостями, займутся остальными Центральными провинциями — нужно дотрахать недобитых кровососов и установить полноценную власть императора.

— Так, этот вариант меня устраивает, — сказал я. — Но нужен план «Б». Они могут придумать что-нибудь против твоих «параллелей»? Например, прокопать встречные траншеи или типа того?

— Копать породу, как юся? — усмехнулся Маркус. — Удачи им, ха-ха! Мы будем копать стократно быстрее, чем они и всё закончится раньше, чем они доберутся даже до середины необходимого маршрута! Но, да, нужен план «Б», на всякий случай.

Я вновь посмотрел на горную крепость.

— Знаешь… — произнёс я задумчиво. — У меня есть одна идея…

*1967-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , осадный лагерь у крепости Байгулэй*

Прогудел рог, а вслед за ним раздался громогласный рокот артиллерийских орудий.

Засевшим в крепости мудакам не понравилась наша инициатива — параллели планомерно подступают всё ближе и ближе к стенам…

По горной породе с треском шарахнули чугунные ядра — во все стороны разлетелись базальтовые обломки.

Высовываю голову из траншеи и смотрю, как из орудийных камер курится густой белый дым. Наверное, артиллеристам там нечем дышать…

«И поделом, пидарасам», — подумал я и вернулся к работе.

Я хуярю наравне со всеми — я не особенный.

Мы чешем породу кирками, прилагая все свои сверхчеловеческие силы, чтобы выбивать в ней глубокие и широкие траншеи, практически неуязвимые для вражеского артиллерийского огня.

— Уф… — выдохнула Пенелопа, перетащившая стокилограммовый обломок породы в тележку.

Жара стоит несусветная — из-за повышенной физической нагрузки охлаждение не поспевает за нагревом, несмотря на то, что температура на улице не выше минус десяти градусов Цельсия.

Приходится тратить время на ледяные ванны и периодическое обдувание практиками стихии Воздуха.

— Что-то ты покраснел, босс, — отметила Пенелопа. — Сходил бы охладиться.

Я прислушался к ощущениям — нет, нормально.

Продолжаю «чесать» породу и пробиваться дальше. За спиной заскрипела переполненная телега, которую уже наполнили отбитым камнем закреплённые за мной морпехи.

Война — это не только очень редкие перестрелки и бесконечные марши, но ещё и тяжёлая физическая работа…

До оптимальной дистанции ещё около пятисот метров, а потом мы поставим в ячейки мортиры и будем почти безнаказанно палить по стенам крепости, с целью выбить как можно больше орудий, в идеале, все.

Но на этом рытьё не закончится — мы продолжим прокладку галереи до стены, чтобы максимально сократить дистанцию под обстрелом, что увеличит шансы на успешность штурма.

Цинь Шихуанди пожадничал — надо было делать стену не 37, а 60–70 метров, что сделало бы крепость совершенно неприступной.

Впрочем, штурм мы планируем с пробоем через главные ворота и ещё кое-что убойное, что сейчас активно готовится…

Чувствую, что мысли начинают слегка путаться, и сразу же прекращаю работу.

Иду по параллели в полный рост и достигаю окопанной площадки, где размещены ледяные ванны.

Снимаю штаны и ныряю в ванну. Сразу же валит пар — тело охотно отдаёт накопленное тепло и нагревает ледяную воду.

— Заебись… — почувствовал я ни с чем не сравнимое облегчение.

Пока работаешь, не заметно, что уже основательно перегрелся…

— Тревога!!! — раздался крик наблюдателя. — Они выходят!!!

Время тёмное, но для кровососов всё нормально — у них есть элитная кавалерия, со специальными лошадьми, хорошо видящими в темноте. Пару таких лошадок мы уже ловили — это какие-то мутанты, отличающиеся от обычных лошадей только ночным зрением.

Допускаю, что они выводили их селекцией, но легко может оказаться, что это продукт сверхъестественных практик в духе Порочного Цикла. Впрочем, от этих лошадей не воняло фриками, поэтому возможны оба варианта — когда-то их вывели специально для кровососов, но потом они закрепили породу селекционным методом.

Впрочем, всё это неважно, важно другое: эти долбоёбы решили испортить нам кровь, налетев, под покровом ночи, на осадный лагерь.

— Сегодня много кто умрёт… — пробурчал я, вытаскивая из ножен княжий меч.

Выглядываю из-за бруствера и наблюдаю за кровососущей кавалерией, разбившейся на маленькие группы, чтобы снизить ущерб от обстрела.

Морпехи уже приставили к параллелям лесенки и открыли беспорядочный огонь.

Запрыгиваю на бруствер и мчу к кровососам с мечом наперевес.

Шансы попасть по мне из орудия стремятся к нулю, ну и всадники уже слишком близко, поэтому крепостная артиллерия молчала.

Всадник в открытом шлеме навёл на меня копьё и попытался насадить меня на него, как букашку на булавку.

В прыжке протыкаю ему лицо и запрыгиваю на лошадку, пинком выбив бывшего ездока из седла.

Бронированное тело сваливается с коня на базальтовый щебень и остаётся там лежать.

Беру невинную животинку под узды и направляю в нужном мне направлении — всадники уже начали перестраиваться, чтобы заколоть меня копьями.

Кавалерист из меня, конечно, так себе, но основы управления я знаю, поэтому уклоняюсь от умелого укола копьём и отвечаю рубящим ударом по правому бедру атакующего.

Лезвие звонко звякнуло по броне, и мы разъехались.

— Н-на, сука! — послал я в спину противнику огненный шар средней силы.

Роскошные белобрысые волосы кровососа, ниспадающие из-под шлема, загорелись, пламя попало под шлем и он заорал.

Разворачиваю коня и прыгаю на скачущего на меня всадника. В полёте отбиваю копьё и направляю княжий меч куда-то в область горла врага.

Горжет не выдерживает столкновения и деформируется, а меч идёт дальше, прямо под шлем.

Падаем на щебень вместе и я добиваю ублюдка двумя ударами кулаком левой руки по морде. Напоследок роняю ему на лицо огненный шарик, который поджигает его.

Начинается интенсивная стрельба — морпехи выбивают всадников, а те пытаются перемахнуть параллели и добраться до беззащитных солдат в осадном лагере. Но они ещё не знают, из-за особенностей местности, что слабых мест в нашей обороне тупо нет — дальше частокол и окопанные полевые пушки…

— Н-на! — бросил я дротик в удаляющегося от меня всадника.

Пробить пуленепробиваемую броню такой дротик не в состоянии, но мне и не надо — при попадании он передал всю свою энергию кровососу и тот рухнул, повиснув на стремени.

Конь испугался и понёс, шоркая кровососом по базальтовой щебёнке.

Бросаю ещё четыре дротика разным адресатам, но попадаю только тремя.

Тут на меня заходит ещё один кровосос-копейщик с позолоченными знаками различия. Он хочет исполнить таранный удар копьём, но мне надоело играть в игры, поэтому я уклонился от копья, врезался в грудь коня и сразу же повалил его.

Кровосос пытается спрыгнуть с падающего коня, но застревает в стременах.

Подхожу к нему и срываю с него шлем, украшенный позолоченными ушами летучей мыши.

— Ха-ха, такой же полупокер, как и остальные! — отметил я, рассмотрев его холёную рожу. — Кто ты, чмошник⁈

— Вам не победить!!! — выкрикнул кровосос и попробовал применить какую-то магию.

Перехватываю его правую руку и выдёргиваю её из сустава, а затем делаю то же самое с его левой рукой. Кровосос орёт, как оглашённый и пытается отбиться от меня ногами.

— С твоими дружками уже покончено, — сказал я, оглядевшись. — А с тобою мы ещё поговорим…

Кавалерийский рейд закончился, очевидно, неудачей, поэтому остатки кровососов бегут обратно к крепости.

Видимо, комендант крепости или кто там командует обороной, очень сильно рассчитывал на этот рейд, потому что начал выводить из крепости пехоту, но сейчас пехота заходит обратно.

В качестве мести за провал, крепостная артиллерия открыла огонь. Тяжёлые ядра падали случайно, нередко отражаясь от породы и улетая то в небо, то дальше по склону…

Добегаю до ближайшей параллели и спрыгиваю в неё, затащив кровососа.

— Пленный? — уточнил морпех, сидящий в нише.

— Нет, блядь, мой новый лучший друг! — ответил я. — Конечно, сука, пленный!

Тащу воющего кровососа по параллелям, в тыл.

— Приготовить спа-процедуры, — велел я, роняя пленника на землю и прижимая его ногой.

— Воду и полотенце, господин? — уточнил мой ординарец, Ма Инцзе.

— А какие ещё у нас бывают спа-процедуры? — удивился я.

— Сию секунду, хоу Вэй! — поклонился ординарец.

— Не могу сказать, что это полезно для здоровья, — сказал я кровососу. — Но одно знаю точно — это будет незабываемо…

— Бро! — увидел меня Маркус. — Что, поучаствовал в той стычке лично?

— Ага, — улыбнулся я. — Как-то это всё тупо было…

— А что им остаётся? — развёл руками Маркус. — А это кто?

Поднимаю кровососа и рассматриваю его знаки различия. Две малые золотые летучие мыши на нагрудном шильдике — это пен-мархог, командир шести копий по двадцать всадников.

— Пен-мархог, — произнёс я. — Мне попалась не очень крупная, но и не самая мелкая рыбёшка.

— За меня могут заплатить выкуп! — сообщил кровосос.

— Думаешь? — спросил я. — А зачем нам тебя продавать?

— Деньги — юся ведь любят деньги! — ответил пен-мархог. — У меня есть много денег и я клянусь, что выплачу вам тысячу золотых лянов за свою жизнь!

— А разве это жизнь? — усмехнулся я. — Это же существование, весьма жалкое, к тому же. Нет, не будем мы тебя продавать твоим дружкам.

— Две тысячи золотых лянов! — воскликнул кровосос.

— Пристал ты со своими деньгами… — поморщился я. — Что золото мне твоё?

Маркус заулыбался, а кровосос потух.

— Всё готово, хоу Вэй! — сообщил мне ординарец Ма.

— Пойдём тогда на спа-процедуры… — сказал я и потащил кровососа к банному шатру.

*1982-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , осадный лагерь у крепости Байгулэй, передовые параллели*

Вылезаю из ледяной ванны и иду на передовую.

Окопанные площадки для мортир уже готовы, но осталась самая малость — доставить на них последние три мортиры.

Семицуневые мортиры — это орудия калибром 233,1 миллиметр, с длиной ствола в 8 калибров, то есть, 1864,8 миллиметров.

С дистанции в два километра уже возможно дубасить по стенам — ради этого мы все работали так долго и упорно.

Берусь за ствол мортиры и взгромождаю его себе на плечо. Две тонны — это тяжеловато, но приемлемо…

Морпехи-артиллеристы уже оборудовали лафет на нужной площадке, поэтому нужно лишь установить ствол и перетаскать ядра.

— Уау… — увидела меня идущая по параллели Пенелопа.

Прохожу мимо неё и двигаюсь к окопанной площадке.

Она показала себя очень полезной — не ленится, как некоторые юся-«физики», которых приходится, время от времени, пиздить, чтобы восстанавливать нужный мне уровень дисциплины.

Всё-таки, с обычными людьми иметь дела гораздо легче — качать права они не привыкли, самомнения у них, как правило, гораздо меньше, а ещё они никогда не рискуют открыто бросать вызов юся.

Тот же Каспер, например, отчаянно пампится, в любую доступную минуту. Очевидно, зачем это ему — он до сих пор не принял поражение и жаждет реванша. А чтобы иметь хоть какие-то шансы на победу, ему нужно пампить за себя и за того парня, а лучше за тех пятерых парней.

Но он никогда не догонит меня — он этого не знает, но все мы, я, Маркус и Сара, употребили слишком много эликсиров на основе изумрудной ртути, поэтому наше развитие идёт сильно опережающими темпами.

Я уже, можно сказать, сильнейший юся-«физик» во всей Поднебесной — за исключением тех юся, которые стали сянями и ушли в горы. Но с ними всё непонятно — их никто не видел.

Маркус — это второй по силе юся-«физик» всея Поднебесная, следующий сразу же за мной, с небольшим отставанием.

Сара — это сильнейшая из юся-«душнил», что признаётся абсолютно всеми. У неё шестьсот тёмных фабрик с тысячами слабых духов работают тупо в фоновом режиме — некоторые практики пути призыва духов едва-едва способны потянуть одну такую фабрику…

Но мы втроём можем сравнительно мало — тысячекратно больше может наш бездушный государственный аппарат, мобилизующий миллионы рабочих и сотни тысяч солдат трудиться и сражаться во имя себя.

И сегодняшний день, в который мы медленно «подползли» траншейными параллелями к неприступной крепости, стал возможен только благодаря мощи государства, благодаря власти, которую мы вырвали из когтистых лап кровососов.

Устанавливаю мортиру на лафет, и морпехи-артиллеристы сразу же начинают фиксировать её стальными креплениями.

Стрелять мы будем 55-килограммовыми бомбами с взрывателями на четыре секунды. Маркус прикинул и посчитал — цельными ядрами мы такую стену будем разрушать очень долго, потому что базальт очень устойчив на сжатие, но слаб на растяжение, поэтому нужно применять тонкостенные бомбы.

Идея тонкостенной бомбы в том, что она врежется в стену, углубится в неё сантиметров на тридцать, а затем взорвётся, что создаст сколы в базальтовом монолите. Так дело пойдёт гораздо быстрее, и ожидается, что за сотню попаданий в один участок образуется полноценный пролом, который вызовет частичный обвал стены.

Чтобы не терять время зря, возвращаюсь по параллелям в центр осадного лагеря и захожу на пороховой склад. Тут уже подготовили стальную палету со снарядами — всего их по десять на палете, взрыватели не установлены, поэтому можно спокойно тащить.

Представляю, как бы заебались обычные морпехи, не будь юся — такое тащить по траншеям тяжело и долго…

Берусь за стальные ручки и поднимаю палету. Весит она где-то 600 килограмм, если считать с её собственной массой — её разработали и изготовили специально для применения юся. Обычные люди просто не найдут тут дополнительных рукоятей, чтобы взяться за неё.

Есть ещё специальные тележки на деревянных рельсах, оборудованные в траншеях для перевозки грузов и раненых — благодаря этим штукам мы быстро вывозили выбитую породу и теперь можем оперативно доставлять различные грузы в разные концы параллелей. Когда придёт время, морпехи будут возить снаряды на передовую именно на этих тележках, а сейчас, пока спокойно, этим занимаются юся.

Оперативно доставляю снаряды на окопанную площадку и вижу, что артиллеристы уже приготовили мортиру к стрельбе. Офицер уже сидел за небольшим столиком в нише и что-то считал на пергаменте.

— Заряжайте, — приказал он расчёту.

Один из артиллеристов поместил в ствол мортиры плоский шёлковый картуз с шестью килограммами гранулированного пороха, а затем закрыл его деревянным поддоном, предназначенным для того, чтобы бомба не деформировала картуз.

Далее, морпех со знаками различия сержанта артиллерии вынул из подготавливаемой бомбы защитную втулку и установил деревянный взрыватель, который после этого обрезал на отметке «4 секунды».

После этого бомбу зафиксировали на небольшом кране и аккуратно поместили в жерло мортиры, внимательно следя за центровкой — очень важно, чтобы взрыватель был направлен вперёд.

Морпех со знаками различия рядового артиллериста прочистил запальное отверстие — это не нужно, потому что мортира новая, только со склада, но порядок есть порядок. Далее он установил медную запальную трубку и отступил.

Капитан-артиллерист подошёл к мортире и начал лично устанавливать прицел.

Здесь практически нет новичков — все где-то воевали и имеют на счету не одну взятую крепость. Боевой опыт у КМП Поднебесной очень богат — причём это опыт новейшей войны, что делает его очень ценным.

Мортира была наведена, капитан отошёл и дал знак морпеху, который дёрнул за ленточку на запальной трубке и сразу же отбежал.

Я остался наблюдать за происходящим, а вот весь расчёт попрятался в ниши — первый выстрел из мортиры является самым незабываемым… в основном потому, что новая мортира имеет риск взорваться к хуям и перебить весь расчёт.

Но в этот раз всем нам повезло, и она выстрелила бомбой в сторону крепостной стены. На фоне грохнули остальные мортиры, выпустившие аналогичные бомбы.

Слежу за полётом нашей бомбы и вижу, что она летит прямиком под артиллерийскую камеру — это пиздец как удачно.

Она врезается в стену и почти сразу же взрывается, откалывая солидный кусок базальта и разбрасывая каменные обломки.

Наблюдаю трещины, разошедшиеся вокруг места попадания.

— Ещё девяносто девять раз и будет отлично, — усмехнулся я.

Крепостная артиллерия не могла не отреагировать и открыла ответный огонь.

Двухцуневые и трёхцуневые орудия до нас достать не смогли, а вот всё, что крупнее, начало колотить по параллелям с ужасающей силой.

Одно ядро даже ударило метрах в пяти от нас, осыпав меня щебнем.

— Пробанить ствол! — приказал капитан артиллерии.

Всё, началась артиллерийская дуэль — теперь орудия будут дубасить круглосуточно, а мне можно пойти обратно в шатёр и отдохнуть — мой хитрый план уже готов к исполнению, поэтому надо лишь пробить в стене несколько проломов и всё будет отлично…

*1985-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , осадный лагерь у крепости Байгулэй, передовые параллели*

— Всё, пакуемся и погнали на передовую! — позвал я Маркуса. — Есть три зоны гарантированного пролома — кровососы уже спускают артиллеристов со стен!

Базальтовая стена проявила недюжинную крепкость и до сих пор стоит, несмотря на то, что мортиры колотили её почти непрерывно.

Расчёт Маркуса оправдался сразу — базальт оказался слаб на разрыв и склонен трескаться при внутренних взрывах. Вся стена в трещинах, а кое-где случились прямые попадания в артиллерийские камеры, из-за чего у подножия стен сейчас лежат несколько крепостных орудий, вывалившихся из разбитых камер.

Больше попыток вылазок врагом не предпринималось, потому что ухель-врид Гвенврик из Динас-Баддона, командующий обороной крепости, что-то понял о наших параллелях и бесполезности кавалерии против них.

Благодаря нашему «лучшему другу», Ллёйдору маб Айрону, решившему ограничиться лишь гидротерапией, не доводя до аргентотерапии, нам известно, что в крепость прибыло шесть дружин Кровавых всадников — это кавалеристы на лошадях-мутантах, считающиеся элитой кровососущей части войск провинции Дуньцзян.

Одна дружина — это, как правило, 600 латных всадников, поэтому в крепости сидело около 3600 элитных кровососов на бесполезных сейчас лошадках-мутантах. Во время конного рейда мы положили около четырёхсот всадников, поэтому можно полагать, что у Кровавых всадников осталось 3200.

Остальной состав крепости тоже нам известен, но мы узнали это не от нашего «лучшего друга», а из других, более ранних, источников — в крепости находится не меньше двенадцати тысяч одурманенных солдат, а также две тысячи пеших латников-носферату из провинции Ляохэ. Эти носферату решили не умирать в завоёванной нами провинции, а отступили в центральную горную крепость, которая считается самой укреплённой.

— Надо успеть раньше всех! — воскликнул Маркус и забежал в свой шатёр.

Я же помчался в свой, чтобы поскорее облачиться в латы.

С помощью специально обученного ординарца Ма, быстро облачаюсь в свои чёрные латы и вооружаюсь пуленепробиваемым щитом, ручницей Д-25 и княжьим мечом.

Выхожу на улицу и вижу Маркуса, спешно затягивающего лямки кирасы.

Как только он заканчивает возиться с бронёй, сразу же бежим к ближайшей параллели.

Морпехи тоже стягиваются в траншеи, чтобы занять передовую и быть готовыми к броску.

Мы протянули параллели ещё на километр ближе к крепости, поэтому штурмовикам предстоит пройти лишь километр под артиллерийским обстрелом, из которого самыми опасными будут последние четыреста метров.

Но скоро всё изменится…

— Ну? Как? — выглянул Маркус из-за бруствера самой передней траншеи.

Эта отличается от остальных тем, что представляет собой прямую, параллельную линии стены. Так мы дали понять врагу, что будем идти отсюда — и это правда. Но лишь отчасти.

— Пока стоит, — произнёс я, глядя на растрескавшуюся крепостную стену, выглядящую весьма аварийно.

Наконец, мортиры дали затяжной залп. Бомбы врезались в область основания стен, взорвавшись густыми облаками белого дыма.

Но в этот раз всё не ограничилось трещинами — раздался громкий стон камня и центральная секция стены начала осыпаться.

Расколотые камни падали с облаками базальтовой пыли, частично внутрь крепости.

Под аккомпанемент падающих камней, дали залп мортиры второй линии. Они ударили по левой и правой секциям стены, сразу же вызвав их монументальное обрушение.

Артиллеристов и большей части орудий в этой стене уже нет, их эвакуировали сразу же, как стало понятно, что она неизбежно падёт, поэтому ущерба материальной части мы нанесли не так много, как нам хотелось бы…

— Вперёд!!! — проорал я и перемахнул через бруствер траншеи.

Ударный отряд, который должен закрепиться на руинах стены, возглавляю я, а отряд прорыва, который пойдёт дальше, возглавляет Маркус — у нас по двадцать юся-«физика», а также по двадцать юся-«стихоплёта» и юся-«душнил».

Вперёд помчались различные фантастические твари, пребывающие в полуматериальной форме — ящеры, люди, а также вымершие чудовища и животные.

Из-за наличия у нас большого количества духов, враг тоже вынужден применять пули с серебряными наконечниками, потому что иначе их слишком долго и дорого убивать.

Разгоняюсь до максимальной скорости и быстро оказываюсь на руинах стены, уже занятых солдатами противника.

Начинаю рубить и жечь, убивая десятки и сотни одурманенных солдат и, иногда, бронированных носферату.

Духи проходят дальше, истребляя прибывающие подразделения, а я стою на руинах, поддерживаемый подчинёнными юся.

Заварушка на руинах сразу же приобретает особый накал, когда дают залп орудия, спрятанные в зданиях во внутреннем дворе крепости.

На всякий случай, прикрываюсь ростовым щитом, принявшим на себя десятки крупных картечин, а затем возвращаюсь к смертоубийству.

Солдаты врага пытаются колоть меня штыками, стреляют в упор, но это тщетно. Тут нужно что-то крупнокалиберное, типа ДШК или, лучше, КПВ. И то, никаких гарантий — я ходячий танк…

Маркус повёл своих дальше, начав зачистку внутреннего двора, а я продолжал убивать прибывающих солдат врага и надеялся, что у исполнителей моего хитрожопого плана всё получилось.

Кааи возглавила отряд из сорока юся-«физиков», которые были отправлены в горы, чтобы заняться там экстремальным альпинизмом.

Я помню свою эпопею с покорением этих гор — это было пиздец как незабываемо. Теперь этим занимаются другие юся, взявшие с собой десятки километров верёвки и просто огромное количество скальных крючьев.

Их задачей является преодоление горы и спуск прямо на восточную стену крепости Байгулэй, чтобы физически уничтожить охрану и запереть стену наглухо — никто не должен выйти из этой крепости и, самое главное, никто не должен войти в неё.

Отсюда не видно, насколько успешен этот манёвр, но я надеюсь, что у них всё получилось…

— Тащите живее!!! — рявкнул я.

Морпехи притащили к руинам стены двухцуневые полевые орудия, но начали медлить — тяжело перетаскивать их через обломки.

Ломаю шею провинциальному солдату и бросаю его в толпу соратников, а затем разряжаю в них свою Д-25. Создаю себе, тем самым, короткое временное окно и бегу к морпехам, чтобы помочь им перетащить одно из орудий.

Уже началась перестрелка — морпехи палят по прибывающим врагам, а те палят в ответ. Взаимные потери, в таких специфических условиях, высоки, но это неизбежно, ведь юся не могут «затащить» весь этот штурм самостоятельно…

Перетаскиваю орудие через руины и сразу же вступаю в бой с отрядом латников-кровососов, самоотверженно бросившихся на меня.

Много времени они у меня не отняли — большую часть я спалил пламенем, а оставшихся добил уколами штыка ручницы Д-25.

Морпехи продвинулись к краю руин и начали окапываться, вернее, сооружать из лёгких обломков себе укрытия для стрельбы.

Отряд Маркуса уже орудует в зданиях, откуда доносятся выстрелы и вопли.

Внутренний двор уже почти наш, нужно только добить остатки вражеских подразделений и занять оборону.

А дальше будет вторая линия стен, построенная уже сильно после строительства крепости. Вероятно, командование так отреагировало на появление артиллерии — очень дальновидно предположило, что главную стену, теоретически, могут и снести, а потом они все окажутся с голой жопой, поэтому нужны внутренние стены.

Правда, внутренняя стена у них получилась тонкой, не более трёх метров, и низкой, не более двадцати метров, поэтому снести её не составит особых проблем…

Удивительно, но я не вижу нигде практиков — или они решили, что это напрасная трата ценного актива, или они уже успешно доебашили всех потенциально опасных практиков, в точном соответствии с программой Морганы.

Наш подземный постоялец, Вандрель, много рассказал о будущем Поднебесной, в видении Морганы.

Она планомерно уничтожила чудовищ, чтобы избавиться от юся, а затем взялась за практиков Ци, чтобы исключить риски появления новых сяней или лиц, стремящихся ими стать.

По её плану, только кровососы должны были иметь сверхспособности — в этом весь смысл её стратегической активности по вопросу юся и практиков.

Знахарка Янмей, с которой я провёл серию горячих ночек, как раз, попала под «программу сокращения» — её, действительно, собирались уничтожить, для чего позвали в город, но она заподозрила неладное и сбежала в болота.

«Всё-таки, умная дамочка…» — подумал я и прижал поваленного кровососа к земле.

Вонзаю меч ему в забрало и надавливаю. Скрежет металла, хруст плоти и уёбок отправляется в Клинический Центр Крови. Или куда там отправляются кровососы, когда сдыхают?

— БРО!!! — крикнул Маркус из обгоревшего здания. — ТЕПЕРЬ ОСТАЛАСЬ ТОЛЬКО ВТОРАЯ СТЕНА, НИГГЕР!!!

*1987-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , крепость Байгулэй, покои коменданта*

— Как твои ребята? — поинтересовался я.

— Нормально, — ответил Маркус. — Обустраиваются.

В этой крепости мы решили оставить десятитысячный гарнизон из солдат Поднебесной императорской армии — с учётом новых крепостных орудий, которые прибудут из Юнцзина где-то через два-три месяца, этого будет достаточно для удержания натиска с востока.

Западную стену мы разъебали в хламину, поэтому оборонять её будет очень тяжело, в классическом смысле, но очень легко в, скажем так, неоклассическом: оборонительной линией стал осадный лагерь, закрывающий перевал и построенный с учётом возможных атак извне.

Осадные параллели будут закопаны, а вместо них будут построены линии траншей и два бастионных форта, но это в перспективе.

Но основная надежда будет на крепостную артиллерию, которая прибудет из Юнцзина — это пятицуневые казнозарядные и нарезные орудия, то есть, калибром 166,5 миллиметров. Они будут стрелять не ядрами, а полноценными снарядами, оснащёнными медными ведущими поясками — это позволит увеличить дальность стрельбы, если на равнине, до четырёх с половиной километров, а если с перевала, то до пяти километров.

Такие орудия очень сильно усложнят жизнь осаждающим, которым придётся прибегать к нашей тактике «ползучей» осады, с параллелями и прочей трудоёмкой жизнедеятельностью…

Но на этот случай мы оставляем тут десять юся-«физиков», которые станут частью постоянного гарнизона крепости.

Сначала я хотел оставить тут старшей Пенелопу, которая меня уже подзаебала, но она решительно отказалась, поэтому пришлось выбирать из добровольцев — в итоге комендантом крепости стала Кааи.

Для юся, к сожалению, пришлось устраивать особые условия, чтобы они не желали никуда уходить без моего ведома: в крепости будут открыты постоянные бордели, винные башни разной степени роскошности, а также прочие увеселительные заведения, которых раньше не было.

Не знаю, как до этого развлекались одурманенные гарнизонные солдаты — наверное, ебали горных коз или друг друга и бухали самодельную брагу…

А может, им и вовсе не нужен отдых — дурман делает их весёлыми и жизнерадостными, поэтому они с равным удовольствием сидят годами в сырых крепостях и идут в самоубийственные штыковые атаки на свирепых юся.

Но мы себе такую хуйню позволить не можем, поэтому крепость Байгулэй претерпит радикальные изменения, с блэкджеком и шлюхами…

— Что у нас по плану? — спросил я, посмотрев на карту горной цепи и прилегающих к ней провинций.

— Надо решать, как будем действовать, — ответил Маркус. — Можно выдвинуться на восток, чтобы раздолбать накопленные на подступах к перевалу силы противника, пока все пребывают в ахуе от столь стремительного падения крепости. А можно пойти и взять северную и южную крепости, чтобы надёжно запечатать этот участок.

Падение крепости, действительно, вызвало ахуй у наших оппонентов — они не особо спешили со сбором сил, рассчитывая на то, что мы застопоримся тут надолго, но случился былинный провал, поэтому теперь им уже нужно спешно строить укрепы, чтобы защититься от возможного натиска на восток.

Есть резон атаковать, но есть резоны и взять соседние крепости, потому что так мы точно сделаем все их потуги пройти через горы на этом участке абсолютно лишёнными смысла. Тогда весь этот массив людей и грузов придётся тащить на север и на юг, к другим перевалам.

Всё-таки, Цинь Шихуанди построил охуительную систему укреплений, которые гарантируют защиту Центральных провинций с востока и запада.

Через западные провинции, спасибо, блядь, фрикам, почти невозможно перевести (3) никакую армию, поэтому в Юнцзин можно попасть только через север, юг и восток. А на севере и юге климатические ограничения — там не так уж и тепло, поэтому продовольствия на руках у населения не так уж и много, что накладывает свои ограничения.

Впрочем, Моргана, как ни крути, преодолеет тяжёлый южный участок и дальше её дела начнут налаживаться…

— Может, сделаем и то, и то? — предложил я. — Ты лучше шаришь, как надо мочить врагов в чистом поле, а я многое понял о штурме крепостей и потяну взятие следующих двух. Разделимся и ёбнем по всем фронтам — звучит как план?

— Я сам, только что, хотел предложить это, ниггер! — усмехнулся Маркус. — Ты читаешь мои мысли, бро!

*2003-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, суверенный участок юся и хоу Вэй Та Ли*

На огромной производственной площадке царила тишина — это зона тёмных фабрик, производящих десятки километров хлопковой ткани, главного сокровища Юнцзина.

Из-за подземного расположения и полутораметровой толщины кирпичных стен цехов, наружу не просачивается ни единого звука, а внутри никто и никогда не бывает — с северного торца загружается сырой хлопок, а с южного торца выходит готовая ткань. 24/7, без перебоев и остановок.

Раз в неделю из восточного отсека изымается короб с хлопковыми семенами, которые отправляются в агрогорода, а в остальное время взаимодействие с цехами ограничивается загрузкой сырья и забором готового продукта.

Сара, сопровождаемая свитой из служанок и двух ассистентов, неспешно прогуливалась вдоль цехов, наблюдая за движением рабочих, перевозящих на тележках сырьё и продукцию.

Это важнейшая статья доходов казны — пока что.

Скоро, если всё будет идти по тщательно проработанному плану, провинция Бэйлин, проходящая радикальную модернизацию средств добычи и переработки сырья, перекроет «хлопковый приток» и станет основным источником доходов казны.

— Запиши, — произнесла Сара. — Нужно провести инспекцию рудников и железоделательных заводов в провинции Бэйлин — не всех, но ключевых.

Ассистенты достали блокноты и занесли в них её слова.

«Я так привыкну к наличию служанок и ассистентов», — подумала Сара. — «Если удастся вернуться на Землю — как жить без них?»

Она думала об этом очень часто.

«Вернуться домой…» — вновь вернулась она к этой мысли. — «Если удастся, то что я буду делать? Я больше не смогу работать в школе…»

Она верит в Путь.

Она верит в Небо.

И сейчас у неё в душе теплится надежда, что Моргана — это и есть главная угроза Поднебесной, та угроза, ради уничтожения которой они и пришли в этот мир.

Сначала она думала, что это кровопийца, засевший во дворце, потом решила, что это Порочный Цикл, возникший в ответ на происходящее в Поднебесной, но теперь она уверена — это Моргана.

И если в их силах уничтожить её, если они уничтожат её, то их вернут домой.

«Если мы не справимся и умрём, то ничего уже будет не важно», — подумала Сара, степенно кивая кланяющимся ей рабочим. — «А если справимся и победим, то можно заранее попланировать. Что делать дома? Как жить дальше, после всего, что я здесь пережила?»

Уверенности в победе над Морганой у неё нет — это смертельно опасный враг, где-то на уровне тяньлуна Фэйшаньцзо, которому просто неинтересно уничтожать всех людей, а так бы он мог попробовать…

Виталий не придаёт этому значения, но Сара всегда помнит, что Фэйшаньцзо провёл две тысячи лет в медитации, питаясь чистой Ци — сейчас он в тысячи раз сильнее себя прошлого, только бежавшего в горы.

И судя по тому, как стремительно он разрушает холмы, горы и равнины, лежащие на пути будущей реки, непрерывно, день за днём, он до крайности могущественен. Ему бы ничего не стоило просто прилететь к Моргане и уничтожить её, вместе со всей армией кровопийц.

Но он не будет, потому что это ему неинтересно.

«Драконы — очень странные существа», — подумала Сара. — «Но я думаю, мне так кажется потому, что я короткоживущее создание, суетящееся по мелочам. Возможно, будь я сянем, я бы тоже отринула мирское и занималась чем-то по-настоящему интересным, а не всякой скоротечной суетой. Мне бы тоже было неинтересно озадачиваться этой мелочной толкотнёй за чьи-то шкурные интересы — наверное…»

Наконец, она перешла в секцию мастерских, где её интересовал только экспериментальный оружейный цех.

«Маркус работал над этим каждую свободную минуту», — подумала Сара, заходя в здание опытного производства.

— Великая княжна Суруо… — увидел её старший мастер-конструктор и рухнул на тщательно выметенный пол.

— Встань, мастер Жэнь Мин, — разрешила ему Сара. — Нет времени на церемонии. Мне доложили, что у вас есть какие-то подвижки с новым оружием.

— О, да-да! — поднялся на ноги и отряхнулся мастер Жэнь. — Большие подвижки, великая княжна Суруо!

Реншу одарил её не ванством, не обычным наделом, а номинально независимым великим княжеством на западе Центральных провинций.

Эти земли не наследные, а что-то вроде принца Уэльского в Великобритании — каждый регент при императоре будет получать титул великого князя Дагунфэнского. Эти земли, после того, как будут вновь заселены, перейдут в подчинение императорской администрации, поэтому титул великого князя Дагунфэнского сугубо номинальный и нужен исключительно для повышения статуса Сары в глазах общественности.

Реншу такой манёвр очень понравился, так как он теперь рассчитывает, что Сара будет лично заниматься заселение опустевших провинций и это ускорит их восстановление.

К сожалению, для него, Сара не собирается тратить своё время на этот долгоиграющий проект с непонятными перспективами, поэтому внимания западу будет уделено исключительно в рамках необходимого минимума.

— Вот этот образец — он полностью функционален! — сообщил мастер Жэнь и открыл коробку.

Внутри лежал неказистого вида револьвер, щёчки на рукояти которого были украшены слишком вычурно. На фоне остальных деталей, выглядящих изготовленными небрежно, эти щёчки смотрелись чужеродно: изготовлены они из красного дерева, на котором вырезали изображение божественного дракона, покрытого позолотой.

— Калибр — два фыня, — сообщил довольный мастер. — То есть, я хотел сказать, 6,7 миллиметров.

Настоящий калибр — 6,66 миллиметров, потому что один фынь равен 3,33 миллиметрам, как было установлено Маркусом в ходе его трудоёмких изысканий.

— Испытайте его при мне, — приказала Сара.

— Хорошо, великая княжна, — поклонился мастер и вытащил револьвер из коробки.

Он прошёл к соседнему верстаку, достал из выдвижного ящика шкатулку с готовыми боеприпасами и расставил на верстаке семь латунных патронов.

Как известно Саре, гильзы высверливаются из латунных болванок, что очень трудоёмко и о массовом производстве подобных боеприпасов лучше сразу забыть. Маркус говорил, что на Земле гильзы производят совершенно иначе, неким методом вытягивания, который требует целой цепочки очень точных станков, которые просто невозможно построить в нынешних условиях.

Мастер вставил первый патрон в барабан, а затем сдвинул его и вставил новый, затем снова сдвинул барабан и так далее.

«Я видела в фильмах, как револьверные барабаны откидывались, и можно было высыпать стреляные гильзы», — припомнила Сара, наблюдая за этим процессом. — «Наверное, это слишком сложно реализовать, поэтому Маркус не стал».

Он очень просил её приглядывать за мастерами, чтобы не отклонялись от его инструкций и старательно выполняли порученную работу.

— Юйлу! — позвал мастер Жэнь.

Примчался какой-то тощий парень в небогатой одежде. На вид ему лет пятнадцать, но он может быть и младше — тяжёлая работа в мастерских сильно старит.

— Иди на стрельбище и покажи мудрейшей великой княжне Суруо, как стреляет наш живочжун! — велел ему Жэнь Мин.

«Жи Во Чжун» — это почти что бессмыслица, переводимая как «Солнечного гнезда пушка», но таким образом мастер Жэнь воспринял слово «револьвер».

Сара проследовала за пареньком, взявшим в руки револьвер, и оказалась на заднем дворе цеха, где мастер оборудовал стрельбище.

В десяти метрах от огневого рубежа располагалась мишень из мокрой глины с нанесённой на неё разметкой.

— Разрешите стрелять, великая княжна Суруо, — с поклоном попросил Юйлу.

— Разрешаю, — кивнула Сара.

Парень встал в позу, нарисованную Маркусом в наставлении, поднял револьвер, прицелился и выстрелил.

Попал в стену цеха, сильно левее мишени, но совсем не расстроился, а взвёл курок и выстрелил снова.

Из семи выстрелов он попал в мишень лишь единожды, но не в разметку, а в левый нижний край куба.

— К сожалению, великая княжна, оружие получилось очень неточным… — с виноватым видом сообщил мастер Жэнь.

Но главное Сара уже, для себя, установила — револьвер не взорвался после семи последовательных выстрелов.

— Принеси патроны, — потребовала она. — А ты, Юйлу, дай мне его.

Парень подошёл к ней и передал револьвер.

Сара покрутила его в руках, а затем разобралась, как вытаскивать стреляные гильзы из барабана. Нужно отодвинуть специальную заслонку и извлекать гильзы по одной.

Мастер Жэнь примчался с семью патронами в руках, и Сара самостоятельно зарядила револьвер.

Подойдя к огневому рубежу, она вспомнила уроки НВП, которые проходила в школе, в конце 90-х годов. Прицельные приспособления на револьвере есть, но Юйлу просто не знает, как ими пользоваться.

Сара взвела курок, прицелилась в центр мишени и сделала выстрел. Револьвер очень слабо толкнул её руку, а пуля попала в секцию «7».

Следующий выстрел был хуже — в линию между «5» и «6», а вот третьим выстрелом она попал в секцию «9».

Мастер Жэнь и Юйлу начали напоминать персонажей из мультфильмов жанра аниме. Юйлу даже поражённо приоткрыл рот.

Отстреляв остаток барабана в промежуток между «7» и «9», Сара опустила револьвер и перевела взгляд на мастера.

— Приемлемая точность, — сказала она. — В человека с двадцати шагов попасть можно, а это главное.

— Но… — отошёл от ошеломления мастер Жэнь. — Но…

— Вам не нужно знать, как, — покачала головой Сара. — Вам нужно сделать точно так же, но с калибром в четыре фыня.

Маркусу нужен револьвер калибра 13,3 миллиметра, потому что он хочет, чтобы пуля была способна уложить кабана наповал.

По его словам, всё портит чёрный порох, который слишком слаб для нормальных револьверов и решить это, в нынешних условиях, можно только увеличением калибра.

Сара подошла к глиняной мишени и взяла в руки прислонённую к ней палочку для еды. Она вставила палочку в пулевое отверстие и сумела протолкнуть её на глубину около пятнадцати сантиметров.

Маркус утверждает, что мокрая глина примерно вдвое плотнее человеческих тканей, поэтому глубину проникновения пули в глину нужно смело умножать на два и получишь глубину проникновения в мягкие ткани человека.

«Это уже способно убить человека», — констатировала Сара, посмотрев на револьвер.

Другие отверстия показали такую же глубину проникновения, поэтому она уверилась, что это не случайность.

— Принесите кирасу и прикрепите её к другой стороне куба, — приказала Сара, извлекая отстрелянные гильзы из барабана.

Мастер Жэнь послал Юйлу за кирасой, а сам аккуратно повернул куб неповреждённой стороной к огневому рубежу.

Сара перезарядила револьвер и дождалась, пока Юйлу принесёт и установит новенький стальной нагрудник от кирасы на глиняном кубе.

Щёлкнул курок и Сара выстрелила в нагрудник. Пуля врезалась в сталь и с воем отлетела куда-то вверх. Следующие шесть пуль точно так же отрикошетили от кирасы и разлетелись в разные стороны.

— Ожидаемо, — произнесла Сара и подошла к кирасе.

Ни одного пробития, более того, лишь две пули, попавшие под прямым углом, оставили вмятины, а от остальных остались только светлые свинцовые пятна.

— Гун Чжи написал, что кирасу экспериментальный револьвер пробить не способен, — сообщил мастер Жэнь.

— Я знаю, — кивнула Сара. — Но мне, тем не менее, нравятся результаты. Я хочу, чтобы вы изготовили два таких же револьвера, но более качественно, без украшательств, и передали мне. Также мне нужно будет не менее двухсот патронов к этим револьверам. Сможете?

— Разумеется, великая княжна! — поклонился Жэнь Мин в пояс.

— Замечательно, — улыбнулась ему Сара.

— Четырёхфыневый револьвер, вернее, первый его рабочий образец, будет готов через три месяца! — заверил её мастер. — Гун Чжи будет доволен, великая княжна Суруо!

— На этом всё, — кивнула Сара. — Возвращайтесь к работе.

Она вышла из цеха и направилась в сторону Кремля — ей нужно вернуться к уже изрядно надоевшей ей бюрократии. Чтобы система не пошла вразнос, нужно постоянно следить за ней, поощрять и наказывать функционеров, а также оперативно устранять возникающие неполадки.

«Гизлан очень сильно упростила нам работу», — подумала Сара. — «Виталию и Маркусу всё равно, они могут работать неделями без сна, но остальным было тяжело трудиться в их ритме, а теперь всё стало гораздо проще».

*2041-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , крепость Шангу, восточная стена*

— Залп! — скомандовал я и подпалил запальное отверстие своей Д-25.

Картечь врезалась в толпу одурманенных солдат, несущих лестницы к стене.

Крепость Шангу мы взяли неожиданно быстро — все охуели, даже мы сами.

Изначально всё шло по стандартному плану: отряд из двадцати юся начал выдалбливать параллели, устраивался осадный лагерь, а враг сидел за стеной и думал, как бы нам поднасрать.

А в это время по скалам карабкался отряд юся-«физиков» под командованием Каспера — они должны были забираться на гору в течение месяца-полутора.

Но Каспер, как я понимаю, фартовый поляк, потому что в первую же неделю подъёма он наткнулся на архидревнюю драконью пещеру, которую кто-то использовал в качестве персональной зоны отдыха.

Причём использовалась эта пещера давно: там нашлись и старые запыленные ковры, и развалившаяся от старости мебель, и пустые винные бутылки, и даже истлевшие запасы провианта.

Вероятно, обитатели крепости обнаружили проход в эту драконью пещеру, ну и решили, что это отличная зона отдыха — с видом на западные провинции с высоты птичьего полёта. Неизвестные солдаты даже оборудовали ограждение, чтобы случайно не упасть по пьяни.

Впрочем, эта «тащуха» была кем-то надёжно пресечена и проход в пещеру завалили. Но нет в мире таких завалов, которые не могут разобрать сверхсильные юся…

Каспер послал к нам Чарли, который спустился и сообщил о счастливой находке.

Я сразу понял, что это наш шанс.

Пока кровососы ничего не поняли, нужно было разобрать завал и проникнуть прямо в крепость, быстро и решительно.

Решившись, я не только направил в пещеру всех юся-«физиков», но и пошёл туда сам.

Разобрав завал, мы прошли по искусственному тоннелю, явно, сделанному адептом стихии Земли, и оказались прямо у цитадели крепости.

А дальше было просто и понятно…

— Стреляйте по ним, блядь!!! — заорал я. — Они почти подняли лестницы!!!

Теперь, спустя пять дней после захвата крепости, мы вынуждены оборонять её, так как накопившиеся на восточных подступах кровососы пошли на приступ, совершенно не считаясь с потерями.

И их тут дохуя — как я понимаю, они перераспределили по двум оставшимся перевалам всех солдат, что были у крепости Байгулэй.

Вернее, тех солдат, что пережили натиск Маркуса — он повёл свою половину армии в контрнаступление, к которому кровососы оказались совершенно не готовы. Они не достроили укрепы, не распределили правильно артиллерию, поэтому потерпели сокрушительное поражение и вынуждены были отступать.

Маркус же отправил им вслед эскадроны гусар и карабинеров, но основную массу армии оставил организовывать оборону подступов — трофеев оказалось слишком много. Он взял и полевые орудия, и осадные, и огромные запасы продовольствия, и даже шесть тысяч гражданских, которых заперли в специально для них возведённых бараках. И, да, люди, сидевшие в бараках — это были запасы продовольствия для кровососов.

Этих людей солдаты Маркуса спасли, но вот дальше он перешёл в режим генерала Шермана и начал вычищать окрестные деревни от всего съестного и селян. Продовольствие и селян, насильственно, перегоняют в крепость, а оттуда на запад, в покорённые провинции, а селения и городки сжигают, вместе с этим уничтожая посевы.

Замысел Маркуса состоит в создании широкой зоны выжженной земли, где ни одна армия не прокормится. Собственно, в точности по заветам генерала Шермана.

Передаю Д-25 заряжающему и принимаю из рук другого заряжающего Д-25М. Последняя — это новая модель прибывшая из Юнцзина одиннадцать дней назад. Главное отличие — четыре ствола калибра 50 миллиметров, вместо одного ствола калибра 60 миллиметров.

Помимо этого, мне привезли новый тип боеприпаса — стреловидную картечь. Чугунное литьё известно очень давно, поэтому не составило труда начать массовое производство оперённых чугунных стрелок, которые летят втрое дальше, чем классическая картечь, а также обладают отличной пробивной способностью.

Согласно докладу Яньсюна, производство чугунных стрелок расширяется и через полгода можно ожидать, что большая часть артиллерии будет стрелять новой картечью, способной поражать солдат противника не на 150–200, а на 500–600 метрах.

В случае же с крепостной артиллерией, дальность стрельбы картечью увеличится до 1200–1300 метров, но с нюансом. Нюанс в том, что это возможно только при применении особого снаряда, разрушающегося сразу при выходе из ствола.

Если просто пускать стрелки по каналу ствола, как героин по вене, то ничего хорошего из этого не получится, прямо как с героином — мало того, что стрелки полетят хуже шариковой картечи, так ещё и расцарапают ствол.

Моя старенькая Д-25 стреляет шариковой картечью, тут всё по классике, а вот Д-25М стреляет стрелками, упакованными в пергаментный снаряд, перетянутый шпагатом. В стволе эта конструкция летит единым целым, но сразу после вылета из ствола разрывается в клочья и стрелки отправляются в свободный полёт, сохраняя при этом приемлемую кучность.

Ровно то же самое, но для более крупнокалиберной артиллерии, разрабатывается в пушечных дворах Юнцзина.

Это очень важная инновация, которая увеличит дистанцию убойного обстрела пехоты противника картечью втрое, что полностью лишит смысла атаки в штыковую.

А мы этого и добиваемся, потому что уже заебало, знаешь ли — у нас давно нет плотных линейных построений, прущих на врага единым фронтом и оборона в ближнем бою у наших солдат практически никакая, а огневой мощи иногда не хватает…

Навожу Д-25М в центр максимального скопления врагов и даю залп сразу из четырёх стволов. Двести шестимиллиметрового калибра стрелок отправились во врага, собрав кровавый урожай.

Крепостная артиллерия стреляет очень редко, но не по вражеским солдатам, а по вражеской артиллерии, укрытой за скалами.

На вражеских солдат у нас другие планы…

— Сталкивайте сраные лестницы!!! — прокричал я.

У меня появилось стойкое ощущение, что я Арагорн во «Властелине колец», обороняю… как эту сраную крепость называли?..

Короче, как Арагорн, сын Араторна, обороняю крепость от сил зла — глупо улыбающихся урук-хаев, с лестницами, но без белого бородача.

Передаю Д-25М заряжающему и осматриваю полчище врага, скопившееся под стеной. Думаю, уже достаточно.

— Сигнализируй «Начали!» — приказал я горнисту.

Морпех с горном задул в него и исполнил короткое соло из особой последовательности сигналов.

Несколько десятков секунд ничего не происходило, а затем заработали насосы и из раструбов, оборудованных на стене, пошёл густой дым, сразу же начавший оседать.

Это дым от травы бледного сна, способный отключить наглухо юся, если он достаточно дурак, чтобы многократно вдохнуть газ, запах которого ни с чем не спутать.

Облако заволокло одурманенных солдат и поплыло дальше, с намерением пойти дальше по склону.

Вражеские командиры не стали ждать от этого чего-то хорошего, поэтому довольно-таки быстро дали приказ на отступление, но такие массы людей быстро двигаться не могут, поэтому облако дыма двигалось быстрее, чем люди…

— Прекратить стрельбу!!! — приказал я.

Горнист продудел сигнал и морпехи с солдатами прекратили напрасно тратить боеприпасы.

На горном перевале установилась тишина, прерываемая периодическим воем ветра и надсадным кашлем, доносящимся снизу.

Но, постепенно, кашель стих.

— Прекратить подачу спецсредства!!! — приказал я.

Горнист просигналил и «химики» перекрыли подачу дыма.

Шло время, а я наблюдал за тем, как дым оседает и развеивается. Наконец, спустя десяток минут, под стеной показались груды неподвижных тел, лежащих вповалку.

— Отправляйте спецотряды!!! — приказал я.

Главные врата заскрипели камнем и отъехали в сторону, а на поле сражения вышли сотни морпехов, носящих примитивные противогазы из резины, оснащённые трёхслойными угольными фильтрами.

Дышать в этих противогазах почти невозможно, но зато они надёжно защищают как от пыльцы травы бледного сна, так и от дыма, возникающего при её горении.

От угарного газа, кстати, они не защищают и не должны — я как-то слышал, что военные не посчитали угарный газ боевым отравляющим веществом, поэтому в армейских противогазах защита от него не предусмотрена.

— Что-то как-то совсем не весело, босс, — произнесла подошедшая ко мне Пенелопа.

— А должно? — спросил я.

— Вообще-то, да, — улыбнулась она. — Ты же знаешь, о чём я: упоение боем, разрубание врагов на части острым мечом — всё это испортили мушкетами и артиллерией.

— Можешь идти на врагов с мечом, я не останавливаю, — предложил я ей.

— Если только с тобою рядом, — попыталась она мило улыбнуться.

Когда 120-килограммовая женщина, состоящая, большей частью, из плотной мышечной массы, пытается мило улыбаться — это выглядит несколько пугающе.

— Ты чего хочешь от меня? — повернулся я к ней.

Пенелопа нахмурилась.

— Ну… — замялась она. — Я не знаю — наверное, наладить отношения с тобой?

— Ради чего? — спросил я.

— Ну… — неуверенно начала она. — Ты же самый крутой из юся — нет больше никого, сильнее тебя. Я думаю, было бы неплохо поддерживать с тобой хорошие отношения. А может и дальше зайти…

— Давай завязывай с этим, Пенелопа, — потребовал я. — Лучше подкатывай к кому-то более сговорчивому — к Касперу, например. Я на работе — у меня война. А вы тут кайфуете забесплатно — продолжайте в том же духе.

О кайфе забесплатно — это ни разу не шутка. Ответственности у них почти никакой, а только занятие любимым делом. Если что-то пойдёт не так, виноваты будут не они, ну, а если всё пойдёт совсем не так, то они всегда могут свалить подальше и никто им ничего не сделает.

Лучшая работа в мире? Лучшая работа в мире.

— Ладно, — кивнула Пенелопа. — Но если передумаешь — ты знаешь, где меня найти.

— Буду иметь в виду, — ответил я. — Ступай.

Наблюдаю за тем, как морпехи из спецотряда затаскивают в крепость бессознательные тела.

С этими одурманенными бедолагами ещё не всё кончено. Подержим их в клетках, на водной диете, а как они оклемаются и их отпустит дурман, начнём вести психологическую работу.

Понимание воинской дисциплины у них есть, подчиняться приказам они умеют и привыкли, воинские навыки у них тоже есть, поэтому они являются почти идеальным материалом для превращения их в морпехов или солдат императора. Уж точно лучше гражданских, завербованных по деревням в городе.

Морпехи из спецотряда активно применяют носилки, на которые грузят по два бессознательных тела за раз. Выживут далеко не все одурманенные, так как трава бледного сна очень плохо влияет на печень и почки, поэтому кого-то не удастся спасти, но я рассчитываю, что сегодня мы получим довольно много качественных новобранцев.

Смотрю, что происходит у врага — его подразделения отступили, побросав снаряжение и оружие. Теперь одурманенные сидят за частоколом и наблюдают, как мы утаскиваем их соратников.

Впереди, в роли боевого охранения, стоит отряд из тридцати юся, которые бросятся в атаку сразу же, как враг подойдёт достаточно близко — мы предусмотрели всё.

«Это был охуенный ход», — подумал я и направился в покои коменданта крепости.

*2048-й день юся, Поднебесная, провинция Цзинлин , подножье гор, деревня Шу*

— Сжечь тут всё! — скомандовал Маркус. — Гусары — хули стоите⁈ Поскакали дальше!

— Генерал армий Чжи, — подъехал к нему гусарский капитан. — Коням нужен отдых.

— Эх, вечно забываю, что вы все сраные слабаки! — рявкнул Маркус, а затем смягчился. — Отдыхайте, но не более трёх часов. Двигайся.

Деревня Шу, жители которой уже конвоируются к крепости Байгулэй, запылала ярким огнём.

Летучие отряды Маркуса проводят в жизнь тактику легендарного генерала Шермана, (4) нацеленную на снижение эффективности войск на «выжженной» территории. Когда с оставшихся местных селян будет нечего взять, солдаты врага начнут голодать, болеть и умирать. Это будет победа без битвы — самая подлая и самая эффективная сторона тактики «выжженной земли».

Маркусу всегда импонировал именно генерал Шерман, которого он считает эталоном генерала тотальной войны, когда речь идёт не о «джентльменской» войне, какие были до него, а о «варварской» войне, когда на кону выживание нации.

Конфедераты очень ограниченно применяли тактику «выжженной земли», потому что они почти всегда отступали, а свои территории жечь как-то не очень хорошо и может быть не понято своими согражданами, поэтому настоящий масштаб тотального выжигания показали северяне, безжалостно сжигавшие угодья и деревни конфедератов.

«Это было нужно для победы», — подумал Маркус. — «И нам тоже — мы выжжем подступы к крепости и сильно осложним врагу жизнь. Ну и, пользуясь случаем, спасём всех этих селян от ига бладсакеров. Мы хорошие».

Он посмотрел на юся-«стихоплётов», присевших на поваленное дерево и закуривших трубки.

— Какого хуя, мазафаки⁈ — крикнул он им. — А ну быстро начинайте портить дорогу! Вы что, в отпуск приехали⁈

Уничтожение дорог — это важнейший фактор успеха его тактики.

У него в руках есть уникальный инструмент в виде юся, следующих по пути стихий Земли и Дерева. Они могут поднимать на дорогах каменные глыбы и выращивать твёрдые древесные корни — это сделает дороги непригодными для передвижения.

Его летучие отряды не ведут за собой обозы — все их грузы умещаются в поклажу на лошадях и мулах. Дороги им не особо-то нужны, ведь они легко могут двигаться по пересечённой местности.

А врагу, чтобы начать новую осаду крепости, придётся везти сотни тонн различных грузов и орудия, что можно сделать только по дорогам. А дорог нет…

Юся повскакивали и направились портить инфраструктуру.

У Маркуса невозможно филонить — на любую попытку «покачать права» он отвечает тяжёлыми ударами кулаками, а если это не помогает, то есть иные дисциплинарные взыскания, такие как лишение месячного жалования или исключение из армии похода.

Все юся здесь и за свой интерес: они получают щедрое жалование из казны, причём с модификатором за ведение боевых действий, а ещё им обещаны наделы на освобождённых территориях. Если не удастся вернуться домой, на что многие уже давно не надеются, можно будет кормиться с дарованной земли и жить безбедно.

Через четыре часа, когда «стихоплёты» закончили свою работу, Маркус направил свой летучий отряд к следующей деревне.

— Живее, доходяги!!! — крикнул он плетущимся за ним юся, изрядно уставшим от невыносимого темпа.

Но никто не сказал ни слова возражения — слишком силён страх перед ним.

Он читал о вождях похода прошлого, которые действовали именно так. Ему самому не нравилось жестить, быть авторитарным лидером, но тысячелетия показали, что с юся иначе нельзя. Это людей можно уговорить действовать сообща, ради общей выгоды, но юся, в силу особенностей многолетней подготовки, понимают только язык силы.

Даже сам Маркус не стал бы подчиняться никому — ни императору, ни кому-либо ещё. И есть только один способ заставить его подчиняться — через силу. А чем он лучше или хуже других юся?

Подготовка в Храме навязывает доминирование права сильного, с самого начала. И юся просто не могут жить иначе.

«Как же я буду жить дома?» — спросил себя Маркус. — «В Штатах надо мной будет федеральная власть и копы, её представляющие. Очень много ограничений и слишком мало прав. Может, переехать куда-нибудь?»

Наконец, после десятичасового марша, который не выдержали лошади, летучий отряд добрался до деревни Хэцзяо.

Эта деревня располагается между двумя сходящимися рукавами реки Юнь, на этаком полуострове.

— В деревне никого не видно, командир! — сообщил Ким Сын-вон, юся-«физик» из Северной Кореи.

Этот парень пятнадцать лет служил в армии Ким Чен Ына — Маркус оценил, насколько качественно в Корейской народной армии прививают дисциплину. Сын-вон — это один из немногих юся, который не пытался качать права и присоединился к армии похода добровольно.

— Тем легче нам будет спалить её, — усмехнулся Маркус. — Но, на всякий случай, берём её в полукольцо. Эти лэймы просто не способны на сложные трюки, но всякое бывает, да?

Юся распределились в полукольцо и начали приближаться к подозрительно тихой деревне.

Маркус шёл в центре полукольца, тихо позвякивая кровавой сталью. Напряжения он не чувствовал — это даже не тридцатая деревня, которую они сожгли…

Внезапно, из большого дома в самом центре деревни выбежала испуганная женщина с грудным ребёнком в руках.

— Помогите, пожалуйста… — взмолилась она.

— Всем стоять! — приказал Маркус. — Оружие к бою!

— Пожалуйста… — взмолилась женщина. — Они… Они… Они там…

Тут из всех окон был открыт мушкетный огонь и несколько пуль попало в женщину.

— Убить всех!!! — выкрикнул Маркус и мощным рывком влетел в стену ближайшего здания.

Стена была пробита и он оказался прямо посреди кровососов, до крайности поражённых произошедшим.

— Умрите!!! — рыкнул Маркус и начал размахивать своей миссис Скалбрейкер.

Зазвенел металл, раздались крики, а саманные стены начала заливать кровь. Кровопийцы гибли по несколько за раз, а затем Маркус вызвал бронзовые шипы, которые пронзили десяток оставшихся врагов.

Это новая форма его практики стихии Металла — чувствительные и гибкие шипы, самостоятельно находящие уязвимости в доспехах. Как смертоносные змеи, они вонзаются в слабые места и бурят живую или неживую плоть, превращая всё на своём пути в фарш.

На улице проходило побоище, к которому Маркус очень захотел присоединиться.

Он пробил собой другую стену, чем вызвал обрушение крыши деревенского дома.

Юся рубились с кровососами, сильно переоценившими свои боевые способности.

В деревню, с боевым кличем, ворвались кровавые всадники, уже известное Маркусу подразделение, которое он давно хотел встретить.

«Мечты сбываются», — подумал он и метнул миссис Скалбрейкер в самого нарядного всадника.

Длинный четырёхгранный шип не сумел пробить кирасу, но сбил кровопийцу с коня.

Маркус перешёл на кулачный бой и начал планомерно избивать кровопийц, ломая им шеи и челюсти, а иногда даже отрывая конечности.

— Отступаем!!! — крикнул один из командиров врага и развернул коня.

Ему на спину напрыгнула Фатимату, юся-«физичка» родом из Нигерии, пепельно-чёрная и предпочитающая носить туго заплетённые косички.

Она сломала кровопийце шею, а затем столкнула его с седла, пришпорила коня и потащила тело по земле. Раздался неприятный скрип металла, царапаемого камнями…

Маркус поморщился, подобрал свою миссис Скалбрейкер и включился в общую потасовку.

Через десяток минут в деревне не осталось никого, кроме юся.

— Найдите селян, — приказал Маркус, а затем указал на кровопийцу, вырубленного броском годендага. — Вон того фэггота (5) ко мне.

Офицера Кровавых всадников схватили и приволокли к нему.

Маркус снял с него шлем и посмотрел на его холёное лицо.

— Какой же ты жеманненький… — произнёс он, а затем обратился к Фатимату. — Сломай ему руки и ноги, чтобы не сбежал. Чуть позже побеседуем с ним по душам.

— Нашли селян, командир! — сообщил Ким.

— И что с ними? — поинтересовался Маркус.

— Иссушены и брошены в овраг за деревней, — ответил северный кореец.

— Как я и думал, — поморщился Маркус. — Ладно, всех этих фэгготов в дома и сжечь тут всё.

*2083-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , крепость Гаочэн*

— Поджигайте, — распорядился я.

Морпехи поднесли факелы к кострам.

— Вы заплатите за это!!! А-а-а-а!!! — завопил кровосос.

— Уже заплатили, блядь… — ответил я ему.

Позавчера был штурм этой ёбаной крепости и мы потеряли аж четверых юся. Один сорвался со скалы, когда в него попали стрелки, а трое погибли под завалом, когда кровососы взорвали донжон.

А вчера мы обнаружили признаки того, что эти уёбки собирались поджечь заряды под восточной стеной крепости, чтобы облегчить грядущий штурм. Но, к счастью, с восточной стороны гор орудует Маркус, поэтому эти мудаки не рискуют заранее сносить восточные стены своих крепостей, так как это будет чем-то вроде приглашения Маркусу.

Подрыв удалось предотвратить, поэтому у нас есть почти полноценная крепость на перевале и, можно сказать, что центральные перевалы перекрыты и теперь нужно рвать когти на север или на юг.

Осталось восемь крепостей, по четыре с каждой стороны — если перекроем их, то угроза с востока будет устранена. Кровососы из тамошних провинций могут сколько угодно долбиться об стены, но не пройдут и не помогут своей мамочке…

— Горите, суки, — улыбнулся я, глядя на то, как офицеры-кровососы сгорают в пламени костров.

Морпехи собрались на центральном плаце крепости и наблюдают за происходящим — я посчитал, что это будет хорошей поддержкой боевого духа.

— Ладно, файер-шоу окончено, — сказал я, когда кровососы догорели. — Расходимся — нечего тут стоять!

Иду в крепостную артиллерийскую мастерскую.

К нам тут недавно завезли новые штуки — пятицуневые осадные орудия, отправленные в Байгулэй ещё четыре месяца назад.

Наконец-то, блядь, у нас появились орудия, стреляющие по-настоящему серьёзными продолговатыми снарядами, раскручивающимися с помощью нарезов в стволе.

Эта казнозарядная бандура способна отправить 32-килограммовый снаряд на дистанцию до четырёх с половиной километров, на равнине, а с перевала эта дистанция увеличивается до пяти километров.

Это далеко за пределами досягаемости артиллерии противника, поэтому он тупо не может взять ни одну нашу крепость. Любые попытки обстрела будут пресекаться, а во время штурма вражеская пехота будет находиться под обстрелом все пять километров пути.

И точность — благодаря стабилизации снарядов, артиллерия, наконец-то, начала стрелять практически прицельно. Пять километров — это не такая уж и большая дистанция, если смотреть с горной крепости, поэтому все вражеские телодвижения видны, как на ладони и очень легко корректировать огонь.

— Сколько осталось поставить? — спросил я у полковника Хуна Фулиня.

— Ещё восемь орудий и всё, хоу Вэй, — ответил тот. — К уже установленным орудиям доставлены боеприпасы и расчёты несут боевое дежурство. Когда начнётся штурм, они встретят этих подонков достойно, как полагается.

Восточная стена будет насыщена новыми орудиями и это станет очень неприятным сюрпризом для кровососов.

— Ха-ха, это хорошо! — посмеялся я. — А особые заряды готовы?

— Разумеется, хоу Вэй! — улыбнулся полковник-артиллерист. — Как придёт время, задействуем.

— Как закончите с орудиями — можете отдыхать, до ночи, — разрешил я.

— Благодарю вас, хоу Вэй, — поклонился Хун.

Выхожу на улицу и смотрю на юся, несущих очередное подготовленное орудие к вратам.

Сейчас вечер и затишье, но ночью снова начнётся штурм. Кровососы же всё прекрасно понимают — эту крепость нужно вернуть, любой ценой.

Вот и пытаются.

Прохожу через врата внутренней восточной стены и добираюсь до лестницы на внешнюю стену.

«Очень тихо», — отметил я про себя, взойдя на крепостную стену.

Передо мной горный перевал, в основании которого расположился осадный лагерь, полукольцом закрывающий выход.

За ним тысячи белых шатров, в которых обитают десятки тысяч одурманенных солдат, которые просто жаждут захватить эту крепость.

Идею с осадными параллелями они обязательно попробуют снова, но сейчас они ещё не готовы к такому. Когда придёт время, они вопьются кирками в базальтовую породу и попробуют устроить «ползучее» наступление, которое столкнётся с одним неприятным фактом.

Неприятный факт заключается в наличии у нас юся, которые разобьют и расплавят любые параллели, вместе с укрывшимися в них солдатами.

Им просто нечем крыть наши преимущества: в организации мы сильнее, снабжение у нас лучше, у нас есть юся, наша артиллерия мощнее и стреляет дальше, а ещё мы контролируем все три крепости.

Единственное, в чём они нас превосходят — это численность. Но численность, в нынешних условиях, не решающее преимущество.

Мне надоедает смотреть вдаль и я иду в артиллерийскую башню, где можно посидеть и пообщаться с кем-нибудь.

*2084-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , крепость Гаочэн*

— Курва! — выкрикнул Каспер и повалил свой ряд костей. — Я пердоле!

— … не умеешь играть — не садись за стол, — усмехнулся я, сдвигая стопку монет банка к себе. — Лёгкие деньги, ха-ха…

— Хоу Вэй! — забежал в башню вестовой. — Они начинают!

— Все по местам! — скомандовал я. — Оружие к бою!

Выбегаю из башни и смотрю на вражеский лагерь, горящий огнями.

В темноте видно паршиво, но я замечаю какое-то движение в километре от стены. Да, это вражеские солдаты. Если вслушаться, то слышно, как они топчут по камням.

Где-то внизу, в артиллерийских камерах, заскрипели орудия, отодвигаемые для заряжания. Будет применена стреловидная картечь в специальных снарядах, поэтому ожидается очень высокая убойность огня…

От меня ничего не требуется, ведь всё готово.

Специальный расчёт подпалил фитили и запустил в небо здоровенные сигнальные ракеты. Эти штуки отдалённо напоминают ракеты-фейерверки, какие запускали в Новосибирске на Новый год, но вместо охуительно цветастого и развесистого взрыва, эти ракеты горят белым пламенем.

И эти ракеты, в отличие от ручных версий, горят целых две-три минуты, освещая при этом неплохую площадь.

В небе зажглись шесть новых звёзд и артиллерийские расчёты теперь могут визуально наблюдать силы противника.

Секунд двадцать ничего не происходило, а затем был произведён почти одновременный залп из всех крепостных орудий, новых и старых.

Я посмотрел со стены и увидел, как к основанию стены падают обрывки пергамента с кусками шпагата, удерживавшие чугунные оперённые стрелки пучком. Чуть дальше отлетели деревянные поддоны, передавшие этим стрелкам энергию быстрого горения чёрного пороха. (6)

Всего выстрелили девятнадцать-двадцать новых пушек, то есть, во врага полетело что-то около 10 000 чугунных стрелок калибром 10 миллиметров и длиной 12 сантиметров.

Такие стрелки, если верить отчётам мастеров из пушечных дворов Юнцзина, способны пробивать четырёх человек в ряд, на дистанции до 100 метров. Я даже знать не хочу, как они это высчитали — надеюсь, теоретически, а не практически.

С бронёй тоже не слава богу — шестимиллиметровой толщины кирасу из тигельной стали такая стрелка пробить не может, так как чугун слишком хрупок, но заброневое действие таково, что выживший носитель пожалеет о том, что выжил.

«Ох, ебать…» — рассмотрел я эффект.

Видимо, что-то с нашими стрелками не так, потому что они, почему-то, поразили некоторых пехотинцев плашмя или боком — вижу тела с оторванными головами или конечностями.

«Наверное, качество изготовления говённое», — решил я для себя.

Осветительные ракеты снизились уже достаточно, чтобы видеть перевал, почти как днём. Наблюдаю сотни окровавленных тел, через которые переступают ещё живые солдаты.

У обычных одурманенных солдат нет никакой защиты, кроме соломенных шляп, защищающих лишь от солнца и дождя, поэтому убойность новой картечи оказалась ультимативной…

Крепостные орудия дали ещё один залп, но, на этот раз, разлёт был меньше, потому что враги приблизились метров на триста.

Картечь осыпала хаотичную толпу стремящихся к крепости людей и собрала свой кровавый урожай — погибли сотни.

— Давайте уже спецбоеприпас! — приказал я. — Достаточно!

Цинично, но мы просто продемонстрировали врагу наши возможности, чтобы он переоценил свои возможности в сторону уменьшения.

А реальное средство, которым мы собираемся избавляться от этого сонма солдат — «кадила».

Отряд «химиков» начал выбрасывать со стены полые шары из железных колец, в центре которых размещались закрытые жаровни с травой бледного сна.

Шары начали катиться вниз по склону и распространять усыпляющий дым всё дальше и дальше.

В дополнение, «химики» начали качать насосы и распылять вниз дополнительный дым из установок, что сделало поражение штурмующих неизбежным.

«После такого, я думаю, они больше вообще не будут пытаться штурмовать крепости…» — подумал я. — «Я бы не стал».

Мы, конечно же, допускаем, что противник тоже будет использовать химическое оружие — подсказка была дана, поэтому предусмотрено оснащение всех морпехов и солдат противогазами.

Это сделает обеспечение Вооружённых Сил Поднебесной ещё дороже, но ничего уже не поделать — джинн выпущен из бутылки.

«И снова нужно собирать этих бедолаг», — подумал я, слушая скрежет механизмов, отодвигающий ворота.

— Хоу Вэй! — примчал на стену вестовой. — Вам депеша! Лично в руки!

— Давай сюда, — принял я опечатанную бандероль.

Теряю интерес к происходящему за стеной и спускаюсь по лестнице.

Ввиду того, что донжон разрушен, я квартируюсь в здании гарнизонной казармы, где мне выделена офицерская спальня.

— Хм… — распечатал я бандероль и обнаружил платок, от которого пахнет духами Сары. — Что за романтик?

Кладу шёлковый платок на стол и распечатываю конверт с печатью великой княжны Суруо.

«Великая княжна литовская, ха-ха-ха…» — улыбнулся я и вчитался в письмо.

Сара сообщает, что войско Морганы уже обогнуло горы с юга и показывает аномальную скорость суточных маршей. По версии Сары, это объясняется заблаговременным строительством передовых складов, а также широким применением речного транспорта там, где это возможно.

А ещё Моргана не церемонится с местным населением и уничтожает его при первых же актах неповиновения или недовольства.

Генштаб сухопутных войск Поднебесной, рационально используя имеющиеся силы, направляет эскадроны гусар для перерезания коммуникаций и для усложнения строительства передовых складов.

Лёгкая кавалерия несёт тяжёлые потери, но замедляет продвижение врага, как может.

Вдобавок к действиям генштаба, Сара проводит ускоренную эвакуацию населения из провинций, стоящих на пути Морганы, выполняя две цели: и сохранить жизни, и лишить врага провианта, во всех смыслах.

Но Моргана, сука её мать, идёт…

Сара советует поторопиться с крепостями, потому что времени осталось слишком мало.

«Да, блядь, мало», — вынужден был я согласиться.

*2206-й день юся, Поднебесная, провинция Чжаофу , в лесах*

— Бля, бро, такого кабанчика видел… — посетовал Маркус, идущий слева от меня.

— Нет времени, — отрезал я, продолжая стремительно идти через чащу.

За нами следуют 183 юся — выжившие воины армии похода. Ещё 110 юся остались в крепостях — по десять в каждой, итого безвозвратных потерь — 15 юся.

Это немного, но ощутимо. 318 юся, которых мы набрали в армию похода — это всё, что мы смогли наскрести в Юнцзине и окрестностях.

Сара сообщала о том, что в гарнизон записались ещё 73 юся, прибывших позднее или решившихся слишком поздно, но это, я думаю, всё, что у нас будет в войне против Морганы.

— Может, сделаем привал? — предложил Маркус.

— Устал? — усмехнулся я.

— Я? — ткнул он себя в грудь. — Нет. Но вот они — они да.

Он посмотрел за спину, на бегущих из последних сил юся.

— Да, выглядят как-то жалко, — поддержала его Апполин, сидящая в моей наспинной суме.

— А ты не устала, солнышко? — нарочито доброжелательным тоном поинтересовался я.

Апполин, юся-«стихоплётка», специализирующаяся на стихии Воды, смолчала. Ей-то это путешествие по кайфу — заведомо ясно, что «стихоплёты» и «душнилы» не в состоянии двигаться так быстро, поэтому их погрузили на спины «физикам».

— Ладно, — вздохнул я, а затем обернулся. — Привал!!!

— Ох, ну наконец-то! — громко выдохнула Фатимату, сразу же севшая прямо на мох. — Спать можно⁈

— Валяй! — ответил я и аккуратно спустил с плеч суму с Апполин.

Француженка, почему-то, называющая себя гасконкой, вылезла из сумы и с удовольствием размяла ноги.

— Я тогда сбегаю за тем кабанчиком, — улыбнулся Маркус. — Очень уж хорош…

— Окей, — кивнул я и дождался, пока подтянутся все остальные. — Вон там я вижу хорошую лужайку, на которой мы можем разбить ночной лагерь. Если кто-то ещё в силах, то ищите диких зверей, которых можно пустить на мясо, а остальные — прошу проползти на лужайку и лежать там убитыми тюленями.

Отхожу отлить и замечаю, что рядом со мной встал Хуссейн, тоже начавший отливать на куст.

— Да, тут так мало мест, где можно справить нужду… — произнёс я.

— Я подошёл поговорить, — сказал палестинец. — А поссать — это чтобы не привлекать внимание.

— Два мужика, ссущие рядом, посреди целого леса — это ты называешь «не привлекать внимание»? — усмехнулся я.

— Короче, Виталий, — произнёс Хуссейн. — Я слышал, что за победу в восточных горах полагаются земельные наделы…

— Ты неправильно услышал, — покачал я головой. — За победу в нынешней войне, а не только за горы. Этот конфликт продолжается — Моргана идёт на Юнцзин.

— Ну, не суть — за победу, — сказал палестинец. — Нас же не кинут, когда всё закончится?

— Это моя инициатива, полностью одобренная императором, — ответил я. — Я похож на человека, который может кинуть?

— Нет, — ответил Хуссейн. — Но какие площади дадут? И где?

— В этом и состоит вся хитрость, — усмехнулся я. — Всё будет точно так же, как и в прошлый раз — тебе дадут золотую пайцзу и ты пойдёшь забирать себе ванство. Где-то на востоке, севере или юге — а может и на юго-западе, если захочешь.

— А потом ты снова придёшь, разобьёшь мне ебало и отнимешь пайцзу? — поморщился Хуссейн. — Где гарантии?

— То, что случилось с вами, недолговечными ванами, результат того, что пайцзы вам дал неправильный император, — объяснил я. — Пока император Цзяньлун будет сидеть на престоле, ваши пайцзы будут действительны. И пойти против вас будет равносильно посягательству на императора. Поэтому вы будете лично заинтересованы в том, чтобы поддерживать императора во всех его начинаниях.

— Например, в завоевании Поднебесной, да? — криво усмехнулся Хуссейн. — Опять воевать, да?

— А ты сам долго сможешь спокойно сидеть на жопе во дворце? — спросил я. — Бумажки перекладывать, дебет с кредитом сводить…

— Может и долго смогу, — пожал плечами Хуссейн. — Это моё дело будет.

— Титул вана — это, в первую очередь, служба, — сказал я. — И вообще, всё это вилами на воде писано, пока что. Моргана идёт и я не могу дать гарантий, что все мы переживём встречу с ней.

— Мне нужны гарантии, — сказал палестинец. — Я столько дерьма повидал и в прошлой жизни, и в этой — надоело. Против Морганы воевать — это ладно, это мой долг, но если я выживу и меня потом кинут с титулом…

— Будь добр выполнить свой долг, — попросил я его. — А я, если переживу эту войну, выполню свои обязательства перед вами.

— Надеюсь, мы с тобой переживём эту войну, — улыбнулся Хуссейн и отошёл.

Тут на полянку вернулся Маркус, несущий на плече здоровенного оленя.

— А чего не кабанчик? — поинтересовался я.

— Это кабаниха была, с поросятами, — ответил он.

— И чего? — нахмурилась Апполин, сидящая у разжигаемого Каспером костра.

— Жалко стало, — ответил Маркус. — Ну и я сходил по следам за оленем и убил его.

— А вдруг он платил алименты за оленят? — спросила Апполин. — И ты, своими действиями, оставил без пропитания пару-тройку Бэмби — что ты чувствуешь на этот счёт?

— Ой, да иди ты, — усмехнулся Маркус. — Лучше помоги мне разделать этого здоровяка.

— Я помогу, — разогнулся Каспер. — Помнится, с батей частенько ходили на охоту…

— Началось… — пробурчала Апполин.

— Эй, эту историю я ещё не рассказывал! — воскликнул Каспер.

Извлекаю княжий меч из ножен и сажусь у костра.

Достаю из подсумка принадлежности и начинаю чистить меч — ни одно оружие долго не протянет без ухода.

Мой княжий меч сильно настрадался за прошедшие битвы и стычки — возможно, нужно выковать новый. Но таким качественным он уже не будет, так как негде взять кровь, эквивалентную крови мастера Гао.

Так-то, моя кровь тоже весьма неплоха для изготовления кровавой стали, но добыча нужного объёма железа из моей крови займёт неприлично много времени.

Идеально было бы как-то уговорить Фэйшаньцзо стать великим донором крови — я даже боюсь представить, что за сталь получится из драконьей крови…

Предполагаю, что этот металл обретёт способность восстанавливать свою структуру и устранять полученные повреждения — даже если не это, то что-то обязательно будет.

Читывал я как-то произведение в жанре санься, в котором был герой с кинжалом из крови инлуна, то есть, божественного дракона. Этот кинжал, по сюжету, обрёл собственное сознание и очень сильно помогал герою в культивации — даже как-то подсказал ему, где копать, чтобы найти легендарные ртутные пилюли.

В конце концов, кинжал его очень коварно предал, потому что, как оказалось, был изготовлен из крови не инлуна, а хэйлуна, то есть, чёрного дракона. Ну и у этого древнего автора, блядь, в фирменном стиле были мрачные концовки, без хеппи-энда — в этом весь писатель Чи Юань…

«Хорошо, что этот уёбок давно сдох и больше не обламывает добрых людей», — подумал я. — «Автор — говно, а книга — мудак».

Чистя княжий меч, не заметил как прошло несколько часов. Всё-таки, это очень медитативное занятие.

— Мой ниггер, — сел рядом со мной Маркус.

— Бро, — кивнул я ему.

— Я хочу сказать, что никогда мне ещё не было так весело, — поделился со мной Маркус.

— В смысле? — спросил я.

— Ну, вот эти осады, рубилово, а затем война на вражеской территории, — объяснил он. — Я и представить себе не мог, что окажусь в положении генерала Шермана — это стало возможным только благодаря тебе, бро.

— Да завязывай, — попросил я его. — Мы вместе всё сделали.

— Не-не-не, ниггер! — не согласился Маркус. — Я до сих пор не отплатил тебе за то, что ты спас меня тогда — я прекрасно помню об этом. И я отплачу тебе.

— Ты бы сделал для меня то же самое — мы это уже много раз обсуждали, — поморщился я.

— И тогда бы я не забыл, что за тобой должок, — усмехнулся Маркус. — А по этим битвам — я лично убил уже, наверное… пятьсот-шестьсот человек. А руками морпехов и солдат — счёт, наверное, перевалил за десятки тысяч. Мало кто может похвастаться тем, что разбивал целые армии, бро. Генерал Шерман, разве что. Я почувствовал себя в его шкуре — спасибо тебе за это, Виталий.

— Эх… — вздохнул я. — Ладно — обращайся.

— Ха-ха! — рассмеялся Маркус.

— И о Саре не забывай, кстати, — напомнил я. — Если бы не она, я бы тупо не узнал, что ты мчишь к Юнцзину. Ну и духовная поддержка — кто знает, как бы всё закончилось в том городе-призраке, не будь её?

— Мою систер я помню всегда! — улыбнулся Маркус. — И тоже очень благодарен ей за всё!

— Не загоняйся на эту тему, брат, — попросил я его. — Мы — это даже ближе, чем семья. И если мы переживём весь этот пиздец, если нас не прокинут с возвращением домой, то мне будет очень сильно не хватать вас двоих…

Маркус резко отвернулся.

— Тема болезненная, ниггер, — произнёс он, а затем встал и ушёл с полянки.

— Эх… — тяжело вздохнул я.

*2232-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, Дворец Тёплого Лета*

Наконец-то, столица.

За прошедшие год и три месяца, Юнцзин изменился до неузнаваемости — мы зашли в него с востока и полтора часа шли по качественным мощёным улицам, мимо блоков многоэтажных жилых комплексов из кирпича и камня.

По дороге нам встретились три больницы и восемь школ, а также бесчисленные магазины, лавки, винные башни и даже полноценные рестораны и кафе современного типа.

Винные башни, как я вижу, медленно уходят в прошлое, потому что появились отдельные гостиницы, общественные театры, питейные заведения и музыкальные бары.

В точном соответствии с законами рынка, деляги смекнули, что выгоднее раздробить сферы бизнеса и зарабатывать на сфере отрасли отдельно, а не подавать это всё блоком, будто так и должно быть.

Народу на улицах очень много, полиции почти не видно, есть уличные лавочники, есть музыканты и актёры, развлекающие людей.

Этот массовый «энтертейнмент» на улице — плохой знак. Приток людей в город превышает количество рабочих мест, поэтому люди пытаются заработать, как могут. Попрошайки встречались нам только на окраине, а это значит, что полиция знает свою работу и изгоняет их из «приличных кварталов» физическими и психологическими методами.

Но с этим нужно что-то делать — это нездорово. Именно безработица и нищенствование толкает людей к криминалу, поэтому есть риск, что Юнцзин, постепенно, вернётся к своему былому состоянию, с преступными кланами, наркоторговлей, массовой проституцией и прочей атрибутикой города порока.

— Бро, — произнёс Маркус, когда мы подошли к вратам Дворца Тёплого Лета. — У меня есть наблюдения, которые надо обсудить чуть позже.

— У меня тоже, — кивнул я.

Заходим на территорию дворца — демонстрируем золотые пайцзы страже и она пропускает нас дальше.

— … содомизированные обезьяны!!! — услышал я вопль, когда открыл дверь в Зал Совершенной Усмотрительности. — Ёбаные телепузики! Я вас на хуе таскать буду, суки!!! Если я узнаю, что ещё хоть одна сутулая псина задумает устроить что-то подобное, отправлю на ртутные рудники!!!

Это орёт Реншу, сидящий на троне перед коленопреклонёнными чиновниками. Вижу среди присутствующих представителей Цензората, которые, буквально, дрожат, а вот остальные сидят спокойно, лишь для виду изображая шок и трепет перед гневающимся Сыном Неба.

Вижу, что он нахватался от нас разных словечек и активно применяет их…

Все уже поняли, что традиционные протоколы взаимодействия с императором остались в прошлом и теперь легко можно удостоиться не только взгляда от императора, но и недоброго слова из его уст. А то и серии недобрых слов.

— Генерал армий Чжи и великий канцлер Вэй! — увидел нас император и черты лица его резко разгладились. — Проходите!

Проходим через весь зал и опускаемся на колени перед троном.

— Я доволен вашими успехами на восточных пределах, — сказал Реншу. — Вы достойны щедрых наград и поощрений, но сейчас не время для награждений. Сейчас нужно решить, как наказать Цензорат за то, что он устроил.

Отбиваем троекратный поклон мордой в пол, а затем, в соответствии с протоколом, становимся у трона. Маркус, как генералиссимус-адмирал-всея-Поднебесная, встал по правую руку, а я, как ничтожный великенький канцлеришка, по левую руку.

— Суть дела, вкратце… — тихо попросил я хунлу Чан Сыбэня.

— Всё дело в том, мудрейший великий канцлер… — начал он шептать мне на ухо.

Суть дела оказалась прозаична и, в каком-то смысле, драматична. Цензорат, в лице главного цензора, Вонг Цу, решил организовать охуительную раскрываемость и стабильный рост эффективности, введя палочную систему, то есть, нормативы по раскрываемости.

Первые три-четыре месяца все радовались «потрясающей эффективности» цензоров, изобличающих ебейшие злоупотребления на местах, коррупцию, нечистоплотность и прочие пороки императорской администрации, полиции и квартальных советов.

А недавно обнаружилось, что цензоры тупо фабрикуют дела, чтобы их не наказали за низкую раскрываемость.

«Пизда Вонг Цу», — заключил я. — «Доигрался, долбоёб».

— … и участь его печальна — он отправился на ртутные рудники, — закончил хунлу Чан.

— За дело, — кивнул я. — А кто новый главный цензор?

— Чжао Симин, майор КМП Поднебесной в отставке, — ответил хунлу.

«Силовики проникают всё глубже и глубже во власть», — подумал я. — «Впрочем, это гораздо лучше, чем потомственные чинуши, у которых коррупция в крови».

Мне кажется, кто угодно будет лучше, чем профессиональные коррупционеры. Ещё на Земле я как-то услышал утверждение, будто, чтобы чинуша мог спиздить один рубль, ему нужно испортить девять, чтобы на общем фоне разъёба не было заметно факта кражи.

Из этого следует, что даже просто честный некомпетентный человек наворотит дел гораздо меньше, чем профессиональный коррупционер, который осознанно и умело гнёт систему, разрушая её всё больше и больше.

А самое главное, что некомпетентного человека можно исправить, научить, он может и будет набираться опыта, а вот ворюгу уже не исправить. Коррупционер — это раковая опухоль, которую можно только вырезать или убить химией.

Поэтому все эти россказни о том, что «если всех чиновников пересажать, то кто потом будет работать?» — это разговоры в пользу бедных. Лучше набрать штат честных людей, которые, всё-таки, встречаются в дикой природе, чтобы он, наломав дров и совершив свои глупые или неглупые ошибки, в итоге, стал компетентным и эффективным, чем длить это последовательное разложение институтов, ведущее к закономерному финалу, как раковая опухоль.

— Я буду напоминать об этом на каждом совещании!!! — предупредил всех Реншу. — Вонг Цу захотел возвыситься очень дёшево — смотрите, к чему это привело его! Его заместители понижены в должностях до низовых — не остановили, не отговорили! Наша высшая задача — давать реальный результат, а не показывать его на бумаге!

У меня чуть слеза не навернулась.

«Это мой мальчик!» — подумал я, растрогавшись.

Далее рассматривался вопрос о судьбе генерал-инспектора полиции. Ли Чжихао, полковник КМП Поднебесной в отставке, назначенный генерал-инспектором полиции примерно полгода назад.

Он поддержал инициативу главного цензора и начал вводить аналогичную систему в полиции — видимо, ему понравилась сама идея дешёвой мнимой результативности.

Генерал-инспектор Ли сидит в тюряге, ждёт решения императора.

— Он виновен! — приговорил его Реншу. — Я снимаю с него неприкосновенность и передаю его судьбу в руки имперского суда!

Эту штуку внедрил лично я — император не может лично приговорить человека к смертной казни или иной мере социальной защиты. Это делается через судебную систему, которая, в свою очередь, не может за просто так трогать функционеров императорской администрации — тут нужна санкция императора или проведение голосования в рамках глав отраслей администрации.

Конечно, кривая система сдержек и противовесов, но при наличии такого императора, как Реншу, она работает — и я думаю, что он будет править очень долго. И длительность его правления напрямую зависит от того, как сильно и системно он будет пампить.

Удивительно, но, несмотря на развитую бюрократическую систему, все эти министерства, службы и прочие ведомства, всё зависит от того, насколько будет лично силён император…

После распекания полиции и угроз в адрес жопы нового генерал-инспектора, совещание перешло в мирное русло — оценка эффективности нового штата чиновников низового звена.

Эти ребята совершенно другие — они учились в школе, на интенсивных курсах начального образования, поэтому владеют грамотой, математикой и прочими базовыми знаниями.

Интенсивные курсы проводятся в казарменном режиме, на мощностях КМП Поднебесной — обучение там идёт по 50 часов в неделю, по строгому графику, отклонения от которого караются.

Это своеобразная начальная школа-интернат, где взрослых мужчин мучают арифметикой и иероглифами, а затем, когда нужна психическая разрядка, подвергают интенсивной физической подготовке или муштруют на плаце — сержанты КМП иначе не могут.

Благодаря обильному питанию и физическому развитию с восстанавливающими эликсирами, усвоение материала идёт очень хорошо, поэтому обучаемые получают весь курс начального образования за два года, вместо четырёх.

Это не идеальное решение, но зато проблема с квалифицированными кадрами решается.

И, судя по промежуточным результатам работы новых чиновников низшего звена, это было верное решение, так как быстродействие низшего звена императорской администрации начало постепенно улучшаться.

На этой жизнеутверждающей ноте совещание было завершено и чиновники были отпущены.

— За мной, — велел Реншу.

Пересекаем Зал Нефритовой Благости и движемся к личным покоям императора.

— Как я рад, что вы вернулись! — воскликнул Реншу и обнял меня.

— Полегче, ха-ха! — обнял я его в ответ.

Реншу крепко обнял Маркуса, а затем отступил от нас на шаг.

— Вы пропустили рождение моего первенца! — воскликнул он. — Династия Цзоу возрождается!

— О-о-о, поздравляю, — улыбнулся я. — Как назвали?

— Чэньхао, в честь моего дальнего предка, — ответил Реншу.

— Поздравляю с первенцем, — поздравил его Маркус.

— Но следующего я точно назову Ли! — пообещал император. — А третьего — У. А если будет дочь, то назову её Суруо!

— Это лестно, — кивнул я. — У тебя во дворце есть что-нибудь перекусить?

— Памповая каша? — уточнил император.

— Желательно, — улыбнулся я.

— Конечно! — ответил Реншу. — Идём в обеденный зал — я распоряжусь, чтобы вам подали императорскую памповую кашу!

— Хм… Веди, — сказал я.

— Нам нужно будет обсудить военный парад, который нужно провести, когда войска вернутся, а также обдумать защиту северных провинций! — сообщил Реншу, ведя нас в обеденный зал. — И тебе нужно срочно вернуться к обязанностям великого канцлера — без тебя мне приходится лично всем заниматься и остаётся мало времени на развитие!

— Привыкай, — усмехнулся я. — После меня должность великого канцлера будет вакантной…

*2246-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, Дворец Тёплого Лета, кабинет великого канцлера*

— … примерно половина населения Юнцзина уже проживает в многоэтажных домах, — продолжала Сара. — Это позволило сократить общую площадь города почти в восемь раз.

Как врио великого канцлера, согласно протоколу, она должна сделать мне один большой доклад обо всех ключевых событиях, а также дать статистику, чтобы я быстрее вошёл в курс дела.

— Строительство новых жилых комплексов продолжается, но на это выделено только 33% от общих строительных мощностей, — сказала Сара. — Остальные 67% строительных бригад направлены на разбор старых и сооружение новых постоянных укреплений города.

Юнцзин укрепляется в соответствии с новой оборонительной доктриной, разработанной Маркусом: форты-бастионы будут формировать три цепи вокруг города, а между ними будут оборудованы полноценные траншеи, с колючей проволокой, ямами-ловушками и так далее.

Артиллерия у противника слаба, но её много, поэтому стены бастионов сооружаются из земли, с каменной облицовкой.

Впрочем, сложнее всего не построить тройную линию обороны вокруг города, что тоже непросто, а провести ландшафтные работы, чтобы освободить пространство от лишних руин и неровностей.

Строительство внешнего кольца обороны идёт уже полтора года и вокруг Юнцзина сооружено двадцать три форта-бастиона. Срединное кольцо будут защищать восемнадцать фортов-бастионов, а внутреннее кольцо будет состоять из двенадцати фортов-бастионов.

Резоны сначала строить внешнее кольцо состоят в том, что нужно было научить строительные бригады строить военные укрепления, поэтому проба пера производилась на внешнем кольце, которое потерять будет не так критично.

Работы очень много, но и рабочих тоже много — львиная доля зарплатного фонда Юнцзина уходит именно на строителей, которые до этого отстраивали город, а теперь укрепляют его по последнему веянию военной мысли.

— Вопрос с водоснабжением, наконец-то, решился, — тем временем, продолжала Сара. — Введена норма в 150 литров в сутки на человека в кварталах Ядра, а в остальных кварталах норма составляет 100 литров на человека. 25% бригад бурильщиков остались в городе и бурят скважины в пригородах, а остальные 75% отправлены в провинцию Бэйлин, чтобы решить там давно назревший вопрос с качеством воды. В провинциальной столице, городе Бэйчэне, проживает 3,5 миллиона человек — они остро нуждаются в качественной воде и я посчитала решение этой задачи приоритетной.

— Верный ход, — кивнул я.

— В Юнцзине открыты 1890 новых школ, — перешла Сара к вопросу массового образования. — Это почти полностью закрывает потребность в начальном образовании, на данный момент. Строительство школ продолжается, но сниженными темпами, ввиду более высокой приоритетности строительства укреплений. Тем не менее, нужно держать руку на пульсе — население города неуклонно растёт и потребность в образовании увеличивается…

— Кстати говоря, — вспомнил я. — Что за обилие попрошаек и уличных фокусников на улицах? Когда мы уезжали на восток, ничего подобного и близко не наблюдалось.

— Это объясняется очень легко, — ответила Сара. — Промышленный рост не поспевает за увеличением населения. У нас безработица составляет уже около 23% — это критический уровень. Скоро начнёт расти бандитизм и недобитые криминальные кланы начнут поднимать голову.

— Есть какие-нибудь решения? — спросил я.

— Есть, — кивнула Сара. — Нужно щедро делиться секретами с дельцами и помогать им открывать новые предприятия. Или же, самим открывать новые предприятия, но без применения духов. Возможно, имеет смысл открывать цеха с коттон-джин, чтобы наращивать объёмы производства очищенного хлопка. Это убьёт нашу монополию, в перспективе следующих лет двадцати-тридцати.

— А нам не похуй? — уточнил я.

— Нам похуй, — улыбнулась Сара. — Но нужно что-то ещё. Нужно строить фабрики по производству всего и чтобы туда пошли все эти безработные люди. Когда мы снизим безработицу хотя бы до 5–6%, наша экономика прекратит барахлить и улицы очистятся от всех этих неприкаянных субъектов.

— Тогда нужно делать это, — сказал я. — Вообще, думаю, пора очень серьёзно вкладываться в оборонное производство — нам нужно больше ружей, больше орудий и больше боеприпасов.

— Серьёзнее, чем сейчас? — нахмурилась Сара.

Сейчас солидный кусок госбюджета вливается в оборонную промышленность, но это ещё не переход на военные рельсы — нам нужна готовность к тотальной войне, чтобы мы могли мобилизовать миллионы солдат и воевать до победного конца или до последнего человека, способного держать оружие.

— Да, — ответил я. — Это экзистенциальная война — если проиграем, то не будет больше никакого свободного человечества. Либо шуяо, либо кровососы.

— Нужно будет вносить радикальные изменения в намеченные планы, — сказала Сара. — И придётся ужимать очень многие социальные программы.

— Что поделать? — развёл я руками.

— Но есть и хорошие новости, — улыбнулась великая княжна. — Мы, наконец-то, освоили технологию получения стали из чугуна — каждая Ци-плавильня даёт по 6–7 тонн качественной стали за смену. Всего у нас двенадцать Ци-плавилен в строю и ещё двадцать шесть на этапе строительства и подбора персонала.

— Этого мало, — покачал я головой.

— Безумно мало, — согласилась Сара. — Я ищу средства, чтобы расширить количество плавилен до сотни единиц — но и этого тоже будет слишком мало. Если по минимуму, то сто Ци-плавилен дадут 600 тонн стали в сутки. Даже если убрать время на изготовление рельс и предположить, что мы всю сталь будем тратить только на производство рельс, это семь с половиной километров пути в сутки. В месяц — 225 километров в месяц.

— А нам только до Бэйлина тянуть рельсы 1600 километров… — произнёс я.

— До начала войны мы наладить сообщение с соседними провинциями уже не сможем, — заключила Сара. — Но вполне можем обеспечить железнодорожное сообщение между агрогородами и Юнцзином, а также дотянуть полотно до оборонительных линий, чтобы оперативно перемещать солдат и грузы. Тактически это нам поможет очень значимо. Но стратегического превосходства у нас не будет ещё лет двадцать-тридцать.

— К тому моменту нам будет сильно похуй, — вздохнул я. — Ладно, будем работать с тем, что есть. Как и всегда.

— Как и всегда, — улыбнулась Сара.

В кабинет постучали.

— Кто там ещё? — спросил я.

— Зонг, хоу Вэй, — заглянул мой бывший пиарщик.

— О-о-о, заходи! — заулыбался я. — Уже вернулся, да?

— Я пойду, — встала Сара из-за стола.

— Увидимся дома, — кивнул я ей.

Сара покинула кабинет, а её место за столом занял Зонг.

— Возмужал, окреп, — рассмотрел я его. — Молодец!

— Спасибо, хоу Вэй, — смущённо улыбнулся Зонг.

— Слышал я, что ты отправился вдоль канала, с агитбригадой, — произнёс я.

— Да, — кивнул Зонг. — Мы распространяли благую весть о могуществе Сына Неба, который способен договариваться с драконами. Всё население прилегающих к будущей реке провинций и уездов знает, что тяньлун работает не сам по себе, а по договору с императором.

— Замечательно, — кивнул я. — А что делает сейчас Фэйшаньцзо?

— Он отдыхал две недели, лёжа на Двурогом холме, — сообщил Зонг. — Местные жители начали приносить ему подношения, которые он принял — это считается очень хорошим знаком. Ну и я не преминул воспользоваться шансом и устроил у подножия холма митинг во славу Сына Неба, вхожего в драконьи круги, причём не абы каких драконов, а тяньлунов! Тяньлуны — это небесные драконы, посланники самого Неба, поэтому, исходя из этого, у Сына Неба точно есть Небесный мандат. Иначе ведь и быть не может?

— Естественно, — улыбнулся я. — Насколько далеко распространилась весть?

— Очень далеко! — заверил меня Зонг. — Ручаюсь за то, что все Центральные провинции уже слышали о том, что тяньлун, от имени Сына Неба, роет новую реку.

— Хм, это хорошо, — произнёс я. — Сара писала мне, что ты успел жениться.

— Да, хоу Вэй! — ответил министр пропаганды. — Взял в жёны дочь одного обедневшего гуна — он из старого клана Сонг, практически вымершего.

— Чтобы никаких кумовских движений — смотри у меня! — предупредил я его.

— У моей Мэйин нет связей с роднёй отца, — покачал головой Зонг. — А сам мой тесть, Сонг Ляньфэн, давно пребывает в беспамятстве. Мне этот брак нужен-то только для укрепления статуса — а то мало ли…

— Перестраховщик, — усмехнулся я. — Ладно, тоже жизнеспособная стратегия. Ах, да! Ещё мне сообщили, что ты начал строить какой-то роскошный дворец на своём наделе — как это понимать?

— Злые языки шлют наветы, — поморщился Зонг. — Я строю своё имение на жалование и роскоши в нём не больше, чем в вашем жилище. Вы же понимаете, хоу Вэй, скольким людям я дорогу перешёл? Мне нужно быть уверенным, что моя семья будет жить в безопасном доме.

— Но смотри у меня, блядь, внимательно! — предупредил я его. — Узнаю, что исполняешь какую-то мутную хуйню — накажу. Не пожалею.

— Да я никогда! — стукнул себя по груди Зонг. — Да я ни за что!

— Посмотрим, — хмыкнул я. — А как обстановка в городе?

— Отлично! — заулыбался Зонг. — Лавок становится больше, появились даже крупные дельцы, производящие разные товары, много и дёшево. Но, конечно, бродяг развелось на улицах… А в целом — Юнцзин ещё никогда не был таким цветущим, как сейчас.

— Что в народе говорят? — поинтересовался я.

— Говорят, как всегда, всякое, — пожал плечами нань. — Отчёт я составил три дня назад — как будто сердце чуяло. Сегодня же передам через ассистента.

— Отчёта у тебя, конечно же, нет? — нахмурил я брови.

— Ну… — Зонг замялся. — Но я его быстро составлю!

— Тогда зачем ты пиздишь, глядя мне в глаза, подонок⁈ — разозлился я.

— Прошу прощения, хоу Вэй! — рухнул с кресла, прямо на колени, Зонг. — Не повторится больше! Я исправлюсь!

— Горбатого только могила исправит, — покачал я головой. — Через четыре часа, твою мать, чтобы был отчёт! Тебя же, мерзавец, предупреждали, что мы скоро прибудем в город! И завязывай с пиздежом — ты уже давно не уличная шпана, а серьёзный человек. Стыдно должно быть.

— Мне очень стыдно, хоу Вэй, — поклонился Зонг.

— Двигай отсюда, — велел я ему. — Просрочишь отчёт — накажу.

Зонг отбил троекратный поклон, встал, поклонился в пояс и вышел из кабинета спиной вперёд.

— Блядь, какой шельмец… — процедил я недовольно. — Надо провести расследование, что он успел натворить за время моего отсутствия.

*2499-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, здание Генштаба СВП*

— Так-так-так… — рассмотрел я карту зоны будущего противостояния.

Слева от меня стоит Маркус, а справа Сара. Реншу напротив, через стол, стоит и разглядывает диспозицию.

Штабные офицеры расставляют последние фигурки, обозначающие подразделения и укрепы.

— Моргана продолжает переть, — произнёс Маркус. — Силы сдерживания истощены и более не справляются со своей задачей.

Самые главные смертники в Вооружённых Силах Поднебесной — это не морпехи и не солдаты, а, как оказалось, кавалеристы.

Гусары гибнут очень часто, причём настолько часто, что срок их жизни исчисляется не годами, а месяцами.

Набирают в их ряды только добровольцев, достаточно отбитых наголову, чтобы отправиться в глубокие рейды, то есть, на верную смерть.

Единицы возвращаются, чтобы поведать о достигнутых успехах, но большинство просто умирает, нанеся врагу какой-то ущерб.

Нам известно, что Моргана сформировала отряды егерей из сильных кровососов, которые не только успешно борются против наших гусар и карабинеров, но и совершают рейды к нам в тыл.

Против егерей мы применяем боевые группы юся-«физиков», превосходящих кровососов в физической силе и боевых качествах.

Но юся слишком мало, поэтому последние два месяца контррейдами занимаются и практики-«физики», с переменным успехом.

— Они сделали достаточно, — произнесла Сара. — Думаю, их можно возвращать — они понадобятся нам позднее.

— Согласен, — кивнул Маркус.

— Не возражаю, — вздохнул я. — Генерал Лян.

— Я передам ваш приказ начальнику генерального штаба, — ответил заместитель начальника генерального штаба по оперативному управлению.

— Думаю, развязка этой войны уже близка, — произнёс я. — Нужно снимать недоносков с тренировочных лагерей и насыщать ими оборонительные позиции.

— Я тоже так считаю, — кивнул Маркус. — А в лагеря отправить новых мобилизованных — так они получат хоть какую-то подготовку.

— Не имею возражений, — пожала плечами Сара.

Поднебесная императорская армия насчитывает 750 000 человек личного состава, а КМП Поднебесной — 50 000 человек.

Итого, 800 000 человек — это только солдаты и морпехи на действительной воинской службе. Всю эту ораву взрослых мужчин кормят все Центральные провинции, что обходится очень дорого.

Угроза с Востока успешно устранена, поэтому мы сняли с восточных провинций все гарнизоны и направили их в имперскую провинцию, чтобы усилить ПИА — это добавило к ней ещё 95 000 солдат.

Моргана идёт с юга. К ней присоединилась часть восточных армий, обогнувших горную цепь, а ещё она нашла местные ресурсы и укомплектовала новое крыло из 200 000 солдат, которые, к нынешнему моменту, одурманены и выдрочены до приемлемого уровня боеспособности.

Также нам известно, что она перенимает наши тактики ведения войны и у неё уже есть лёгкие кавалерийские подразделения из носферату — это аналог гусар, предназначенный примерно для той же сферы деятельности.

Пехота её полностью оснащена пулями Несслера, что было достигнуто только около года назад — объясняется это тем, что далеко не все провинциальные армии прошли переоснащение и многие до сих пор стреляют шариками.

Артиллерии у неё очень много — на 90% это двухцуневые полевые орудия, а остальное — осадная артиллерия крупных калибров. Тут её армия слабее, потому что у нас уже активно внедряются стальные трёхцуневые полевые орудия, стреляющие дальше и жёстче.

Ну и, как завершение военной реформы, Моргана внедрила в экипировку своих солдат малые пехотные лопаты, точные копии тех, что давно находятся на вооружении ПИА и КМП. Это значит, что они будут рыть окопы и вести боевые действия по новым правилам.

Суммарно у Морганы сейчас около 1 600 000 солдат, но наиболее боеспособный костяк составляют лишь 650 000 солдат, имеющих опыт войны против шуяо.

Но определяющим фактором является наличие у неё подразделений кровососов.

Есть сверхсильные кровососы третьего, четвёртого и пятого колена, которые близки по силе к среднему юся-«физику» — таких у неё около трёх-четырёх тысяч.

Есть кровососы седьмого и восьмого колена — этих носферату у неё около 30–40 тысяч. Эти, в условиях доминирования артиллерии, мало чем отличаются от людей, поэтому юся могут крошить их, как салат-латук.

В целом, превосходство в физической силе над стандартными нашими солдатами и морпехами есть, поэтому наша задача — максимально нивелировать шансы на ближний бой.

— Что у нас с серебром? — спросил я. — Это точно не наебнёт нашу экономику?

— Да, точно, — ответила Сара. — Внедрение золотого стандарта позволило безопасно вывести 8% серебра из денежного оборота. Это 2400 тонн. И этого вполне достаточно для обеспечения войск новыми патронами и снарядами.

Золотой стандарт — это вынужденная мера, вводимая от отчаяния. Мы вынуждены были преждевременно основать государственный банк, в который аккумулировали все императорские золотые запасы.

Под золотое обеспечение мы начали печатать банковские билеты, которые меняются исключительно на серебро, по соотношению 0,2 грамма золота за 1 грамм серебра.

На рынке дают 0,1 грамм золота за 1 грамм серебра, поэтому это стало очень выгодно и население понесло серебро.

Чтобы основная масса населения не сомневалась, император дал персональную клятву Небу, что банковские билеты, в любой момент, можно обменять на эквивалент в золоте.

В Поднебесной нет телевизоров, из которых всякие люди пиздят, что ни попадя, поэтому слову императора принято верить — ну и к клятвам относятся тут предельно серьёзно. И раз император сказал, что будут менять, то это значит, что будут менять и точка.

— Хоть с этим всё в порядке… — произнёс я.

— А вот со стратегией будущей войны всё не ок, бро, — сказал Маркус. — Похоже, что мы будем воевать не в стиле Гражданской войны, а в стиле Первой мировой. Это не очень любимый мною исторический эпизод — все эти траншеи, крупнокалиберная артиллерия… Я слишком плохо знаю, как там воевали и что будет дальше.

— Моргана тоже не знает, — улыбнулся я. — Будем получать этот опыт вместе.

— Не люблю, когда что-то отдаётся на откуп удаче, — неодобрительно покачала головой Сара. — Нужно проработать теорию — возможно, кто-то из юся что-то слышал или даже изучал.

— Я точно ничего не слышал и не изучал, — сразу признался я.

— Хотя, мы же от обороны будем исходить, ведь так? — спросил Маркус. — Тогда это ей нужно будет думать, как пробить наши линии обороны. Нам же нужно думать о том, как бы быстро и дёшево повысить огневую мощь… Капсюльные винтовки… Нет, к моменту начала войны они будут далеко не у всех…

Капсюли у нас изготавливаются из травы железного жала, очень неприятной хуйни, которая произрастает в реликтовых лесах и нужна для целой серии эликсиров, включая даже эликсир выносливости.

Алхимики, работающие с железным жалом, знают, что обсидиановую ступку, в которой измельчается железное жало, нужно постоянно вычищать и промывать дистиллированной водой, потому что можно спалить себе все ингредиенты, а если совсем не повезёт, то и всю лабораторию.

Дело в том, что измельчённое железное жало склонно загораться при трении или сильном ударе — это-то её свойство мы и использовали при разработке капсюлей для револьверов и капсюльных ружей.

Железное жало стоит сравнительно дёшево, поэтому мы легко начали производство медных колпачков — Сара справилась с этим сама, подключив двоих мастеров по меди, которые сконструировали станки, производящие колпачки для капсюлей из листовой меди. Естественно, там задействованы духи, которые и скручивают капсюли, после чего начиняют их пылью из железного жала, а затем закупоривают очень тонкой бумажкой.

Испытания показывают, что из 100 выстрелов только в 9 случаях осечка, что свидетельствует о высоком качестве изготовления.

Ну и скорострельность переделанных под капсюли ружей повысилась с 2–3 до 4–5 выстрелов в минуту.

Но помимо установки капсюльных замков, старые ружья переоснащают нарезными стволами — процесс идёт, но слишком медленно, так как изготовление нарезов производится мастерами вручную, с помощью довольно-таки примитивных копиров.

В день переоснащаются 1200 ружей, что даже не очень смешно, учитывая масштабы нашей армии.

Отдельно производятся казнозарядные винтовки для шарпшутеров — таких производится по 650 штук в день, и обходятся они очень дорого, почти по весу золота. В основном они дороги потому, что в них шесть нарезов, а не четыре, как в переделанных ружьях.

И всё же, количество винтовок на вооружении нашей армии увеличивается и это обещает определённый прирост убойности огня подразделений.

— Ладно, ничего, сверх уже сделанного, не поделаешь, — вздохнул Маркус. — Мы ещё не готовы к тому, что будет, но мы готовы к этому лучше, чем войска Морганы.

— Но что делать с тем, что натворила эта престарелая падаль со своей армией? — спросил Реншу.

— Ничего, — ответил я. — Придётся просто учитывать то, что большую часть её войск уже не спасти.

Это основная причина нашей тряски: Моргана, ебать её в рот бутылкой шампанского, обратила в кровососов почти всю свою пехоту.

Не в могущественных кровососов старших колен, а в какую-то хуйню 18–19 колена, мало чем отличающуюся от людей.

Мало, но отличающуюся — эти твари питаются кровью, но меньшими объёмами, чем более старшие колена, более выносливы, чем человек, а также могут питаться человеческой едой. Ну и на них больше не нужно тратить дурман, потому что они подчиняются своему «родителю». Ах да, ещё они не болеют такими неприятными штуками, как тиф, оспа, чума, холера и прочие верные спутники армии.

Если бы Моргана обратила всех солдат в кровососов старших колен, то её армия закончилась бы где-то на полпути, потому что такую ораву не прокормишь, ну, вообще никак. Нет столько населения в Поднебесной, чтобы такая толпа уёбков могла досыта питаться хоть сколько-нибудь длительное время.

И этот «апгрейд» позволил Моргане ускорить перемещение своей армии, благодаря возросшей выносливости солдат, до 80–90 километров в сутки.

По местным меркам это, наверное, фантастика, но наши ребята путешествуют из тренировочных лагерей в Юнцзине до передовой со скоростью 500 километров в сутки, причём не заёбываясь от бесконечной ходьбы, а сидя на деревянных лавках в вагонах.

Общественность до сих пор охуевает от «деревянных змей, ползущих по стали» — до чего дошёл прогресс…

У нас есть всего 670 километров железной дороги, как раз до передовой, но каждый день укладываются дополнительные километры к агрогородам, чтобы ускорить перевозку продовольствия и людей в Юнцзин.

*2755-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, 1-я линия обороны*

Выглядываю из-за бруствера и вижу очередную волну вражеских солдат, прущих на нас длинными цепочками.

— Оружие к бою!!! — скомандовал я. — Разобрать цели! Огонь по команде!

Всё-таки, есть кто-то соображающий в штабе Морганы: после четырёх атак людской лавиной, кто-то догадался построить солдат в цепи, которые организованно, шагом, идут на наши укрепления и пытаются выдавить из них наших солдат.

Пошёл второй месяц войны, неизвестно, скольких мы положили, но сильных кровососов ещё никто не видел — против нас посылают слабосилков 18–19 колена. Да, Моргана обратила всех одурманенных солдат, пришедших к театру боевых действий своим ходом.

Это значит, что против нас сражается целая армия кровососов, которых не взять в плен и не провести через «детокс». Их можно только убивать.

А для кормления всех этих полчищ из южных провинций приводятся колонны из десятков тысяч гражданских.

Моргана, кстати, окончательно решила, что хватит всего этого сюсюканья с человечеством — она объявила о своей персоне и установила в контролируемых провинциях «власть ночи». Теперь там официально сидят пэнаи, то есть, губернаторы, из кровососов и управляют всем в открытую, терроризируя население и отправляя людей на корм армии.

То есть, эта война приобрела более острую экзистенциальную грань. То, что в случае поражения будет очень плохо, было очевидно и раньше, но теперь мы точно знаем, насколько именно всё будет плохо.

— Огонь!!! — скомандовал я.

Солдаты дали слитный залп и первая цепь рухнула почти полностью. Пара-тройка счастливчиков сразу же отступила — им глубоко похуй на смерть, как и одурманенным, но теперь не по убеждению, а по причине невозможности неподчинения своему «родителю».

«Родители» этих «птенцов» — это такие же слабосилки, но на поколение старше, держащиеся где-то сильно позади.

Грохнула осадная артиллерия и на головы идущих кровососов обрушилась картечь.

От стреловидной картечи мы быстро отказались, потому что слишком дорогая штука, сравнительно со свинцовым дерьмом, а эффект почти такой же.

Да и технологически проще отливать свинцовые шары, которые потом надо лишь слегка посеребрить, для остроты вкуса, поэтому мы пошли в сторону упрощения производства, ведь картечи нам нужно просто дохуя и больше.

Стрелковые цепи снова поредели от снопов картечи, но это не повлияло почти ни на что, кроме численности вражеских солдат — они продолжали упорно переть на нас, потому что в наших окопах их ждёт награда. Награда — кровь солдат.

Новый залп — выстрелили ружья и винтовки, а им вторили полевые пушки.

Все, кто был перед нами, попадал замертво, но позади мертвецов уже поднимались с брустверов и строились в поле новые цепи.

Я не знаю, чем думает эта манда, Моргана, но она тупо расходует своих солдат, нанося нам сравнительно незначительные потери. Зачем — возможно, она прочувствовала траншейный тупик и пытается преодолеть его в лоб…

«И всё бы было заебись, не докатывайся эти волны, иногда, до линии траншей», — подумал я, продолжив перезаряжать свою Д-25М.

Смотрю на поле перед собой и вижу горки трупов, изрезанных картечью и пулями, жидкую грязь, в которой плавают крысы, разжиревшие на дармовых трупах, а также мушкеты, лежащие в грязи или торчащие из неё тут и там.

Артиллерия практически не смолкает и дубасит по позициям врага то бомбами, то шрапнелью. Впрочем, шрапнель — это очень редкий гость на этом поле сражения.

Вставляю четвёртый снаряд со стрелками, надеваю капсюль на огневую трубку и медленно ослабляю курок. Их тут у меня целых четыре, поэтому нужно аккуратно, чтобы случайно не шарахнуть по капсюлю…

Сажусь на табуретку и жду приближения вражеских волн.

Юся Кит, в недавнем прошлом ван провинции Синъян, а в давнем прошлом задрот-геймер, сидевший на шее у пожилых родителей, объяснил, что до чего именно дошла Моргана — это тактика наступления людскими волнами, прямиком из Первой мировой войны.

Я о Первой мировой знаю очень мало — только то, что был царь Николай II, великие князья, купцы, поручики, а потом революция, захват Зимнего и всё.

Но Кит когда-то играл в какую-то игру, в которой бои происходят в Первую мировую и, на почве интереса к этому, он почитал и поизучал, как реально велась та война. Естественно, оказалось, что игра с Первой мировой не имеет вообще ничего общего, а велась эта война гораздо грустнее, чем показано.

Собственно, нам следует ожидать, что скоро Моргана, ну или кто там всё это придумал, добавит к первой волне сапёров, которые должны будут иметь специнструмент для перерезания колючей проволоки, а также пороховые заряды, чтобы взрывать сложные участки.

Но даже так, со всеми модернизациями, эффективность подобных штурмов будет близка к нулю. Близка, но не равна — мы будем нести потери, пусть и кратно меньшие, чем враг. А если потери у врага есть, то это всё имеет для Морганы практический смысл.

«Только вот где сильные кровососы?» — подумал я, открывая книжку «Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь жёлтую листву».

Жанр, естественно, уся, потому что про нас, про подводников…

— Восемьсот метров!!! — оповестил всех наблюдатель.

Артиллеристы дали залп и над ничейной грязью начали взрываться снаряды с дистанционными трубками. Некоторые не взрываются, а просто втыкаются в землю — брак на производстве есть, и он ощутимо влияет на ход боевых действий.

Прерываю чтение и выглядываю из-за бруствера. Врагу осталось пройти ещё семьсот метров.

В первую атаку они пытались бежать по полю, ну, чтобы побыстрее оказаться в наших траншеях, но выяснилось, что из-за разной индивидуальной скорости они начинают сталпливаться и создавать заторы, ну и устают быстро, потому что больше люди, нежели кровососы.

«Недокровососы, блядь», — подумал я.

Во вторую атаку часть этих недокровососов пыталась бежать, а часть пошла пешком, всё той же хаотичной лавиной, поэтому результат оказался столь же плачевным, но шедшие пешком прошли дальше.

В третью атаку они все пошли пешком и продвинулись дальше, чем ожидалось, поэтому впредь никто больше не бегал.

На отметке пятьсот метров солдаты вновь разобрали цели и открыли огонь по команде.

Недокровососы падали сотнями за раз, но позади были всё новые и новые цепи…

Наконец, они подошли на дистанцию досягаемости картечи и начали нести по-настоящему ощутимые потери.

Оторванные конечности и головы разлетелись по полю, некоторые недокровососы получали несмертельные ранения и с остервенением продолжили ползти к траншеям, но гибли от метких попаданий из винтовок шарпшутеров.

Пули с серебряными колпачками делают своё благородное дело и наносят недокровососам фатальный урон, особенно когда касаются жизненно важных органов.

И в этот раз враг вновь не дошёл до окопов — мне даже не пришлось стрелять из своей Д-25М.

Пользуясь случаем, вытаскиваю из ниши большую связку спирали Бруно и перемахиваю через бруствер. Нужно успеть починить несколько участков колючки до следующей серии волн…

*2769-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, 1-я линия обороны, бастионный форт «Севастополь-3»*

— Маджонг, миссис Отом, — с самодовольным выражением лица произнёс я и показал свою комбинацию.

— Ой, да иди ты! — отбросила кости Моника, юся-«физичка».

Не так давно она была ню-ван провинции Луншуй, но потом получила пиздюли от Гизлан и присоединилась к армии похода. А в прошлом, на Земле, она была «счастливой» домохозяйкой, матерью двоих детей и женой функционального алкаша. То есть, практически копия моей Жени…

— Выигрывать у вас весело, — усмехнулся я и сгрёб банк.

— Чтобы я ещё раз сел с тобой за партию в маджонг… — пробурчал недовольный Каспер, проигравший три золотых ляна.

— Я предложил — вы согласились, — пожал я плечами и поместил выигрыш в кошель.

Трое суток назад мы разместились в кирпичном форте «Севастополь-3», защищающем юго-западный сектор первой линии обороны — участок тяжёлый, из-за нескольких ландшафтных промахов, допущенных при строительстве форта.

Не учли, что тут низина и есть условия для стабильного возникновения туманов по утрам и вечерам. Враг не долбоёб, поэтому выбирает именно это время, чтобы атаковать. Картечи всё равно, ею бьют по площадям, а вот меткость солдат падает, поэтому враг всё чаще и чаще добирается до траншей и стен форта.

Враг всё никак не желает прекращать попытки штурма, несмотря на ужасающие потери, понесённые за прошедшие месяцы. Маркус прикидывал — около 300–400 тысяч недокровососов положили.

Адаптация врага к новым методам ведения войны идёт медленно, но идёт: как и ожидалось, в первых волнах добавились специализированные взводы сапёров, щитоносцев и даже гренадеров, а ещё Моргана начала применять какую-то особую магию, создающую морок, маскирующий передвижение её отрядов.

Это не помогает от периодических обстрелов ничьей грязи из двухцуневых орудий, но иногда недокровососам удаётся добраться до траншей. И тогда они режут солдат и морпехов.

В целом, наши потери по всему фронту увеличиваются, благодаря приспособлению врага к новой войне, поэтому всё не так радужно, как кажется некоторым…

— Кто-то ещё хочет сыграть? — поинтересовался я.

Но желающих среди членов боевой группы юся не нашлось.

Раздался треск и в небо с шипением взметнулась осветительная ракета, а за ней ещё одна.

«Да уж, похоже, что мы сдаём первую линию…» — подумал я с горечью. — «Слишком высокие потери».

У солдат и морпехов, кстати, уже начинается «фронтовое истощение», вызываемое слишком длительным нахождением в бою. Кто-то переживает психоз, кто-то впадает в депрессию, а кто-то не показывает никаких симптомов, а затем простреливает себе в башку из ружья.

Частично решаем эту проблему с помощью нормированных порций рисовой водки, но общую ситуацию это не меняет.

Также мы проводим ротацию, но замена траншейных ветеранов новичками слишком сильно снижает устойчивость участков, а смешивание подразделений портит боевую слаженность — никто не знает, как это решалось в Первую мировую, поэтому приходится просто терпеть небоевые потери.

Для совсем уж психически истощённых приходится применять курсы приёма дурмана — оказывается, он работает как антидепрессант и здорово так расслабляет психику.

— Эх, скучно с вами… — вздохнул я, встал из-за стола для маджонга и вышел из офицерской бытовки во внутренний двор форта.

Сажусь в пустой беседке и вызываю Квадробера.

— Привет, родной, — помахал я ему рукой.

Коала степенно кивнула.

Квадробер, за прошедшие месяцы, возмужал и окреп — не забываю выделять ему Ци сверх нормы, чтобы было на что расти.

Он, как оказалось, поставил себе цель приблизиться по форме и содержанию к своему хозяину, поэтому начал меняться.

Больше он не напоминает милую пушистую коалу, а похож на коалу-бодибилдера, с развитой мускулатурой, дающей рельеф даже сквозь мех. Вдобавок, он обзавёлся мечом, правда, не бастардом, как у меня, а несбалансированным фальшионом с корзинчатой гардой.

Когда я его спросил — отнял ли он его у кого-то, Квадробер лишь кивнул. Видимо, в «радиоэфире» мир живёт по похожим с нашим правилам, поэтому у кого-то можно что-то отнять или украсть…

Так или иначе, но Квадробер стал перемещаться быстрее, бить сильнее, а характер его стал ещё свирепее. Например, когда я привычно приказываю ему обоссать какого-нибудь врага, он сначала валит его, а затем ссыт ему на лицо. Жёсткий питомец, очень жёсткий.

— Держи свои «фронтовые», — беру его за когтистую лапу и передаю щедрую порцию Ци.

— Враг, километр! — уведомил всех один из наблюдателей.

— Заебало… — пробурчал я. — Что, готов сегодня надрать кому-нибудь жопу?

Квадробер сдержанно кивнул.

— Тогда погнали на стену, — улыбнулся я. — Скоро здесь будет очень много недокровососов.

*2797-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, 2-я линия обороны*

«Просрали „Севастополь-3“ — жаль», — подумал я, читая рапорт. — «Хороший был форт».

Постепенно все перебираются на вторую линию обороны, где укрепы построены гораздо качественнее, чем на первой линии.

Бастионные форты либо падают под натиском врага, либо оставляются, ввиду потери траншей и взятия форта в полуокружение, а это вынуждает либо бросать на участок юся, чтобы восстановить утраченный контроль, либо оставлять всё, как есть.

Наступил период, когда сил восстанавливать контроль уже нет, поэтому разумнее всего будет отступить — и мы отступаем.

— 7-ю и 11-ю роты объединить и отправить на третью линию — пусть отдыхают трое суток, — дал я приказ. — На их участок поставить 3-ю роту.

— Есть! — козырнул полковник Зан.

— Волны пошли!!! — крикнул наблюдатель.

— Юся, строиться!!! — дал я приказ.

Потерь среди юся, за всё время траншейного противостояния, нет — сражаться на поле оказалось гораздо безопаснее, чем штурмовать крепости. Ранений много, а вот смертей ни одной.

Тридцать юся-«физиков» выстроились в линию в траншее.

— Вперёд!!! — скомандовал я и первым перемахнул через бруствер.

Враги в километре, движутся уже десятки раз виденными мною цепями, но сегодня для них будет особенный день, потому что мы идём в контратаку.

— Бегом!!! — усилил я темп.

Преодолеваем ничью грязь и врезаемся в ряды противника.

Даю залп из двух стволов Д-25М и сношу дюжину недокровососов пучками посеребрённых стрелок. Сразу же начинаю работать длинным штыком, волнообразное лезвие которого изготовлено из сплава серебра и кровавой стали, молниеносно убивая пехотинцев, пытающихся поразить меня из дрянных ружей.

Качество экипировки противника сильно упало — раньше на нас пёр костяк армии Морганы, а сейчас идут сплошь провинциалы, вооружённые морально устаревшими фитильными ружьями.

Некоторые юся-«стихоплёты», зная о специфике вооружения противника, специально обливают противника потоками воды — это отлично работает и против «фитильщиков», и против «кремневиков». Нет искры — нет веселья…

«Ливень — лучшая погода», — подумал я, затаптывая двоих недокровососов и пронзая третьего штыком.

В дождливые дни на фронте случается затишье, потому что командование армии Морганы знает, что в дождь нет особого смысла гнать солдат на убой, а мы пользуемся этим, чтобы восстанавливать разрушенные укрепления.

— Первое отделение — зачистить окопы!!! — дал я приказ. — Второе отделение — уничтожить артиллерию!

Юся-«физики», закованные в латы из кровавой стали, спустились в окопы врага и начали истребление живой силы, пытающейся оказать нам сопротивление.

— А-а-а, курва!!! — заорал Каспер, разрубая на два неравных куска артиллериста врага. — Сдохните!!!

Зачистка первой линии вражеских окопов заняла минут десять, если считать с добиванием беглецов…

— Где вы там⁈ — крикнул я за спину.

Отряд сапёров подошёл к вражеским окопам и начал расставлять пороховые заряды. Нужно взорвать блиндажи, чтобы подкреплениям недокровососов было чем заняться ночью.

Продвигаемся на вторую линию окопов, размещённую в пятистах метрах, и убиваем там всё живое — вражеское командование уже не присылает подкрепления, а просто списывает всех тех, кто оказался под атакой юся. Уже потом, когда мы уйдём, сюда вернутся недокровососы и будут рыть новые блиндажи или выкапывать старые…

— Тащите орудия! — дал я приказ. — Не мешкать!

Юся-«физики» начали утаскивать трофейные орудия, обнаруженные в количестве девяти штук — шесть двухцуневых и два трёхцуневых. Последние — это наши, захваченные врагом при захвате первой линии и фортов.

Оглядываюсь и вижу, что делать здесь больше нечего.

— Уходим!

Раздалась серия взрывов, смешавшая блиндажи с землёй, а мы зашагали по ничьей грязи, обратно на позиции.

*2911-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, 3-я линия обороны*

— … не более 17% от штата, — продолжал доклад генерал-майор Хо Беньюй. — Более точных данных у нас нет — часть подразделений отрезана и их статус неизвестен.

Это уже третий комендант КМП Поднебесной, заступивший на пост по причине гибели предыдущего — генерал-майора Джин Икана. На самом деле, генерал-майор Джин Икан совершил суицид, по причине чрезмерного и длительного стресса, но в официальных документах мы обозначили просто «гибель от психического истощения».

17% от штата — это очень плохо. Я бы сказал, что это пиздец как плохо.

КМП, как наиболее подготовленное воинское формирование в нашем распоряжении, применяется нами для затыкания дыр в обороне, возникающих всё чаще и чаще.

Моргана с самого начала избрала стратегию стирания наших войск своими, а сильных кровососов держала в резерве.

Примерно когда мы уже начали, постепенно, оставлять вторую линию укреплений, она бросила настоящих кровососов в бой, что ускорило этот процесс и причинило нам максимальные потери.

Из-за этого, в окопах третьей линии обороны уже, большей частью, сидят ополченцы, прошедшие различную подготовку, от двух недель до трёх месяцев. Это не солдаты, вооружены они устаревшими ружьями из резервов, ну и боевой дух у них оставляет желать лучшего.

Хорошей новостью является то, что у Морганы давно уже нет массовой армии — она, всем составом, разбросана вокруг Юнцзина: валяется в грязи, замотана в колючку, разорвана снарядами или расстреляна из ружей…

Только вот это вызывает мало радости, потому что у неё есть достаточно отборных кровососов, которые воевали мало, экипированы отлично и готовы положить конец этой войне.

— Над вопросом окружённых подразделений мы работаем, — сказал я. — А по поводу личного состава — приказываю прекратить наступательные действия. Это даёт мало эффекта и лишь множит потери.

— Разрешите идти, хоу Вэй? — спросил генерал-майор.

— Иди, — отпустил я его.

Готовились мы тщательно, но, видимо, недостаточно — недооценили масштаб угрозы, несмотря на то, что сделали всё, что могли.

Моргана лично возглавляет некоторые атаки, из-за чего случаются заходы врага в пригороды Юнцзина. Она лично убила двенадцать юся, брошенных на перехват, но когда подходили мы с Маркусом, тут же уходила — как я полагаю, она не уверена в успехе, поэтому не рискует.

Встаю из-за стола и покидаю блиндаж.

Перед моими глазами предстаёт кирпичный форт-бастион «Медельин-4», испещрённый попаданиями чугунных ядер.

Двигаюсь к стене и вскарабкиваюсь по ней, после чего прыгаю во внутренний двор.

— Бро, надо пообщаться! — окликнул меня Маркус, сидящий в курилке и смолящий сигару.

Сара находится там же — пьёт свой адский чифирь и морщится от табачного дыма. Один я тут хожу без стимуляторов — сильный и независимый…

Захожу в курилку и сажусь на лавку, жалобно скрипнувшую под моим весом.

— Так долго продолжаться не может, ниггер! — воскликнул Маркус. — Мы проигрываем!

— Знаю, — кивнул я. — У них превосходство в живой силе почти троекратное, а ещё ёбаные Эдварды и Беллы с Лестатами и Брэдами Питтами…

— У Маркуса есть идея, — произнесла Сара.

— Какая? — слегка заинтересовался я.

Я уже не очень-то верю в победу. Армии у нас почти нет, капитальная и сплошная линия обороны лишь одна, а дальше только квартальные обороны в Юнцзине, предназначенные для максимально дорогой продажи врагу. То есть, о комплексной обороне, после этой линии фортов и траншей, речи уже не пойдёт.

— Надо ёбнуть Моргану! — заявил Маркус.

— Ну, ёбнем мы её, что ещё бабка надвое сказала — это, всё равно, не принесёт нам победу, — покачал я головой.

— А мне уже похуй, бро! — ответил Маркус. — Нужно закончить хоть что-то!

Я задумался.

А ведь он прав.

Убив Моргану, мы лишим кровососов первого колена, тем самым ослабив их популяцию. Ну и, попутно, если повезёт, можно срезать и второе колено, а может и третье…

Самое главное, мы убьём безальтернативного лидера, который объединяет весь этот блядский кагал.

Всё это сильно упростит работу юся следующих поколений, даже если мы убьём Моргану и сдохнем на месте. Даже если Юнцзин падёт, у человечества будет шанс.

А если Моргана выживет, то шансов не будет. Главная инновация этой войны — недокровососы. Это массовая армия безусловно верных солдат, которые могут брать провинции и бороться против слабеньких юся и практиков…

Это должно умереть вместе с ней.

«Не умрёт, конечно же…» — подумал я с сожалением. — «Ещё и шуяо блядские никуда не делись и не денутся…»

— Что думаешь, бро? — спросил Маркус.

— Я думаю, что смысл в этом есть, — ответил я. — Грохнуть Моргану, вырезать как можно больше кровососов и постараться не сдохнуть в процессе — звучит, как план. Охуенный план, Маркус. Надёжный, как швейцарские часы!

— Ха-ха-ха! — рассмеялся мой чёрный брат. — Так ты в деле?

— Конечно! — ответил я. — А мы знаем, где она сейчас?

— Прямо сейчас она разрушает форт «Вильнюс-1», — ответила Сара. — Можем пойти туда и закончить всё.

— Ты не пойдёшь, — покачал я головой.

— Почему? — нахмурила брови Сара.

— Потому, что кто-то должен, в случае нашего провала, продать Юнцзин по вымогательскому курсу, — усмехнулся я. — Реншу на такое ещё не способен, а вот ты — ты в самый раз.

— Но если ваших сил не хватит на Моргану? — спросила Сара.

— А мы пойдём не одни, — ответил Маркус. — Мы соберём отряд добровольцев из юся. Без обид, но «душнилы» хороши для уничтожения масс противника — у камина, с чашкой кофе в руках, на кресле-качалке, с клетчатым пледиком на коленях…

— Нет, я пойду с вами, — твёрдым тоном заявила Сара.

— Только духовно, — покачал я головой. — Отправляй самых мощных духов — с ними мы не пропадём. Особенно Сенис — вот этот парень нам точно нужен.

Саре не понравилась такая перспектива, она поджала губы и уставилась на меня неодобрительным взглядом.

— Либо мы не пойдём никуда, — сказал я. — И сдохнем все вместе, один за другим.

— Вы такие мудаки… — произнесла Сара.

— Что поделать? — развёл я руками.

— Думай логически, — попросил Маркус. — Если сдохнем все трое, то Поднебесной точно конец, а так, у тебя будет шанс побарахтаться и, возможно, победить, в конце концов.

— Вы же понимаете, что это похоже на самоубийство? — спросила она.

— Отчётливо, мать его, — кивнул я.

— Кристально, шугар, — усмехнулся Маркус.

— Ебанутые… — покачала Сара головой.

— Такие уж времена, — улыбнулся я. — Давай, пока что, накачивай духов Ци, а мы начнём готовиться.

— Ладно, — решилась Сара. — Но если сдохнете — помните, что я предлагала пойти с вами, хорошо?

— Хорошо, — кивнул я и достал из подсумка три эликсира с изумрудной ртутью. — На дорожку.

Передаю им по флакону, а третий откупориваю и выпиваю залпом.

В желудке начинается бурление, но мой организм уже способен легко перебарывать подобные спецэффекты. Особого прироста силы это не даст, но зато вызовет переизбыток Ци в моих клетках.

Маркус залпом выпил эликсир и с выкриком «Ю-ху!» раздавил флакон в кулаке.

Сара выпила эликсир в два глотка и закрыла глаза.

— Ладно… — произнесла она. — Сенис!

— Ёбаный рот этих сраных кровососов!!! — проревел появившийся карлик-матершинник. — Кого ебать в очко⁈

— Эти двое покажут тебе цели, — сказала ему Сара.

— Здорова, Виталий! — помахал мне рукой Сенис. — Давно не виделись, ёпта!

— Здоров, — улыбнулся я ему.

Сара вызвала духа-мечника, духа-ящера и духа-лучницу — эти трое, за месяцы боёв, практически обрели материальную форму. В них так много Ци, что они бы могли попробовать высвободиться из-под её контроля.

Впрочем, они лучше остальных знают, что это не нужно. У нынешней ситуации есть только два развития и оба выгодные духам: либо все мы умираем и духи освобождаются, либо мы побеждаем и тоже освобождаем их, потому что отправляемся домой.

Они уже давно могут попробовать, но не пробуют, потому что время для них явление очень относительное, поэтому им не особо важно, когда именно.

Сара начала напитывать духов экстремальным объёмом Ци.

— Мне пришлось распустить духов на тёмных фабриках, — сказала она.

— Похуй, — ответил Маркус. — Это неважно.

— Согласен, — кивнул я. — Ну, погнали в оружейку, бро!

Идём в арсенал форта «Медельин-4» и начинаем вооружаться.

— Мои малыши… — подошёл Маркус к верстаку и раскрыл коробки с револьверами.

Это четырёхфыневые револьверы, то есть, калибра 13,2 миллиметра, с длиной гильзы в 45 миллиметров. Длина ствола револьвера — 400 миллиметров, что даёт чёрному пороху достаточно времени, чтобы разогнать пулю до максимума.

Патроны у нас только одного типа — гильзовые, со свинцовой пулей, с сердечником из закалённой кровавой стали. Испытания показали, что с 10 метров такой пулей пробиваются 8–9 миллиметров тигельной стали.

Маркус подсчитал дульную энергию — получилось что-то около 2500 Джоулей, чего вполне достаточно, чтобы убивать кабанов наповал.

Беру свои два револьвера, заряжаю их, а затем помещаю в поясные кобуры.

— Возьми и третий, бро, — сказал Маркус, подвинув ко мне ещё одну коробку. — Нехуй экономить.

— И правильно, — кивнул я и закрепил кобуру на ремень в области поясницы.

Заряжаю третий револьвер и помещаю его в третью кобуру, а затем берусь за снаряжение Д-25М.

Маркус же надел ременную перевязь и поместил в неё свою ненаглядную миссис Скалбрейкер.

— Ружьишко не забудь, — предупредил он меня.

Есть у нас и два экземпляра крупнокалиберных ружей-переломок — калибр у них те же 13,2 миллиметра, но длина гильзы составляет 60 миллиметров. Дальше удлинять патрон на чёрном порохе смысла не имеет — всё, что сверх определённого лимита, идёт в дым и копоть, без увеличения эффективности выстрела.

Ружья однозарядные, с хорошими механическими прицелами, поэтому из них можно достать любую мразь на дистанции до 500 метров.

Надеваю поясной патронташ, в ячеистых держателях которого находятся двадцать патронов. Этого будет маловато, поэтому в поясной сумке лежат ещё сорок, а в рюкзаке ещё две сотни.

У Маркуса аналогичный боезапас, поэтому стрелять мы будем долго.

— Готов, бро? — спросил я, проверив княжий меч.

— Всегда, ниггер! — усмехнулся Маркус. — Идём.

*2911-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, окопы 3-го крыла ночи*

— Бам, блядь! Ха-ха-ха! — рассмеялся я, опуская ружьё.

Крупнокалиберная пуля попала прямо в лобовую часть крылатого шлема кровососа и вмялась вглубь, выдавив ему глаза через забрало.

Переламываю ружьё и извлекаю стреляную гильзу, интенсивно дымящую недогоревшим порохом.

Быстро засылаю новый патрон, запираю затвор и стреляю в бегущего на меня кровососа с боевым молотом.

— Бам, ха-ха! — вновь опускаю я ружьё. — Ещё один ашот-хедшот, ха-ха-ха!

Перезаряжаю ружьё и двигаюсь дальше.

Маркусу надоело отстреливать кровососов и он переключился на миссис Скалбрейкер, а остальные юся не имеют огнестрела и работают исключительно в ближнем бою.

Наш натиск поддерживали добровольцы из морпехов КМП и солдат ПИА, но, к нынешнему моменту, их уже не осталось — слишком силён был натиск врага.

Нет, пара-тройка шарпшутеров из морпехов движутся далеко позади, но у них задача отстреливать хитрецов, решивших обойти нас с тыла.

— О, смотрите! — указал я вперёд. — Они снова собирают ударный отряд!

Различаю среди латников самого нарядного и модненького. Беру его на прицел и стреляю.

Толпа из двадцати с лишним кровососов даёт по нам залп из ружей, а затем кидается в рукопашную.

Быстро начинается металлическое рубилово, в ходе которого, в очередной раз, выясняется, что Маркус сильнее.

— Умри, сакер! — добил он последнего кровососа ударом миссис Скалбрейкер по черепу.

Враг слегка дезорганизован, так как мы совершили стремительный прорыв на пятнадцать километров вглубь его обороны, стремясь попасть в штаб, куда удалилась Моргана.

Сара сообщила нам, что форт «Вильнюс-1» пал и главнокомандующий всех этих хуесосов убыл в тыл.

У нас мало времени — нужно как можно быстрее достичь вражеского штаба и угандошить Моргану, пока нас не окружили и не завалили толпой.

— Ускоряемся, блядь!!! — скомандовал я. — Не мешкаем!!!

Поднимаюсь на ближайший холм, с намерением осмотреться.

Но осматриваться нет никакого смысла, потому что штаб, размещённый в деревне Таньцунь, лежит прямо перед нами. Но это ладно, а вот что не ладно — перед деревней спешно собираются бронированные кровососы.

Их тут сотни — строятся в классический боевой порядок, предназначенный для противодействия в ближнем бою.

Вскидываю ружьё, навожу его на самого нарядного кровососа и делаю выстрел. 59,3-граммовая пуля врезалась в спину командиру этого гей-парада и убила его наповал.

Энергии 13,2-миллиметровой пули хватает, чтобы проломить любую кирасу этих гомосеков, поэтому достаточно одного попадания из ружья, чтобы отправить почти любого из них в Центр Крови.

— В атаку!!! — проорал Маркус и вооружился револьверами. — Вперёд!!!

— А-а-а-а!!! — заорали юся.

По построению кровососов шарахнули «стихоплёты», проломившие центр огнём, льдом и массами камней.

Маркус последовательно положил двенадцать кровососов меткими выстрелами, а затем вновь взялся за миссис Скалбрейкер.

Я тоже решил, что хватит стрелять из ружья, нужно что-то по-настоящему массовое…

Сбегаю с холма и на ходу вооружаюсь Д-25М. Приближаюсь к кровососам, пытающимся держать строй, и разряжаю в них все четыре ствола.

Посеребрённые стрелки сбивают с ног почти десяток кровососов, а затем в эту мешанину врываюсь я, размахивая штыком.

Надолго этих кровососов не хватило, но уже через десяток с лишним секунд показались новые.

И их прямо дохуя — многие сотни.

Юся сражаются индивидуально, рассчитывая на манёвренность и силу, а вот кровососы больше полагаются на групповое уничтожение врагов.

— Нет времени, бро!!! — крикнул мне Маркус. — Надо прорываться!!!

— Я сейчас! — ответил я и бросил Д-25М.

Вспоминаю Петрова из школы, в груди сразу же пробуждается гнев и я изливаю его в виде пламени.

Прожигаю нам путь через строй кровососов, вставший на главной улице деревни, и бегу вперёд.

За ногу меня пытается схватить недогоревший уёбок, но я игнорирую его жалкие потуги и бегу дальше.

Юся остаются сражаться против прибывающих кровососов — возможно, это их последняя битва.

— Я с вами! — крикнула Пенелопа, появившаяся рядом.

— А зачем вам эта прошмандовка, а⁈ — показался на крыше сельского дома Сенис.

Ой, блядь, совсем забыл о Квадробере.

— Квадробер! — вызываю я духа. — За мной — убивай всех кровососов, каких встретишь!

Перекачанная коала кивнула и побежала за мной с грацией молодого Арнольда Шварценеггера в шапке-пидорке.

— Стойте, юся! — выскочил перед нам кровосос в лёгких доспехах. — Я вызываю тебя, Виталиан, на даньтяо!

— Иди нахуй… — ответил я ему и выстрелил из револьвера.

Кровосос попытался отразить пулю каким-то щитом из багрового нечто, что даже сняло с пули свинцовую оболочку. Но сердечник из кровавой стали этот барьер остановить не смог, поэтому охуевший мудак рухнул с дыркой в груди.

— Развелось, блядь, поединщиков! — произнёс я и побежал дальше, к центру деревни.

Там нас с Маркусом и Пенелопой ждали гвардейцы Морганы, обряженные в позолоченные латы и вооружённые алебардами. Они встали сплошным строем, решительно настроившись не пропустить нас к своей хозяйке.

Разряжаю в них оба револьвера и укладываю «спать» десятерых.

Маркус тоже отстреливает все барабаны и укладывает оставшихся.

Отдача от крупнокалиберного револьвера практически не чувствуется, поэтому мы можем стрелять с непревзойдённой точностью и скоростью — собственно, вот…

Быстро перезаряжаю правый револьвер, применив ускоритель — пластинку с шестью патронами.

— А вот и вы… — вышла из дома старосты Моргана.

Ростом она примерно метр восемьдесят, комплекции средней, на голове у неё густые чёрные волосы, слегка волнистые, лицо аристократически бледное, хотя нет, мертвенно бледное, практически фарфорового цвета, глаза серые и пронзительные, ну и, в целом, она очень похожа на этническую бриттку.

Она облачена в белую латную броню, украшенную текстами на латыни, сияющими рубиновым светом.

На голове её белый шлем-бациент, увенчанный золотой короной, инкрустированной двумя рубинами и одним бриллиантом.

На поясе её висят ножны с довольно-таки простым мечом — надо полагать, Экскалибуром. У него нет крестообразной гарды, как можно было ожидать, лезвие длиной не метр, а примерно 60–70 сантиметров, навершие простое, а рукоять обмотана не самой дорогой из кож.

— А вот и ты… — произнёс я. — Расскажешь нам, как вероломно мы сломали твои планы и как мы тебя заебали?

— Нет, юся, — покачала головой Моргана. — Мы природные враги, наше противостояние неизбежно, поэтому я вас просто уничтожу.

— А она мне нравится, — усмехнулся Маркус. — Может, ос…

— Хватит болтать! — крикнула Пенелопа и бросилась в атаку.

Она с разбега уколола Моргану в паховую область, сумев пробить кирасу, но этим всё и ограничилось.

Моргана молниеносно взяла Пенелопу за шлем правой рукой и резко повернула, ломая шею. Пенелопа отпустила рукоять своего княжьего меча и рухнула на землю.

— Дрянное оружие, — произнесла Моргана, вытаскивая из себя меч Пенелопы. — Какой владелец…

— Ебашим её! — выкрикнул Маркус и вскинул револьверы.

Присоединяюсь к этому масс-шутингу и также разряжаю в неё оба револьвера.

Моргана выставляет магический щит, сумевший удержать примерно половину пуль, а остальные преодолели его и врезались в броню.

Эффект ей не понравился, поэтому она резко отступила, а на нас бросились дополнительные телохранители, выбежавшие из окружающих сельских домов.

— Я возьму их на себя, бро!!! — сказал Маркус. — Догони суку!!!

Киваю и бросаюсь в погоню за раненой Морганой, а он вступает в бой с двумя десятками телохранителей.

— Зря, — развернулась ко мне Моргана и вытащила из ножен Экскалибур.

У меня не выходит из головы его общая всратость. Он будто вытащен из могильника деда, умершего во времена царя Гороха — настолько древне он выглядит.

— Наверное, зря, — пожал я плечами и вытащил из ножен свой верный княжий меч. — Сейчас выясним.

Сходимся и обмениваемся ударами. Я попадаю по наплечнику Морганы, а она царапает мне горжет.

Расходимся и планируем дальнейшие действия. Моргана взмахивает мечом, приглашая меня атаковать.

На фоне слышен лязг металла — Маркус знакомит новых друзей со своей драгоценной миссис Скалбрейкер…

Принимаю приглашение и наношу восходящий удар с переводом в горизонтальный, нацеленный в шею.

Замечаю, как Моргана снисходительно улыбается и принимает удар на лезвие.

Вопреки подспудному ожиданию, этот музейный экспонат не просто не разбился в щепы, а даже не обзавёлся зазубриной. А вот мой княжий меч…

«Сука!» — отступил я и оценил глубину зазубрины.

От такой зазубрины может и трещина пойти. Блядь, я настолько уверен в своём мече, проверенном тысячи раз, что допустил глупую ошибку с этой античностью…

На этот раз была очередь Морганы и она атаковала молниеносно, проведя неизвестную мне комбинацию, в которую не вставить контрудар.

Терплю попадания по наплечникам, в горжет и по шлему, стараясь парировать некоторые удары.

Моргана отступает и смотрит на меня с самодовольным видом.

Да, класс фехтования у неё кратно лучше — она ходит под Луной очень давно.

Но известно, что она только что в одно лицо демонтировала форт «Вильнюс-1», являвшийся очень крепким орешком. Она просто должна была устать — в этом мой шанс.

Разгоняю ярость воспоминаниями из моей довольно-таки невесёлой жизни — кровь закипает, а глаза заливаются кровью.

Посреди этой кровавой пелены контур Морганы смотрится контрастно, а сама она проглядывается предельно чётко и рельефно. Я вижу всё, что мне нужно и ничего лишнего.

Бросаюсь в яростную атаку и наношу по ней град рубящих ударов.

Моргана парирует большую часть ударов, а меньшую часть отводит на крепкие участки брони.

Посреди моей якобы хаотичной комбинации она находит «окно» и вставляет укол. Лезвие её сверхъестественного меча легко преодолевает броневую сталь и с трудом вонзается в моё туловище, в область живота.

Пытаюсь воспользоваться ситуацией и нанести мощный рубящий удар ей по шее, но она молниеносно извлекает из меня свой меч и отступает — я рассёк только воздух и один из зубцов короны.

Интенсивность боя, проходящего на фоне, внезапно, наросла — поднялась очень частая стрельба.

Чтобы не терять инициативу, ломаю порядок боя и иду в повторную атаку. Мне нужно достать её в пулевые отверстия — это логичные уязвимости.

Моргана, судя по лицу, начала злиться. Наверное, её раздосадовало то, что она слишком долго возится с «каким-то там юся»…

Она делает движение кистью левой руки и в меня летит шар из крови. Рассекаю его княжьим мечом, и волшебство сразу пропадает.

На фоне активизировалась дух-лучница, пустившая стрелу в простреленное левое бедро Морганы. Стрела попадает прямо в пулевую пробоину, вызвав у главной кровососки острые болевые ощущения.

Моргана лишь отмахнулась от лучницы рукой, а ту просто развеяло.

Колю её в левое плечо, где обнаружилось пулевое отверстие. Но Моргана отражает атаку и касается моего правого наплечника ладонью.

Металл закрыла ледяная корка, а я почувствовал невероятную свежесть. Аж спасибо захотелось сказать — перегрев, сука его мать…

Но следующее, что сделала Моргана — нанесла мощный удар мечом по правому наплечнику, а тот возьми и расколись.

«Ладно, окей, хорошо, блядь…» — решил я применить новый приём.

Отступаю, начинаю кружить вокруг Морганы, а на ходу вытаскиваю из задней поясной сумы серебряную гранату. Дёргаю за кольцо тёрочного взрывателя и жду.

Граната взрывается прямо у меня в руках, осыпав пространство в радиусе трёх метров серебряной пылью.

Часть блёсток покрывает Моргану, но затем она вызывает взрыв пламени, который сжигает и сдувает пыль.

Атакую прямо в этот момент, нанося удар по левому плечу этой твари, а та встречает меня колющим ударом в живот.

Левый наплечник Морганы вминается, нанося ей какой-то ущерб, а вот я ощущаю всю гамму острых ощущений, сопутствующих протыканию кишок колюще-режущими предметами…

Бью её по голове левым кулаком, а затем добавляю удар мечом по левому наплечнику, а она прокручивает Экскалибур у меня в кишках.

Металл визгливо скрежещет, боль нарастает, и, в итоге, я не выдерживаю — отступаю на пару шагов.

У Морганы что-то не очень с левой рукой, которую она не может поднять, а я ощущаю, как мои кровь и говно стекают в штаны.

«Неправильно я штаны обсираю…» — подумалось мне.

Тут мне на подмогу прибыл дух-мечник от Сары. Он уклонился от горизонтального удара Морганы и попробовал вбить свой духовный меч ей в живот, но потерпел неудачу — кровососка разрубила его на две части и развеяла в ничто.

Использую эту возможность и вбиваю княжий меч в грудь Моргане. Возможно, из-за налипшего серебра, текст на её броне не мерцает светом, что, как я понял, ослабило защищённость и позволило пробить эту мразь.

С адским скрежетом, княжий меч заходит в плоть Морганы.

Но она, вместо того, чтобы в муках умереть, хватает меня за плечо и нанизывается на меч ещё глубже, а затем срывает с меня шлем и бьёт шлемом по лицу.

Отпускаю меч и хватаю её за горжет, сразу же сминая его, как картонную коробку из-под стартера.

Она тоже схватила меня за горжет и смяла его, как бумагу.

Падаем на землю и душим друг друга.

— Сдохни… — просипел я ей, выпучив глаза.

У меня кислорода ещё дохуя, я могу полчаса не дышать, но проблема в сонных артериях, которые она перекрыла. Насчёт неё я не знаю — наверное, ей тоже нужно дышать. Вижу, что рожа её не изменилась в цвете, но изменилась в выражении — ей тяжело, а это очень приятно.

Слышу, как хрустят мои хрящи, в глазах темнеет, но я лишь усиливаю нажим.

И тут, из приоткрытого рта Морганы высовывает металлическое остриё, а её глаза закатываются в стиле «Ой, всё». Хватка на шее ослабевает и я высвобождаюсь.

— Бро, я замочил её!!! — воскликнул Маркус, вытаскивая наконечник годендага из затылка Морганы.

— К-ха, аха… — ответил я, сев на задницу. — К-хм, к-хм…

— Я не верю, нахуй, ниггер!!! — радостно скалясь, вещал Маркус. — Мы это сделали, бро!!!

Он стоит передо мной и размахивает руками, рассказывая, как жёстко бился против двух десятков мощных кровососов минимум второго колена, а я пытался прийти в себя.

Тут я заметил, краем глаза, движение и сразу же перевёл на него свой взгляд. Моргана дёрнулась и начала подниматься.

Выхватываю третий револьвер, о котором забыл в горячке боя, взвожу его и стреляю ей прямо в лоб.

— Ай, блядь! — отскочил от меня Маркус. — Ты чего⁈

Делаю ещё выстрел в тело Морганы, а затем ещё и ещё, пока барабан не опустел.

Маркус разворачивается к ней и разряжает в неё свой револьвер. Затем, отбросив револьвер, он поднял миссис Скалбрейкер и начал отбивать тело Морганы, как кусок говядины.

Фрагменты белого доспеха, ошмётки плоти, капли крови — всё разлеталось по сторонам, до тех пор, пока Маркус не посчитал, что сделал достаточно.

— Сука сдохла? — спросил он.

— Есть только один способ удостовериться, — сказал я и поднялся на ноги.

Встряхиваю руки, роняя на землю искры пламени, и выпускаю бурный поток пламени прямо в измочаленное тело Морганы.

Сжигаю её дотла, до расплавленного металла и рассыпающегося праха.

— Кажется, всё, — сказал я и вновь осел на землю.

Примечания:

1 — Экстерриториальность — тут это в контексте набора и службы воинских подразделений. Идея экстерриториальности в том, что призывник не может служить в родном регионе, что, в большинстве случаев, исключает влияние родственных и местных связей, повышает дисциплину и создаёт условия полной подчинённости солдата военной системе. То есть, у солдата нет «тыла» в другом регионе, он не может подключить связи и воспользоваться не предусмотренными уставом благами и привилегиями, поэтому его гораздо легче задрочить и принудить к беспрекословному подчинению.

2 — Кокс — это твёрдый пористый продукт, получаемый в результате нагревания каменного угля или нефти без доступа воздуха. Доменные печи существуют уже очень давно, но когда Абрахам Дарби I, вместе с сыном, Абрахамом Дарби II, произвёл первую доменную плавку на коксе, в 1709 году, это была металлургическая революция — он тогда, фактически, спас недобитые леса Европы, которые безжалостно вырубали ради древесного угля.

3 — О невозможности продвижения армии через запад, а также причём здесь фрики — тут корень всех проблем растёт из прошедшей войны против Порочного Цикла. Ввиду того, что орда Порочного Цикла двигалась к Юнцзину с запада, все провинции, через которые она проходила, оказались опустошены наглухо и это очень серьёзная проблема для армии. Есть крылатое выражение: «Армия, как змея, ползёт на своём брюхе» — чаще всего её приписывают Фридриху II, королю в Пруссии, но иногда, скорее всего, ошибочно, приписывают другому Фридриху II, императору Священной Римской империи. Суть такова, что без еды далеко не уйдёшь, а если попробуешь, то в дороге точно помрёшь. И как обычно путешествовали армии вплоть до второй половины XIX-го века? Наверное, грузили составы провизией и спокойно доходили до пункта назначения? Нет, железнодорожных составов, большую часть истории человечества, не было, поэтому возить что-то можно было либо на конных подводах, либо на горбу солдата. Провианта для армии, как известно, нужно очень много, поэтому возить его подводами было бессмысленно, а на горбу солдата много не увезёшь. Решение? Да кормиться со встречаемых на пути территорий, своих или чужих! На французском это звучало как «vivre sur le pays», то есть, «жить в стране». В путь-дорогу брали обозы с мукой, вином и солониной, но их хватало лишь на срок от пары-тройки дней до двух-трёх недель, а дальше фуражиры, специально выделенные солдаты, начинали изымать у окрестных крестьян еду, зерно, скот и сено. И если армия, по каким-то причинам, останавливалась на какой-то территории слишком надолго, то это нередко перетекало в катастрофу, так как крестьянские запасы уже съедены, а армия всё так же хочет есть. Даже Наполеон Бонапарт, светлая голова, додумавшийся до организации передовых складов, тем не менее, полагался на «местное снабжение», на чём и погорел — в России обнаружились огромные малонаселённые пространства, где даже местные крестьяне иногда включали в рацион древесную кору, в особо голодные годы. А в период Семилетней войны (1756—1763), армии всех воюющих стран просто исчертили Саксонию кругами, вдоль и поперёк, всякий раз безжалостно грабя местное население. У Фридриха II, короля в Пруссии, это даже было стратегией — намеренно ограбить местное население до последнего ржаного зёрнышка, чтобы все эти продукты не достались врагам. Поэтому я верю, что этот широко известный гомосексуалист мог изречь своим ртом упомянутую выше крылатую фразу. В случае с Поднебесной, работают те же правила: если на пути продвижения армии нет сёл с запасами риса и прочей еды, далеко армия не уйдёт, поэтому пройти через запад практически невозможно. Есть вариант с реками — пример присутствует в предыдущих главах, есть вариант с передовыми складами, но первое применимо далеко не везде, а второе — это очень и очень медленно, а также не решает проблему на 100%.

4 — Тактика «выжженной земли» версии генерала Шермана — это тактика, которую применил против конфедератов генерал армии Союза Уильям Текумсе Шерман. Особенно ярко она проявилась во время его знаменитого марша к морю, то есть, к побережью Атлантики в ноябре–декабре 1864 года. Сам этот марш ставил целью рассечение Конфедеративных Штатов Америки надвое — это бы сильно облегчило добивание. И Шерман, с ведома генерала Гранта и президента Линкольна, активно применял тактику «выжженной земли»: сжигал склады, мельницы и фабрики, гнул рельсы на «шее Шермана», то есть, на подходящих деревьях, а также допускал грабёж и мародёрство, хоть и стараясь ограничивать эти крайне небезопасные для воинской дисциплины явления. Отличием от всего, что было до этого, являлся тотальный характер — Шерман воевал не против армии конфедератов, а против всей Конфедерации, включая и гражданских. По сути, марш Шермана к морю — это воплощение характера тотальной войны против врага. И тактика принесла свои плоды: боевой дух конфедератов был подорван, население перестало поддерживать войну (такое, кстати, иногда бывает, когда война происходит не где-то там, а прямо у тебя во дворе), ну и нельзя умалять значение того факта, что Шерман рассёк КША на два неравных куска и война, по сути, уже была ими проиграна. Ну и можно посмотреть на фотографии Уильяма Шермана — у него по лицу видно, что такой человек мог бы отдать своим солдатам приказ уничтожать всё, что они встретят на своём пути. Жутковатый тип.

5 — Фэггот — от англ. faggot — изначально это переводилось как «вязанка дров, пучок веток, фашина», но сейчас, наряду с исходным значением, это слово означает что-то вроде «пидарас», «пидор», «педрила» или «педик». Любопытно этимологическое пересечение, что от слова «фашина» появилось слово «фашист», но на английском это значит «пидор», да?

6 — О горении чёрного пороха — пороховой состав на основе селитры, серы и угля, по современной классификации, не взрывается, а быстро прогорает, создавая давление, которое толкает метательный заряд, например, пулю или ядро. По сравнению с тринитротолуолом, это именно горение, достигающее 300–600 метров в секунду, против 6900 метров в секунду. Поэтому чёрный порох не детонирует, а прогорает. В общем, если выразиться максимально близко к реальности, то чёрный порох не взрывается, а взрывообразно сгорает.