Громче меча 4

Глава двадцать пятая Честер любит читос!

*1626-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, площадь генерала Шермана*

— … Небо посылало сигналы!!! — вещал агитатор, стоящий на большом транспортном ящике. — Небо предупреждало, но они были слишком слепы и глупы, чтобы увидеть их!!! И Небесный мандат был утрачен! Все! Все беды! Все беды, что обрушились на многострадальную Поднебесную — это их вина! Но новый Сын Неба, уже великий, уже овеявший себя славой, принял Небесный мандат и сразу же начал наводить порядок!!!

«Ха-ха, как же…» — подумал я и приложился к кружке с бриттским сидром.

В Иностранном квартале есть только одна пивоварня, в которой никто не пытается выжать из сидра максимальный градус — «Дракон и хмель». Мне не принципиально, всё равно меня уже, скорее всего, не возьмёт даже «Основа», но не хочется привыкать пить алкашку, как воду, поэтому я покупаю сидр из «Дракона и хмеля» десятками литров, еженедельно — там максимум 1,5–2 градуса, что вообще несущественно.

— Ваш мясной пирог, хоу Вэй, — на стол легла большая тарелка с пирогом.

Готовят такие мясные пироги исключительно в Иностранном квартале, потому что рецепт байгуйский, но купить их можно почти везде, потому что пекарня «Железный противень» работает исключительно в формате «бизнес бизнесу» и отгружает тысячи пирогов в винные башни, таверны и прочие заведения общепита.

Сара определила этот пирог как «Ирландский». Она утверждает, что говяжий фарш и морковка, запечатанные в сырную оболочку, характерны именно для него — не хватает только копчёной паприки.

«О, точно!» — вытащил я из кармана перечницу с копчёной паприкой.

Эта специя росла на юге континента байгуев, но её привезли в Поднебесную ещё в первое Закатное вторжение — перец прижился и культивируется в центральных провинциях.

Посыпаю пирог копчёной паприкой и разрезаю на четыре части.

Я сижу на балконе винной башни «Чаша радости» и наблюдаю за тем, что творится на площади — не то, чтобы мне нужно было следить за работой Зонга, но у нас сегодня встреча, именно тут.

Вокруг агитатора собралась большая толпа горожан. Люди слушают внимательно, не только благодаря хорошо поставленному голосу оратора, но и потому, что его речи отвечают общественному мнению, бережно сформулированному Зонгом и его пропагандистским аппаратом.

«Интересно, как долго мы сможем эксплуатировать жопу императора Юнтина как крайнюю?» — задал я себе вопрос.

Наконец, к винной башне подъехал кортеж из трёх дилижансов — один из них, центральный, блещет роскошью, а два других выглядят более утилитарно.

Из центрального дилижанса вышел Зонг, одетый в роскошный шёлковый халат чёрного цвета — на груди его висит толстая золотая цепь, а на голову надета чёрная шёлковая бандана с вышитым на ней тяньлуном.

Из двух других дилижансов вышли охранники, облачённые в байгуйскую латную броню и вооружённые длинными мечами.

— Здесь стойте, — указал Зонг на площадку перед винной башней и вошёл в здание.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы подняться на второй этаж и выйти на балкон.

— Приветствую тебя, хоу Вэй, — отвесил он почтительный поклон.

— Привет, нань Зонг, — кивнул я ему. — Присаживайся.

Меня «повысили» позавчера — я сразу же скакнул с наня до хоу, а Зонг перестал быть безродным и получил наследный титул наня.

Теперь он, официально, нань Лю Зонг, аристократ с символическим наделом в сорок цин, (1) в опустевшем западном пригороде. Но надел ему не сильно нужен, так как он является цзунцаем, то есть, директором Гоши‑юань, по сути, бюро государственных хроник.

Раньше это было учреждение, занимавшееся исключительно составлением хроник и распространением их по дворцу, но теперь оно специализируется на государственной пропаганде — Зонг работает над основанием «Гуань‑бао», государственной газеты, которая будет доносить до общественности официальную позицию государства по тем или иным вопросам.

Также Гоши-юань заведует государственными «слухачами», глашатаями и историками. Это дало Зонгу ещё больше возможностей лить населению угодную нам дезу — даже если все научатся читать, что случится очень нескоро, это никоим образом не избавит население от потребления галимой пропаганды, которая тоже не будет стоять на месте и станет изощрённее, со временем…

— Рассказывай, — сказал я и сделал знак ожидавшей нас разносчице.

Разносчица учтиво приблизилась к нам и уставилась на меня с ожиданием.

— Ещё три кувшина сидра, ещё двенадцать рисовых лепёшек, а также котелок говядины, — сделал я заказ, а затем посмотрел на Зонга. — Ты что будешь?

— Кружку лучшего байгуйского пива, что у вас есть, — заказал Зонг. — И две палки ша-ши из баранины.

«Ша-ши» — это адаптированное под местные голосовые связки слово «шашлык». Но если попытаться перевести это словосочетание с байхуа, то могут получиться «песчаный рынок», «убить мертвеца», «тупое дерьмо» или даже «убить учителя» — в зависимости от интонации.

— Скоро будет готово, — поклонилась разносчица и удалилась внутрь винной башни.

— Рассказывай, — сказал я, когда Зонг откинулся на спинку кресла.

— Весть о восшествии на престол нового императора уже распространилась по центральным провинциям, — сообщил он. — Не знаю, что об этом думают ваны, за этим не ко мне, а вот народ воспринял новость с воодушевлением. Кто-то даже осторожно начинает считать, что происходит обновление Небесного мандата и жить станет чуточку полегче.

— Насрать, пока что, что думают в центральных провинциях, — покачал я головой, а затем приложился к кружке с сидром. — Мне в тысячу раз важнее знать, что думают селяне имперской провинции.

О горожанах я знаю — у них сформировалось мнение, что теперь, раз военный комендант Вэй отправился на повышение, порядки смягчатся и город заживёт по-старому. Ха-ха…

— В агрогородах жить непривычно — на это основные жалобы, — ответил Зонг. — Но реальных причин для недовольства у селян нет. Они живут в безопасных городах, карантинных ограничений у них нет, зато есть городские удобства, не хуже, чем в Юнцзине. В поле надо выходить — но как иначе-то?

— Внимательно следи за всеми агрогородами и докладывай мне о неполадках, — приказал я.

— Обязательно, — кивнул Зонг.

— Выдели людей, чтобы оповестить население о грядущем военном параде, — велел я. — Нам нужна массовость.

— Сделаю, — ответил Зонг и записал задачу в свой блокнот.

— Есть какие-то проблемы или трудности? — поинтересовался я.

— Людей начинает не хватать, — сразу же ответил мой бывший пиарщик. — Масштаб охвата расширяется, поэтому мне нужны сотни и сотни новых агитаторов. А взять их неоткуда — я вычерпал все резервы Юнцзина.

— Тут я тебе никак помочь не могу, — покачал я головой. — Обратись к госпоже Суруо — возможно, она найдёт для тебя подходящие кадры. Но лучше займись самостоятельной подготовкой — никто не мешает тебе открыть академию по связям с общественностью.

«Связи с общественностью» — это другое название «пропаганды». Сара как-то сказала, что слово «пропаганда» уже имеет негативную коннотацию, а «связь с общественностью» население будет воспринимать положительно, как «слышащее правительство» и так далее.

Зонг начал люто записывать мои слова в свой блокнот. Это я его научил — личная эффективность, планирование, тайм-менеджмент и прочая лабуда, доставшаяся мне в наследство от бывшей.

Справедливости ради, совсем даром все эти курсы не прошли — когда я работал автомехом-мотористом, мною применялись различные методики планирования рабочего времени, что здоровски упрощало мне жизнь…

«Планирующий алкаш — это страшная сила», — подумал я. — «Я выполнял работу быстрее, чтобы отпроситься пораньше и побольше времени побухать. Иногда даже получалось практически протрезветь к утру и меньше страдать от похмелья».

— А где брать учителей? — озадачился Зонг.

— Да хоть сам преподавай! — ответил я. — Но лучше взять самых компетентных агитаторов и перевести их на преподавание.

— Но работа на улицах пострадает… — поморщился Зонг.

— А ты смотри в будущее, родной, — улыбнулся я. — Разработай учебную программу — за этим можешь обратиться к госпоже Суруо, купи, за казённый счёт, какое-нибудь подходящее здание или даже обменяй что-то своё на новую школу, и начинай ковать кадры. Через три-четыре года получишь первое кадровое пополнение и жизнь начнёт налаживаться — сам удивишься.

— Я так и сделаю, — кивнул мой бывший пиарщик. — Спасибо за бесценный урок, хоу Вэй.

— Ну вот сколько тебе можно говорить? — нахмурил я брови. — Хватит лизать мне жопу — это не только не поможет тебе, но и навредит.

— Прошу прощения, — повинился Зонг. — Не повторится.

— Уже повторилось, блядь… — пробурчал я недовольно. — Ладно, давай поедим и за работу — самый пиздец только начался и не видать ни конца, ни края.

*1626-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, резиденция великого канцлера Вэя, подземный этаж*

— Сегодня, кстати, будет явление императора народу, — предупредил я Маркуса, наполняющего ведро водой.

— Да, я помню, — кивнул он. — Милостыня, жертвоприношения и прочее. От меня нужен только парадный полк — парни торжественно пройдут по площади и вернутся в казармы. Они уже готовы.

— А ты, дорогуша? — обратился я к бывшему боссу-кровососу, закреплённому на столе. — Будешь говорить или хочешь продолжения спа-процедур?

— Склонись передо мной!!! — выкрикнул босс-кровосос. — Прими мою власть!!!

Похоже, что он уже дал ёбу, потому что его реакция на любой вопрос — требование подчиниться, склониться и так далее. Но я больше склоняюсь к мысли, что он притворяется, чтобы мы отцепились от него и закончили его страдания.

Уже подтверждено, что его зовут Вандрелем Эгфуа — он кровосос второго поколения, поэтому предполагалось, что он один из сильнейших представителей своего пидорского рода.

Но от бывшей императрицы, решившей сотрудничать, мы узнали, что Вандрель — это малышок с золотой ложкой в жопе.

Физически-то он силён, способен мастерски расправляться с любым кровососом помладше, но когда речь идёт о ком-то сильнее или равном ему по силе, сразу же вскрывается проблема — фехтованию и кровососущей магии он уделял преступно мало времени, больше увлекаясь политикой, похотью и выпиванием поставляемых из провинций рабынь.

Жао Ли также поделилась интересными сведениями о существовании целого подземного города, в котором обитают кровососы — мы ищем его, чтобы перехуярить там всех, до единого.

— Спа, — вздохнул я и накрыл лицо Вандреля тряпкой. — Маркус, наливай.

Кровосос начал захлёбываться и биться в конвульсиях.

— Что-то я устал, — произнёс Маркус и опустил бадью. — Пора автоматизировать процесс…

Он принёс шланг и крутанул бронзовый вентиль.

Десять минут спустя мы прекратили экзекуцию.

— Итак? — спросил я у Вандреля, пытающегося отдышаться.

— Мама придёт! — выкрикнул он. — И вы ответите за всё!

— Походу, он скоро умрёт, — заключил Маркус.

— С чего ты взял? — нахмурился я.

— Он уже маму зовёт, — улыбнулся тот.

— Давай, всё-таки, серебро попробуем, — предложил я.

Маркус сходил к верстаку и принёс серебряные пластины. Я принял одну из них и сразу же приложил её к обрубку правой руки Вандреля.

— А-а-а-а!!! — истошно завопил он.

Маркус приложил пластину к обрубку его левой руки.

— А-а-а-а-а-а-а-а!!! — ещё громче завопил Вандрель. — Стойте!!!

Убираем пластины.

— Итак? — повторил я вопрос.

— Мама не оставит это без ответа! — сообщил он. — Если вы убьёте меня, она сразу же узнает! И тогда вы будете молить о смерти! Вы будете вымаливать у неё смерть, глупцы!

— А где работает твоя мама? — поинтересовался я.

— Что⁈ — выпучил глаза кровосос.

— Кто твоя мама? — уточнил я вопрос. — Почему именно мы должны её бояться?

— Я лишь её ставленник! — ответил бывший босс-кровосос. — Настоящий владыка Поднебесной — это она! И она узнает, когда я умру!

— И как её зовут? — спросил я.

— Ты узнаешь… — ухмыльнулся кровосос.

— Тут ты прав, — улыбнулся я. — Маркус, нужен ещё один сеанс аргентумтерапии…

Прикладываю серебряную пластину к обрубку руки Вандреля.

— А-а-а-а!!! — вновь завопил он. — Постой!!! Хватит!!! Пожалуйста!!!

— Так, — остановился я. — Как её зовут?

— Моргана… — ответил Вандрель. — Она принадлежит к первому поколению…

— Я уже слышал это имя, — сказал я.

— Артуриана же, бро, — усмехнулся Маркус. — Похоже, он решил рассказать нам сказку на ночь.

— И где сейчас эта Моргана? — спросил я у кровососа.

— Она на юго-западе! — ответил он. — Во главе могучей армии владык ночи!!! Их десятки тысяч!!! Но они не провинциальные слабаки, а отборные воины третьего и четвёртого колен!!!

— И что же делала целая армия владык ночи на юго-западе, пока в Юнцзине творилось такое? — спросил я.

— Мама сдерживает экспедиционные армии фоморов, прибывающие из Авалона! — ответил Вандрель. — На западное побережье ежедневно высаживается по десять тысяч фоморских солдат — их натиск неудержим!

Если этот «король ночи» не пиздит, то угроза шуяо гораздо более значима, чем мне казалось.

— И что она сделает, если узнает, что ты сдох? — спросил я.

— Она пришлёт часть армии сюда, и вы все умрёте! — ответил кровосос. — Я нужен вам! Вам без меня не жить!

— М-хм… — хмыкнул я задумчиво.

— Я на вашей стороне! — воскликнул Вандрель. — Я — главный архитектор нынешней Поднебесной! Мама — она злая! Её с трудом удалось уговорить сохранить существование владык ночи в тайне! Ей уже давно, со времён Авалона, надоело находиться в тени — в Поднебесной она хотела установить открытую власть ночи! Но я… я! Я отговорил её! Лучше иметь дело со мной, а не с ней — уж поверьте!

— Мне кажется, что он нам пиздит, — произнёс Маркус. — Каким, блядь, образом она не заметила целую орду Порочного Цикла на западе — я допускаю, что о ней даже не узнали толком в восточных провинциях, но по западу новости должны были распространиться со скоростью моего Мустанга GT S197…

— Да, смахивает на пиздёж, — согласился я, а затем опустил взгляд на серебряную пластину в моей правой руке.

— Я клянусь своей кровью! — выкрикнул бывший босс-кровосос. — Она знала о Порочном Цикле! Но я заверил её, что справлюсь самостоятельно — мне нужно было выслужиться за провал…

— Какой провал? — заинтересовался Маркус.

— Ты должен был слышать о провинции Тея, — ответил Вандрель. — А ты, юся Вэй, сам создал эту проблему — мама лично отправилась туда, чтобы быстро покончить с мятежной провинцией.

«Бля, вовремя я съебался…» — подумал я.

— Мама была очень недовольна и сказала мне, что если я допущу ещё один провал… — продолжил кровосос. — Я решил, что лучшим способом искупить свою вину будет уничтожение орды Порочного Цикла…

— Видал, Виталик? — усмехнулся Маркус. — Всего одного долбоёба достаточно, чтобы погибли миллионы.

— Вы не понимаете! — выпучил глаза Вандрель. — Если бы я попросил о помощи маму, она бы отправила меня в провинции!

— Да всем похуй — из-за тебя погибли миллионы, мудак, — покачал я головой.

— И ещё бы она точно установила открытую власть ночи! — добавил Вандрель. — Тогда бы миллионы гибли ежегодно! До тех пор, пока не закончатся все люди! Моя архитектура власти в Поднебесной спасала человечество! Вы, со своими наивными идеалами, даже не представляете, сколько десятков миллионов людей я спас за эти годы!

— Мамин гуманист, папин филантроп! — потрепал я его по щеке. — Иди нахуй!

Даю ему смачную оплеуху по морде, но затем беру себя в руки.

— Вы всё ещё не понимаете! — тряхнул головой Вандрель. — Селяне держат овец, коз и коров — пасут их и защищают от хищников, а взамен убивают часть, чтобы кормиться! Люди — это скот, корм, для нас, высшего вида, сверххищников! Вы ничего не сможете с этим поделать — так устроен мир!

— Сказал кровососущий паразит без рук и ног, находящийся в полной власти двоих юся, — усмехнулся я. — Я каждую тебе подобную тварь поймаю и раздавлю, как тараканов! Вот этими вот руками!

— Когда придёт мама, ты пожалеешь о своих словах, — пообещал мне Вандрель. — Но ещё не поздно всё вернуть! Одумайся! Мы с вами можем построить такую могущественную державу, что маме придётся считаться с нами!

— Нужно узнать, правда ли, что она сразу же узнает о его смерти, — произнёс я задумчиво. — И если нет, то грохнем его.

— Вы не слушаете меня! — воскликнул бывший «король ночи». — Это всё очень большая ошибка!

— А если да? — спросил Маркус.

— Ну, можно поместить его в серебряный саркофаг, — предложил я. — Серебра у нас навалом — хватит на целые апартаменты. И когда потребность в этом мудаке отпадёт, тупо грохнем его.

— Не-е-е-ет! — прокричал Вандрель.

— Да, так и сделаем, — кивнул Маркус. — Это отличный план, ниггер.

— Не-е-е-ет… — проскулил бывший босс-кровосос. — Не-е-е-ет…

*1626-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, дом друидки Морвен*

— Добрый день, — улыбнулся я, когда увидел Морвен, открывшую мне дверь.

— Привет, — ответила она без особой радости. — Что-то нужно?

— Да, кое-что нужно, — кивнул я.

— Проходи, — пустила она меня в дом.

Захожу в прихожую и разуваюсь — вижу, что живёт она на широкую ногу, если судить по качеству интерьера.

Морвен владеет самой элитной недвижимостью в квартале Байшань — даже не сомневаюсь, что к ней регулярно приходят разные богатенькие личности, желающие купить её участок с видом на Юнцзинский кремль.

Одета она в совершенно нетрадиционную для байгуев одежду — в женский шёлковый халат красного цвета, с цветочным узором.

Насколько мне известно, других источников дохода, кроме пожертвований из храма Луга, у неё нет, поэтому полагаю, что она тупо проживает мои «отступные».

— Пиво? — спросила она, когда мы прошли в гостиную.

В доме больше никого, насколько я могу судить. От соседей я слышал, что в доме байгуйки несколько ночей подряд происходили скандалы — вероятно, остальные друиды от неё съехали.

— Нет, спасибо, — покачал я головой и сел за обеденный стол.

— Так чего ты хочешь? — спросила Морвен и пошла к серванту с выпивкой.

Она вытащила из него глиняную бутылку с рисовой водкой.

— Моргана, — произнёс я.

Друидка замерла.

— Я помню, что ты говорила мне — лучше не упоминать и всё такое, — сказал я. — Но сейчас ситуация особая — у меня в руках оказался Вандрель Эгфуа, король ночи и реальный правитель Поднебесной. И он утверждает, что Моргана — это его мама и она услышит, и придёт, если мы убьём его.

Морвен молчала.

— Лучше расскажи всё, что знаешь, — попросил я её.

— Зачем ты в это полез, Виталий? — спросила она.

— Тебе-то какая разница? — усмехнулся я. — Просто залез, потому что не могу иначе — с этой поганью следует покончить. Расскажи, что ты знаешь и почему ты это знаешь. Прошу.

Морвен откупорила бутылку и налила себе полный стакан рисовой водки. Внутри меня это вообще никак не отозвалось, что я считаю просто отличным знаком.

Она выпила стакан водки залпом и даже не поморщилась. Учитывая, что в рисовой водке 30–40 градусов, это прямо внушает. Похоже, что она стала опытной алкоголичкой…

— Хорошо, — произнесла она, поставив деревянный стакан на стол. — Но имей в виду, что я очень рискую, когда говорю тебе всё это. И я ожидаю, что ты никому не скажешь, откуда ты всё это узнал.

— Договорились, — кивнул я. — Рассказывай.

— Моргана — это персонаж из легенд, — начала Морвен. — Она была советницей короля Артура и могущественной колдуньей. Ей было по силам призвать прибрежные волны и смывать ими вражеские армии — так, согласно преданию, она разбила армию сидов в Битве у красных вод.

Мотаю на ус — нужно запомнить каждое слово.

— Но нам, друидам, известно, что она — не легенда, а реальный человек, — продолжила Морвен. — Культ Луга служил ей тысячи лет, насыщая её силой, собранной с верующих — её могущество достигло такого уровня, что она прекратила стареть. А затем, когда ей стало просто некуда расти, ведь ею был достигнут предел возможного, она решила, что этого ей слишком мало, поэтому разработала ритуал перехода в мир духов. Оттуда она собиралась черпать бесконечные силы, чтобы больше никто не мог её остановить, но…

— Но? — спросил я.

— Но потом она пропала, — вздохнула Морвен. — А потом в Камелоте начали пропадать люди… Много людей…

— М-хм… — хмыкнул я.

— Предания молчат о том, что было дальше, — продолжила друидка. — Впрочем, есть много версий.

— Есть ли среди этих версий та, в которой говорится, что она стала кровососом первого колена? — уточнил я.

— Да, — кивнула Морвен. — Я думаю, это как-то связано с её попыткой перейти в мир духов — возможно, ритуал прошёл не совсем удачно, но она сумела обрести часть желаемых сил. А возможно, она превратилась в чудовище, паразита, питающегося людской кровью — мы не знаем наверняка. Но что мы точно знаем — кровопийцы владеют Поднебесной. И лучше с ними не связываться.

— Но я юся, — улыбнулся я.

— Но ты юся, — с грустью вздохнула она.

Примечания:

1 — Цин — это древнекитайская мера площади, равная примерно 6,66 гектаров. В случае с наделом Зонга — это 266,4 гектара. Чтобы было с чем сравнивать, то Московский Кремль — 27,5 гектаров, а Ватикан — 44 гектара. Но в примерах речь о плотной застройке и культовых сооружениях, а в Древнем Китае городскую застройку в надел не давали. Обычно это была просто земля с деревнями. И в контексте просто земли с деревнями, 266,4 гектара, по меркам Древнего Китая — это не так уж и много, потому что видывали лилипутов покрупнее…