Гремландия

Глава 6

Нынешней цивилизации Адверса всего семь столетий от роду. До нее в этом мире, и возможно, не только в нем одном, правила могущественная прото-цивилизация. Меньше, чем о ней самой, известно только об ее исчезновении, внезапном и глобальном, которое теперь принято именовать коллапсом, стершим с лика Адверса не только большую часть культурных и научных достижений, но также десятки языков и даже саму память тех немногих представителей восьми народов, кому довелось эту катастрофу пережить. Прото-мир, как принято теперь называть то время, вдруг просто перестал существовать, оставив после себя лишь разбросанные по Адверсу артефакты, загадочные и наделенные колоссальной силой. Охота за этими артефактами ведется уже много лет, и Кит Трент является лишь одним из многих, кого в народе зовут искателями. Но корни этой профессии уходят в века, и одними из первых ее основателей, если не самыми первыми, по преданиям являлась именно семья Рунорок.

Этот клан переселился в Леонию примерно в середине второго столетия. Точной даты того события сейчас не сможет назвать никто. Переселение их было сугубо вынужденным. Предположительно в одной из многочисленных междоусобных войн того времени, бушевавших в Селении, семья Рунорок потерпела сокрушительное поражение, лишившись своей земли, и оставшиеся немногие ее представители предпочли бегство служению новому хозяину своих территорий. А так как жили они на юго-восточном побережье Старшего материка, бежать могли только через пролив, разделяющий два континента, и много позже названный проливом Джоунса. Так семья перебралась на Красный материк (название, которое до 600х годов носила Леония), в страну огромных кошек с пышными красными гривами, хохочущих пятнистых собак и гигантских серых элефантов, сородичей живущих на далеком севере мамонтов, с белоснежными бивнями и хоботами, чья поступь сотрясает небосвод. Там Рунорок пропали из виду прочих семей на несколько десятилетий и резонно посчитались вымершим кланом.

В конце второго или начале третьего столетия от южных кланов поползли слухи о том, что семья Рунорок отнюдь не сгинула, более того, расцвела, найдя себе пристанище в новой земле. Красного материка боялись в то время, как принято у людей бояться всего непонятного, и один только факт того, что клан Рунорок решил поселиться именно там, на родине диковинных чернокожих аборигенов, возносящих молитвы богине смерти, стал поводом считать их проклятым кланом и сторониться. Правда, Рунороки и не стремились к активному общению с бывшими соседями, а только к торговле. И скупали они у селенианских кланов ни что иное, как сокровища, реликвии и артефакты прото-мира, щедро расплачиваясь за них внушительных размеров драгоценными камнями и золотой рудой. В те же времена и поползли слухи о том, что семья нашла себе пристанище в древнем замке, построенном прото-людьми. Замок этот якобы располагался в самом сердце горы, а подвалы его стали сокровищницей, в которую Рунороки складывали все свои приобретения. Для чего? Никто не знал. Не существовало в те далекие времена еще такого великого храма науки и знаний, как Университет Конгломерата, и некому было полюбопытствовать о том, чем же занимаются Рунороки. Царила темная эпоха, века предрассудков и суеверий, и, прежде чем они кончились в начале 500х годов, когда Винсент Рим объединил все кланы в Конгломерат и провозгласил создание Университета, семья Ронорок уже пропала с горизонтов. Пропала тихо и незаметно, просто исчезла и все, и никто не мог сказать, что же именно с ними случилось. Само собой, что сей факт породил десятки легенд, от тех, в которых говорилось, что Рунороки, наконец, отыскали некий особой артефакт, с помощью которого смогли вернуться в прото-мир, до таких простых, которые утверждали, что семья нашла свой закономерный конец, пав жертвой собственной алчности от неконтролируемой и разрушительной силы одной из находок. Так или иначе, теперь даже сама сокровищница и замок Рунорок считаются не более, чем легендами. Слишком мало фактов, подтверждающих их существование, сохранилось в анналах истории.

В первые годы своей деятельности, Университет Конгломерата как раз и занимался изучением всех подобного рода легенд, на чем и делал себе имя. И тщательно изучив все сохранившиеся свидетельства о клане Рунорок, академиками того времени было принято решение отнести их к мифам, основанным на факте реального существования семьи, бежавшей в Леонию, и скорее всего, там же сгинувшей. Но не все были согласны с таким решением, и с тех пор, как началось активное изучение Леонии во второй половине 600х годов, многие исследователи и энтузиасты собирали экспедиции, желая отыскать легендарную сокровищницу Рунорок, но возвращались ни с чем, если вообще возвращались.

Леония и по сей день продолжает оставаться местом, хранящим сотни опасностей и твердо стерегущим свои секреты от любопытных и невежественных белых людей с севера. И Кит никогда не стремился менять положение дел. По его мнению, и на Старшем Материке на его век еще хватит тайн, сокровищниц и артефактов, ждущих, когда же их отыщут. Однако от предложения Стивена Данте он отказаться не сумел. Старик был весьма убедителен, показал довольно подробную карту замка, чем прежде не владел никто, а также заверял, что точно знает гору, в которой находится сокровищница, а не смогли отыскать ее до сих пор лишь потому, что вход в замок был наглухо завален. И очень интересовал мистера Данте всего один артефакт из сокровищницы, некое Сердце Алантиса. Порывшись в доступных ему архивах, Кит не нашел ровным счетом ничего про подобный артефакт, но Данте утверждал, что камень существует, показал Киту его точный рисунок и заверил, что хранится он именно в сокровищнице Рунороков. Откуда все эти сведения, мистер Данте распространяться не стал, а Кит не спрашивал, не его это было дело, пусть и могло прояснить ситуацию. Уже почти полгода сидя без нормальной работы, Трент увяз в долгах и отчаянно нуждался в деньгах, потому и согласился. По условиям контракта после того, как Данте получит свой артефакт, он не станет больше претендовать ни на что в замке, и Кит будет волен взять оттуда всё, что сможет унести, при условии, что никому и никогда не назовет точного месторасположения сокровищницы. Но видимо, старик с самого начала не планировал оставлять его и Сибил в живых. Может быть именно на нем мистер Данте и собирался проверить подлинность своего артефакта, о чем заявил в сокровищнице.

«Вот же лживый ублюдок», – в очередной раз выругался Кит на подлого работодателя. Конечно, за всю свою многолетнюю карьеру ему доводилось сталкиваться с теми, кто хотел нажиться на его опыте, а затем кинуть, не делиться наживой, ничем не платить, а то и вовсе прикончить. Однако, ему всегда удавалось разглядеть ложь заранее и принять меры. Что же случилось на этот раз? Почему теперь он потерял бдительность и был застигнут врасплох, что чуть не привело его к смерти? Неужели Стивен Данте был таким искусным лжецом? Нет, интуиция подсказывала, что дело тут совсем в другом. Похоже, что мысли Кита были заняты чем-то иным. Или может быть кем-то?

«Сибил», – нехотя признался себе Трент. Сибил Мортон, вот кто занимала его мысли. Она и привлекала его и одновременно с этим, всю дорогу до замка откровенно бесила. И не будь он собой, а наблюдай эту ситуацию со стороны, без сомнения решил бы, что старина Кит Трент влюбился, причем по уши.

«Ну, нет», – Кит вскочил на ноги и принялся наматывать круги по маленькой палатке, наспех возведенной для него гремлинами из каких-то шкур и палок.

«Нет, нет, нет, Кит. Не смей, мать твою! Только не в нее». Он выдохнул, собираясь с мыслями и обдумывая все еще раз. Да, признаки влюбленности были на лицо, но Кит решил, что это еще ничего не значит. Она красивая женщина, вот и все. Весьма привлекательна, это любой скажет. А у него давно не было близости с женщинами, путь в Леонию оказался долгим, а до того у него хватало иных забот, нежели ухаживания за какой-нибудь ветреной красавицей.

«Вот и причина», – решил Кит, и его это немного успокоило. Никакой любви тут нет – так он решил – только обычное мужское влечение к привлекательной особе женского пола. Явление совершенно нормальное, так ведь? Ведь он же мужчина, черт возьми, в самом расцвете сил. Нет, во всем этом определенно нет ничего удивительного, и уж тем более, никакой любви.

В палатку заглянула мордочка гремлина. Это была Линдси – так назвал ее Кит. Гремлины не давали себе имен, однако каким-то непостижимым образом различали друг друга. Но поскольку для Кита это осталось загадкой, он все же нарек тех нескольких гремлинов, которые с ним взаимодействовали, именами. Линдси была одной из тех, кто первой после Бартоломео – гремлина, которого он встретил в ванной комнате замка и который вывел их из сокровищницы – пошла на контакт с Китом, без опасения и страха, проявленного большей частью их народа. А также Линдси одной из первых гремлинов подала голос, и заговорила на общем языке Адверса, всего за пару часов пройдя путь от существа, только что услышавшего людскую речь, до полноценного носителя языка, свободно на нем объясняющегося. Такой прогресс, проявленный не одной только Линдси, поразил Кита до глубины души.

– Господин Кит, – пропищала гремлин своим тоненький высоким голоском.

– Линдси, я же просил не звать меня господином. В чем дело?

– Ваша женщина очнулась.

– Она не моя женщина! – резко огрызнулся Кит, и Линдси уставилась на него своими большими голубыми глазами, удивленно моргая.

– Ладно, не бери в голову. Пойдем же скорее, пока она не натворила дел.

Когда они вошли в палатку Сибил, девушка как раз собиралась натворить тех самых дел, о которых предупреждал Кит. Вжавшись в угол на своей койке, также смастеренной для нее гремлинами, она левой рукой держала одеяло из шкур, натянув его до самого подбородка, а в правой сжимала деревянную ложку, словно кинжал. Гремлин, по имени Док (на шестом гремлине у Кита кончались идеи для имен и он стал нарекать их по профессии) удивлено и непонимающе взирал на Сибил, которую все три дня заботливо кормил с этой самой ложки похлебкой и выполнял все прочие обязанности сиделки с таким усердием, какое и не снилось ни одной медсестре Адверса.

– Так, спокойно, – увидев происходящее, Кит влетел в палатку и встал между Сибил и Доком. – Не будем горячиться.

– Кит, – выдохнула девушка, – Властитель всемогущий… что здесь происходит? Кто это?!

– Все хорошо, – заговорил с ней Кит. – Не волнуйся. Тебе никто здесь не причинит вреда. Отдай ложку. Отдай, говорю.

Сибил крепко сжимала свое оружие, но Киту все же удалось выдернуть его из пальцев девушки и протянуть Доку.

– Оставь нас, будь добр, – попросил Кит.

Док покорно покинул палатку, подозрительно и с опаской косясь на Сибил.

– О, кошмар! – воскликнула вдруг она. – Сколько же их там?!

Кит обернулся, следуя за взглядом девушки, и обнаружил, что в щель между шкурами, закрывающими вход в палатку, смотрят сразу три любопытных маленьких создания.

– Так, ребята, а ну кыш! Имейте уважение, она только проснулась, – Кит прошел ко входу и плотно задернул шкуры.

– Они тебе не навредят, – он снова повернулся к Сибил, которая продолжала смотреть куда-то за его спину, словно все еще видела глаза гремлинов.

– Как ты себя чувствуешь? – Кит пододвинул маленький стульчик, и с трудом примостился на нем возле кровати Сибил. – Ты потеряла много крови, но рану обработали, пулю достали, заражения вроде нет и кость не задета, так что…

– Кит… – Сибил перевела на него ошалелый взгляд и сглотнула. – Где мы находимся?

– В Гремландии, – провозгласил он гордо.

– Где? – переспросила Сибил, нахмурившись, и явно не понимая, о чем он толкует.

– Ну, как же? Гремландия, – Кит поднял брови. – Ты что, сказок не читала? Маленький народец, гремлины, живут в Гремландии.

– Может, и читала, когда мне было лет пять.

– Истории там довольно взрослые для пятилетней, – с некой обидой в голосе пробурчал Кит.

– Я не понимаю, как это относится к нашему положению.

– Ну, ты видела этих созданий?

– Еще бы.

– Так вот, я думаю, что это гремлины. Те самые гремлины, из сказок.

– Ты меня поражаешь, Трент.

– Может это и не просто сказки, а? Я на своем опыте не раз убеждался, что большинство мифов и легенд основаны на реальности. Так вот, она перед нами, та самая реальность, которая легла в основу сказок про Гремландию.

Сибил поморщилась, чуть приподнимаясь на локтях и принимая полусидящее положение.

– Хорошо, допустим, – согласилась она с заметной неохотой. – Это не отменяет моего вопроса. Где находится эта твоя Гремландия?

– А вот это самый интересный вопрос, – улыбнулся Кит. – Ты же знакома с основополагающими законами метафизики? С многомерностью пространства-времени и всем таким прочим?

– Конечно, знакома.

– Так вот, я думаю, что Гремландия – это еще один из вариантов Адверса. Такой же, как пространство кошмаров или астрал. Только здесь живут не демоны или призраки, а эти существа. Гремлины.

– С чего ты это взял?

– Ну… я пробыл здесь уже много часов, ожидая твоего пробуждения. И за это время успел убедиться, что никаких отличий от Адверса практически нет. Днем светит солнце, ночью восходит рунон, и созвездия все те же. И все же, это не наш мир. Тут я абсолютно уверен. Не знаю, как объяснить, есть некое неуловимое ощущение внутри. Ты и сама это почувствуешь, пробыв здесь некоторое время.

Сибил огляделась по сторонам, потом опустила голову и, чуть приподняв свое одеяло, заглянула под него, затем быстро опустила и еще крепче прижала к телу.

– Я что… голая? – лицо Сибил выражало страх даже больший, чем при встрече с гремлином.

– Эмм… да. Вот. – Кит засуетился и быстро подал ей аккуратно сложенные на полу вещи.

– Что это? Где моя одежда?

– Они сшили для тебя новую. Всего за одну ночь, представляешь?

– Кто раздевал меня?

– Гремлины. Я не присутствовал, уверяю. Просто дал разрешение.

– Какого черта, Трент?

– Нууу… ты пробыла в отключке больше суток. Думаешь, за это время ты ни разу не…

– Замолчи и отвернись.

– Конечно, – Кит быстро отошел ко входу, встав спиной к Сибил.

– Сссс… – прошипела девушка от боли, пронзившей ее бедро при попытке подняться с постели.

– Тебе нужна помощь?

– Даже не думай об этом, Трент.

– Да, я просто помочь хотел…

– Стой, где стоишь.

– Как скажешь.

Кит послушно стоял, разглядывая шов из черных ниток на шкурах, укрывающих палатку, и слушая, как Сибил силится одеться, превозмогая боль. Она справилась минут за десять, и в завершение проговорила:

– Это ужасно!

Кит обернулся, хоть ему и не было дано на то разрешения. Представшая его глазам картина была, без сомнения, самым удивительным и прекрасным зрелищем, из всего, что ему доводилось видеть за последние годы. Сибил Мортон, та самая Сибил Мортон, с которой он не переставал пререкаться с первого же дня знакомства, стояла теперь перед ним, облаченная в легкое платье из светло-серой ткани, с короткими рукавами и едва скрывающим ее колени широким подолом. На талии платье опоясывал толстый кожаный ремень, с которого свисали разнообразные искусно вырезанные костяные и деревянные украшения и маленькие разноцветные камушки, нанизанные на тонкие ниточки. Гремлины постарались на славу, создав для Сибил платье, подходящее ей так идеально, как не сделала бы ни одна известная швейная мастерская в Мистрейде.

– Прости, что тебе пришлось увидеть меня в таком виде, – проговорила Сибил, стыдливо опустив глаза.

Кит не сразу нашелся, что ей ответить. Он не мог оторвать взгляда от белоснежной кожи девушки, от ее изящных длинных ног, от пышной груди, обтянутой тонкой тканью платья. Он словно увидел настоящую Сибил Мортон, и дело тут было совсем не в том, что значительно сократилось количество одежды, скрывающей ее тело, а в том, что этот образ подходил Сибил гораздо лучше, чем облик бывалой охотницы за реликвиями, облаченной в мужской наряд. Тот образ теперь казался Киту искусственным, наигранным, а вот теперь он видел ее такой, какой она и сама себя ощущала, может быть, даже того не осознавая. Удивлял Кита лишь тот факт, что гремлины ни разу не общавшиеся с Сибил Мортон, смогли так точно подчеркнуть ее красоту и ухватить нечто неуловимое, но настоящее в ее внутреннем мире.

– Ты выглядишь прекрасно, – проговорил Кит наконец, и, подняв на него глаза, Сибил вдруг, вместо ожидаемой им очередной колкости, лишь слабо улыбнулась, словно принимая его слова и благодаря за них.

В следующий миг ее лицо исказилось болью, она тихо вскрикнула и осела на кровать. Кит тут же подскочил к ней и взял под руку.

– Рана серьезная, – проговорил он. – Я ловил такие пули в прошлом, знаю, как это больно.

– Спасибо тебе, Кит, – сказала Сибил, не поднимая на него взгляда. – Ты спас меня. Не бросил там.

– Как же я мог?

– Ну… признаюсь честно, я думала, что ты из тех, кто на такое способен. Теперь мне очень стыдно за эти мысли.

– Да что уж там. Я сам виноват. Такое впечатление я создаю намеренно.

– Зачем?

– Потому что так легче жить, мне кажется. Когда люди считают тебя гавнюком, никто не ждет от тебя чего-то особенного, никто не требует быть героем.

– Никто не возлагает на твои плечи ответственности, – продолжила за него Сибил.

– Именно так.

– Я тебя понимаю.

На некоторое время они замолчали. Сибил смотрела куда-то в пол, поглаживая рукой свою раненую ногу. Подол платья слегка приподнялся, обнажая тугую перевязь на ее правом бедре. Кит же боролся с желанием не пялиться на ее ноги, и усердно искал взглядом хоть что-то, за что мог бы уцепиться и усердно изучать. Но ничего, хотя бы вполовину столь же привлекательного, как ноги Сибил Мортон, он отыскать не мог.

– Хочу проветриться, если ты не против, – наконец подала голос Сибил.

– Конечно, – с охотой поддержал ее Кит. – Давай я помогу тебе подняться. Вот так… осторожно. Не спеши.

– Черт, ненавижу быть слабой, – проговорила Сибил, зажмурившись от очередного приступа боли. В уголках ее глаз выступили слезы.

– Эй, ты не слабая. Поверь, я бы с такой раной не решился и с постели встать.

– Спасибо за поддержку, но это совсем не обязательно. Я не питаю иллюзий насчет нынешнего своего положения.

– Тебя впервые ранили, ведь так?

– С чего ты взял?

– Да так, подумалось просто. Так я прав?

– Может, и прав.

– Я получал пулю множество раз. Однажды меня подстрелили в живот. Вот что действительно больно, и унизительно. Когда ты лежишь на постели, стонешь и, не при даме будет сказано, гадишь под себя, обильно заливая простыню кровью и…

– Поняла, поняла, – остановила его Сибил. – Не стоит увлекаться подробностями.

– Я просто хотел сказать, что все с тобой случившееся, лишь временно. Ты справишься с трудностями, справишься с болью. Она сильная, и сейчас она заставляет тебя чувствовать себя слабой. Но с каждым днем ты будешь крепнуть, а боль слабеть, и эту битву она неизбежно проиграет. Ты восстановишься, даже оглянуться не успеешь, а все мгновения беспомощности останутся в прошлом, напоминая о себе лишь шрамом на твоей коже, символом скорее твоей победы, нежели слабости.

– А ты умеешь красиво говорить, Кит, когда захочешь.

– Что есть, то есть.

– Ах, какая скромность. Поразительно, – Сибил вымученно, но добродушно улыбнулась. – Ладно, давай, веди меня в свою Гремландию.