Гремландия

Глава 10

Война!

Кит мало что смыслил в войне. В его голове это слово ассоциировалось с болью, кровью, смертью и разрушениями, от него веяло бессмысленным насилием и неоправданной жестокостью. И он всегда старался держаться от войны подальше. Еще в детском доме, когда других парней вербовали красноречивые агитаторы Конгломерата, призывая к службе в армии или зазывая на флот, суля богатства, приключения и славу, он решил для себя, что пусть лучше будет беден, безызвестен и проживет скучную жизнь, но никогда не свяжет себя с военным ремеслом. И этому правилу он следовал всю свою жизнь. А что теперь? Он ввязался в войну по доброй воле, да еще в качестве кого? Военачальника? Кит бы сам никогда не поверил в то, что с ним может такое случиться. Однако же случилось.

Три дня он подготавливал гремлинов к грядущему сражению, разбивал на группы, обучал и объяснял, что от них потребуется. Три дня он почти не смыкал глаз, все думал и думал, вертел в голове грядущие события так и эдак, пытаясь предугадать все исходы. И эти три дня волнений и неустанной подготовки пролетели как один час, а казалось, что столько всего еще нужно сделать, отточить и продумать, но времени больше не было. День битвы наступил.

Ранним утром, когда солнце еще только едва-едва стало являть из-за горизонта свой лик, Кит, Сибил и их бравые воины (все мужчины племени, исключая стариков и детей) коих в общей сложности набралось сто пятнадцать, стояли в три ряда, на вершине холма. Гырхаакка должны были явиться с юга, и соответственно за спинами солдат, на севере, лежала их деревня, до которой враг не должен был дойти. А если дойдет, значит, бой проигран. Конечно, все, кто не участвовал в битве, покинули поселение и нашли убежище в святилище. И все же эта деревня была их домом, в котором гырхаакка, если смогут до него добраться, уничтожат все, не оставят стоять ни одной постройки, сожгут поля с посевами, уничтожат все, что не смогут унести с собой и осквернят землю. Если они проиграют сегодня, не будет у племени лагиратта больше дома.

Они появились с первыми лучами солнца, как делали и всегда. Кит внимательно выслушал все, что рассказывали о гырхаакка, об их ведении боя, об их навыках и умениях, и надеялся, что приверженность стандартной тактике, не раз уже себя оправдывавшей, и станет для племени воинов слабой стороной.

– Идут! – провозгласил Бартоломео.

Он стоял на передовой, рядом с Сибил и Китом, и выглядел очень серьезным и решительным. Особой воинственности его лицу придавали красные полосы, которыми были разукрашены все воины племени.

– Боевая раскраска очень важна, – объяснял им Кит прошлым вечером. – Она должна внушать страх в сердца ваших врагов.

Свои щеки он так же украсил алыми полосами, и даже Сибил уговорил это сделать, что оказалось на удивление просто. На эти три дня девушка убавила свой обычный градус сарказма, недоверия и колких замечаний, неожиданно став поддержкой и опорой для Кита в подготовке к предстоящему сражению. Внимательно слушая его идеи, Сибил вносила свои предложения, сделавшись, наряду с Трентом, самой настоящей военачальницей, что не только радовало, но и определенным образом возбуждало его. И в моменты, когда Киту удавалось отвлечься от работы и перевести дух, какие выдавались не часто, он ловил себя на мысли о том, что любуется Сибил Мортон и никак не способен бороться со своим влечением к этой девушке. Ему оставалось только смириться с этими чувствами, и стараться не дать им ослепить себя.

Гырхаакка шли плотным строем. Спереди и по краям вышагивали самые рослые воины, некоторые из которых ростом были под три хвоста. Вооруженные ростовыми щитами, они словно создавали стену, обрамляющую войско. В центре же, восседая на могучих животных, размером с доброго пони, но скорее всего, напоминающих быков с толстыми чешуйчатыми шкурами темно-серого цвета, ехали элитные воины. Среди них были: вождь племени, его супруга, их дети и родственники. Все вооружены длинными копьями.

– Боже мой, сколько же их? – спросил Сибил.

– Раз в пять больше, чем нас, это точно, – пробормотал Кит, чувствуя, как тает его уверенность в предстоящей компании.

Гырхаакка выглядели очень устрашающе в своих шлемах из черепов каких-то хищных зверей, напоминающих саблезубых кошек, и в костяных доспехах, на которых крепилось невероятное множество ножей различных размеров и форм.

Войско поднялось на противоположный холм и остановилось. Затем вождь гырхаакка поднял свой копье и начал снова что-то выкрикивать, да так громко, что его лающий вопль разносился по всем окрестных холмам.

Гремлины из войска Кита заметно занервничали, кто-то стал морщиться, другие возмущенно перешептываться, а кто-то и вовсе закрывал руками уши.

– Что он там кричит? – спросил Кит у Бартоломео.

– Прошу тебя, друг Кит, не проси меня переводить вам это. Подобные оскорбления не должны достигать ваших ушей. Это ужасно. Омерзительно.

Бартоломео говорил это так искренне и с таким чувством, что Кит едва сумел побороть в себе желание настоять и приказать гремлину все перевести – так любопытно ему стало узнать, что же за оскорбления такие выкрикивает вождь гырхаакка.

Он лаял минут десять, не переставая, и когда, наконец, закончил, тишина навалилась так неожиданно, что чуть не сбила Кита с ног. Воины за его спиной уже не выглядели такими уверенными. Похоже, что оскорбления гырхаакка задели их, подавили боевой дух, поселили страх и неуверенность в себе. Он должен был что-то сделать, должен был что-то сказать, чтобы приободрить перед предстоящим сражением, поднять боевой дух. Но что он мог сказать? Как подобрать правильные слова?

Кит обернулся к племени и долго смотрел на гремлинов, которые взирали на него с надеждой и сомнением одновременно.

– Друзья мои! – начала он свою слепую импровизацию. – Вы поднялись на этот холм, следом за мной, отнюдь не просто так. Вы… и я… мы… – Кит сглотнул, мельком глянул на Сибил, и продолжил. – Мы все поднялись сюда этим утром, чтобы дать бой захватчикам. И стоит помнить, что это они пришли сюда с войной, это они хотят разорить ваш дом, а значит, преимущество и справедливость сегодня на нашей стороне. Какое преимущество, спросите вы?

Кит сделал паузу, но никто из гремлинов не оторвал от него взгляда, все сто пятнадцать пар разноцветных глаз глядели на него так внимательно, как никогда и никто не смотрел прежде.

«О, Властитель! Что же я делаю?!».

– Преимущество наше в том, что нам есть что защищать. Мы защищаем семьи, мы защищаем дома, мы защищаем землю. Но главное, что мы защищаем сегодня, это право жить без страха, право на свободу выбора и решений! И, поверьте мне, друзья, за это стоит сражаться! Так выкиньте же страх из своих сердец! Это чужеродный страх, не ваш, он подсажен ими! Их словами! Их оскорблениями! Они хотят, чтобы вы боялись, потому что иначе у них не бедует ни единого шанса на победу! Так выкиньте же этот страх, и вновь наполните свои сердца отвагой, друзья мои! Я видел это отвагу в ваших глазах, она есть в каждом из вас! Пусть вытеснит она страх, ибо бояться сегодня должны они, а не мы! Победа будет за нами!!

Кит выдохнул. Всю эту речь он прокричал на одном дыхании, не особо понимая, что говорит, слова рождались в нем спонтанно, и Кит произносил их, надеясь, что это именно те слова, которые нужны.

– Ничего себе, – вымолвила Сибил. – Это было… впечатляюще.

– Спасибо, – прохрипел Кит. – Думаешь, сработало?

– Определенно.

Гремлины, и правда, словно бы выпрямились, расправили плечи, из их глаз исчезла неуверенность.

– Ты – прирожденный полководец, друг Кит, – проговорил Бартоломео. – Мы готовы пойти за тобой даже на верную смерть.

– Спасибо, дружище. Но до этого, надеюсь, не дойдет.

Он обернулся к войску гырхаакка.

– Слушай мою команду! – прокричал Кит. – Зажечь факелы!

Задний, самый малочисленный ряд войска Кита поднял с земли факелы, и каждый гремлин зажег свой. Это действие было так отточено, что заняло не более двадцати секунд. И вот, над головами воинов, словно флаги, развивалось пламя, дрожа на ветру.

– Приготовить снаряды! – прокричал Кит, и второй ряд войска, раскрыл большущие мешки у своих ног, в которых лежали маленькие круглые снаряды. Каждый из ряда взял в руку по одному.

– Оружие наизготовку!

И теперь уже первый ряд пришел в движение. Каждый из них снял со своего пояса рогатку и принял позу стрелка.

– Мы готовы, – сказал, наконец, Кит, оглядывая свое войско. Решительность на лицах гремлинов придавала уверенности и ему самому.

– Гырхаакка ждут от нас сигнала, – сообщил Бартоломео.

– Скажи-ка им что-нибудь обидное в ответ на вашем языке. Я разрешаю, – попросил Кит. – Только не слишком затягивай.

Бартоломео кивнул и, собравшись с духом, вдруг закричал, чуть ли не громче, и уж точно свирепее, чем вождь гырхаакка. В отличие от противника, он выкрикнул всего пару фраз, но они произвели невероятный эффект. Вождь гырхаакка прямо взбесился, принялся что-то кричать в ответ, потрясая в воздухе копьем, и теперь к его воплям присоединились все восседающие на быках воины.

– Что ты им такое сказал? – спросила Сибил.

– Я сказал, что после сегодняшнего поражения они станут вашими вечными рабами, и будут жить в ваших уборных, без права носить одежду и отрывать глаза от пола, – сообщил невероятно довольный собой Бартоломео.

– Понятно, – ухмыльнулся Кит. – Вот отчего они так завелись. Молодец!

Вождь гырхаакка наконец проорался, и войска захватчиков двинулись вперед, все, кроме элиты. Сначала в бой пошла пехота, а всадники вступали в сражение, только если та не справлялась с задачей.

– Ну, вот и началось, – заключил Кит.

Войско гырхаакка стало спускаться с холма в низину.

– Готовность один! – скомандовал Кит. – Правый фланг, левый фланг – команда: стены! Фронт – команда: небо!

Гырхаакка спускались с холма все быстрее и, наблюдая за этим, Кит поднял вверх правую руку.

– Ну, что пора? – спросила Сибил.

– Еще немного ждём. Пусть спустятся в низину. Еще чуууть-чуууть… ещеее… вооот… сейчааас… – он резко опустил руку и, наклонившись вперед, закричал:

– Огонь! Огонь! Огонь!

На разработку всех видов команд и на их отработку времени было крайне мало, а между тем, требовалась слаженная, точная работа, исключающая любые просчеты, ошибки и замешательство. Люди бы ни за что не справились за столь короткий срок, но гремлины все понимали с первого раза и запоминали идеально. Они не совершали ошибок.

Гремлины второго ряда выхватывали из мешков круглые деревянные снаряды, наполненные порохом, поджигали их фитили от факелов за своими спинами, и передавали стрелкам в первом ряду. А те начали вести огонь. Правый и левый фланги стали вести бомбардировку по левую и правую сторону от войска гырхаакка. Снаряды с грохотом разрывались, поднимая в воздух комья земли. Бомбы, пущенные стрелками фронта, разрывались над головами гырхаакка, осыпая их щепками.

План Кита был прост: напугать воинов гырхаакка, сбить их с толку, показав невиданную им мощь. Но не убивать. Он не хотел, чтобы пострадал хоть один гремлин, даже если он принадлежит к столь враждебному и воинственному племени. Потому бомбы разрывались на определенном расстоянии от солдат, пугая их, осыпая щепками и землей, оглушая, ослепляя, но не нанося серьезных травм.

За секунды воздух наполнился едким запахом дыма и пороха, а всю низину затянуло черными клубами, которые полностью скрыли армию гырхаакка от глаз.

– Прекратить огонь! – скомандовал Кит, стараясь перекричать грохот.

Средний ряд перестал зажигать снаряды, в воздух взмыли последние бомбы, и гремлины прекратили стрельбу. После череды нескольких взрывов вновь навалилась тишина.

Дым потихоньку рассеивался, пыль оседала, и их глазам предстала картина хаоса. Там, где прежде был порядок, и ровными рядами вышагивали воины, теперь царила неразбериха. Большинство гремлинов опустились на колени и зажали руками глаза и уши, кто-то скорчился в позе эмбриона, были и такие, кто лежали на земле, не подавая признаков жизни, возможно, просто оглушенные взрывами и лишившиеся чувств от страха, а то, может, и мертвые уже. Некоторые остались на ногах, но их было совсем немного, и разрозненными группами они либо ожидали дальнейших событий, не зная, как им поступать теперь, либо помогали своим товарищам.

Эффект от бомбометания оказался куда значительнее, чем ожидал сначала Кит. Это определенно был успех. Большая часть войска гырхаакка вышла из боя.

– Отлично, – заговорил Кит, обращаясь к Бартоломео. – Теперь скажи им вот что. Скажи, что это лишь малая доля нашей могучей силы людей. Скажи, что мы только пугали, но можем и атаковать по-настоящему, если они сию же минуту не сложат оружие. Скажи, что мы простим их за дерзость, если они прекратят сражение и сдадутся, а если продолжат бой, то погибнут все до единого.

– Кит… – одернула его Сибил, но смолкла, когда он поднял ладонь, призывая ее к молчанию и не спуская глаз с Бартоломео.

– Скажи им это, хорошо?

Гремлин кивнул и, обернувшись к войнам гырхаакка, завопил, переводя все сказанное Китом на их речь.

– Они понимаю только язык войны и жестокости, – пояснил Кит, обернувшись к Сибил. – Мы должны показать им, что опасны, что настроены решительно. Эти угрозы, возможно, спасут их жизни.

Сибил кивнула, соглашаясь.

Но элитные воины племени гырхаакка, как и их вождь, оказались далеко не так пугливы и впечатлительны, как их пехотинцы. Зато весьма обидчивы, и слова Бартоломео они расценили ни как предложение сдаться, а совсем наоборот, как призыв драться до конца. Их вождь снова что-то пролаял, и всадники ринулись вперед, смертоносной серой лавиной спускаясь с холма.

– Вот же упертые черти, – буркнул Кит и снова принялся отдавать приказы своему войску. – Готовься! Команды те же! Удар по всадникам! Огонь!

Гремлины вновь принялись осыпать войско противника бомбами.

– Как с нашим боезапасом? – спросил Кит.

– Быстро иссякает, – прокомментировала Сибил. – Осталось меньше трети.

– Прекратить огонь! – скомандовал Кит.

Из облака еще не рассеявшегося черного дыма вылетели всадники гырхаакка. Со своим лихим вождем во главе они прорвались сквозь атаку армии Кита, словно и не заметив ее. Они мчались, не обращая внимания даже на своих собственных солдат, которые только и успевали, что выпрыгивать из-под копыт огромных и яростно ревущих зверей. А те, кто не успевали, оказывались затоптанными, вероятнее всего, насмерть.

Зрелище было пугающее, а ярость на лицах гырхаакка столь искренней и дикой, что Кит было решил отдать приказ нанести удар по войску уже не предупредительный, а поражающий. Да, снарядов осталось мало, но их должно было хватить, чтобы разбить эту атаку. И все же, он еще планировал избежать массовых жертв. В их арсенале оставалось ещё кое-что, что могло бы спасти ситуацию, но действовать стоило быстро, ведь всадники гырхаакка уже поднимались по холму, надвигаясь с неотвратимостью локомотива. Кит чувствовал, как дрожит земля у него под ногами от поступи их чудовищных зверей. До столкновения оставалось меньше минуты, и времени на раздумья не было. Раньше надо было думать, а сейчас требовалось действовать.

– Бартоломео, – вновь обратился он к гремлину. – Команда: Вождь!!

Бартоломео решительно кивнул и, без колебаний подняв лежащую у своих ног длинную палку, сделал несколько шагов вперед, навстречу стремительно надвигающимся чудовищам.

– Может, лучше ты, Кит? – спросила Сибил с волнением.

– Это должен сделать он, Сиб. Он – будущий вождь. Он командир. В нем племя должно видеть защитника и вожака. Он должен показать силу, а не мы.

Бартоломео сел на правое колено, закинул один конец палки себе на плечо, обхватил ее обеими руками, выдвинул небольшую рукоять и прильнул к агрегату, собранному Брюзгой по их с Китом совместным чертежам.

– Он справится, – заверил Кит Сибил, а может, и себя самого.

На несколько секунд все в мире застыло, каждый гремлин в войске Кита, как и сам Кит, и Сибил рядом с ним, боялись даже вздохнуть. Застыл и Бартоломео с диковинным оружием у себя на плече. И только гырхаакка, яростно выкрикивая что-то на своем языке, неумолимо приближались, без сомнения планируя смести сопротивление племени лагиратта и растоптать всех его воинов разом.

Секунда…

Две…

Три…

Прогремел выстрел. Палка в руках Бартоломео брызнула пламенем и дымом, и в тот же миг вождь гырхаакка, взвизгнув, опрокинулся назад и вывалился из седла.

– Готовься атаковать! – прокричал Кит. – Команда: Гром!!

Гремлины приняли боевое положение, приготовившись запустить последние бомбы прямиком в лавину гырхаакка.

Выстрел из импровизированного однозарядного ружья Бартоломео попал точно в цель. У него был только один шанс, только один выстрел. Ничего лучше за столь короткий срок Брюзга сделать не смог бы, учитывая, что параллельно приходилось клепать бомбы. Но Бартоломео сработал точно, пустив пулю прямиком в сердце вождя гырхаакка, и тут же убив его, без сомнения. Вот только остановит ли это гырхаакка, Кит не знал, и не мог позволить терять драгоценные секунды, разбираясь в намерениях враждебного племени, потому и отдал команду готовиться к атаке.

Однако, когда вождь выпал из седла на землю, гырахаакка остановились. Несколько воинов спешились, другие обступили их плотной стеной, и что там происходит, разглядеть было невозможно.

Между тем, Бартоломео поднялся, поводил плечом, разминая его, должно быть отдача оказалась не шуточной, и вернулся к своему войску.

– Ты – молодец, – похвалила его Сибил.

– Ага, отличный выстрел, дружище! – поддержал Кит.

– Точно так, как ты научил меня, друг Кит, – со свойственной его народу скромностью проговорил Бартоломео, однако заметно довольный похвалами людей.

– Что у них там происходит? – Сибил пыталась разглядеть хоть что-нибудь, поднимаясь на мыски, но всадники гырхаакка закрывали обзор своим кольцом. Были слышны какие-то выкрики и переговоры.

– Нельзя давать им передышку, – решил Кит. – Бартоломео, друг мой, ну-ка скажи им, что, если они немедленно не сдадутся, мы продолжим обстрел. Скажи, что на их вожде смерти могу закончиться, мы не хотим больше никого убивать.

Бартоломео прокричал все это на языке гремлинов, и Кит впервые увидел страх и смятение на лицах элитных воинов гырхаакка, с которым они оглядывались на войско стрелков. Произошедшее явно смутило их и выбило из колеи. Но тут, грубо отстраняя огромных быков, из самого центра вышел гремлин, довольно молодой, насколько мог судить об этом Кит. В руках он нес шлем вождя. Он что-то прокричал и Бартоломео тут же перевел.

– Это первый сын вождя племени. Вождь мертв, и теперь он стал новым вождем.

Пока Бартломео говорил это, новоиспеченный вождь гырхаакка водрузил себе на голову шлем отца.

– Замечательно, – прошипела Сибил. – Он будет таким же упертым бараном, как и его папаша?

– Скоро узнаем.

Вождь снова заговорил, и Бартолмео перевел:

– Они готовы сдаться, готовы признать нашу силу и ум. Но с одним условием.

– С каким же? – не терпелось узнать Киту.

– Он просит не делать их жителями ваших уборных. Просит сохранить им право носить одежду, поднимать свой взор и растить потомство. Он так же напоминает, что гырхаакка одержали первое поражение в битвы за много поколения, и все же они остаются лучшими воинами и могут в этом качестве пригодиться людям. Если вы согласны, то они тут же принесут вам клятву верности, если же нет, они будут драться до конца, и умрут как воины.

Бартоломео взглянул на Кита.

– Они ждут решения.

– Ну, как же так, а?! – воскликнул Кит. – Кто же будет драить мой унитаз?!

Бартоломео воззрился на Кита с удивлением.

– Он просто шутит, – поспешила заверить гремлина Сибил. – Конечно. мы согласны, скажи им…

– Нет, стой, – оборвал ее Кит и обратился к племени. – Решать не нам, дружище. Мы здесь лишь гости, а жители – вы. Да, когда-то давно вы были нашими помощниками, верными слугами, но те времена прошли. Вы выжили без нас, вам не нужны хозяева. И эта битва, она ваша, как и эта земля. Решать тебе, Бартоломео. Ты – будущий вождь, ты – военачальник этого войска, и как поступать с гырхаакка, какие отношения налаживать с ними, не нам тебе диктовать. Поступай, как считаешь правильным.

Несколько секунд человек и гремлин взирали друг на друга с бесконечным уважением и благодарностью. Затем Бартоломео решительно кивнул и, повернувшись к гырхаакка, высказал им свой ответ.

Кит ощутил, как между его пальцев скользнули тонкие пальчики Сибил, и девушка крепко сжала его руку. Кит обернулся к ней.

– Прости меня, Кит, – улыбнулась она, с легким смущением.

– За что?

– За то, что так в тебе ошибалась.

– Не спеши, я еще успею тебя разочаровать, – отмахнулся Кит, чувствуя, как неистово забилось его сердце, как тепло вдруг стало в груди, и как где-то глубоко внутри зашевелилась надежда, которой он так отчаянно боялся давать волю.

Бартоломео закончил свою речь. Вождь гырхаакка выслушал ее внимательно, а затем, высоко подняв над головой свое копье, отшвырнул его в сторону и покорно склонил голову. То же самое действие произвели и все остальные члены племени воинов вслед за своим молодым вождем. Они сдались.

Бой был окончен.