Гремландия

Глава 21

– Ты поражаешь меня, Кит, – бормотал низкорослый, коренастый, заметно лысеющий мужчина в сером костюме. По его круглому лицу сбегали бисеринки пота, блестящие капельки задерживались на кончике острого, орлиного носа. Вместе с Китом они спускались по каменной винтовой лестнице в глубины древних подземелий Меркаты. Здесь царила страшная духота и мрак, едва рассеивала который только лампа, которую нес мужчина перед собой, и Кит прикладывал все возможные усилия для того, чтобы не споткнуться на неровных ступенях, и не свернуть себе шею, бесславно закончив тем самым свой жизненный путь.

А человек тем временем продолжал бубнить себе под нос:

– Столько лет ни единого письмеца, и тут на тебе, объявился. Да при том с какими просьбами. То книга ему наша священная понадобилась, а теперь вот... это...

– Прости, Билли, прости, ты прав, – закивал Кит в ответ. – Где мои манеры? Как поживаешь?

– Сойдет, – сварливо буркнул Билл Дрейкс.

– Как Рита? Как близняшки?

– Вытягивают из меня все соки, – вздохнул Билл. – Серьезно, не думал, что семейная жизнь будет так... ммм... утомительна. А ты ведь предупреждал, да, я помню. Теперь часто твои слова вспоминаю, и знаешь, действительно начинаю склонятся к высказанному тобой тогда мнению, что брак – это ни что иное, как добровольное рабство, одни сплошные ограничения и ни капли удовольствия.

– Ой, да ладно тебе, Билли, все не может быть так плохо.

– Нет, конечно. Просто жалуюсь. Утомился я, знаешь ли. Даже не знаю от чего больше, от семейной жизни или от воспитания детей.

Они остановились возле массивной дубовой двери, и Билл сунул руку под ворот рубашки, извлекая оттуда ключ на серебряной цепочке.

– А сколько уже близняшкам? – спросил Кит, прислонившись плечом к стене и вытирая пот со лба рукавом рубашки. – Три года? Четыре?

– Хех... – усмехнулся Билл, вставляя ключ в замочную скважину. – Ты потерял счет времени, друг мой. Им этой зимой будет семь.

– Семь?! – искренне поразился Кит. – Так сколько же мы с тобой не виделись?

– О том и речь, что много, – Билл провернул ключ дважды, и из-за двери раздался громкий щелчок. – А тут ты вдруг объявляешься, и, представьте себе не для того, чтобы старого друга проведать, спросить, как он живет и чем дышит, а для того, чтобы в книгу нашу заглянуть. И эта просьба была еще цветочками, как оказалось.

Билл убрал ключ обратно под ворот рубашки и, толкнув дверь, снова поднял перед собой лампу и пошел во тьму.

– Слушай, Билли, виноват, каюсь, – говорил Кит, идя следом.

– Дверь закрой, – перебил его Билл. – И защелку поверни, там внизу.

– Если хочешь, после дела сгоняем с тобой в бар, пропустим пару кружечек, – продолжил Кит, возясь с защелкой. – Я угощаю. Расскажешь о своих невзгодах и трудностях. Может, в бильярд шары погоняем, ммм? Как в старые добрые…

– Посмотрим, – буркнул через плечо Билл, идя по коридору дальше. – Если выживешь.

Кит открыл было рот, чтобы что-то на это ответить, но не нашел подходящих слов. Всё действительно могло закончиться для него крайне плачевно. Но пойти на это Кит был должен, чтобы у них с Сибил появился шанс одолеть Данте и Алантиса. В одиночку им с этим древним демоном едва ли удастся справиться.

Скоро темный коридор закончился еще одной дверью, открыв которую Билл пропустил Кита вперед, в просторный зал, освещенный несколькими десятками свечей. Здесь стояли в два ряда длинные лавки, перед которыми возвышался каменный постамент – нечто вроде кафедры. Над ним свисал с потолка гигантский гобелен из красной ткани, на котором черным узором был вышит символ Хитиса Омерзительного – одного из шести старших кошмаров, воплощения страха перед болезнями, недугами и уродствами, покровителя всех тварей ползучих, яд источающих и инфекции разносящих.

Будь на то воля Кита, он бы выбрал любого другого демона. Например, Варкиса Дикого – воплощение страха жертвы перед охотником, ужаса темноты и монстров, которые в ней скрываются, самого примитивного и старого среди кошмаров. Или, может быть, Дилиуса Беспощадного – рогатого воплощения страхов человека перед физической болью и страданиями, самого могущественного из всех кошмаров. Он бы готов был говорить даже с Сатерикой Холодной – олицетворяющей трансцендентный ужас человека, страх смерти и пустоты, которая за ней последует. Или с Соккором Порочным – многополым существом, в котором воплотились все страхи человека, касающиеся своих потаенных, эротических фантазий и желаний, отрицания собственного постыдного и унизительного естества, а так же ужас перед сексуальным насилием и домогательствами, граничащий с непреодолимым желанием испытать подобный опыт. Но, конечно, самым лучшим для Кита вариантом из всех стал бы Оликаст Многоликий – самый молодой из старших кошмаров, олицетворяющий многообразные психические заболевания, а так же все социальные страхи человека, такие как паранойя, боязнь быть обманутым, страх неудач и публичных унижений, боязнь стать не таким, как все, и быть непонятым обществом. Этот демон, как гласят легенды кошмаров, единственный из старших, кто не был рожден в Кошмарах, а некогда на заре новой эпохи являлся человеком, демонологом, который достиг таких невероятных высот в собственном ремесле, что стал в итоге не просто демоном, а одним из старших. Впрочем, другие старшие кошмары власти Оликаста не признают, территорий в мире кошмаров у него нет, и Оликаст якобы бродит здесь, в Адверсе, в образе обычного человека. Есть мнение, что именно он, дабы отомстить прочим старшим кошмарам, некогда явился в Университет и положил начало корпусу демоноборцев, которые вот уже сто лет активно ищут и изничтожают других сектантов. Вот с таким бы демоном Кит готов был работать, он был даже уверен в том, что они смогли бы найти общий язык. Но, на худой конец, он готов был работать с любым из вышеперечисленных, лишь бы не с Хитисом Омерзительным, одно имя которого уже говорило о многом. Однако, по иронии судьбы, именно Хитису Омерзительному поклонялся старый друг Кита, Билл Дрейкс, с которым они вместе, когда-то давно бежали из детского дома. Однако Билл оказался не готов выживать на улицах Меркаты, и после полугода бродяжной жизни он нашел спасение в секте, которая предложила ему не только членство, но также кров и защиту. Кит тоже мог в нее вступить, но пошел другим, не столь простым путем, не желая тогда, как не желал и теперь, создавать себе покровителей. Однако, несмотря на разницу взглядов, Кит и Билл остались друзьями, и эта дружба теперь очень Киту пригодилась.

Из тени в дальнем от входа углу зала выступили три фигуры в красных балахонах, и Билл быстро направился к ним, кинув через плечо Киту:

– Постой тут.

Кит присел на край одной из лавок и стал ждать, наблюдая за тем, как Билл подошел к фигурам и о чем-то заговорил с ними шепотом. Затем он скрылся за неприметной дверью, а один из сектантов зашагал в сторону Кита.

Подходя, этот высокий мужчина откинул капюшон, и перед Трентом предстал вполне обычного вида старик, с короткими седыми волосами, худым лицом, изрезанным паутинками морщин, тонкими, почти бесцветными губами и глубоко посаженными золотыми глазами. Встретил бы Кит такого на улицах Меркаты, облаченного не в балахон культа, а в обычный костюм, не обратил бы ни малейшего внимания. Такие они и есть на самом деле, члены демонологических сект, поклоняющиеся шести старшим кошмарам из иного мира, по факту обычные люди, непримечательные зачастую, семейные, как, например, Билл Дрейкс, и ничем, ну вот совсем, не выдающие своих противозаконных взглядов. А из-за того, что общественности они все преподносятся Университетом и Церковью Властителя Циклов как ужасающие чудовища, поклонники тьмы, маньяки и садисты, их так сложно искать и изобличать, ведь народ уверен, что подобного монстра они узнают сразу по глазам, полным зла и своре демонических псов за спиной, а то, что сектантом может оказаться их сосед, ведущий тихую и спокойную жизнь, никому и в голову не приходит.

Кит поднялся навстречу человеку и тот представился:

– Меня зовут брат Лиам, я старший жрец культа Хитиса в Меркате.

– Кит Трент... – представился Кит, но больше ничего сказать не успел, так как старик прервал его жестом руки.

– Я знаю, кто ты, – его голос звучал совсем не по-стариковски, приятно и мягко, как журчание ручья. – Брат Билл мне уже рассказал о тебе и твоей просьбе. Признаюсь, что никогда бы не допустил постороннего в наш храм, и не исполнил бы подобную просьбу, однако брат Билл наш старейший и верный послушник, ему я доверяю как самому себе, и раз он поручился за тебя, я не стану противиться данной просьбе и возражать. Однако, все же, должен спросить еще раз: уверен ли ты в том, чего хочешь и в полной ли мере представляешь, какие могут быть последствия?

– Уверен и, да, представляю.

– Хитис наводнит твоё тело жуками и червями, кровь сосущими.

– Эмм... да, но ведь...

– Личинки поселятся в твоей коже и пожрут ее, пока ты будешь еще жив, – продолжал мужчина все тем же своим мирным и ровным голосом.

– Да, я представляю, как может быть разгневан Хитис, но поверьте...

– Опарыши заполнят твои глазницы, а паразиты вырастут в кишечнике. Пауки совьют гнезда свои в твоих легких.

– Хватит, хватит! – запротестовал Кит. – Всех этих подробностей не требуется.

– Я просто хочу, чтобы ты в полной мере понимал, что может сделать с тобой Хитис, – пожал плечами старший жрец.

– Спасибо за беспокойство, Лиам, я отлично знаю, с кем у вас прошу аудиенции, и понимаю, что, если моя информация покажется ему бесполезной, он придумает, как меня наказать за беспокойство.

– Ну, что же, хорошо, раз так. Начнем через пару минут, – старик безразлично отвернулся и направился к алтарю.

Кит выдохнул и вытер пот со лба. Он как мог пытался не дать себе начать сожалеть о своем решении поболтать с Хитисом Омерзительным. А все эти опарыши в глазницах и пауки в легких, ну никак не способствовали твердости духа и уверенности в собственных решениях. Однако отступать было поздно. Из двери уже вышел Билл, облаченный теперь, как и остальные сектанты, в красный балахон, и махнул Киту рукой подходить к алтарю.

– Все будет хорошо, Кит, не дрейфь, – бормотал он себе, приближаясь к группе сектантов. – Подумаешь, старший кошмар. И не с такими встречались. У тебя ведь есть, что ему предложить.

– Встань там, – Лиам указал Киту на начерченный на полу символ, прямо перед алтарем.

Сам старший жрец забрался на каменный постамент, а остальные сектанты встали вокруг Кита. Все они опустили головы, покрытые капюшонами, к полу. Лиам воздел руки к потолку и замер.

Зависло густое молчание. Но очень скоро Кит ощутил знакомое покалывание на коже. Да, перепутать это чувство ни с чем было нельзя, ибо не было у него иных аналогов. Только когда одна реальность начинала заполняться материей другой, можно было ощутить нечто подобное. И то не всем. Только тем, кто с рождения обладал высокой метафизической чувствительностью. Кит ей обладал, и многие мастера взаимодействия с иными пространствами рекомендовали ему отправиться учиться в Университет или еще как-то постичь науку установления связи с иными Вселенными. По их словам, он мог бы обучиться подобному взаимодействию, и возможно даже, не с одним, а с несколькими пространствами, что встречается довольно редко. Но Кит не хотел связывать себя с подобными силами – ему доводилось наблюдать, как мастера теряют над ними контроль и гибнут, а то и становятся причинами страшных катастроф. Такие случаи нередки. Нет, Киту всегда было достаточно сил своего собственного мира – револьвера и смекалки, а в энергиях иных пространств он не нуждался, и даже артефактами, которые доставал из древних храмов и гробниц, старался без нужды не пользоваться. Однако, случались моменты, как например сейчас, когда без подобных сил не обойтись, ведь и враг его был родом не с Адверса.

Мир вокруг начал меняться. Воздух сделался густым и горячим, в нем появился едкий запах серы. Глаза Кита стали слезиться, словно комната наполнилась дымом, а в горле запершило. От постамента, на котором недвижимо, как изваяние, стоял старший жрец, по полу поползла черно-красная гниль. Словно какая-то плесень, она стала быстро разрастаться, заполняя все помещение, поднимаясь по стенам, в которых начали появляться глубокие трещины, сочащиеся какой-то густой красной жидкостью, крайне похожей на кровь. Свет факелов тоже преобразился, стал алым и тусклым.

– Хитис! – вдруг закричал жрец, срывая голос до хрипа. – Омерзительный повелитель тварей ползучих!

– Хиии-тииис! – пропели трое остальных сектантов и опустились на колени, упершись лбами в пол.

Плесень заполнила весь зал, потолок которого исчез, и теперь над головой Кита зияла дыра, в которой там, далеко наверху, он увидел небо. Но совсем не такое, каким оно было в Адверсе. Тяжелые, клубящиеся, багрово-красные тучи висели в нем, и в их глубинах то и дело что-то мерцало, словно там, на небесах, полыхал невероятный по своему масштабу пожар. Сквозь эту дыру вниз стали сыпаться белесые хлопья пепла, подобно снегу, оседая на полу, на балахонах сектантов, на плечах и волосах Кита.

– Хитис! – продолжал выкрикивать жрец. – Сочащийся ядом владыка недугов, плоть поражающих!

– Хиии-тииис!!!

Мир стал наполняться звуками, неким жутким скрежетом и треском, от которых Кита передергивало. Откуда-то издалека стали доноситься истошные стоны и звериный вой.

– Хитис! Взываю к тебе, о Властитель скверну разносящих многоногих и крылатых детей твоих!

– Хиии-тииис!

– Приди к нам, смиренно принимающим величие твое!

– Хиии-тииис!

Скоро Кит стал различать еще один звук, а точнее множество звуков, сливающихся в один, постепенно заглушающий все остальные. Это был топот (или, возможно, правильнее сказать, срежет, а может шуршание) тысяч лапок, перебирающих по полу. Как будто множество насекомых, прямо-таки бесчисленные полчища, приближались с невероятной скоростью. Кит стал различать как скрежещут их жвала, как сочится яд с их жал. Хитис ответил на зов своих слуг – в этом не было сомнений. Вместе с отвратительными звуками комнату стало заполнять кислое зловоние, от которого ком тошноты подступил к горлу Кита, и тот едва сдерживался, чтобы не извергнуть на пол все содержимое своего желудка. Хотя, как знать, может Хитису Омерзительному такое бы пришлось и по душе.

– Хитис! Ааааа... ээээ... – жрец захрипел и утробно забулькал, затем все его тело задергалось как будто в эпилептическом припадке, и он рухнул на колени, головой в пол, как все остальные сектанты.

Теперь на ногах остался стоять только Кит. Он поднял голову к расщелине и понял, что теперь больше не видит багрового неба. И пепел перестал падать. Теперь что-то огромное застлало собой все пространство над ним и, без сомнений, это нечто постепенно опускалось прямо ему на голову, грозя раздавить своими размерами и его, и всех сектантов. Это нечто бурлило и извивалось, и когда показалось в алом пламени факелов, стало ясно, что оно представляет из себя не какое-то одно существо, а является роем насекомых, которые кишели, извивались и ползали в это гигантском черном клубке.

Зловоние стало невыносимым, и Кит старался дышать теперь исключительно ртом, несмотря на то, что в горле от этого першило ещё сильнее, а на языке оседал отвратительный гнилой привкус.

На пол закапала густая слизь, которая, упав, начинала тут же шипеть и испаряться, оставляя на покрытом плесенью камне выжженные следы. Кит взмолился, чтобы такая капля не упала ему на голову, ведь всего одной было бы достаточно, чтобы очистить от мяса, кожи и волос его череп.

– Хитис! Омерзительный повелитель наш! – закричал снова Лиам, не поднимая головы от пола. – Этот смертный изъявил желание встретиться с тобой! Этот смертный уверен, о, Повелитель Скверны, что ему есть что тебе предложить! Хитис могущественный, он в твоей полной и безраздельной власти!

Из клубка на пол стали сыпаться отдельные твари. Несколько жуков и пауков приземлилось на Кита, но эта милюзга не пошла ни в какое сравнение с громадной, около двух хвостов в длину, черной сколопендрой, которой громко шмякнулась на пол, прямо перед Китом и тут же, придя в движение, бросилась к нему, стремительно забралась по его правой ноге, перебирая своими многочисленными лапками, и добралась прямо до лица.

В этот момент Кит вовсе перестал дышать, плотно стиснув зубы и зажмурив глаза. Он чувствовал, как тварь застыла, впиваясь лапками в его правую щеку и водя длинными усиками по его сомкнутому веку. Ничего омерзительнее Киту переживать еще не приходилось. Он еле сдерживал панику, которая подмывала его броситься бежать. Но здравый смысл все же был сильнее, и Кит понимал, что бегством подписал бы себе смертный приговор, ведь сейчас он был в мире кошмаров, а не в Адверсе, и даже если ему удалось бы убежать от Хитиса Омерзительного, то, без сомнения, очень скоро он встретил бы свой конец в лапах какого-нибудь низшего демона, которыми полнится этот отвратительный мир. И потому Кит терпел, только это ему и оставалось. Он терпел, когда муха стала ползать по его ушной раковине, когда между пальцев рук забегали пауки. Даже не открывая глаз, он понимал, что сейчас с головы до ног покрыт этими ползучими тварями, словно весь тот омерзительный клубок опустился на него с потолка, и теперь Кит стоял в самом его центре.

Когда Хитис заговорил, его голос был соткан из шипения и жужжания сотен насекомых, однако звучал отчетливо и понятно.

– ЖАЛКАЯ БУКАШКА! НАПУГАННЫЙ, ТРЯСУЩИЙСЯ КУСОК МЯСА, КОТОРЫЙ СКОРО СТАНЕТ КОРМОМ МНОГОЧИСЛЕННЫХ ДЕТЕЙ МОИХ! С ЧЕГО ЖЕ ТЫ РЕШИЛ, ЧТО МОЖЕШЬ ЧТО-ТО ПРЕДЛОЖИТЬ МНЕ?!

– Алантиса, – прохрипел Кит, сквозь плотно сжатые зубы. – Я могу предложить тебе Алантиса…

– АЛАНТИСА?! АЛАНТИС МЕРТВ!

– Он возвратится. Уже почти возвратился.

– С ЧЕГО ТЫ ВЗЯЛ, НИЧТОЖЕСТВО, ЧТО МЕНЯ ЭТО ЗАБОТИТ?!

– Одного из твоих братьев заботит точно, – Кит медленно опустил руку к карману и, чувствуя, как под его пальцами расползаются жуки и многоножки, достал кусок ткани, на которой сержант Крайт нарисовал своей кровью знак.

– Это же символ Дилиуса, я прав? Он почувствовал, что Сердце Алантиса было найдено, он ощутил его силу, значит, ощутил и ты, верно? Но он не успел. Сердце Алантиса теперь надежно спрятано в Адверсе, даже от вашего всевидящего взора. И так будет, пока не наступит воспламенение, и тогда он возвратится из забытья.

– БЕЗРАЗЛИЧНО!

Кита всего трясло от омерзения и страха, и эти чувства, как и невыносимое зловоние и жар, стали утомлять его, наполняя мозг решительностью. Он готов был пойти на все, лишь бы это как можно скорее прекратилось.

– Раз так, убей меня. И все на этом. Значит, я ошибся, посчитав, что вам ни к чему возвращение древнего кошмара, что вы не хотите войны с ним и желали бы разобраться с этой тварью раньше, чем она восстановит свои силы. Тогда я мог бы привести тебя к нему. Но если в этом нет смысла...

– ГДЕ ОН?!

– Я приведу тебя к нему...

– ГДЕ ОН?!

– Мне это пока неизвестно!

– ТАК С ЧЕГО МНЕ СЛУШАТЬ ТЕБЯ, НИЧТОЖЕСТВО?!

– Мне будет это известно, очень скоро. И тогда, я приведу тебя к нему, и мы будем сражаться вместе...

– С ЧЕГО МНЕ ВЕРИТЬ ТЕБЕ, КУСОК МЯСА?! ПОЧЕМУ НЕ СОЖРАТЬ ТВОЮ ПЛОТЬ ПРЯМО СЕЙЧАС?!

– Потому что ты ничего не теряешь от этого, я ведь прав? Твое могущество велико, и ты сможешь достать меня, когда пожелаешь. Я пришел заключить сделку, так ведь у вас принято? Если до дня воспламенения Рунона я не приведу тебя к Алантису, ты пожрешь мою плоть. Ты ничего не теряешь, так почему бы тебе, о, великий Хитис, не пойти на это ничтожное соглашение с жалким смертным, который не способен будет от тебя ни сбежать, ни скрыться?

На несколько секунд, показавшихся вечностью для ждущего своего смертного приговора Кита, зависло молчание.

– НУ, ХОРОШО, КУСОК МЯСА! БУДЬ ПО-ТВОЕМУ!

Сколопендра, застывшая на щеке Кита, вдруг пришла в движение, сбежала вниз и ловко забралась ему под рубашку.

– МЫ ЗАКЛЮЧИМ ЭТУ СДЕЛКУ!

В тот же миг сколопендра вцепилась Киту в левый бок и тот взвыл от невыносимой боли.

– Я НИЧЕГО НЕ ТЕРЯЮ, А ТЫ ПОТЕРЯЕШЬ ВСЕ, ЖАЛКИЙ ЧЕЛОВЕК, ЕСЛИ МЕНЯ ОБМАНЕШЬ!

Все твари ползучие и летающие тут же взмыли вверх, а Кит рухнул на пол, держась за укушенный бок, который горел огнем. Некоторое время кроме этой боли он не чувствовал ничего, она поглотила собой весь его мир. Но постепенно боль все же стала отступать. И когда восприятие окружения вернулось, и Кит смог нормально мыслить, он с облегчением понял, что кошмар исчез. В воздухе больше не висело этого отвратительно смрада, и весь невыносимый жар ушел.

Открыв глаза, Кит обнаружил, что помещение вернулось в свой изначальный вид, своды подземелья снова сомкнулись, а пламя факелов приняло свой нормальный цвет. Он вернулся в Адверс. И он был жив. Оба этих факта несказанно радовали Кита.

Двое сектантов помогли подняться жрецу Лиаму, а третий, Билл, подошел к Киту.

– Возьмись за меня, – проговорил он. – Давай.

Кит закинул руку ему за шею, и, поднявшись, на ватных ногах доковылял до ближайшей лавки, на которую рухну без сил.

– Ну ты кремень, Кит, – отметил Билл, опускаясь рядом. – Даже в штаны не наделал.

– Я предусмотрительно ничего не ел со вчерашнего дня.

– Умно.

– Надеюсь, Хитиса этим не оскорбил.

– Как знать.

– Теперь мне определенно нужно выпить.

– Ты угощаешь, ты помнишь?

– Помню. Только давай скорее свалим отсюда. Хочу напиться вдрызг.

– Так ты получил, что хотел?

Кит воззрился на Билла туманными глазами. Затем поднял рубашку и осмотрел место укуса. На бледной коже багровели две крупные слабо кровоточащие точки.

– Ууууу... – протянул Билл. – Больно, наверное.

– Кошмарно, – кивнул Кит, невесело ухмыльнувшись этому словесному каламбуру.

– Метка Хитиса, – заключил Билл. – Теперь он найдет тебе в любом месте Адверса.

– Замечательно, – Кит опустил рубашку и снова откинулся на спинку лавки. – Значит, я получил то, зачем пришел.

– Ну и славно, – Билл хлопнул друга по плечу и поднялся. – Пойду переоденусь, и дернем в бар. Напьемся в дрызг так, словно нам снова по шестнадцать.

– Скорей бы, – кивнул Кит.

Когда Билл удалился, Кит снова осмотрел свою отметину, оставленную Хитисом. Боль не утихала, и он понимал, что скорее всего, она и не пройдет до тех пор, пока не будут выполнены условия сделки. И думая об этом, Кит начал сомневаться: не слишком ли он многое поставил на успех Сибил, буквально свою жизнь. А ведь девушка могла и не справиться, и тогда все, конец. Иных способов отыскать Данте до воспламенения у них нет никаких, и следовательно, его будет ожидать кошмарное съедение бесчисленным полчищем насекомых. Все, как говорил Лиам, – черви под кожей, опарыши в глазах и так далее.

«Молю тебя, Сибил, не подведи»