Гремландия

Глава 27

Когда дверь в их темное подземелье снова открылась, Кит зажмурился от рассеявшего мрак алого света, колючие иглы которого беспощадно впились в глаза, отчего те начинали слезиться. Часы, проведанные в кромешной темноте, Кит, вопреки всей сложившейся ситуации, мог бы назвать одними из самых приятных часов своей жизни, и возможно, потому они так быстро и неожиданно закончились. Ему и не верилось теперь, что они с Сибил провели в этом подземелье, без еды и воды, почти сутки.

– На выход, господа охотники за сокровищами, – раздался басистый голос Ганту.

Вместе с тем в комнату вошли несколько гремлинов сихиллов, которые стали махать перед Китом и Сибил своими мечами и топорами, призывая немедленно подняться с пола и делать, что говорят. Двое подчинились, и в сопровождении крылатых исчадий кошмаров направились к выходу.

На этот раз дверь вела не в бальный зал, а в другое подземелье, только куда более просторное, чем их темница. Несколько колонн поддерживали каменные своды, с них на цепях свисали чаши, в которых дрожало багровое пламя, напоминающее Киту о цвете неба в мире кошмаров. В противоположном от входа конце помещения располагался камин, размером почти во всю стену – самая настоящая печь для кремации, и в нем трещало такое же красное пламя. Перед этим камином был установлен постамент, а на нем лежал тот самый артефакт, из-за которого все это и завертелось – Сердце Алантиса. Перед ним, сложив руки, словно в молитве, стоял мистер Данте, облаченный в черный, бесформенный балахон. По бокам были установлены деревянные клетки, не более хвоста высотой, и в каждой из них сидело по одному гремлину племени лагиратта. Все семеро, которые отправились с Китом и Сибил в это приключение, были здесь, целые и невредимые, хоть и перепуганные до смерти. От новой встречи с ними у Кита стало легче на душе, ведь, главное, что они были живы.

– Рад приветствовать вас снова, дорогие гости, – Данте обернулся к ним и просиял отвратительной, торжествующей улыбкой. – Как вы себя чувствуете?

– Все было прекрасно, только боюсь, что мы засорили вам унитаз. Может, отправите своего большерукого помощника разобраться с этой проблей. Он – явно профи.

Ганту обернулся и буквально испепелил Кита ненавидящим взором.

– Ах, мистер Трент, вы все продолжаете скрывать за этими низкопробными шуточками свой ужас перед всей сложившейся ситуацией? Думал, что сутки, проведенные в темном подземелье, выбьют из вас эту дурь и заставят смириться с ситуацией.

– Ты плохо меня знаешь.

– И правда, на что я только надеялся? Ну, ничего, скоро с вашего лица сотрется эта самодовольная ухмылка, когда вы предстанете перед истинным ликом Алантиса. Веди их сюда, Ганту. Пора начинать.

Кит и Сибил подвели к самому постаменту.

– Вы в порядке, ребята? – спросил Кит, оглядев гремлинов.

– Нам очень, очень плохо, друг Кит, – проговорил Бартоломео. – Очень страшно.

– Мы хотим уйти отсюда, – добавила Линдси, чуть не плача.

– Понимаю, друзья. Но придется потерпеть.

– О, не волнуйся за них, Трент. Им не причинят вреда. Более того, они важная часть сегодняшнего события. Ведь когда Алантис войдет в свою полную силу и пожрет ваши с мисс Мортон тела, эти малыши должны будут узреть, кто является истинным Богом, и кому надо будет присягать и поклонятся в будущем.

Глянув на клетку Бартоломео, Кит вдруг увидел, как гремлин слегка дернул свою дверцу, показывая, что та не заперта. Жест был так быстр, что ни Ганту, ни Данте его не заметили. Все предназначалось для одного только Кита, и послание дошло до адресата. Данте и не подумал, пожалуй, что эти клетки стоит запереть получше, ведь данные гремлины довольно долго пробыли в обществе воров и расхитителей гробниц, и могли кое-чему у них подучится.

– Рассчитываете получить новых слуг? – спросил Кит, отвернувшись от клетки Бартоломео.

– Конечно, ведь Алантису понадобится целая армия, чтобы восстановить свою власть в кошмарах.

– А у вас большие планы, как я погляжу.

– Как же может быть иначе? Возвращение Алантиса – это событие мирового масштаба. Вы должны быть горды тем, что получили шанс оказаться сегодня здесь.

– Да, меня прямо так и распирает от гордости. А тебя, Сиб?

– Едва сдерживаю эмоции, – закивала она.

– Прекратите этот балаган! – рявкнул вдруг Данте. – Вы жалкие, никчемные отрыжки общества.

В следующую секунду Данте закашлялся.

– Как меня только не называли, но, чтобы так, – вставил Кит и тут же, получив от Ганту удар по почкам, осел на правое колено, стиснув от боли зубы.

– Вы мне отвратительны, – продолжал Данте, сплевывая на пол кровь. – И я буду с упоением смотреть, как Алантис вас пожирает.

– Так чего же мы ждем? – спросил Кит, подняв на него глаза.

– И, правда, – Данте вернул себе самообладание и даже снова улыбнулся, своими синими губами. – На колени, мисс Мортон!

И, прежде чем она успела подчиниться, Ганту ударил Сибил ногой под колено, и девушка рухнула рядом с Китом. Он обернулся, и их взгляды встретились. Даже сейчас, с разбитой губой, с запекшейся кровью на подбородке, небольшим синяком в уголке рта – последствием пощечины Ганту, Сибил все равно была очень красива. И Кит не смог удержаться оттого, чтобы взять ее за руку. Сибил сжала пальцы на ладони Кита.

– О, как это мило, – прокомментировал увиденное Данте. – Да тут у нас любовь. Я так и знал, с самого начала. Помнишь, Ганту, я говорил тебе, что между этими двумя что-то есть? Такие ожесточенные ссоры могут возникать только между людьми, глубоко симпатизирующими дуг другу. Ну, что же, тем лучше. Значит, ваш страх для Алантиса будет еще слаще на вкус.

Данте обернулся к постаменту и, хромая, подошел к нему вплотную.

– Начинаем! – провозгласил он, и один из сихилла тут же подбежал к господину, неся в руках длинный, острый кинжал.

Сжав в пальцах его рукоять, Данте воздел кинжал к небу и закричал:

– Этим ножом я лишаю себя жизни, чтобы служить тебе, Алантис! Вечно и преданно!

Данте ловко развернул в ладони нож так, чтобы он был направлен острием себе в грудь и вонзил лезвие в свое тело.

Кит, тем временем высвободив руку из пальцев Сибил, сунул ее себе под рубашку, прикоснувшись к болезненной язве на боку.

«Хитис!» – позвал он мысленно. – «Пора бы тебе уже появиться».

Данте прорезал дыру в своей груди, от которой любой человек давно бы уже рухнул замертво. Но подпитываемый силами кошмаров, он, казалось бы, даже не испытывал боли. Кровь пропитывала черный балахон, стекала струйками по его босым ногам на пол, собираясь в багровую лужу.

– Я отдаю свою жизнь тебе, Алантис, дабы возродиться в жизни новой, которая будет полностью посвящена служению тебе!

Вырвав нож из своей груди, Данте сунул в зияющую рану пальцы, а затем и почти всю кисть.

«Хитис!» – вновь воззвал Кит, сильнее надавив на свою язву, отчего та снова начала кровоточить. – «Приди сюда! Я исполняю наш уговор!».

Мощным рывком руки Данте достал из своей груди сердце.

– Я отдаю мою людскую жизнь тебе, Алантис, о господин мой! – захрипел Данте и разжал пальцы. Сердце скользнуло с его ладони и с влажным звуком шмякнулось на пол.

– Дай же мне сил освободить тебя! – Данте занес окровавленный нож над артефактом и с криком опустил его. Янтарная оболочка треснула, когда лезвие вошло в нее на десятую часть хвоста, а после того как Данте с силой вырвал нож, она разбилась на множество осколков, осыпавшихся на пол в лужу крови, собравшуюся под ногами Данте.

Теперь на постаменте осталось лежать только механическое сердце. Ткани заменяли материал, похожий на черную кожу, из которого торчали клапаны и шестеренки, отлитые из какого-то темно-красного, словно испачканного в крови металла. Данте выпустил из пальцев нож и обеими руками осторожно, словно новорожденного младенца, взял сердце с постамента. И как только на материал попала человеческая кровь с рук Данте, сердце забилось, а Кит почувствовал влияние иного измерения. То был мир кошмаров, без сомнения, мир, который стремился прорвать ткань реальности и выплеснуться в это подземелье.

«Хитис, мать твою!» – В очередной раз воззвал к демону Кит. – «Если ты не явишься сейчас же, пропустишь все веселье!»

Между первым и вторым ударами механического сердца прошло около пяти секунд, между вторым и третьем всего пара. Оно разгонялось, начинало колотиться все быстрее и быстрее, а вуаль Вселенной кошмаров все более плотно окутывала окружающую реальность.

– Алантис, Господин мой! Позволь принять Твою силу и жизнь в себя! Возвратись же в мир, и пусть Вселенная устрашится твоей мощи!

Данте поднес сердце к своей груди и принялся запихивать его в распахнутую рану, на место, откуда изъял свое человеческое сердце. При этом был отчетливо слышен хруст костей грудной клетки. Затем все его тело затряслось, руки безвольно обвисли, голова опустилась, и из горла стали доноситься утробные, булькающие звуки. Через несколько секунд Данте рухнул на пол, словно марионетка, которой разом отрезали все держащие нити, и еще сильнее забился в своем припадке, размазывая по камням собственную кровь.

Именно в этот момент Кит решил, что пора действовать и нет больше смысла ждать помощи от Хитиса. Он резко вскочил на ноги и кинулся на Ганту, стоящего у него за спиной. Леонийец, завороженно наблюдавший за происходящим, оказался не готов к подобной атаке, и Киту удалось задуманное. Он ударил Ганту лбом в нос, при этом услышав смачный хруст костей, а затем сорвал с его шеи артефакт. Едва ли леонийец вообще понял, что это прото-артефакт, когда одел его на себя, вероятнее всего ему просто понравилось, как коготь выглядит.

Увернувшись от неуклюжего удара Ганту, Кит припал к полу и кинул коготь Сибил. В следующее же мгновение громадные руки обхватили его за шею. Ганту поднял Кита в воздух и принялся душить. Сихиллы встрепенулись, зашипели, зарычали и, выставив вперед оружие, стали наступать на Сибил. Но, прежде чем хоть один из них смог нанести девушке удар, все клетки разом распахнулись, словно и не имели замков, и семеро отважных гремлинов бросились в атаку на крылатых бестий. Вокруг алтаря и дергающегося на полу тела Данте завязался яростный бой.

Бартоломео кинулся в атаку первым, напав со спины на ближайшего к себе и не ожидающего такой подлости сихилла. Он схватился за его топор и с силой выдернул из рук, а когда тот обернулся, ни секунды не раздумывая, снес своему противнику голову одним точным ударом.

Примеру Бартоломео последовали и остальные, однако не всем это удалось произвести так же хорошо. Линдси оказалась значительно слабее своего врага и была отброшена им к ближайшей колонне, о которую сильно ударилась головой и лишилась чувств. Сид не успел подловить своего противника ударом сзади, и схватившись друг с другом, они покатились по полу, колошматя друг друга, пуская в ход и когти, и зубы да любые другие возможные средства. Ричард не сумел выдернуть копье из рук своего врага, но и сам древко не отпустил, и тогда сихилла стал, хлопая крыльями, подниматься в воздух, унося с собой и Дока.

Винсент же вместо того, чтобы атаковать, перепрыгнул через головы гремлинов, собирающихся напасть на Сибил, и встал между ней и летучими тварями, преисполненный решимости во что бы то ни стало защитить свою хозяйку.

Сибил тоже времени не теряла, она сжала в ладони коготь и воззвала к призраку, заключенному в нем. Для работы с некоторыми артефактами требуются месяцы, а то и годы практики, но этот ответил на зов с готовностью. Заточенный в нем зверь жаждал боя, жаждал освободиться и снова показать свою силу. Дикий Кот появился прямо перед Сибил, и сихиллы оторопели при виде такого чудовища.

– Бей летающих! – крикнула ему Сибил приказание.

Саблезубый кот взревел и кинулся в гущу сражения, раскидывая лапами сихилла одного за другим, словно те были лишь игрушками. Их оружие и когти не могли причинить призраку никакого вреда, и теперь, несмотря на численное преимущество противника, гремлины племени лагиратта стали одерживать верх.

Кит задыхался в смертоносных объятиях Ганту. Он старался бороться, но захват был крепок, и выбраться из него оказалось практически невозможно. Сибил кинулась на помощь Киту, прыгнула вперед, словно кошка, ловко изогнулась, встала на руки и оттолкнувшись от пола нанесла удар ногой в челюсть Ганту. Этот удар мог бы свалить обычного человека в нокаут, но Ганту лишь пошатнулся, сплюнул в сторону осколки зубов вперемешку с кровью и продолжил душить Кита, в глазах которого уже начинало темнеть.

Сибил снова бросилась в атаку, и на этот раз Ганту применил свои метафизические способности связи с Хаосом, исказив законы реальности и сделав их с Китом тела бесплотными всего на несколько мгновений. Это было странное ощущение, когда Сибил пролетела сквозь них. Не ожидая подобного, девушка не устояла на ногах и покатилась по полу. Ганту обернулся к ней, продолжая душить почти лишившегося чувств Кита.

Сибил отступать не собиралась. Тут же поднявшись, она снова ринулась в бой, но на этот раз действовала хитрее. Она позволила Ганту думать, что будет нападать справа, тот ожидаемо сделал шаг в левую сторону, уверенный, что больше для ухода от этой атаки не потребуется, и Сибил, резко изменив направление, извернувшись в изящном пируэте, запрыгнула Ганту на шею. Со стремительностью змеи она оказалась у леонийца за спиной, пользуясь тем, что тот не сможет отбиваться от нее не разомкнув рук, которыми держал Кита, и обхватив его лысую голову, впилась пальцами ему в глаза. Ганту взвыл, отпустил Кита и попытался смахнуть с себя Сибил, но девушка оказалась проворнее и спрыгнула сама.

Кит кулём рухнул на пол и хрипло закашлял. Его горло горело огнем, лицо налилось кровью, в ушах шумело, а глаза слезились, но он был жив. Жив, и это самое главное.

Сибил тем временем попыталась еще несколько раз атаковать Ганту, но тот, держась одной рукой за глаза и страшно хрипя от боли, второй махал так неистово, что попасть под такой удар было бы равносильно тому, чтобы позволить себя лягнуть лошади.

Оглядевшись и быстро оценив ситуацию, Кит ринулся к постаменту, продолжая кашлять и глотать ртом воздух. Он прошмыгнул под кулаком Ганту и, проехавшись на коленях по каменному полу, схватил окровавленный кинжал. Выгадав момент, Кит напал на Ганту сбоку и вонзил кинжал под мышку правой руки. Ганту взвыл еще яростнее, но Кит уже достал клинок, и когда леонийец развернулся к нему, намереваясь убить одним ударом, быстрым выпадом вонзил лезвие гиганту в глотку, по самую рукоять. Ганту успел схватить Кита за запястье и резко вывернуть его, отчего тот изогнулся в приступе страшной боли. Еще бы чуть-чуть, еще один нажим, и Ганту сломал был Киту руку, но силы уже оставляли леонийца вместе с потоком крови, хлещущим из его шеи. Не выпуская запястье Кита из своих пальцев, Ганту рухнал на колени. Захрипел, затем утробно забулькал. Хватка его ослабела, и Киту удалось вырвать руку. Окинув непонимающим взором весь зал, в котором продолжалась битва сихиллов с лагиратта и призрачным саблезубым котом, Ганту пошатнулся и, закатив глаза, рухнул на спину.

– Осторожно, Кит! – крикнула Сибил, указывая ему за спину.

Лишь интуитивно поняв, что нужно сделать, Кит припал к пол за мгновение до того, как над ним просвистело острие боевого топора. Это был вожак племени сихиллов, который, взмыв под потолок, уселся на краю одной из чаш с пламенем и зашипел на людей.

«Ох, был бы у меня сейчас револьвер», – подумал Кит с досадой. – «Прострелил бы твою мерзкую рожу, тварь».

А пока шел неистовый бой никто и не заметил, как место его действия сменилось с Адверса на мир Кошмаров, заполнивший собой зал. И теперь, когда эта трансформация была завершена, древний демон, Алантис, пробудился. И его возвращение ощутил каждый в комнате. Волны ужаса поразили сознания всех, кто находился здесь, страх добрался до каждого сердца и ума, поразив их подобно болезни. И какой бы волей они не обладали, сопротивляться силе старшего кошмара не способен ни один смертный.

Гремлины рухнули на пол, парализованные ужасом. Призрачный кот уже исчез, изгнанный из этого пространства куда более могущественным созданием. Сибил в ужасе закричала. Кит кинулся к ней, обнял, закрыл своим телом, и это все, что он мог сделать. Они прижались друг к другу, словно малые дети, оставшиеся одни в огромном темном доме, когда за окном бушует гроза, и в каждой тени им видится страшное чудовище. Да они и были всего лишь детьми в сравнении с пробудившимся ужасом, который был намного древнее всех живущих.

Алантис поднялся с пола. От тела Данте не осталось и следа. Теперь возле постамента возвышалась тварь, более пяти хвостов ростом, с белесой кожей, сквозь которую просвечивали вены и капилляры, с неестественно длинными конечностями, абсолютно лишенная половых признаков, а заодно и лица. Ни глаз, ни ушей, ни ноздрей, ни рта. Только белесая плоть, туго обтягивающая голову.

И на этом всё могло бы закончится. Древний демон пробудился, вошел в свою полную силу, и больше ни один человек не способен был ему противостоять. Кит и Сибил проиграли, кошмар победил, и теперь всех их ждала страшная участь. Вот только у Кита все еще оставался козырь в рукаве, карта, которая должна была сыграть в самом конце. И она сыграла. Хитис Омерзительный, намеренно дождавшись пробуждения Алантиса, по одному ему ведомым, демоническим причинам явился для исполнения уговора. Невероятно: оказывается в мире злых демонов бывают понятия.

Из язвы Кита, прямо из-под его кожи на пол выбралась длинная черная сколопендра, и этот факт не на шутку ужаснул бы самого Кита, если бы тот в данным момент мог хоть как-то оценивать окружающую обстановку. Сколопендра стала увеличиваться в размерах, все расти и расти, пока не достигла десятка с лишним хвостов в длину. Одновременно с этим, сквозь стены, прогрызая себе путь через камни, в подземелье стали пробираться различные насекомые и прочие твари ползучие: пауки, мухи, осы, черви и жуки. И когда гигантская сколопендра, изогнувшись, ринулась на Алантиса, все эти многоногие создания бросились следом.

Хитис преобразованный обвил тело Алантиса и принялся отрывать от него куски плоти своими громадными жвалами. Алантис же, стал выращивать сквозь свою кожу громадные костяные отростки, которые ранили, а в нескольких местах и пронзали насквозь громадную сколопендру.

Так Кошмар начали отступать, громадные демоны были заняты борьбой друг с другом, а сознание всех присутствующих освободилось от давления ужаса. Первыми в себя пришли гремлины, как существа с более гибким умом и простотой мышления. На ноги сумели подняться далеко не все. Сид получил несколько серьезных увечий и лишился правого глаза, сражаясь в рукопашную с сихиллом. Ричард все же не сумел удержаться, оказавшись в воздухе, и упав с высоты десяти хвостов, почти от самого потолка, сломал себе обе ноги, и теперь едва ли мог продолжать сражение. Но остальные поднялись, готовые принять новый бой, ведь их враги, так же приходили в себя, и хоть в их рядах значительно убыло, после схватки с саблезубым котом-призраком, все же еще оставались серьезной угрозой.

Однако самую главную угрозу заметила одна лишь Линдси, которую отбросили в сторону в начале боя, и только теперь придя в чувство, она смогла оценить картину в целом. Единственная из лагиратта, она увидела вожака сихилла, который, сидя на краю чаши, пока остальные его сородичи готовились возобновить схватку с гремлинами, вознамерился атаковать лежащих на полу людей. Кит прикрывал собой Сибил, находясь спиной к вожаку, и они оба только начали приходить в себя, а чудовищный враг уже взмыл в воздух, собираясь спикировать на свою цель. Линдси не успела бы никого предупредить, кричать было бессмысленно, ведь пока остальные поймут в чем дело, удар будет уже нанесен. Она могла лишь действовать сама. И маленькая отважная дочь вождей племени лагиратта бросилась вперед, на перерез спускающейся на Кита смерти.

Он понял все слишком поздно. Толчок в спину, тихий вскрик, от которого все похолодело внутри, и что-то теплое начало расплываться у него по спине. Кит в ужасе обернулся, и в руки ему упала Линдси. Ее грудь наискосок прорезала алая рана, и белый сарафанчик стремительно пропитывался кровью. Глаза Линдси уставились на Кита. Секунду назад в них была боль, но теперь взор прояснился.

– Линдси... – только и смог вымолвить Кит, не веря собственным глазам, просто отказываясь им верить, – Линдси…

Еще не успевшая понять, что произошло, Сибил поднялась на локтях, и, увидев на руках Кита Линдси, издала сдавленный стон.

– Друг... Кит... – Линдси протянула руку к его лицу, Кит схватил ее, сжал в пальцах.

– Держись, мы поможем тебе, – заговорил он, сам в это не веря.

– Друг... Кит… – повторила Линдси, продолжая взирать на него глазами полными любви и преданности.

В этот момент вожак сихилла решил, что самое время снова атаковать, и спикировал на Кита со стремительностью ястреба. Однако Кит услышал его приближение на этот раз. Ярость, вспыхнувшая в нем, была неистовой и дикой. Продолжая одной рукой держать Линдси, Кит намеренно подставил вторую под удар. Он знал, чем это чревато. Топор прорубил ему предплечье до кости, но боли не было, только ярость. Резко высвободив вторую руку, Кит сумел схватит летучего гремлина за шею, прежде чем тот успел выдернуть свое оружие и снова взмыть в воздух. Он с силой повалил его, прижал к полу и стал наносить удары, один за другим, снова и снова, не жалея своего кулака. Гремлин царапался, кусался, бился, вырывался, но все было тщетно, и уже скоро от затих, но Кит бил и бил, пока вдруг не услышал голос Сибил.

– Кит! Кит! – звала она, – Кит, пожалуйста, остановись! Кит, он мертв! Кит!!!

И он остановился. Глянул на тело у себя под ногами и понял, что давно уже избивает труп.

«Линдси», – вспыхнуло в его голове, и он тут же кинулся обратно.

Тело Линдси теперь держала на руках Сибил. Бездыханное маленькое тельце отважного гремлина, отдавшего свою жизнь за человека. На ее мордочке застыло умиротворение и покой, глаза были закрыты и выглядела она так, словно просто забылась мирным сном.

Кит снова стиснул ее маленькую ручку, словно хотел этим своим прикосновением оживить Линдси, но вопреки убеждениям гремлинов, люди совсем не боги и им под силу далеко не все. Осознавая это свое бессилие, Кит опустил голову, прижал к щеке маленькую ручку.

Сихиллы, лишившись вожака, так и не вступили в бой, а взмыли к потолку и сбились там в кучу. Бартоломео подоспел к Линдси первый и, найдя сестру мертвой, взвыл от горя и зарыдал, прижимая ее голову к своей груди и гладя по волосам. Остальные тоже стали собираться вокруг, Винсент помог добраться Сиду, а Тим и Джина поднесли Ричарда.

– Простите, – вымолвил Кит, подняв на них глаза, по его щекам текли слезы. – Простите. Это случилось... из-за меня.

Сибил крепко обняла его и прижалась своей щекой к его щеке.

– Я виноват в этом, – повторил Кит. – Я виноват.

На фоне интерьера зала затихала битва двух старших кошмаров. Эпохальная битва, историческая, в которой сошлись два могущественных существа и решалась судьба целого мира. Но ни Кита, ни Сибил, ни других гремлинов, ее исход совершенно не интересовал. Они оплакивали маленькую жизнь. Короткую, незначительную и для большинства живущих вовсе не заметную, однако столь важную им и ценную, что за нее каждый из них, без раздумий, расстался бы с собственной.

Алантис, так и не успевший войти в свою полную силу, все же пал под натиском Хитиса. Бой был трудным, выматывающим, и все же завершился безоговорочной победой нового старшего кошмара над старым, что в очередной раз доказывало, что прошлое должно оставаться в прошлом и ему никогда не заменить собой настоящее.

Тело Алантиса разорвали на сотни мельчайших кусочков насекомые, и осталось лежать на полу только механическое сердце, которое стало биться все медленнее, пока не остановилось совсем. Тогда истекающая черной, едкой кровью сколопендра, склонилась над ним и, схватив поломанными жвалами, резко проглотила.

Перед уходом Хитис обернулся на людей и гремлинов, собравшихся в центре помещения. Никто из них не смотрел в его сторону, никому из них не было дела до старшего кошмара, Хитиса Омерзительного, повелителя тварей ползучих. И ему бы следовало проучить этих зарвавшихся смертных, не проявляющих к нему ни капли уважения в его собственном доме, однако он так устал. Бой был трудный, и ему еще долго предстоит восстанавливаться. А что до смертных... да что с них взять? Все равно, моргнуть он не успеет, как они исчезнут. Стоит ли тратить на них время? Может, как-нибудь в другой раз, но точно не сейчас.

Так Хитис ушел, а вместе с ним и мир Кошмаров, и они снова, даже не осознав этого, вернулись в Адверс, но, к сожалению, не все.