Граф

Глава 3

— Опускай помалу!- заорал Аносов и махнул рукой. Повинуясь этому жесту, массивная фурма вздрогнула и начала медленно опускаться в кипящий чугун. И почти сразу же сбоку от ванны конвертера запыхтел локомобиль, присоединённый к водяному насосу, с помощью которого в двойные стенки фурмы нагнеталась вода, используемая для охлаждения. Это решение было временным — в литейном цеху планировалась установка двух конвертеров, приводы насосов системы охлаждения фурм которых должна будет обслуживать специальная паровая машина, каковая сейчас достраивалась и должна была войти в строй аккурат к моменту пуска второго конвертера. Ну а пока приходилось обходиться локомобилем…

Первую домну на новом заводе Даньки задули ещё полгода назад — пятого ноября одна тысяча восемьсот тридцать седьмого года. Вторую — через два месяца после первой, в январе тридцать восьмого. Первые плавки чугуна пошли исключительно на бытовые нужды — чугунки, сковородки, колосники, печные дверцы, задвижки и решётки, сборные плиты и кольца для них… Что едва не обрушило местный рынок. Домны-то заложили большие — под планируемые объёмы, а отправлять чугун в переделку сначала было некуда. Вот и пришлось выкручиваться. Крупп, как руководитель, не смотря на молодость показал себя выше всяких похвал — так что к весне продукцией завода оказались завалены не только все окрестные ярмарки и базары, но и лавки в Екатеринославе, Ростове, Екатеринодаре, Одессе, Кишенёве, Яссах, Бельцах, Констанце и дюжине других относительно крупных городах и селениях. Что, кстати, вызвало целую волну жалоб, буквально заваливших канцелярию Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора. Так что Даньке пришлось срываться из Петербурга и мчаться сюда дабы разрулить ситуацию… С Воронцовым они договорились. Ну да тот был вполне адекватным человеком, а Даниил обратился к нему во вполне уважительной манере, что тот, несомненно, оценил.Плюс и-и-и… вспомоществование административному аппарату Юга России бывший майор тоже оказал вполне себе значимое. Так что жалобы спустили на тормозах. А после того, как сегодня задули первый конвертер — и жаловаться станет не на что. Потому что теперь основная часть чугуна будет переделываться в сталь и железо, а потом в куда более технологичные изделия нежели чугунки, сковородки и печные вьюшки. В такие, конкурентов которым здесь, в Причерноморском регионе и на Кавказе просто не было…

Конвертер, кстати, был новой, усовершенствованной конструкции. Потому что в конвертерах старого образца сталь выходила не очень. Вследствие того, при продувке воздухом она сильно загрязнялась азотом… Нет, там были и другие загрязнения — в руде ведь всякие примеси включаются, тот же поганец фосфор, но бороться с ними металлургия к настоящему времени уже научилась. А вот с азотом пока получалось не особо. Поэтому сталь выходила повышенной ломкости… Может поэтому у Мишки с Кутайсовым и Засядько со стволами новых пушек столько брака шло, что нормальной стали никак не получалось сделать. То есть не то, чтобы она была совсем плохая — как раз на нужды Даниила того, что получалось вполне хватало. Даже рельсы выходили вполне приемлемого качества… ну при установленных нагрузках на ось. А вот для чего-то, испытывающего заметно большие нагрузки, типа тех же орудийных стволов — она оказалась не слишком годной. И как с этим справиться бывший майор не знал. Ну в требуемых объёмах… Потому что та же тигельная плавка была известна уже несколько сотен лет. Вот только такая сталь получалась буквально золотой… Нет, так-то всё было просто и понятно — использовать для дутья в конвертер не воздух, а чистый кислород. Но вот как получать этот самый чистый кислород в товарных количествах и не по запредельной цене — пока никто не придумал… Не было здесь и сейчас подобных технологий. И народ даже пока не особенно представлял в какую сторону думать. Ну а сам Данька обо всем этом просто ничего не знал.

Так что Аносов со товарищи провёл очень, ну просто о-о-очень большую работу дабы найти способы так извернуться, чтобы, используя только то, что можно было сделать здесь и сейчас, связать или ещё как-то освободиться от максимально большого объёма азота, содержащегося в расплаве — играл с составом флюсов, с футеровкой, пробовал продувать расплав разными газами… ну теми, которые были в доступе. В первую очередь печным и углекислым, которые и так образовывались во время плавок. Заморачивался с присадками… Девять попыток из десяти заканчивались абсолютным пшиком, восемь из ста — приносили крайние незначительные результаты, и лишь одна-две на тысячу заслуживали внимания и продолжения экспериментов… Короче, что-то у него получилось. И, если сравнивать изначальные результаты, вполне себе неплохо. Но всё равно до желаемого уровня дотянуть не удалось. Так что Данька пришёл к выводу, что без мартеновских печей массово получать сталь требуемого качества, скорее всего, не получится. Ну что ж — значит будем ждать пока этот француз их изобретёт… Ну или Аносов. Он уже так долго со всем этим возится, что как знать — возможно новый тип печей, которые позволят производить много дешевой и качественной стали изобретёт именно он. Данька, увы, был ему в этом совершенно не помощник. Потому что конструкцию мартеновских печей абсолютно не помнил. Да и, по большому счёту, никогда и не знал. Так всякие обрывки — что-то когда-то краем уха слышал от соседей и пацанов, учившихся в ФЗУ: подина, свод, лётка… да ещё то, что они являются печами регенеративного типа. Но что конкретно это означает — он представлял достаточно смутно. Только то, что поступающее в печь воздух, топливо или горючий газ прежде чем подавать в рабочую зону предварительно подогревали в теплообменнике с помощью образующихся во время плавки раскалённых продуктов горения… Но только ли это имелось ввиду или за данным термином стоит что-то ещё — ему было неизвестно. Так что изобретать мартеновскую печь… которая в этом случае, естественно, будет называться «аносовской» — Павлу Петровичу придётся без него. Тем более, что у того здесь собралась очень неплохая команда, состоявшая как из его соратников и учеников, которые перебрались сюда вместе с ним с Урала, так и полудюжине немцев, среди которых четверо были выходцами из Рура, а ещё двое — саксонцами. Ну а если не получится — придётся ждать Мартена.

Прошедший год был, в общем, плодотворным. С золотом удалось разобраться достаточно удачно — после переплавки на Урале, его разбили на мелкие партии и распихали по нескольким монетным дворам. Для чего понадобилось принять новый регламент хранения и перевозки ценностей… за разработку которого Николай, как обычно, усадил Даньку. И никакие вопли и крики по поводу того, что он ну вот вообще ни хера не знает и никогда не имел дела ни с чем подобном, ни к чему не привели.

— Как это не имел? Ты ж мне сам рассказывал, как ездил начальником караула с эшелоном, который боеприпасы с вашего склада вывозил!

— Так это же совсем другое! Это ж сопровождение военных грузов, а тут — денежные ценности.

— Плевать!- отрезал Николай.- У вас там военные грузы лучше охраняются, чем у нас любые наши ценности…

Так что бывший майор только устало вздохнул. Потому что в этом был весь Николай! Временами Даньке казалось, что он воспринимал его как этакую универсальную палочку-выручалочку. Мол, ты ж из будущего, значит знаешь как решить любую проблему. Поэтому — вперёд, на баррикады! И очень обижался когда Даниил очередной раз пытался объяснить ему что это вот ни разу не так. А более всего — когда бывший майор ещё и оказывался прав… Так что Государь неизменно пытался нагрузить его и крестьянской реформой, и разработкой нового налогового законодательства, а также образцов оружия, технологии производства бумаги из древесины, развитием тех самых «русских чеболей» и поиском алмазов на Вилюе. И когда чего-то из этого не получилось, либо получилось с куда меньшей эффективностью, нежели он рассчитывал — страшно расстраивался. Мол как же так — он же так всё хорошо придумал, задачи поставил, ответственного назначил, а оно вот оно как обернулась…

Впрочем, иногда подобные методы срабатывали. Так, например, сам Данька мог себе позволить столь надолго оставить свои любимые железные дороги только потому, что у него был Бисмарк. Отто реально взял на себя всю текучку, позволив бывшему майору со спокойной душой отвлечься на свои южные земли.

— Боюсь футеровка поплывёт,- устало произнёс Павел Петрович подойдя к Даньке.- Эвон какой факел над раструбом.

— М-да, что-то как-то высокий…- глубокомысленно пробормотал бывший майор. Он в металлургии разбирался по-прежнему слабо, но факел над новым конвертером по сравнению с теми, что он видел раньше, действительно был заметно больше.

— Нихт должен,- мешая русские и немецкие слова отозвался Крупп.- Ми исползоват новый способ sintern… эм… спеканий для футеровочный кирпич. Они есть должны быть сильнее hitzebesttandig… жаростойкий.

— Ну, посмотрим,- пробормотал Аносов.

— А может уменьшить приток воздуха?

— Нельзя! Расплав должен бурлить — это помогает лучше избавляться от азота…

Первые прикидки того, что и где строить Даниил со своим «штабом» сделал уже давно, ещё в первый же год после того, как Николай «одарил» его этим землями. Или, если уж быть до конца откровенным — навязал. Император очень подробно расспросил бывшего майора о местах, в которых прошло его детство… и, похоже, в какой-то момент загорелся идеей обзавестись Донецко-Криворожским промышленным районом лет на сорок-пятьдесят пораньше, чем это случилось в истории Даниила. Именно этим и был вызван этот его подарок на свадьбу… После чего он просто начал буквально пинать Даньку при каждом удобном случае на предмет того, чтобы тот занялся освоением его подарка. Слава Богу, эти «удобные случаи» предоставлялись ему не слишком часто. Уж больно сильно Данька был загружен. Да и денег не было… Но бывший майор довольно быстро понял, что Государь по любому с него не слезет. Так что пришлось как-то начинать шевелиться в этом направлении.

Вследствие всего этого первые прикидки были сделаны в первый же год после свадьбы. И результатом их стали две агрономических опытных станции, устроенных Московским обществом сельского хозяйства. Кормить-то работников будущих гигантов металлургии было надо. А чем? Вот работавшие на этих станциях агрономы и разбирались чем… Следующим шагом стала отправка несколько геологических экспедиций задачей которых было оконтурить месторождения железной руды под местечком Кривой рог и угля под селом Александровкой на Кальмиусе. Нужно же было понять на каких территориях не стоит размещать крестьянские хозяйства, потому что там будут заложены карьеры, шахты и заводы… Кстати, село в подаренные императором земли не вошло, так что его пришлось выкупать у помещика Шидловского. После чего выяснилось, что традиция «копанок»[1] на Донбассе вполне себе существует и в эти времена… Ну а после того, как в эти места хлынул поток переселенцев — пришло время заняться этими землями уже вплотную.

Первое, что сделал Данька — это запустил строительство двух узкоколейных железных дорог. Хотя в данном случае строить сразу полноколейную дорогу было бы более разумно. В первую очередь потому, что между Александровкой, располагавшейся приблизительно на месте будущего Донецка и местечком Кривой рог было более четырех сотен вёрст. А пробег на одной заправке узкоколейного паровоза был почти в два раза меньше, чем у обычного… Но тут уж ничего не попишешь. Увы, изданный государем указ иных толкований не имел. И хорош бы был Даниил, если бы стал первым нарушителем указа, к разработке которого сам же и приложил руку.

Впрочем, планируемый грузопоток на ближайшие двадцать лет ожидался такой, с которым узкоколейка вполне должна была справиться. Ну по прикидкам Даниила… Хотя один раз он со своими прикидками уже заметно ошибся. Ну, когда «прикидывал» рост объёмов загрузки дороги между двумя столицами. Причём, серьёзно так ошибся — в разы! Так что на Александровской дороге сейчас лихорадочно шла достройка второго пути. Плюс в Питере по этой же причине вовсю строились отдельный Московский вокзал и грузовой двор. Ой, похоже, страна начала потихоньку разгоняться. Ну да недаром в советское время железные дороги гордо именовали «локомотивом прогресса»…

Сами заводы решено было строить на берегу Днепра. Данька собирался после первичного насыщения рынка железоделательных и механических изделий юга России попытаться выйти на рынки Османской империи и стран Причерноморья, а также влезть в «мягкое подбрюшье» Балкан через Дунай. Поэтому возможность сразу грузить продукцию на корабли отправлять вниз по Днепру в Чёрное море, а из него и вверх по Дунаю была очень важна. Так что местом строительства заводов были выбраны окрестности Александровска — который ранее именовался Александровской крепостью. Бывший майор предполагал, что это будущее Запорожье… Именно здесь и должны были сходиться обе узкоколейных ветки, по одной из которых должны были доставлять уголь и уже готовый кокс, а по второй — железную руду криворожского месторождения.

Впрочем, пока обе ветки всё ещё строились. Так что руду и кокс сейчас доставляли либо баржами по Ингульцу и Кальмиусу, либо воловьими упряжками. Долго с такой логистикой было, конечно, не протянуть, особенно учитывая планируемые объёмы, но долго и не требовалось! Ветка до угольных копей Александровки должна была начать работу уже через неделю. Ну а до Кривого рога — где-то через месяц…

Аносов яростно замахал кому-то рукой и быстрым шагом двинулся к лестнице, которая вела к металлическому помосту, подходившему к самой горловине конвертера. Повинуясь этому жесту один из стоявших на помосте литейщиков резво ухватил пробоотборник на длинной ручке и, подойдя поближе, погрузил его внутрь конвертера. Оставшийся стоять рядом с Даниилом Крупп нетерпеливо вытянул шею, как будто хотел что-то разглядеть на столь далёком для маленького ковша пробоотборника расстоянии… Альфред заметно волновался. Что было вполне объяснимо — из руководителя небольшого семейного предприятия он одним махом пересел в кресло директора крупного металлургического завода, на котором уже сейчас, на начальном этапе работало в пять раз больше рабочих нежели на его старом заводе. А когда он будет построен и запущен в полном объёме — под его началом будет почти в тридцать раз больше персонала нежели дома! И это ещё если он останется руководителем всего одного завода… А ведь его русский работодатель весьма откровенно намекнул ему, что если Альфред справится с текущими задачами — он собирается поставить перед ним куда более амбициозные! И что в этом случае одним заводом дело точно не ограничится. А ведь когда он отправлялся на ту судьбоносную встречу со стоящим сейчас рядом с ним и напряжённо ожидающим результаты первой плавки русским графом, которого он тогда, собрав о нём сведения, счёл скорее эксцентричным нежели перспективным, то пределом мечтаний молодого немца была должность начальника какого-нибудь цеха. Ну, или, возможно, что и управляющего, но только если завод окажется не слишком большим. Он весьма трезво оценивал свои шансы, понимая, что чтобы он про себя не говорил и не рассказывал, его слова — всего лишь слова, а его возраст и, соответственно, малый опыт работы точно играют против него. Но его нынешний начальник подтвердил все предположения о своей эксцентричности, назначив его тем, кем назначил. И Альфред буквально из кожи вон лез, стараясь не разочаровать поверившего в него русского…

Молодой немец нервно облизал губы, покрытые капельками пота — от работающего конвертера шёл сильный жар, так что в цеху было довольно душно… ну и волнение тоже сказывалось, и покосился на своего работодателя. Тот тоже было весьма напряжён и взволнован… хотя это точно не первый завод, который он запускал. За последний год Крупп узнал о нём довольно много… и почти всё, что он узнал — вызывало в нём искренне уважение и, даже, восхищение. Пробиться с самых низов — из рабов, из крепостных в богатейшие люди страны, выжить в мясорубке битвы при Ватерлоо, получить титул графа, жениться на самой очаровательной и желанной женщине страны… а то и всей Европы — его жизнь казалась сюжетом приключенческого романа! И сильно будоражила кровь молодого немца. А ведь она ещё не закончена. Что же будет впереди⁈ И, чёрт возьми, Альфред очень хотел был частью этого самого «впереди»…

— Фурму — вира!- надсадно заорал Аносов, после чего та вздрогнула и медленно поползла вверх. А двое механиков у локомобиля засуетились, притормаживая приводной маховик-колесо. Потому что пришло время отключать водяной насос и перекидывать приводной ремень на шкивы привода наклона ванны конвертера. Расплав дошёл до точки готовности, так что пришёл момент розлива плавки.

— Наклоняй помалу!

Народ, столпившийся в цеху, напряжённо замер. Все — русские, немцы, малороссы, сербы, армяне, болгары, греки… на заводе собрался настоящий интернационал. Потому что эти земли всегда были заселены весьма пёстро. Греки, армяне и болгары частью остались от античных колоний, частью были выведены в эти места из Крыма Екатериной Великой. Сербы — бежали из османского подданства. Части местности неподалёку отсюда даже какое-то время носили название Новая Сербия и Славяносербия, на базе которых был, даже, развёрнут целый Сербский гусарский полк. Малороссы осели здесь ещё во времена Запорожской сечи. Русские — когда началось массовое заселение бывшего Дикого поля. Ну а немцы были, в основном, заслугой самого Даниила.

— Пошла сталь…- пронёсся над цехом общий выдох, когда из лётки конвертерной ванны показался край расплава. Ослепительно горящая струя ударила в лоток разбрызгивая искры и потекла по нему растекаясь ручейками по подготовленным изложницам… Главной и основной продукцией нового металлургического завода на начальном этапе его работы должны были стать рельсы, но рельсокатальный стан пока ещё не был готов, поэтому эта и несколько последующих плавок пойдут на пруток и лист, который пока тоже должны были делать вручную, расковывая раскалённые слитки в плоскость паровым молотом. Ну и на склад, который так же пока ещё только строился. Работы здесь было ещё непочатый край… Но это была первая сталь Юга. И в её огненном сиянии перед Данькиными глазами встали видения огромных заводов, густой и причудливой вязи железных дорог, покрывающих землю от Вислы до будущего Владивостока, тысяч мчащихся по ним паровозов и сотен пароходов, над которыми возвышались громады портовых кранов, а над ними ажурные перекрытия десятков мостов, соединяющих берега величественных рек — того будущего, из которого он пришёл и которое, как он понял вот только сейчас, всё это время строил! Блин, и ведь не собирался же ни разу, просто хотел просто спокойно и в достатке жить — как он во всё это вляпался?

В Петербург граф Николаев-Уэлсли отбыл через два дня после запуска первого конвертера. Его ставка на молодого Круппа — сработала. Не смотря на все задержки, косяки и проблемы южный промышленный кластер строился весьма быстрыми темпами. Да, возможно, немного отставая от планов — но он же никогда не строил вот так с ноля и полным комплексом нечто столь же грандиозное. Те же «Павловские заводы» росли и развивались не один десяток лет… Здесь же заводские цеха, домны и подъездные пути вздымались ввысь буквально за считанные месяцы! Так что молодой немец показал себя человеком выдающихся талантов. Ну дык недаром Альфред в той, иной истории сумел создать крупнейшую на тот момент промышленную империю Европы. И это учитывая, что ресурсы, доступные ему на том, прошлом старте были на порядок, а то и на два меньше, чем те, что что были в его распоряжении сейчас.

Путь до Петербурга занял всего десять дней. На Днепре ещё стояла большая вода, поэтому пороги пока что были проходимы, так что бывшему майору не пришлось трястись в коляске по проложенному вдоль реки просёлку — паровой катер специальной постройки с минимальной осадкой за сутки вполне нормально преодолел все девять порогов и несколько десятков каменных гряд доставив бывшего майора до Екатеринослава. А дальше он пересел на нормальный пароход, который всего за неделю преодолел тысячу с лишним вёрст до самого Смоленска, сделав по пути остановку в Киеве на пару дней, для того чтобы нанести визит киевскому губернатору Фёдору Лукичу Переверзеву. Связями с высшим чиновничеством Данька не пренебрегал ещё со времён строительства Горнозаводской железной дороги на Урале. И не зря — эвон как тот же Воронцов помог им с размещением толпы переселенцев. Да и конфликт с местными производителями чугунной утвари именно им был благосклонно спущен на тормозах. Так что, тезис о том, что если хочешь снизить издержки — с местной властью надобно дружить, он воплощал в жизнь весьма последовательно… Ну а от Смоленска Данька путешествовал уже с комфортом. Ветка железной дороги от Москвы в западном направлении уже дотянулась до этого города, так что от Смоленска до Москвы он добрался менее чем за сутки.

В Москве Даниилу тоже пришлось задержаться. Потому что в древней столице в эти дни торжественно открывали первую линию конки… Самая первая, что была построена в Петербурге как подарок городу на их с Евой Авророй свадьбу — в прошлом году была серьёзно реконструирована и к настоящему моменту превратилась в кольцо… то есть, если быть более точным — в треугольник, с вершинами в виде Зимнего дворца, а так же Гатчинского и пока ещё строящегося Московского вокзалов. Последний строился там же, где и в той истории, которую здесь помнил только бывший майор — в самом конце Невского проспекта… Так что теперь вагоны конки, ставшей двухпутной, ходили по кругу.

Именно эту линию и взяла в качестве основы проекта собственной конки Московская шестигласная дума. Правда в плане построенная лини представляла из себя не треугольник, а, скорее, трапецию. Первая линия Московской конки начиналась от Санкт-Петербургского вокзала, расположенного неподалёку от Сухаревой башни, далее шла к собору Покрова Пресвято Богородицы, что на рву, который бывший майор до недавнего времени считал Собором Василия Блаженного, но, как выяснилось, подобное название носил всего лишь один из приделов… далее до построенной ещё во времена Петра городской ратуши, которая размещалась на месте Исторического музея, после чего уходила к всё ещё строящемуся Белорусскому вокзалу. Вернее, официально он назывался Смоленским, но после того, как Данька несколько раз, по прошлой привычке, обозвал его Белорусским — все стали употреблять именно это название… Ну а от Белорусского вокзала линия конки прямо по уютным садам Садового кольца возвращалась обратно к Санкт-Петербургскому вокзалу, замыкая полный круг. Так что не поприсутствовать на открытии, а затем и на праздничном банкете Данька себе позволить не мог. Всё по тем же причинам — с местной властью надо дружить… Ну и знакомцев у него в Москве так же было немало. Как их не уважить?

До Питера Данька добрался в своём собственном салон-вагоне… то есть числился-то он императорским, но пользовался им по большей части именно Данька. Так что выспаться после банкета удалось нормально. Что оказалось очень кстати. Потому что посыльной из Зимнего встретил его прямо на вокзале.

— Господин граф — Государь ждёт!

Николай был в своём кабинете, в который Даниила пригласили сразу же едва он появился в императорской приёмной. Под завистливые взгляды толпившихся в ней придворных.

— Вот что, Данька,- с ходу начал он, едва только бывший майор присел.- Придётся тебе принимать министерство.

— Какое?- нахмурился Даниил. Хотя вопрос был явно риторический.

— А что — есть варианты?- хмыкнул Николай.- Путей сообщения, конечно. Всё одно три четверти их бюджета твои железные дороги забирают.

— А фон Толя куда?

Николай посмурнел.

— Карл Фёдорович согласился отправится в Калифорнию,- он вздохнул.- Алексей Андреевич, конечно, молодец — великое дело провернул! Калифорния теперь официально наша.

Это как это?- удивился Данька. Он прекрасно знал, что Мексика напрочь отказывалась признавать те земли за Российской империей и даже рассматривать вопрос компенсации. И вдруг такое заявление!

— Да у них там замятня с одной их провинцией случилась — с Техасом. Туда за последние годы много народу с Северо-американских соединённых штатов набежало — а ты лучше меня знаешь, что за народец там собрался… сам же рассказывал. Вот они и тут подлость замыслили — захотели отделиться. А мексиканцы сами с ней справится не смогли. Ну и обратились к Аракчееву за помощью… а тот не отказал, но поставил условием этой помощи признание Калифорнии за Российской империей. А мексиканцы подумали-подумали — да и согласились.

— Почему?

— Да кто знает?- пожал плечами император.- Может до них дошло, что ежели они даже Техас, который под боком, удержать в одиночку не могут, то про Калифорнию, которая от их столицы считай в два с половиной раза дальше чем Техас — и цепляться не стоит… А может Аракчеев те тридцать тысяч гиней в дело пустил и подкупил кого из их чиновников, чтобы те на нужное решение Санта-Анну уговорили. Сам же знаешь, демократия — это в первую очередь про деньги.

— И что?- несколько заторможенно отозвался Даниил. Он как-то всегда был уверен, что Техас — это США, тут он, оказывается — часть Мексики…

— А то, что у нас теперь контры с североамериканцами. Аракчеев отправил на помощь мексиканцам казаков и артиллерию, ну они и показали «свободным фермерам и скотоводам» что такое настоящая армия… А те теперь обижаются,- Николай вздохнул.- Так что нужно срочно обороноспособность Калифорнии повышать. Для чего дополнительные войска туда отправлять. Да и Аракчееву замена нужна — не мальчик уже, чай. Не дай бог помрёт — кто вместо него? Местных, которые там давно, я ставить не хочу — а то ещё получится как у англичан с теми же североамериканцами или у испанцев с их американскими колониями…

Бывший майор тяжело вздохнул. Николай встал и, обойдя стол, подошёл к нему и взял его за плечи.

— Данька — ну ты чего? Ну сам подумай — кто если не ты?- Даниил поднял глаза и посмотрел на него, после чего вздохнул и произнёс:

— Вот-вот — именно на этом ты меня всегда и ловишь…

[1] Самовольно устроенные кустарные шахты для добычи угля и других полезных ископаемых.