Граф

Глава 6

— И это великое событие как для наших трёх государств, и так и для Европы в целом!- торжественно закончил свою речь Николай, после чего сделал шаг вперёд, одновременно откинув назад правую руку. Даниил, стоявший сразу за его спиной держа на подушечке красивые ножницы производства его заводов, тут же подсунул под руку государю свою подушечку. Российский император нащупал ножницы, ухватил их, поправил пальцы в кольцах и после чего второй рукой взялся за красную ленточку, привязанную к красивым столбикам, увитым лавровыми ветвями, образующими парадную арку, за которой возвышалось парадное крыльцо варшавского Русского вокзала. Именно к этому вокзалу сходились все три линии железных дорог, ведущих из Варшавы на Берлин, Вену и Москву. Линия на Петербург пока ещё достраивалась и к настоящему моменту была дотянута только до Ковно… Нет, чуть позже в Варшаве планировалось возвести ещё парочку вокзалов — Венский и Берлинский, а вот дорога до Санкт-Петербурга должна была приходить на этот же вокзал. Именно поэтому его, кстати, и назвали Русским, а не Московским. Но пока было сделано так — Данька, строивший все эти три дороги, как обычно экономил… Тем более, что основной трафик на всех трёх построенных дорогах ожидался в первую очередь грузовым, так что возможность перейти с одной ветки на другую не перегружая товар из вагона в вагон или, даже, из вагонов в возы, а потом снова в вагоны была куда важнее парочки красивых вокзалов.

Николай дважды щёлкнул ножницами, отрезая небольшой кусочек ленты, после чего с лёгким поклоном передал сей инструмент австрийскому императору Фердинанду. Тот со столь же лёгким поклоном принял их и тоже два раза щёлкнул, отрезая свой кусочек. А потом вернул ножницы Российскому императору. Николай развернулся в другую сторону и вручил ножницы только недавно вступившему на престол брату своей жены — королю Пруссии Фридриху Вильгельму IV…

Событие, собравшее здесь, в Варшаве аж три царствующих особы действительно было знаменательным. Впервые в мировой истории железные дороги вышли за пределы одной-единственной страны и соединили три крупных европейских государства — Российскую и Австрийскую империи и королевство Пруссия. Так что из столицы одной страны можно было доехать до другой всего за трое с небольшим суток. Немыслимо быстро по любым меркам! Даже морем через Штеттин на скоростном пароходе из Берлина до Питера выходило приблизительно за такой же срок — а ведь воспользоваться подобным пароходом могли себе позволить дай бог три-четыре десятка высших должностных лиц и членов царствующих фамилий в каждой стране, а по железной дороге обеспечить себе подобное перемещение теперь могли десятки, а то и сотни тысяч людей и миллионы пудов грузов в год! Что уж говорить про Вену, расположенную в глубине континента…

— Eine Minute, meine Herren![1]- Карл Клаус, взмахнул руками, останавливая монархов, уже собравшихся двинутся вперёд, в то время как полненький пожилой француз с вьющейся шевелюрой принялся поспешно устанавливать напротив них деревянную треногу, увенчанную массивным деревянным ящиком с небольшим круглым бронзовым объективом.

— Was ist das?[2]- несколько недовольно осведомился Фердинанд.

— Das ist das fotografische Gerät von Dagger-Klaus. Es ermöglicht Ihnen, sofortige Bilder zu Machen[3],- с лёгкой усмешкой ответил Николай. Стоящий за ним Данька тихонько вздохнул. Да, конечно, они довольно далеко ушли от начальных опытов француза, когда для того чтобы сделать фотографическое изображение требовалась выдержка в целые минуты, а то и в десятки оных, отчего на одной из первых даггеротипий, сделанной французом всего около трёх с половиной лет назад — «Вид на бульвар дю Тампль в Париже», из всего сонма людей на многолюдном бульваре отобразился только чистильщик обуви со своим клиентом. Остальные части бульвара на снимке выглядели безлюдными… Но даже к настоящему моменту для фиксации изображения требовалось оставаться в неподвижности несколько секунд, окончание которых фиксировалось вспышкой магния, насыпанного на площадку крупного выгнутого высеребренного отражателя.

— Es scheint nicht so augenblicklich zu sein[4],- слегка скованно пошутил Фридрих Вильгельм IV. Он пока чувствовал себя в компании двух императоров не слишком в своей тарелке. И, похоже, считал, что его пригласили в столь именитую компанию только благодаря родственным связям с русским императорским домом… Впрочем, Николай не особенно старался развенчать подобные настроения.

Монархи двинулись вперёд, в здание вокзала, а Даниил сунул подушечку с ножницами подскочившему слуге и последовал за ними, энергичным жестом подозвав к себе Клауса. В то время как потный француз со своей бандурой последовал за властителями.

— Сколько фото уже сделали?

— Пока полторы дюжины,- ответил Карл.- Но сколько удачных — пока не готов ответить. Сам знаешь — технология ещё не совсем отработана…

Данька кивнул.

— Хорошо. Но со всех удачных надобно будет до начала торжественного обеда сделать минимум дюжину оттисков и вручить всем трём монархам и почётным гостям.

— Вместе с визиткой Русской императорской фотографической школы?- усмехнулся Клаус.

— Несомненно…- вернул ему усмешку бывший майор.

О дагеротипии Даниил знал не слишком много — по существу только то, что она была одной из наиболее успешных предтечей фотографии… Так что после разговора с Клаусом было решено обратиться к самому Дагеру.

Француз оказался весьма самовлюблённым типом… настолько, что он, даже, воспользовавшись затруднительным положением сына своего партнёра Нисефора Ньепса убедил того взамен на некоторую сумму денег отказаться от отстаивания приоритета своего отца и признать его исключительно за самим Луи Дагером. Так что, после выяснения всех этих деталей, Данька решил, что легче всего будет перетянуть француза в Россию и, для начала, перенять уже накопленный им опыт. Тем более, что Клаус совершенно не собирался оспаривать первенство Дагера в изобретении дагеротипии, зато был абсолютно уверен, что с помощью знаний Даниила (в наличии которых он, отчего-то, не сомневался) сумеет сильно продвинуть технологию фото-графирования и, в конце концов, откусить большую долю только образующегося, но очень перспективного рынка. В конце концов, фотография — в первую очередь химическая технология, и её расходники именно что продукт химической промышленности. А у него — Карла Клауса, под рукой имеется самый крупный в Европе на данный момент химический концерн, производящий как вполне привычную химическую продукцию типа той же соды, поташа, глицерина и некоторых других соединений, так и совершенно уникальную и дико востребованную, типа резины и ацетилсалициловой кислоты. Потому как последняя в глазах современных врачей заняла место легендарной «панацеи». А всё потому что оказалась способна лечить лихорадку, снимать боль, том числе самую неприятную — головную, понижать давление, не требуя привычного всем врачам, но довольно болезненного для пациента вскрытия вен, работать как жаропонижающее, разжижать кровь, успокаивать воспаления… а может и что-то ещё. Потому что исследования этого продукта охваченными энтузиазмом медиками пока ещё продолжались. Представьте каким спросом пользовался этот продукт… Ну и кто в таком случае способен будет с ним конкурировать? Так что приглашение Дагера они с Клаусом посчитали вполне разумным. Карл выделил деньги, а Даниил добился от императора учреждения должности придворного фотографа, после чего во Францию был отправлен специальный нарочный крайне представительного вида… и спустя всего месяц после этого Луи Дагер уже обустраивался в своих апартаментах в здании Малого Эрмитажа. Ибо несмотря на то, что французу была положена весьма солидная пожизненная пенсия от французского правительства, на предложение стать «личным фотографом русского императора» с ещё более солидной зарплатой он согласился не то что с охотой, а с восторгом. Потому что это не только деньги, но и статус!

Нет, он бы, вероятно, предпочёл бы подобную должность при короле Франции — Луи-Филиппе, но тот был известен своим прижимистым характером, так что перспектива учреждения должности придворного фотографа на родине выглядела весьма туманной. Поэтому предложение русского монарха француз принял не задумываясь… Ну а затем его взял в оборот Клаус, которому за прошедшее время бывший майор поведал всё, что он помнил из своего сорокалетнего опыта фотографа-любителя.

Впрочем, помнил он не так у и много. Кроме общей теории он припомнил только некоторые надписи на советских упаковках реактивов для фотографии, типа: «Фиксаж кислый. Состав: трисульфат натрия — 200,0 г, сульфит натрия безводный — 20,0 г, уксусная кислота 98% — 10 мл…». Ну какие вспомнил. Состав эмульсии на плёнке он ведь никогда и не знал… Но для Клауса этого, во многом, оказалось достаточно. А если вспомнить, что в Росси не так давно появился первый в стране заводик оптического стекла, построенный владимирским купцом Мальцовым с, так сказать, благословения Великого князя Михаила, продукция которого шла как в армию, так и в лаборатории как металлургических, так и химического заводов, то удивляться тому, что развитие фотографии за последние полгода рвануло вперёд невиданными темпами совершенно не стоило. Поэтому сейчас Дагер бегал здесь с фотоаппаратом, довольно сильно напоминающим те, которые Даниил видел в кинофильмах, в котором действо разворачивалось в начале XX века. А что съёмка велась не на плёнку, а на стеклянный блок — так бывший майор сталкивался с подобным в некоторых фотоателье даже в конце пятидесятых годов ХХ века.

Так что тот вопрос Клауса запустил целую цепочку событий, которая привела к тому, что церемонию открытия первой в Европе межгосударственной железной дороги сейчас снимали с помощью аж трёх фотографических аппаратов. Кроме самого Дагера, буквально выгрызшего себе право лично снимать императоров и прусского короля, на церемонии работало ещё двое фотографов из числа преподавателей Русской императорской фотографической школы…

Лето прошло вполне себе плодотворно. По прикидкам Даньки отрыв от прежней истории только продолжал нарастать. Мало того, что и Уральская горнозаводская и Никола… кхм… здесь она называлась Александровской… железные дороги были построены намного — на десятки лет раньше своих аналогов из той истории, которую здесь знал только бывший майор — так и вторая железная дорога Российской империи бывшей истории здесь так же вступила в строй на несколько лет раньше, чем там. Причём, в отличие от той реальности — не изолированной веткой, соединяющей исключительно Варшаву и Вену[5], а объединив собой железные дороги трёх стран и создав тем самым целую железнодорожную сеть, позволявшую отправлять грузы по железной дороге от Нижнего Новгорода, Тулы, Твери, Москвы, Санкт-Петербурга, Петрозаводска и ещё нескольких российских городов до Кракова, Вены, Франкфурта-на-Одере и Берлина. И уже через несколько лет эта сеть должна была довольно сильно увеличиться, включив в себя ещё не один десяток городов типа Орла, Курска, Харькова, Будапешта, Зальцбурга, Мюнхена, Гамбурга, Дрездена… А если вспомнить, что через речное сообщение данный маршрут вполне дотягивался до Китая, причём поставки китайских товаров по ней могли быть в разы быстрее чем по морю[6], плюс при отправлении по железной дороге тот же чай не подвергался многомесячному воздействию влаги, плесени и высокой температуры, при проходе экватора достигавшей в трюмах шестидесяти и более градусов, что явно не шло на пользу качеству чая — перспективы для торговли и обмена товарами просматривались ошеломляющие!

Что, естественно, не могло не озаботить Британию. Поэтому неподалёку от императоров с королём в небольшой толпе наиболее высокопоставленных лиц из числа присутствующих маячила ещё и знакомая долговязая фигура герцога Веллингтона. Он стоял рядом с князем Меттернихом, так же прибывшим на открытие первой международной железнодорожной линии. Канцлер не мог себе позволить отпустить императора на подобное мероприятие в одиночку — увы, Фердинанд I был слаб здоровьем, страдал от эпилепсии и гидроцефалии, поэтому бремя власти было для него почти неподъёмным. Так что все бразды управления империей уже давно и прочно пребывали в руках князя Меттерниха… Но позволить себе проигнорировать такое мероприятие как открытие железной дороги соединяющий аж три государства не так давно вместе разгромившие величайшего негодяя современности — узурпатора Наполеона, в котором участвовали аж два монарха — Российский император и король Пруссии, австрийский император не мог. Как и выставить вместо себя замену в виде того же канцлера Меттерниха. Так что приходилось страдать…

Русский вокзал оказался весьма впечатляющим. Главным строителем его был молодой архитектор Август Зикард фон Зикардсбург — ученик великого Петера фон Нобиле. Ну так Варшава уже восемь лет как принадлежала Австрии — кому ещё здесь строить-то?

Здание выглядело весьма эклектично и с густым «налётом» русскости. Ну в том виде, в котором это всё представляли в Вене… Впрочем — надо отдать должное, архитектор явно ознакомился со стилем, в котором строились вокзалы в России. И попытался сделать похоже. Что ему, в какой-то мере, удалось… Так что, в общем и целом, первый варшавский вокзал получился вполне себе красивым и, благодаря тому, что функционал разрабатывался по русским лекалам — достаточно удобным. Впрочем, почти все европейские вокзалы сейчас строились по русским лекалам. Потому что игнорировать их — означало приобрести себе большой геморрой. Ибо русские в настоящий момент были безоговорочными лидерами в железнодорожном деле обойдя любую другую страну и по количеству построенных вокзалов, и по объёму перевезённых грузов и пассажиров, и по общей длине железнодорожной сети. Ну если учитывать и частные узкоколейные дороги… А если только общедоступные полноколейные — то в железных дорогах Россия предвосхитила английский флотский «двухдержавный стандарт». Потому как общая длина российских общедоступных железных дорог сейчас превосходила общую длину двух следующих за ней по протяжённости железных дорог стран. Как минимум двух, а может быть даже и трёх…

Неторопливый осмотр, ещё несколько снимков — как трио государей, так и в более широком составе с присутствием Меттерниха, Веллингтона и личного посланника французского императора — его старшего сына и наследника Фердинанда-Филиппа, после чего высокопоставленные особы покинули вокзал и выдвинулись на банкет, накрытый в Вилянувском дворце. То есть изначально его планировалось устроить в резиденции австрийского наместника — в Бельведере, но Николай довольно резко заявил, что не будет «праздновать во дворце, в котором убили моего брата». Поэтому торжественный обед перенесли в Вилянувский дворец…

Банкет начался с… наград. Причём награждали в первую очередь Даниила.

— Первым его наградил король Пруссии. Орденом «Чёрного орла»… Как выяснилось — это был высший орден королевства, среди иностранных кавалеров которого числились Елизавета Петровна, Екатерина II, Кутузов, Багратион, Барклай-де-Толли и император Николай. Ну и теперь уже граф Николаев-Уэлсли…

Австрийский император наградил его Орденом Леопольда — который так же являлся высшим орденом Австрийской империи, но… не высшим его рангом, а вторым — командорским. То есть Меттерних, который, скорее всего, и определил что именно ему давать — не удержался от возможности эдак слегка пнуть Даниила. Мол, высшей степени не достоин… Но Даньке на это было совершенно наплевать. Увы, австрийцы уже раскрутили свою промышленность настолько, что шансы заполучить контракты на строительство новых железных дорог на территории Австрийской империи стали призрачными. А для того, чтобы влезть в продажи рельсов для новых австрийских железнодорожных проектов и полученный степени было выше крыши.

Российский император оказался самым… а вот не поймёшь — щедрым или прижимистым? Потому что никакими орденами он Даньку не наградил. Но зато присвоил ему титул… светлейшего князя! Отчего тот пришёл в некоторое недоумение — чем он государя так разозлил то? Бывшему майору и графа было много… так что мог бы и чего-то более полезное вручить. Например, освобождение от налогов лет на десять…

К его удивлению — в списке одаривающих отметились и англичане с французами. А им-то он чем угодил? Скорее наоборот… потому как создал конкурентную линию поставок китайских товаров, в то время как до сего момента французы и, особенно, англичане подгребли под себя торговлю с Китаем почти полностью. Или они этого пока что не осознали? Либо, дело было в международном престиже, ради которого они непременно должны отметить человека «продвинувшего цивилизацию», как высокопарно выразился чуть позже один из присутствующих…

Как бы там ни было — Веллингтон, по примеру Николая, тоже наградил его титулом… вручил ему медальон баронета — между прочим это был самый дешёвый титул из тех, коими успешно торговал горемычный Яков I, из-за конфликта с парламентом лишившийся возможности пополнять казну налогами. Но, когда герцог вешал ему на грудь медальон, он торжественно произнёс во всеуслышание:

— День, когда я возвёл вас в дворянское достоинство, я почитаю как один из самых удачных дней моей наполненной многими событиями жизни. Потому как я не знаю никого, кто более достоин этого, нежели вы, баронет Николаев-Уэлсли….

Ну а Фердинанд-Филипп с папашкой оказались пощедрее англичан, наградив Даниила титулом полноценного барона, да ещё и выдав ему вместе с титулом земельное владение — какие-то острова Птит-Тер в Карибском море, судя по жалованной грамоте — общей площадью меньше полутора квадратных вёрст и совершенно безлюдные. Впрочем, на них стоило посмотреть воочию — возможно там можно будет устроить флотский пункт базирования или, хотя бы, угольную станцию. Это могло сильно облегчить доставку поселенцев из России в Калифорнию…

На этом награждения закончились.

Нет, Данька знал, что кроме него награды получило ещё несколько сотен человек, причём полтора десятка из них — во главе с Бисмарком, получили либо начальные, либо последующие аристократические титулы. Например, Дормидонт, уже давно являющийся правой рукой бывшего майора, получил дворянство, а Бисмарк — титул барона. Ну да для Отто было не жалко — он тянул на себе все текущие вопросы управления строительством всех новых железных дорог, а возведение этой ветки вообще полностью взвалил на свои плечи, взяв на себя все взаимодействия как с пруссаками, так и с австрийцами и освободив Даньку от значительного объёма напрягов… Но все остальные награждения проводились за пределами этой залы.

А потом случился бал! На котором, как обычно, блистала Ева Аврора, которую совместным решением трёх Государей и их вторых половин единогласно выбрали главной распорядительницей. И она не подвела! Ставшие главным хитом этого сезона платья, украшенные жемчугом и фосфором были почти на половине дам… но те, которые вышли из-под игл мастериц её модного дома — явно смотрелись на голову круче других. Даже француженки и австрийки, которые привезли на эту первую после Венского конгресса столь представительную международную тусовку свои самые лучшие наряды и то явно смотрелись… нет, не бедными родственниками, а, скорее, обожравшимися буржуа. Уж больно вычурными казались их платья на фоне скромной элегантности «аврорианских»… Ну а сама Ева Аврора, как обычно, выглядела истинной королевой бала. Что, кстати, сильно испортило настроение супруге австрийского императора Марии Анне Савойской. Из-за болезненности супруга она была довольно ограниченна в развлечениях, так что подвернувшимся поводом, похоже, собиралась воспользоваться по полной, надев пышнейшее платье с весьма нескромным декольте… И тут такой афронт! Все присутствующие в зале мужчины пожирают глазами вовсе не её, а эту несносную русскую… Вследствие чего Еве Авроре не удалось отговориться уже привычным для всех в Петербурге «Извините — я танцую только с мужем» и пришлось подарить по танцу не только всем присутствовавшим в зале монархам, но всем другим высокопоставленными гостям. В том числе герцогу Веллингтону, князю Меттерниху и французскому наследнику. Причём, с Меттернихом она танцевала два раза, а француз напросился аж на три танца. И после третьего Ева Аврора вернулась к Даниилу с каменным лицом.

— Что-то случилось?- спросил он, когда Фердинанд-Филипп, любезно поклонившись, отошёл от них.

— Ничего.

— Ну я же вижу…

Ева Аврора вздохнула, потом улыбнулась и погладила его по плечу.

— Ничего, милый — просто устала.

Данька развернулся и воткнул во француза жёсткий взгляд. Тот встретил его спокойно… хотя в глубине глаз бывшему майору почудилась насмешка. Типа — ну да, я сделал «это»… что бы это ни было, и что ты можешь мне сделать? А вот хрен ты угадала, скотина!

Данька почувствовал, как в его груди поднимается горячая волна, а в ушах застучали барабаны… он сделал шаг вперёд, но Ева Аврора тут же вцепилась ему в руку и потянула за собой.

— Муж мой — пойдёмте потанцуем! Я уделила вам непристойно мало внимания на этом балу и желаю немедленно исправить эту ошибку…- она была так настойчива и так нежна и страстна в танце, что Данька смог слегка успокоиться. К тому же после второго танца француз куда-то исчез из зала, а после ещё трёх к Даниилу подошёл прибывший вместе с императором генерал Паскевич и негромко прошептал Даниилу:

— Государь собирается отбыть и приглашает вас в свою коляску.

Данька замер, потом повернулся к жене. Та успокаивающе улыбнулась ему.

— Не беспокойся, милый, ещё пара танцев — и я тоже отправлюсь во дворец Потоцких…- в этом дворце разместили Российского императора, ну и Даньке с женой там тоже нашлись небольшие апартаменты. Даниил повернулся к Паскевичу.

— Генерал, вверяю вам мою жену. Прошу вас сопроводить её до наших апартаментов.

Паскевич согласно наклонил голову.

— Можете не волноваться, князь!

Николай встретил его хмуро.

— Садись,- буркнул он ткнув рукой в сторону диванчика напротив.- Трогай…- сразу же бросил он кучеру едва Даниил сел.

Первые десять минут они ехали молча. Потом император вздохнул и покачал головой.

— Ты это серьёзно?

— Что?

— На француза взъелся?

Данька насупился.

— А чего он…

Николай покачал головой.

— Ты думать будешь, а? Я тут изо всех сил пыжусь, пытаясь оттянуть будущую Крымскую — хотя бы до того времени как было там у вас… а то и сделать так, чтобы англичане на нас без французов полезли, а ты собрался французскому наследнику морду бить? Это вот такая твоя помощь, значит?

— А чего его гладить что ли? Да много чести будет…

— Успокойся,- одёрнул его император.- И вот ещё о чём подумай. Ты сейчас, вот прямо на приёме, показал всем… не только французам или нашим — вообще всем, что твоя жена — это твоя болевая точка. То есть любой, кто захочет как-то на тебя воздействовать, теперь знает куда бить. Ты действительно этого хотел?

Бывший майор скрипнул зубами и опустил голову. Чёрт… всё так. А он идиот. Несколько минут они ехали молча, Потом Николай вздохнул и крикнул кучеру.

— Останови!- после чего развернулся вбок и уставился на Вислу, на которую открылся отличный вид с этой точки.

— Что видишь?

— В смысле?- не понял Данька.

— Ну вот что ты отсюда видишь?

— Реку,- не понимающей начал бывший майор.- Прагу[7]… мост ещё.

— Вот именно!- русский император воздел палец вверх.- В какой-то сраной Варшаве уже есть капитальный мост через реку, который, кстати, построил именно ты, а в столице великой русской империи до сих пор нет! И что ты мне хочешь сказать по данному поводу?

[1] Одну минуту, господа!

[2] Что это?

[3] Это — фотографический аппарат Даггера-Клауса. Он позволяет делать моментальные картинки.

[4] Это не кажется таким уж мгновенным.

[5] Второй железной дорогой Российской империи после Царскосельской стала Варшаво-Венская, первый сквозной состав от Варшавы до Вены по которой прошёл 1848 году. Сквозное движения по Николаевской железной дороге между Санкт-Петербургом и Москвой началось в 1851 году.

[6] Использование клиперов для поставок чая из Китая началось лишь после отмены Навигационного акта в 1849 году, причём первым клипером, использовавшимся для этого, был американский «Ориентал». Английские клипера появились после того, как с этого клипера в 1850 году на верфи Блэкуолле были сняты мерки (отличный пример английского промышленного шпионажа). Гонки чайных клиперов — мероприятия ещё более поздние… До того момента грузы из Китая, основу которых составлял чай, доставлялись обычным грузовыми кораблями, причём длительность рейса могла достигать 12 месяцев.

[7] Пригород Варшавы, расположенный на правом, восточном берегу Вислы.