Граф

Глава 3

Музыка смолкла, и они с Евой Авророй остановились в центре зала. На несколько мгновений в зале Московского дворянского собрания установилась полная тишина, а затем… разразилась просто буря аплодисментов. А Даниил и Ева Аврора замерли, ошеломленные обрушившимися на них овациями. И, в первую очередь, они относились именно к жене бывшего майора.

С точки зрения будущего её платье было довольно строгим — длинное, в пол, почти без разрезов… почти, потому что небольшой разрез, всё-таки, имелся. В самом низу — на ладонь от подола. При движении едва обнажавший туфельки. Потому что без него даже ходить в этом платье было почти невозможно, а уж танцевать… Плечи были обнажены и буквально парили над залом в облаке мелких страусиных перьев, образующих этакое воздушное кольцо по верхнему обрезу платья. Украшений было минимум — стройную шейку обвивало изумительное ожерелье, в комплекте к которому шли тяжелые серьги, браслет и массивный перстень, выполненные в одном стиле. Но главным было не это. Сам фасон… в том будущем, в котором бывший майор до попадания в тельце мальчишки-трубочиста прожил свою предыдущую жизнь, он назывался «платье-чулок»… Сделать его сейчас оказалось невероятно сложно! Хотя бы потому, что в настоящий момент были большие трудности с любыми эластичными материалами. Потому что ни резина, ни гуттаперча пока не были изобретены, что уж говорить о чём-то типа спандекса или лайкры… Так что после того, как Даниил только высказал идею подобного платья — им с Евой Авророй пришлось очень сильно поломать голову, насчёт того, какую ткань для него использовать. Нашли. Через полтора года. На английском острове Джерси. Правда там делали ткань в основном из шерсти, причём довольно толстую и эластичную весьма относительно, так что для того, чтобы сделать то, что им требовалось — приходилось буквально изворачиваться и «вставать на уши», работая на грани доступных технологий… а иногда и перешагивая эту грань. Но полгода назад у них получилось соткать ткань из шёлковой нити требуемой толщины и приемлемой эластичности. К тому моменту Данька успел сто раз проклясть свой длинный язык. Уж больно сложная инженерная задача оказалась. Ей богу новый тип паровоза разработать было легче, чем технологию производства этой ткани — всем станкостроительным заводом год с лишним головы над новым типом ткацкого станка ломали… Но, как бы там ни было — эта проблема, в конце концов, была решена. Но только эта! Дальше следовало решить ещё дюжину других — крой, швы (потому что в столь облегающем платье привычные швы выпирали как шрамы), украшение ткани — по задумке платье должно было выглядеть внешне строго, но при этом от него должно быть невозможно оторвать глаз, так что над этим тоже пришлось поломать голову.

А всё началось из-за того, что Данька, рассказывая о своих делах и проблемах, неожиданно для себя умудрился увлечь Еву Аврору практически неподъёмной на данный момент задачей — создать Модный дом, который сможет если не сбросить с пьедестала, то, хотя бы, потеснить на нём признанных законодателей европейской моды — французов и австрийцев. На первое время хотя бы здесь, в России… Вот такая идея пришла в хорошенькую головку Евы Авроры после того, как она наслушалась рассказов своего «русского Леонардо». И сбить её с этой позиции оказалось невозможно! Она твёрдо заявила, что хочет быть «достойной его гения». Бывший майор даже психовал потихоньку от жены — ну какой он, нахрен, гений-то⁈ Он, по существу, просто делает то, чему его когда-то учили в Елецком техникуме. Причём, довольно часто, не очень-то и удачно — с массой косяков и регулярными провалами. И все его успехи — всего-навсего, повторение пройденного… Но, как бы там ни было, это, во многом, заставило его ломать голову и упорно вгрызаться в проблемы, встающие перед Евой Авророй. Он ведь тоже хотел быть её достойным… Вот так, потихоньку, они и пришли к сегодняшнему дню.

— Аврора, вы… великолепны!- с чувством произнёс первым подскочивший к ним Великий князь Михаил. Ну да, он тоже был здесь. Ева Аврора зарделась и отвела взгляд. Но стало ещё хуже. Потому что она увидела, что все мужчины в зале буквально пожирают её глазами. Данька нахмурился и сделал шаг вперёд, слегка заслоняя жену. М-дам, похоже они несколько того… перемудрили. Если уж Михаилу так по мозгам ударило, что он, при всех их отношениях, на его жену слюни пускать начал, то чего уж ожидать от остальных! Да о чём вообще говорить-то — Аврора действительно выглядела сногсшибательно. Без дураков. Платье облегало её как перчатка, отчего при каждом движении ткань туго очерчивала то грудь, то стройное бедро, то крепкие ягодицы… вроде как ничего не открывая и в то же время открывая всё. Так что жена Даниила в этом своём платье выглядела как бы даже не на порядок эротичнее и сексуальнее нежели если бы она была просто голой! А ещё танец…

Вальс уже был достаточно известен и не являлся на балах чем-то новым, но до пика популярности, времён Иоганна Штрауса, ему пока было далеко. И уж тем более вальсом нигде пока балы не открывались. В том числе и потому, что он считался несколько вульгарным. Излишне чувственным… Но этот бал открылся именно вальсом. И — да, их с женой вальс был офигеть каким чувственным. Настолько, что где-то на середине танца другие пары начали останавливаться и оттягиваться ближе к стенам, давай им с Евой Авророй всё больше и больше места. Так что последние такты они с ней танцевали уже практически в полном одиночестве, ибо все остальные просто стояли и смотрели на них. То есть на неё… И мужчины, и женщины. Причём, если от взглядов женщин платье на Еве Авроре должно было вспыхнуть, то практически все присутствующие мужчины, казалось, готовы были разорвать жену Даниила на тысячу мелких кусочков и сожрать. Давясь и захлёбываясь от вожделения… И делать что-то было уже поздно. Из памяти всех присутствующих здесь мужчин этот танец теперь не вытравить даже калёным железом.

Но, при всех минусах, это означало, что Модный дом «Аврора» уже завтра будет буквально завален заказами на платья этого фасона! Особенно если учесть, что на балконе сейчас работают аж трое художников, лихорадочно пытаясь как можно быстрее сохранить на бумаге свои впечатления от увиденного. Дабы потом их можно было бы растиражировать. Потому что Модный дом «Аврора» кроме всего прочего ещё и является издателем иллюстрированного модного журнала. И центральным материалом очередного номера должен стать репортаж об этом бале… Да-да, вот так — врага надо бить кулаком, а не растопыренными пальцами!

— Ты бы, Мишка, чем яйца к Данькиной жене подкатывать, сильно ими рискуя, кстати, свою бы лучше на танец пригласил,- пророкотал сбоку голос императора, лишь чуть отставшего от своего младшенького братца,- да платьице ей этакое заказал. Пока очередь не образовалась с версту длиной… А то ишь слюни распустил, говнюк,- и Николай отеческой рукой отвесил брату не такой уж и лёгкий подзатыльник. Отчего бывший майор незаметно облегчённо выдохнул. Он как-то не ожидал, что платье и танец, произведут на мужскую половину бала столь мощное впечатление, вследствие чего, увидев взгляды мужчин, направленные на его жену, сильно напрягся. Нет, о том, что Даниил ближник и, так сказать, фаворит императора знали все, так что обычно отношение к нему было весьма благожелательным. Даже, временами, подобострастным. Ну кому в здравом уме захочется испортить отношения с самим Государем? Но когда мужикам сносит башку от тестостеронового взрыва — речь о здравом уме уже не идёт! Особенно если учитывать нынешнее весьма лояльное отношение к адюльтеру. Так что бывший майор уже всерьёз приготовился массово бить морды… запрет дуэлей-то с него императором так и не снят! Но после того, как император публично дал укорот даже своему родному брату — накал страстей точно должен заметно снизиться. Так что появился реальный шанс, что всё обойдётся.

И какое-то время действительно обходилось. Так что следующие два часа прошли относительно нормально. Ева Аврора тоже была немало ошарашена обрушившейся на неё реакцией… нет, они с Даниилом, конечно, ожидали всплеск интереса, и сильный — ради этого всё и затевалось, но уж точно не тот, что случился. Так что она, от греха, отказывала большинству кавалеров, которых тут же набежало огромное количество, оставив большинство строчек в своей агенд [1] незаполненными, и танцевала почти исключительно с мужем, что для балов было нонсенсом… но Николай это одобрил. После того, как она согласилась отдать ему два танца. Так что кроме мужа и императора Ева Аврора отдала посторонним только две кадрили. И то лишь потому, что одному из этих посторонних — наместнику юга России графу Воронцову было под пятьдесят, а второму — московскому генерал-губернатору князю Голицину почти шестьдесят, что для нынешнего времени было очень солидно. Средняя продолжительность жизни в нынешние времена в Российской империи вряд ли превышала лет тридцать-тридцать пять, так что пятидесятилетние мужчины считались уже глубокими стариками… Даже Мишка после отповеди брата приглашать Еву Аврору так и не рискнул.

Так что Даниил успел немного успокоиться и пообщаться с народом.

Дольше всего они проговорили с Клаусом. Тот вовсю разворачивал их с Данькой совместный химический концерн, который они сделали на паях. Началось всё с… соды. Бывший майор припомнил что самый крупный химический концерн мира — немецкий BASF расшифровывается как «Баварская анилиновая и содовая фабрика». Анилина тут пока ещё не открыли… ну, или, просто не знали, что некое уже открытое вещество и есть тот самый анилин, а вот с содой всё было нормально. Она была, ею торговали, но её производство пока что было почти исключительно кустарным. Так что «окошечко», через которое можно было залезть на этот рынок, как это сделала чуть позже та же BASF, вполне себе имелось. Плюс, Данька дополнительно напряг свои весьма скудные химические познания. Действительно скудные. Потому что бытовые… но, к его удивлению, оказалось, что они-таки есть. И среди них имеются настоящие жемчужины! Например, он припомнил, что на советской упаковке аспирина красовалась надпись — «ацетилсалициловая кислота». Что это такое здесь никто не знал, но в самом названии заключалась формула. Тем более, что, как выяснилось, салицил здесь был уже известен. Его вот только-только открыл какой-то француз… А аспирин был тем самым продуктом, который позволил состояться такой мощной фармацевтической фирме мирового уровня как «Байер». Плюс на момент своего создания аспирин был настоящим прорывом в фармацевтике — прорывом мирового уровня, а уж сейчас-то… Во всём этом, правда, была одна закавыка — не получался у них пока аспирин. Никак не давался сволочь такая.

Или вулканизация резины? Любой советский автолюбитель имел в багажнике набор для ремонта шины, состоящий из куска «сырой резины» и вулканизатора. А после того, как в конце восьмидесятых годов ХХ века из магазинов исчезли даже намёки на очень широкий ассортимент товаров, ремонтировать шины бывшему майору пришлось о-очень много. И не только используя готовые магазинные наборы. Они ведь тоже исчезли… Так что «техпроцесс» вулканизации, пусть и весьма примитивный, бывший майор освоил досконально. Особенно когда вынужден был разобраться в том, как именно он проходит и из чего можно сделать кустарную замену исчезнувшим магазинным комплектующим… А сейчас нашёл вариант как передать эти знания Карлу, не вызывая у него особых вопросов. Ну не то чтобы совсем-совсем, но, на уровне, когда он сам не захотел их задавать.

Результатом этого, кстати, стало то, что один из выпускников железнодорожного училища, прошедший затем обучение в одном из европейских университетов… вроде как в Гейдельбергском, сейчас плыл в Бразильскую империю, снабженный аккредитивами на очень солидную сумму. Он должен был прикупить как можно больше земель… «загаженных» гевеями. Да-да, именно так — к удивлению Даниила, натуральный каучук в настоящий момент не пользовался особенным спросом. Просто пока ещё никто не придумал как можно использовать эту липкую, неприятную на ощупь и не слишком устойчивую к температуре субстанцию. Галоши из неё делать? Так они растекались на жаре и ломались на морозе. Мячи для гольфа? Та же картина. Одежду пропитывать? Так, опять же, либо растает от жары и загадит то, что под ней или задубеет от холода и одежда просто сломается как картонка. А уж как он воняет… Так что земли, на которых росла гевея, считались именно «загаженными» их зарослями, и их часто продавали за копейки, чтобы не мучаться с вырубкой этих совершенно бесполезных деревьев, которые из-за своего сока даже в топку не годились. Уж больно вонючим получался дым.

Но скоро всё должно было измениться. Потому что после почти года усилий Клаус сумел-таки разработать нужный техпроцесс. Так что с резиной у них, в отличие от аспирина всё должно получиться.

Ещё одним совместным проектом у них с Карлом стало строительство коксовых батарей на подаренных ему на свадьбу землях по Кальмиусу. Увы — пока только их. О металлургическом производстве речи ещё не шло.Просто не на что было… Так что кокс ему пока что был не особо и нужен. А вот каменноугольный дёготь — наоборот. Из-за него эти батареи они, в основном, и построили. И большая часть шпал, которые пошли на Александровскую железную дорогу, были пропитаны креозотом, изготовленным из каменноугольного дёгтя, получившегося при переработке в кокс угля местных месторождений. Ну а ставший как бы побочным продуктом сего процесса кокс пока, по большей части, просто складировался под навесами, в ожидании, когда у Даниила появятся деньги на строительство домен. И люди, которые будут на них работать. Пока же там не было почти ничего — несколько деревенек из купленных без земли крестьян средней полосы, выкуп которых ему была разрешена личным повелением императора, и пара «агрономических станций», организованных Московским обществом сельского хозяйства. Потому что выращивать на местных чернозёмах рожь и овёс, как это было принято в деревнях средней полосы являлось глупостью, а ничего более переселённые крестьяне растить пока не умели. Так что эти самые станции должны были отобрать наиболее выгодные для местных земель культуры и обучить крестьян их выращиванию… А пока крестьяне растили что могли, а недоборы возмещали, работая на коксовых батареях, как на отхожем промысле. Но чего-то более сложного они не потянули бы. Так что ни на что большее бывший майор со своей дырявой казной пока что не замахивался.

Кроме того Данька пообщался с Демидовым, Амосовым и Голицыным и уже почти совсем выдохнул, как вдруг его жене приспичило в «дамскую комнату». И вот после этого полыхнуло…

То есть сначала всё выглядело вполне невинно — к ней подскочила парочка каких-то подруг, которых Данька знал очень шапочно, и потащила куда-то «потрещать». Недалеко. К колонне. Плюс там маячила какая-то пожилая матрона… ага-ага, лет эдак сорока. Но выглядела она по меркам будущего на все шестьдесят с лишним. Так что он не особенно напрягся… а потом Ева Аврора подошла к нему и сказала, что отлучится в дамскую комнату.

— Не беспокойся,- она погладила его по руке,- я ненадолго.

— Хорошо,- кивнул Даниил и, улыбнувшись супруге, вновь повернулся к стоявшему рядом Шиллингу. Дела у того шли просто отлично. В отличие от Клауса его предприятие уже неплохо раскрутилось, и к настоящему моменту закончило прокладку линий электрического телеграфа до Москвы, Тулы, Гельсингфорса и Риги, а сейчас тянуло провода в сторону Нижнего Новгорода, Воронежа, Киева и Варшавы. В принципе, Павел Львович мог действовать и быстрее, но они с Шиллингом договорились, что, там, где это возможно — линии телеграфа будут идти параллельно железной дороге. Для чего её будущие маршруты требовалось сначала хотя бы оттрассировать. Вот он пока не торопился…

— Удивляюсь я вашей семье, Даниил Николаевич,- вздохнул Шиллинг, проводив взглядом Еву Аврору.- У вас с женой такое трогательное отношение друг к другу, такая любовь в глазах, когда вы друг на друга смотрите…

— Берём пример с Государя,- усмехнулся Данька. Он совершенно не помнил какие были взаимоотношения у Николая с его женой в той, другой истории, из которой он оказался в этом времени, но здесь император с Александрой Федоровной, урождённой Шарлоттой Прусской, действительно демонстрировали редкое семейное единение и трогательную заботу друг о друге.

— Хм, я бы сказал наоборот,- усмехнулся Шиллинг, потом вздохнул и вернулся к предмету разговора.- Так вот, мы испытали ваш свинцовый аккумулятор и, должен сказать, что в связке с вашим прибором, который вы назвали генератором, это открывает удивительные возможности для…

Когда Ева Аврора не вернулась через пятнадцать минут Даниила охватило лёгкое беспокойство. Так что, спустя ещё пару минут, он извинился перед Павлом Львовичем и быстрым шагом двинулся в сторону боковой двери, через которую вышла Ева Аврора с подругами.

Перед дверью маячило двое. В белых кавалергардских мундирах. Заметив Даниила, они задёргались, потом один из них открыл створку и, засунул голову внутрь, а второй шагнул навстречу Даньке.

— Граф, не могли бы вы помочь мне…- нервно начал он с лёгким акцентом, выдававшем его не совсем русское происхождение, но закончить свой спич не успел. Бывший майор просто с силой оттолкнул его и, ухватив второго за украшенный серебряными позументами воротник мундира, выдернул его голову из проёма двери и отбросил в сторону. Шаг вперёд и Данька замер, услышав громкий мужской голос:

— Соглашайтесь, графиня! Мы уедем в Берлин, Париж, Рим, Лондон — куда захотите! Я брошу к вашим стопам весь мир! Со мной вы будете счастливы!

Прямо перед ним торчала спина рослого, белокурого мужчины, обтянутая знакомым кавалергардским мундиром, из-за которой виднелась обтянутая злополучным платьем изящная фигурка жены. Детали из-за мужчины различить было сложновато, но Даниилу показалось, что она вжалась в стену, пытаясь максимально отстраниться от нависающего над ней красавчика.

— Отойдите от меня, князь,- голос Евы Авроры зазвучал холодно и возмущённо.- Я уже устала вам объяснять, что вы мне неинтересны. Мне от вас ничего не нужно. Я уже счастлива. Со своим мужем. И никого другого мне не нужно…

Р-р-рыхг,- кавалергард зарычал и сначала отшатнулся, а потом качнулся вперед и схватил жену Даньки за обнажённые плечи.

— С этим холопом? С трубочистом⁈- взревел он.- Как низко вы пали! Вам самой не отвратительно — ложиться в постель с быдлом, раздвигать перед ним ноги… вам, дворянке древнего шведского рода!

Как Данька очутился рядом с этим уродом — он сам не помнил.

— Хрясь!- удар в скулу отбросил кавалергарда от Евы Авроры.- Чт-лок!- размашистый удар по яйцам подбросил его и заставил скрючиться в позу «зю».- Хлысь!- следующий удар выбросил рослого красавца из коридорчика на паркет бальной залы. Впрочем, на пол упали двое. Белокурый красавец, пристававший к Еве Авроре, спиной выбил створку двери, которую держал один из его подельников, которого этой створкой так же сбило с ног.- Тресь! Хрясь! Шлесь!- двоечка в солнечное сплетение и в нос, а затем завершающий удар ногой снова по яйцам, поставил точку в драке, окончательно вырубив красавчика, столь неосмотрительно решившего домогаться его жены, и обрушив тому на усы поток крови из разбитого носа. Зал замер.

— Хм-м-м… друг мой, за что ты так с ротмистром?- небрежно поинтересовался возникший рядом Николай. В охвативший зал мёртвой тишине его голос прозвучал особенно громко.

— Защищаю честь семьи и вразумляю неразумных доступным мне способом,- прорычал в ответ Даниил, переводя дыхание.- Дуэли-то вы мне запретили, поэтому приходится вот так — добрым словом и кулаком.

— Во-от оно что…- протянул Николай и, сделав несколько шагов, подошёл вплотную к валяющемуся на паркете телу. Кавалергард выглядел… да плохо он выглядел. Нос свёрнут на бок, усы и мундир забрызганы кровью, на скуле наливался огромный синяк.- Сла-авно. Я гляжу со словами ты явно не переборщил, а вот кроме кулака для вразумления щедро использовал и другие части тела.

Данька молча пожал плечами, продолжая сверлить валяющееся на паркете тело злым взглядом. Император обвёл взглядом зал и остановил его на той парочке кавалергардов, что торчала у двери, когда бывший майор шёл к ней. Сбитый дверью успел вскочить на ноги, но не броситься на помощь товарищу.

— Кто-нибудь объяснит мне что здесь забыл князь Косакруцкий[2]?- светским тоном, в котором, однако, сквозила арктическая холодность поинтересовался Николай.- Насколько я помню, он ещё после прошлого прегрешения был отослан в своё имение с запретом до следующего лета приближаться к обеим столицам.

Кавалергарды переглянулись. Потом один из них нервно поклонился.

— Пше прошем, государь, мой двоюродный брат всегда отличался неукротимым нравом. И в бою, и в жизни. Вы же его за это и ценили…

— И это означает, что я должен простить ему пренебрежение моей волей и домогательства к жене ближайшего друга?- холодно осведомился Николай.- Вам не кажется, что в этой логике где-то имеется серьёзная ошибка, господа?

— Он нас не послушал,- пряча глаза пробормотал второй.- Вы же знаете, Ваше Величество, Ксаверий-Иероним всегда слушал только себя… как и все Косакруцкие.

— В нормальной, цивилизованной стране пренебрежение волей Государя является изменой,- холодно произнёс император.- Или вы не считаете Россию такой страной? А может у поляков свои представления о верности?

Кавалергарды насупились и сверкнули глазами. В этот момент тело на паркете дёрнулось и застонало.

— Матка боска Ченстоховска,- пробормотал князь Косакруцкий, приподнимаясь на руках и окидывая зал мутным взглядом.- Что это было?

— Возмездие за наглость,- глухо бросил Даниил. Князь дернулся и развернулся к нему, но тут же его лицо исказила болезненная гримаса и он, вскинул руки к голове и простонал:- Пся крев…

Его двоюродный брат прянул к нему, поддержав князя за плечи, и что-то тихо зашептал ему на ухо. Народ в зале начал потихоньку подтягиваться поближе — всем хотелось занять местечко поудобнее в преддверии скорой развязки скандала. Ну не может же представитель древней аристократической фамилии и природный князь спустить бывшему холопу подобное поведение? Значит… а вот что всё это значит и что будет — все и хотели как следует рассмотреть. Но всё пошло не так, как ожидалось…

Князь успел только вскинуть голову и упереть в Даньку гневный взгляд как вдруг двери в торце зала резко распахнулись, и на пороге появился запыхавшийся посыльной. Стоявший за левым плечом императора Бенкендорф, встрепенулся и, быстрым шагом выдвинулся навстречу гвардейцу. Тот что-то негромко ему доложил, после чего чётким жестом передал слегка помятый и замызганный пакет. Александр Христофорович нервно схватил его и всё тем же быстрым шагом вернулся к императору, протянув тому пакет и, одновременно, наклонившись к нему и что-то негромко сказав. Николай окинул его недовольным взглядом, о ничего не сказал, а, взяв пакет, разорвал конверт. Несколько мгновений он вчитывался, а затем… полыхнул лицом.

— Что-о-о-о⁈ Да как они посмели!

Зал замер, а император, воткнул гневный взгляд в троицу кавалергардов и, звенящим от ярости голосом проревел:

— Так вот чего стоит верность поляков⁈- после чего сделал шаг вперёд и навис над всё ещё валяющимся на паркете Косакруцким.- Этого — взять! В железа! Остальных — тоже под арест…- после чего развернулся к залу и всё тем же звенящим от ярости голосом сообщил:

— В Варшаве восстание. Поляки устроили резню русских, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков. Они убили даже моего брата[3]!

Зал ахнул, а Николай развернулся к Даниилу и куда тише с горечью произнёс:

— Почему ты мне не рассказал?

Бывший майор потупился. А что тут ответить? Потому что из всех польских восстаний он хоть что-то помнил только о восстании Тадеуша Костюшко, которое здесь уже давно случилось. Но даже его точных дат он не помнил. Ну не интересовался он при всём его увлечении историей польскими восстаниями в Российской империи. Но как это его оправдает в глазах Николая? Он же ведь «из будущего», значит должен был знать…

[1] Книжечка для записи кавалеров на танцы.

[2] Придуманный собирательный образ.

[3]В реальной истории Великий князь Константин сумел убежать из восставшей Варшавы, а после вступил в переписку с восставшими, отпустил сохранившие верность и пребывавшие при нём польские полки и даже публично демонстрировал пропольские симпатии. Умер он в июне следующего 1831 года от холеры.