Граф

Глава 4

Это — бонусная глава за 500 лайков. Следующая за 1000 или 50 наград. Плановая сегодня же в 23.30

— А сейчас нужно вставить на место шплинт и зафиксировать правую тягу. Ты сможешь, давай…

Великий князь Александр перехватил поудобнее пинцет и, сдвинув на глаз подвесную лупу осторожно ухватил подмагниченным кончиком тонкую проволочку шплинта. Руки четырнадцатилетнего мальчишки едва заметно дрожали от волнения, по вискам тёк пот, а кончик языка был высунут изо рта и прижат к правой щеке. Осторожное движение и-и-и…

— Отлично!- удовлетворённо кивнул Даниил.- А теперь аккуратно загни кончики… Молодец!

— А мы его сегодня запустим?

— Конечно! Можем прямо сейчас,- улыбнулся бывший майор.

— Ура-а-а!- закричал мальчишка и, соскользнув со стула, бегом ринулся из мастерской в коридор, прижимая к груди только что собранную действующую модель паровоза. Даниил усмехнулся и покачал головой. Всё повторяется… Его отец точно так же когда-то мчался запускать их первый планер, потом летающий фонарик из вощёной бумаги, затем колёсный кораблик с пружинным приводом. Ну а с его сыном они дожили до куда более сложных игрушек — в игровой, расположенной через три комнаты от классной комнаты, была построена модель настоящей железной дороги. Большая — пять на три аршина. И уже совсем почти полностью готовая. Там было всё — горы, мосты, тоннели, здания вокзалов и водокачек, миниатюрные стрелки и семафоры, дворцы и избы, маленькие фигурки людей, лошадей, коров, свиней и, даже, кур. Ну и поезда — настоящие составы из пяти-шести вагонов и платформ. Не было только одного — тягового состава, первый образец которого юный Великий князь вот только что закончил сборкой. Так что уже через пять-семь минут, когда встроенная в модель паровоза миниатюрная спиртовая горелка как следует разогреет котёл, первый состав этой маленькой, детской, но при этом вполне себе полноценной дороги наконец-то тронется в путь…

Бал в Московском дворянском собрании закончился тем, что Николай уволок его в свои апартаменты в Кремле, где принялся орать:

— Как ты мог не помнить об этом, как⁈ Ты же говорил, что увлекался историей!

— Именно что увлекался,- огрызался Данька,- а не был профессиональным историком. Хочешь расскажу тебе набор вооружения легионера позднего легиона? Времён Траяна, например… Либо технологию изготовления турецкого составного лука? А хочешь — устройство картечницы Гатлинга? Или где расположены руины Трои? Могу даже на карте показать! Вот это я знаю. Потому что это мне было интересно! Понимаешь? Это — интересно, а бунты поляков или, мать их, когда там точно и как делили эту вонючую Польшу мне интересно не было! Никогда! Я про неё и знаю-то больше по романам Сенкевича. Или по «Четырём танкистам и собаке». Сам я её историю почти не изучал! Понимаешь?

— Каким танкистам?- озадаченно уточнил император, но бывший майор только раздражённо махнул рукой. Ну вот как ему объяснить-то? Короче, поорали они друг на друга в тот вечер изрядно. То есть, конечно, больше Николай на Даниила, чем наоборот, но и Данька не всё время в одиночку плюхи получал. Императору тоже в ответ прилетало время от времени. А то смотри какую моду взял — во всём его винить…

Прооравшись, Николай буркнул:

— Сиди здесь,- после чего открыл двери и проорал:- Эй, кто там — немедленно ко мне Бенкендорфа, Закревского[1], Дибича, Голицина и…- а Данька воспользовался моментом и, отойдя к буфету, торопливо налил себе бокал кларета. После получаса их взаимной ругани пить хотелось сильно.

Приглашённые начали заходить почти сразу же как Николай отошёл от двери. Видимо ждали где-то поблизости. Ну да если вспомнить в каком состоянии духа император убыл с бала — предугадать его дальнейшие действия было несложно. Так что они явно подстраховались и заранее собрались, мать его…

К Даньке сразу же подошёл Бенкендорф.

— Не волнуйтесь, Даниил Николаевич, я лично доставил вашу супругу до ваших апартаментов.

— Благодарю вас, Александр Христофорович,- бывший майор благодарно кивнул. Мысль о Еве Авроре у него давно уже в голове свербела, но ведь орущему императору не скажешь: «Обожди твоё Величество, мне жену до дому проводить надо»?

— Как государь? Сильно гневен?- ещё больше понизив голос уточнил Главноуправляющий третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Данька в ответ лишь молча кивнул.

— Ну ещё бы,- снова вздохнул Бенкендорф,- Его Величество — богопомазанный Царь Польский[2], первый за столько лет, и такое предательство…

Совещание продлилось почти до самого утра, хотя на хрена ему надо было на нём присутствовать Данька так и не понял. Но задать этот вопрос Николаю, так и не рискнул. Так что просто просидел всю ночь в углу…

Судили-рядили долго. Войска-то в очень большой части были стянуты на Кавказ, где дела, похоже, шли куда лучше нежели в изначальной реальности. Особенно много про то, как нынче идут дела на Кавказе, Даниил не знал — ему своих проблем хватало выше крыши… но то, что никакого Шамиля там до сих пор не появилось, ему было известно. Самым главным мусульманским кади на Кавказе и символом местной «борьбы за свободу», то есть сохранения существующих порядков со всеми этими кровной местью, регулярными набегами, грабежами и торговлей рабами там считался не Шамиль, а некий Гази-Мухаммед, о котором бывший майор не знал ничего. Но к настоящему моменту его уже успешно «унасекомили». То ли в прошлом, то ли, даже, ещё в позапрошлом году… а новых «слётов» местных имамов, на которых, по традиции, и утверждали главу всех мусульман Кавказа и, так сказать, «символ сопротивления оккупантам», с той поры провести, вроде как, не удалось. То есть они, конечно, пытались, но-о-о… как-то не получилось. Постоянно что-то мешало. По большей части артиллеристские обстрелы или штыковые атаки.

Ну да войск на Кавказе по сравнению с той историей, сведения о которой остались только в памяти бывшего майора, здесь явно было больше. Причём, судя по всему — в разы. Да и действовали они, похоже, куда более активно. Недаром тот же Михаил частенько туда наведывался. Пострелять из своих любимых пушек. А попробуй-ка поведи ту скучную, тягомотную и унылую светскую жизнь, с конными прогулками вместе с дамами, фланированием по улицам с регулярными визитами и приёмами и всем таким прочим, что описал Лермонтов в «Герое нашего времени», коли у тебя под боком регулярно торчит брат Государя-императора, прибывший на Кавказ именно повоевать! Перечитайте что там за «война» велась — удивитесь. Вот потому-то она и тянулась почти пятьдесят лет… Да и сам Николай постоянно держал под контролем всё, что там творилось и регулярно «подбадривал» Ермолова, командующего Кавказской армией[3], усиленно побуждая его действовать активнее. Уж больно государь не хотел, чтобы эта рана на теле империи продолжала кровоточить до самой Крымской.

Как бы там ни было — из-за этого в настоящий момент войск вокруг столицы и в западной части империи оказалось как-то не слишком. И собравшие генералы всю ночь пытались найти решение — откуда их взять и как их оттуда перебрасывать в Польшу. Потому что даже если решиться в достаточно широкой степени задействовать иррегуляров типа калмыков и башкир, к чему, вроде как, все начали склонятся под утро, от Уфы и Элисты до Варшавы порядка двух с половиной тысяч вёрст. А железной дороги на обоих маршрутах пока нет и не предвидится…

И только когда набившиеся в залу генералы покинули помещение, выяснилось зачем Николай велел ему торчать в зале всё это время. Едва только за выходящим последним Бенкендорфом закрылась дверь, император развернулся к Даниилу и боднув его сумрачным взглядом, угрюмо спросил:

— Ну а ты что скажешь?

— В смысле?

— Ну как там у вас с подобными бунтами справляются?

— Ковровыми бомбардировками,- сердито бросил Даниил.- Ну чего ты у меня всякую чушь спрашиваешь? Я же тебе не один раз уже рассказывал, что я — интендант. Да ещё и лесовик. Всю службу в лесных складах просидел так что в ваших стратегиях ничего не разумею и ничего толкового и знать не могу…

— Не ври,- вскинулся император.- Ты и в эти ваши… как их… командировки ездил. Причём, как-то даже когда ваши эти там целую армию разворачивать собирались… И книжки умные читал. Исторические. В которых все войны и бунты давно по полочкам разобраны. И по стране в отпусках покатался. Сам же рассказывал, как с внуками в этот ваш Волгоград ездил на Мамаевый курган, где у вас в сражении столько солдат сошлось, сколько во всех нынешних европейских армиях вместе взятых не факт что имеется… Так что много где был и много чего видел. И ещё у вас этот… как его… а-а-а, вспомнил — телевизиор был, который про всё в мире рассказывал.- Николай погрозил ему пальцем.- Я всё помню, все твои рассказы… Так что давай — поведай мне, что ещё можно с этим бунтом сделать?

— Ага-ага, телевизор ему…- пробурчал Данька.- Там чего не возьми — вранья больше, чем правды. Так что толку от меня — шиш да ни шиша. А для ковровых бомбардировок у тебя авиации нету…- он замолчал, и они некоторое время бодались взглядами.

— И чего? Совсем сказать нечего?

Данька задумчиво пожал плечами.

— Да вроде нет… если только я бы ещё озаботился обязательно заняться максимально активным освещением всей нашей будущей операции в прессе. У нас же в Европке что ни государство — так «уважаемый партнёр», которому нам в карман насрать — самое милое дело. Так что стоит только нашим войскам хоть шаг за пределы казарм сделать — как нас всех тут же начнут грязью поливать.

— Это уж точно,- вздохнул Николай.

— Ну и вот. Чтобы это дело хоть немножко ослабить — стоит на опережение действовать.

— И как же?

— А сразу начать бюллетени всякие выпускать о зверствах поляков. И о нарушении ими не только законов войны, но и всех мыслимых заповедей — как христианских, так и просто человеческих… Тем более, что, судя по тому, что я услышал — тут ни придумывать, ни приукрашивать ничего не надо. Это ж надо было придумать — такие зверства творить! Хуже фашистов!

— Кого?- удивился император.

— Долго рассказывать,- отмахнулся бывший майор.

— А я уже и не тороплюсь,- осклабился Николай.- Так что давай-ка садись и вещай. Всё что вспомнишь. И не только про прессу. А чего из этого использовать — я уж сам как-нибудь решу…

Они проговорили ещё около часа, после чего настало время идти на завтрак. Император слушал его очень внимательно и, даже, задавал вполне вменяемые вопросы. Ну да про важность информационной войны Даниил начал задвигать ещё во времена, когда они были совсем юными, и добился в этом кое-каких успехов, свидетельством чему была хотя бы та пресс-конференция, которую дал юный Великий князь Николай сразу после битвы при Ватерлоо… Впрочем, сам бывший майор про эту самую информационную войну знал весьма мало. Так — общие сведения и какие-то крупицы, которые вычитал во всякой публицистике. Со вполне понимаемым уровнем достоверности… Вследствие чего озвученные им рекомендации были довольно примитивны — настойчиво вести пропаганду, стараясь врать поменьше, а публиковаться почаще, очернять противника, ржать и ехидничать над его собственными обвинениями вместо того чтобы отвергать их или пытаться оправдываться и мазать грязью не только врагов-поляков, но и работающих на них пропагандистов из других стран. Даже если они пока ещё считаются дружественными. Ну и не ограничиваться только лишь грязью…

Так что Даниил выдал всё, что помнил. И, похоже, его слова произвели достаточно сильное впечатление. Потому что всё время завтрака Николай пребывал в весьма загруженном виде, временами задумчиво поглядывая на бывшего майора, отчего Ева Аврора, так же присутствующая за столом (и бывшая здесь единственной женщиной, потому что императрица была очередной раз беременна, и эта беременность протекала не очень легко), время от времени бросала на мужа встревоженные взгляды… а в конце трапезы выдал:

— А знаешь — я решил назначить тебя старшим воспитателем к Сашке.

— Чего⁈- изумился Даниил.

— Того,- передразнил его тут же повеселевший Николай.- Пора моего парня по нормальному обучать. И я так думаю, что лучше тебя с этим никто не справится…

— Кхм,- откашлялся Данька.- но я, как бы…

— Ничего — справишься,- отрезал император.- В Польшу я тебя всё равно не пущу. Нечего тебе там делать… А вот над планами строительства железных дорог тебе стоит хорошенько подумать. Ну куда это годится — железные дороги строим более всех в Европе, а войска к западным границам всё равно приходится пешкодралом отправлять?

Данька слегка понурился. Нет, особенной вины он по этому поводу не чувствовал. Как не напрягайся — железную дорогу к западным границам за это время построить было невозможно. Максимум от Питера до Риги. Или от Москвы до Минска. То есть именно или-или. Да ещё и не параллельно с Александровской, а вместо… Но вот окупить ни первую, ни вторую в ближайшие десять лет никак не получилось бы. Да что там окупить — даже содержать было бы не на что! Ну нет по этим направлениям грузопотока, сравнимого с тем, что между Москвой и Питером. Сейчас основной поток грузов перевозится по рекам и морям, и вся логистика выстроена именно под это… Да и другие мысли по поводу железных дорог у него витали. Страна-то большая, а дорог нету. Никаких, не только железных. Одни направления… Вместо дорог в лучшем случае реки. Но они зимой замерзают. А зима здесь пока долгая и заметно более холодная. То есть навигация по рекам севера и центра России длится максимум полгода. А в многих местах и того меньше. Поэтому товарообмен как между регионами, так и с заграницей — очень далёк от возможного. Да и общая связность страны так же весьма слаба… Поэтому Данька собирался в первую очередь строить железные дороги между севером и югом, а также на восток — на Урал, в Сибирь, и далее. Сибирь-то заселять надо. И Приморье… Мало ли что его пока ещё и нет — будет[4]! Тем более что грузопоток по этим направлениям был и весьма значимый. Уральский металл аж в Англию поставлялся, правда пока именно что по рекам, но первая ласточка в виде Уральской горнозаводской дороги там уже взлетела. А тут вон оно что вылезло…

— Дороги пока надо строить там, где они себя окупить могут. Ну или, хотя бы, содержать. То есть, где грузопоток нормальный… Ну в крайнем случае там, где дороги смогут сделать его нормальным. А если только на военные нужды ориентироваться — так только хуже будет. Потому что все деньги, что можно было на армию пустить — на дороги уйдут. Да и их не хватит. Так что и дороги без содержания в конце концов обветшают и развалятся, и армия.

Николай в ответ на это заявление раздражённо сверкнул глазами и махнул рукой. На этом тот разговор и закончился. Вот так он и стал воспитателем старшего сына и наследника императора…

Когда Даниил вошёл в комнату с игрушечной железной дорогой Александр уже поставил паровозик на рельсы и, всё так же высунув язык от усердия, аккуратно подцеплял к нему головой вагон игрушечного состава. А рядом с ним виднелась склонённая головка его старшенькой — юной графини Николаевой-Уэлсли. Ну да она, даром что ещё мелкая совсем, всё время за Александром хвостиком носилась. А он относился к ней, как к младшей сестрёнке. Даже косички ей заплетал. Бывший майор сам видел. И где только научился, пострел? Великий князь как-никак — вряд ли его кто специально учил чему-то подобному… Впрочем, его старшенькая оказывала на людей магнетическое воздействие — она была настолько очаровательна, что этому шустрому бесёнку с огромными живыми глазами, который явно унаследует красоту своей матери, а то и превзойдёт её — никто не мог ни в чём отказать. Ну вот совсем ни в чём… Данька еле слышно хмыкнул, но затем напустил на себя серьёзный вид и придирчиво проконтролировал работу мальчишки, после чего удовлетворённо кивнул.

— Ну что ж — молодец! Разжигай котёл — и будем запускать.

Юный Великий князь обрадованно сверкнул глазами и прыжком переместился к шкафчику, на полке которого хранилась небольшая фляжка со спиртом. Подхватив её, он подскочил к паровозику, откинул крышечку миниатюрного тендера и осторожно залил в него полшкалика[5].

Спустя семь-восемь минут паровозик, издав короткий свисток, медленно двинулся вперёд, потянув за собой состав из шести миниатюрных вагончиков и одной платформы. А его старшенькая восхищённо взвизгнула, заставив мальчишку довольно покраснеть.

Данька около минуты полюбовался на восторженные мордашки Великого князя и собственной дочери, которые не отрываясь, наблюдали за рукотворным чудом, к которому мальчишка лично так же приложил немало труда, а затем мягко положил ему руку на плечо.

— Ну а теперь, Александр, вам нужно решить задачу. Смотрите — исходя из грузоподъёмности вагонов и объёма запасов тендера состав нашей дороги одним рейсом способен перевезти роту оловянных солдатиков на расстояние…

Поручение Николая оказалось весьма хлопотным. В первую очередь потому, что Даниил привык делать всё порученное максимально хорошо. Так что прежде, чем даже не столько вносить какие-то изменения в процесс обучения и воспитания Великого князя, но, хотя бы, просто как-то встроиться в этот процесс — потребовалось разобраться в том, чему и как вообще учат Великого князя. Что оказалось весьма непростой задачей. Настолько непростой, что пришлось, даже, обращаться к Николаю. Потому что числящийся в главных воспитателях до сего момента генерал-лейтенант Ушаков весьма ревностно отнёсся к подобному «вторжению» Даниила в его «епархию». Он состоял воспитателем, хоть и не главным, ещё при Николае с Михаилом, так что считал себя лицом весьма опытным в воспитании и приближённым к императорскому дому. То есть почти незыблемым авторитетом, да ещё и таким, коему позволены некоторые вольности. Вследствие чего принялся активно выживать внезапно возникшего «варяга», предполагая, что Даниил просто не осмелится жаловаться, опасаясь из-за конфликта лишиться столь почётного поста, которого он, по разумению генерала, несомненно, долго и упорно добивался. В чём и просчитался. Поскольку для бывшего майора поручение Николая было скорее обузой, нежели почётным знаком благоволения, после пары попыток наладить отношения он просто плюнул и пошёл к Николаю сообщив ему, что в таких условиях не имеет возможности исполнять данное ему поручение. А, посему, просит отставить его с данного поста и вернуть к тому делу, в котором он видит наилучшее применение собственным способностям… После чего император вызвал его и всех остальных воспитателей и учителей наследника к себе и устроил им всем жёсткую порку. Да-да, и Даньке тоже. Типа, не хрен было бегать-жаловаться — сам должен был этот конфликт разрулить. Тебе полномочия дадены? Ну и вот — пользуйся. Тех, кто не справляется — отставь, кого нужно — арестуй, а кого потребуется — и пристрели. И впредь с подобной мелочью, граф, ко мне не лезьте. Мне с Польшей проблем хватает… После каковой речи все присутствующие заметно спали с лица и более проблем бывшему майору не доставляли.

Так что к Крещению программа обучения Александра заметно поменялась. Во-первых, достаточно сильно увеличилась физическая составляющая. Граф Николаев-Уэлсли ввёл в программу обучения цесаревича кроме конных прогулок и фехтования, которые ему и так преподавали, ещё и уроки гимнастики и английского бокса. Причём, проинформировал царственного отца юного ученика, что кроме отработки стоек, ударов и правильного дыхания в программе занятий будет обязательно присутствовать и то, что он обозвал английским словом «спарринги».

— Так-то на кулаках ему вряд ли когда в жизни драться придётся, но я эти занятия для другого ввожу,- сообщил он Николаю.- Парень у тебя, конечно — умница, но, уж прости, мамками-няньками изнежен и духом слабоват. Так что пусть учится держать и наносить удары. В любых условиях — устал, больно, кровь из разбитого носа течёт… а всё одно надобно стоять и драться. Без такого умения русскому императору — смерть. И самого грохнут, и страну просрёт…

Во-вторых, он убавил часы занятий латинским языком, а также греческим, риторикой и музыкой. Не убрал совсем — нет. Без знания греческого и латинского человек ныне не считался образованным, а риторика для будущего правителя — одна из главнейших наук. Но сократил. А взамен увеличил часы на, так сказать, «работу руками». Мол, блистательный прадед — Пётр I не гнушался и топором помахать, и кузнечным молотом, и у токарного станка постоять. Аж целую должность ввёл — придворного токаря, на каковую назначил Андрея Нартова. Так что ежели не хочешь посрамить память великого предка и отцовы надежды — надобно соответствовать… И запущенная нынче игрушечная железная дорога минимум на десять процентов была результатом трудов юного наследника.

Сделано это было для того, чтобы наследник престола начал хоть немного разбираться в технике и механике, а через это ещё и проникся важностью и значимостью задачи технологического развития страны. А то стоит им с Николаем помереть — и, глядишь, всякое промышленное развитие страны возьмёт, да и прекратится. А то и начнёт назад откатываться. Как это, считай, и произошло после смерти Петра I. За время его правления в России триста новых заводов появилось, а как царь помер — так половина из них в течение пары десятков лет разорились и закрылись. Не оказалось в стране бюджета чтобы их развивать и продукцию их покупать — всё на балы да наряды для вереницы императриц ушло, а также на смотры с парадами, да фейерверки.

С железной дорогой цесаревич играл почти два часа. Запускал и останавливал паровозик, переводил стрелки, отправляя состав на разные пути, менял вагончики… попутно решая задаваемые Даниилом задачи. Его подружку через полчаса увели домой — на дневной сон, а он всё никак не мог оторваться от этой игрушки. А потом Даниил своей волей снова отправил его на в классную комнату. Настало время других уроков.

До дома бывший майор добрался только в девять часов вечера голодный как волк. И решил поесть один, не беспокоя жену, которая снова была на сносях. Но когда он принялся за ужин, дверь малой столовой открылась и внутрь вошла Ева Аврора, осторожно поддерживая свой живот.

— Как ты?- участливо поинтересовался бывший майор, подскакивая с места и помогая жене усесться. Ева слабо улыбнулась.

— Ты такой заботливый, мой «Леонардо».

Даниил слегка смутился. Здесь отношение к беременным со стороны мужчин было… никаким. Это были не их проблемы. Совсем. Даже у любящих супругов. Беременность и роды — забота женщин. Мужчины на это просто не отвлекаются… Он же был продуктом совсем другого времени. Так что все его весьма скромные по меркам будущего знаки внимания воспринимались ею буквально как вершина любви и заботы.

— Ну это же наш малыш!

Жена улыбнулась.

— Он сегодня сильно толкался.

— Тебя не тошнило?

— Давно уже нет,- она мягко улыбнулась и, взяв его руку приложила её к своему налившемуся новой жизнью животу. Ребёнок почувствовал это и мягко толкнулся изнутри.

Забеременела она ещё до того памятного бала. Ну, который закончился мордобоем. Но узнала об этом уже после… ну нет здесь пока в аптеках тестовых полосок! Но зато есть понимание о циклах и бабки-повитухи, секущие это дело куда эффективнее дипломированных докторов. Так что уже к середине января всё стало ясно.

Своей беременности Ева Аврора страшно обрадовалась, потому что очень страдала от того, что после пяти лет замужества всё никак не может подарить мужу наследника. Ну вот такие здесь были представления о долге и главном женском жизненном предназначении.

Но узнал он об этом только после того, когда она… извинилась перед ним! Ну да, извинилась, что так подвела их семью, не сумев родить мальчика. Данька аж ошалел, растерянно уставившись на свою юную супругу, которой недавно исполнилось двадцать три. Потому что в этом её «проступке» в значительной был виноват сам… Нет, никаких противозачаточных препаратов пока ещё не изобрели (ну кроме «кондома» из бараньих кишок), но вот про «недельные циклы», привязанные к срокам овуляции, в покинутом им будущем читал. Жаль только уже намного позже того времени, когда это способно было хоть как-то повлиять на их с Марьяной половую жизнь… А вот сейчас решил применить это знание. Ну чтобы его юная жена окрепла после рождения дочери. А оно вон как вышло…

— Сильно устал?- участливо поинтересовалась Ева Аврора, когда Даниил вернулся на своё место и снова взял вилку с ножом.

— Да не очень,- пожал плечами Данька.- Сначала с Александром позанимались. Наконец-то запустили его игрушечную железную дорогу. Потом пришлось заехать в Корпус инженеров путей сообщения, где и застрял.

Они улыбнулись друг другу… но затем милое личико жены снова стало озабоченным.

— От Государя никаких известий?

Даниил стиснул губы и покачал головой. Николай отбыл к войскам в Польшу, категорически отказавшись брать его с собой.

— Я даже думать не хочу о ситуации, когда твою голову потеряю,- безапелляционно заявил он.- Так что нечего за мной увязываться. Ты здесь куда нужнее и полезнее будешь. А кому мою спину прикрыть — без тебя найдётся.- И никакие аргументы насчёт того, что если с Николаем что-нибудь случится, то самому Даниилу просто не жить — уж слишком много мозолей он оттоптал, и слишком лакомым куском владел, изменить его мнение не смогли.

Ева Аврора протянула руку и погладила его по щеке.

— Не волнуйся, всё будет хоро…- и осеклась. Потому что двери столовой резко распахнулись, и на пороге вырос дворецкий, за спиной которого явственно виднелась фигура в военном мундире. Даниил замер. Неужели… Николай?

— Что?- сипло выдохнул он. Дворецкий сделал шаг в сторону, пропуская унтер-офицера. Тот сделал шаг вперёд и, набрав воздуха в грудь, гулко начал:

— Государь-император…

[1] Генерал Закревский подал в отставку с поста Министра внутренних дел в конце ноября 1830 из-за того, что принял на себя вину за промахи и недостатки в борьбе с холерой. Здесь борьба с холерой идёт заметно лучше.

[2] Николай I — единственный как из русских императоров, так и из королей и императоров других государств, разделивших Речь Посполитую, коронованный король Польши. Ни до, ни после него никто из русских либо австрийских и германских императоров или прусских королей в короли Польши не короновался. Причём, то, что он не поляк — было вполне в духе польских порядков. В разные времена польскими королями становились француз Генрих Валуа, венгр Стефан Баторий, швед Сигизмунд Ваза, саксонец Август Сильный и т.д.

[3] В этой реальности Кавказский корпус развёрнут в армию, и генерал Ермолов не отставлен с должности командующего, поскольку негативным тенденциям в корпусе не дал развернуться император, уделяющий Кавказу намного большее внимание, который, к тому же, из-за «николаевской пули» и своих подвигов в битве при Ватерлоо, в среде военных куда более авторитетен.

[4] Приморский край де-факто вошёл в состав Российской империи в конце 1840-х — 1850-х годах, а де-юре после заключения Пекинского договора в 1860. Т. е. в начале 1830-х это ещё глухая окраина империи Цин.

[5] Шкалик — единица русской системы мер. 61,5 мл.