Вороненое сердце. Граф

21. Владыка ведьминого леса

Живая волна из извивающихся червей едва не накрыла меня с головой. Она настолько быстро и неожиданно всколыхнулась с пола, что мне с трудом удалось избежать смерти. Меч из черного пламени в последний миг взметнулся вверх и рассек шуршащую склизкую массу. Я сразу же прыгнул вперед, пока проделанная оружием брешь не затянулась.

Теперь пришла очередь Владыки удивиться. Он не ожидал от меня такой прыти, в результате чего потерял руку. Распавшись грудой червей, тварь тут же проворно переместилась в другой конец пещеры, где вновь сформировалась в уродливую человеческую фигуру. Извивающаяся масса поднялась с пола и «перелилась» в новую руку Владыки.

— Ты обречен, — пробулькало гнусное создание, издевательски демонстрируя мне восстановленную конечность.

Я бросил быстрый взгляд вниз, где валялось несколько дымящихся разрубленных червей. Мой меч прошел сквозь них, как нож, сквозь масло. Но толку было мало — из стен постоянно лезли новые твари. Надо менять тактику.

Владыка вскинул руку, послав в меня рой извивающихся личинок. Я ударил в ответ столпом черного пламени. Оно обратило в пепел все на своем пути и врезалось в стену там, где только что находился Владыка. Но он вновь «перетек» в другой угол пещеры, откуда атаковал еще одним роем. Мне удалось попасть и в него.

— Можем так сколько угодно продолжать, — криво усмехнулся я, когда все, что осталось от летающих червей начало оседать на пол пещеры.

— Ты умрешь прежде, человек. Твой век ничтожен, как и ты сам, — фигура Владыки увеличилась и теперь стала втрое выше меня.

— Не желаю слышать упреки от мечты рыбака, — несмотря на отвратный вид и мощь, противник меня не пугал. Он скорее вызывал у меня гнев и отвращение, нежели страх.

— Я видел противников сильнее тебя. Все они пали от моей руки, — Владыка распался на части, и теперь его уменьшенные копии «выросли» из пола пещеры вокруг меня. — Никто не останови…

Мой меч описал широкую дугу и снес башку ближайшего клона Владыки, и тело в ту же секунду распалось на груду червей. Несмотря на то, что был сражен лишь один из дюжины, слова в глотках на миг застыли у каждой копии.

— … вит Владыку владык, — спустя миг договорили клоны. — Он…

Одним прыжком я сократил дистанцию с новым противником и рассек его от макушки до паха. Вспыхнули печати, и еще две фигуры разлетелись обожженными останками червей. Оставшиеся клоны бросились на меня со всех сторон. Пламя клинка взревело и вспыхнуло намного сильнее, чем обычно, когда я крутанулся и взмахнул оружием. Волна черного огня разошлась от меня во все стороны, отделив верхние части тел врагов от нижних.

Тонкий писк сотен червей взметнулся к земляному потолку. В спертом воздухе подземелья запахло паленой кожей. Огромные коконы тревожно замерцали и задергались. Останки фигур распались и появились рядом с ними, сформировавшись в одного Владыку. Он раскинул руки и издал мелодичную последовательность тихих щелчков и потрескиваний. Мерцание коконов вновь стало размеренным.

Это не укрылось от моего внимания. Я побежал в сторону Владыки. Несмотря на разделяющее нас расстояние, дарованная связью с Чернобогом скорость позволила мне оказаться рядом с противником всего за пару секунд. Но Владыка оказался к этому готов: он развернулся и вскинул руки, чтобы остановить пылающий клинок. Я почувствовал, как оружие с легкостью рассекает первые слои червей, но вязнет множестве последующих.

— Ты — ничто! — сообщила мне тварь, когда меч замер в его лапах-тисках.

Я не ответил и разжал пальцы. Меч мгновенно испарился и сразу же появился вновь, по рукоять вонзившись в грудь Владыки. Лезвие вышло из сгорбленной спины волной жара и пламени. Тварь зашипела и попыталась схватить меня, но его корявые длинные пальцы сомкнулись на пустоте: я снова выпустил оружие и проворно отскочил в сторону.

Не успели мои ноги коснуться земли, как я оттолкнулся и прыгнул вперед, поднимая руки, будто для удара мечом сверху вниз. Владыка отшатнулся, среагировав на мое движение. Его конечности тоже поднялись, готовые перехватить мое оружие. Но тварь вновь прогадала.

Я ударил врага ногой в грудь, оттолкнулся и прыгнул назад и вверх, оказавшись у него над головой. Перед моей левой ладонью загорелись печати. Владыка мгновенно распался на груду червей и «перетек в сторону», уходя с линии огня.

Но я не планировал бить по нему. Столп упругого черного пламени ударил в ближайший кокон — самый большой из всех. Стены пещеры тут же содрогнулись от пронзительного писка. Поверхность кокона потемнела, а потом тот будто взорвался изнутри. Дымящиеся ошметки брызнули во все стороны, и на пол рухнула человеческая фигура.

Владыка затрясся от ярости. Его грозное стрекотание ударило мне по ушам. Я приземлился на ноги и взглянул на то, что хранил в себе кокон. Покрытая слизью и пеплом человеческая фигура билась в конвульсиях. Грузное тело дергалось, скрюченные пальцы до крови раздирали бледную тонкую кожу, на размытом, будто расплавленном лице застыла гримаса боли. Там, где у человека находится рот, у фигуры торчала трубка, вросшая прямо в губы. Но даже несмотря на это, я сразу узнал графа Бобринского. Сейчас он больше напоминал уродливого зародыша с непрорезавшимися глазами: под тонкими лишенными ресниц веками неистово вращались два черных шара.

— Какого?..

Владыка налетел на меня, подобно урагану. Я едва успел вскинуть руку, перед которой появился сотканный из тени ореол щита. Тварь обрушила на меня град мощных ударов, молотя по щиту, словно кузнец по заготовке. Мне пришлось упереться правой рукой в левую, чтобы удержать щит.

— Никто! — каждое слово Владыки сопровождалось новым ударом. — Не смеет! Мешать! Планам! Шенграва!

Подгадав момент, я резко убрал щит и сместился в сторону. Владыка «провалился» вперед и на миг потерял равновесие: громоздкая туша начала заваливаться. Одним ударом меча я перерубил его ногу. Владыка завалился на бок, и в следующую секунду его уродливая голова отделилась от тела. Не успел я опустить меч, как зловонная туша распалась на тысячу червей, которые заползли под землю.

— Да что ты никак не подохнешь-то⁈ — в сердцах я топнул ногой, раздавив несколько не самых проворных тварей. Они сдохли с противным тонким писком, оставив на подошве моего сапога склизкий след.

Владыка не спешил появляться вновь. Возможно, просто сбежал. Но чутье подсказывало мне, что тварь просто затаилась. Она залижет раны и вернется вновь, причем гораздо раньше, чем я начну по ней скучать. Кажется, пока жив хоть один червяк, жив и этот Владыка ведьминого леса, а точнее того, что под ним.

Воспользовавшись передышкой, я приблизился к извивающемуся на земле Бобринскому, а точнее к существу, которое было похоже на графа. Сам он пал от моей руки. Никто не мог бы пережить того удара, да и сам Бобринский тогда выглядел иначе. Сейчас передо мной была его копия.

— Клон что ли? — я пихнул ногой бледное существо, и сапог словно погрузился в желе — тело оказалось рыхлым и податливым, и дело тут вовсе не комплекции.

У этого Бобринского отсутствовали мышцы и кости: когда я наступил на его ногу, та просто прожалась под подошвой, как резиновая игрушка. Бледная кожа лопнула в нескольких местах, и откуда брызнула мутная густая жижа бледно-зеленого цвета. Она пузырилась и воняла аммиаком.

От боли ложный Бобринский задергался сильнее. Трубка с противным чавкающим звуком оторвалась от синих губ и упала на землю, разбрызгивая густую кровавую массу. Существо разинуло беззубый рот, вытащило длинный, словно у хамелеона язык и утробно загудело.

Удар меча прервал противный звук. Уродливая голова Бобринского подкатилась к моим ногам, и я раздавил ее сапогом, словно перезрелый фрукт. Тело задергалось, из обрубка шеи тремя толчками вытекла зловонная масса, после чего походящее на графа Бобринского нечто затихло уже навсегда.

Я поднял голову и взглянул на три оставшихся кокона. Кто в них? Печати перед моей левой ладонью вспыхнули трижды, и стены пещеры затряслись, словно от мощного землетрясения. С высокого потолка посыпались камни и комья земли. Вместе с ними упали и три тела. Подобно Бобринскому, они корчились и извивались в агонии.

— Вашу мать… — не сдержался я, пораженно глядя на графиню Уланову, Нечаева и Дарью.

Если появление первой еще как-то можно было предугадать, то двух других я никак не ожидал увидеть. Ни Петр, ни Дарья не подвергались воздействию личинок или чего-то иного. По крайней мере, мне об этом известно не было. С Нечаевым мы и вовсе не так давно говорили по телефону — он был жив и здоров и общался членораздельно, так что никакой трубки из его рта точно не торчало.

Пусть я понятия не имел, что тут происходит, но одно знал точно — этих тварей не должно существовать. Сама их суть была мне омерзительна: жалкая подделка, подобие на человека, выращенное в коконах и вскормленное, судя по жиже в трубках, останками живых людей. Это нужно уничтожить здесь и сейчас.

Мой гнев усилил печати. Теперь они пылали в два раза сильнее и увеличились в размере. Алые символы закружились перед ладонью, заполняя пещеру низким гулом. Почувствовав угрозу, твари из коконов задергались активнее. Они стремились уползти, забраться под землю или забиться в самый темный угол. Бестолково размахивая непослушными гнущимися во все стороны конечностями, они съеживались и распрямлялись, будто черви, скользя на покрытой склизкой массой поверхности.

В миг, когда черное пламя с ревом вырвалось из печатей, между ним и тварями из коконов «вырос» Владыка. Его безобразная фигура сформировалась из разом показавшихся из земли червей. Существо раскинуло долговязые конечности и сформировало живую стену, которая защищала уродливые пародия на людей.

Черное пламя терзало живую плоть Владыки. Дохнущие тысячами черви пищали, скрежетали и щелкали. Пронзительные звуки сливались в отвратительную какофонию, от которой у меня заложило уши. Я стиснул зубы и воплотил свой гнев в пламя.

Владыка задергался, но выстоял. На каждую тысячу дохлых червей, которые падали с его тела на землю, приползало множество новых. Пол под ногами Владыки потемнел от пепла и обожженных тварей.

Наша дуэль длилась несколько мучительно долгих минут. Пещеру начал заволакивать едкий удушливый дым, от которого резало глаза. Но я и не думал останавливаться: тварь не могла регенерировать вечно, так что рано или поздно она выгорит полностью.

Владыка вдруг пошатнулся и начал увеличиваться в размерах. Вырвавшиеся из-под земли черви облепили мои ноги, не позволяя сделать ни шага. Громадная тень существа нависла надо мной. Владыка подался вперед, стремясь накрыть меня всей своей массой.

Мое пламя прожгло в нем дыру, но упрямый враг не желал отступать.

— Никто… не смеет… мешать… — голос его звучал так, словно он захлебывается жидкостью.

Извивающиеся черви поднялись мне до пояса. Ноги словно залили цементом. Это полностью лишило меня мобильности. А значит…

Золотая вспышка на миг ослепила меня. Зрение вернулось быстро, и я увидел золотую змею. Она обвила Владыку и удерживала надо мной. Черви падали мне на плечи и голову, извивались и пищали.

— Ты! — Владыка схватил змею за голову и сорвал с себя. — Ошибка шенграва. Он не должен был…

Обратив пламя вниз, я выжег часть облепивших мои ноги червей и отскочил в сторону. Печати пропали, так что пришлось вновь браться за меч. Одним ударом я отсек лапу Владыки, и Золотой волос тут же освободилась от его хватки. Яркой желтой лентой она скользнула во тьму и пропала где-то между жил абсолюта.

Владыка рассыпался роем червей и устремился в погоню, но замер на середине зала, когда мой клинок опустился на тело графини Улановой, разрубив его пополам. Копии Нечаева и Дарьи задергались, но у них не было ни единого шанса избежать участи сородичей.

Это понимал и Владыка.

С рассерженным гулом он снова налетел на меня. Черви роились повсюду, устилая своими извивающимися телами весь пол. Они больше не вылезали из стен и потолка. Владыка призвал всех, кого мог, чтобы избавиться от меня. Теперь он «перетекал» с места на место так быстро, что за его движениями было крайне сложно следить: только что меня пытались схватить огромные руки, мгновение спустя сразу пять уменьшенных клонов набросились с разных сторон, а потом вновь одна фигура тянула конечности к моей шее.

Раз за разом я давал Владыке отпор. Меч из черного пламени рубил и колол, отсекая одну конечность за другой. Но этот бой больше напоминал схватку с ветряными мельницами: как я ни старался, но победа не приближалась ни на миг.

Осознание собственного бессилия привело меня в ярость. Питаясь ею, тень за моей спиной стала разрастаться. Она растеклась по всей пещере и перестала быть бесплотной. Черная и вязкая, словно деготь, она залила все вокруг. Распавшийся на тысячи червей Владыка увяз в ней. Он остервенело щелкал и стрекотал, но никак не мог собраться воедино: черви извивались на месте без возможности соединиться или уйти под землю.

Я взял меч двумя руками и перехватил его лезвием вниз, после чего вонзил в покрытую тенью землю. Едва черное пламя коснулось ее, как все вокруг вспыхнуло, и пещеру заполнил единый писк выгоравших дотла червей.

Черное пламя не причиняло мне вреда, но Владыка и существа из коконов сгинули в нем без следа. Смрад их тел заполнил мои легкие, вызвав приступ кашля — слишком мелкая цена за победу над таким врагом.

Но Владыка не умер просто так. Последним рыком он заставил земляные стены содрогнуться так, что те начали обваливаться, грозя похоронить меня заживо. Нужно было срочно уходить, но куда? Проклятая тварь отрезала мне все пути отхода. Потолок рушился прямо мне на голову.

В удушливом едком дыму рядом со мной показалась Золотой волос. Из ее черных глаз текли слезы, кожа стала еще бледнее, а яркие волосы утратили свой былой блеск. Черное пламя обжигало босые ноги девушки, но она не дрогнула.

— Беги, — задыхаясь, крикнула дочь Великого полоза и вскинула руки.

Грозящая раздавить меня масса земли застыла в воздухе так, словно ее удерживал незримый купол. Я видел, как валуны сплющиваются под собственным весом, но ни один из них так и не упал на меня.

В тот же миг путь, через который я и пришел в подземный зал, вновь открылся.

— Долго не удержу, — прежде чистый и обволакивающий голос Золотого волоса звучал с надрывом. Черное пламя, которое я был не в силах унять, жадно пожирало тонкий девичий стан.

— А ты? — вместо того, чтобы прислушаться к словам девушки спросил я.

— За тобой, — она бросила на меня печальный взгляд. — Быстрее!

Созданный дочерью Великого полоза незримый купол, похоже, дал трещину — комья земли начали сыпаться вниз. Я отозвал меч и бросился к выходу. Земля валилась сверху, колотя по голове и плечам. Пришлось призвать щит, чтобы мне не проломило череп.

Уже у самого выхода я обернулся и увидел девушку. Она стояла на том же месте, продолжая удерживать массу земли. Пламя почти касалось ее бедер, заставляя алебастровую кожу темнеть и трескаться. На красивом лице отразилась боль. Запрокинутая назад голова дочери Великого полоза дрожала и отклонялась все сильнее. Только сейчас я увидел, что ее прекрасные золотые волосы натянуты струной, словно что-то тянет их на себя.

Полные печали черные глаза обратились ко мне.

— Беги, — тихо прошептала девушка, но, несмотря на гвалт падающих камней и рев черного пламени, я услышал ее.

И побежал…

…но в другую сторону.

Оказавшись рядом со своей спасительницей, я призвал меч. Когда пылающее оружие взметнулось вверх над ее головой, девушка прикрыла глаза, ожидая скорой смерти. Но я вернулся не для того, чтобы убить ее.

Клинок резко опустился вниз и рассек золотые волосы. Девушка резко подалась вперед, но я успел подхватить ее за тонкую талию и удержать от падения.

— Почему?.. — непонимающе прошептала она.

Я не ответил и прижал ее к себе. Мне понадобилась полная концентрация, чтобы со всей возможной скоростью помчаться к выходу. Девушка в моих руках казалась почти невесомой. Она притихла и только мелко дрожала.

Несколько раз чудом избежав смерти, я выбежал из пещеры за миг до того, как потолок полностью обвалился. В спину ударила волна горячего воздуха, обдав меня облаком пыли и пепла. Я снова закашлялся и только сейчас осознал, что больше не держу на руках Золотой волос. Она пропала так же неожиданно, как и появилась.

— Барин! — из темноты выскочила Дея. — Живой!

— Живой, — я покосился на земляной потолок. Обваливаться он не спешил. Не знаю, удерживает ли его сила Золотого волоса или что-то иное, но лучше лишний раз не искушать судьбу. Я подтолкнул цыганку в сторону выхода. — Давай выбираться отсюда.