Горыныч 3.0. Тайны Рода

Глава 16 Испытание Юли

— Вставай, Юлка, солнце уже на небо вышло, — разбудил Юлю бодрый голос Добрынки, — завтрак проспишь, а через два часа уже испытание случится.

Напоминание о «вступительных экзаменах» неясной направленности моментально заставило подскочить. Где-то пробило девять часов, и Юля судорожно вспоминала, сколько это «по-нашему».

— Это же сваор? — уточнила она у сестры. — Ой, а Ожега где?

— Княжна Ожега ещё в середине заурницы встала да тренироваться ушла, — хмыкнула сестра. — И да, сваор пробило. Девять часов, почитай, как новый день начался, а ты всё спишь. Завтрак через сорок восемь частей.

— А… через полчаса, значит, — тихо под нос «перевела» для себя Юля.

— Какие полчаса? Я же не про семьдесят две части сказала, а сорок восемь, — возмутилась Добрынка, которая копошилась в вещах в поисках чего-то.

— Я про свои полчаса, которые у нормального часа на… э… девяносто шесть частей, который.

— Явовский? — подозрительно прищурилась Добрынка, посмотрев на неё, и Юля кивнула. — Ну так не Явь тебе тут больше, к нормальному счёту привыкай, — отрезала сестра, возвращаясь к своему занятию.

Юля мысленно признала её правоту и подумала, что вот зато у девчонок никогда не имелось проблем со счётом в уме. Попробуй ориентироваться в девяностоминутном часе, который поделён на сто сорок четыре части. Она ещё с трудом запомнила, что сорок восемь — это полчаса, девяносто шесть — обычный шестидесятиминутный час, а двадцать четыре — пятнадцать минут. Хотя тут тоже любили округлять до ровных чисел, например до двадцати частей, что равнялось двенадцати с половиной минутам. А десять частей — примерно шести. Одна часть насчитывала где-то тридцать семь с половиной секунд — ни два ни полтора, как говорится. Так что всё время она «подвисала», пытаясь понять, который реально час или какой отрезок времени имеется в виду. Да и с этими шестнадцатью часами всё время путала последовательность, особенно паобед, обед и обестину. Обычные люди ели именно в обестину с часу до полтретьего, а не в обед. К тому же ей думалось, что поутрость должна быть до утроси, а не наоборот.

За этими размышлениями она умылась, оделась и привела себя в порядок.

Добрынка всё же нашла то, что искала, и когда Юля вышла из ванной, торжественно протянула.

— Что это? — спросила она, разглядывая ожерелье на толстой нитке с крупными синими бусинами из, кажется, голубоватой бирюзы и центральным широким кулоном из, наверное, серебра, на котором весьма искусно вычеканен раскрывший крылья лебедь, каждое пёрышко просматривалось, и фон с камышами и кувшинками.

— Это гривна Авдотьи Лебедь Белой, — сказала Добрынка. — Передаётся старшей дочери в нашем Роду. Она была старшей. И бабушка старшая, и… наша мама. И ты. Бабушка велела тебе передать семейную реликвию с наказом.

— С наказом?

— Если выпал тебе шанс в жизни, то использовать его и силу свою показать. Гривну эту сделали во времена старых богов по линии тех сирин, что в лебедей обращаются. Она помочь в трудном деле сможет. Так что носи, храни и оберегай.

— Спасибо, — кивнула Юля, — то есть во благо.

Подумалось, что до того, как она выбрала Явь, никто ей семейную реликвию не отдавал. А вернулась, так оказалось, что тут что-то передаётся из поколения в поколение. Впрочем, лёгкий укол обиды она сразу отмела. От гривны на самом деле ощущалась какая-то магия. Возможно, это тоже накопитель, как камни в её браслете. Такое только в Беловодье особую ценность имеет, в Яви же — не более чем «аутентичная» побрякушка не самая блестящая и «дорого-бохатая». Подумав, что никакая помощь лишней не будет, Юля закрепила гривну на шее. Та оказалась довольно-таки весомой, но удивительно подходила к её наряду.

— Как тут и было, — не удержалась от комментария Юля, покрутившись перед зеркалом.

— Этот летник ещё бабушка носила и мама на праздники… — огорошила её Добрынка. — Конечно, с гривной.

— Э… Понятно, — выдавила Юля, подумав, что это же логично. Где бы в мире, где готовое платье отсутствует как класс, наставница Алёна взяла бы такую красоту, расшитую вручную? Такие вещи делались годами. На заказ или самими. Каждая жемчужинка пришивалась вручную, а она ещё так легко подумала, что только одно и на смену нет ничего такого же. А вообще же эти платья не стирают даже, только вроде морозят или как-то так. Чтобы не пачкалось, нижние одежды меняют. Как и японцы с их кимоно, которым тоже по триста-четыреста лет пользовались. А она, конечно, и на конях-китоврасах поскакала в этом раритете, в сетях полетала… Надо бы проверить, не отлетело ли чего, не запачкалось ли.

Юля покачала головой. Бабуля отдала ей единственное красивое дорогое платье, тоже «семейную реликвию», которую имела, и непонятно, что вообще у неё «за помощь внучкам» содрали кудесницы Меньшиковы. Эх… А она даже не поблагодарила, и наказ ей только Добрынка передала. Она решила, что напишет бабушке Белаве письмо с благодарностью и отправит вместе с девчонками, когда те с Гнездом решат связаться.

Она снова покрутилась перед зеркалом и засомневалась, а надо ли при таком «параде» идти на завтрак, но потом решила, а почему бы и нет. Это же как праздник, почти что первое сентября в навьем стиле.

Испытание началось как-то внезапно. Вот их всех провели в пещеры где-то ниже уровня столовой, то есть трапезной, и сказали идти в большой проход, а потом собраться у какой-то стены после. Ничего толком не объяснив. Куда идти, что делать. Юля встала рядом с Оляной, но не успели они сделать пару шагов в почти кромешной темени, слегка разбавленной чуть светящимися зеленью камнями, вмурованными в низкий потолок, как их что-то разделило, и за спиной Юля нащупала лишь голый камень.

— Ну здрасте, приплыли, — пробурчала она под нос и пошла по «коридору», держась за одну из его стен. Билась мысль, что если это какой-то лабиринт, то вроде так можно выйти. Потом стало казаться, что противоположной стены и вовсе нет, а затем внезапно потухли камни освещения, и её рука провалилась в пустоту.

Темень была такая, что не видно вообще ничего, что открыл глаза, что закрыл. Ни своей руки у самого носа, ни-че-го… Но стоило Юле испуганно замереть, как какой-то свет всё же появился, скосив глаза, она поняла, что очень слабо светит гривна. Семейная реликвия чуть привела её в чувства, и, сделав пасс рукой с браслетом, Юля «скастовала» светящийся огонёк, который упорно мысленно называла «люмосом».

Вообще в системе магии, которой её обучала наставница, не было латинских или каких-то названий заклинаниям. Они и так получались, без громкого оповещения техники, заклинание скорее следовало «соткать» или «начертать», пропуская через концентратор своё намерение. Услышав, что она шепчет «люмос», как в Гарри Поттере, наставница отругала, что Юля отвлекается и забивает голову неправильными формулами. Но «светлячок» получился, так что Юля в глубине души считала, что всё потому, что она верила, что это точно сработает.

В как будто живом мраке послышался странный шелест и скрежетание, словно кто-то царапал камни когтями. Слабый свет не разгонял мрак, а даже больше сгущал тени. Всё вокруг ощущалось чуждым и мёртвым. От этих мыслей пробрало крупной дрожью.

Юля сделала несколько шагов вперёд, тщательно ощупывая дорогу перед собой. Вдруг закончилась не только стена, но и пол, например.

Закралась предательская мысль. Может, ну его, это испытание?

Кому и что она должна? Шкатулку девочкам, как уговорено, отдала. Если откажется от испытания, то и денег за её обучение никто платить не будет. Вернётся к маме в Питер. И никаких тебе проблем и семи лет учёбы без нормальных прокладок…

«Ш-ш-ш… сирина… — послышался еле слышный шёпот из темноты. — Калечная, чужая, неправильная… ш-ш… Зачем ты здесь? Вернись… Уходи… Тебе здесь не место… ш-ш-ш».

Юля замерла и прислушалась. Странный шёпот расходился по темноте. Наверняка какая-то ментальная магия, которой пытаются воздействовать на разум и вызвать негативные эмоции. А может, и галлюцинации.

А что, накормили на завтраке какими-нибудь грибочками, вот они и «испытываются» посредством кошмаров или чего-то подобного. Вполне может быть. В Беловодье нравы суровые, и особо никто ни с кем не сюсюкается. Магическое средневековье во всей красе. Подруги… — затягивали мысли. — У них свои проблемы, и им будет не до неё. Им бы всё равно рано или поздно пришлось расстаться…

«Ш-ш-ш… расстаться, — вторили явно навеянным мыслям голоса вокруг, ставшие громче. — Ты будешь им лишь мешать… ш-ш… Уходи… Беги!»

— Ага, — буркнула под нос Юлка делая ещё один осторожный шаг вперёд. — Уже бегу и падаю…

Уехать и остаться без магии, нормального магического образования, даже не попробовать стать оборотнем или сильной кудесницей, бросить подруг, по сути, во второй раз. Да и деньги за обучение. Она с таким трудом выторговала преференции в споре с Ариной, отстояла себя и своё будущее. И что теперь, от всего отказываться? Ну уж нет! Она половину Беловодья проехала, проскакала, пролетела, чтобы учиться тут. И она будет учиться!

Гривна засветилась ярче и Юля вспомнила, как попрощалась с Финистом и Семрглом.

— Сирин Гнезда редко нас слушают. Возможно, потому что крепка родовая обида… И всё же, Юлка, Добрынка, знайте, что в Небесном клане вам рады в любое время, — проникновенно сказал Лучезар напоследок, а Семибор с улыбкой кивал, подтверждая эти слова.

— С-спасибо за предложение. Мы будем помнить о нём, — Юля поклонилась парням как её учили.

«Ш-ш… помнить… помнить!» — вторили голоса.

И Юля вдруг увидела множество светящихся глаз. Её люмос осветил пещеру, и она поняла, что глаза принадлежат странным темнокожим существам. А может, это у них шерсть такая, как у китоврасов. Существа были невысокими и почти сливались со скалами, на которых сидели.

«Это вылвы?» — подумала Юля, вспомнив, что девчонки упоминали местных духов. Младшую навь. Описание, кажется, подходило. Вряд ли в школе, точней, типа в университете, пустили бы кого-то ещё в таком количестве.

Вылвы, если это были они, смотрели. Юля смотрела в ответ.

— А вы не подскажете дорогу? — спросила она громко, когда пауза затянулась. — А то я, кажется, заблудилась немного.

«Ш-ш… дорогу, дорогу…» — ответили ей теми же голосами, и она убедилась, что «галлюцинации» создавали местные жители.

Все вылвы как одна дружно показали куда-то, и, обернувшись, Юля увидела светлеющий вход, словно кто-то шёл по коридорам с фонариком.

— Спасибо! В смысле, благодарю вас! — кивнула Юля и поспешила, куда показали, направив светлячок себе под ноги, чтобы видеть землю.

Через пару десятков шагов ход раздвоился, и Юля занервничала. Она же так легко потеряется и её до следующего года не найдут, если вообще искать будут. В чём вообще заключается этот экзамен? Вот бы узнать…

Вдох-выдох. Юля застыла и подышала пару минут, чтобы успокоиться и подумать. Без завываний вылв теперь она просто в обычной пещере. Наверняка это вроде индивидуального испытания, в котором проверяют способности и, возможно, ориентацию на местности. А то попробуй поучись в пещерах, если тут же плутать начинаешь в трёх коридорах. Юля настроилась и попробовала почувствовать воздух, ей это всегда просто давалось. Если выход из этого лабиринта был, то воздух его укажет. Так и получилось. Её потянуло влево, и она вошла в коридор слева. А затем то же самое проделала со следующей развилкой.

В одном из коридоров на Юлю вылетело полчище летучих мышей.

— И-и-и! — от неожиданности она присела и завизжала.

Но потом вспомнила, что в Румынии, кажется, нет каких-то опасных летучих мышей. Только те, которые питаются насекомыми. Она видела то ли статью, то ли подкаст о том, что «настоящих» вампиров на «родине Дракулы» нет.

— Э… прошу прощения, что побеспокоила, — пробормотала она вслед унёсшейся стайке, понадеявшись, что на магическое Беловодье «отсутствие вампиров» тоже распространяется.

Из коридора с мышами Юля вышла в каменный зал, который оказался неплохо освещён. В глубине располагалась странная чаша, и только приблизившись и посмотрев на какие-то останки, жжёные травы и тёмные капельки, поняла, что это алтарь.

Наверное, надо было хоть что-то сюда положить, но у неё в этом наряде ни… Юля сжала скляночку, которая завалилась в её рукав-карман. Зелье дала в дорогу наставница, чтобы её не укачало в полёте.

Алтарь явно же принадлежал кому-то из местных… богов, и тут ему или ей регулярно что-то подносили. Может, даже студенты сюда приходили ради экзаменов, к примеру, или поступления.

— У меня есть… вот… — тихо пробормотала Юля, поставив в плоскую «чашу» свою склянку. — Извините, что так ворвалась в ваш… э… храм, — и огляделась в поисках выхода.

Внезапно в чаше появился зелёный огонь, в котором пропало «подношение». Цвет этой зелени походил на свечение «освещения», но потом Юля разглядела всполохи чёрного, сформировавшиеся в более крупный сгусток. Выглядело словно стрекала каракатицы, которая наползает на алтарь.

«Хочешь стать сирин? В лебедя обращаться, как мать и бабушка?» — расходящимся эхом прозвучал вопрос. Голос был какой-то андрогинный — непонятно это высокий мужской или низкий женский.

Юля застыла на одном месте, судорожно соображая, кто это говорит и стоит ли вообще вступать в диалог, а не свалить подобру-поздорову от этого «соблазняющего невидимки». Впрочем, ей показалось, что «каракатица» увеличилась и вполне могла быть источником «заманчивых предложений».

«Станешь оборотнем. Сможешь остаться в Небесном городе среди своих. Будешь летать в стае среди гор и облаков», — продолжил голос.

— Не буду. Поздно мне в лебёдушку оборачиваться, — пробубнила под нос Юля, пятясь от алтаря. Она заметила, что из залы есть выход, и двигалась к нему.

«Всё возможно. Достаточно заплатить достойную цену…» — тоном профессионального продажника сказал голос, вызвав стылые мурашки вдоль позвоночника. Отчего-то вспомнился разговор с Ариной, и Юля решила, что голос всё-таки женский.

— И что за цена? — спросила Юля, продолжая косплеить рака. Соблазнительные посулы вряд ли исполнятся, потому что она такая хорошая. Скорее — заведут в ловушку, чтобы обобрать до нитки и ты ещё должна останешься. Беловодье — это совсем не добрая сказка. Но следовало потянуть время, чтобы выбраться.

«Твоя сестра, которую отдали тебе под надзор. Отдай её мне, и получишь её оборот», — вкрадчиво попросила невидимая женщина, и Юля заподозрила, что это какое-то создание Морока, о которых рассказывала наставница Алёна.

На миг лёгкие затопила паника, а внутренности сжал ледяной ужас, постепенно отступающий перед чистейшей яростью.

Добрынка! Да как мысль такая могла кому-то в голову прийти⁈ Впрочем, есть ли голова у этой «невидимки»?

— Никогда! — закричала Юля и активировала заклинание, направляя его на алтарь, чашу которого буквально залила тьма: — Святосвет!

Владелице алтаря заклинание от нежити не очень-то пришлось по вкусу. Раздалось громкое шипение, словно льют воду на раскалённую сковороду.

Юля же сорвалась на бег, почти рыбкой ныряя в намеченный проход и… внезапно вышла к людям. Точней, людам.

— Извините… Это уже выход? Я прошла? — спросила она у стоящей черноволосой девушки в довольно коротком для местной «национально-древней» одежды наряде с юбкой до середины голени. Правда, от голени у девушки были одеты сапоги.

— А ты сильная, раз прошла испытание, — оценивающим взглядом прошлась по ней девушка, одновременно подтверждая, что всё позади. — Меня зовут Маришка из Рода Сомеш, а ты?

— Маришка? Это что, как невесту графа Дракулы? — пробормотала Юля, вспомнив старый фильм про Ван Хельсинга.

— Что?

— В смысле, привет. Очень приятно познакомиться, Маришка. Я — Юлка Лебедь Белая, — представилась Юля.

— Хм, — задумалась её новая знакомая. — А что за клан или род? Ну просто я из Рода Сомеш Клана Змеу.

Юля понятия не имела, кто такие эти «змеу» и что это значит, но решила не спрашивать. Пусть лучше Добрынка разузнает. Или девчонки. Хотя их пока на выходе не наблюдалось. Вообще никого из тех, кого она приметила в начале испытания, тоже не наблюдалось. А вообще-то собралась толпа под шестьдесят человек, то есть людов. Озара успела сказать, что вроде нет чёткого числа учащихся, или им про это не говорили, но на других курсах до сорока студентов, так что Юля подсчитала, что конкурс почти полтора люда на место.

— Сирин. Я из Рода Сирин, — Юля пока решила не уточнять про свои проблемы с оборотом и поменьше рассказывать, а побольше разузнать. В прежних школах было опасно доверять одноклассникам, как и вообще первым встречным, кто потом может слить что-то в интернет или просто растрепать на переменках и использовать против тебя, чтобы травить. — А ты тоже проходила испытание или поболеть пришла?

— Поболеть? — явно не поняла слова Маришка. — Я не проходила испытание. Для меня оно случилось два года назад. Я жду Михея. Это мой суженый.

— Хотя мне не объяснили, в чём заключается испытание, но вроде там ничего сложного… — попыталась поддержать разговор Юля.

— Про испытания нельзя говорить непосвящённым, — ответила ей Маришка. — Невозможно предупредить и рассказать, насколько это опасно. Считай, тебе повезло, Юлка из Рода Сирин. Но наш Род давно живёт на этой земле, — как будто утешая себя, сказала Маришка. — Уверена, мой Михей будет в порядке.

— Опасно? — переспросила Юля. — А я думала, что тех, кто не проходит вашего испытания, отправляют обратно…

Маришка глухо рассмеялась. Так смеются, когда совсем не смешно, а больше удивительно или даже страшно.

— Если бы… В Академии Змейлор учатся лучшие из лучших, — хмыкнула новая знакомая. — Слабаки же достаются в жертву хозяйке Бейлор.

Юля в ужасе уставилась на стену, из которой только что вышла, и лёгким ознобом пронеслись мысли о том, что там всё ещё оставались её подруги.

— Жертву? Прямо совсем в жертву? — облизнула она вмиг пересохшие губы, вспомнив про «говорящий алтарь».

— Совсем, — кисло ответила Маришка. — Поэтому наш Род и другие змеу девочек обычно в Академию не отдают. Мало отдают. Да и у парней стараются предварительные отборы провести, и отправляют их раньше, чтобы они успели дары поднести, чтобы задобрить Хозяйку.

— О… Это умно, — пробормотала Юля.

— Да уж… Но в этом году прошёл слух, что прибыли на обучение наследницы Хранителя Севера. Княжны Рода Горыныча…

Юля чуть не призналась, что знакома с ними, но вовремя прикусила язык.

— И что?.. С этими наследницами? — подтолкнула она Маришку к откровенности.

— Да то, что из-за них решили главы всех юношей клана отправить, даже тех, кто раньше был признан… негодным для Змейлора, как… мой Михей. Он на пару лет старше меня, но не прошёл в тот отбор. Но тогда у них, у Сиретов, наследник клана прошёл, — словно отправдываясь тут же пояснила Маришка. — Наследник клана — очень сильный змеу. А я потом, на следующий год прошла… Отец у меня против Михея был, хотел, чтобы я тут нашла кого-то, но я суженого обещала дождаться. И он обещал. А теперь вот… увидела его мельком перед испытанием, когда открылся проход сюда.

— А при чём тут те княжны? — рискнула уточнить Юля.

— Да при том, что отправили всех сюда, чтобы парни за ними ухаживали, вдруг кому-то из них понравишься. В общем… Связи, клановая политика. А Михей может и…

— Ты же сама говорила, что он сильный, — перебила её Юля. — Просто верь в него.

— Да… наверное, — чуть улыбнулась Маришка.

— Лучше расскажи, что за «хозяйка», про которую ты говорила? И зачем ей жертвы вообще?

— Сразу понятно, что ты не из нашего удела, — расслабилась Маришка и всё же пустилась в объяснения: — Хозяйке Бейлор принадлежат все магические Карпаты. Она очень древняя богиня. Древнее, чем Беловодье, — точно. Наверняка выжившая.

— Выжившая?.. А… Ты имеешь в виду, что бог, который выжил после падения Прави? — поняла Юля.

Маришка кивнула и продолжила:

— Но главное не в этом, а в том, что тут сильные источники из самой Нави. В Академию Змейлор дважды в год можно проникнуть, выйти только раз и то, если Хозяйка выпустит. Были прецеденты. Да что там! Наш ректор, Буреслав Ведагорович из Рода Балаур, — принадлежит Бейлор. Когда-то его принёс тут в жертву Северо-Западный Хранитель — его отец.

Юля только вытаращила глаза, но перебивать не решилась.

— Но не просто так, а ради всего мира, — видимо, что-то увидев на её лице, всё-таки уточнил Маришка. — Таких жертв было восемь, по числу Хранителей. Это вроде все знать должны. В общем, Буреслав Ведагорович Бейлор так приглянулся, что остался жив. Ну, условно. Говорят, что он больше тысячи лет не может покинуть Академию, в отличие от нас. А если покинет, то мир может рухнуть без одного из своих столпов.

— Э… да уж… Благодарю за разъяснение, — пробормотала Юля.

— Во благо, — щедро отмахнулась Маришка. — Академию основали, когда миры пошатнулись. И основали её, можно сказать, на месте жертвы нашего ректора. А вообще Змейлор расположен почти что в центре Беловодья, и этот столп считается одним из самых значимых, у нас в клане считают, что он пронзает миры. Собственно, из-за этого большую часть времени это место находится в Нави. И сейчас как раз началось новое погружение. Для такого перехода нужны жертвы. Так что на каждом испытании погибает от десятка до одного люда. Смотря сколько в них было сил и смотря как решит Хозяйка Бейлор.

Юля сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну.

— Все, кто отсылают сюда своих отпрысков, знают, на что идут. Ты или станешь сильнее, или сгинешь во чреве Бейлор. Зато, если пройдёшь обучение, то почёт и уважение тебе и твоему Роду.

Дыхание Юли спёрло так, как если бы ей врезали под дых. Неужели наставница Алёна и бабушка Белава знали, куда её отправляют? А Арина торговалась с ней, понимая всё это? Может, ещё и цинично подумала, что если она станет жертвой, то денежки платить не придётся? И ладно она, но с Добрынкой-то так за что? Это они тоже спланировали и предвидели? Или всё же не знали?..

И почему девчонки так долго? Чего застряли «во чреве» этой Бейлор?

Паника и ужас всё нарастали.