Гончие Артаксеркса

Глава 9

Из Нимфея банда Маржика ушла с рассветом, на собственной быстроходной лодке. Ксен не видел их отхода. Он ничего не видел, он спал. После вечерней посиделки с Лешаём, он выболтал как всё о своих постояльцах поведал Союзу, тем самым нарушая законы гостеприимцев. После этого задушевного разговора, он уже никогда не проснулся. Лешай не любил, когда люди нарушают божественные законы.

На пару со Скусой они зачистили комнаты, где жили, чтобы не осталось ни одной их вещи, что бы колдовство никто навести не смог. Заодно, прихватили и серебро, гостептриимца, золотишка найти так и не удалось. Взяли и еды на дорогу. Так что уходили из Нимфея они с наваром. Маржик всегда учил, что себя обижать нельзя, а скорее надо баловать, любить и холить. Шли быстро, в четыре весла, Барзан был на кормовом, руководил.

Чтобы не привлекать внимания, в полис решили идти пешим ходом, припрятав свой быстроходный кораблик в гроте. В город они шли уже пешком, и их вид совсем не напоминал тот, который может кто-то и запомнил в Нимфее. Каждый из них был в привычном для себя образе. Здесь они собирались зазимовать.

Любой даже привередливый наблюдатель понял, что перед ним преуспевающий врач с сыном. Они шли по спуску с горы, по дороге направляясь в полис. Маржик в дорогих одеяниях, предназначенных для странствий, объяснял рядом с ним идущему юноше, одетому как эллинский мальчик, как можно использовать лёгкое оружие, которое он видел в Мудраи. Что если его запускать правильно, соотносить плоскости, а оно состоит из этих плоскостей, связанных крестом, можно и кролика убить, а если промахнёшься, оно вернётся обратно, тебе в руки. Только тренироваться надо.

Калос, пожёвывая сустав пальца, внимательно слушал объяснение. Его ещё детское лицо, было сосредоточенным, брови насуплены, он думал, ловя каждое слово своего отца-наставника. Маржик и рад был объяснять, поглощая полностью собой всё внимание юноши. Он объяснял, как запускать это оружие, как держать руку, какой лопастью он должен кидать параллельно земле. Он был не плохим наставником, умел правильно и доходчиво преподать материал на пальцах, юноше лишь оставалось запоминать. Возможно, что когда-нибудь ему это пригодится.

Калос раскраснелся глаза стали огромные, расширенные, от восхищения, Маржик столько знает, столько видел. С ним ему было интересно, а ещё наставник всегда подкидывал юноше задачки, которые заставляли думать, а потом, если у того получалось, снисходительно что-то буркал хваля, и тогда сердце готово было выскочить из грудной клетки от радости. Когда же лаконец слушал, впитывал новые знания, сердце, подобно птице в клетке, замирало, притаивалось, чтобы не спугнуть такое многообразие жизни.

Из одежды на Калосе был светлый тёплый хитон, скрывавший под собой пояс Митры. Кожаные сапожки удобно облегали ноги. Волосы уложены и завиты тёмными прядями, по моде. Лешай закрепил причёску соком из трав, так что завивка месяц будет держаться и не спадёт, только от неё волосы ещё потемнели. Сверху волосы были прихвачены кожанным ремешком, так, что мальчик действительно выглядел истинным эллином. Высокий, стройный, он ещё дышал той свежей юностью, которую невозможно было испортить тяготами окружающего мира. Юность берёт своё, затягивая душевные и сердечные раны, наполняя мир светом непознанного, неисследованного, непокорённого. Именно готовый принимать всё новое, отринув как ненужное всё прожитое, стряхнув с ног как прах, он шёл за своим наставником, в новый открываемый ему мир.

Так под умные разговоры они приближались к городу. Юноша вбирал знания глазами, ушами, казалось, что он впитывал в себя всего Маржика как морская губка воду.

Позади них шёл Скуса, неся на плечах оружие. Он тоже был в близком для себя костюме, меховой юбке и шкуре на плечах, дикий, необузданный варвар фракиец. Усы, длинные, скифские Лешай ему подстриг и они соединялись с щетиной, начавшей отрастать бороды. Рядом с ним были Барзан и Лешай, они разговаривали о своём, не вдаваясь в детали полёта оружия из Мудраи. Фригиец веселил всех мифами о богах, их любовных похождениях, чуть ли не в виде животных. Хорошо рассказывал, задорно, с деталями, придумывая всё новые истории на ходу.

В городе они остановились в большом, богатом трактире. Каталог тут был огромный, и они спокойно взяли три комнаты. Вещи Маржик уложил в сундук, стоящий в его комнате и все вместе они спустились вниз, в общую комнату трактира, заняв всей бандой один стол.

Поймав заинтересованные взгляды, бросаемые на своего высокого и стройного мальчика, лидиец ссутулился, помрачнел, и стал проходить на злобного карлу. Калос, похоже, не понимал, что так расстраивает наставника, он был тихим, послушным, стараясь из-зо всех сил быть хорошим мальчиком, вместо этого видел колючий взгляд и раздражение на лице лугаля.

Скуса даже за столом не расстался с двусторонним топором лабрисом. Рядом сидел Лешай, в длинном чёрно-фиолетовом платье, подчёркивающим стройность его фигуры, на голове был намотан белый тюрбан, каждый желающий мог в нём увидеть алхимика, или астролога, или предсказателя, но точно человека учёного, начитанного, мира науки.

Барзан выглядел просто и по-деловому, охотник, идущий на промысел. Из себя они представляли яркую несовместимую компанию, связанную только дорогой. Такие разные, не похожие, каждый представитель своей земли, своего народа, своих традиций, и всё равно они были семьёй, только окружающие этого не видели. Для них это была группа попутчиков, сбившихся вместе для путешествия. Сейчас поедят и расстанутся, и затеряются в этом многочисленном городе, разбежавшись по своим, насущным делам. Где-то так они и собирались поступить. У каждого была своя миссия в городе.

Барзан принёс еды на всех, забрав его у местного ксена, большое блюдо с мясом, тут же было оставлено в пользу мальчишек, мужчины ели деревянными ложками кашу из горшка, ребята им помогали. Поев, Маржик поднялся, пустив монетку по столу. Все поднялись.

— Спать идите, мы по делам, — велел он мальчишкам.

Скуса и Лешай ушли следом за ним, переговариваясь о том, что надо сделать.

— …обувь ещё заказать для дороги… договориться о судне… воды набрать из источника… — доносились обрывки разговора. Маржик всегда в дорогу не простую воду берёт, а полезную. — … и сыр в дорогу…

Молодёжь, прихватив блюдо с мясом, пошли наверх.

— Сынок то, какой красивенький, — заметил кто-то сидящий в тени. Калос скривился, друг толкнул его плечом, что бы расслабился и не брал в голову.

— Мы с девушкой, — веселился Барзан, взяв в руки жареную птицу и изображая ей вихляющую походку танцовщицы.

Трактир был большой, находился в людном месте, не только они снимали каталог, комнаты для богатых чужеземцев наверху. В столицу Боспора стекались разные люди. Архонт Боспора и теперь ещё и Феодосии присоединил к своим владениям земли сидов и меотов, аристократия, купцы и просто богатые люди ехали в столицу для решения своих дел. Многие сведения сюда свозились со всего Эвксинского понта, а сведения это как раз то, что им было нужно. На какое-то время он стал их домом.

Быстро покончив с птичкой и остальным мясом, ребята поняли, что не против еще подзакусить, ведь молодой растущий организм требовал питания для роста. Да и спать не хотелось, Калос не хотел ослушиваться приказа лугаля, предлагал перетерпеть, и заняться грамматикой, но Барзану не хотелось сидеть в клетке из четырёх стен. Да и как иначе можно было назвать их комнатушку, где только и было два ложа, сколоченные из грубого деревянного каркаса, на который была натянута кожа. Даже тюфяка не было. Видимо, рачительные хозяева использовали их для создания лишних мест в общем зале, где спали обычные путешественники и путники.

Лаконец немного помявшись, всё-таки соблазнился небольшой вылазкой на местный базар, который. Как они выяснили, всё ещё работал, не смотря на поздний час и спустившуюся ночную тьму. Не так давно, с закатом, начался новый день, начинать его с непослушания Калосу не хотелось, но фригиец мог уговорить любого, боги наделили его даром красноречия.

Под покровом ночи, смеясь и подшучивая над смущающимся Калосом, Барзан провёл мальчишку развеется на сон грядущий. Прилавки и торговцы были освещены факелами, даже те, кто разложился на земле, не могла скрыться от придирчивого покупателя во тьме. Живой огонь факелов завораживал и вселял что-то волшебное и божественное в разложенные вещи. Особенно красиво он играл на клинках разного вида оружия, представленного скифским торговцем. Кажется, Калос его видел в трактире, где они остановились.

— Барзик, пойдём, — потянул он за руку друга к оружию, надеясь отыскать там то, о чём давеча рассказывал лугаль. Скифы же и в Мудраи были, может, и оружие диковинное вывезли, он бы такое обязательно себе купил, так оно понравилось по рассказам.

— Сейчас, подойду, только воск для луков возьму, мне ещё твой доделать надо, до отъезда — отмахнулся Барзан. Калос пошёл к торговцу один.

Всего пара шагов… Ну что лучник, долго что ли торговался? Нет. Взял, обернулся, а мальчишки уже и нет как не было. Фригиец закрутился на месте. Вот куда мелкий деться мог? Куда отошёл?

У оружия Калоса не было. Рядом тоже. Высокая фигура должна была бы выделяться в толпе. Барзан встревожился, делая предположения. Может, присел где, что-нибудь рассматривает и его не видно. Словно таран он пробивал покупателей и торговцев, снося всех на своём пути, приближаясь к оружейнику.

— Эллинский мальчик был? Высокий такой, худенький? — поинтересовался он у скифской тётки, торговки.

Та непонимающе пожала плечами. Барзан даже разозлился, она не понимает, что он спрашивает, или вообще не говорит на эллинском? Он переспросил на фригийском, на скифском… Добился того же результата… От этого стало совсем не по себе.

— Калос!!! Калос!!! — заорал он на весь рынок. Но мальчишка не объявился.

— Вот только этого не хватало, — ругаясь, костеря себя, Барзан со всех ног побежал в таверну.

В помещении было натоплено и душно, люди собирались на ночь. Кто-то ещё ел, другие же расстилали тюфяки, выданные ксеном, и уже укладывались прямо тут, на полу, третьи ждали освобождения лавок у столов.

Своих Барзан нашёл в углу сидящих за столом и попивающих лёгкую бражку перед сном. Мужчины всё закупили, что бы сегодня утром отправить его с документами в Кадингир к Оху, и это свёртками лежало рядом, на скамье. На влетевшего к ним встревоженного молодого мужчину они только подняли удивлённые глаза.

— Почему не спишь? — за всех, поинтересовался Скуса.

— Малыш пропал, — он хотел было плюхнуться со всеми рядом, но Маржик остановил его рукой, подхватил вещи, поднялся.

— Наверх, — коротко бросил, понимая, что разговор не для посторонних. Бросив на стол монету, они скрылись в его комнате.

— Мы на рынок пошли… — Барзан рассказал всё как на духу, готовый принять наказание, что потерял малыша.

— Пусть идёт куда хочет! — выслушав всё, взвился Маржик. — Если этот не благодарный мальчишка задумал сбежать, пусть и идёт. Пусть себе других ищет. Если мы ему не нужны, значит и он нам не нужен. Он быстро найдёт себе, под кем вздыхать… Никто его искать не станет.

Плюнув на истерящего Маржика, семейство поднялось, и мужики пошли искать Калоса. Основное было, найти мальчишку живым. Боспор Киммерийский славился работорговлей, главное было успеть.

Полис разбили на три сектора, и начали прочёсывать. Надежда была, что Калос, опытный воин, сам сможет вернуться. В таверне на этот случай был оставлен всё ещё орущий лугаль.

Барзан не один раз обежал свой сектор, но всё безрезультатно. Он нашёл несколько таверн, заглянул в каждую, осмотрел, кто останавливается на ночь в общем зале. Залез во все овраги, в поисках тела. Опрашивал встречных, не видели ли они высокого эллинского юноши. Нашёл по дороге водоём, с небольшим водопадом, осмотрел и его. Нигде не было Калоса.

Прибежав в таверну, узнал, что и у других так же. Лешай сидел с плачущим Маржиком, успокаивая его раскладом на своих костяных табличках, что они обязательно найдут мальчишку, ничего с ним плохого не случаться, у воды найдут.

На что Маржик опять начал ругаться, что если засранец хочет уплыть, пусть плывёт, никто его не держит. Пусть ищет себе помоложе, познатнее, при его внешних данных, такого будет не сложно найти.

Переглянувшись Лешай с Барзаном расползлись по своим секторам, обговорив, что водоёмы надо проверить получше. Фригиец бы сбегал за ворота полиса узнать на притоне, не появлялся ли там Калос, но ночью его никто не выпустил. Была надежда, что и мальчишку ночью не пропустили.

К рассвету он очередной раз просматривал водоём, даже нашёл палку, что бы его проверить, на обнаружение трупа, но палка, когда он её вытащил оказалась лестницей. Как раз в это время слух охотника привлёк слабый крик. И ему, показалось, что это был голос Калоса.

Быстро определив место, откуда он исходил, Барзан нашёл окно на верхнем этаже трактира средней руки, небольшого, но добротного. Вот тут пригодилась найденная лестница. Быстро взобравшись по ней, он влез в открытое окно. Комната, куда он попал, была не жилая, в ней не было ни мебели, ни тюфяков. Низкий потолок и белёные стены, говорили скорее о её хозяйственном предназначении.

Его взору предстал обнажённый Калос яростно отбивающийся от наседающего на него мужика, задранные вверх ноги не очень способствовали отражению натиска.

То, что малыша хотели снасильничать, Барзан понял сразу, и тут же оказался рядом. Захватом за шею он притянул к себе мужика. Калос извернувшись, вскочил на ноги, и коротким ударом кулака под дых вырубил нападавшего. Когда тот упал, озверевший мальчишка забил его ногами.

— Уходим, — кивнул фригиец на окно, — дома разберёмся, как ты тут оказался. Одни расстройства с тобой.

Мелкий, в ответ только кивнул. Пороть будут, обречённо подумал мальчишка.

Рассвет озарил окрестности. Маленький заборчик-штакетник огораживал разбитый у дороги садик с мелкими осенними цветами. Ночью фригиец его не заметил. Пожухлая трава занимала все овраги и холмы вокруг. По ней бежала песчаная дорожка, прямо до мостков водоёма с маленьким водопадом.

Спустившись по лестнице, Барзан не обнаружил за собой лаконца. Калос лежал на траве, похоже с лестницы он навернулся.

— На ногах не стоит… Маржик мне голову оторвёт и прав будет, — воскликнул молодой мужчина, подхватывая мальчишку на руки.

Не гладя под ноги, Барзан вошёл в водоём и двинулся к водопаду, холодная вода подымалась ему почти до колен. Даже кожаные штаны не спасали, не говоря уже об обуви.

Фригиец сунул мальчишку под водопад, что бы холодом привести того в чувства.

— Ласик, Ласик, как ты, маленький, — тряс мальчишку Барзан.

Калос распахнул глаза, непонимающе хлопая ресницами. Притопленный, в воде он подобно рыбе ловил ртом воздух. Зато щёки порозовели.

Поднявшись на ноги, стоя под водопадом, Калос всем телом прижался к Барзану, его била нервная дрожь.

— Ласик, домой пошли, — фригиец обнял малыша за плечи, — все волнуются.

— Мальчики, что вы тут делаете? — увидев двух мужчин под водопадом, поинтересовался любопытный ранний прохожий.

— Купаемся, — раздражённо бросил ему Барзан, и потащил за руку малыша домой. Тот и не сопротивлялся. Фригиец придерживал его за зороастрийский поясок, символ веры. Лаконец так и норовил упасть, ноги совсем не держали, хотя продолжал отплёвываться от воды, тереть нос и рот тыльной стороной ладони.

На пороге таверны они встретили много заинтересованных лиц. Люди даже приподнялись со своих ночных мест, любопытство всегда было отличительной чертой путешественников. А тут всю ночь бегают снявшие комнаты в каталоге, не спят, суетятся, интересно…

— Сейчас сдам тебя на руки твоему отцу, и с себя всю ответственность складываю, — громко заявил Барзан, что бы слышно было. — Пускай сам за тебя отвечает.

— Напился где-то, вот и потеряли, — тут же нашлись умные головы, объясняя всем происходящее.

— У бабы отловили, сейчас отец по шее даст, — добавили предусмотрительные.

Они поднялись наверх.

— Ну, ты посмотри на него, — Маржик, видя мальчишку в таком виде, даже всплеснул руками. — Весь мокрый… Лягушка и то краше.

Калос рухнул на ложе, слёзы брызнули у него из глаз и он в бессильной злобе смешанной с отчаяньем бил по ней кулаками.

— Лучше бы я там сдох… — Не так он ожидал встретить своего лугаля. Тут лидиец не выдержал. Сгрёб мальчишку в объятиях, прижал к себе, как что-то самое дорогое, родное.

— Непристойно так, — Калос, размазывая слёзы по щекам, спрятался на груди у Маржика.

Барзан навис над ними.

— Люди, я с вами свихнусь, вы больные на всю голову…

— Я только чуть-чуть выпил… Я хотел оружие посмотреть… Меня чуть не… — шмыгая носом, невнятно лепетал лаконец.

— Обещай мне больше в рот не брать. Не умеешь пить, не берись. Не зря вам, лаконцам, Леонид запретил вино пить.

— Я больше не буду…

— Живите тут, как знаете, мне всё равно уезжать, — Барзан схватился за голову от всего, в том числе и бессонной ночи.

— Нашёлся? — отодвинув шкуру, закрывающую вход вошёл Скуса. — Пойду тогда Лешая верну. Барзик, иди, ложись поспи, тебе скоро ехать.

Провожать фригийца Калос шёл за руку со Скусой, Маржик, напоенный Лешаём успокоительным сбором, спал в комнате. Да и сам травник остался с ним. Потом Скуса слазил в таверну, вытащил тело мужика, забитого Ласиком, и у водоёма прикопал. Всё выяснив у мальчишек, они пришли к выводу, что ксены той таверны не могли быть не в курсе, что творится у них под крышей.

На следующей день, Лешай под видом свободного лучника, зашёл к ним. Общительный, обаятельный, мужчина быстро нашёл общий язык с ксеном, узнав, что тот азартен, предложил сыграть пару партий в местную игру. Шутил, смеялся.

Ксен, на половину скиф, вместе с женой держал трактир, к ним племянник приехал, да вот куда-то запропастился, а он не местный, людей не знает, ещё потеряется.

Они еще сыграли партию. Лешай купил себе яблоко и с удовольствием впился в него зубами. Яркое солнце пробивалось через большие окна, освещая добротную таверну. Чистую, ухоженную. Ксен признался, что недавно купили, взаймы брали, даже до конца не расплатились. Народ бывал часто, хозяйка сама готовила. Наверху было всего четыре комнаты, но пока никто не поселился, и то, что сегодня народу у них нет, не показатель.

Лешай с интересом слушал всю эту болтовню. Трактир ему понравился, на отшибе, маленький, уютный, хорошо сюда будет перебраться.

Они удвоили ставки… Маленькие напёрстки замелькали у него перед глазами.

Хозяйка подсела к ним, тоже послушать весёлые истории, посмеяться. Лучник её очаровал, даже из своей щедрости мужчинам подала глиняные кружки с горячим сбитнем. Лешай поблагодарил, разулыбался.

— Жарко у вас тут, душно, не буду я пить горячее, а то ещё сомлею, — он заговорчески подмигнул женщине, — Пойду ка я холодной водички попью. Видел у вас гидрию у двери.

— Ой, не цените вы моей доброты, — улыбнулась хозяйка, игриво отмахнувшись от него полной дебелой рукой. — Сама выпью.

— Пей, дорогая, пей, не пропадать же, — Лешай с улыбкой, прикрыв ладонью кружки, пододвинул их паре.

Очень хозяйке по душе пришёлся весёлый лучник, комплементы делает, очень душевно было с ним за жизнь поговорить.

Подбросив последний раз кости, лучник поднялся, выигрыш убрал в горит, красный лук повесил на стену.

— Сейчас вернуть, — уверил он хозяев.

Лешай вышел, попил водички, посмотрел хозяйственные помещения, они ему тоже понравились. Всё вокруг было пусто, и чисто. Ой, не посетителей привечал этот трактир.

Когда он вернулся, ксен и его жена были уже мертвы. Лешай ощутил себя подлецом, ну а что делать, жизнь такова. Им Ласика можно было, а они и не ответь. Кривясь от омерзения, он дотащил супругов до кровати, раздел и уложил в ней. Выбросит потом он эту мерзость отсюда.

Уходя, мужчина оставил дверь открытой. Вскоре соседи уже бежали за врачом. Тут подсуетился Маржик. Новый врач, опытный, богатый, он сам вызвался осмотреть.

— Даэвы убили, — вынес он свой вердикт, осмотрев трупы. — Нужно заклинателя искать, что бы дом очистить. Вот вы говорите у вас и дети пропадают. Сильный заклинатель нужен. Не чистое это место.

Когда через два дня объявился племянник, за которого себя выдал Скуса, его узнали, многие даже сопереживали.

— Вот как человек почернел от горя.

Скифская торговка тоже исчезла с рынка. Через несколько дней её нашли в канаве, с перерезанным горлом.

Калоса решили с документами отправить в Византий, пока старшие немного с делами разберутся.

— Вот здесь документы Союза, заверишь их в Византии. — Маржик передал юноше свитки, убранные в кожаный футляр. — Здесь документы, что ты мой сын. Вот здесь твои документы с родословной, мало ли, нужно будет.

Калос готовился к отъезду с видом побитой собаки, начал нервно грызть ногти.

— Не грызи, — мужчина дал ему по рукам.

— Пойми, малыш, сейчас так надо. Так лучше будет, — уверял его Маржик, прижимая к себе. — Мир посмотришь. Кто-то всё равно должен ехать на этот Коровий брод, подписывать. Деньги я тебе положил. Должно хватить с избытком.

Скуса с Лешаём тоже готовились съезжать. Теперь фракиец стал владетелем таверны, они звали с собой Маржика.

— Нет, не пойду, что я буду на ваши счастливые морды смотреть? — только и вздыхал он. Калос даже улыбнулся, почему-то это ему было необыкновенно приятно.

Маржик смотрел на лицо юноши, казалось, запоминая каждую чёрточку, каждую деталь, такие родные морщинки в уголках губ, когда мальчик улыбался. Провёл пальцами, по начинающемуся пробиваться пушку над губой. Когда вернётся, уже бриться будет. Надо будет сказать Лешаю, чтобы научил сводить волосы соком горных трав, что бы кожу не портить.

— Пора, — тронул Маржика за плечо Скуса.

На голове у Калоса была шапка каусия, сверху тёплого хитона Маржик намотал тёплую хламиду, с меховым подбоем, посмотрел, заправлены ли в сапоги штанишки, что бы мальчишка себе ничего не отморозил в дороге.

Юноша один вышел на дорогу, Маржик остался стоять на пороге, оперившись рукой о деревянные перила. Ему было тяжело смотреть в уходящую спину Ласика.

— Мальчик мой, сделаешь всё, и сразу домой, — не сдержавшись, закричал он в след. Люди с сочувствием смотрели на отца, провожающего своего сына, успевшего здесь набедокурить.

Калос, не оборачиваясь, шёл вперёд, по кривым улочкам, по лесенкам. Рядом с воротами никого не было, но из караулки его окликнул страж.

— Отец знает, куда идёшь, а то опять весь город на уши поставит?

— Знает, — тихо вздохнул лаконец. И нехотя буркнул, — сам и отправил отсюда.

Юноше было страшно остаться одному. Сначала он всегда был в семье, потом учился, и там опять была группа ребят, потом он стал больше и был отряд. Даже в тюрьме он не был один. И у Маржика не был. Калос очень боялся этого одиночества.

— Запел Калос, что бы отогнать страх. Он пел песню родины Маржика, и тогда казалось, что они и не расставались.