Год Единорога

3

Мы молча скакали по скованной льдом долине. Сначала женщины ехали парами под охраной воинов, но потом дорога сузилась, и нам пришлось ехать гуськом. Я плотно закуталась в плащ и размышляла о том, почему аббатиса Юлианна, безусловно, узнавшая меня, не препятствовала моему отъезду. Непонятно. Может быть, она так любила Маримму, что решила спасти ее даже ценой обмана? А может, она чувствовала во мне нечто чуждое своей тихой обители, и была рада избавиться от меня, пусть и таким необычным образом? Как бы то ни было, пока все шло очень неплохо, и каждый час нашей дороги делал возвращение менее возможным. Лорд Имгри спешил и заставлял пускать лошадей рысью, где только позволяла дорога. Как долго нам было ехать до назначенного места встречи? Я знала только, что оно где-то на границе степи.

Мы миновали Харродейл, маленькую деревушку с разбросанными домами, совершенно заброшенную. После нее дорога пошла круто вверх, и мы поднялись к Хоердейлу. Там нас встретила шумная горная речка, еще не скованная льдом. У конца этой долины мы наткнулись на домик сторожевого поста, из которого вышли несколько человек, чтобы поприветствовать нашего лорда. Пока они разговаривали, мы все тоже остановились, пользуясь случаем немного отдохнуть от непрерывной езды. Тут ко мне подъехала одна из девушек и, слегка наклонившись ко мне, спросила:

— Мы что, так и будем ехать без остановок? Неужели нам не позволят хоть немного отдохнуть? — говорила она намеренно громко, видимо, желая, чтобы ее вопросы дошли до лорда Имгри.

— Вполне может быть, — ответила я как можно тише, так как меньше всего хотела, чтобы меня услышали.

Она резко одернула свой плащ, и капюшон сполз на плечи, открывая лицо. Это была Кильдас, о которой вчера за столом сплетничала леди Тольфана. Под ее зелено-голубыми глазами залегли тени, полные губы были плотно сжаты, и она казалась постаревшей со вчерашнего вечера на несколько лет.

— Тебя включил в отряд он сам, — она кивнула в сторону лорда Имгри. — Но ты что-то уж очень притихла сегодня утром. Чем же, интересно, он припугнул тебя так, что ты теперь и пикнуть не смеешь? Вчера-то ты кричала, что тебя ничто не заставит ехать и ты лучше умрешь…

В ее словах я не ощутила никакого сочувствия, только холодное любопытство, словно чужие страдания развлекали ее и заставляли забыть о своем горе.

— У меня была целая ночь для размышлений, — ответила я коротко.

— Видимо, это были великие раздумья, раз они тебя так успокоили! — усмехнулась Кильдас. — Вчера ты вопила и рыдала так, что стены дрожали, а сегодня, значит, согласна выйти замуж за колдуна?

— А ты? — резко спросила я. Конечно, Маримма вчера привлекла общее внимание своей истерикой, но сейчас меня меньше всего волновали ее страхи. Я была совсем другая и, конечно, не могла бы долго играть ее роль. Пока лорд Имгри не разоблачил меня, хотя ему и незачем слишком приглядываться. Он все утро подгонял нас, потому что торопился. Но что будет, когда мой обман раскроется? Мне оставалось только надеяться, что он не рискнет обойтись со мной слишком жестоко, так как тогда у него не хватит одной девушки-невесты из обещанных по договору.

— Я? — наконец ответила мне Кильдас, прерывая мои невеселые мысли. — Как и у всех нас, у меня не было выбора. Но, как я слышала, Всадники-Оборотни очень похожи на обычных мужчин, так что мне за себя бояться нечего, — и она гордо вскинула свою красивую голову, убежденная в неотразимости женских чар, которыми ее наделила природа.

— А как они выглядят? Ты видела хоть одного? — с интересом спросила я, хотя, честно говоря, пока не задумывалась, что ждет меня в конце этого отчаянного пути.

— Да нет, я никогда не встречала их, — ответила Кильдас. — До войны они вообще не появлялись в наших долинах. Говорят, что они путешествуют только ночью, а днем их не увидишь. Те, кто заключали договор с лордами, выглядели обычными людьми, только были такие странные… — вся уверенность Кильдас пропала, и она машинально дергала и теребила завязки плаща на шее, словно они мешали ей дышать. — Может, кто-то и знает о них больше, но я ничего другого не слышала.

Краем уха я уловила звук сдерживаемых рыданий. К нам подъехала еще одна девушка. По скромной и поношенной одежде я узнала Сольфинну, сидевшую за ужином рядом с Кильдас.

— Плачь — не плачь, от этого ничего не изменится, — сказала ей Кильдас. — Тверди себе, что у тебя не было выбора, и держись как все остальные.

— Ты сама решила стать Невестой? — спросила я.

— Я… Мне сказали, что только этим я могу помочь своей семье, — грустно ответила Сольфинна. — Кильдас, конечно, права, и глупо сначала решиться, а потом плакать, но я не от страха. Просто как подумаю, что никогда больше не увижу маму… и сестер…

— А если бы тебя отдали замуж за любого лорда, что бы изменилось? — мягко спросила Кильдас. — Все равно после свадьбы ты бы уехала в дом мужа и никогда больше не увидела своих родных.

— Да я и сама понимаю это, — быстро ответила Сольфинна. — Конечно, меня все равно отдали бы замуж, и теперь мы, как и положено женщинам нашего народа, едем на встречу с сужеными. Каждая девушка рано или поздно расстается с родным домом и нередко находит больше счастья в доме мужа. Но эти Всадники… они…

— Пойми простую вещь, — сказала я. — Всадникам так нужны невесты, что ради этого они заключили договор и сражались на нашей стороне, а если уж мужчина рисковал жизнью, чтобы добыть желаемое, — будь уверена, этим он будет очень дорожить, беречь добытое и заботиться о нем.

Сольфинна внимательно выслушала меня, и впервые за все время глаза ее блеснули не слезами, а робкой улыбкой. Но тут же я услышала тихий возглас Кильдас. Она подъехала ко мне почти вплотную и спросила властно:

— Кто ты? Только не говори, что ты и есть та жалкая дурочка, которую вчера пришлось чуть ли не на руках тащить в ее комнату!

Стоило ли мне и перед девушками разыгрывать из себя Маримму? Пожалуй, это было ни к чему.

— Угадала. Я не Маримма.

— И все же — кто ты? — настаивала Кильдас, а Сольфинна вытаращила на меня удивленные глаза.

— Меня зовут Джиллан. Я прожила в монастыре почти десять лет. В этой стране у меня нет родных, вот я и решила хоть таким образом выбраться из монастыря.

— Но если тебя никто не заставлял, и у тебя, как ты говоришь, нет родственников, которые получили бы от этого хоть какую-то пользу, зачем же ты поехала с нами? — удивленно спросила Сольфинна, и я почувствовала, что она никогда не поймет меня.

— Потому что кое-что принесет мне куда больше вреда, чем эта дорога в неведомое.

— И что же это такое? — спросила заинтересованная Кильдас.

— Монотонная и однообразная жизнь, которая ждала меня в монастыре, — ответила я, — а мне не хочется становиться монахиней и смиренно наблюдать, как один за другим уходят годы, почти ничего не оставляя в памяти.

Кильдас кивнула.

— Это я могу понять. Но что скажет лорд Имгри, когда обнаружит, что его провели? У него были свои причины отправить Маримму к Всадникам, и он вряд ли позволит кому бы то ни было вмешиваться в свои дела.

— Это все понятно, но я надеюсь только на то, что у него уже нет времени на возвращение в Норсдейл. Его честь обязывает доставить условленное число невест в определенное место точно в срок. И не все ли равно, кто именно будет этой невестой, если это не противоречит договору.

Кильдас рассмеялась.

— Задумано неплохо, Джиллан! Мне кажется, что это вполне может получиться. Конечно, он будет раздосадован, но тронуть тебя не посмеет, иначе у него не хватит одной невесты.

— А ты… ты, правда, не боишься? Ты сама выбрала такую судьбу? — спросила Сольфинна.

— Не знаю, может быть, мое будущее и будет страшным, но пока я счастлива. На мой взгляд, куда приятнее ехать по долине к горным пикам, чем смотреть на них с монастырской башни, — ответила я.

На самом же деле я вовсе не была такой храброй, какой хотела себя показать, и мне уже не раз приходило в голову, что даже скука и тоска монастыря, может быть, покажутся мне прекрасными по сравнению с тем, что меня ожидает, но я старалась отгонять такие мысли. Сейчас мне было не до этого.

— Отличная философия, — заметила Кильдас. — В будущем это может поддержать тебя, сестра-невеста. Ага, кажется, нам все-таки дадут отдохнуть.

По приказанию лорда Имгри несколько сопровождавших нас воинов помогли нам спешиться и проводили в домик сторожевого поста. Мы все столпились у огня, согревая руки и разминая уставшие ноги и спины, но я по-прежнему старалась держаться подальше от нашего предводителя. К счастью, он очевидно решил, что Маримма боится и ненавидит человека, по чьей вине она оказалась здесь, и тоже старался оставить ее в покое.

Я тихонько стояла в углу вместе с Кильдас и Сольфинной и прихлебывала из чашки горячий бульон, который нам налили из огромного общего котла.

Мы еще не успели допить его, как лорд Имгри повернулся к нам и заговорил:

— Снегопад на плоскогорье кончился, и пора снова в путь. Я знаю, что вы все устали и дорога будет нелегкой, но мы обязаны еще сегодня добраться до Кроффа. Времени у нас совсем нет, и уже завтра нас будут ждать на Соколином Перевале.

Девушки недовольно зашумели, но возразить открыто никто не отважился. Соколиный Перевал — это название мне ни о чем не говорило. Возможно, это и было место назначенной встречи.

Пока удача не оставляла меня. Так никем и не узнанная, я вместе со всеми девушками доехала до замка Крофф, когда-то сильной крепости, в которой теперь оставалась едва ли четвертая часть гарнизона. Нас привели в длинную комнату с полом, застеленным соломенными циновками, — вот и все «удобства», какие могла предоставить нам эта крепость, много лет отражавшая атаки врагов.

От непривычной усталости я уснула сразу глубоко и спокойно. Проснулась я внезапно, словно кто-то окликнул меня. Мне даже послышался какой-то знакомый голос — может быть, сестры Алюзан? — и, кажется, он настойчиво велел мне что-то сделать. Ощущение было настолько реальным, что я невольно вскочила и тут проснулась окончательно. Я увидела соломенные циновки на полу, услышала дыхание спящих девушек и сразу вспомнила, что я не в монастыре. Но мое беспокойство не утихало. Мне вдруг захотелось немедленно выйти на свежий воздух. Я накинула плащ и осторожно прошла к двери.

Выйдя из спальни, я тихонько прошла по коридору и поднялась по лестнице на террасу. От покрывшего все снега было довольно светло, и совсем рядом в неярком лунном свете серебрились силуэты горных вершин. С гор дул довольно свежий ветер. Беспокойство мое прошло, и я так и не могла понять, зачем выскочила сюда среди ночи. Я озябла, несмотря на теплый плащ, и повернула к двери, чтобы вернуться в комнату, как неожиданно раздался возглас:

— Что ты здесь делаешь?

Я сразу узнала этот голос. Кто знает, что заставило лорда Имгри выйти на эту террасу одновременно со мной, но теперь мне некуда было деваться.

— Я хотела подышать свежим воздухом… — сказала я первое, что пришло в голову. Он направил свет своей лампы мне в лицо, и я вынуждена была прикрыть глаза руками.

Похоже, он только сейчас узнал герб Мариммы, потому что вдруг крепко взял меня за плечо и притянул ближе к себе.

— Глупышка! Маленькая дурочка! — Я вздрогнула, услышав властную силу в его голосе, однако все это относилось не ко мне, а к Маримме, и потому на меня подействовало совсем по-другому. У меня появилось мужество опустить руку и открыто взглянуть ему прямо в лицо.

— Ты не Маримма! — Он еще крепче сжал руку на моем плече и поднес лампу поближе. — Но ты одна из невест и ехала с нами вместе. Кто ты? И почему в чужой одежде? — Его пальцы так впились в мою руку, что я чуть не закричала.

— Я еду с вами как невеста мой лорд. Я Джиллан из Норсдейла…

— Вот как! Значит, эта женщина осмелилась…

— Нет, лорд, — я больше не пыталась освободиться от его хватки, а только собрала все силы, чтобы говорить спокойно. — Никто ничего не знает, потому что весь план я придумала сама.

— Ты? И чего ради ты сунулась в это дело, совершенно тебя не касающееся? Ты еще пожалеешь об этом…

Я видела, как он старается сдержать свой гнев, и это было страшнее, чем если бы он кричал и бушевал.

— Жалеть мне уже поздно — или еще рано.

Я изо всех сил старалась говорить спокойно и взвешенно, чтобы заставить его услышать мои слова и задуматься.

— Сейчас против вас само время, мой лорд. Если вы вернетесь в Норсдейл, то не успеете к назначенной встрече, а если отправите меня назад с вашим человеком, то, значит, не приведете условленного числа невест.

Он встряхнул меня и отбросил, как тряпичную куклу. Я поскользнулась на снегу, упала и больно ударилась об ограждение террасы. На мгновение у меня мелькнула мысль, что если бы я даже перелетела через перила и разбилась, его бы это не тронуло.

Вся дрожа от нервного напряжения, я поднялась на ноги. Сильно болело плечо, и я еще не опомнилась от испуга, но знала, что не должна показывать ему этого. Я смотрела ему прямо в лицо и продолжала спокойно говорить:

— Вы отвезете меня как невесту, мой лорд, и если возникнет необходимость, я охотно подтвержу, что еду по вашей воле и без всякого принуждения, а у вас все еще останется Маримма. Она так красива, что вам нетрудно будет найти выгодного для вас жениха. Так что же вы теряете в этом случае?

Судя по тяжелому дыханию, он был еще достаточно зол, но я уже поняла, что он не позволит чувствам взять верх над рассудком и помешать его планам. Когда же он шагнул ко мне и снова направил в мое лицо свет лампы, я поняла, что опасность миновала. Он уже обдумывал все сказанное мной и прикидывал плюсы и минусы.

— Джиллан, — произнес он, и я удивилась, каким чужим показалось мне собственное имя в его устах. — И ты отвечаешь всем их требованиям?

— Я молода, мне около двадцати лет, была приемной дочерью лорда Фарло из Тинтропа, так что мое происхождение можно считать благородным. А до этого, тогда совсем еще маленькая, была пленницей ализонского воина. Последние десять лет я прожила в монастыре.

Он пристально осмотрел меня с ног до головы, смутив меня этим взглядом, и я почувствовала, что он это понимает. Это меня рассердило, но я постаралась сдержаться.

— Ты права — время поджимает нас и я должен вручить тринадцать девушек-невест. Но все может оказаться совсем не таким, как ты себе это вообразила, глупая.

— А я и не жду ничего особенного, — спокойно ответила я, — так что разочарование мне не грозит.

В его глазах мелькнула какая-то догадка, только я не успела понять, что именно.

— Откуда ты попала к ализонцам? — спросил он. Похоже, я его заинтересовала, хотя для его планов это все было несущественно.

— Не знаю. Помню только, что я была на корабле и бушевала сильная буря. Потом меня подобрал один из воинов лорда Фарло, — вполне искренне ответила я.

— Возможно, этот ализонец участвовал и в какой-то другой войне. Эсткарп? — последнее слово он бросил неожиданно резко, словно пытался застать меня врасплох.

— Эсткарп? — удивленно повторила я, так как это слово для меня ничего не значило. — Это враги Ализона?

Лорд Имгри недовольно передернул плечами.

— Так говорят, но сейчас это не имеет значения. Ты сама выбрала свою судьбу и поедешь с нами.

— Только этого я и хотела, мой лорд.

Он проводил меня в спальню девушек и закрыл дверь. Я еще услышала, как он подозвал своих воинов и поставил у дверей караул. Я снова прилегла на циновку. Самое страшное, чего я боялась все это время, благополучно миновало. Две стены, отделявшие меня от свободы, преодолены, и теперь можно было подумать о том, что ждало меня на Соколином Перевале.

Кроме родственников дам, укрывшихся в монастыре, за последние десять лет я не видела ни одного мужчины. Кое-что об отношениях мужчины и женщины я могла узнать из болтовни дам и девушек, но самих мужчин я не знала. Монахини, дававшие обет безбрачия, на эти темы вообще никогда не разговаривали. Так что мне были не очень понятны страхи других невест перед оборотнями — для меня были одинаково чужды и неизвестны и обычные мужчины, и Всадники.

На следующее утро лорд Имгри ни словом не обмолвился о нашей ночной встрече, а я так же, как и раньше, закрывала лицо, чтобы другие девушки не узнали, что я не Маримма. Но чем дальше мы ехали, тем молчаливее и замкнутее становились девушки. Чувствовалось, что каждая из них стремилась остаться наедине со своими мыслями, чтобы справиться со страхом и найти в себе хоть какое-то утешение.

Я немного помнила карту этой местности и поняла, что долина уже осталась позади. Узкая дорожка, по которой едва могли ехать рядом две лошади, спускалась с перевала на плоскогорье, покрытое неглубоким снегом, из-под которого тут и там торчали клочья сухой коричневой травы.

По узкому деревянному мосту, построенному, несомненно, людьми, мы переехали реку. Местность была дикая и пустынная, ни одного следа на снегу, ни жилья, ни проезжающих. И по этой вымершей равнине мы ехали все дальше и дальше.

Дорога опять пошла в гору, но на этот раз гораздо круче, чем раньше. Мы выехали к узкому ущелью между двумя утесами и, проехав между ними, оказались на крошечном плато, где стояла каменная хижина. Прямо перед ней была костровая яма, выложенная почерневшими закопченными камнями. Здесь мы остановились. Лорд Имгри подозвал к себе двух воинов и приказал им оставаться с нами и ожидать его, а сам с остальными воинами поскакал к ближайшему перевалу.

Мы устало спешились. Воины разложили костер в яме и раздали нам походные пайки, хотя нам всем, как мне кажется, было не до еды. Кильдас тронула меня за руку и указала на ущелье.

— Если это и есть Соколиный Перевал, то похоже, что невесты прибыли раньше женихов. Не заметно, чтобы нам готовили торжественную встречу…

Она не успела закончить свою тираду, как вдруг в ущелье мелькнул свет. Но это был не обычный желтый свет лампы или факела, а странное зеленоватое сияние, в котором появились три всадника, скакавшие к нам. Больше никто, кроме них, из ущелья не появлялся.