Гнев троллей

30

«Настроение в Теремии значительно улучшилось, с тех пор как воевода пришел в себя», — подумала Артайнис, преодолевая уже последний отрезок пути по оживленной улице, ведущей к лавке Сайкоса.

Страна готовилась к войне, воевода печалился об утрате немес Флорес, но с его чела ушли страшные тени, как только его младший сын проснулся. Стен сал Дабран вновь контролировал ситуацию в замке и в городе с полной силой и осмотрительностью. Это сейчас было особенно необходимо, так как количество вооруженных солдат росло с каждым днем и не всегда было легко держать под контролем людей, которые собрались в военный поход, а теперь были вынуждены бездействовать. Да и оставшиеся в городе масриды чувствовали себя в большей безопасности, с тех пор как Стен сообщил, что не потерпит никаких нападений и самосуда.

«Подчиненные следуют за воеводой. Если он еще надеется, то и они будут надеяться. Что же будут делать влахаки, когда потеряют его?»

На мгновение ее мысли понеслись к Натиоле, который был сейчас на пути в Дирию. Однажды он займет место отца.

Она очень надеялась, что группе из троллей и влахаков удалось перейти Соркаты до первых снегопадов. Погода во Влахкисе была непредсказуемой, иногда случалось, что перевалы круглый год оставались непроходимы.

«Возможно, это путешествие и ответственность, которая легла на принца, помогут ему подготовиться к своей будущей должности».

Артайнис в последний раз посмотрела на серое небо, на котором сгущались грозные тучи, и зашла в лавку.

— Фрика, какая честь! — Сайкос приветствовал ее с обычной вежливостью.

— Было очень приятно получить от вашего посыльного сообщение, что у вас снова есть кофе.

Ввиду все ухудшающейся погоды дирийский караван, о котором говорил посыльный торговца — мальчишка из Теремии, — наверняка был последним, которому удалось пересечь границу с Влахкисом.

— Я посчитал целесообразным дать вам возможность пополнить свои запасы, до того как ко мне снова придут силки.

— Силки? — с удивлением переспросила Артайнис. — Они что, вернулись?

Торговец медленно кивнул.

— Так и есть. По крайней мере их таинственный предводитель. Я думаю, что эти силки разбили лагерь где-то поблизости, госпожа.

Увидев недоверчивый взгляд Артайнис, он поспешил добавить:

— Возможно, я и ошибаюсь, фрика. С моим скромным интеллектом, который дала мне Агдель, я не всегда правильно делаю выводы из своих неточных наблюдений. Но частота, с которой посещает мою лавку этот неотесанный предводитель, говорит мне о том, что силки расположились не очень далеко отсюда.

Новость озадачила Артайнис. «Силки разбили лагерь вблизи Теремии. Они не делали бы этого, даже если хотели бы ознакомиться с чудесами Влахкиса, почти такого же варварского, как и их собственная страна. У них, должно быть, есть задание. Но от кого? И какое?»

Скорее всего, ее отец знал о задании силков. В империи почти ничего значительного не происходило без того, чтобы Сарган Вульпон не ведал об этом, даже если и любил с лицемерной скромностью рассказывать о том, что дни, когда он участвовал в судьбах империи, прошли. «А кто я, если не дочь своего отца?»

После недолгих размышлений она сказала:

— Сайкос, ты можешь оказать мне еще одну услугу?

Торговец низко поклонился:

— Само собой разумеется, фрика.

— Когда предводитель силков придет к вам в следующий раз, скажите, что у вас нужных товаров прямо сейчас нет, и попросите его прийти в определенное время через несколько дней.

Затем отправьте мне посыльного. Я с удовольствием выясню, де находится этот лагерь силков.

Даже если Сайкос и посчитал такое желание странным, то ничем не показал этого.

— Обязательно, госпожа. А теперь давайте займемся вашим кофе.

Погрузившись в размышления, Артайнис перебирала разные варианты значения новости, которую она получила от Сайкоса. «Возможно, какой-то дворянин в Колхасе заинтересован в получении информации из первых рук о том, что происходит здесь, во Влахкисе, — размышляла она. — Присутствие силков может ничего и не означать». Тем не менее она твердо решила по крайней мере выяснить, где эти всадники расположились и сколько их. «Лучше сначала получить более точную информацию, прежде чем передавать ее воеводе или его сыну». Она металась между дружбой со Стеном и его семьей и лояльностью по отношению к своей родине. Если силки находились в этой стране по заданию какого-то дирийца, то ей вряд ли стоило вмешиваться. Ее поступки могли отразиться на отце, а тем самым и на всей семье. «С другой стороны, знание, конечно, сила, до чего же я любопытна! Так ужасно любопытна…» В этот момент Сайкос вернулся с небольшой шкатулкой, которую с самодовольной улыбкой протянул золотоволосой красавице. Девушка почти благоговейно подняла крышку, и по лавке разнесся несравненный аромат кофе. Артайнис восхищенно прикрыла глаза…

Когда на обратном пути она проходила мимо комнат Ионниса, то услышала громыхание, за которым последовало цветистое влахакское ругательство. По всей видимости, принц только что проснулся.

Заинтересовавшись, дирийка постучала в дверь. А когда вошла, то увидела такую картину, что чуть не прыснула от меха. Ионнис сидел на кровати, одетый лишь в штаны. Перед ним стояла миска для умывания. На полу валялись осколки разбитой кружки, а принц держал в руке мочалку, не зная, что с ней делать.

Артайнис с трудом подавила улыбку и сделала обеспокоенное лицо.

— Немес Ионнис! Что же вы такое делаете? — воскликнула она.

— Я пытаюсь помыть волосы, — ответил он максимально достойно, что сильно диссонировало с его видом.

— Почему ты не попросил слугу? Он бы помог тебе, — сказала она тише, входя в помещение.

Он выпрямился и скривился.

— Потому что они и без того опекают меня целыми днями, — сообщил он. — Я ничего не могу сделать, чтобы мне обязательно не помогли.

— Может, это и правильно, — поддразнила его Артайнис.

Ионнис мрачно взглянул на нее. Такая мысль явно не понравилась влахаку. Хотя раны на его теле на удивление хорошо заживали, он все еще спал до полудня и малейшее напряжение быстро изнуряло его, вследствие чего как отец, так и прислуга постоянно заботились о принце. Было очевидно, что Ионнис сделал лишь несколько шагов по комнате, но они дались ему с огромным трудом.

— По крайней мере я так думаю, когда смотрю на результат твоих стараний, — добавила она с многозначительным взглядом на глиняные черепки.

Потом ей пришла одна идея.

— Может быть, ты разрешишь мне помочь тебе?

Он посмотрел на нее таким взглядом, который она не смогла растолковать. «Смущение? Благодарность?»

Артайнис приняла мочалку у него из рук и погрузила в миску с водой. Вода была еле теплой. Осторожно, чтобы не касаться затянувшейся раны на затылке, она провела мокрой мочалкой по волосам и левой рукой убрала воду.

Ионнис закрыл глаза. По его коже побежали мурашки.

Внезапно Артайнис преувеличенно ясно восприняла все, что видела, — его слегка загорелую кожу, под которой после нескольких дней болезни проступили ребра. Слабый запах мыльной воды. Края ужасной раны. Длинные ресницы закрытых глаз.

«Он стал для меня другим, — подумала она. — Больше не чужой принц из далекого Влахкиса, которого отец принимал у себя как гостя. Больше не один-единственный друг в этой варварской стране».

Она неуверенно сделала глубокий вдох, когда поняла, что оба они осознали, как перешли границу, которая до сих пор была между ними.

Ионнис, должно быть, подумал о том же. Юноша поднял руку и осторожно обхватил пальцы ее левой руки. Медленно поднес их к губам и поцеловал. Артайнис отпустила мочалку. Он нежно потянул девушку к себе, и она поддалась, опустившись на кровать рядом.

Он открыл темные глаза и с улыбкой взглянул на нее. Капли воды текли по лицу, скатываясь на грудь подобно жемчужинам. Она смахнула капли, а он снова поцеловал ее пальцы. Она была так близка к нему, что его дыхание ласкало теплом ее кожу. Наконец он наклонился вперед и поцеловал ее в губы. Его рот был теплым. Мягким.

Они обнялись, а поцелуи стали дольше. Но когда она случайно дотронулась рукой до его затылка, он застонал и невольно отпрянул.

Артайнис открыла глаза.

— Все в порядке?

Ионнис смущенно кивнул.

— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросила она.

Он зарылся лицом в ее волосы.

— Живым, — пробормотал он. — Я чувствую себя живым.

И его губы стали медленно опускаться по ее шее.

Она закрыла глаза, наслаждаясь ощущением такой близости. Но потом отпрянула.

— Вдруг кто-то войдет и застанет тебя за тем, что ты угрожаешь добродетели своей гостьи?

— Я не верю, что в данный момент в силах попасть под такое подозрение. Хотя с удовольствием стал бы хоть немного опаснее для твоей добродетели, — несколько жалобно возразил Ионнис. — Но в данный момент просто пройти от кровати до двери — настоящий вызов для меня.

Она рассмеялась. Потом склонила голову ему на плечо.

— Когда тебе станет лучше, я надеюсь, у нас будет достаточно времени, чтобы провести его вместе.

Он задумчиво кивнул. «Он знает это так же хорошо, как и я, — подумала Артайнис. — В конце концов, он не дурак. Время — это такой драгоценный дар для нас». Уже не так далек тот день, когда отец позовет ее назад, в Дирию.

«Но сегодня я еще здесь, — напомнила она себе. — С ним».

— Хочешь, я принесу чего-нибудь поесть? — спросила она, стараясь не думать о печальном. — Вряд ли меня кто-нибудь остановит, если я проберусь на кухню, — а вот при виде тебя повара могут удариться в нешуточную панику.

Ионнис с улыбкой спросил:

— А разве мой отец не рассказывал тебе историй о моих прошлых прегрешениях?

Она отмахнулась.

— Нет, это мне рассказывал Натиоле, перед тем как отправиться в путь.

Нахмурившись, он посмотрел на нее.

— Ты разговаривала обо мне с Натиоле?

— Да, почему нет? Твой брат иногда может быть вполне приветливым, когда не старается казаться совершенно несносным.

По какой-то причине такое мнение не очень обрадовало Ионниса, но она решила не обращать на это внимания.

«Сегодня я здесь», — мысленно повторила Артайнис, прежде чем выйти из комнаты.