Глермзойская пустошь (СИ)

Глава 5

Идти и орать оскорбления придумали крысы, когда я поинтересовался как можно его вытащить из гнезда на прямой бой. По их рассказам, Куол был честолюбивым правителем, который жаждал признания и расширения своих владений. Впрочем, как и любой из крыс. И на такой плевок в свою сторону он должен был отреагировать.

Сама схватка прошла хорошо! Куол Чёрный Коготь показал себя отличным бойцом. Даже жаль такого было убивать — ловкий, быстрый, довольно сильный! Если бы я не прошёл школу наёмничества, то он вполне меня мог запутать и перерезать мне жилы до того момента, как я нанёс ему заметный урон и затем перерезать мне горло или спустить шкуру — у него были бы всевозможные варианты, что сделать со мной. Но и искажающий камень мне всё же пошёл на пользу и комбинация быстрых ударов, плевка кислотой и выдоха кислоты не оставили ему возможностей, хоть и успел пустить мне кровь.

Оставалось привести к покорности более многочисленных крыс клана Костегрызов, но они в чём-то ему сами помогли: стоящие в первом ряду черношерстные штурмкрысы устроили безобразную драку между собой ровно в тот момент, когда стало ясно что Куол явно проиграл. Они мутузили друг друга кулаками, рвали когтями и зубами (почти бесполезно — на всей пятёрке были довольно неплохие доспехи по меркам пустоши), кололи клинками, пока на ногах не остался единственный, самый здоровенный из них и не уложил своего противника мощным размашистым ударом. После чего он бросил вызов мне.

Вооружённый алебардой, он был силён и для работы в строю наверняка чудо как хорош — но поединок один на один — это совершенно другое! Бросив в петлю на поясе сечку, я разминая кулаки вышел вперёд и поднырнув под его алебарду, вошёл в жёсткий контакт с его тушей, колотя по ней кулаками, как мне показывал когда-то один наёмник. Я лупил своими ороговевшими костяшками и кости, усиленные искажающим камнем, сминали простую, даже не закалённую железную броню, срывали кожу, выбивали зубы. Здоровяк попытался, бросив алебарду, войти в клинч, но ему это тоже не помогло — он устал в предыдущей схватке и теперь шатался всё сильнее после каждого удара. Пока хуком не отправил этот железный шкаф, с лязгом, на землю.

Крысы клана постепенно окружали поверженных штурмкрысов, облизываясь, но я коротко велел:

— Не сметь их жрать!

Как командовать всей этой толпой я не представлял, так что импровизация пошла на полную:

— Ты, старик, сразу видать — умный, раз признал меня за главного! Отойди вот сюда, и жди, я хочу с тобой поговорить.

Высокий, старый (самый старый крысолюд, из которых я когда-либо видел) согнувшийся в три погибели, опираясь на посох встал туда, куда я ему указал. Хороший знак. Если уж он меня слушается, то остальная мелочь тем более должна. Они делились на пару групп, среди которых чётко было видно, где рядовые клановые крысы, а где рабы. От всех тянуло запахом страха, они пригнулись и втянули ушастые головы в плечи и опустили носы, когда я встал перед ними: — Кто у вас главный?

Они переглянулись, сперва растерянно глядя друг на друга, а потом сразу несколькими голосами разной тональности прозвучало:

— Я! Я, новый владыка! Нет, я! Я! Нет, я! — в рядах началась потасовка, и полетели клочья меха и капли крови.

— Скронк! — рявкнул я.

— Да, милостивый владыка, я здесь! — подпрыгнул Скронк Резак, взбивая хвостом пыль.

— Теперь ты командуешь это толпой. Посчитать, осмотреть, разбить на десятки и назначить старших. Буйных, тупых и неслухов — ко мне на расправу. — рубленными фразами я отдал распоряжение. А потом ещё добавил. — Оружие почистить. Бегом!

— Вы слышали что сказал владыка, падаль?.. — побежал к ним новый командир.

— Кто старший среди рабов? — обернулся я к доходягам. Боги, да на них смотреть-то страшно! Изодранные, тощие…

Если кланкрысы устроили драку за то, чтобы стать старшим, то тут наверняка считали что быть старшим — это отвечать за всех и быть первым среди наказанных, а потому они ничего не сказали, а только всем видом выражали покорность. Забитые существа. Ну а что ещё хотеть… Рабы — это запасное мясо на голодный сезон и главная рабочая сила клана, пополняемая из налётов на другие поселения, караваны, переселенцев, залётные банды. И под нож в первую очередь идут самые непокорные, агрессивные.

— Ты. — я ткнул в неуспевшего юркнуть в глубину строя раба, с вытекшим одним глазом и сплошь седой шерстью. Она когда-то была тоже гнедого цвета, а раз сумел дожить до седины, то обладал определённым умом. Для крысы-раба он был велик, и, несмотря на его худобу, видно было, что он принадлежит к самым крупным представителям своей породы. — Ты теперь главный среди рабов и имя тебе Одноглазый. Посчитать всех! Считать умеешь? Отлично. Затем определить сколько из них представителей рас, и кто у себя что умел делать. Ясно?

Крыс часто-часто закивал. Да так, что всё тело задрожало.

Приказал Скаму и Токросу с гоблинами-рабами заняться штурмкрысами — снять доспехи, обработать раны. Эти здоровяки мне ещё могли пригодиться.

В это время подбежала девятка крысят, воинственно пища и потрясая камнями и палками.

— А вы чего сюда сунулись? Малы ещё! На ваш век крови хватит! А пока брысь!

Крысята было обиженно затихли, но под предводительством Хариба тут же побежали что-то исследовать, путаясь в нескладно на них смотрящихся длинных грубых меховых жилетах.

Настало время и для разговора со стариком.

— Как звать-то тебя?

— Хрезкач Горбатый, сильнейший из сильных!

Я поморщился. Глаза старика смеялись, но морда была серьёзная, когда он говорил.

— Ты давай попроще, Хрезкач. Я больше люблю разговор по делу, а не громкие фразы. Понял?

— Понял-понял, владыка!

Я смотрел.

— Без “владыки” нельзя… То умаление чести тебе, нашему новому хозяину и нам, твоей стае. Расслабятся-расслабятся! Дурные мысли в голову полезут! А думать им вредно! Голова одна должна-должна быть!

— Ты — шаман?

— Нет, владыка. Кхе-кхе-кхе… — закашлялся какой-то слизью Хрезкач. — У народа крысолюдов нет шаманов. Я потомок могучих колдунов и техномагов! — он попытался выпрямить спину, что у него не получилось и он будто бы сдулся. — Столетия назад мы могли многое, а сейчас растеряли-растеряли знания. Рогатая нас покинула, не даёт своего зова. Может быть вы, владыка….?

— Я тут объявился без всякой помощи Рогатой, старик! И мои дела с её делами никак не сходятся! — припечал.

— Но как же… От тебя пахнет-пахнет искажающим камнем…

— Искажающий камень да — находил и по необходимости жрал, что сделало меня сильнее.

— Но только благословенные Рогатой Крысой могут есть без вреда искажающий…

— Ничего подобного, старик! Ты видишь меня? Я плод мутаций какого-то клана! И к моему появлению Рогатую не примешивай — у нас с ней разные пути-дорожки.

Он аж поперхнулся.

— Но, владыка... А как… Чего же ты хочешь?

— Я хочу сильную стаю и чтобы ни одна тварь не совала нос в мои земли!

— Это угодно Рогатой, да-да! Наверняка!

— Я хочу узнать о себе, колдун. Я хочу найти своё место, свою родину! И, в том числе для этого я собираю стаю. И я хочу, чтобы ты мне в этом помог. Я поверг Нарак, Куола — и у меня большие планы. С твоими знаниями этого будет добиться быстрее!

Он начал опять раздуваться от гордости.

— Но если ты зазнаешься, я велю скормить тебя падальщикам, а на твоё место найду кого помоложе.

Хрезкач злобно взглянул на парочку тощих крыс в заляпанных балахонах и защитных очках, болтающихся на шее.

— Эй, старик, если думаешь избавиться от учеников — то даже не думай. Я тебя в труху сотру, а новым главным колдуном моей стаи станет другой. Тот, кого я возьму в другом клане. Думай — ты в будущем можешь стать главным колдуном могучего клана! — и добавил — Тебе поставят памятник!

Обрубок хвоста Хрезкача Горбатого заметался, выдавая его волнение.

— Старик, я тебе предоставлю все условия! Вот что тебе надо?

— Камень! Искривляющий-искажающий камень! Отец всего сущего! То, что послано нам Рогатой! С ним мы завоюем мир!!! Хрррр! — завопил, а потом захрипел Хрезкач.

— Будет тебе камень, старик. Его будет много. Чем ты сейчас можешь мне помочь? — я готов был обещать ему всё что угодно, лишь бы получить помощь местного авторитета, чтобы он не устраивал каверзы и не поганил по мелочи втихаря.

Тот замялся:

— Запасы камня кончились… Очищенного не видел уже годами, серого камня осталось с понюшку…

— Серый камень?

— Очищенный порошок искажающего камня… Его использование бесконечно. Это как сердце бесконечного огня. Даже самые маленькие кусочки будут продолжать давать энергию бесконечно долго! С помощью энергии можно мастерить устройства и выводить сильных-сильных тварей! Я лучше буду чувствовать Ветра! Можно будет творить заклинания! Я смогу бить молниями!

— Я слышал, что камень — это кристаллизированное застывшее волшебство, Хаос…

— Среди наиболее суеверных из нашего народа есть те, кто верят-верят, что искажающий камень — это остатки тела Рогатой Крысы!

— Хм, интересная версия старик. У меня есть немного серого камня и я поделюсь им с тобой. Поговорим по пути. Сейчас надо осмотреть мои новые владения.

По пути слушал доклады Скронка, Одноглазого, беседовал с Хрезкачем. Ситуация была неоднозначная. Я, несомненно, оказался в плюсе по итогом похода на Костегрызов. Более ста двадцатикланкрыс, трое выживших, но раненых штурмкрыса, один колдун и пара его учеников, сто пятьдесят два раба. Я значительно вырос в наличных силах! Быстрые (значительно быстрее тех же гоблинов) крысы составили костяк моих сил.

Среди рабов оказалось несколько людей, пару десятков гоблинов, а остальные и были рождены в рабах. Люди — оказались охранниками и приказчиками торговых караванов, разгромленных в разные годы и чудом выжившие в полных опасностях буднях гнезда крыс.

А теперь минусы. Крысы были недисциплинированы, трусливы, жестоки, ненадёжны. За время пути пришлось в целях профилактики убить несколько задиристых особей, что пытались оспорить власть Скронка. Да, я ему помог, потому как Скронка Резака я уже немного знал и понимал, что от него можно ожидать. И неизвестные интриганы на этом посту мне были не нужны.

У крыс не было ни конницы, ни кого-нибудь типа гарпий стригоев, способных вести разведку с воздуха. За исключением нескольких особей, все были вооружены сплошным ржавым хламом и из одежды имели всякое гнилое/ветхое рваньё, неспособное защититьх даже от лёгкого тычка. У колдуна, который бы мог быть могущественной силой не было искажающего камня, из которого он мог бы черпать силы и без него не чувствовал дуновений Ветров (магических завихрений и т. д. из которых маги и колдуны других рас черпают свою силу). Штормкрысы в ближайшее время не способны были сражаться, на них придётся тратить лекарства (спросить у колдуна — может у него есть) и еду. А ещё придётся часть сил бросить на добычу провизии, которой у Костегрызов и так ощущался дефицит.

Далее — на их границах было неспокойно. На их северо-восточной границе были болота Намун, образованные от множества разлившихся крохотных ручейков, затопивших низины. Лучшие во всей округе охотничьи угодья оказались в последнее время недоступны. Под прикрытием тумана неизвестные убивали всех вошедших туда. И если раньше область туманов была совсем невелика, то теперь она полностью охватывала все болота и в некоторых местах выходила на берег.

На севере, на горных перевалах засели племена гоблинов, пришедшие из-за гор и гномы, бывшие хозяева тех территорий, совсем ушли под землю в череде конфликтов, обосновавшись в своих чертогах Киндургунбандураза, находясь то ли в Теперь порядок поддерживать было некому, и гоблы прощупывали и южные земли на предмет освоения. Редко какой караван на маршруте Карак-Ногарунд — Глаттершталь проходил в целости и купцы практически полностью перешли на более кружной, но безопасный путь на юг из этих гномьих анклавов.

На юге нарак оказался разгромлен, но западнее и восточнее существовали другие, пусть малочисленные, но опасные крысиные и крысолакские кланы. А помимо этого ополчения из Глаттершталя и всего Северного Эбо порой устраивали учения, когда проходили по округе, оцепляя территорию и безжалостно всех убивая на ней, в целях профилактики. Недалеко (относительно) был и Холед, с тамошней дружиной и епископством, которые были закрепившимися аванпостами людей на границах Глермзойской пустоши.

А ещё бродячие умертвия, стихийные духи, стаи хищников, природные катаклизмы и многое другое. Жизнь в этих местах была не мёд.

Логово Костегрызов, или как они говорили — гнездо, тоже было не лучшим обиталищем. Пусть и более просторные, чем в моем логове, туннели были вонючими, затхлыми, замусоренными. Мусора было столько, что можно было годами его вычищать наличествующими силами. Сама система ходов была пусть и не сильно разветвлённая, но очень запутанная. Во многом это было сделано для обороны. Не раз клану приходилось отбиваться от неожиданных нападений, обрушивая на врагов потолок входов и вырезая разрозненные отряды врагов.

В самом дальнем отнорке находились родильные ясли, в которых обитали главные сокровища клана — самки. Большие, порой потерявшие гуманоидные очертания тела (прослеживающееся в крысах), с рядами молокосодержащих сосков, ленивые — они могли произвести на свет от нескольких, до двух десятков крысят, было бы пропитание. Причём почти все из рождающихся в помёте были самцами — самочки были ооочень редки. Да даже я встретил в логове девять крысят-самцов, а в приплоде было одиннадцать! — Что на самом деле очень даже неплохо для одной самки. Считалось, что наиболее сильные и наиболее злые обладают тёмным мехом от тёмно-гнедого — вплоть до абсолютно чёрного цвета. Светлые крысы не появлялись уже очень давно — они, как сказал Хрезкач, были прямым свидетельством того, что на них обратила внимание Рогатая Крыса, благословив на подвиги и славу.

Но беда — самок было всего девять. Три раза по три — счастливые для крыс цифры. Была десятая — да её съели, чтобы не портила красивую цифру.

Через такое малое количество самок все уже давно все крысы приходились родичами друг другу. Когда самка входила в период течки, вождь мог решить, кто из самцов получит к ней доступ. Но бывало и так, что этим пользовались наиболее ловкие, пробираясь всеми правдами и неправдами. У рабов были две свои хилые самки и потомство от них могло стать только рабами, если не совершат подвиг или не обладают какими-нибудь ценными навыками для стаи — тогда эти рабы получали возможность стать кланкрысами.

К пяти годам потомство считалось уже вполне взрослым, а вот до двух десятков лет, поры старости у большинства, доживали лишь единицы самых хитрых.

Здесь я отдал первое распоряжение в логове — поставить сильный пост и никого не пускать без моего личного распоряжения. Теперь только я решал, кто может оставить потомство. Конечно же это будут самые лояльные, преданные, сильные особи. Ну и умные — на одной грубой силе далеко не уйдёшь.

В той части, где стояло возвышение из груды костей тех, кого убил и съел Коул Чёрный Коготь, а также его предшественники, стояли колья с нанизанными черепами и валялись грязные плохо выделанные шкуры, я пытался отыскать хоть что-то ценное и даже преуспел.

Немного медной посуды с ичамскими узорами, сундуки с сопревшими тканями, и сундучок с серебряными и золотыми монетами. Уже хоть что-то! Это давало надежду, что я смогу в случае необходимости даже что-то приобрести в цивилизованных землях.