Глермзойская пустошь (СИ)

Глава 7.2

Какое-то время назад я уже разговаривал с несколькими рабами, они оказались слишком забитыми, неуравновешенными существами. Останься тут уравновешенным, когда тебя похищают, друзей, товарищей и возможно семью съедают, а ты работаешь на износ, пока сам не окажешься в желудках тварей…

У нас в рабах находились, как выяснял я раньше, одни бывшие приказчики — читай те же торговцы! А значит как минимум любят деньги. Надо только выяснить, кто из них готов сыграть роль, представляя мои интересы и при этом заработать. Наобещать этим прохиндеям можно что угодно, а там я уже ещё что-нибудь придумаю.

Викник согнал троих людей ко мне. Они были разные, но всех объединяла худоба, натруженные мозолистые руки, грязная одежда, они были заросшие и немытые. Ну а ещё от них немилосердно воняло.

Жилист, правильные черты лица, затравленный взгляд…

— К вашим услугам…

Высок, шрамы на лице, заискивающий взгляд и старается пригнуться, показаться меньше… Поклонился.

Среднего роста, один небольшой шрам, уставший взгляд… Хм. Никакого проявления чувств, кроме усталости.

Последний человек был довольно высок и худ, словно гончая. Он был грязен и неопрятен. Выглядел он лет на пятьдесят-шестьдесят. Его грязные чёрные волосы на голове были растрёпаны и местами вырваны, так же как и длинная, клочковатая, поседевшая местами до белизны борода. Кожа туго обтягивала лицо, подчёркивая его ястребиные черты.

— Как тебя зовут? — задал я вопрос на тилейском. Он удивленно приподнял брови, но ответил на имперском.

— Я не понимаю.

Повторил вопрос на имперском.

— Гизельхер Шлиц.

Он отвечал спокойно, слегка растягивая слова.

— Викник, этих двух отправь назад, пусть работают, а этого я пока займу.

— Иди за мной.

Мы пошли к кашеваряшим гоблиншам. Там как раз очередная партия заканчивала есть. Остановился возле выкопанных в земле лавок и стола и выжидательно на них посмотрел. Не надо было ничего говорить, так как они меня прекрасно поняли и без слов. Быстро-быстро проглотив свои куски, они освободили место.

Подбежала гоблинша, на голове которой была закреплена палочками шкурка лягушки.

— Еды принеси. — приказал я кривоногой красавице, тут же вперевалочку побежавшей обратно на своих коротких ножках.

— Расскажи о себе. — начал я разговор с осторожно усевшимся напротив меня мужчиной. Усталость в его глазах сменилась настороженностью.

— Я Гизельхер Шлиц, это я уже говорил, из Мальфаша. — Он откашлялся. — Помощник купца Дитера Толстого. Был помощником купца… Родился на улице Краснодеревщиков, лет тридцать шесть назад…

Ого, этот старик ещё должен быть довольно молод!

— Не останавливайся.

-... Отец — плотник, мать смотрела за домом. С десяти лет отдан в услужение в лавку Зиверта Вальского, а через десять лет перешёл к его сыну Дитриху. Родители умерли, есть братья и сёстры, жены нет. Вот и всё.

— Чем торговал твой хозяин?

— Древеиной.

— И всё?

— Ну иногда брал что-то по мелочи по пути.

— Большое дело у купца?

— Не сказать что большое, но и не маленькое. Есть по лавке и складу в Мальфаше, Шворштадте, Канхейме, Эрштетте и Карлштеттене.

— Где ты попал в плен?

— В трёх днях пути к северу от Глаттершталя, мы везли партию товара. Надо было пересечь длинную старую промоину, которую было очень долго обходить, а там нас уже поджидала засада.

— Вас было мало?

— Достаточно, — поморщился Шлиц. — Даже маг был — рассказывал о себе невесть что, а на деле оказался недоучка какой, или студиозус из Колледжа, да и неважно. Караван все же прорвался, с потерями, но большая часть ушла, убив немало крыс. Только я лежал там на дне, пытаясь сбросить трёх крыс…

Я почесал нос, не в состоянии совладеть с разившей от Шлица вонью. Может его стоило отвести вымыться? Хотя если я каждого раба водить мыться — все точно подумают что я с ума сошёл. Потерплю.

Нам принесли мяса, бульона, дикого зелёного чеснока и лука.

Гизельхард Шлиц скосил глаза на еду и положил руки на колени. Я пытался понять, были ли когда-нибудь эти крупные руки способны держать перо, были ли они черны от чернил (тавтология?), или въевшаяся грязь для них была естественна.

— Не пробовал написать письмо хозяину?

— Письмо? Кто бы мне у крыс дал возможность написать письмо? — усмехнулся Шлиц. Усмехнулся так весело, как будто я сказал ну вообще редкостную… шутку. Меня он как будто не так уж боялся.

— А ты писать-то вообще можешь?

— Читать-писать обучен, в нашем деле без этого никак.

— А что, древесину везли из Глаттершталя в Империю?

— Да, в сам Эрштетт.

— Торговать древесиной так выгодно?

— Выгодно, если торгуешь эльфийской древесиной.

— А что, эльфы торгуют своей древесиной? — удивился, когда услышал о таком от этого сурового мужчины, который уже был измучен недоеданием и непростой работой. Об эльфах все наслышаны как фанатиках своих лесов — им проще перебить всех вблизи своих лесов, чтобы они не дай бог не поломали их любимые кустики, не рвали ягоды в лесах, не то что аж рубили деревья — за такое они готовы были изобрести невиданные ранее пытки.

— Эльфы нет, но есть те, кто не спрашивают у остроухих разрешения на то, чтобы срубить на окраине немного дров. Особенно если за это платят золотом.

— Находятся смельчаки?

— Отчаявшихся людей много, а периодически дровосеки возвращаются, что подогревает ранее колеблющихся.

— И какого беса кому-то нужна эта древесина? Разве на берегу Феллсирта не растут деревья? — продемонстрировал я знание географии.

— У остроухих в их лесах порой растут необычные деревья, поверьте… — И не дожидаясь вопросов, продолжил. — Она устойчива к Ветрам, плохо горит, из неё делают хорошие заготовки под артефакты, магическое оружие, обычное дорогое оружие. Её не ест жучок, паразиты избегают стороной. Считается, что амулеты из разных пород способны оберегать от болезней и приносить достаток. Если ты посадил у себя отросток от их дерева — то этот дом обойдут беды. И многое другое болтают.

У него дернулся острый кадык, а глаза непроизвольно косились на доску с вареным мясом.

— Ты ешь, ешь.

Недоверчиво смотрел до тех пор, пока я не показал пример, держа в одной руке кусок пряного от простых ароматных травок мяса, в другой — глиняную миску с бульонов и не забывая закидывать в пасть зелень. Осторожно отщипнул кусок, прожевал, запил жирным бульоном и так несколько раз. Потом отодвинул, продолжая с жадностью смотреть.

— Нельзя сразу, плохо будет.

— А что за “мелочи” ещё твой хозяин провозил в Империю с грузом древесины? И много берут налоги… эти... как их… пошлины?

— Ввоз древесины не облагается пошлинами, так как древесина много на что нужна в разных краях. Желающих купить даже полный трюм судна полным-полно, а вместе с трюмом древесины в самой серединке можно положить еще более редкие товары. И пусть не судно, а караван — о и там можно провезти что угодно. Наркотики, готовые артефакты или заготовки, драгоценные камни, некоторые металлы.

— И всё это везут через Глаттершталь? — удивился я. Рядом находилась золотая жила!

— Везут, но почти сошло на нет. — поморщился Гизерхер. — Невыгодно становится. Сейчас все рехшленгенские купцы пытаются перехватить.

— Это кто такие?

— Рехшленген? Его ешё городом Трёх молотов называют. Главный город тех, кого чаще Грабь-рыцарями зовут. Столица главной провинции — Модрии. Эти модрийцы заняли торговый путь между Пладом, Луспенией, Булагом с их городами и землями на востоке и между Ворданиией, Вогшеймом, Генгенландом, Гертенлендом, Хардорфином и до самого столичного Рихланда с его Эршеттом на западе…

— Так, стой сыпать названиями.

Вот зараза, у меня аж голова заболела.

— Ты правда торговец? Уж больше на солдата ты похож.

— Солдата и торговца многое объединяет. Какой торговец не умеет обращаться с оружием? Да и не торговец я точно, был одним из помощников дельца, а дела в торговле всякие приходится решать — где конкуренты бандитов подошлют, где дезертиры начнут мзду требовать, в какой волости крестьяне чересчур оголадают и выйдут на дорогу, сборщики пошлин на всех границах всех феодалов хотят себе лишку в карман отщипнуть — надо уметь обойти так, чтобы не заметили. Или если на корабле — не пустить их на корабль и дать мзду, чтобы оценили товары на глаз, или с моих слов. В городах не дать себя выкрасть “головным” — разбойники, что торгуют людьми, а у конокрадов можно задёшево купить довольно хорошую кобылку на развод, у “церковных” — обменяться реликвиями, привезённых из разных курфюршеств. Мне работы хватало. И железом отбивался, и словами.

— Да ты прямо незаменимый, судя по твоим словам.

— Был бы не заменимый, то меня бы не оставили на дне оврага. Или Дитрих Толстый попробовал меня как-нибудь достать. У него хватает денег, чтобы нанять достаточно крепких ребят. Или хватало два года назад…

— Это ты столько в рабах? Крепок!

Гизельхер лишь пожал плечами.

— Каков есть.

Я подумал.

— В Канхейме, говоришь, есть лавка этого Дитриха? А на какой улице?

— Фарбенгасса.

— Это недалеко от Соборной площади?

— Да, туда, в глубину, где трактир Марка-вонючки стоит. Ты… Вы… Были в Канхейме? — продолжал удивляться он.

— Марк-трактирщик с его запахом пота та ещё шельма, но пиво при этом хорошее! Да, служил я там.

Гизельхер замолчал, но по его лицу было видно, что очень хочет спросить.

— Спрашивай-спрашивай. Видишь, сегодня у тебя праздник и позволено чуть больше, чем в предыдущие дни.

— Это меня и пугает… А кем служили?

— Наёмный солдат в “Белых Быках Гольшарка” капитана Ингберта Лосли. Как ты наверное уже понял, воевал на стороне “брёвен”.

— И на вас никто внимания? То есть… Ваш облик… Знаю, что горожане несколько не любят тех, у кого хвосты, мех, или такие зубы…

— Кто надо, тот знал. — Рассмеялся я. Воспоминание о войне Канхейме и вообще о времени в отряде было одним из лучшего, что я помнил за последние годы. — И хорошо, что мы вспомнили это, так как именно о “Быках” я и хотел с тобой поговорить.

— Но вы, господин…

— Можешь меня называть, как и остальные — владыкой. — заметил я его трудности в обращении ко мне.

— Хорошо, херршер (Herrscher). Раз вы там служили, то знаете больше моего. Я конечно слышал про этот отряд — многие из них бывают на слуху, но очень мало. Слышал только, что они не удаляются от своего родного города.

— Не удалялись бы, если бы не одна вампирша… Но это долгая история. Я просто хотел тебе предложить вступить в отряд.

Шлиц слегка пошатнулся — уже хотел его поддержать, как он вновь принял устойчивое положение. У мужика видимо от разговоров закружилась голова. Мутант его вербует в наёмничий отряд из страны кровопийц, находясь среди безлюдных просторов Глермзойской пустоши.

— Херршер — вы рекрутёр “Белых быков”?

— Именно, Гизельхер! Что на это скажешь, а? Вступишь, послужишь, заработаешь кучу денег. Я тебе расскажу по секрету — отряд понёс довольно большие потери и набор ведётся на офицерские должности. То есть оплата будет хорошая, явно лучше, чем здесь. — со смехом я ткнул пальцем в сторону вонючих дубилен. — Кто знает, может у тебя будет ещё возможность проведать братьев-сестёр, съездить выпить пива у Марка-вонючки…

— Какие обязанности у меня будут в отряде? — быстро он перешёл к делу.

— Представитель капитана во время его отсутствия. Переговоры с торговцами, улаживание споров, нахождение компромиссов… Да, в чём-то снабжение отряда и рекрутинг новых бойцов.

— А если я откажусь?

— То ничего не изменится и доев, после нашего разговора, ты идёшь работу — шкур много и ямы с мочой надо ещё наполнить.

Румянец пятнами покрыл его лицо.

— Скажу сразу — за капитана буду я, так как Лосли был убит. Нет, не мной. В сражении с мертвяками. И мне бы хотелось верить, что наняв тебя я не сделаю ошибку. Что ты не окажешься предателем и не подставишь отряд и меня. Из этого выходит следующее: за верность какую плату ты хочешь?

— Можно подумать?

— Можешь, пока я не доем.

Не торопясь жевал мясо, глядя на уставившегося себя под ноги своего будущего представителя. Я верил, что он не упустит своего шанса. Главное чтобы не запросил нереального.

— Первое, — когда я дожевал последнюю зелень, без промедления произнёс Гихельхер — свободу и право уехать потом отсюда, второе — улучшение условий для людей, третье — я откажусь воевать против Мальфаша, если такое вдруг случится.

— Только с Мальфашем?

— Да, остальные земли мне не важны.

— А что за второе, о людях — чего ты о них заботишься?

— Мы, люди, должны держаться вместе.

— А разве плохие условия?

— Не лучшие… Хотим сами себе готовить, пусть даже мужчины будут поварами, одежду потеплее, не отправлять на добычу соли — пусть гоблы там гниют.

— Что, добыча соли хуже работы в этой вони?

— Тут главное работать с пустым желудком, а там от любой царапины соль оставит незаживающие язвы…

Теперь пришлось брать паузу мне. В принципе, я могу его обмануть, но мне нужен не кто-то временный, а настоящий, преданный делу человек.

— Мне быть честным с тобой?

— Ну хотелось бы. — горько усмехнулся этот несломленный ещё мужчина.

— Я не могу тебя отпустить. По крайней мере пока. Мне бы не хотелось, чтобы ты ушёл и привел сюда воинов какого-нибудь герцога или наёмников, которые тут всё выжгут. У тебя будет относительная свобода перемещений, под присмотром, и у тебя действительно может оказаться шанс оказаться на родине.

— Да кому это всё нужно… — тихо проговорил Гизельхер. — Тут брать нечего наёмникам, уж тем более благородным тут делать нечего.

— Всё равно. Ты можешь попросить что-нибудь другое.

— Тогда я хочу свободу в пределах ваших земель! Нет, — тут же поправился он. — Я хочу чтобы люди получили у вас те же права, что и крысы.

Для вида помолчал с минуту, вглядываясь как тучи быстро несутся над горизонтом. Там, вдалеке, среди такой же не слишком плодородной земли стояла группа курганов. Те земли были не нашими, а так не должно быть. Слишком близко к “столице”.

— Я принимаю твоё предложение. Если ты и те, кого я в дальнейшем буду набирать на помощь тебе, те, кого будешь набирать ты, поможете в моих целях.

— А какие цели?

— Цели… Пробиться к гномам и очистить пустоши от всякой мелочи. Тут должен остаться только один владыка.

Мы спустились в арсенал. Ну как арсенал — нора с нескольми сундуками, наполненными разномастным целым платьем разных фасонов, и стеной, где на плетеных из веток полках лежали остатки из того скудного оружия, которое удалось добыть и оказалось слишком хорошо для Мясорубки Хрезкача. Всё-таки и у него оказалось понимание, что всё вытаскивать из запасов не лучшая идея.

Гизельхер к этому моменту уже вымылся, и хоть от него ещё попахивло, как чуял мой нос, но уже ни в какое сравнение с тем, что было. Я заставил его выкинуть ту вонючую рвань, что на нём была и теперь он трясясь, нагишом копался в куче вещей.

В итоге он нашёл что-то относительно приемлемое. Пплюдерхозе — штаны-лохмотъя и плотная рубашка. Дальше вышла небольшая затыка — он выбрал красивый дублет, что мы утащили на месте побоища рыцарей и хаоситов, но на нём были вышиты какие-то метки. И мы не знали — узор это или какие-то знаки различия. Поэтому заставил его снять его и выбрать вамс — простую распашную куртку из шерсти с рядами дырок по нижнему краю под чулки. Вид со штанами был дурацкий, но был тут в округе кто-то, кто разбирался в моде?

— Оружие выбирай и надо уже браться за работу! Время-время! — поторапливал я Шлица, который сел у нескольких клинков и в дрожащем свете масляной лампы (отрытой специально для человека — крысам свет в норах не нужен был) не мог выбрать, что взять.