Глермзойская пустошь (СИ)

Глава 6

Мысли о будущем постоянно вертелись в голове, и они не всегда были хорошими. Требовалось думать наперёд, а это было трудно делать без многочисленной и разнообразной информации. Но кое-какая информация уже накапливалась.

Раньше кланы крыс и остальные племена промышляли охотой — друг на друга, на всякое зверьё. Второе занятие — скотоводство, в основном развитое у гоблинов и пригодное на редких клочках пустоши. Земледелием тут было заниматься невозможно по условиям почв и засухи, также и из-за того, что это во многом было бесполезно — враги в любой момент могли уничтожить посевы. В болотах возможно было бы что-то делать, но вот то, что там обитает... Надо смотреть. Ну а раз охотиться в походах было некогда, а выращивать что-либо негде — то еду в основном приходилось отбирать в набегах на мелкие поселения. Для меня этот вариант отпадал — зачем разорять то, что в дальнейшем ещё могло пригодиться. В принципе, мы, конечно, могли заняться истреблением других племен, набрать из пленных рабов, которых и подъедать — то есть действовать по схеме, давно привычной в пустошах. Но ведь другие племена это и источник силы в военном плане! И далеко не факт, что мы не наткнемся на какого-нибудь хитреца и силача, который сможет меня согнуть в бараний рог. Не бывает никого непобедимого! У каждого есть слабые места.

А вот торговля предоставляла варианты… Мы могли бы продавать в другие земли собственные товары, например, к северу от нас всё-таки были горы! А в горах находился страдающий сейчас Киндургунбандураз с его рудниками и карьерами (это я лишь предполагаю, но ведь гномы не будут на первом попавшемся месте основывать город), а пути отправки товаров на юг к морскому побережью в перевалочный порт Глаттершталя были отлажены людьми и гномами уже не первое десятилетие, хоть и захирели со временем.

Мысли и о гномах не отпускали меня долгое время. Не сказал бы, что в этом мире у каждого народа есть какая-то специализация, но традиционно многие были сильны в определённых отраслях. За многие века накопилось немало секретов, которые все тщательно оберегали и в случае чего не стеснялись прищемить любопытные носы любопытным.

Те же эльфы — что азуры, что асераи (но не друкаи) — из дерева делали знатные, бесподобные вещи. Чего стоят луки, которые, например, не давали стрелять из него никому, кроме своего владельца. Иные их наложенные на материал заговоры меткости прибавляли, по слухам. Именно этим многие объясняли их необыкновенную меткость в стрельбе.

А вот гномы прочно заняли на известных рынках долю всего того, что делается из металла и предназначено для улучшения. Им, с их любовью к железному делу, технологиям и трудолюбием, не лень возиться и с изготовлением штучного товара. С массовым производством чего-либо им было сложнее, типа халтура получается, а вот если штучно... Лучшие доспехи, клинки и многое другое! Всё это ещё было подкреплено магией рун.

Гномы устойчивы к магии, но не способны использовать магию, как это делают маги Коллегии, эльфы или колдуны крысолюдей и прочие. Руны — тоже магия, только принявшая другую форму.

Руны, используемые почти одними гномами (порой и люди могли разобраться что к чему), так называемыми рунными мастерами, придавали необычные свойства вещам. Самый яркие примеры — Рунные клыки или молот Зигмара были созданы рунными мастерами. Расколоть, укрепить, замедлить, спрятать — руны существовали на любой вкус. Вот только не было принято у рунных мастеров делиться с кем-либо своими открытыми рунами, а потому после смерти мастера его руны заново приходилось изучать, тратя долгие годы (порой и столетия). К тому же для мастера копировать чужую руну было ущемлением чести, и этим занимались только ученики, которые ещё только осваивали мастерство. Многие руны оказались забыты и за новую найденную мастерскую руну, руну предков можно было купить немалое поселение с участком у моря.

И также не удивительно, что только членам гильдии разрешено практиковать это искусство. В то время как имперские магистры используют Ветры Магии как своеобразное топливо для того, чтобы воплотить в материальном мире своё желание, мастера рун более осторожны. Они верят, что волшебство по своей сути опасно, и проклятие Тзинча (Тзинч — один из основных богов Хаоса — бог Перемен, Амбиций, Знаний, Надежды и Колдовства. Прозвища: Изменяющий Пути, Архитектор Судеб, Владыка Перемен, Великий Конспиратор. Научная формулировка проклятия — “Чем больше силы вы используете, тем больше вероятность, что что-то может пойти не так”.) доказывает правоту рунных мастеров постоянно. Они не используют Ветер — они заманивают его в ловушку внутри руны, чтобы связать и удерживать. При таком ограничении магию можно использовать вполне безопасно. Но научится этому могут совсем немногие...

Так же были у них и знатные минусы — обидчивость (самые запоминающиеся вносили в специальные Книги Обид), жадность и упёртость. Раз сказано в старых книгах делать что-либо по одной технологии — до конца времён так и будут делать/

Ну и надо ли говорить, что стрелки из гномов в основном так себе, но при этом представляли собой великолепную пехоту — сильную и стойкую? Нет, это и так всем известно.

И возникает вопрос — а почему их тогда теснят гоблы, орки и прочие? Один гном мог выйти в бой против десятка гоблов и нашинковать из них силос! Для многих и это не было секретом. Низкая, очень низкая рождаемость. Нередки гномьи пары, не имеющие детей вообще. Жестокая эльфийская шутка гласит, что это происходит потому, что оба пола настолько уродливы, что попросту не могут заставить себя лечь в постель друг с другом. (При гномах шутку не повторять! Никогда!!!) Но если дети есть, то это великое благо, так как семья для гнома — это всё! Дети клана воспитываются всеми членами. Ну а если Грунги не дал деток, что ж — работа и ещё раз работа! Потому каждая смерть этих долгоживущих упрямцев является невосполнимой потерей.

Оставив отряд охраны, заготовщиков жира и мяса, остальным приказал выдвигаться на родные холмы. Многим надо было залечить раны, да и добычу ещё надо было переварить.

Пока все, нагруженные до дрожи в лапах, возвращались — замучился. Лучше уж рисковать шкурой, чем втолковывать всем кто за кем и как будет держаться. Для крыс привычно было идти просто густой толпой, без всякого порядка, что меня категорически не устраивало. Я видел порядок в рядах наёмников и хотел внедрить нечто подобное — авангард, он же передовая разведка, боковое охранение (хотя бы по паре крыс с постоянной сменой на свежих), арьергард.

И это принесло свою пользу, так как выйдя в холмы прибежал разведчик из авангарда и предупредил что замечены человеческие всадники.

Загнав телеги в ближайшие овраги, прикрытые небольшой зеленью, я взобрался на холм, чтобы посмотреть, кого там несёт.

Они шли с шумом, с песнями, но при этом торопливо и из-за цветных знамен казалось что по степным безлюдным просторам ползёт нарядная гигантская змея.

По степи рокотом разносилась песня, вторя гулу копыт:

Бей же нелюдь, бей,

Крови не жалей,

Головы им с плеч

Сноси, взявши меч.

Ты пытай, пытай,

На кол их сажай,

Огнем прижги

И секи, секи.

Ты круши, круши,

Всех их сокруши,

И руби, руби,

Всех перегуби.

Будет им конец,

Коль ты молодец!

(Прим. автора: Старая измененная солдатская песня.)

Быстро пробежал глазами — сотни две воинов, состоящие из нескольких десятков рыцарей в разноцветных плащах, накинутых поверх доспехов и простых воинов; воины держали в руках пики, на концах которых развевались разноцветные флажки и стяг, главным элементом которого был вставший на дыбы жеребец. Рыцари блистали полированными латами, тогда как простые конники в кожаных доспехах, со щитами, окаймленными бронзой, смотрелись попроще. Среди всех отражался один всадник, видимо командир. Лучи солнца отражались в его серебряном доспехе, и всадник походил на светлое пламя, так как на фоне темных броней он один только и светился необычно и притягивал к себе взгляд.

— Хоть бы не заметили... - шептал я про себя. Всадники — сила! В голом поле растопчут, подавят копытами, нанизают на пики. На стойкость и выдержку крыс в борьбе с таким врагом на просторах не стоит надеяться.

Видимо Древние услышали моё пожелание, так как из-за линии горизонта к ним двигался другой отряд конницы и существ. Около полтысячи вооруженных всадников, сбитых в прочный строй, неторопливой рысью приближались к отряду рыцарей, которые уже выстраивались для сражения. Конница, ощетинившись копьями, быстро приближалась. Над воинами колыхались бунчуки. И на их оружии, доспехах вспыхивали красные искры. Среди них тоже выделялся один. Узкогрудый и узкоплечий человек. На нем был шлем из толстой кожи, обложенной узкими железными полосками, начищенными до блеска; чешуйчатый панцирь, сплетенный из прочных ремней, туго обтягивал грудь и плечи; на алом шелковом поясе, спереди висел нож с серебряной чеканной рукояткой, сбоку — кривая сабля в жёлтых ножнах, украшенных бронзовыми кольцами; носки легких замшевых сапожек упирались в бронзовые фигурные стремена; к седлу был приторочен саадак, расшитый цветными нитками. Его воины были одеты много проще, однако оружие — пики и сабли — было у всех. Остро вспыхивали отточенные жала копий.

А рядом бежали кентавры. Мужчины-кони. Кони-мужчины. А может, я представил, это кочевники, жизнь которых настолько зависит от лошадей, что они стали неразделимы. Может на них повлиял так искажающий камень? Или на их предка... Кентавры — с подкованными железом копытами, толстой темной шкурой и мощным, как у тяжеловозов, крупом производили сильное впечатление. Это сильные монстры; они скалились и рвались в бой. У каждой твари было длинное копье, тугой лук, тяжёлый железный меч. И на элементах доспеха были нанесены округлые символы с восемью стреловидными лучами, которые расходились в разные стороны, расходясь от центра. Символ Хаоса.

Пронзительно завыла медь трубы и два отряда остановились на расстоянии полёта стрелы друг от друга.

У них тут что — точка рандеву?

Под крики обеих сторон от групп всадников кони вынесли по одному воину. Они проскакали вдоль развернувшегося строя и помчались навстречу друг другу, выставив копья. Нам было видно, как встретившись, что-то всполохнуло и один поединщик — рыцарь упал.

Под громкие крики кентавры перестраивались — перебравшись на фланги, а люди остались посередине. А потом с места помчались на группу рыцарей, что недавно распевала задорные песни.

Кентавры пускали стрелы, кружились рядом, выбивая то одного, то другого воина, пока предводитель рыцарей не дал отмашку, отправив своих людей в бой. Солнечные лучи преломлялись на их доспехах, на металле торчащих поверх голов копий — и шли они, окруженные удивительным этим сияньем. Пока с треском не врезались в центр строя своих противников, разом смяв первые ряды.

Сабли то молниями вспыхивали над черной линией голов, то гасли в ударах. Кони без всадников вылетали из гущи сражавшихся и носились по равнине с ржанием и развевающимися гривами. То стяг, то бунчук, реявшие над отрядами противников, внезапно кренились то в одну, то в другую сторону. Плёнкой вспыхивали щиты, отражая удары невидимой энергии, и всполохи её весёлыми зайчиками отскакивали в стороны в синеву неба.

Предводитель поднял левую руку вокруг сжатого кулака которой возник светящийся ореол. Крик заклинания и ветвистые синие и фиолетовые молнии брызнули в сторону ближайших врагов. Плоть рыцарей и их коней вспыхивала огнем, доспехи плавились и стекали на землю. Молния извивалась перепрыгивая от всадника к всаднику.

И в образовавшуюся брешь ринулись кентавры, выхватив свои клинки и рыча от восторга, завывая нечеловеческими голосами. Они рубили и сами получали удары — черная кровь тел стекала по шкурам, но не останавливала их порыв. Красная и чёрная кровь смешались, брызгами обдавая доспехи и лица.

Стяг склонился и скрылся в рядах сражающихся и рыцари с всадниками покатились назад, пытаясь скрыться от наседающих врагов. Беглецы бросали оружие, доспехи, шапки, даже скидывали на скаку одежду.

Вскоре они все скрылись за ближайшими холмами, оставив после себя искорёженные, порубленные трупы.

Мои несколько сотен крыс просто жалко смотрелись рядом с этой конной мощью, которую я только что увидел. Никогда. Никогда не выходить в поле против тех и других.

Я не рискнул выводить караван, пока где-то поблизости бродят сотни всадников, ищущих повод подраться. И лишь дождавшись темноты мы продолжили свой путь. Свободных крыс послал на поле боя поискать всё то, что может пригодиться нам. Не видел в этом ничего плохого в том, чтобы мы унесли оружие или доспехи у мёртвых воинов — им уже всё равно, а им пригодится. Что хорошего в том, если оно останется гнить и ржаветь под открытым небом? Ничего. Это, конечно, с условием, что победители не вернуться. Ну так мы трупы их соратников забирать не собираемся.

В любом случае мы не смогли утащить всего.

— Там вкууссно пахнет! — скалились возвращающиеся крысы и блестели своими красными глазками, нагруженные намародёренными, окровавленными вещами.

Пришлось ещё тратить время на запутывание следов и быстро-быстро уходить, пока не рассвело.

Когда мы всё же добрались до Логова, нас там встретили с восторгом! Тут же был устроен праздник, гоблинш гоняли, чтобы они аккуратно всё складировали и руководил ими пока Хрезкач, занявший должность каптенармуса, или как ещё говорят — заведующим хозяйством. А всё потому, что он чуть ли не единственный, кто умел читать и писать. И это было плохо — у него своих дел хватало. Надо было и с этим что-то решать.

Я запретил резать скот, так как его и так было мало, но принесённых запасов было не мало, а потому довольны были все. Со всех сторон звучали восхваляющие речи и крысы наперебой хвастались подвигами. С их смелых речей выходило, что именно этот крыс вместе с Голодным Брюхом ворвался в строй кровожадных гоблов, зарезал многих, держал шамана, пока ему вскрывали глотку и указывал место куда бить губительным молниям. Как будто и не они убегали пару раз из боя. Ну и описание пира на костях павших было ещё более красочным. Оставшиеся в Логове крысы слушали, скрежетали зубами и страшно завидовали израненным кланкрысам, хвастающихся своими увечьями.

Конечно же прибежали и не взятые в поход крысята — переваливающиеся с боку на бок Хариб, Дейамол, Тигр, Вердр, и носящиеся кругами Лократий, Ишарн, Лукий, Воэлий, Обскурий. Они забыли обиду (когда уходил — они прям надулись и даже хотели преследовать нас, но были отогнаны разведчиками). Для них у меня был небольшие подарки — небольшие копья и ножи, которые я отобрал из груды захваченных трофеев. Там порой попадались очень качественные вещи. Гоблинши отправились шить на них новую одежду по единому образцу — суконные штаны, рубаха, меховая безрукавка, кожаная шапка с опускающимися ушами на холодное время.

Все веселились, а мне надо было работать. Я велел привести нескольких людей-рабов, которые оказались когда-то в числе отбитых у гоблов. Я их разделил и провел беседу.

Меня интересовало несколько вещей, которые я у них не успел выяснить в прошлые разы.

1. Почему при такой силе, которую мы видели у местных рыцарей (а они скорее всего местные) они не вычистили от нелюди давно всю округу и не обеспечили безопасность караванной тропы/дороги.

2. Откуда могли взяться те всадники с бунчуками.

2. Кто бы из них хотел стать фиктивным представителем от наёмничьего отряда “Белых Быков Гольшарка”.