Глермзойская пустошь (СИ)

Глава 10.1

Пока решали кто пойдёт со мной из бойцов, сколько пойдёт, что с собой взять — прошло немало времени. А когда уже можно было пойти отдыхать, подумал, что, а какой смысл? Только ляжешь и уже подниматься. Лучше пойти ночью, занять выгодную позицию напротив гоблинов и уже отдыхать и смотреть — будут нас сковыривать с горы или… Что “или” было пока непонятно, однако я надеялся на жестокость мелких вонючек и на то, что они, как всегда, не упустят шанса напасть кучей на наш небольшой отряд.

Хобгоблов решили не брать на это дело, но с форпоста сняли всех. Пусть покажут себя не только в охране, но и в намечающейся сражении. За то время, пока они охраняли форпост, стерегли часть рабов, которые занимались ремонтом и расширением старого укрепления, с ними произошли некоторые изменения. Во-первых, их стало немного больше. Последний раз я у них был летом, накануне похода на Глаттершталь и их было шестьдесят два хвоста…, то есть головы. Сейчас их было почти восемь десятков, и, надо сказать — не самых плохие десятки были в войске. Мотивированные на борьбу со своими прежними хозяевами, они просто рвались в бой. Они спокойно, пофигистично смотрели на то, кого я ставлю над ними. (Может сказывается рабское прошлое?) Те же псоглавцы бы наверняка не обрадовались, мягко говоря, если б я попробовал над ними крысу-надзирателя поставить, или представляю сколько шипения началось за спиной, если бы человека или пса над крысами. Во-вторых, они разжились неплохим снаряжением и сейчас по этому уступали лишь штурмовикам. Масса кольчуг, с укрепленными кустарно пластинками железа, кое-где были видны наручи, наплечники, горжеты, большие не по размеру квадратные шлемы, а также старые металлические умбоны, среди выжевыструганного дерева. Среди мягкого железа, прикрытого кожаными безрукавками, виднелась и металл, отливающий синеватым оттенком, а кое-где были видны гномьи руны. Между крысами и хобгоблинами даже вспыхнуло несколько коротких схваток, когда первые попытались заставить полукровок обменяться на всякий хлам. Правда бывшие рабы отбились, и уже чуть ли не крысам пришлось отдавать свои вещи.

— Откуда обновки? — подошёл я к группе смесков.

— Копали мы ямы и выковыривая со двора булыжники… А под ними скелеты в железе… Хорошем железе… Ну и так, то в подвале среди слоя мусора, на расчистке найдём, то могилы старые обнаружили прежних хозяев нашли. Им всё равно уже, а нам пригодится…

— Что с костями сделали?

— Да это… Сожгли! А пепел развеяли. Мы это, аккуратно, не хватало ещё духов будоражить!

— И ни одного призрака не было?

— Ни одного, клянусь Морром!

— Веруешь в Морра? Откуда вера твоя взялась? Кто рассказывал тебе о Морре? — заинтересовался я пристрастием полукровки к вере в одного из людских богов.

— Так это… Мама научила… С детства помню, как она рассказывала сказки о богах, пока её не съели.

Ну да, откуда же ещё. Хотя не знал, что несчастные женщины ещё успели воспитать своих детей.

"Обновки" и то, чем вооружил я их изначально, было вычищено песком, натерто если и не до блеска, то близко к этому. Сделали они и значок себе, который представлял собой скелет небольшого гобла (кто видел их скелет — не перепутает ни с чьим другим), примотанный к перекрещенным палкам. К плечевым костям примотали ещё чью-то плохо выделанную зеленую кожу, которая болталась при каждом движении того, кто нёс значок и частично задубевшая, она издавала глухие стукающие звуки. Получился эдакий оскаленный гоблинский скелет в плаще из гоблинской же кожи. Когда они подошли ко мне, сделав подношение одной из отличнейших кольчуг, с длинными полами и рукавами, с воротом на металлической же застёжке (и с маленькой металлической биркой, на которой было выбито имя мастера, как я понял, её создавшего), пару корзин свежего мяса горных коз, несколько кип выделанной гоблинской кожи и попросили разрешения таскать это с собой, я не знал даже что сказать. А потому просто кивнул — хотят, так пусть таскают.

— А чья кожа?

— Раб был — вредный-вредный! Подлый, что змей в говённой яме, что кусает в… кхе! Задрал всех! Ну мы его и это… Пустили в дело. Но, это, зато остальные вонючки сразу вкалывать стали как гномы в шахте!

Этот их скелет вызвал даже небольшой ажиотаж в нашем небольшом войске. Не нашлось, наверное, того, кто не подходил бы раз посмотреть вблизи на болтающегося на палке страшилу. “Страшила” его и прозвали. Хобгоблины скалили свои немалые зубы, подтирали выдающиеся носы крепкими кулаками в кольчужных перчатках и гордо поглядывали по сторонам своими зеленоватыми глазами.

Был ещё и один неприятный момент. Ночью же среди камней обнаружил и обкурившегося хургунью кланового бойца. Он был неадекватен, видимо выкурил слишком много сухой травы, которую некоторые люди вдыхали для успокоения и концентрации, а гоблы — для просмотра галлюцинаций. Сдал его Скронку, чтобы он его наказал особо показательно — не хватало ещё наркоманства.

Воинов надо было взять немного, чтобы на нас всё-таки полезли, но и не мало, чтобы у нас было немало шансов отбиться.

Зачем мне лезть в самое пекло? Не пора ли уже как-то из-за спин руководить сражением? Вот Резак, оставшийся за главного, отдаст приказ на атаку чуть позже, а нам-то уже всё равно, головы наши уже будут кидать к ногам зеленокожего вождя. Или вообще не отдаст приказ… Но нет, я хотел показывать пример. Ну а ещё у меня были лучшие доспехи, самое качественное оружие, крепкое здоровье, я официально считался лучшим бойцом своего же клана, который точно мог продержаться подольше всех в грядущей заварушке.

Ещё я шёл и думал — что же мне так “везёт” с гоблами? Вернее с их количеством. Первый раз ткнулся в разведке к форпосту, а там их толпа! Тут пошёл на псов в поход, а по итогу идём вместе разбитыми псами на опять-таки более многочисленных вонючек. Быстрее бы выковырять их из Арнагшосских гор, добраться до гномов и спокойно торговать, усиливаясь и тем самым обезопасив себя. Эх, когда то ещё будет.

Первым со мной вызвался Явур. Брать я его не хотел, сказав, чтобы занимался переводами, раз он ныне не вождь. Но он нашёл Скронка Резака, привёл его ко мне и после уверений Резака о том, что он и так справится с псами, взял его. Решили, что возьмем по тринадцать бойцов псов и крыс. Можно было взять одних псов, но как бойцы неизвестно чего от них можно было ожидать. Вдруг вообще сразу сбегут при виде вонючек?

Брал жилистых клановых, по виду сущих ветеранов, ловких и опасных. Ради них раздел часть других бойцов, поснимал с них доспех получше, пообещав компенсировать будущей добычей. Штурмкрыс не брал — не самые ловкие, да и выделяться будут. Я посчитал что в строю, под руководством Резака, они принесут больше пользы. Им же раздал и трофейные амулеты с катакомб Глаттершталая (на бой) — какая-никакая, а защита.

Надо ли говорить, что крысята тоже прибежали, когда увидели, как я отбираю бойцов?

Вот на всё это ушло куча времени, а пока шли, оно вообще промелькнуло быстро. Темнота была не проблемой для нас, а потому сумели отбиться нашим небольшим отрядом от какого-то клыкастого и недовольного зверя, который попытался утянуть в темноту одного бойца.

Гоблы сидели в своём убежище. Оттуда вырывались отблески пляшущего пламени и шум толпы.

Пару раз нашего слуха достигал долгий тоскливый вой. Когда первый раз его услышали, то в нем было столько безысходной тоски, что все чувствовали беспокойство, а Явур тихо сказал:

— Это наш…

Сводный отряд прибавил шаг, забираясь наверх.

Склон был не отвесный, но достаточно крутой, чтобы помогать себе руками, цепляясь за ветки мелкого кустарника и множество валунов.

На вершине гряды, на которую поднялись, торчало несколько чёрных скал, похожих на большие обломанные зубы. Плавные, округленные временем грани их были в глубоких трещинах и расщелинах, из них выглядывали клочья травы. Под ними и вокруг громоздились огромные камни, меж ними росли уродливые кустарники с ветвями, сваленными на одну сторону. Здесь же обнаружилось старое кострище. Сюда же свалили пару небольших мешков с едой, бурдюки с водой.

— Чего ждать... Костёр зажигайте! Жрать хочу…

Крысы быстро, а псы лишь после команды Явура кинулись рубить сухие ветки кустарника, порой вместе с корнями выдергивая стволы из тонкого слоя почвы.

Потом они жарили на углях мясо. Все проголодались, и зная, что впереди тяжелый бой, ели как в последний раз.

В тишине слышались отголоски камнепадов где-то далеко-далеко, гул бурной речки под горой, крики веселящихся гоблинов.

Я обошёл всю природную площадку, спустился немного вниз, обошёл ещё раз. Потом сидел на высоком камне, утопленном в гряду, и смотрел на светлеющее на востоке небо.

— Явур!

— Да?

— Подойди сюда.

Бывший вожак гунулов-сарвуухов ещё не привык, что с ним разговаривают подобным образом, но деваться было некуда. Я ждал, что какая-нибудь буча начнётся после того мы освободим их “бога”, а пока мы тут все ради того, что нужно псам. И не в его интересах показывать характер.

— Как тебе место?

— Хорошее место для боя. — он уселся на соседний камень. — Но лучше чуть спуститься, и встречать на склоне. Справа большая промоина, а слева от нас расселина… Если к нам захотят добраться, то только по нашим следам, в лоб. Там пространство… Метров тридцать, может чуть меньше. Если полезут, то у нас преимущество.

— Согласен. Можно немало камней вниз спустить! Кстати… Хек!

— Да-да, херршер! — откликнулся один из клановых.

— Дожёвывайте и отправляйтесь собирать булыжники в кучу. Вон оттуда начните, со склона тащите!

— Будет сделано, херршер!

Я вновь обернулся к Явуру.

— Первым рядом поставим твоих псов. Согласен?

— Согласен. Но, если можно, — он поколебался, ведь нужно просить — не называй нас псами! Это унизительно…

— Оу, прости. А как называть?

— Гунулы, сарвуухи… Можешь беспощадными великими воинами называть!

— Э, нет, надо сперва самому убедиться в этом. — рассмеялся я. Незримое небольшое напряжение, которое ощущалось между нами с того момента, как мы встретились впервые, как пролилась кровь его стаи, дало трещину. Надо было это как — то развивать, потому что я не хотел бы, чтобы мне служили только из-за того, что я оказался в какой-то момент сильнее.

— Слушай, а что у вас за имена такие — Явур, Сурнур, Гунтхур…?

— …Китур, Янур, Сабуур? — продолжил он.

— Ага.

— Традиция, — пожал пес крепкими, но худыми плечами. — лишь Хранитель знаний знает.

— А где он, этот Хранитель?

— Убили. — пофигистично протянул бывший вожак. — Хороший воин был. А имена… По именам нашим зато всегда ясно, из какого мы народа. Отражает особенности речи, так сказать. Разве у других не так? Вот что за странные на наш взгляд имена: Скронк, Струх, Зонкрач, Хек, Коч, Знок, Экрилк? — назвал он имена некоторых моих “офицеров” и ряд присутствующих рядом клановых бойцов.

А он зря время не терял…

— Это да. Есть у меня один знакомый человек с именем Гизельхер… Потом познакомлю. Порой так и хочется его Хером назвать.

Он посмотрел на меня с каким-то значением.

— Вот только не надо про “херршер”. Оно произносится совсем не так.

— И не думал даже.

Он помолчал какое-то время.

— В нашем языке есть такое слово, похожее по звучанию на “херршер”: “хо(у)рш” или “хёрш” — что означает “ближний, тот кто выручает”. Бог всё знал. Всё идёт по плану. — непонятно добавил он.

Перед полным рассветом удалось немного вздремнуть. Опять снился дурацкий сон с огромной человекообразной крысой, которая призывала меня к повиновению. Да и проснулся от звука ревущего хохота, который я хотел бы принять за далёкий камнепад, но в душе знал, что это не так.

— Вот же пакость.

Я с наслаждением вдыхал бодрящий утренний воздух и любовался окрестностями. Да-а. В довольно красивом месте должна была вспыхнуть вскоре ожесточенное сражение. Горы вокруг тонули в лёгкой утренней дымке, собравшейся у подножий. Часть неровных, острых вершин, сверкающих снежниками под утренними лучами солнца, находились будто в совсем небольшом отдалении. Они будто бы придвинулись вплотную к нашей гряде и мирно теперь покоятся за острой вершиной ближайшей скалы.

Гоблы стали выползать из своего убежищ довольно не скоро. Солнце уже стояло высоко, его лучи скользнули в долины, глубокие ущелья, немного разгоняя царящий в них холод.

Гунулы и крысы открыто ходили по самому верху, не скрываясь. Жгли костёр. Всё было максимально мирно, будто мы в своем логове находимся, а не на расстоянии в метров восемьсот до ошивающихся у входа гоблов.

Узкий вход в несколько пещер, по-видимому объединённых далее в единую подгорную систему, неустанно охранялся не менее шестью десятками гоблов. Ни как охранялся… Постоянно кто-то жёг костры, что-то жарил, они ссорились и дрались, обменивались вещами, совершали массу других никчёмных дел.

Одним из развлечений стал архар, с которого они, веселясь, заживо снимали шкуру. Охрипший горный баран умер до того, как им удалось это до конца сделать.

— Для них что архар, что разумный — без разницы…

— Эти тупые ублюдки скоро вообше нас заметят? Так скоро и день пройдёт.

Чем дальше разгорался день, тем больше их выползало наружу. Одни толпами уходили, другие приходили.

— Продолжаем слоняться…, то есть заниматься своими делами. Камни все стащили?

— Это, херршер… — это снова Явур очнулся — Я думаю так — если на нас насядут, надо осторожно кидать эти камни. Слишком многих подавим и будет плохо, трусливые коротышки кинутся назад, в укрытие. А нам ведь не это надо… Поэтому прибережём на момент, когда наши по ним ударят. Как тебе?

— Хорошая мысль, Явур. Попробуем так и сделать. Если доживём.

Кто первым поднял крик из тёмных фигурок, тыча в нашу сторону, было непонятно, но один за другим они поднимали свои носы в нашу сторону. С высоты было видно, как пятнышек лиц становилось всё больше. Несколько десятков начали карабкаться к нам, а из расщелин струйкой начали вытекать гоблы.

Чтобы сбить первых гоблов, мне не потребовалось даже вставать. Явур со своими гунулами сам всё сделал, и тоже без камней. Вернее без больших булыжников. А кинуть в голову тонкогубого врага камнем с кулак, кроша его острые зубы и вминая нос в череп — так это милое дело!

— Шуурх! — скомандовал Явур и его псы с обнажёнными клинками кинулись на растянувшихся, уставших и вспотевших гоблов, рубя их на куски. Один свежий пёс пришёлся на трёх уставших гоблов — несерьезное соотношение. Его чёртова дюжина быстро очистила склон от мерзкой мелкоты, и гоблы покатились вниз, спасая свои жизни и ломая себе ноги от спешки.

— И на что вообще рассчитывали?

Клановые крысы налюдали за этим с оживлением. Набранные по рекомендации Резака, а также те, кого я выделял сам, тут были самые кровожадные и стойкие бойцы, готовые ко всему. Они перескакивали с камня на камень, стараясь особо пока не показываться и оживлённо следили за короткой схваткой.

Внизу уже находилось не менее трёх сотен коротышек. С полчаса они расспрашивали нескольких скатившихся вниз, ссорились-ругались, пару раз подрались, но потом примерно половина, десять — двенадцать дюжин полезли наверх. Среди них крутились более мелкие существа, а так же несколько крепких воинов отвешивали носатым оплёухи и пинки, направляя толпу в нужную сторону.

Крысы подтянулись. У меня в крови, в груди начал разгораться огонь, холодный и горячий одновременно, который предшествовал всякой схватке. Зубы сами собой сжались, пришлось силой воли удержать себя от желания скачками понестись вперёд, навстречу врагам, рвать тонкую кожу когтями, резать, хлестать хвостом, прокусывать горло…

Приставил к камню большой меч, который всё норовил упасть со скользкой поверхности, проверил в петлях верные сечки, взял копьё, небольшой щит.