Глермзойская пустошь (СИ)

Глава 8.2

Ничего, сдохну я, так вам всё равно кабздец будет. Люди своего не упустят. Сетью, порохом или отравой. Люди всегда придумают способ, с помощью которого можно избавиться от неугодных соседей. Хотя… Крысы в этом напоминают людей.

Я корил себя последними словами, никак не показывая этого внешне. Доисследовался! Без тяжёлой пехоты больше никуда! Возможно всё складывается так, что мы тут умрём. И скорее всего это был вопрос времени, так как изранены были всё. Я терял бойцов дважды, когда нас зажимали с двух сторон, как в тиски. И если через меня прорывались лишь обрубки тел, то гибким клановым приходилось в разы тяжелее. Сюда бы громаду Чута с его алебардой, чтобы держать всю нечисть под контролем. Ну да, знал бы во что шмякнешься, так, соломки подстелил… Короткие ножи не решали, доспехи хоть и защищали, но не полностью.

Короткий привал, чтобы перевести дух. Среди останков монстров сидели и переводили дыхание с десяток бойцов. У стоящего на четырёх лапах Сокуча ходуном ходили рёбра, одно ухо отгрызено, щека порвана — но молодец — гибкий, яростный, он воспользовался тактикой врагов — взбирался пол потолок, цепляясь за балки и камни и падал на головы вожаков, вспарывая им горла и просто чудом возвращаясь назад.

Все тяжело дышали. Капли крови падали с клинков, и звон разносился по пустому гулкому тоннелю. Где-то опять раздались крики и стуки — командиры клана крысолюдов, засевших под городом, вновь гнали их на убой, пытаясь разбить вставшее у них на пути препятствие.

— Нет, нас не выпустят, надо бежать-бежать… — стонал Струх.

— Заткнись, шкура! Они этого не знают, но на самом деле мы почти победили!

Эх, мне бы ту уверенность, что я тут демонстрирую. Но порезвились мы неплохо.

Ведь вместо того, чтобы бежать, искать выход на поверхность — мы пошли в глубину, навстречу врагам, пробиваясь к их логову.

Перед глазами проносилось только что пережитая гонка по тоннелям.

… Рядом просвистел ржавый нож, с дребезжанием отскочив от камня.

— Струх, камень остался? Что можешь сделать?!

— Камень-камушек… Да-да, остался.... Могу-могу, да, здесь могу порыв великого ветра, херршир, но я могу попытаться два раза! Каплю искажения могу создать! И каменные шипы, любимые, острые шипы! А куда-куда мы бежим?

— Отлично! Тогда слушай и смотри на меня — видишь куда указываю и метай в самую толпу, серединку своё заклятье или как оно там! “Капля” — капай, “Шипы” — пронзай, “Ветер” — вали их нахер, размазывай по стене! Ясно?

— Да-да, херршер!

— Если ты не можешь вынуть руку из пасти, то следует засунуть её глубже и вырвать глотку твари, посмевшей тебя укусить. Встали и бегом! У них ещё слишком много живых — непорядок!..

… Пробка в тоннеле. Мы опять завязли. Бегом влетев в тяжелом доспехе в строй клановых противника, повалил первые шеренги, на которые за спиной уже накинулись добивать мои пропащие. Но там не менее десяти шеренг, по три в ряду — и каждый тычет в тебя какой-то железякой, пытаясь проткнуть! Ненавижу!

— Убью! Всеехвасссубьююю! — рычал я, рубя на куски топором головы и плечи тварей. Они бы и рады убежать, но позади их строя стоит крепкий гад в хорошем доспехе, которого они тоже боятся и который подталкивает, погоняет их на меня.

Видимо мы взбудоражили всех коренных обитателей местных катакомб, так как из щели высунулась гигантская многоножка и вцепившись жвалами за голову заверещавшего погонщика подхватила и утащила в щель. Клановые, оставшись без контроля, побежали, преследуемые разъяренным мной…

… Чем больше крови мы лили, тем больше сюда стягивались всякой гадости, которой даже управляли. Огромные членистоногие, многоножки

— Жрите, не жалко. Жрите, но только не нас. — бормотал я, хватая за панцирь какое-то членистоногое с кучей клешней, разворачивая на преследующий нас отряд. Членистоногое, увидя нового противника, быстро-быстро засеменило им навстречу, щёлкая своими бритвами. Ну а я вытащив из петли свой кухонный инструмент, принялся рубить все, что попадалось под руку…

… Впереди нас ещё была сплошная толпа крыс, против которой мой отряд — капля в стакане, но кто знает, поможет ли им число:

— Струх! Вот сюда бей! Капля!

Грязное черное-зеленое свечение зародилось на посохе Струха Шипа и большая капля сорвалась и капнула в толпу, ударилась и под вой растворяемых крыс мы побежали дальше.

— Наступайте на трупы, не лезьте в эту жидкость!..

Через минуту…

— Нас догоняют! Шипы! Струх, слышишь? Шипы!!!

Шипы каменных лезвий пронзили тварей, поднимая на окровавленных лезвиях десяток извивающихся тварей под потолок, к которому и пришпилила…

... Я посмотрел на клановых, бросающихся на наши кинжалы, мечи и сечки, отвлекая, занимая нас — и сколько раз вы уже бросаетесь на нас в атаку, чтобы потом разбежаться, пока ваши командиры вас собирают, а? Не ожидали вы таких гостей у себя в логове?

В том, что мы оказались в логове, не было сомнений. Приведя свой отряд по запаху меток вожака, я спешил дальше — что толку бегать среди извилистых нор, в которых были пустующие казармы, разбегающийся из-под ног молодняк (ах ты, мелкая паскуда, ножом хотела пырнуть — об стену тебя), да склады…

… Копья соскальзывают с соей брони, оставляя небольшие царапины, а я сношу им головы — одна, вторая, (взмах — голова, взмах — голова) третью рублю по челюсти и брызги крови заливают стоявших позади крыс, которые в ужасе разбегаются…

…Дуэлянт с мечом? Ублюдок… Я защищаюсь и не перехожу в нападение, наблюдая как ловко жонглирует мечом мой противник. Он сделал обманный выпад влево, но я быстро отскочил, когда клинок Дуэлянта чуть не отрубил мне кисть, и он вновь дернулся, будто снова собирался перекинуть меч в левую руку. Отбивает летящую ему в лицо сечку и не успевает сменить стойку, чтобы отразить следующий удар, как я уже прыгнул на него, давя и кулаками разбивая его морду, плюю в неё кислотой и слышу жуткий вой…

… Мои пропащие твари, давясь, жадно набивали брюхо свежим мясом. Я держался…

… Отрубленная лапа продолжала цепляться за хвост Живоглота. Ее когти впились и причиняли боль крысе, не давая применять её в схватке, пока чьё-то ржавое лезвие не отрубило большую часть его вместе с вражеской лапой…

… Запах ведёт меня дальше. Ну где же ты, вождь местных тварей? Выходи на бой, сражайся, подземная трусливая тварь! Не прячься за чужие спины! Тебе ведь это совсем не поможет…

И вот теперь уставшие, мы ввалились в какое-то помещение, где стоял самый яркий запах. Тут где-то был их вожак, тут он проводил большинство своего времени!

Это лаборатория. Оглядел быстрыми взглядами — я уже был в таком месте. Похожа на то место, в котором я появился и где меня пытали крысолюды в халатах. Ужасные воспоминания о подземном загоне на мгновение накрыли меня с головой — густая вонь крови и страха, растерянность и беспомощность… Я быстро взял себя в руки. Эта тоже выглядела очень таинственно и непривычно. Большая пещера, заставленная полками и шкафами, которые были уставлены причудливыми трубками и мензурками. Разлитые по бутылкам жидкости занимали много места на нескольких здоровенных столах. Несколько стоек с закупоренными стеклянными колбами стояли у стен. В каждой из них была разноцветная жидкость: синяя, зеленая или кроваво-красная — подобные видел на Ковчеге. На стенах вырезаны символы Рогатой и клана, и возможно, магические формулы и расчёты — если бы я понимал, что это означает. На угольных горелках грелись склянки и горшки со странным содержимым.

Но это была далеко не вся лаборатория. В центре стоял огромный чан, под которым светился грязным зелёным цветом очищенный искажающий камень в виде сферы, а перед чаном лестница, чтобы заглянуть внутрь. Вокруг ещё была тишина и нас конечно искали, но не смог отказать себе в утолении любопытства, потому как всё это было очень знакомым. И заглянув туда я увидел пока ещё не сформированных чудищ, обретающих форму внутри пузырящейся и светящейся питательной жидкости.

Я внимательно осмотрел массивный шар искажающего камня, который подпитывал чаны периодическими равномерными импульсами энергии. Мерзкий запах озона и необычных химикатов подымался наверх и обжигал мои ноздри.

По краю пещеры стояли клетки, которые на данный момент все были раскрыты и оставалось только догадываться, кто же содержался там ранее.

И одна из самых странных находок — оставшаяся часть столов. Они уже напоминали стол мясника. В жидкой каше из крови и хрящей покоились несколько здоровенных воинов, закованных в доспехи. От вида крови замутило. Потратил уже столько сил, а ведь ещё ни разу не ел с тех пор, как спустились вниз… Чёрный Голод скоро накроет, чувствую. И как назло ничего не взял с собой из еды, ведь планировал по краешку пройтись, осмотреться. Хоть и стал выносливее, но голод всё равно не уходит. Снова ощутил болезненные спазмы голода. Все время от времени страдают этим, особенно после сражения или какой-нибудь другой деятельности, связанной с насилием, а уж после пережитого… Вонь крови опьяняла; я решил позволить себе короткую передышку и склонился к восхитительному источнику запаха.

Чёрные, блестящие сплошные доспехи с огромным количеством зазубрин и шипов были восхитительно изрублены, чтобы не скрыть под собой тело, чем-то похожее на человека, но в то же время им не являющееся. Отрубленная рука без доспеха покрыта сетью язв как от ожогов, а семипалая кисть оканчивалась бритвенно острыми когтями, которых не было и у меня. Шлем с загнутыми рогами и со сплошным забралом обнажал узкий подбородок с растущим рогом из подбородка и острые клыки во рту.

Рядом на блюде кровавой грудой лежало сердце и некоторые из внутренних органов, вынутые прямо из дыры в доспехе. В изрубленном доспехе проглядывались демонические лица, перекрученные руны, загадочные символы — всё это казалось отлитым в тёмной стали с помощью неких магических способов. Часть линий соединялась — они перекрещивались в единой точке и образовывали рисунок, похожий на колесо с колесными спицами.

— Восемь стрел Хаоса. — уже наученный жизнью, сказал я. Попаданец волей Ветров, или пришелец из с далёких земель, что он забыл здесь? Ни один мой разведчик не рассказывал о поселениях хаоситов поблизости.

На двух столах рядом ещё два тела в разной степени сохранности, при немалой повреждённости доспехов. Я бы их идентифицировал как тела мужского и женского пола. С нагрудников доспехов у них раскрывали пасти демонические рожи, в вопящие человеческие лица, всё покрывали чудовищного вида шипы.

Голод болевым спазмом сжал желудок и чтобы не потерять память, как это уже бывало, я схватил кусок мяса, оказавшийся сердцем с подноса и начал жевать это восхитительное мясо.

— Воры! Вонючие ворры! — раздался чужой голос помещении. В пещеру завалилась толпа врагов. А вот и вожак. Не удивительно что он прятался за спины мяса, посылаемого раз за разом против нас. Мелкий, с желтоватым оттенком меха толстенький крыс сидел на загривке у чёрной штурмкрысы. Одной лапой он держался за ухо чёрного, а вторая у него была металлическая, пальцы оканчивались разнообразными инструментами. Не боец, а скорее как Хрезкач и Струх — колдун, инженер, маг или как ещё назвать такую тварь. А этот неожиданно сильным голосом для такого тельца продолжал:

— Вас ничто не спасёт! Я вытащу ваши кишки и кину в муравейник, буду смаковать и смотреть, как вс жрут! Я вас…

— Слышь ты, мелочь на пеньке, ты кто? — прервал я эти разглагольствования, проглатывая остатки сердца. Кровь в теле забурлила, голова очистилась от усталости и все те мелочи, на которые я раньше не обращал внимания, бросались в глаза: молящий взгляд Шипа, кучку моих пропащих, настороженно следящих за противником и сжимающих потными лапами рукояти клинков, пытающегося скрыть свой страх противника. — Ты бы представился, а то мы и не в курсе к кому в гости зашли, кто нас тут так ласково встречает.

— Я Кутзич Мертвый Палец! Великий учёный! И это земли клана Опустошителей Скверны! Я вас на опыты…

— А ты не хочешь узнать, кто мы такие, а?

— Мне не важно кто вы такие, я вас…

— Так может мы те, услышав о ком, ты извинишься за свои слова и отпустишь нас!

— Не было и не будет такого! Буудьвы даже одни из Тринадцати, во имя Рогатой, вам не поздоровится за то, что вы совершили!

— Слушай, ты, мелкий — я Хейм, известный как Голодное Брюхо, херршир клана Клыков Пустошей разгромивший Нарак, загрызший один на один лопоса, победивший Куола из Костегрызов, убивший сотни из Налётчиков Нельзуга и множество других вызываю тебя на бой! Кто выиграет — тот становиться владельцем всего, что есть у проигравшего! И мне пофиг на Рогатую!

— Сразу видно, что ты из диких кланов! Мне плевать! Мне плевать на эти вызовы! Ты умрёшь, ворр!!!

Не прокатило.

— Вор? Пока ещё нет!

— Стой! Что ты делаешь! Нееет! Договоримся?! Убить его! Вернии! — разносилось по залу. С его металлических пальцев ударила зеленая молния в то место, где я стоял ранее, но поздно. А всё из-за того, что я выбил ногой из-под чана сферу, состоящую из искажающего камня, постаравшись отправить в сторону сгрудившихся своих клановых.

Камень — это не мяч. Выбитый из подставки, он не полетел в руки Струха Шипа, а ударился о каменный пол, отскочил и вновь ударился, вновь отскочил и далее просто покатился. И вот в момент удара произошло то, что всё перевернуло с ног на голову.

От удара содрогнулось пространство и тонкая прозрачная пелена разошлась по залу, обволакивая и пронзая всё на своём пути. Это было на первый взгляд неощутимо, неосязаемо. И лишь через секунды я уловил последствия, как и все в этом слегка освещенном зале. Вторая пелена от последующего удара прошла по коже морозным наждаком, а третья ударила по ушам звоном лопнувшей натянутой лески.

Я бежал, петляя и уворачиваясь, опрокидывая шкафы и полки с мензурками. На полу получаемая смесь забурлила и зашипела. Новый шкаф с мензурками и склянками вызвал небольшой безвредный взрыв и кучу разлетающейся пены. Толстое облако едкого зеленого дыма расползлось по полу пещеры. С каждой уроненной склянкой кверху поднимался тонкий дымок разного цвета — сперва серый, затем синий и наконец кроваво-красный. Каждый раз клубы дыма принимали форму гриба и медленно поднимались прямо к потолку.

Сфера камня искажения в это время попала в лапы Струха Шипа и тот, со вставшей дыбом шерстью и вывалив язык, начал метать молнии и поднимать шипы между бегущих к нему вприпрыжку толпы врагов.

— Йехаааа! Ааааа! Я могуч!!! Я всесилен! Я сама смерть!! — орал этот безумец, держа сферу и черпая из неё энергию, не замечая как гниль и язвы начинают расползаться по его лапам в месте соприкосновения с камнем.

У лежащих на столах трёх нелюдей в демонических доспехах среди прорезей шлемов загорелись зеленым глаза. И невзирая на то, что они были вскрыты, эти трупы, скрипя доспехами и подняли свои торсы, а затем спустили остроносые сабатоны. Этот звук даже услышали, несмотря на творящуюся вакханалию.

— Защитууу! Защиту какую-нибудь ставь! — мои старания не прошли даром, враги старались не попасть под лужи разлитых реактивов и не вдыхать, так как из-за дыма и кислотных луж часть врагов уже корчилась на полу в судорогах, пуская пену из пастей и разрывая когтями кожу на груди.

От посоха Струха сформировалась под цвет камня тонкая пелена, куполом накрывшая нас. Я выл от боли, не сдерживаясь, поджав хвост, который страшно обгорел от попавшей молнии Кутзича. Ожоги были и на ногах, от капель расплавленного доспеха. Эти капли медленно прижигали мою плоть, постепенно остывая.

— Ууу, тварь! Вырву печень, облезлая ты амбарная мышь! Утоплю в дерьме…

И лишь как только боль слегка улеглась, и я стряхнул часть уже застывших, но ещё горячих капель, сообразил, что по нам никто не стреляет и на нас не нападают. А за защитной пеленой трясущегося Струха слышны были звуки разрыва сырого мяса и треск ломающихся костей, которые каскадом взмывали в потолок пещеры под аккомпанемент орущих от ужаса крыс.