Дочь врага Российской империи. Гимназистка

Глава 72

Обидно было, но… немного. Яра — девушка, к тому же сирота. И надавить на нее просто, особенно тем, кто знает о ее происхождении. Ничего странного в том, что она изменила показания. Вернее, отказалась от них вовсе. Дед умеет… быть убедительным.

Матвей не сомневался, что дед, как глава рода, лично занимался этим конфликтом. И сдал внука, посчитав, что публичное унижение будет для него хорошим уроком.

Будет. Теперь Матвей еще сильнее хотел снять погоны.

Из карцера его выпустили вечером воскресенья, за пару часов до отбоя. Ротный лично явился, хмурый, как туча. Матвей его понимал, из-за этого инцидента ротному тоже досталось, от того же полковника Нестерова, его непосредственного начальника. И то, что ротный не поверил в невиновность Нестерова, ничего не меняло.

— На КПП иди, — мрачно сказал ротный. — Завтра на утреннем построении, чтобы был, как штык.

«Дед…», — догадался Матвей.

— Я останусь в училище.

— Мне тебя под конвоем отвести⁈ — рявкнул ротный. — Шереметев, не гневи Бога, ступай, куда велено.

А, с другой стороны, разговора с дедом не избежать. Так чего откладывать?

Дед ждал Матвея в машине. На приветствие сухо кивнул, ограничился короткой фразой:

— Дома поговорим.

Кто б сомневался! Интересно, он захочет наказать нерадивого внука? Скорее всего. Чтоб другим неповадно было пятнать честь рода. Сидеть вот больно, но терпимо. Дед, наверняка, скажет, что Матвею мало досталось.

Матвей закрыл глаза, наслаждаясь тишиной и теплом. В карцере он никак не мог согреться. И, кажется, провалился в сон, потому что не заметил, когда машина остановилась.

— Выходи, приехали, — сказал дед.

— Дача? — хриплым со сна голосом произнес Матвей.

Странно, что дед привез его сюда. Обычно на Шереметевской даче гостил кто-то из старших родственников.

— Ты что-то имеешь против? — насмешливо поинтересовался дед. И, видимо, сообразив, о чем подумал Матвей, добавил: — Тут сейчас никого.

Матвей повел плечом, мол, мне без разницы, и пошел к крыльцу. Но на нижней ступеньке остановился, поджидая деда.

— Я могу привести себя в порядок? — спросил он.

Кожа зудела от грязи. И не только.

— Ипполит баньку растопил, — ответил дед. — Для тебя. Иди, коли не сильно голодный.

Это новый подход? Накормить, напоить, в бане попарить — и… Гадать о том, что дед собирается делать дальше, Матвей не стал. Надоело. И есть, действительно, хотелось.

— Сначала в баню, — процедил он. — От меня воняет.

— Иди, иди. — Дед даже подтолкнул его в нужном направлении. — Там все чистое приготовлено. Ипполит поможет, коли нужно.

Матвей хотел съязвить, что не в его положении сейчас с веником париться, но промолчал. Горло спазмом сдавило. Те времена, когда дед был таким вот… добрым, заботливым… давно прошли. Впрочем, и Матвей уже не ребенок.

Из бани уходить не хотелось. Травяной чай с медом немного притупил голод. Но время позднее, и перед смертью не надышишься. Деда Матвей нашел в библиотеке.

— Уже? — удивился он. — Я велю на стол подавать.

— Не теперь, — остановил его Матвей. — Я хочу сказать то, что должен.

— Хорошо, — легко согласился дед. — Слушаю.

— Полагаю, вы привезли меня сюда, чтобы наказать. Я позволю вам это сделать, потому что у рода из-за меня проблемы, которые вам пришлось решать. Но я позволю это в последний раз.

Речь Матвей не готовил. Слова пришли сами. Все одно дед ему жизни не даст. Потом еще, не приведи господи, невесту приведет, жениться заставит. И все для пользы рода.

— Ты это решил, что взрослым стал? — уточнил дед, но на редкость спокойно, даже с некоторым любопытством. — И дедушка тебе не указ?

Матвей отрицательно качнул головой.

— Я буду сам решать, как мне жить. Если это невозможно, пока я Шереметев, значит…

— Так, остановись! — поспешно перебил его дед. — Успеешь еще от рода отказаться. Ты все сказал? Теперь меня послушай.

Он, до того момента сидящий в кресле, встал, шагнул к Матвею, положил руку ему на плечо.

— Бестолочь ты еще, хоть и взрослый, — вздохнул дед. — У рода проблемы? Я так и не понял, как ты там оказался, если тебя не звал никто, но, если бы ты не вступился за девушку, у рода, действительно, появились бы проблемы. Потому что мужчина, потворствующий насилию, пятно на репутации рода.

Матвей перевел дыхание. Однако…

— Я прошу у тебя прощения, Матвей, как твой дед, и как глава рода, за то, что не смог тебя защитить. За то, что оказался слабее этого выродка. Не надеюсь, что ты сейчас поймешь, почему я позволил мерзавцу подвергнуть тебя унижению. В твоем возрасте я тоже не понял бы…

— Я не настолько тупой, — произнес Матвей с обидой.

— Это радует, — усмехнулся дед, не обратив внимания на то, что Матвей его перебил. — И на девчонку эту зла не держи. Я не оставил ей выбора.

— Она не пострадала? — спросил Матвей.

— Яромила Морозова, верно? — Дед качнулся на пятках. — Она тебе нравится?

— Да, но это не имеет никакого значения. Яра выбрала другого.

— Бестужева? Ей не позволят выйти за него замуж. Жаль, что она выбрала не тебя.

Матвей перестал что-либо понимать. Мало того, что дедушка извинился перед ним… впервые в жизни! Так еще и Яру принял бы, как супругу внука?

— Пожалуй, это к лучшему, — продолжил дед. — Я не возражал бы против вашего брака. И то, что ее отцу принадлежало, отдал бы в качестве приданного. Не надо на меня так смотреть, Матвеюшка. Не делай вид, что ты ничего не знаешь.

— Но? — мрачно уточнил Матвей. — Вы сказали «бы», значит, возражать будете. Почему?

— Рано или поздно ты узнаешь то, что не сможешь скрыть от Яры. И это положит конец вашим отношениям. Положило бы, если бы вы встречались.

— Узнаю… что?

Этого вопроса можно было и не задавать. Дед умеет хранить секреты.

— Обстоятельство непреодолимой силы. Хотя я предпочел бы, чтобы ты никогда о нем не узнал. Матвей, мне важно услышать твой ответ. Ты принимаешь мои извинения?

— Я закончу училище. И после буду поступать в академию безопасников. Мне придется отказаться от рода?

— Саша знает? — Дед приподнял бровь.

Выходит, дядя не все ему рассказал? Матвей кивнул.

— Не возражаю, — сказал дед. — Даже помогу, если попросишь. С репетиторами.

Где-то далеко в лесу, наверняка, сдох медведь. И не один, а целое семейство.

— Я принимаю извинения. И, в свою очередь, прошу прощения за то, что не смог решить конфликт как-то иначе, — произнес Матвей.

— В следующий раз, внучок, по яйцам бей, — посоветовал дед без тени улыбки.

Они ужинали вместе и разговаривали на отвлеченные темы. Но в голове у Матвея, как заноза, засела мысль об обстоятельстве непреодолимой силы. Дед имеет прямое отношение к тому, что случилось с Морозовыми? Или все же косвенное? Одно ясно наверняка, он точно знает, что произошло на самом деле. Знает о том, что Яра — эспер. И уверен в том, что Яра рано или поздно возненавидит Матвея. Есть над чем поразмыслить.

В училище полковника Нестерова, мягко говоря, не любили. И вздохнули с облегчением, когда приказом вышестоящего начальства его перевели в Мурманск «для дальнейшего прохождения службы». Так как виновником этого события, как ни крути, был Матвей, положение его среди кадетов не ухудшилось, как на то надеялся Нестеров. А очень даже наоборот. Никому из офицеров не пришло в голову отстранить Матвея от занятий с барышнями из гимназии. И, значит, встреча с Ярой неизбежна.

Матвей не успел подойти к Яре до начала занятий. Зато Митя Вяземский в красках живописал ему дуэль, что состоялась между Ярой и Ольгой сегодняшним утром. Митя дружил с Лерой Сенчиной, старшекурсницей, от нее и узнал подробности.

— Официальная причина — пощечина, что Михайлова влепила Романовой, — сказал Митя. — Но все уверены, что Михайлова спровоцировала Романову из-за тебя.

Кто-то должен был устроить встречу Нестерова и Яры. Матвей так и предполагал, что без Олечки Романовой не обошлось. А его позвала химера. Она свалилась буквально ему на голову, кусалась и пищала, требуя следовать за ней.

— Глупости, — отмахнулся Матвей. — Я не встречаюсь ни с Романовой, ни с Михайловой. Если они что-то там не поделили, это их проблема.

Он даже подумал, что не стоит провоцировать новую сплетню, вызывая Яру на разговор. Но она подошла к нему сама. Во взгляде — отчаянная решимость. И, что обидно, страх.

— Матвей, я хочу извиниться… — начала она.

— Не стоит, — перебил он. — Ты все сделала правильно.

— Ты так считаешь? — Яра усмехнулась. — Но я о том, что своими необдуманными поступками спровоцировала эту ситуацию.

— Все в порядке, Яра, — сказал он. — Я рад, что ты не пострадала. Это главное. — Он не хотел спрашивать, но не удержался. — Ольга натравила на тебя Нестерова? Это правда?

Яра едва заметно кивнула.

— Зря ты с ней связалась.

— Определенно, — согласилась она. — Но больше я не позволю ей собой манипулировать. Ладно, Матвей, мне пора. Прими мои искренние извинения. Мне, правда, очень жаль.

— А мне — нет. — Он улыбнулся. — Извинения приняты.

Последнее Матвей сказал исключительно ради спокойствия Яры. Он не держал на нее зла, не винил в случившемся. Но, кажется, от этих слов ей будет легче.