Дочь врага Российской империи. Гимназистка

Глава 12

Степан подробно объяснил, что такое эмпатия, телекинез и прочие способности эсперов. Заодно, войдя во вкус, рассказал и о магии. Кое-что я от Матвея слышала, например, об уровнях или степенях магической силы. Но, оказалось, это далеко не всё.

Местная магия, в принципе, разная: стихийная, системная, кровная, природная. Особняком — некроманты, которые работают с мертвой энергией. Эсперы, и вовсе, привилегированная каста. Как я поняла, исключительно из-за того, что дар этот редкий. И… мужской.

К слову, среди сотрудников этого заведения я не видела ни одной женщины. Разве что тут, в столовой, на раздаче.

— Женщина не может быть эспером? — спросила я. — Ни одной не было?

— Если и были, я о них не знаю, — ответил Степан. — Тут палка о двух концах. С одной стороны, женщине трудно быть эспером. Испод — место опасное, там такие твари водятся, что одной магией не одолеешь. Нужны сила, выносливость, ловкость.

Что-то я там ни одной твари не заметила. Наверное, Александр Иванович ошибся. Хотя… понимал же он, что я не мужчина…

— С другой, — продолжал Степан, — этот дар не наследуется по мужской линии.

— Э-э…

— Ты совсем еще ребенок, — вздохнул он. — Вот ты… похожа на папу и на маму, так?

Мне не нужна была лекция по основам генетики, но я согласно кивнула.

— На кого-то больше, но суть в том, что ты унаследовала черты обоих родителей. С магией иначе. Дар наследуется целиком от одного из родителей, часть — по мужской линии, часть — по женской. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Ага, — кивнула я. — То есть, у эсперов-мужчин дети-эсперы не получаются.

— Именно, — обрадовался Степан. — Но и женщины под вопросом.

— Потому что женщин-эсперов нет, — добавила я.

— Не было, — возразил он. — Однако Александр Иванович утверждает, что ты что-то видишь в Исподе.

— Вижу, — подтвердила я. — Кроваво-красные облака, например.

— Может, ты о них где-то слышала? — прищурился Степан.

— Может. — Я не стала возражать. — Я память потеряла после пожара. Так что, может, мне показалось.

Вот что-то нет никакого желания ломать систему. Ведьма я, и точка. Мало мне клейма на всю биографию⁈ Первая женщина-эспер точно станет подопытным кроликом. А если… размножаться заставят⁈

От такой перспективы у меня аппетит пропал. Или я наелась. Но на тарелку с оставшимися на ней пирожками я уже не облизывалась.

— Не расстраивайся, память вернется, — утешил меня Степан.

Он, и правда, не мог слышать мои мысли, иначе понял бы, из-за чего у меня испортилось настроение.

— Ошибся Александр Иванович или нет, будет понятно лет через десять, — продолжил Степан. — Способности эспера раскрываются после восемнадцати лет.

Обрадовал! Это лет десять за мной будут наблюдать? Хотя… Все одно, будут. Ведьмовской дар ни с того, ни с сего расти начал. Оставят они меня без присмотра, как же!

— А мы сейчас… где? — спросила я, поколебавшись.

Все же в столь юном возрасте есть свои преимущества. Мне позволительного многого не знать.

— Управление Государственной службы безопасности Российской империи, — отчеканил Степан. И улыбнулся. — Где ж еще, малышка?

Ага, глупость спросила. Тут, наверное, все дети знают, где служат эсперы. Ой, и правда…

— То есть, эсперы всегда… на службе госбезопасности? — Я уставилась на Степана, старательно тараща глаза.

— В основном, да. Есть еще отделы, а где, тебе знать необязательно.

— Секрет?

— Секрет, — согласился Степан. — Ты наелась? Любопытство твое я удовлетворил? Тогда шагом марш в обратном направлении.

Как минимум, один отдел должен быть при императоре. Это ж невозможно, чтобы император — и без эспера. И какие-нибудь секретные объекты, вроде того, где работал мой отец.

Мой отец? Пожалуй, мне все легче давалось это слияние с Яромилой Морозовой. Это хорошо, меньше опасности выдать себя глупым поведением. Только бы какой-нибудь эспер-телепат не вздумал бы читать мои мысли. Степан сказал, что это неприятная процедура, что проводится она при крайней необходимости, что получить разрешение сложно.

Никто не будет копаться в голове маленькой девочки без особой причины. Только мерещилось мне, что девочка-эспер, пусть и под вопросом, причина веская. Сейчас я во всем видела подвох. И возвращаться в кабинет Александра Ивановича как-то не хотелось.

— Я наелась, но есть еще вопросы.

Степан закатил глаза, однако терпеливо ответил:

— Задавай.

— А вот… пилоты разума… тоже эсперы?

— Нет, это другой дар. Это способность становиться единым целым с механизмом. Как бы тебе объяснить…

— Не надо, — смилостивилась я. — Сама разберусь.

— В школе узнаешь, на занятиях по теормагии, — пообещал Степан. — Ты в каком классе? В первом?

— Не помню, — ответила я. — Но читать и писать умею.

— Еще вопросы?

— Да. А что я делаю… в управлении Государственной службы безопасности? Вы еще не решили, что со мной будет? Меня накажут… за проклятие?

— Яра, где ж еще тебе быть, — вздохнул Степан. — В приюте? Ты и так… нестабильна. Наказывать тебя не за что. Ты просто… ждешь.

— Жду? Чего?

— Кого. Опекунов.

— К-каких?

Я разволновалась всерьез, оттого и начала заикаться. Не все родственники исчезли? А кто еще захочет опекать такую, как я!

— Подробностей не знаю. Александр Иванович сказал, что разрешение они получат уже сегодня. Это всё?

Степан определенно выражал нетерпение. У него, небось, своих дел полно. А у меня от волнения все вопросы из головы вылетели.

Откровенно говоря, не от волнения, а от страха. Кому меня отдадут? Что это за люди? Как они будут ко мне относиться?

— Яра, ты сильно не переживай, — сказал Степан. — Абы кому точно не позволят быть твоими опекунами. Теперь ты под нашей защитой.

— Ага, — согласилась я.

Все именно так, как я и предполагала. В покое меня не оставят, будут присматривать.

А, может, это к лучшему? Как дочь врага государства я не представляю никакой ценности. Когда Николай Петрович следователя вызвал, тот лишь отмахнулся, не пожелал выяснять, кто пытался меня убить. Но будущего эспера-женщину будут, как минимум, охранять.

Главное, придумать, как самостоятельной стать. А то ведь заставят… детей с даром эспера рожать, в рамках эксперимента. Но впереди лет десять, выкручусь как-нибудь.

Напоследок я все же озадачила Степана, попросила принести мне газеты или журналы, любые, чтобы не умереть от скуки в ожидании опекунов. К счастью, детских книжек в управлении не нашлось, и газет он притащил целую пачку.

На первой же статье я и уснула. И кофе не помог.

Разбудил меня Александр Иванович.

— Яра, пойдем. Пора возвращаться.

— Куда? — пробормотала я спросонья.

— В Москву.

— А мы… где?

— В Петербурге.

Тут я окончательно проснулась. А ведь могла бы и раньше сообразить, что управление Государственной службы безопасности Российской империи находится в столице. Хороший телефончик мне Матвей подсказал…

Уточнить бы, во что ему эта помощь выльется. Ведь навряд ли это телефон службы спасения.

Однако поговорить с Александром Ивановичем я не успела. Он утащил меня в Испод, едва я натянула пальто и шапку.

Я таращилась изо всех сил, пытаясь рассмотреть что-то кроме причудливо окрашенного неба, но сквозь мутные стекла несуществующих очков не видела практически ничего. Только темные пятна: очертания то ли камней, то ли деревьев. Все те же три шага в вязком, как желе, воздухе. И резкая, до слез, боль в глазах.

— Яра, послушай…

Александр Иванович присел на корточки рядом со мной. Заметил слезы, стер их с щек подушечками больших пальцев.

— Глупый ребенок. Ты пыталась увидеть Испод? Рано, Яра. Рано.

Прозвучало это тихо. И даже как-то… нежно, что ли? Так мог бы обращаться отец к дочери.

— Я не мужчина, — пробурчала я, исключительно из вредности. — И не буду эспером.

— Посмотрим. Я другое хотел сказать. Используй шанс, что дала тебе судьба. Радуйся жизни, учись. И не думай о будущем.

Не думать о будущем? Странный совет. Однако я согласно кивнула.

— Хорошо. Спасибо вам, Александр Иванович. И… Матвею передайте…

Я замолчала, пытаясь понять, угадала или нет. Кажется, они близко знакомы.

— Что передать? — усмехнулся Александр Иванович.

— Спасибо. И не ругайте его, пожалуйста. Я обещаю, что забуду этот номер. И никому не скажу…

— Нет, милая моя. Номер не забывай, — возразил он, перебивая. — Если что, непременно звони. У тебя мое личное разрешение. Пойдем, тебя ждут.

Он поднялся, а я, наконец, осмотрелась. Мы стояли на тихой улочке, у деревянного забора, выкрашенного в синий цвет. Напротив калитки росла липа. Ее я опознала исключительно потому, что изучала ботанику. Все же зима, деревья голые.

— Выше нос, — сказал Александр Иванович и толкнул калитку.

Асфальтированная дорожка вела к дому. К крыльцу, облицованному рыже-бежевой плиткой. А дом был кирпичным, одноэтажным, с деревянными ставнями на широких окнах.

Мы точно в Москве? Скорее всего, где-то на окраине…

— Наконец-то! Мы заждались! Проходите, проходите!

На крыльцо вышел хозяин дома, и я чуть не взвизгнула от радости. Он все-таки не забыл об обещании!

Николай Петрович приглашающим жестом распахнул дверь.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Александр Иванович. — Все формальности улажены. Прошу прощения, у меня много дел.

— Ларочка огорчится, — вздохнул Николай Петрович. — Но я понимаю. Благодарю вас, Саша.

А ведь они знакомы. И знакомы хорошо…

Я перевела взгляд на Александра Ивановича, и он улыбнулся мне, подмигнул — и исчез.

— Мила, заходи в дом, холодно, — поторопил меня Николай Петрович.

Он помог мне снять пальто и отвел в гостиную. Там, на кожаном диване, сидела женщина: миниатюрная, немолодая. Черные волосы гладко зачесаны и уложены на затылке в витиеватый пучок. Острый нос, жесткий взгляд, поджатые губы. Темно-синее платье и белый кружевной воротник.

У ног женщины лежал огромный пес: черный дог с белым пятнышком на груди. Едва я вошла, дог поднялся и направился ко мне, цокая когтями по паркету. А я ему обрадовалась. Всегда хотела собаку, но не могла себе позволить. И хорошо, что не завела. С кем бы остался пес после моей казни?

— Мила, не бойся, он только понюхает, — сказал Николай Петрович. — Лорд — умный мальчик.

Я протянула Лорду руку. Он обнюхал кисть, ткнул влажным носом в ладонь, вильнул хвостом и вернулся к хозяйке. Принял. А вот жена Николая Петровича мне не обрадовалась.

— Какое убожество, — поморщилась она, смерив меня презрительным взглядом.

Поздороваться я не успела, а после этих слов язык, и вовсе, прилип к нёбу.

— Николаша! — Она повернулась к мужу. — С этим надо срочно что-то делать!

— Делай, как считаешь нужным, Ларочка, — ответил ей Николай Петрович. — Поезжайте в ателье или вызови портниху на дом. Наверное, сегодня проще купить готовое платье?

Так это она не обо мне, а о моей одежде? Я выдохнула.

— Здравствуйте…

И замолчала. Как мне к ней обращаться?

— Лариса Васильевна, — произнесла она. — Так это ты проклятьями разбрасываешься?

— Это… случайно получилось.

— Ведьма не должна полагаться на случай, — строго сказала Лариса Васильевна. И повернулась к мужу: — Николаша, покажи Яромиле ее комнату. А я, пожалуй, позвоню Любочке. Пусть снимет мерки и найдет какое-нибудь готовое платье, на первое время.

Мы с Ларисой Васильевной определенно друг другу не понравились. Однако она приняла меня в своем доме, пусть и по просьбе мужа. И рядом Николай Петрович, который не даст меня в обиду. На крайний случай, у меня есть телефон эспера из Государственной службы безопасности Российской империи. Жизнь определенно налаживалась.

А я последую совету Александра Ивановича. Буду радоваться жизни и учиться. И не думать о будущем. День, когда мне придется вспомнить об обещании, данном богине Маре, непременно настанет. В этом нет никаких сомнений.