Жизненная сила

Глава сорок первая

Даже на расстоянии Уошен могла с полной определенностью сказать, что к ним приближаются Бродяги. Даже несмотря на то, что на них была черная форма войск безопасности, а кожа отчасти потеряла свой прокопченный вид и изменилась под влиянием новой пищи, она видела, что это Бродяги.

Запуск двух двигателей был наполовину произведен, и пятеро Бродяг спокойно спускались по узкой улочке. Если бы они видели Уошен так же, как она их, то, без сомнения, она была бы обречена. Внимательный взгляд» вспышка лазера и то, что осталось бы от ее нового тела, было бы тут же принесено в жертву новому Премьеру. Но она быстро напомнила себе, что выглядит совсем не так, как бывшая Уошен. У нее было другое имя и другое тело, способные обмануть любую подозрительность. К тому же, лицо ее скрывалось под маской из чужой кожи, придававшей ей совершенно незнакомый вид. А ее самой давно уже, в общем-то, не существовало. Капитан первого ранга Уошен умерла тысячи лет назад. Лидер Преданных Уошен умерла сотни лет назад. И обе эти женщины, скорее всего, давно забыты людьми, поглощенными другими делами и заботами.

- Очень вкусно,- прошептала она.

- Что? - переспросил один из сидевших рядом.

- Мороженое! - Она улыбнулась и снова погрузила ложку в мягкую коричневатую горку. - Давно я не наслаждалась таким прекрасным шоколадом.

Памир согласно кивнул. На нем было надето красивое лицо и, как и на Уошен, плотно сидела простая темно-желтая роба, позволявшая принимать их за членов какой-нибудь из многочисленных религиозных организаций рационалистов. Как принадлежавшие к церкви люди, они в любой момент были готовы начать всевозможные проповеди, и потому большая часть их соседей предпочитала избегать каких-либо разговоров с ними. Это было весьма удобным прикрытием для двух человек, желавших спрятаться в самом сердце огромного Корабля.

Третий член их маленького отряда казался еще более Импозантным. Высокий и крупный, он медленно поднимал кружку с какой-то тухлятиной, делал отверстием для еды несколько больших глотков, каждый раз насвистывая что-то неопределенное дырой для дыхания.

- Прекрасное место, прекрасное, - разливался переводчик.

Памир переглянулся с Уошен, позволив себе усмехнуться.

- Ну, как твое пойло? - поинтересовался он у Бесшабашного, состоявшего в основном из пластика и спрятанных моторов. Внутри него сидел скрюченный Локи, который мог видеть и слышать все, что видел и слышал содержавший его муляж. Во рту аппарата находился проницаемый пластик, и портативный компьютер передавал через него команды - как двигаться и что говорить. Локи был пассажиром, грузом. Такой способ еще с ранних дней Корабля часто весьма успешно использовался контрабандистами. И сейчас Памир посчитал, что ввиду острой нехватки времени и весьма специфической задачи такой род маскарада подойдет лучше всего.

Псевдоголос вновь засвистел, отвечая на вопрос Памира.

- Мое пойло дивное!

- Но что же в нем хорошего? - возмущенным голосом проповедника начал Памир. - Разве ты не помнишь, о чем мы с тобой говорили?

- Решение этого вопроса давно похоронено в море хаоса, - ответил Бесшабашный.

- Вот именно, - хором подхватили оба его собеседника и одновременно погрузили свои ложки в ароматное мороженое.

- Да, в море хаоса, - задумчиво повторила Уошен, глядя на Бесшабашного. И дыхание ее невольно участилось.

Гуляя по улицам и рассматривая странных чужих и не менее странных людей, спешивших по своим странным делам, Бродяги пытались осуществлять, так сказать, тотальный контроль. Нет, они отнюдь не были напуганы бесконечным космополитическим пространством Великого Корабля. На их улыбавшихся лицах и в насмешливых внимательных глазах не возникало ничего, кроме напряженного презрения, характерного для полицейских любых эпох и любого мира. Высокочувствительные датчики автоматически исследовали все странные тела вокруг, выдавая их секреты и доказывая, что бояться на улицах, в общем-то, совсем нечего.

И все-таки.

В глазах Бродяг таился нервный, детский, изматывающий страх.

Когда они подошли к кафе, Уошен быстро изучила их всего лишь посредством собственных внимательных глаз и опыта. Ясно, что эти пятеро провели всю свою короткую жизнь, готовясь к этому дню. К этой превентивной прогулке. Они всегда знали, что будут на борту Великого Корабля, возвращенного Строителям. Они прекрасно изучили свои роли и тысячу раз прорепетировали всевозможные сценарии развития событий - сценарии, без сомнения, написанные Миоцен - и, как любые дети, вели себя сейчас в полном соответствии с определенными для них ролями.

Наконец они здесь! Наконец они участвуют в управлении Кораблем! В конце концов, свершилось то, что было обещано им Тиллом, явившимся именем погибших Строителей! И они готовились к этому моменту с первого дыхания, с первого слова!

Но, несмотря на столь ясную предысторию и на отлично затверженные уроки, реальность места начинала кружить их неопытные головы. Вифкон поприветствовал их своим хвостом, и один из молодых Бродяг тут же сделал судорожное движение, словно парируя удар. Золотая птичка-ручеек присела на закованное в броню плечо и собиралась только спеть о чем-то хорошем, но была согнана неумолимой рукой. Потом сидевший за соседним столом и, вероятно, что-то знавший о Бродягах человеческий ребенок сказал:

- Это вам! Жук! Подарок! - и все увидели на его протянутой ладони огромное зеленовато-коричневое насекомое.

Впрочем, жук оказался тараканом, которого малыш поймал, вероятно, под одним из столиков.

Бродяга взял подарок и направил на его тельце и дрыгающиеся ножки датчики. Потом вопросительно посмотрел на товарищей, но, не получив никакой поддержки, решил, что надо сделать что-нибудь вежливое.

И потому засунул таракана в рот и разжевал.

И то, что перед этим представляло собой просто тихую улицу, окуталось подлинно смертельной тишиной. Пассажиры и несколько членов команды, не занятых на работе, затаили дыхание в ожидании, пока Бродяга проглотит таракана. И тогда он вдруг понял, что поступил не правильно, и растерялся. Что же надо сделать теперь? К счастью, ему вовремя вспомнился один из уроков, и он громко, с неуклюжим шармом произнес:

- Какой замечательный вкус!

Потом засмеялся, всеми силами стараясь скрыть от маленькой аудитории свое замешательство. Все с облегчением вздохнули.

В этой крошечной драме заключался большой урок, и Уошен поглядела на Памира, который, в свою очередь, быстро кивнул ей, сообщая, что он все видел и понял.

О Старом Премьере и о ее старых, покрывшихся пылью капитанах мало кто жалел. Переворот совершился быстро, практически бескровно, и потому новая власть - по каким бы мотивам она ни совершила переворот - обладала определенным обаянием, не говоря уже о других хороших качествах, всегда привлекавших туристов.

Эти Бродяги были совсем новым сортом людей, необычным и неизвестным, и потому так или иначе ими интересовались и их принимали.

Патруль продолжал обход и скоро добрался до столика Уошен. Бегло оглядев компанию, они не обнаружили ничего подозрительного и собирались пройти дальше. Но начальник патруля - сильная женщина с шоколадным загаром - все же заколебалась, увидев в этой троице что-то необычное. Она в упор посмотрела на Уошен, и та слишком поздно поняла, что неестественно внимательно разглядывает самого юного из полицейских с милым подвижным лицом и серыми глазами с поволокой. Он очень напоминал Дью.

Наверное, один из его далеких внуков.

- Прошу вас, ваши удостоверения личности, - решилась женщина.

Остальные Бродяги остановились и стали исподтишка глядеть на происходящее с профессиональным нетерпением.

Уошен, а потом и Памир предъявили свои новые имена и образчики кожи других людей. Последним исполнил просьбу Бесшабашный, действуя в полном согласии со своей природой - в переводчике бушевал целый шквал недовольных пронзительных звуков.

- Вы, конечно, власть, но я вас, конечно, презираю! Женщина, казалось, поняла эти звуки.

- Да, мы власть, но мы уважаем всех вокруг, - серьезно заметила она. Имена проверяемых были сверены с общим списком, все оказалось нормально, женщина вежливо поблагодарила. - Спасибо за полезное сотрудничество.

- Рады помочь, - за всех ответил Памир.

И Бродяги были уже готовы уйти, но почему-то все не двигались с места. Женщина даже сделала полшага вперед, но потом еще раз быстро оглядела Уошен и осторожно спросила:

- Почему вы не одобряете нас?

- С чего вы взяли? - довольно грубо ответила Уошен.

- Взяла. - В лице и манерах женщины было что-то от Ааслин, и вообще она меньше всех в этой пятерке походила на Бродягу. - Вы игнорируете нас, - с затаенным гневом продолжала она, тряхнула головой и добавила: - Вы считаете себя разумной интеллигенцией. Как я понимаю, на вас форма рационалистов, но… но вы не можете понять и сотой доли моего внутреннего мира. Разве не так?

- Может быть, отчасти и так, - согласилась Уошен.

Женщина направила на нее сканер в поисках малейших отклонений от нормы, какой-нибудь зацепки для еще более подробного исследования. Повисло неловкое молчание, и Уошен заговорила первой.

- А вот насчет вашего собственного мира. Этого Медулла оссиум…

- Что?

- Он кажется очень таинственным. И, я думаю, ни на что не похожим.

Женщина пожала плечами и, заставив себя говорить миролюбиво, процитировала одну из максим рационалистов: «Правильно поставленный вопрос рассеивает любую тайну».

- Где вы родились?

- В Хаззе.

- Когда?

- Сто пять лет назад.

- Город Хазз… Это на Медулле? - протянула с удивлением Уошен, стараясь припомнить, встречалась ли она когда-нибудь с этой женщиной.

- Да.

- Всегда?

Женщина почти проглотила наживку, но заколебалась и осторожно ответила, но не Уошен, а всем присутствовавшим:

- Медулла оссиум - небольшой мир, и с тех пор, как там живут люди, все так или иначе сделано Бродягами.

Уошен сидела неподвижно и молча. Тогда женщина обратилась к Памиру:

- Пожалуйста, сэр. Вы тоже можете задать какой-нибудь вопрос.

Псевдолицо сморщилось и громко объявило:

- А когда я смогу спуститься вниз и своими глазами посмотреть этот ваш Медулла оссиум?

Она начала сканировать Памира, и остальные полицейские, словно случайно, встали полукругом рядом со столиком, с разных точек направив на Памира свои сонары и приборы с инфракрасным излучением.

- Можно отправиться хоть сейчас! - смеясь, ответил ему молодой Бродяга с глазами Дью.

Конечно же, он имел в виду - отправиться в роли пленного.

Но женщина сурово посмотрела на подчиненного, не одобряя таких глупых выходок, и спокойно пояснила:

- Туры начнутся в самом скором времени. Это прелестный мир, и я уверена, что он'станет весьма популярным местом для туристов.

Некоторые пассажиры согласно закивали, вероятно, также желая отправиться в путешествие.

Но тут Бесшабашный громко рыгнул, привлекая тем самым всеобщее внимание.

- - А у меня есть вопросик и получше,- заявил он.

- Пожалуйста.

- Могу ли я присоединиться к Бродягам?

Всем стало неловко, но женщина с обаятельным спокойствием улыбнулась и дала вполне достойный ответ.

- Не знаю, но когда я снова увижу Тилла, непременно спрошу его об этом…

Окончание ее ответа было прервано неожиданным толчком.

Толчок был резким и быстрым, но все его заметили. Сидящие за соседними столиками с удивлением поглядели вниз, обратив при этом внимание и на то, как плеснулись напитки в стаканах. Стены и потолок на мгновение пошатнулись.

За неожиданным движением пришел и звук. Это был низкий, очень низкий рев, шедший откуда-то сверху, разносившийся вдоль улиц и уходивший в глубины Корабля.

Уошен изобразила крайнее удивление.

Но Памир использовал ситуацию в своих интересах. Он выпрямился, посмотрел на офицера и голосом, будто бы едва сдерживавшим дрожь, спросил:

- Что за фигня?

Начальник патруля и знать ничего не знала. И какое-то время Бродяги были растеряны точно так же, как остальные.

- Это, наверное, столкновение, - предложила разумное объяснение Уошен и переглянулась с собеседниками. - Должно быть, комета. Мы приближаемся к очередной черной дыре… кометы с соседней звезды бомбардируют нас.

Эти слова поползли по кафе и дальше по длинной улице.

Бродяги попытались поверить Уошен, но вскоре по своим каналам услышали заявление, объясняющее все происшедшее. Кривясь, как от боли, женщина повернулась к своим коллегам.

- Один из наших двигателей… сломался… - Но потом она сообразила, что такая откровенность в публичном месте недопустима, и уже с улыбкой добавила: - Но все находится под строгим контролем. - Впрочем, ее тон и выражение лица свидетельствовали о совершенно обратном.

Люди вокруг сидели с испуганными Лицами; кто-то нервно смеялся. Чужие выражали свою реакцию на происшедшее то полным спокойствием, то целым зарядом выпущенных в воздух феромонов. Кафе наполнилось густыми странными запахами и пронзительными нерасчленимыми звуками.

По каналу безопасности пришло второе сообщение. Женщина-офицер вскинула голову, на секунду привлекая всеобщее внимание.

- За мной! - крикнула она полицейским. - Немедленно!

И пятеро Бродяг бросились бежать во всю мочь.

Но это только усилило панику. Дельцы, сидевшие за столиками, принялись судорожно узнавать подробности как по официальным каналам, так и по бесчисленному множеству частных. Голографические изображения покрыли столы, гранитный пол и заплясали в вонючем воздухе. Один из двух работающих двигателей Корабля неожиданно остановился - больше ничего нельзя было утверждать с уверенностью. Тысячи самодеятельных экспертов уверяли, что никакие ошибки, даже дикие комбинации ошибок не могли бы привести к остановке и уж, конечно, к катастрофе. Снова и снова, все чаще и чаще зазвучало в разговорах слово «саботаж».

В течение трех минут ответственность за трагедию взяли на себя шестьдесят пять человек из каких-то неведомых организаций.

Уошен быстро взглянула на Памира.

Он посидел еще какое-то время молча, потом, спокойно объявив, что им надо идти, поднялся. Поглядев на улицу в обе стороны, словно решая, куда им следует направиться, чтобы оказаться в наибольшей безопасности, он, подхватив Бесшабашного под острый локоть, вдруг коротко и с решительным жестом бросил:

- Туда.

Перпендикулярно к улице шел узкий, плохо освещенный туннель.

Памир бок о бок с псевдочужим прошли контрольные двери и оказались в густой теплой атмосфере. Вскоре туннель сделал поворот вправо, и вдалеке показалась маленькая фигурка, изо всех сил бегущая им навстречу. Черная форма делала ее почти неразличимой в полутьме.

Троим разойтись в этом узком тоннеле оказалось совершенно невозможно.

В результате столкновение было неизбежным, но односторонним. Офицер безопасности оказался на спине, а над ним склонилось непроницаемое лицо чужого.

- Извините, - пробормотал Памир, протягивая офицеру свою большую руку.

Бродяга вдруг дико завизжал, и тут же из-за угла показался целый взвод, спешивший на помощь своему попавшему в беду командиру.

Они тут же вытащили оружие, и командир крикнул:

- Всем стоять!

Но Бесшабашный остался верен свой природе.

- Я стою здесь, а вы там, - прорычал он.

Тогда раздался залп, оголивший белые керамические кости и развесив мясо ошметками. Впрочем, автомат продолжал наступать на взвод, отчаянно ревя через переводчика:

- Нет, нет, нет, нет!

В дикой панике Бродяги открыли по чудовищу беспорядочную стрельбу.

Голова отлетела, ноги подкосились, спаленные лазерами, и все большое тело Бесшабашного рухнуло на тумбообразные колени. Следующий выстрел разрезал пополам его тело, обнажив человека, спрятанного в специальной камере в виде прозрачного силиконового конверта.

Локи не мигая смотрел на вооруженных офицеров, и на лице его не было ничего, кроме ужаса и парализующего удивления.

Стоя неподалеку, Уошен видела его расширившиеся глаза.

Все лазеры были направлены на спрятанного человека, и пройди еще несколько секунд, Бродяги, может быть, узнали бы в нем своего, опустили бы лазеры и помогли бы Локи выбраться из прозрачного конверта, но Уошен бросилась вперед, закрывая собой сына, и дико закричала:

- Нет!

Они выстрелили.

И последнее, что видел Локи, была его мать, все пытавшаяся закрыть его своим телом. Но последовала яркая пурпурная вспышка, вслед за которой вновь наступила вечная темнота.