Живи и ошибайся

Глава 4

Повезло, что до сельца (так сейчас называют помещичьи усадьбы) Дужонино нам выделили сопровождающего. Да и кого-то верхом на лошади отправили впереди, чтобы заранее предупредить обитателей поместья. Тут всего-то три версты (примерно столько же и в километрах), но лучше иметь провожатого и не петлять. Если бы знали, что усадьба близко, не стали бы ночевать в селе. С другой стороны, для нашей легенды такая остановка пошла на пользу.

Батюшка Михаил из сельской церкви уже там, в поместье. Дядя вот-вот помрёт и служитель культа отправился его исповедовать. Так что мы должны прибыть очень вовремя. Собственно, на это и был расчёт. Чем меньше я буду общаться с дядей, тем лучше. Главное, чтобы свидетели передачи наследства присутствовали.

Мой напарник, как и я, сохранил своё реальное имя, но изменил фамилию. По документам он значился Алексей Михайлович Данилов из рода Даниловых Курской губернии. По какой причине его занесло в Америку, пусть сам сочиняет. Меня порадовало в описании то, что родов Даниловых на территории России было больше шестидесяти. Надеюсь, что ни с кем из них Алексей не пересечётся. Он вообще дальше этого района не планировал уезжать. По негласному договору я продам ему одну из деревень «на кормление» и участок земли под выпас. Владение лошадьми у нас будет совместное, но основные хлопоты по их разведению лягут на Алексея.

В ближайшее время доходов от лошадей не будет, по этой причине мы усиленно займемся развитием сельского хозяйства на своих землях. Где-то в повозке упакованы в теплые вещи семена, картофель, на одну из лошадей навьючен пакет с удобрениями. Зачем, я не понял, но возражать уже поздно. Предположу, что удобрения нужны конкретно на этот год. Дальше сам буду следить, как и чем землю в 19 веке обогащают.

Информации по двуполью, триполью и прочей сельской науке припасено было много. За своё ночное дежурство я успел пробежаться по верхам, не сильно вникая. Меня больше беспокоила наша история переезда из Америки в Россию. Выдвинулись мы, оказывается, из Пенсильвании, конкретно из Филадельфии. Посмотрел я карту Америки, схему сезонной погоды, чтобы немного ориентироваться в климате тех мест, и почитал немного историю тех мест начала девятнадцатого века.

Про переселение индейцев и «дорогу слёз» тоже полистал информацию. В целом подготовился, чтобы отвечать на вопросы. Самым слабым местом легенды было название корабля. Не нашёл дед (или это Алексей собирал документы?) подходящего имени, предложив остановиться на «Звезде» (Star), наиболее популярном у моряков. Само время путешествия выбрано удачно. Англо-американская война давно закончилась. Множество торговых судов бороздят просторы океанов. На одном из них мы и прибыли в Лиссабон, оттуда водным путем в Венецию и далее уже по суше.

Буду надеяться, что в это время среди помещиков не так много интеллектуалов и наша история, шитая белыми нитками, прокатит. Со временем всё забудется, недостающие детали народ сам сочинит. М-да… со временем… Снова волна злости на деда окатила меня. Как он посмел?! «Любящий» родственник и экспериментатор хренов! Почему он решил, что для меня путешествие в это время будет благом? Я городской житель в каком-то там поколении. У родителей даже дачи никогда не было. Все мои знания о сельском хозяйстве крутятся вокруг кухни. Да, я разбираюсь, какой картофель с повышенным содержанием крахмала, а какой содержит больше белка, но знать не знаю, когда его сажают.

И вообще, что здесь выращивают? Засуха в Бузулукском районе не редкость. Достаточно вспомнить страшные голодные двадцатые годы, когда случился неурожай, а большевики выгребли все запасы зерна. Приходилось мне видеть в интернете информацию о людоедах и фото остатков людей. Запомнилась одна картинка: мужик и баба позируют перед фотографом, а на столе перед ними голова и что-то ещё «мясное», оставшееся от человека. Большевики каннибализм осудили, многих людоедов арестовали, после расстреляли. Проводили расследования, как будто и без этого не были ясны причины: засуха и «перегибы» на местах.

Дед умудрился отправить меня в зону рискованного земледелия. Нужно у Алексея потом расспросить подробнее, что именно он планировал и почему нельзя было выбрать другое место. В перечне скачанной информации был пункт по климату, засухам, и это меня совсем не радовало.

Додумать мысль я не успел. Поворот дороги вывел нас к воротам. Похоже, мы прибыли на место и нужно настраиваться на встречу с «дядюшкой».

Сопровождающий нас крестьянин спешился, потом долго кланялся и что-то там лепетал. Но мы уже сами поняли, что находимся в усадьбе Титовых. К тому же по аллее к воротам уже бежали встречающие.

Мне даже ничего делать не пришлось. Дядьки моих лошадей взяли под уздцы и повели за собой. Судя по лицам, размер животных их потряс не меньше, чем тех крестьян, у которых мы останавливались на ночлег. Так-то в этом времени уже известны тяжеловозы. Их в основном использовали в армии. Здесь, в провинции, вообще могли не встречать подобных крупных лошадей. К тому же Алексей заверял, что порода «Бельгийский тяжеловоз» еще не выведена, и мы по всем показателям первые.

Собственно, меня реакция местных на лошадей мало волновала. Пользуясь тем, что управлять фургоном не нужно, я с интересом разглядывал то место, которое теперь станет моим домом. На территории усадьбы снег был почищен, а ближе к господскому дому появилось подобие брусчатки. Усадьба в моём понимании была «классической», помещичьей. Портик с колоннами и балконом, широкие ступени парадного входа, два этажа, еще и цвета покраски штукатурки стен «как в столице» — белый и светло-жёлтый, немного грязноватый после зимы.

Тем временем народу набежало столько, что я невольно растерялся. Все галдят кланяются, выражают восторг. Небольшая заминка вышла с определением, кто именно из господ Титов и племянник барина, но тут Алексей пояснил, крикнув мне, что займется багажом и размещением животных.

Теперь эта «всенародная любовь» сосредоточилась на моей персоне. Мне помогли спуститься и повели к дому.

— Батюшка Василий Алексеевич всё сокрушался, что не сподобится лично лицезреть. А вы так удачно успели, — суетился какой-то мужичонка. — Вот здесь по лестнице извольте наверх.

После улицы я с трудом видел, куда меня направляют, и упоминание лестницы оказалось кстати. Чуть не запнулся о первую ступень.

Вообще-то я думал, что все встречающие были на улице, но ошибся. Внутри дома народа оказалось не меньше. И если во дворе был простой люд, то тут столпились уважаемые лица. Поп в рясе, мужчина с папкой, явно чиновник. Ещё парочка непонятно кого, но по виду солидных дяденек. Три девицы (эти точно прислуга), одна дородная тётка и придерживающий распахнутую дверь мальчишка лет десяти.

— Георгий Павлович Титов, — громко представился я всем присутствующим. — Прибыл из Америки.

После секундной паузы все дружно загомонили. И начали меня подталкивать в сторону спальни.

— Василий Алексеевич, племянник ваш, Георгий Павлович, — опередил меня на пару шагов один из мужчин.

Я надеялся, что встреча с дядей пройдёт без свидетелей, но половина из собравшихся в соседней комнате последовала за мной, чтобы наблюдать сцену «воссоединения семейства».

— Слава богу, — подрагивающей рукой перекрестился мужчина, лежащий на кровати. — Надеялся, ждал. Поди сюда, брательнич, облобызаю тебя.

Не знаю, чем страдал дядя, но вид имел чуть лучше, чем мумия фараона. Желтоватый оттенок кожи только добавлял ассоциаций. Да и попахивало от дядюшки сногшибающе: чем-то «болезненным» плюс парфюм, запах пищи и давно немытого старческого тела. Далее он еще что-то произнёс, похоже, на французском языке, я не понял, но заострять внимание не стал. Как бы мне не хотелось целоваться, а пришлось проявлять родственные чувства к этому полутрупу.

Одной дрожащей рукой помещик меня приобнял, я как любящий племянник согнулся в три погибели и стоически выдержал процедуру приветствия.

— Дмитрий Николаевич, посмотри, — откинулся снова на подушки дядя, — Джордж вылитый Павел!

— Вылитый, — подобострастно поклонился один из мужчин.

— Как есть Павлуша в молодости, — высунулась из-за мужских спин тётка.

— Дмитрий Николаевич, моё повеление засвидетельствуй. Всё имущество Джорджу. Ne parle pas, combien tu as vecu, dis pour quoi, — снова выдал помещик Титов нечто непонятное и замолк, прикрыв глаза.

Похоже, потрясение, вызванное моим приездом, высосало все силы из дяди. Стоявший слева от меня полный мужчина оказался врачом. Он с умным видом взял сухонькую лапку помещика и, достав солидные карманные часы, стал считать пульс, всем своим видом демонстрируя, как важно то, что он делает.

Я, оглядевшись по сторонам, получил еле заметный кивок ещё от одного персонажа, который ещё и жестом показал, что из спальни можно выйти.

— Аполлинарий Герасимович Лобьев. Личный секретарь его милости Василия Алексеевича, — представился и залебезил передо мной мужчина. — Вы, Георгий Павлович, наверное с дороги-то отдохнуть хотите?

— Желательно, — кивнул я.

— Дуська, — тут же нашёл он кого-то из прислуги, — комнаты для молодого барина готовы?

Девица всплеснула руками и устремилась куда-то по коридору.

— Распустили дворню, — покачал головой секретарь и повел меня в том же направлении.

Притом что из деревни послали гонца загодя, пара часов до нашего приезда у прислуги была. И тем не менее в помещении велась активная уборка. Откуда-то из-за угла вывернул мужик с ведром воды, пробежала та же Дуська с куском ткани. Следом за ней прошмыгнул мальчишка, с трудом неся огромную подушку.

— Барину умыться с дороги, а постель после, — приостановил суету секретарь.

— Мой багаж и вещи, — припомнил я. — Всё не нужно, но пару сумок и чемодан.

— Алексей Михайлович распорядились все вещи наверх снести, — ответил мне подскочивший мальчишка. — Казал, вы тамо сами заберёте.

— Хорошо, — не стал я возражать и разбираться, куда Алексей все унёс.

Скинув с себя куртку, я действительно решил для начала умыться. Моё разоблачение вызвало повторный интерес у прислуги. Даже секретарь, стараясь, чтобы я не заметил, пощупал ткань куртки. А уж мой охотничий костюм точно поверг всех в шок. Это они еще остальные вещи не видели.

Быстро ополоснув лицо и руки, я в сопровождении мальчишки пошёл искать Алексея. В доме, как оказалось, было не два, а три этажа. Последний полноценным жилым не являлся. Возможно, комнаты предназначались для слуг или их использовали в качестве кладовых. Одну из них Алексей и оккупировал. Судя по всему, все наши вещи были уже перенесены и загружены до потолка. Сам Алексей занимался тем, что ковырял дверное полотно.

— Замок врезаю, — пояснил он свои действия. И заметив, как мои брови поползли вверх, дополнил: — Я сразу инструмент брал, да и замков разных, чтобы кому не нужно по вещам не лазили.

— Мудрое решение, — похвалил я.

— Как там дядя, как всё прошло? — отвлёкся от работы Алексей.

— Нормально. Меня приняли и признали похожим на отца, — понизив голос, ответил я. — Дядя что-то по-французски говорил. Мне твоя помощь, в качестве переводчика понадобится, я только английским владею.

— Так вы ему скажите, что не знаете этот язык, — не увидел проблемы напарник. — У меня и самого не все ладно с французским. Я его три года назад учить начал, когда мы с историческим клубом Бородинское сражение отыгрывали.

— Был французом? — невольно хохотнул я и тут же осадил себя, выглянув на лестничный пролёт. Вдруг слуга не ушёл и нас подслушивает.

Но никого поблизости не заметил. Похоже, все заняты приведением в порядок комнат. А я, собственно, за вещами пришёл, о чем и сообщил Алексею.

— Ваши слева, мои справа. По центру семена и прочие полезности, связанные с сельским хозяйством. Отдельно в коробке, — пнул он ногой, — сведения по истории, что сейчас происходит. В разных файлах по известным личностям информация.

— После почитаю. Чемодан придется разбирать. Я же не ожидал, что меня в прошлое отправят, подходящими фасонами не обзавёлся, — попенял я и занялся делом. Вообще-то не всё так плохо оказалось. Конечно, таких пиджаков, какие сейчас не носят, я не имел, но откровенно чуждых вещей в чемодане не было.

— Мы из Америки прибыли, — напомнил Алексей. — На местную моду плевать.

Сам он пошил нечто похожее на то, что носят мужчины в это время. И переоделся заранее. Только верхняя одежда была «из магазина», но на то она и верхняя. Зато рубашка и шейный платок у напарника были «в тему».

— Нам же не только с обитателями поместья общаться, — напомнил я и застонал, мысленно прикинув, что нас ждёт. — Сейчас все дворяне по-французски говорят.

— А вы им на английском отвечайте и пусть докажут, что ваше образование хуже, — снова не увидел проблемы Алексей. — Честно говоря, мой французски тоже своеобразный. Я же больше учил, чтобы перед дамочками покрасоваться.

— Ах да, ты же стриптизёр, — припомнил я. — И что, велись дамы на твой прононс?

— По-всякому бывало, — отчего-то смутился парень. — К примеру, «оn boit un coup ou on s'encule?» здесь точно не прокатит.

— Что ты сказал?

— Ну… это расхожая фраза. Означает, что какое-то обсуждение слишком затянулось, участников всё достало и хотелось бы поскорее найти решение вопроса. В буквальном переводе звучит: «Выпьем уже по стаканчику или в жопу трахнемся».

— Однако, — застыл я, с трудом подбирая слова для ответа. — Знаешь… это и в наше время не все бы оценили.

Оставив на потом знание французского, занялся тем, зачем, собственно говоря, пришёл. Отобрав часть вещей, понёс чемодан вниз. До комнаты не дотащил. С криком: «Барин, как можно?!» его перехватили две молодые девицы. Придётся привыкать, что мне по статусу слуги положены. Тут еще объявили, что обед через час подадут. Совсем хорошо.

Лошадей проверять лично я не пошёл, хватило того, что сообщил Дмитрий Николаевич — управляющий имением. Сами кони восхитили всех без исключения. Управляющий заверил, что пока немного тесновато в конюшне, но он уже отдал распоряжение доезжачему потеснить псарню. Позже отстроят новое помещение.

Послал его со всеми «лошадиными» вопросами к Алексею. Нам нужна новая конюшня или он сразу будет закладывать здание на месте будущего конезавода? Вообще-то дядя еще не умер и он хозяин, но по архивным документам дата смерти уже завтра. Кстати, здесь принято на похороны кого-то из соседей звать? Опять же не спросишь, пока помещик жив. Не поймут такой «любви» к родственнику.

За обедом собрались все те, кому было по статусу сидеть с господами.

Дядя, по понятной причине, остался в спальне, зато врач, исходя из принципа «коли доктор сыт, так и больному легче», одним из первых занял место в столовой. Мы с Алексеем еще только спускались вниз, а обитатели поместья уже расположились за столом, оставив мне место во главе, а Алексею по правую руку, демонстрируя таким образом кто здесь барин.

— Чудное у вас платье, — начал застольный разговор доктор.

— Господа какой веры крещённые? — перебил его отец Михаил, который тоже кормился вместе с нами.

— Православной, — не сговариваясь и хором ответили мы с Алексеем.

Поп не особо поверил, потому я свой крестик решил показать и, судя по взглядам, какие-то традиции нарушил. Нельзя, что ли, его при людях демонстрировать?

— На американской земле много разных конфессий, — поспешил с уточнениями Алексей. — Вероисповедания разнятся, церквей мало. Так что мы не все таинства знаем, что-то путаем.

Поп кивнул и решил прочитать молитву перед обедом. Потом еще внимательно проследил, как мы крестимся, и всё равно довольным не выглядел. Чувствую, придётся мне с ним пободаться, чтобы никакую епитимью не наложил.

Обед, вернее, в моём понимании это был ужин, растянулся надолго. Слуги меняли блюда, подносили что-то горячее. После второй перемены я насытился и больше наблюдал, чем ел. Пасха уже прошла, на столе было много мяса. Как отдельно приготовленного, так и в качестве наполнения пирогов. Из гарниров имелось несколько видов каш, а еще много солений. Все прошлогодние, но хорошо сохранились. И судя по тому, что были охлаждёнными, держали их где-то в леднике.

Я разглядывал сидящий на столом народ и особой разницы между ними и моими современниками не видел. Люди как люди. Конечно, другие стрижки, ещё и бакенбарды. Волосы поголовно плохо промыты у всех. Особенно у попа это заметно. С шампунями и прочими средствами гигиены у местных напряг.

Чиновник, который волю дядюшки записывал, больше налегал на вина. Я выпил немного, но после второго бокала показал слуге, что достаточно. Алексей сразу попросил подать морс или квас. Не то совсем не пьёт, не то не хочет бдительности терять. Замок-то он врезал, но мы в этом доме ещё на птичьих правах.

Удивительно, что вся дворня сразу увидела во мне барина. В моей личности никто не усомнился. Дядя, получив два года назад письмо, ждал и надеялся, что племянник прибудет. Даже комнаты стояли готовыми. Слуги бегали и суетились только по той причине, что помещением долго никто не пользовался, но меня определённо ждали. Историю про Америку все послушали с большим интересом, и уважения во взглядах прибавилось. Лакеи и те притормаживали, чтобы узнать о наших приключениях.

Когда я вернулся в свои комнаты после ужина, полы были уже вымыты, ковры и в спальне, и в гостиной вытряхнуты. Постель перестелили и даже печь протопили. Сейчас не зима, но ещё прохладно. Такой сервис был в тему. Предыдущей ночью я дежурил, намерзся, поспал всего три часа, потому сообщение о приготовленной кровати воспринял с радостью. Отослал всех слуг, сообщив, что сам устроюсь. И почти сразу спохватился, что не посетил туалет и даже не разузнал где он. Мне сообщили, что туалет рядом с конюшней имеется, куда барину ходить не пристало. Горшок для чего под кроватью?

Наверное все попаданцы во времени сталкиваются с подобными проблемами. И всё же я прогулялся до конюшни. Может, и буду пользоваться горшком, но пока морально еще не готов к подобному.

Зато кровать мне понравилась. Не ожидал, что спать на перине будет удобно. Не то она особо пуховая, не то я сильно устал. Запах свечей, затопленной печи и почему-то хлеба создавали уют. Раздевшись, я заполз в тёплую норку не сильно широкой кровати. Подушку выбрал самую маленькую, но всё остальное более чем устроило.

О будущем и вообще о жизни подумаю после.