Живи и ошибайся

Глава 10

Соседи из числа помещиков письма и приглашения стали присылать с начала июня. Секретарь на них добросовестно отвечал. Мы с Алексеем подумали-подумали и решили нанять для себя кого-то вроде гувернёра. Пусть мы и большие мальчики, но лишним образование не будет. Хотя бы здешнюю грамматику узнаем и научимся правильно «яти» и «эры» вставлять. Можно было и секретаря напрячь, но мне хотелось французский подучить, да и с этикетом, принятым в обществе, ознакомиться. Пока же все письма за нас писал или писарь, или секретарь.

После демонстрации телес профессиональным стриптизером дамы-соседки потеряли покой и сон. Я ожидал, что больше всех заинтересуется вдова. Она как раз таки прислала лишь одно уведомление насчёт того, что, в принципе, в гости приглашает, но без конкретной даты, и по осени обязательно нужно вместе съездить на охоту.

Зато от госпожи Похвистневой письма прилетали каждую неделю. Подозреваю, что если бы позволяли приличия, она бы каждый день писала объекту своей страсти.

— Не Татьяна Ларина, но очень близко по стилю, — ухмылялся Алексей, читая очередное послание.

Она же, Мария Фёдоровна, и взяла на себя хлопоты по поиску гувернёра для двух взрослых учеников.

— К ним в Скворцовку какой-то разорившийся родственник приехал. В карты проигрался. Что-то ещё, — пересказывал Алексей содержимое письма.

— И чтобы им самим его не кормить, решили нам спровадить, — продолжил я.

— Одним ртом больше, одним меньше… — услышал я намёк на многочисленную дворню.

— Но-но! Они у меня, считай, на самоокупаемости. И картошку окучили, и сорняки пропололи.

— Сорняки, ага! — хохотнул Алексей, вспоминая, как Дуська выполола вместе с сорняками поросший укроп.

— Это она привлечь внимание пыталась.

Я наконец определился с предпочтениями, выбрав Настасью. Дуське обидно стало. Хотя я и не понял, в чём она увидела привилегии. Местные деревенские девки очень пугливые и скромные, но на дворовых крепостных это правило скорее всего не распространяется.

— Прибудут второго числа, — отвлёк меня от мыслей о дворовых девках Алексей, напомнив, что семейство Похвистневых заявится в гости, заодно и будущего гувернёра привезут.

— Где-то в этих числах поминки по дядьке, сорок дней, — припомнил я. — Нужно уточнить, как здесь положено их проводить.

Дмитрий Николаевич нас просветил, что после сорока дней заканчивается большой траур. Пусть я не дама и не придерживался тёмных нарядов, но после сорока дней могу позволить себе некоторые вольности в одежде и развлечениях. На самом деле прилично будет воздержаться год от поездок и балов. Собственно, я туда и не собирался ездить. Удивился про себя, что где-то в поместьях даже балы устраивают.

Зато понял рвение Похвистневых и почему у них «горит». Дочка вошла в брачный возраст. У здешних девиц время короткое. Ещё год-два, и уже перестарок. Начнут коситься и размышлять — отчего не просватана и в чём подвох?

Гостей мы ждали с большим нетерпением. Одно дело получать информацию от управляющего и совсем иной взгляд на события в стране и мире у дворян. Мы с Алексеем пока не вписались в местную жизнь. В глазах крестьян продолжаем чудить и удивлять народ. Где это видано, чтобы господа сами ездили по полям, проверяя посевы и работу крестьян, которая тяжела и трудна?

Насчёт трудностей жизни в это время я не спорю, про трёхдневную барщину я уже упоминал — три дня работы на помещика, три на себя и один выходной. А теперь прикинем, что мои крестьяне реально делают. Допустим, они потратили на сев в среднем две недели (пахали, боронили, сеяли). Дальше временный перерыв. Пока рожь взойдет, пока травы поднимутся. Косить траву и заготавливать сено где-то в середине июня начнут. Возить дрова на зиму считают ещё рано. Если бы я сам их не погнал, так бы и сидели, рассуждая о своей тяжелой доле.

Какой-то мелкий ремонт инструмента безусловно делали, что-то в домах чинили, но, ей-богу, бабы раз в десять больше работы выполняют. Они и воду из колодцев носят, и готовят, и стирают, и за детьми пригляд осуществляют. Опять же огород и прополка на бабах.

Предыдущее лето было засушливым, зима холодной. Яровых собрали мало, а озимые мои крестьяне не сеют. Пока не выяснил почему, но был полностью согласен, что оно того не стоило. Весна была холодной и голодной для деревенских. Снова те же бабы лебеду собирали, похлёбку из неё варили, потом грибы весенние или какую-то ещё съедобную зелень готовили. По сути до нового урожая все заботы, связанные с кормлением семьи, легли на женские плечи.

Мужиков из Перовки я погнал в лес заготавливать брёвна. Заодно свои лесные угодья посмотрел. Не так уж и много. В основном вдоль Самарки, но ближе к берегу вырублено всё подчистую. Сам берег начал обрушиваться. Вот теперь думаю, что те выкорчеванные кусты стоило сюда пересадить. В Александровке причал было бы неплохо обновить, а для этого нужен лес. Высадку саженцев я запланировал на осень. Был у меня не то егерь, не то лесник, который следил за моими угодьями, пресекая браконьерство и неодобренную мной вырубку леса. Этому леснику я поручил присмотреть молодые деревья, чтобы пересадить.

Управляющему поставил задачу скупать брёвна у тех соседей, кто продает и имеет возможность сплавлять по Самарке. Озадачу мужиков в Александровке, чтоб принимали и складировали брёвна. Это им самим пригодится, да и других построек у меня много запланировано.

Алексей съездил с проверкой в другие деревни, которые мне принадлежали. Вернулся он недовольный.

— В Грековке зимние бураны крыши домов посносили, зима в тех местах была лютая. Старики не помнят такого. Разрешил им обновлять избы за счет всего, что найдут. В округе всё пересохло.

— Дождей, судя по твоим распечаткам, до середины осени не будет, — покачал я головой.

Мы надеялись, что формулировка «засуха в Поволжье» понятие обширное и может не коснуться конкретно нашего района. Так-то водовозы у меня уже организованы. В бочках на телеге возят воду из притока Самарки на огороды. Судя по недовольным лицам мужиков, такая барщина их совсем не вдохновляет. Меня, к слову, тоже, но урожай нужно спасать.

Дмитрия Николаевича я отправил выкупать овёс. Скупит в Самаре всё, что найдёт, и по реке на барже доставят. Лошадей найдем чем кормить, а насчёт крестьян всё гораздо хуже.

— Гера, закладывай кукурузу на силос. Не вызреет, не получишь урожай из-за засухи, — внёс Алексей предложение. — На семена оставим ту, что у нас в парке, её хоть дворня поливает, а в деревне не смогут всё охватить.

Насчёт огорода при усадьбе я был спокоен. За ним следили хорошо. Управляющий пару раз даже кого-то выпорол. Что для меня была полная дикость, но вмешаться не успел, а после и не стал. Отчего-то народ решил, что если я молодой, да ещё и из Америки, то мои указания можно игнорировать. Дмитрий Николаевич это дело пресёк, и дворня уже без присмотра работает как нужно.

Главное, чтобы того пруда до конца лета хватило. Мы теперь в нём ещё и лошадей каждый день купаем. Жарко, а кони у нас особые, за ними уход нужен. Про то, как самим некомфортно в доме ночевать, я промолчу. И это пока днём не выше тридцати. Боюсь, что дальше будет ещё хуже и с кукурузой нужно что-то делать.

Насчёт предложения Алексея по силосу были у меня сомнения. Слово я слышал, но что это такое, конкретно не знал. Пришлось копаться в документах и вникать.

«Силос получают путём заквашивания (силосование — консервирование без доступа воздуха, является наиболее распространённым способом заготовки) измельчённой зелёной массы травянистых растений, пригодной для корма животных и птиц (используется: тритикале, подсолнечник, кукуруза, неядовитые сорняки, ботва овощных культур и так далее)», — прочитал я.

Осталось сообразить, как организовать это заквашивание без доступа воздуха.

— Яму выкопают, сверху шкурами накроем и снова землёй засыплем, — не увидел Алексей проблемы.

Из прочитанной информации я уяснил, что силос по многим показателям лучше сена. К тому же наши лошади приучены к поеданию силоса. Его, конечно, больше для коров используют, но и другие животные употребляют. Для лошадей силос заготавливают несколько иной, но такое впечатление, что сбрасывают в силосную яму всё, что под руки попадет. Это и морковная ботва, и капустный лист, и зелёная кукуруза.

Насчёт силосной ямы я продолжал сомневаться. Не те объемы у крестьян. Это в нашем времени тракторами утрамбовывали силосную массу. Покопавшись в распечатках, нашел информацию о том, что можно изготовить деревянные чаны. Забить их плотно массой, утрамбовать и засыпать, чтобы исключить доступ воздуха. Такой силос почему-то рекомендовали два раза промывать водой и только потом скармливать лошадям.

Я поделился идеями с Алексеем, и он полностью меня поддержал. Заготовки для деревянных чанов найти не проблема. Не зря я мужиков в лес гонял. Они мне втирали, что рано дрова готовить, вот пусть используют древесину для других целей. Ямы под чаны всё решили выкопать. Так проще будет прикрыть.

И снова пришлось за всем следить самому, надеясь уберечь жителей Перовки от голодной зимы. Управляющий привёз десять мешков овса и был отправлен за следующими покупками. Предположу, что он немного приворовывал из тех денег, что мы выделили, но разбираться с этим не стал. Реально я контролировал и как-то мог поддержать всего две деревни. Солнце палило нещадно, ожидать урожая не стоит, людей придётся кормить самому.

Не стоит забывать и о холере. Дмитрию Николаевичу дал указания по гигиене, пояснив, почему нельзя пить сырую воду. Но как он и помощники будут это выполнять, я не знаю. С другой стороны, Самару на карантин не закрыли, значит, холеры еще нет. Купцы снуют по Волге и торгуют. Дорого, конечно, но зерно купить можно.

В усадьбе тоже занялись изготовлением чанов под силос. Сено в этом году получится заготовить только в низинах. В этом плане Александровка оказалась в выгодном положении. Земля на их огородах, которые я велел сажать в заболачиваемых местах, не пересохла. Там, где раньше весной затопляла речушка, в этом году оказался приличный участок плодородной почвы. Алексей крестьян чуть ли не пинками заставил сажать, всё что было у нас и у них на посев.

В Перовке мужиков гонял уже я. Те ворчали, но добросовестно возили воду из реки. Они и сами уже видели, что косить траву в этом году не придется. Луга желтели на глазах. Я понимал, что сил у людей хватит разве что на полив репы и того картофеля, который посадили (некоторым я раздал всего по два-три клубня на посадку). Свеклу и морковь тоже должны сохранить, а вот новый вид растительности — такой, как кукуруза — сразу вызвал недоумение.

Хорошо, что я только Рогозову и дал семян. Теперь же все ещё не начавшие цвести стебли кукурузы безжалостно вырывали, рубили и закладывали в чаны на силос. У Рогозовых таких чанов было два. В остальных дворах по одному. Их я планировал заполнять ботвой и сухой травой, которую могли набрать даже дети. В таком кубе получится примерно тонна или чуть меньше силоса. При норме хотя бы десять килограммов в день, Рогозов свою лошадь может полгода кормить.

Анисим первым и заполнил чаны. Под моим присмотром чурбачком плотно утрамбовал, закрыл деревянные короба и засыпал землёй. С остальными крестьянами так удачно не получилось. Во-первых, они упорно не хотели понимать, что это я такое заставляю делать. Кроме того, кукурузы у них не было, а те жалкие клочки подсыхающей на лугах травы они хотели сохранить в привычном виде. Всего удалось заложить силос в двух дворах, остальным велел продолжать поливать, что ещё можно спасти от засухи. Я бы, может, с ними бы пободался подольше, но тут как раз гости приехали.

Плюнул на всё и не стал больше никого заставлять делать нечто непонятное, отправился развлекать соседей. Похвистневы прибыли, как и обещали, всем семейством. Плюс будущий гувернёр.

— Дщерич мой, Пётр Петрович, — представила Мария Фёдоровна племянника.

Из писем я уже был в курсе, что молодому человеку двадцать три года. Образование получил хорошее, но служить в государственных учреждениях отчего-то не стал. Биография у него была мутной и непонятной. Нас же больше привлекло, что он знает французский язык, сам при этом русский, обладает хорошими манерами и может привить некоторые навыки этикета.

Ни с первого, ни со второго взгляда родственник Похвистневых мне не понравился. Парень делал вид, что русский язык ему незнаком, на нас с Алексеем поглядывал свысока, демонстративно морщась, оценивая одежду. Между прочим, эти сюртуки из тонкого льна на шёлковой подкладке нам местный портной пошил. Очень, знаете ли, по погоде.

Днём на улице припекает, какой дурак будет ещё три жилетки носить? Впрочем, я как раз такого идиота и наблюдал. Весь из себя упакованный по последней столичной моде. Ему, конечно, было жарко, влажные следы под мышками демонстрировали, что он весь взмок и запах имел соответствующий.

Если быть объективным, то и от дам несло смесью парфюма и пота. Вряд ли эти сложные платья когда-то стирают. Одежда у помещиков не по погоде, но куда деваться, если нормы приличия не допускают более фривольных нарядов? Это вечером дамы могут обнажить плечи. Днем же скрывают свои декольте ещё и по той причине, что светит солнце. Не дай бог загореть! Это же такой конфуз!

Африкан Богданович, в отличие от жены, на солнце бывал, и часто. Дядька выглядел добродушным и постоянно улыбался. Излишняя полнота ему шла и он просто лучился от счастья лицезреть нас с Алексеем. Меня его показная приветливость ничуть не обманывала. Не понаслышке уже знал, какие на самом деле помещики деспоты. Ко мне у Похвистнева были дружеские чувства, скорее всего, по той причине, что среди местных я считаюсь богатым и видным женихом.

Соседи-помещики, как рассказал управляющий, имеют от ста до тысячи душ. На этом фоне я немного выделялся. Титов в последние годы активно скупал крестьян и земли. Для чего именно, не могу сказать, но потратил он на это все сбережения. Впрочем, я не в обиде. Наследство мне досталось приличное. Похвистневы тоже так думали, не зря же единственную доченьку привезли. Обычно в семьях гораздо больше детей, но выяснять причину отсутствия большего числа наследников я не стал. Меня другие новости интересовали, которыми поделились гости.

— Георгий Павлович, слышали, из Персии чума пришла. Ужас-то какой, — с придыханием рассказывала Мария Фёдоровна, не сводя глаз с Алексея.

— Волосы у вас не по моде, — вставил своё слово племянник немного не в тему.

Он отращивал бакенбарды, как и многие мужчины этого времени. Мне на эту растительность на лице смотреть было дико. Поначалу пытался убедить Осипа стричь меня покороче, но спустя несколько недель уже сам подумывал, что слишком короткая стрижка выделяет меня из общей массы. Но отращивать усы или бороду категорически отказывался и бакенбарды продолжал воспринимать негативно.

— Не чума это, а холера. Совсем другая болезнь, — ответил я Марии Фёдоровне, сделав вид, что не услышал замечания её племянника.

— Петя недавно из Петербурга, говорит, что это чума от дурной еды, — возразила мне помещица.

Племянник снова вставил фразу на французском языке. Стараясь не злиться и не демонстрировать своего отношения, я как мог успокаивал себя. В конце концов, этого хлыща мы в качестве учителя и нанимаем. Двадцать пять рублей в месяц, зараза, запросил. Он больше хотел, но Алексей намекнул, что мы можем и отказаться. К тому же предоставляем полный пансион с едой и личной комнатой.

— Говорят, это ведьмы болезнь по деревням разносят, — вклинилась в обсуждение Елизавета и мило покраснела.

Симпатичная она девчушка. Молодая, но видно, что со временем станет настоящей красавицей. Если бы ещё не дурацкая белая пудра на лице, то совсем было бы приятно глазу. А ведь её мне в качестве невесты ненавязчиво предлагают. Но пока не сватают. Предполагается, что мужчина сам должен проявлять инициативу. Так-то жених я завидный. И возраст подходящий. Местные аристократы не стремятся рано жениться. К тому же мне импонирует, как женщины этого времени слушаются мужчин, не перечат и не выпячивают свое мнение. Подумаю, подумаю по поводу милой Лизоньки.

— Холера — это острая кишечная инфекция, возникающая при попадании в организм пищи или воды, зараженной бактерией, — тем временем по-умному ответил на фразу девушки Алексей. Он давно проштудировал распечатки и был в курсе. — Попавшие в организм вибрионы вырабатывают энтеротоксин, вызывающий обильную, безболезненную, водянистую диарею.

— О! — хором воскликнули Похвистневы.

Вряд ли они поняли и половину из того, что произнёс Алексей, зато все оценили много незнакомых слов. И наверное, чтобы не показаться совсем уж дурочкой в глазах мужчин, Мария Фёдоровна решила настоять на своем, выдвигая версию с чумой и то, что «Петя лучше знает».

— На самом деле чума — это болезнь грызунов, — решил и я блеснуть знаниями. — Бубонную чуму переносят насекомые, такие как блохи, от заболевших крыс, сусликов и прочих грызунов.

На тему чумы я был подкован по той причине, что по роду своей деятельности мне приходилось бывать на всяких курсах, где нам читали лекции о борьбе с крысами, известным бедствием всех точек общественного питания.

Тогда же я впервые узнал, что чумой изначально болели грызуны. Именно их в большом количестве истребляла эта болезнь. Проживавшие на шкурках грызунов насекомые вынуждены были искать другие источники питания. Именно блоха от животного переносила бубонную чуму людям. Точной даты появления этой заразы никто толком не знает. Зато все помнят начало её распространения в двадцатых-тридцатых годах четырнадцатого века.

Началась пандемия во Внутренней Азии, в отдаленном регионе между Монголией и Киргизией, и вполне могла бы там и остаться, если бы не монголы, объединившие в тринадцатом веке под собой бо́льшую часть Евразии. Они-то и стали причиной распространения болезни. При том уровне транспорта, когда чаще всего использовали лошадей, чума достаточно быстро добралась до Сицилии. Ей понадобилось всего четыре года.

По поводу чумы в Европе сохранилось много историй. Лично я выделил несколько непонятных для меня моментов. Как именно генуэзцы, которых обвиняют в том, что именно они на кораблях привезли заразу, смогли это сделать? С учётом того, что инкубационный период «чёрной смерти» был от нескольких часов до нескольких дней, моряки должны были дружно погибнуть в море, а не принести на себе смерть.

Вероятно, мы не знаем каких-то ещё фактов. Возможно, вирус мутировал или что-то другое повлияло. Насчёт мутации вируса это вполне известный факт. Изначально только грызуны болели бубонной чумой и передали её людям. Но мы знаем, что выкосили Европу и многие страны мира несколько видов «Черной смерти» — бубонная (с увеличенными лимфатическими узлами), легочная, септическая, кожная и так далее.

Притом что эта болезнь по своей сути нетипична для людей, во время пандемии в середине четырнадцатого века ей удалось выкосить около двухсот миллионов. Споры по поводу этой цифры учёные вели немалые, но отталкивались они в основном от данных по Европе, где умер каждый третий житель, забывая о том, что чума распространилась по всему миру.

Я скорее склонен верить в то, что мутация вируса всё же была, и серьёзная. Если вспомнить последующие эпидемии чумы, то симптомы и описания разнятся. Выжившие свидетели «Черной смерти» в Европе часто описывали необычный смрад, исходящий от тел ещё живых людей. Представляете, какой это был смрад, если о нём говорили те, кто сам особой чистотой не мог похвастаться, да и не мылся никогда? Гной, вытекающий из язв, повредившийся рассудок и прочие симптомы чумы позже уже не описывались свидетелями, «Чёрная смерть» в последующие века выглядела немного иначе.

А духовенство во все времена проповедовало, что чума — кара Господа. И как тут не думать о высших силах, которые прогневались на людей в начале четырнадцатого века в Европе и Англии, когда тому были наглядные подтверждения? Читал я свидетельства о суровой весне 1315 когда, когда непрерывные дожди смыли с полей верхний плодородный слой, превратив поля в реки. Следующий год добавил ещё больше страданий — никакого урожая, вымокло всё, что можно было считать съедобным, погибли животные. Сохранились записи о том, как в Ирландии по ночам выкапывали мертвецов, чтобы съесть остатки мяса.

До 1322 года погибли миллионы людей и животных. Предположу, что в той ситуации могли выжить те, кто обитал на побережье или на берегах рек. Только рыба могла стать подспорьем. Выжившие испытывали хроническую недостачу витаминов. О том, каких детей могло родить это поколение, не стоит и говорить. Именно эти дети с пониженным иммунитетом от родителей, переживших великий голод, как раз стали мишенью для «Чёрной смерти». Считается, что население Европы после той пандемии смогло восстановиться только к концу восемнадцатого века.

Об этом я кратко поведал помещикам Похвистневым, еще раз заверив, что в этот раз в Россию пришла другая зараза. Менее опасная, если соблюдать нормы гигиены.