Жена на пробу, или Хозяйка проклятого замка (СИ)

Глава 23

Раскусила. Надо же. Не прошло и года.

Умная девочка, успело мелькнуть в голове.

— А ты точно моя служанка? — настороженно поворачиваюсь к белке. — Тания не стала бы задавать подобных вопросов. К тому же, она вроде была чуток повыше тебя.

— Не смейтесь надо мной, леди Виола, — сразу дуется девчушка и запрыгивает на балку. — Это нечестно. Я не по своей вине стала четвероногой.

— Ну так и мне пришлось быстро взрослеть не по своей вине. Любой бы на моем месте изменился. Иначе здесь не выжить.

— Да, но… — неуверенно тянет белка. — Вы совсем-совсем ничего не умели. А сейчас умеете, как будто все.

— Ладно. Сойдемся на том, что мы обе стали другими, и теперь нам с этим жить… Хочешь жареной картошечки?

— Нет, спасибо.

До боли знакомые интонации обиженного подростка.

Чувствую, она еще дуется.

— Может, тогда орешки?

— Нет, спасибо.

— Тогда морковку? — хитро улыбаюсь.

— Морковку буду, — Тания тут же спрыгивает на стол.

Кладу перед ней помытую морковку, а себе накладываю в тарелку жареную картошку и морковь из котелка.

Разобравшись с едой, беру чистый котел и, наполнив его водой из ведра, вешаю над огнем. Затем с чистой совестью сажусь за стол обедать.

Первая ложка еды уносит мои вкусовые рецепторы на небеса. Просто вкуснотища нереальная!

Вторая заставляет пожалеть, что нет рыбы. Вот бы картошку с экзотической вараспелой поесть! А вдруг она на скумбрию по вкусу была похожа?

Кто же все-такие своровал рыбу?

Нечисть или крыса?

— Тания, ты тоже слышала крыс ночью?

— Да, госпожа. Слышала, — на секунду та отрывается от морковки, чтобы ответить. — Это было жутко.

— Может, ты видела их?

— Нет, госпожа. К счастью, не довелось.

Пообедав, отмываю тарелку и чугунный котел по уже знакомой процедуре. Пока натаскиваю в обе бадейки воды из колодца, успеваю затосковать по старым добрым раковине и крану.

Да, здесь нет удобств, признаю себе. Зато все натуральное и много подвижной работы, так что расползтись в фигуре мне не грозит. Под эти позитивные мысли как следует отмываю посуду, чтобы в следующий раз готовить в ней с удовольствием.

Слежу за тем, чтобы на кухне не осталось никаких продуктов. Все переношу в кладовку и оставляю на столе.

Не хочется лишиться овощей, как рыбы.

Затем, дождавшись, когда закипит вода, завариваю себе в глиняной кружке чашку мятного чая. Сушеную мяту я нашла букетиком примотанную к гвоздику кладовки. Вдыхаю прекрасный аромат.

Дую на поверхность, от которой валит пар. Жду, чтобы чай остыл, и предвкушаю, как будет вкусно пить любимый чай вприкуску с медом.

Только одно омрачает мое чаепитие. Мне не привычно пить чай наедине с собой. Я привыкла чаевничать в кампании с подружками или дочкой. Или с Иришкой.

Хотя…

Мне вообще-то грех жаловаться. Тания, хоть и белка, но говорящая. Так что, можно сказать, я не одна. И вообще, если подумать, удача на моей стороне.

Вот сегодня, к примеру, день еще не закончился, а я уже успела познакомиться во сне с ведьмой, что подбросила мне след из хлебных крошек, ведущий к книге с ответами. Еще я заложила основу дружеских отношений с горгульей, если, конечно, мою попытку наугад ее умаслить можно так назвать. Запаслась трутом и теплым наполнителем для одеяла. Открыла люк в погреб и получила доступ к овощам. А еще пообедала вкуснейшей жареной картошкой, что в новом мире и на чужой кухне тоже можно считать достижением.

Тут же себя одергиваю.

Не такое уж это достижение.

Вот если бы самой пришлось добывать еду, крышу над головой, и одновременно разбираться с незнакомой флорой и фауной, вот тогда это было бы достижение.

А так мы, считай, на все готовенькое прибыли.

— Тания, — говорю, в промежутке между словами продолжая дуть на чай. — Что же это получается? Все запасы нам с тобой оставил лорд Элиас?

— А кто же еще, госпожа? — удивляется она. — Он. Больше некому.

— Почему он не остался? Мог бы по-человечески нам все объяснить. Где спать, как проникнуть в кладовку. Как справиться с нечистью. Почему он одной рукой о нас заботился, а другой подставил под удар?

— Не знаю, госпожа, — лепечет, грустно склонив головку набок. — Уверена, у него были на то веские причины.

— Может, у него просто день не задался, и поэтому он отправил меня в изгнание. С чего ты решила, что у него были веские причины?

— Потому что видела, как сверкали его глаза, когда взгляд падал на вас. Ему не хотелось вас оставлять замку. Вы ему понравились.

— Боюсь, — говорю со вздохом, — я по-другому представляю себе проявление симпатии. Я бы, к примеру, никогда не стала посылать на верную смерть человека, который мне понравился. Да что там! Я даже того, кто не понравился, не отправила бы умирать.

— Может, у него выбора не было? Может он…

— Выбор всегда есть, Тания, — перебиваю ее строго, не в силах слушать белиберду. — Всегда. Даже, если ни один вариант из возможных не нравится, все равно это выбор.

— Да, госпожа, — покорно говорит девчушка. — Наверно.

То ли не хочет со мной спорить, то ли решила опять надуться.

Ох, дитё дитём!

— Только не обижайся, ладно? — с тревогой смотрю на белку.

— Что вы, госпожа, я бы не посмела!

К этой ее фразе я успеваю допить последний глоточек чая.

На языке остается волшебное сочетание сладости меда и свежести мяты. Несколько секунд наслаждаюсь вкусом.

Решаю, что закончить обед следует на этой приятной ноте, а чашку помою потом.

Никуда она от меня не денется.

Встаю из-за стола и с нарочитым оптимизмом заключаю:

— Я иду искать библиотеку.

— Хотите роман почитать?

— Хочу найти книгу. Ведьма объяснила, где в библиотеке лежит книга, в которой я найду ответы насчет проклятия.

— А она случайно вам не объяснила, где найти библиотеку?

— Не успела, — вздыхаю. — Когда пришел наш друг ерп, ведьма убежала из моего сна, сверкая пятками.

— От него все бегут, сверкая пятками, — поддакивает белка и скачет за мной. — Кроме горгулий и… Вас, госпожа.

Когда берусь за кухонную ручку, мой взгляд падает на зеленый картофель, лежащий на столе.

Боюсь, что сегодня вечером вернусь на кухню усталая или расстроенная и под наплывом чувств забуду, что этот картофель есть нельзя. Начну в полумраке готовить, и приготовлю себе дорожку к проблемам с животом.

Поэтому на всякий случай возвращаюсь к столу и сбрасываю клубни на пол. Подальше из поля зрения.