Жена из прошлого. Книга 2

Глава 19. Что такое «не везёт» и как при этом выжить

Родингер протянул мне бокал, и это, разумеется, заметили все близстоящие. А близстоящих, увы, было немало. Придворные как по команде повернули головы в нашу сторону. Удивительно, как ещё музыка не стихла, чтобы подчеркнуть мелодраматичность момента.

Выхватить и плеснуть пузырьки ему в рожу? Соблазн был велик, но я сдержалась. Вместо этого — вместо рожи в пузырьках — прижала руки к юбке, почти как солдат развела их по швам и резко сказала:

— Ты это специально? Чего ты добиваешься?!

— Просто хотел пообщаться со старой... подругой.

Никогда не видела, чтобы мужчина мог так порочно улыбаться. Этот мог... Ещё как! Меня едва не перетряхнуло. От жаркой волны, прокатившейся под кожей, от харговой истомы. Грудь неожиданно заныла, словно я стояла перед ним обнажённой, позволяя себя касаться, и это горько-сладкое чувство заструилось дальше. Точнее, ниже, заполняя всю меня, мешая даже дышать.

Так! Прекращаем безобразие и вспоминаем, кто здесь хозяйка. Этого тела, мозгов, разума!

— Мы с тобой не друзья, — холодно отчеканила я.

— Но когда-то ведь были, — пригубив шампанского, мягко напомнил Вольмар. И прежде чем я успела понять, что он замыслил, подался ко мне, прошептал на ухо: — И не только ими, Раннвей. Не только ими...

Со стороны его близость наверняка выглядела очень интимно. Со всех сторон и ракурсов. Я шумно сглотнула, снова ощущая, как в сознании начинает клубиться хмарь, и... И дальше уже действовала по наитию, позабыв о том, что так в высшем обществе делать не принято.

Выхватила бокал из рук дракона, плеснула игристое в самоуверенную физиономию.

— Хватит сочинять сказки, мейст Родингер! Ваше присутствие доставляет мне неудобство, и это ещё мягко сказано. Не знаю, как ещё вас просить, чтобы вы от меня наконец отстали!

Говорить на повышенных тонах в высшем свете тоже не положено, но после рожи в пузырьках я решила, что мне простительно. Мне можно. Особенно после выпада королевы и попыток этого... этого... прости Господи, дракона... опорочить и унизить меня ещё больше!

Лицо Родингера исказилось, но лишь на долю секунды, он быстро взял себя в руки. А я ещё быстрее, сунув ему опустевший бокал, развернулась на каблуках и двинулась к выходу. О том, что Делагарди просил никуда не рыпаться, даже не вспомнила. Сейчас я готова была отдать всё на свете, чтобы сбросить с себя шлейф из взглядов: липких, раздражающих, наглых.

Что ж, журналистам будет о чём писать в ближайшие недели. И, кажется, на затишье даже не стоит рассчитывать. Может, Эндер и прав, и нам не стоит глотать молча оскорбления, а действовать! В суд на каждого или лучше отправить к желтушникам Вильму. А заодно и к Родингеру. Пусть подожжёт ему что-нибудь!

Кстати, где Вильма?

В себя я пришла в одном из залов. Анфилада казалась бесконечной, и я не могла точно сказать, как долго бежала и где оказалась. Здесь, как и в других комнатах, все стены были увешаны картинами в тяжёлых рамах. Лепные своды и шёлк обоев, кушетки, диванчики, стулья: всё на витиеватых ножках, блестящее и парчовое. В дальнем углу горделиво мерцал в отблесках свечей рояль. Его тёмные очертания притягивали взгляд, и почему-то мне впервые за последние годы захотелось не просто глазеть на глянцевые бока рояля и поднятую крышку, а сесть за него, коснуться клавиш...

— Ох, Женечка, ну ты и бегаешь! — раздалось сбоку громкое, и я невольно вздрогнула.

Просочившись сквозь лаковый столик, Вильма зависла передо мной обеспокоенным привидением.

— Я хоть и дух, и то за тобой едва поспела. Ну и сцена-а-а... Точнее, сцены. — Уперев руки в бока, старушка угрожающе выцедила: — Ну я этой корове! Королеве которая. Подстерегу её и ка-а-ак...

— К харгам её! — Я в сердцах плюхнулась на диванчик, рассержено бросила: — Мы в этом гадюшнике меньше часа, а мне уже невыносимо хочется отсюда убраться. Делагарди сказал, что придётся торчать до полуночи... Да я же до полуночи свихнусь здесь!

От одной только мысли, чтобы вернуться в тронный зал, меня начинало трясти и выворачивать. А если увижу там Родингера...

— Ну-ну, плюнь на них. — Вильма опустилась рядом, утешающе погладила мою руку, и я ощутила лёгкое прикосновение, словно прохладный ветерок просочился сквозь перчатку, пощекотал кожу. — Им ведь это как раз и надо: твои эмоции, твои чувства. Давай, подыши, успокойся и с высоко поднятой головой возвращайся обратно. Твой дракон пока с королём, отчитывается по расследованию. Не нужно, чтобы он потом искал тебя и волновался.

Вильма была права. Я ведь так и собиралась. Держать лицо и не реагировать на провокации. Но Родингер, чтоб его...

— Ещё и этот бывший Раннвей! — в сердцах пожаловалась духу. — Не понимаю, почему он на меня оказывает влияние? Я ведь не она! Может, это его дар?

— Может, и дар, — пожала плечами Вильма, а после короткой паузы проговорила: — Я наводила о нём справки — он дракон-стихийник. Ещё до поступления в гимназию раскрыл в себе силу управлять сразу четырьмя стихиями, а это редкость в наши дни.

— Хочешь сказать, мне эти эмоции ветром надуло? — Я мрачно усмехнулась.

— Хочу сказать, что это официальный дар. Некоторые драконы не любят щеголять всеми своими способностями. Не потому что скромники, а потому что предпочитают держать в рукаве если и не козырь, так хорошую карту. Стихийник он — это без сомнения. А что ещё там намешано — увы, нам неизвестно. То же самое можно сказать и о твоём Эндере. Знаешь, сколько у него даров?

Я неуверенно пожала плечами и подумала: а ведь правда! Я никогда не расспрашивала Делагарди о его магии.

— Он ультор и... владеет частичной трансформацией.

— Тоже достаточно редкое явление, — кивнула старушка. — Что ещё?

— Не знаю... Может, и ничего.

— Может, и ничего. А может, и что-то. Но он же такой скрытный! Вряд ли, даже если и спросишь, признается. В общем, одни проблемы со всеми этими недочешуйчатыми гадами... — Вильма вздохнула и поднялась. Точнее, бесшумно слетела с диванчика. — Ладно, Женечка, пора возвращаться.

С тяжёлым сердцем я последовала её примеру. Поправила причёску, смахнула с юбки невидимые складки. Направилась было к выходу, но замерла, услышав совсем близко резкий мужской голос:

— Давай его сюда... Скорее!

Вильма тут же встала в стойку. Ринулась к приоткрытой двери, полностью сливавшейся с обоями, отчего я сначала её не заметила. Я по инерции шагнула следом и тут же отпрянула, увидев, как двое мужчин в масках тащат за собой третьего. Комната, куда они вошли, была меньше зала, в котором находилась я. Очень удачное место для...

Для чего?!

Чуть не закричала, заметив, как по светлому жилету того, кого они волокли, расплылось огромное тёмное пятно. Не пунша и явно не кетчупа, а...

— Великий Дракон! — выдохнула Вильма. — Это же тот парламентарий, на которого недавно напали!

— Ну мы и наследили, — раздражённо процедил один из... убийц?

— Ну уж как получилось... Давай оставим его здесь. Надо возвращаться, — ответил другой.

Я стояла, боясь пошевелиться, привлечь их внимание малейшим звуком, и старалась даже не дышать. Сейчас... Сейчас они уйдут, и тогда я побегу. К Эндеру, к королю... Расскажу о том, что случилось!

Об убийстве!

Оба одеты нарядно, значит, гости. Значит, из знати. Значит...

Мысль оборвалась, когда поняла, что вместо того чтобы уйти, откуда пришли, они собираются зайти сюда! Отшатнулась испуганно, напоролась на злосчастный диванчик. Ножки царапнули паркет, и один из убийц, вскинув взгляд, коршуном метнулся в зал.

Ко мне.

— Ах ты ж гад! — взвизгнула Вильма, когда преступник в маске схватил меня за горло.

Я, увы, кричать в таком состоянии не могла. Только мычала что-то хрипло и пыталась отцепить пальцы убийцы.

Ну вот что за чертовщина! Не искажённый, так какая-нибудь другая сволочь пытается лишить меня жизни!

Лучше бы оставалась Вейей из Пограничья. Были бы нервы целее, как и я вся в целом.

— Придётся наследить ещё больше, — захват его пальцев усилился, и перед глазами потемнело.

Так и не поняла, он сказал это с удовлетворением маньяка или с досадой. Удовлетворения в хриплом голосе лично мне слышалось больше, чем раздражения от того, что не всё пошло согласно их чудовищному плану.

Второй душегуб молча достал из кармана кинжал — видимо, тот самый, которым уже успели сегодня воспользоваться — и последовал за своим подельником, чтобы оставить и в моей груди пару кровавых дырок.

И тут вмешалась Вильма.

Не знаю, что сделало с ней Зазеркалье, но сейчас я её возросшей силе была несказанно рада. В чудовище с кинжалом прилетела ваза, а на душившего меня гада обрушился канделябр.

— Так тебе! И ещё раз! Ещё... — запальчиво кричала старушка, опуская на голову и плечи чудовища (в общем, куда попадала) бронзового монстра.

— Ведьма, — выцедил он, ослабляя хватку.

Секундного замешательства мне оказалось достаточно, чтобы выскользнуть из «жарких объятий» и отскочить на более-менее безопасное расстояние. Увы, пока я жадно глотала ртом воздух и пыталась прогнать застилавшие глаза пятна, ко мне метнулся мерзавец с кинжалом. Не знаю как, но сумела увернуться от удара, бросилась к выходу из смертельной ловушки.

Скорее! Надо просто бежать! Бежать как можно быстрее и при этом кричать!

Звать на помощь, умолять!

Горло саднило, и единственный звук, который удалось из себя выжать, — это хриплый, бессвязный шёпот.

Мне повезло добраться до двери и даже коснуться пальцами заветной ручки, но открыть её я так и не успела. Один из убийц схватил меня за волосы. С силой дёрнул, отволакивая от створок, с яростью швырнул на пол.

— Вот же су...! — выплюнул, перекидывая из одной руки в другую холодное оружие.

Сейчас я отчётливо видела на нём следы подсохшей крови и ребристое, широкое лезвие, которое сделает мне очень больно. Легко прорвёт любую ткань, прорежет кожу...

— Держи её, — рыкнул второму преступнику, и на мои плечи опустились стальные руки.

— Что же делать... Что делать?! — в панике металась Вильма.

Пыталась схватить ещё одну вазу или хотя бы маленький подсвечник, но в этот раз силы ей изменили. Увы, всемогущей моя подруга не стала, а я со своим никчёмным даром и силами котёнка была и вовсе не в состоянии за себя постоять.

— Помогите! — всё-таки удалось выкрикнуть. — Помо...

Тот, что удерживал меня за плечи, вжал мне в рот свою огромную лапищу. Другое чудовище склонилось надо мной, с явным наслаждением демонстрируя, как в свете бра угрожающе мерцает сталь ножа.

— Что, устала, девочка? Сил на фокусы больше не осталось?

— Да я тебя! — метнулась к убийце Вильма. Просочилась сквозь, а он даже не почувствовал.

— Красивая девчонка, — ухмыльнулся криво. — Жаль портить такую красотку, но что поделаешь? Не повезло вам, леди. Не в то время и не в том месте...

— Давай уже! — выцедил тот, чья потная ладонь сейчас закрывала мне рот. — Пока никто сюда не за...

Он осёкся, когда двери в зал распахнулись. Словами не передать, как сильно я мечтала, чтобы за мной пришёл Делагарди. На худой конец — кто-нибудь из стражников. Здесь же должны быть стражники?! Это же королевский дворец, а не какой-нибудь притон!

Противный, липкий холод пробежал по коже, когда вместо Эндера я увидела другого дракона. Вольмара Родингера. Увидела и почему-то сразу поняла: теперь мне точно хана.

* * *

Пару секунд он смотрел на меня, я на него. Убийцы тоже смотрели, и тот, что с кинжалом, очнулся первым. Кинулся к Родингеру, яростно зарычав. Правда, очень быстро грозный рык сменился глухими хрипами и каким-то невнятным бульканьем. Я даже не заметила, в какой момент в руке Вольмара оказался пистолет, как он так быстро среагировал. Оглушительный выстрел сотряс зал, преступник рухнул на колени, а после распластался на ковре, истекая кровью.

Второй, не будь дурак, рывком поднял меня с пола и, прикрываясь мной, как щитом, выкрикнул:

— Без фокусов, или её глотка будет следующей!

Почувствовала, как в шею мне впивается острый осколок. Должно быть, той самой вазы, которой с таким упоением лупила мерзавца Вильма. Кажется, он не рассчитал силу — кожу запекло, и по ключице к роскошному фамильному ожерелью потекла горячая струйка.

— Отпусти её. — Спокойствию Вольмара оставалось только позавидовать. Он выглядел расслабленным и невозмутимым, словно зритель в театре, что пришёл посмотреть на разыгрываемую артистами драму.

У меня же внутри грохотало сердце, и каждая секунда казалась последней.

— Потерпи, Женечка, потерпи, — умоляла Вильма. — Выстрел должны были услышать. Не могли не услышать!

— Отпущу, когда буду в безопасности, — со страхом и ненавистью выдавил из себя убийца. Сделал несколько шагов назад, к другой двери, увлекая меня за собой. Вжимая мне в горло проклятый осколок, отчего, судя по ощущениям, крови из меня стало вытекать гораздо больше.

Великий Дракон, ну когда же это уже закончится!

— В безопасности ты не будешь в любом случае, — невозмутимо отозвался Родингер, пряча ставший ненужным пистолет, больше похожий на дамский, настолько он был незаметным и маленьким, в карман своего идеального фрака. — Но если отпустишь, я так уж и быть тебя не убью.

— Я... я уйду, — упрямо отозвался преступник, и сейчас в его голосе, до этого самоуверенном и наглом, отчётливо звучало отчаянье. Паника.

Он отодвинулся ещё на два шага, и дракон, устало покачав головой, сделал рукой какой-то пас. Почти неуловимое движение, и уже позади меня стали раздаваться судорожные хрипы. Хватка ослабла, я отскочила в сторону от оседающего на пол убийцы.

— Я же сказала: стихийник! — с совершенно искренним восхищением выдохнула Вильма. — Как он его... И ведь не побоялся промазать. Ты же была совсем рядом!

Видимо, Вольмар питал какую-то особую слабостью к чужим шеям. А может, просто счёл это самым легкодоступным и уязвимым местом: осколок стекла, подхваченный воздушной стихией, угодил отморозку прямо в сонную артерию: начало хлестать так, что меня в одну секунду окатило кровавым душем.

Стараниями Родингера и второй убийца «украсил» своим телом пол, но смотрела я не на него, а на дракона. В несколько шагов он пересёк разделявшее нас расстояние, при этом заныривая рукой в карман, и я попятилась.

— Раннвей, это я... Я! — сказал он, то ли пытаясь меня успокоить, то ли напугать ещё больше.

— В курсе, — буркнула и втайне облегчённо выдохнула, когда он извлёк на свет божий не какое-нибудь оружие, яд или удавку, как опасалась, а простой безобидный платок. Шагнул ещё ближе, велел тихо: — Не дёргайся. — И прижал белоснежную, хрустящую ткань к ране на шее.

Сегодня прямо какой-то шейный вечер.

— Кому ты ещё не угодила? — усмехнулся мой... спаситель(?), осторожно прижимая платок к коже.

— От тебя пряталась, — бросила я, чувствуя, как напряжение отступает, сходит отбойной волной, и внутри остаётся усталость и опустошение. — И случайно увидела то, чего видеть не должна была.

Опустошение было настолько сильным, что ноги неожиданно подкосились, и я в одно мгновение оказалась у Родингера на руках.

— Любишь ты убегать, Фармор. Даже когда не надо.

Наверное, стоило потребовать, чтобы поставил обратно, но сил на это уже не осталось. Удерживая меня, словно нечто невесомое, дракон быстро вышел из комнаты ужасов, и где-то глубоко внутри меня начала зарождаться благодарность.

— Куда ты меня несёшь?

— К целителю, а не то, о чём ты подумала, — хмыкнул он. — Правда, в последнее время я даже не берусь предположить, о чём ты думаешь... Ты очень изменилась, Раннвей. Иногда мне кажется, что я тебя совсем не знаю.

— Не знаешь...

Аромат его одеколона, который обычно раздражал, сейчас оказывал гипнотическое действие. Больше не хотелось язвить, фыркать, а наоборот, прижаться к его плечу как можно крепче. Ещё лучше — к щеке, чтобы поглубже вдохнуть этот магнетический парфюм. Прижаться, прикрыть глаза, позволить его голосу проникать внутрь меня...

— Вон она!

Топот шагов и голоса вырвали меня из умиротворения и чувства неги, в которых я почти растворилась. Оторвав голову от плеча Родингера, увидела мужчин в мундирах во главе с Делагарди. За ними ярким антуражем маячили придворные, которых с каждым мгновением становилось всё больше.

И минуты не прошло, как в зале не осталось свободного места. Так всем хотелось посмотреть на леди Делагарди-Фармор на руках у самого загадочного холостяка Гратцвига. Может, тот факт, что я вся в крови, немного сгладит ситуацию и не даст им нафантазировать пикантные сцены с участием меня и Вольмара?

Снова перевела взгляд на «мужа» и почувствовала, как рана перестаёт кровоточить. Кровь просто заледенела в венах. От тьмы, захлестнувшей глаза ультора.

* * *

Эндер Делагарди

— Что с вами стало, Делагарди? На вашем счету столько блестящих побед и успешно проведённых расследований. Удивительно, как вы ещё не закрыли это, — с откровенной издёвкой проговорил Вильхельм Девятый, когда мне наконец-то позволили приблизиться.

До этого почти четверть часа я как идиот стоял у трона, ожидая, когда же он наговорится с пожилым лордом из Палаты драконов.

— Удалось выяснить, откуда взялись эти мерзкие твари? — поддакнула королева, имея в виду убитых мной искажённых.

За людей она их явно не считала. Конечно, сложно назвать человеком существо, чьё тело и разум отравлены силой, которую он не в состоянии выдержать. Но в устах её величества «мерзкие твари» звучали как самое грязное ругательство.

Корделия как никто другой умела задеть словами, интонацией, даже взглядом. Как несколько минут назад задела, прилюдно унизила Женю. Сам не заметил, как пальцы сжались в кулаки, но это заметила королева. Скользнула по мне взглядом, усмехнулась чуть слышно и с ядом, которого в ней было немало, проронила:

— Должно быть, все ваши мысли сейчас заняты не службой, а вашей ветреной супругой. Оттого расследование и стопорится.

— В данный момент мы выясняем, что именно они принимали. Узнаем, что за зелье было использовано, выйдем на поставщика. А там и на производителя, — проговорил я, но эти двое меня, кажется, даже не услышали.

— Раннвей Фармор... — лениво протянул его величество. — Она пятно на вашей репутации и добром имени вашего рода. Всегда им была.

— Огромная жирная клякса, я бы даже сказала, — снова плеснула ядом правительница, раскрывая веер. Как будто пытаясь скрыть за светлым кружевом едкую усмешку, а скорее, тем самым подчёркивая своё пренебрежительное отношение к Раннвей.

К Жене.

— За пятно на моей репутации стоит благодарить газетчиков. Это они не гнушаются грязной ложью и продолжают муссировать пустые сплетни, — как можно спокойнее ответил я, хоть спокойствия во мне не было ни на грамм.

Хотелось как можно скорее вернуться к жене. В идеале — увести её отсюда, но, увы, этого сделать не получится. Раньше десяти нам отсюда точно не выбраться. Придётся терпеть подобные выпады и делать вид, что меня это ничуть не задевает.

Хотя на самом деле я уже готов был взорваться.

— Такие уж пустые? — дёрнула тонкой, едва заметной бровью правительница.

Вильхельм не то закашлялся, не то хрипло рассмеялся. Если это и был смех, то больше походил на воронье карканье.

— При всём моём почтении, ваше величество, мне казалось, вы пригласили меня поговорить о расследовании, а не о моей жене. Которую вы не имели права оскорблять.

Всё, я это сказал. Сказал и готов повторить ещё тысячу раз. В лицо этой змее и едва дышащей мумии — королю.

Тонкие губы Корделии раздражённо дёрнулись, искажая её и без того далеко не прекрасное лицо.

— Вы, герцог...

— Полноте, дорогая, — устало прикрывая глаза, перебил её монарх. — Не будем вмешиваться в личные отношения его светлости. Нас ведь заботит только расследование...

Королева хмыкнула и отвернулась к фрейлинам, смирно стоящим в ряд возле трона и явно прислушивающихся к нашему разговору.

— Что там лорд Карриш? Его хорошо охраняют? — тем временем поинтересовался Вильхельм.

— Насколько мне известно, лорд Карриш отказался от охраны.

— И вы ничего не предприняли?! — с возмущением выдохнул правитель. Даже привстал, точнее, попытался это сделать, но тут же без сил рухнул обратно в кресло.

Я уже собирался напомнить, что нападением на Карриша занималась полиция и, если уж предъявлять кому претензии, так, например, комиссару Гратцвига, но не успел. Звук выстрела, далёкий, но от этого не менее громкий, пронёсся по тронному залу. Королева вскрикнула, а с ней и добрая половина придворных.

Я обернулся, ища глазами Женю, но в этой пёстрой толпе сложно было что-либо разглядеть. Выругался, припомнил харга и, не обращая внимания на короля, что-то хрипло бросающего мне вдогонку, бросился к выходу.

За мной поспешила стража, а следом галдящим потоком хлынули приглашённые. Несколько залов пересёк бегом, чувствуя, как внутри нарастает уверенность: иномирянка снова в опасности. По-другому ведь не бывает! Не следовало оставлять её одну. Идиот!

Даже ради короля. Даже...

Мысль оборвалась, растворившись в сотни других мыслей, в штормовой волне эмоций, захлестнувших с головою.

Когда увидел Родингера и у него на руках доверчиво льнущую к нему девушку.

Мою, харг побери, Женю!

* * *

Женя Исаева

План отправиться в отключку (и пусть эти драконы хоть поубивают друг друга!) с треском провалился. Делагарди подскочил к нам быстрее, чем я успела отчалить в блаженный обморок или хотя бы попытаться его симулировать. Кажется, он собирался вырвать меня из рук Родингера, но тот стратегически шагнул назад.

Шагнул и сказал:

— Спокойно, Делагарди, с твоей женой всё в порядке. Не в неё стреляли.

Судя по резко поменявшемуся выражению лица дракона, он только сейчас заметил на моём роскошном наряде совсем не роскошные кровавые пятна. Нет, я, конечно, понимаю: приглушённый свет, тусклые бра, а на мне тёмное платье, но порез на шее и вообще... Видно же, что Родингер меня не в порыве страсти на руках по дворцу таскает.

— Целителя сюда! Скорее! — прогремел на весь дворец Эндер и вспомнив, что именно он здесь представитель порядка, стал раздавать направо и налево приказы.

Меня велел уложить на диванчик, нескольким стражникам приказал выставить из зала всех любознательных, а других отправил на место преступления. После чего приступил к допросу Родингера.

— Я знаю не так уж много, — на удивление послушно отвечал любовник Раннвей. — Был неподалёку, услышал крики о помощи. К счастью, прибежал вовремя — они не успели сделать с Раннвей то же, что сделали с тем бедолагой.

— С кем? — резко спросил Делагарди, при этом продолжая смотреть на Вольмара так, словно это он сначала пытался меня прирезать, а потом, сменив амплуа убийцы на спасителя, бросился защищать от самого себя.

— Я не рассмотрел. Как ты понимаешь, мне было не до выяснения обстоятельств.

— Тот политик, которого недавно якобы пытались ограбить, — подала я голос, который звучал до противного слабо. Дожила, что называется. Ещё пара таких нападений и стану как кисейная барышня!

Подумала так и решила, что ещё пары нападений моя бедная психика точно не выдержит.

— Лорд Карриш, — подсказала крутившаяся рядом Вильма.

Я озвучила подсказку и увидела, как мрачнеет и без того мрачное лицо Эндера.

Вольмар тихо присвистнул:

— Близкий друг его величества... Кое-кто будет очень недоволен вами, господин ультор.

Хотела спросить, при чём здесь мой «муж», но не успела: примчался придворный целитель, и от меня оттеснили обоих драконов.

Наверное, к лучшему. Пока местный врач меня осматривал и занимался раной, я исподволь наблюдала за лордами, переместившимися в другой конец просторной комнаты. Даже в полумраке было видно, как сильно они друг друга ненавидят. Родингер отвечал сквозь зубы, Делагарди с такой же холодностью цедил вопросы. Наверное, представься им возможность, с удовольствием разорвали бы друг другу глотки.

Надеюсь, у них нет дуэлей и это абсурдное соперничество, возникшее на пустом месте, не приведёт к трагедии.

Ладно, не на пустом, но кому-кому, а Эндеру прекрасно известно, что я не Раннвей, а значит, не прелюбодейка. Должно быть, его просто раздражает вся это ситуация. Бесконечные сплетни, грязные статейки, королевское хамство. Ещё и Родингер подливает масла в огонь, явно получая удовольствие от конфликта. Нравится дёргать за усы тигра? Или и впрямь надеется возобновить со мной отношения?

Тут же себя одёрнула, напоминая, что я с ним ни в каких отношениях никогда не состояла. А то, что мурашки бегут по коже от мыслей о чужом прошлом... Так я сейчас не в себе, мне простительно. После всего случившегося.

Драконы закончили «общаться» ровно в тот момент, когда целитель закончил заниматься мной. К счастью, ни одно недочешуйчатое в тот вечер так и не пострадало. Если не считать лорда Карриша и тех типов в смокингах и масках.

Впрочем, теперь я уже не была уверена в том, что убийцы были драконами. То, как они себя вели, как говорили, наталкивало на мысль, что им во дворце не было места. Замаскированные под знать наёмники? Возможно.

— Сможешь идти? — спросил Делагарди после того, как лекарь снабдил его инструкцией по дальнейшему уходу за невезучей супругой.

Ответ ему явно был не нужен. Не дожидаясь, пока встану, подхватил меня на руки, и рядом тут же нарисовался Родингер.

— Эйрэ разве не надо осмотреть место преступления? Я бы мог отвезти Раннвей...

— Я сам в состоянии позаботиться о своей жене.

— Но король...

— Я не единственный следователь в Гратцвиге. К тому же на Карриша напали не искажённые, а значит, мне здесь делать нечего.

Хорошо бы, чтобы точно так же думал и его величество.

Шли молча. Точнее, несли меня, храня гробовое молчание. Только в машине, уже когда выехали за пределы дворца, господин палач изволил выцедить, даже не глядя на меня:

— Я же просил оставаться в тронном зале. Зачем ты ушла?

— Из-за Родингера, который, не успел ты отойти, тут же ко мне прилип.

— Очевидно, что не сработало. «Побег» не удался, раз в конечном итоге тебя всё равно нашли с ним.

Нашли с ним...

Прозвучало так, словно нас застали целующимися за каким-нибудь гобеленом. Или того хуже — страстно совокупляющимися в ближайшем к тронному залу кресле!

— То есть ты бы предпочёл, чтобы меня нашли не с ним, а с перерезанным горлом? Мёртвую и окровавленную, зато не с подмоченной репутацией. Надо было попросить его не вмешиваться. В следующий раз обязательно так и сделаю!

— Я не то имел в виду...

— А прозвучало именно то!

— Если бы ты слушала, что тебе говорят, — спустя одну малю-ю-юсенькую такую паузу продолжил Делагарди заводить свою шарманку.

Достал, ей-богу.

Меня охватило такое раздражение, что я чуть не выскочила из паромобиля. Не сделала это лишь потому, что Бальдер, явно впитывавший каждое наше слово, вёл машину так, словно за нами гнался поезд, напичканный искажёнными. Да и не в той я форме, чтобы выскакивать из паромобилей. Голова по-прежнему кружилась, шею саднило, как и плечи, на которых наверняка остались следы «нежных прикосновений» неизвестных.

— Но это же не в твоих привычках — слушать и выполнять!

А вот за «выполнять»...

Теперь уже хотелось вышвырнуть из машины Делагарди. Жаль, силёнок не хватит, а то бы я с радостью!

— Ты опять путаешь меня со своей служанкой, рабыней, девочкой на побегушках и той... как его... леди Коровой!

— Каролой, — несмело подсказала материализовавшаяся рядом с водителем Вильма, но я её даже толком не услышала.

Мысль о любовнице почему-то разозлила ещё сильнее, хотя куда уж сильнее...

— А ты снова забываешь, что ты — моя жена. И обязана слушаться меня и выполнять, что тебе говорят! Всегда!

Кажется, шарманку заело на «жене» и, харг его побери, «послушании».

Я скрипнула от злости зубами, открыла рот, чтобы снова напомнить (в который раз!), что не жена я, не жена!

— Женя, не надо, — каким-то чудом услышала предупреждение Вильмы и вспомнила, что паромобиль не сам катится по улицам Гратцвига — им управляет любитель подбирать малейшие крупицы информации.

Бальдер молчал и явно старался не отсвечивать, но было видно: он всё фиксирует. Запоминает не только слова, но и каждую мелочь: интонации, выражение наших лиц, поведение.

Аналитик хренов...

— Мы с тобой об этом уже говорили, — выцедила чуть слышно.

— Уже понял, что никакие разговоры и доводы на тебя не действуют, Же... — Дракон осёкся, бросил взгляд на своего верного мажордома и замолчал.

Я тоже молчала. Отвернувшись к окну, думала обо всём сразу и ни о чём конкретном: об ужасном вечере, о наших отношениях с этим... не-мужем, о Родингере...

Вот о последнем думать вообще не стоило, но почему-то думалось. Мысли сами лезли в голову и, сколько от них не отмахивалась, не помогало.

Не сразу, но с горем пополам удалось переключиться на размышления о будущем. Вот о чём нужно думать! О жизни, настоящей жизни, которая начнётся, когда я наконец вырвусь из лап этого невыносимого дракона!

Покосившись на невыносимого, снова отвернулась к окну, расчерченному тонкими серебристыми полосами дождя. Ещё раз попыталась сосредоточиться на мечтах о собственном домике и саде. Тихой жизни вдали от Гратцвига и чёртовой знати.

— Вернусь, пожалуй, во дворец, — сказала Вильма, постепенно истаивая. — В дом с тобой Женечка мне всё равно не попасть, а там хоть покручусь в первых рядах, так сказать. Ты главное держись, милая. Прими ванну и сразу в кровать. Завтра обязательно почувствуешь себя лучше. Вот увидишь. Не нервничай и не расстраивайся. Главное, что с тобой всё в порядке.

Слабо улыбнувшись, проводила старушку взглядом, после чего вернулась к созерцанию сползающих по стеклу капель. Когда мы вышли из машины, дождь зарядил с утроенной силой. Делагарди собирался помочь, своей жене и рабыне, выбраться из паромобиля, но я, превозмогая слабость, справилась сама.

Всего пара минут независимого променада до крыльца, и меховая пелерина намокла, как и я вся. Мысль о горячей ванне, подкинутая Вильмой, сейчас казалась как никогда соблазнительной. Ещё надо будет капнуть себе чего-нибудь успокоительного в бокал вина. Можно в принципе и в коньяк. Не рюмку — бокал. Сегодня такой вечер, что можно в принципе оприходовать и всю бутылку. В порядке исключения.

— Где Эдвина? — поинтересовался Эндер, скидывая на руки служанки подмокшее пальто.

Мы вернулись раньше, чем собирались, в начале девятого, но девочка почему-то не вышла нас встречать. Может, уже у себя, готовится ко сну? Рановато. В это время мы обычно только садились ужинать. Хотя представляю, как она устала после прогулок с мисти Ливен и познавательных лекций.

Полин, которой досталось пальто хозяина, обменялась взглядом с другой горничной, Эстель. После чего несмело произнесла:

— Так она ещё не вернулась, ваша светлость. Ни она, ни Вернер.

Дракон нахмурился. Выдернув из кармана фрака часы, откинул серебряную крышку, желая удостовериться, сколько сейчас времени. Я тоже на всякий случай посмотрела на циферблат. Всё верно: четверть девятого. Исторический музей уже наверняка закрылся. К тому же отправились они туда несколько часов назад. Что там можно так долго изучать?

Невольно вздрогнула, когда по холлу разнёсся громкий звон колокола.

— А вот и она, — с явным облегчением выдохнула Эстель и бросилась открывать.

Но её опередил Бальдер, ближе всего находившийся к входу. Распахнул дверь, однако Эдвины с водителем за ней не было. Вместо этого на пороге обнаружился законник в форме.

— Ваша светлость, мы нашли вашего водителя, Вернера Харта, — сказал он, не теряя времени на приветствия.

— Что значит: нашли? — ринулся к нему палач.

— Он ранен и довольно серьёзно, — ответил полицейский. — Единственное, что успел сказать, прежде чем потерять сознание — это своё имя и то, что мы срочно должны связаться с вами. Он сейчас в госпитале святой Найвы. Мы полагаем, что его ограбили и...

— Эдвина... — пробормотал Эндер.

Голосом, который я никогда у него не слышала.