Жена для генерала (СИ)

Глава 5

Двое уставших путников верхом на породистых, но таких же уставших лошадях, поднимались по горной дороге. Виды, открывающиеся им, были, безусловно, восхитительны, однако ни один из них не мог оценить их по достоинству — один был слишком сильно погружен в свои мысли, думы же другого были заняты предстоящей встречей. «Ну, и чем ты порадуешь своего старого деда?» — так и билось в голове у Алика. И его «Ничем» и сдержанное выражение разочарования на морщинистом лице Беседующего он мог представить очень явно, ведь такое он видел ни раз и не два.

Алик подумывал рассказать деду о пророчестве, которое он выдал Эн. герру, но здраво рассудил, что если бы пророчество должен был услышать дед, он бы его услышал. Значит… Значит предупреждение Алика адресовано было именно его командиру. Но, изменчивые ветра, причем здесь Эн. герр и личная жизнь Алика???

Думы же Эн. герра были заняты планированием его дальнейшей жизни — он примерно представлял, сколько семей и кланов придется ему посетить, хотя до сих пор не видел списка Алика, видимо внутренне опасался раскрывать эту новую главу своей жизни. Даже по его примерным подсчетам, если заложить на посещение одной семьи один день, плюс дорога — это бы заняло несколько месяцев… А у Эн. герра не было столько времени, обязанности генерала и Советника Императора никто не отменял. Он в глубине души надеялся, что Алик провел грандиозную работу и по имеющимся у них сведениям вывел в список хотя бы десять девушек. Но, зная дотошность своего помощника, более вероятной была обратная картина — не желая выпускать никого из зоны внимания, Алик список расширил.

«Надо его все таки прочитать, — подумал Эн. герр — и перестать надеяться на чудо, что при встрече Беседующий сразу поймет, куда мне нужно двигаться. А если и поймет — планы Беседующего не всегда совпадают с моими». Он понимал, что слишком сильно доверял главе клана Нойрат, но неугасающее чувство, что помощь он найдет именно здесь, вкупе с давней дружбой и тем, что Беседующий никогда не действовал ему во вред, убеждали его.

Вдруг перед ним плавно остановил свою лошадь Алик. Поднял руки с луки седла и мягко спрыгнул на дорогу. Эн. герр улыбнулся и так же спрыгнул с лошади, держа руки на виду.

— Приветствую сынов гор, — спокойно глядя вперед проговорил Эн. герр, — герр Императора несет мир и дружбу вашему дому, вашему клану и вашей земле.

— Мир тебе, Советник, — из, казалось бы, невысокого куста поднялась долговязая фигура в пятнистом плаще. Откинув капюшон, темноволосый мужчина продолжил, — мир твоему спутнику и мир Императору и земле его.

Эн.герр сдержано улыбнулся — теоретически Белые горы были на территории Империи, но люди, обитающие здесь, четко разделяли плодородные равнины Империи и свои суровые снаружи, но богатые внутри, горы. Шахты в горах работали на благо Империи — все доходы от добычи железных руд и самоцветов шли в казну, но за это Император оставлял горцам очень большое количество свободы. В том числе свободы в обработке добываемых на их земле металлов и драгоценных камней. Помимо того, что Нойрат были менталистами, они были великолепными артефакторами и кузнецами. И изделия, изготавливаемые в мастерских клана, были очень популярны как на земле Императора, так и за пределами Империи.

И за эту свободу — жить по своим традициям, обычаям, возможностью не платить налоги за собственное производство — Нойрат хранили верность. И некоторые сыны гор служили как в министерствах Империи и рядовых войсках Императора, так и в тайной полиции и разведке, особенно на Южном материке, где внешность темноволосых и смуглых сынов гор была не такой приметной, как в Империи.

— Эн. герр, — склонил голову встречающий, — давно твоя тень не падала на наши горы. Как бы сказала моя жена, с каждым годом ты становишься все краше, — хмыкнул он.

— Кастор, — ответный кивок Эн. герра был исполнен уважения — Кастор был одним из лучших воинов клана и то, что Беседующий послал именно его встречать их было, безусловно, знаком уважения. Эта была своеобразная забавная игра — кто раньше заметит Кастора — Алик или Эн. герр и как долго тот сможет отводить глаза и остаться незамеченным. Судя по самодовольной улыбке Кастора сегодня и Эн. герр, и Алик потеряли несколько очков в его глазах.

— Дядя, — подошедший Алик крепко обнял Кастора, — рад видеть тебя.

— Взаимно, дорогой, — Кастор в ответ так же крепко обнял Алика и, отодвину его от себя на расстояние вытянутых рук, но, не отпуская, сказал, — а вот ты как раз изменился, дорогой племянник.

Кастор бросил взгляд через плечо Алика и встретился взглядом с Эн. герром. Тот едва заметно качнул головой, и на лицо Кастора набежала легкая тень.

— Ну что ж, — встряхнул головой Кастор, — пойдемте, дорогие гости. Беседующий ждет.

И они пошли. Ведя на поводу лошадей, мужчины шли по горной дороге, ведя беседу. Кастор расспрашивал Эн. герра о новостях из Империи, тот, в свою очередь, интересовался делами клана. Так, за разговорами, мужчины вышли к небольшому поселению. Таких было много в Белых горах — какие то были неподалеку от рудников, какие то — в труднодоступных местах гор, как например местная Обитель Знаний, некоторые, как это, были легко доступны с равнин. Беседующий большую часть своего времени жил здесь, в доме на отшибе поселения с видом на холмы и равнины Империи.

Кастор провел Эн. герра и Алика в гостевой дом, в котором они уже ранее останавливались — точнее, останавливался Эн. герр — Алик предпочитал оставаться у родителей, чей дом так же был в этом поселении. Алик забрал у Эн. герра коня и повел лошадей в конюшню, а Кастор задержался:

— Беседующий просит, чтоб ты заглянул к нему побыстрее. Насколько это для тебя возможно и приемлемо.

Эн.герр кивнул — его планы полностью совпадали с просьбой Беседующего.

— Я освежусь и сразу зайду.

— А, еще, — Кастор в задумчивости потер лоб, — чуть не забыл. Стан просил тебя заглянуть. Сказал, что у него есть то, что тебя заинтересует.

Эн.герр поблагодарил Кастора и, когда тот ушел, в задумчивости пошел умываться. Стан был одним из лучших кузнецов клана, причем наделенный не только талантами кузнеца, но и даром. Дар Стана проявлялся хаотично, он мог выковать вещь и не продавать ее, ждать. И, когда появлялся ее хозяин, Стан это чувствовал. Так Алик на двадцатилетие получил кинжал, на который поглядывали все местные и приезжие воины — тонкий, легкий, чуть длиннее обычного ножа, идеально сбалансированный и выкованный из особой стали, которая практически не тупилась. Алик чуть ли не спал с этим кинжалом до сих пор, чем вызывал легкие насмешки от Эн. герра. Если Стан звал именно его, значит, сделал что-то интересное. И Эн. герр искренне надеялся, что это — не новый меч. Ибо одной из особенностей вещей от Стана было то, что они всегда пригождались. А Эн. герр, хотя и был боевым генералом и не чурался боя, чувствовал, что уже навоевался.

Освежившись, Эн. герр незамедлительно последовал к дому Беседующего, не забыв захватить с собой свитки со списками предполагаемых невест. Причем взял он все четыре — и свиток от Императрицы в том числе. Эн. герр сам не понимал, на что он надеется — Беседующий мог видеть вариации изменчивости, образы будущего, но этот дар появлялся не по приглашению, а срабатывал сам. «Заодно и сам почитаю, что за девушек предлагают мне,» — подумал Эн. герр с усмешкой. Генерал не надеялся, что он сможет жениться по любви, он вообще сомневался — способен ли он на это чувство, но все же хотел оставить себе свободный выбор. И отчасти, поэтому так злился на то, что Императрица решила вмешаться в это дело. И злился, если признаваться себе честно, то и на себя — свое странное предчувствие, что все решится в Нойрат.

У дома Беседующего его встретил Алик, тоже умытый, причёсанный и даже слегка румяный — свидетельство того, что встреча с матерью прошла хорошо. Он молча открыл перед Эн. герром дверь и вслед за командиром зашел в дом.

Дом Беседующего был непохож ни на один дом, который когда либо видел Эн. герр. И, даже заходя сюда не первый и не десятый раз, Эн. герр чувствовал, что улыбка появляется у него на лице. Абсолютно белые стены, яркие подушки и несколько картин — дом Беседующего начинался с его кабинета, где было минимум перегородок и огромные окна, из которых открывался потрясающий вид на холмы и равнины. Эн. герру порой казалось, что если он приглядится получше, то вдалеке, за равнинами, он увидит сине-зеленый отблеск далекого Западного моря. Свет, простор и воздух — дом Беседующего был идеален, с точки зрения Эн. герра. А еще он был домом. Только здесь Эн. герр чувствовал, как перестает давить ему на плечи алый плащ герра и Советника, а порой и вообще ощущал себя десятилетним мальчишкой, впервые оказавшимся в этих покоях.

За столом, стоящим вдоль стены и боком к окну, сидел Беседующий. Увидев вошедших, он поднялся, и теплая улыбка рассекла морщинистой лицо. Беседующий был не то, чтобы особо стар — всего семьдесят лет, для горцев это, конечно, не юность, но они доживали в добром здравии и крепкой памяти и до ста двадцати лет, но и не юн. Его морщинистое лицо хранило отпечаток множества пережитых событий: смертей и рождений, свершившегося и не свершившегося, но походка его была тверда, а взгляд почти черных глаз ясен.

Эн.герр всегда с неким страхом встречал взгляд Беседующего, боясь, что ветра затуманят его взор, сделав яркую черноту как бы припорошенной инеем. И всегда, встречая в ответ взгляд черных, как ночь, глаз, внутренне успокаивался. Еще не время.

— Эн. герр, — Беседующий в несколько шагов пересек разделяющее их пространство и крепко обнял Советника.

— Беседующий, — Эн. герр в свою очередь крепко обнял старика и на мгновение опустил голову ему на плечо. Потом отстранился и улыбнулся в ответ, — рад видеть тебя.

— Взаимно, — усмехнулся в ответ Беседующий и только тогда перевел взгляд на замершего в дверях Алика и спокойно поприветствовал его. — Внук.

— Беседующий, — склонил голову Алик, скрывая выражение глаз.

Беседующий цепко пробежался взглядом по склоненной фигуре Алика, зацепился за плащ, черной волной лежавший на плечах и, закрыв на мгновение глаза, произнёс:

— Ты свободен. Иди, повидайся с матерью, сестрой. Они будут рады тебе, — вымолвил Беседующий, слегка выделив голосом слово «они». Алик кивнул, и, не сказав ни слова, только кинув непонятный взгляд на Эн. герра, вымелся за дверь.

Эн.герр проводил взглядом Алика и почувствовал укол сочувствия в душе — он знал, сколько значило мнение Беседующего для каждого члена клана вообще и для Алика в частности, но… Сделать в этой ситуации он ничего не мог, только, переведя взгляд на Беседующего, сказал:

— Ты жесток.

Беседующий перевел потяжелевший взгляд на Эн. герра, сощурился и неожиданно тяжело опустился на ближайшие подушки лицом к окну.

— Да. Жесток, — он махнул рукой, приглашая Эн. герра присесть рядом. — Но я не могу и не хочу по-другому. Алику пора взрослеть, пора научиться брать на себя ответственность. Ему многое дано, но он… — Беседующий безнадежно махнул рукой и таким знакомым Эн. герру жестом запустил руку в седые волосы и резко откинул их со лба, — тратит время и силы на сопротивление. Разрешает тьме внутри себя разрастаться, тонет в обидах на меня — явных и вымышленных…

— Почему ты все это не скажешь ему? — спросил Эн. герр, на время забывая о своих вопросах и проблемах, слыша неподдельную боль в голосе Беседующего. — Я думаю, он достаточно повзрослел, чтобы услышать тебя. И понять, какое место он занимает в клане. И в твоем сердце.

— Ты думаешь, если он услышит, что он должен быть первым наследником, он обрадуется? — Беседующий скептически посмотрел на собеседника. — Думаешь это то, что заставит взять свою внутреннюю тьму под контроль? Я вот сомневаюсь. Мне кажется, он поймёт свою особенность и будет еще больше потакать своим обидам, тому, что я якобы не уделяю ему нужного времени и отношусь не так, как должен.

— Ему нужно, просто необходимо перерасти это самому. И взять под контроль силу — без этого речи быть не может не только о наследовании клана, но и каком-то изменении моего отношения. Печать изменчивости на нем стала намного сильнее, я знаю, что не ошибся, выбрав ему путь. И, полагаю, должен благодарить отчасти тебя, — Беседующий с теплом в глазах посмотрел на Эн. герра, — твое влияние сильно и ведет его в нужную сторону.

— Мне не нравится, когда ты говоришь обо мне, как об инструменте воспитания своего наследника, — поморщился Эн. герр.

— Пора уже привыкнуть, — откровенно заулыбался Беседующий. — Я использую тебя, ты используешь меня. Но, — Беседующий дружески похлопал Советника по плечу, — это не мешает испытывать к тебе теплые чувства.

— Вот это вот, — Эн. герр взмахнул рукой, — можно сказать и Алику.

— Как? — поморщился Беседующий. — Дорогой внук, я люблю тебя, но для твоей же пользы тебе нужно взять под контроль силу в тебе и усмирить тьму в душе? Чтобы стать тем главной клана, который приведёт Норйрат к благополучию? Так? — фыркнул Беседующий. — Я думаю, после этого Алика я еще долго не увижу, он назло мне будет делать все наоборот. Он слишком ценит свою личную свободу, — тут Беседующий не удержался и покосился на Эн. герра. Тот сделал вид, что ничего не заметил. Слова про личную свободу явно относились больше к нему.

— Поэтому, — продолжил свой монолог Беседующий, — я и делаю вид, что мне на него наплевать, благо — внуков у меня много. Впрочем, мои заботы еще ждут. А вот то, что привело моего дорогого герра в мою скромную обитель, явно ждать не может.

— Ты знаешь? — подобрался Эн. герр.

— Знаю, — спокойно кивнул Беседующий. — Но не оттуда, откуда ты думаешь. У меня есть свои уши при дворе и зачатки логики меня еще не покинули, как и здравый рассудок, — раздраженно сказал Беседующий. — Тебе тридцать два, Эн. герр. Тридцать два! Я в твои годы был уже главой клана, и у меня было двое сыновей и дочь. А ты? Скачешь, как мартовский кот от одной женщины к другой. Неудивительно, что Император беспокоится.

— Беспокоится, — фыркнул Эн. герр.

— О, не будь глупцом, — закатил глаза Беседующий и откинулся на подушки, устраиваясь поудобнее. — Беспокоится, не потому, что ты ему как то особенно дорог. Ты полезен Империи. Ты — один из лучших военачальников в истории, а ты еще молод. Конечно, он хочет сохранить тебя. И конечно, под своим влиянием. Этим как раз, и занимается Императрица, — тут Беседующий весело покосился на Эн. герра. — Женщину свою тебе подложила уже?

— Подложила, — Эн. герр поднялся с подушек и, в расстроенных чувствах зашагал по комнате. — Я все это понимаю так же хорошо, как и ты, — Эн. герр взмахнул рукой. — Но это не значит, что меня это не раздражает.

— Чаю налей, — вдруг сказал Беседующий, и, когда Эн. герр с удивлением повернулся к нему, повторил, — ну раз встал и мельтешишь, чаю налей. Успокоишься заодно.

Эн.герр криво улыбнулся и безропотно отправился в сторону прикрытого ширмой кухонного уголка в огромной комнате Беседующего. Настоящая большая кухня была в женской половине дома, куда мужчинам ходу не было, но Беседующий, не желая утомлять жену и, в свою очередь, не желая утомляться сам и ожидать чаю под дверями женской половины, завел маленькую кухоньку в своем необъятном кабинете. Женщины фыркали, морщились, но Беседующий был неумолим и утверждал, что уж с завариванием чая и накладыванием орехов и сухофруктов на тарелку, так и с их последующим мытьем, он вполне может справиться.

Взяв чистые разномастные, но одинаково огромные кружки из крошечного шкафчика, Эн. герр покрутил головой и, увидел небольшие мешочки, висящие высоко, практически под потолком. Потянувшись, он снял парочку и, открыв, понюхал. В помещении остро и пряно запахло травами и, Эн. герр, кивнув себе, взял один из них и продолжил хозяйничать. Ополоснул чайник, насыпал трав и налил воду из большого самовара, стоящего в углу кухоньки. Поставил чайник с кружками на большой поднос и еще раз внимательным взглядом оглядел кухню. И, поймав себя за этим действием, ярко улыбнулся. Беседующий, как всегда, был прав — немного необычная для генерала деятельность поразительным образом успокаивала и приводила мысли в порядок. Поставив себе мысленно заметку оборудовать такой кухонькой свой кабинет в доме в столице, Эн. герр наконец углядел искомое — большую банку с орехами.

Насыпав приличную порцию орехов на блюдо, он водрузил ее на поднос и аккуратно держа его руками, вышел к Беседующему. И тут же встретился с изумленным взглядом Велии. Жена Беседующего, такая же морщинистая, как и он, но обладающая намного меньшим ростом, но и намного более округлыми формами, с улыбкой всплеснула руками и пробормотав себе под нос что то о Великой матери, с несвойственной пожилым людям быстротой поднялась с подушек. Эн. герр чувствовал как широкая улыбка расползается по лицу, а щеки заливает редкий для них яркий румянец. Осторожно поставив поднос с чаем на низенький столик, он, прижал раскрытую руку к груди, напротив сердца, и низко склонил голову.

— Матерь клана, приветствую тебя, — сказал он, не поднимая головы. Но тут же почувствовал, как его руку мягко берет другая, с нежной, чуть-чуть шершавой кожей.

— Эн. герр, — Велия подошла близко к нему и прижала его ладонь к своей щеке, — рада видеть тебя. — в голосе женщины чувствовалась неподдельная теплота и нежность. Эн. герр на секунду прикрыл глаза, позволяя себе впитать ее интонацию и представляя на мгновение…

— Велия, не смущай нашего герра, — веселый голос Беседующего разрушил хрупкое мгновения и Велия отпустила руку Эн. герра, кинув на мужа возмущенный взгляд.

— Жду вас на ужине, — фыркнула она и, еще раз тепло улыбнувшись Эн. герру покинула половину Беседующего, проскользнув в неприметную дверь в углу, ведущую в женскую половину.

Эн.герр с улыбкой проводил ее взглядом, и повернувшись к Беседующему, увидел отражение этой улыбки на его лице. Не прекращая улыбаться, пододвинул столик и, откинув плащ, уселся на подушки.

Беседующий так же молча взял чайник и разлил уже заварившийся чай по огромным кружкам. Одобрительно хмыкнув, пододвинул поближе тарелку с орешками и, втянув внушительным носом ароматный пар, сделал большой глоток из кружки.

— Необычный выбор, — произнес он. — Велия говорит, что выбор чая многое говорит о человеке. Точнее, о его настроении.

Эн.герр пригубил горячий, чуть островатый и пряный чай и с удовольствием хрустнул орешками, никак не комментируя слова Беседующего. Так, в молчании опустошив примерно половину кружки, Беседующий снова повернулся к Эн. герру и, поставив кружку на столик, упер локти в колени.

— Рассказывай, — тихо произнес он, пристально глядя на Эн. герра — я чую, что тебя беспокоит нечто большее, чем выбор супруги и даже большее, чем вечные козни Императрицы.

Эн.герр тоже поставил кружку на столик и сцепив руки на коленях, принялся рассказывать.

О разговоре с Императором и, отдельно с Императрицей. О ее постоянных намеках на происхождение Эн. герра. О Катарине и Виоле. О странном предчувствии, живущем в нем о том, что все решится в Нойрат. О том, что сейчас предчувствие не затихло, а наоборот, толкает его дальше. О списках Алика, которые он еще даже не видел.

Беседующий внимательно слушал собеседника, а на истории про предчувствие так внимательно посмотрел на Эн. герра, что то машинально прикрыл свои мысли, оставляя на поверхности сознания лишь беспокоящую его историю. На что Беседующий хмыкнул, но, не говоря ни слова, продолжил слушать. Когда Эн. герр закончил, его собеседник откинулся на полушки и задумался. Эн. герр же, поборов в себе порыв снова вскочить и начать расхаживать по комнате, взял кружку с недопитым чаем и одним глотком осушил ее.

— Я услышал тебя, — произнес Беседующий, — и умом я не понимаю причины твоего беспокойства. Свадьба была ожидаема. Вмешательство Императрицы — тоже. Предчувствие, — тут Беседующий помолчал и еще раз внимательно оглядел Эн. герра, — я не вижу новых печатей судьбы у тебя на ауре, для меня в тебе ничего не изменилось. И все же, чего ты хочешь от меня? Ты же знаешь, я вижу изменчивость не по заказу.

— Чего я хочу? — грустно улыбнулся Эн. герр, — наверное, чуда, Беседующий с ветрами. Наверное, чуда.