Жена для генерала (СИ)

Глава 4

У небольшого ручейка тихо потрескивал маленький костер, выложенный камнями. Ручеек звенел, тихо напевая свою песню двум странникам, сидящим у костра и завернувшимся в плотные плащи. Звезды, крупные в предгорьях, сияли в ясной ночи. Идиллическую картину нарушало только напряжение, исходившее от одного из путников.

— Алик, — не выдержал Эн. герр, — перестань. Я не думаю, что Беседующий оставит тебя в клане. Ты, — он подчеркнул это голосом, — важнее ему в Империи. Тем более, — продолжил он, — ехать одному за невестой… Твой дед не настолько ненавидит меня, — тут уже откровенно фыркнул он.

Темная тень, бывшая Аликом, замотанным в его неизменный черный плащ гвардейца, пошевелилась. Пляшущий свет костра упал на лицо юноши, отчего оно заострилось еще больше, и сам Алик стал выглядеть намного старше. Эн. герр замер, удивляясь тому, как его юный помощник в этот момент похож на своего грозного деда. Это сходство было настолько ярким, что Эн. герр непроизвольно улыбнулся. Генерал знал о непростых отношениях главы клана и одного из его внуков — Алик раз за разом разочаровывал Беседующего, ввязываясь в сомнительные авантюры и отлынивая от учебы, то ли боясь, то ли ненавидя свой дар — пользуясь им, но никогда не раскрывая его полностью.

Дар. Клан Нойрат был носителями редкого дара менталиста — почти каждый из этого многочисленного клана в той или иной мере могли прочитать поверхностные мысли, эмоции, повлиять на них, закружить, зачаровать… Поистине темный дар, однако уравновешивался людьми, которые его носили. Моя честь — есть моя жизнь — девиз давно сгинувших рыцарей из полумифической Соламнии был написан на гербе клана и въелся в кровь каждого из его членов. И Алик был тому ярким примером. Искренний до дерзости, честный до отвращения, резкий и порывистый, принимающий порой необдуманные решения — Алик многому учился у своего терпеливого командира, всю жизнь плетущего свои многоуровневые планы. А Эн. герр, глядя на своего юного помощника, вспоминал, что порой честность — лучшая политика.

В общем, Эн. герр еще ни разу за пять лет ни пожалел о том дне, когда его пригласил в клан Беседующий и навязал помощника, опираясь то ли на предсказания ветров, то ли на то, что в клане с Аликом не мог справиться никто. Кроме Эн. герра, который, естественно отказать Беседующему в такой просьбе не мог. Но настоял на клятвах. Отношения сначала были напряженные, но давший клятву слушаться командира Алик, и Эн. герр, в свою очередь поклявшийся учить и оберегать помощника, вскоре нашли общий язык. Неприкрытое юношеское восхищение тогда еще шестнадцатилетнего Алика базировалось, как казалось Эн. герру на амплуа опасного героя, шлейфом тянущегося за Эн. герром, а отчасти на банальной зависти — Эн. герр был старше, влиятельнее, занимал уже тогда высокий пост в Империи. И был в очень теплых отношениях с Беседующим, чем Алик похвастаться не мог.

Беседующий никак не выделял одного из многочисленных внуков, в то время как явно и открыто благоволил Эн. герру. И причину этой благосклонности Алик не знал.

— Алик, — еще раз повторил Эн. герр уже мягче. — Я буду настаивать на продолжении твоей службы. В любом случае.

— Спасибо, — Алик признательно посмотрел на командира. — Эн. герр, — вдруг решился Алик, поерзав на месте и пододвинувшись ближе к костру так, что играющие тени совсем покинули его лицо и оно снова стало молодым, — я могу спросить? — В голосе юноши слышалось острое любопытство.

— Давай, — внимательно посмотрел на него командир, — попробуй.

— Я все пытаюсь понять, — начал говорить Алик, подбирая с земли палку и начав задумчиво крутить ее в руках, — что именно могло тебя так разозлить в вашу последнюю встречу с Императрицей? Нет, я знаю, — торопливо продолжил он, видя, что командир напрягся, — что у вас напряженные отношения из-за взглядов на политику и магию и на то, что леди считает, что ты имеешь слишком сильное влияние на Императора. По крайней мере, так говорят во дворце, — поправился он.

— Но, — продолжил он, вряд ли вы за те полчаса, что ты был на аудиенции, успели поспорить о магии. Вы говорили только о невестах, — тут Алик едва заметно поморщился, — а я не представляю, как тема о женщинах может вывести тебя из душевного равновесия, — с улыбкой закончил Алик и задумчиво посмотрел на командира.

Эн.герр задумался. То, о чем спрашивал Алик, было одной из давних тайн Эн. герра, историей из тех давних времен, когда сам Эн. герр был юношей возраста Алика и только начинал службу при дворе Императора. Герр не боялся, что эта история уйдет в народ — Алик скорее проглотит язык, нежели проговорится о чем то, что ему рассказывал командир. И так же не боялся, что Алик и клан смогут использовать эту историю против него — что было, то быльем поросло, да и вообще — в этой жизни Эн. герр уже мало чего боялся. Просто вспоминать это было… неприятно. Эн. герр, последовав примеру Алика, поднял палку с земли и начал отламывать кусочки, бросая в костер. И, глядя на пламя, начал рассказ.

— Давным-давно, когда деревья были большими, а мой помощник еще даже не познакомился с бритвой, — звучным голосом начал говорить Эн. герр, вызвав веселое фырканье Алика, — твой командир был двадцатилетним юношей и твой дед представил его ко двору. Ну как представил — устроил на службу в Гвардию Императора. И начинал я не как ты с должности Помощника, начинал я с обычной работы гвардейца: патрулирования, поддержание порядка, стычек с повстанцами. Командир мой мне благоволил: то ли от того, что я неплох в бою, то ли от того, что я незаурядно умен, — с иронией в голосе продолжал Эн. герр, — и поэтому ставил меня в самые сложные задания.

Видимо, — хмыкнул Эн. герр, — надеялся что меня таки убьют и я не буду претендовать на его место. Но я и не претендовал на место командира Гвардейцев, — фыркнул генерал армии Империи и Советник Императора, — мои устремления, как ты понимаешь, были куда выше.

Алик кивнул. Он знал, что своим невероятно быстрым взлетом от имперского гвардейца до сегодняшнего положения Эн. герр был обязан целиком и полностью своим личным качествам. Командир действительно был незаурядно умен, но, кроме того, был гением планирования, очень наблюдательным и проницательным человеком, нигде и никогда не упускавшим свою выгоду. А еще Эн. герр был силен магически. Об этом предпочитали не говорить, как и вообще о магии, но знали об этом все. Личной силой, обаянием, привлекательной внешностью он притягивал людей, и те шли за ним. Алик смутно помнил свое детство в клане, когда еще там жил Эн. герр — даже будучи мальчишкой он легко добивался своего, был настойчив и целеустремлен.

— Но, — продолжил Эн. герр, — мой тогдашний командир об этом не знал. Он думал, что я сплю и вижу, чтобы занять его место. И так однажды я попал на границу. Историю о том, как мы с небольшим отрядом взяли в плен отряд повстанцев, я думаю, ты знаешь. И то, что после этого я был удостоен приема у Императора. Он тогда только-только занял свой пост, и на границах было беспокойно. Он возвысил меня и за пару лет на границах мы навели порядок.

Палка хрустнула в руках Эн. герра, и он кинул обломки в огонь с силой большей, чем требовалось. И Алик обратил внимание, что и огонь вспыхнул ярче, чем должен быть, поглотив всего две тонкие веточки. Алик вздрогнул — Эн. герра не зря опасались — в те годы на границе лилась кровь повстанцев. Планирующий боевые операции Эн. герр не знал пощады — за два года на границах Империи порядок был наведен. Но стоило это множества человеческих жизней.

— Так я стал Советником. Сначала Советником по приграничью, а потом и герром. Самый молодой герр в истории Империи, я был чуть старше тебя, — Эн. герр кинул взгляд на Алика. — Мне было двадцать три года. Я был популярен, молод, горяч. Я был победителем, принесшим в Империю порядок. Кумиром молоденьких девочек и почтенных матерей, — Эн. герр фыркнул и снова выбросил размочаленную палку в огонь.

— И, — пошевелился Алик, с жадностью глядя на лицо командира.

— И кумиром Катарины, — тихо сказал Эн. герр.

— Дочери Императора? — удивление на лице Алика было очевидным.

— Да, именно ее. Ей было шестнадцать — еще слишком молода для брака и для любых отношений, но она же дочка Императора! И ей не писал никакой закон, — глухо сказал Эн. герр. — Я тогда был молод и, повторюсь, весьма популярен, особенно у женщин, — криво улыбнулся Эн. герр.

— Да я бы не сказал, что сейчас что-то изменилось, — вставил шпильку Алик.

— Я бы не сказал, что я что то делаю, чтобы это изменилось, — парировал Эн. герр, — я, в отличие от тебя, мой юный помощник, вижу в женщинах такой огромный мир, что ни одному мужчине его никогда не постичь. И женщины это чувствуют.

— Так вот, Катарина в меня влюбилась. Ну, или представила себе, что влюбилась. Напомню тебе — ей было шестнадцать — возраст, когда в голове находятся зачатки мозга и им не все и не всегда пользуются, — тут уже Алик уткнулся взглядом в костер, благодаря Высшего за смуглую кожу, на которой румянец стыда был практически неразличим.

— Она пыталась привлечь мое внимание, но это, как ты правильно понимаешь, было бесполезно. И она не придумала ничего лучше, чем залезть ко мне в постель. Безусловно, ее там никто не ждал. Но я недооценил ее — дева подготовилась. Она до этого долгое время вели дневник, в который писала. О том, что я оказываю ей незаметные знаки внимания, рассказывала об этом своим служанкам. О том, что «не может противиться моему притяжению», — тут уже злобно фыркнул Алик, зная, что ни один уважающий себя менталист не будет таким образом заманивать женщину в постель. Принуждение не работало в истинной любви, да и секс под принуждением мог понравиться только человеку с разрушенной душой.

— Подготовив почку, Катарина «невзначай» оставила свой дневник на видном месте и пропала. Когда спохватились и начали ее искать, я уже выколупывал ее из своей постели и покоев. Но и Император, и Императрица застали ее у меня. Я же, вроде как «пригласил» ее к себя.

— Катарина настаивала на свадьбе, говорила, что я ее соблазнил и совратил. Я же, дурак такой, вместо того, чтобы согласиться и стать зятем Императора, пошел на принцип. Я поклялся, что не тронул ее и пальцем. Я был молод и горяч, говорю же. Император не дурак, — в голосе Эн. герра звучало уважение, — он понял что случилось, что все это — просто прихоть избалованной шестнадцатилетней девчонки. Он встал на мою сторону и отдал решение о свадьбе на мой откуп. Он мне поверил.

Я отказался от Катарины. Сказал, что не хочу начинать семейную жизнь со лжи и обмана. Я думал, что это девичьи прихоти, что она вырастет, и ее восхищение и почти детская любовь забудется, она встретит более подходящего себе юношу.

— Но дочь Императора так и не вышла замуж, — тихо проговорил Алик, внимательно слушавший командира. — Более того, она живет и работает в Обители Знаний, а знающие редко выходят замуж или женятся… Императрица не простила тебе разбитого сердца дочери?

— Не простила и, боюсь, она, в отличие от Императора не до конца поверила в то, что я не притягивал Катарину. Что я ее не приворожил — ты же знаешь отношение Императрицы к магии, она далеко не так терпима, как ее муж, — Эн. герр помолчал. — Я пытался объяснить, что даже если бы это был приворот, он давно бы спал, да и обитель Знаний несет в своих стенах мощную защиту от принуждений любой формы. Но нет. Она не простила. И не забыла. И снова мне об этом напомнила.

— Это странно, — тихо проговорил Алик, — так относиться к магии. Ее муж маг, все его Советники тоже традиционно обладают силой, да и вообще — огромное множество людей в Империи живут с даром, только мало кто говорит об этом…

— Поэтому и не говорят, — голос Эн. герра был тверд. — Потому что бояться. Обладающие даром бояться того, что их не примут, не поймут. Те же, кто дара лишен, бояться того, что их заколдуют, — тут Эн. герр сделал страшное лицо и Алик невольно улыбнулся — уж сильно забавными порой были представления о магии у лишенных дара.

— Незнание порождает злость, — проговорил Эн. герр, — и страх.

— Так значит из-за этой давней истории ты был так взбешен? — вернулся Алик к интересующей его теме. — Из-за упоминания дочери Императора?

— Не только, — Эн. герр откинулся назад и уперся спиной в ствол дерева, слегка запрокинув голову назад и уставившись на звезды. На красивое лицо генерала легла тень. — Она не постеснялась пройтись по моему происхождению, вспомнила Катарину, намекнул на то, что Виола теперь мне не доступна и не потому, что я буду женат…

— Понимаешь, Алик, — я чувствую, что она меня к чему- то упорно толкает. Но злюсь потом, что не понимаю к чему. И, самое главное, зачем.

Алик задумался. История командира возмутила, и, одновременно, развеселила юношу. Он представил Эн. герра, вытаскивающего девчонку из своей постели и криво улыбнулся. Он давно смирился с тем, что в любом женском обществе все внимание забирал на себя генерал. Алик адекватно оценивал свою внешность — для светловолосых девушек равнин темноволосый и темноглазый юноша был скорее экзотикой, а Эн. герр притягивал женщин как классической внешней красотой, так и манерами обхождения и конечно, социальным статусом. Мало кто из придворных дам, да и просто свободных девушек Империи не вздыхали по красивому и холостому Советнику.

— Поэтому мы и едем в Нойрат, — Эн. герр посмотрел на Алика из-под опущенных век, не меняя положения. — Я чувствую, что Беседующий может нам помочь. Это чувство на грани предчувствия и интуиции.

Алик напрягся и внимательно посмотрел на командира. Юноше не мог не напрягаться, когда разговор заходил о вариациях изменчивости. Врожденные способности Алика проявлялись ярко, но редко и нестабильно, а необычный талант Эн. герра был где то на грани между интуицией, предвидением и анализом.

— Это чувство, — рискнул спросить Алик, — в какой момент тебе это пришло в голову?

— Это как знание, — Эн. герр потер рукой лоб и взлохматил золотистые волосы, запуская в них руку и закрывая глаза, — я знаю, что нам нужно в Нойрат. Как только Император сказал о женитьбе. Это как ощущение — ты один в комнате, но не один. Ты чувствуешь присутствие, но никого не видишь, а потом понимаешь, что за тобой наблюдает, ну допустим, кошка из-под кровати. Ты ее видишь не сразу, чувствуешь ее взгляд не сразу, но она там была всегда, понимаешь? И тут так же — как только Император ультимативно заявил о поисках невесты, мысль про Нойрат не покидает мою голову.

— Что то начинается, Алик, — Эн. герр открыл глаза и серьезно посмотрел на младшего товарища. — Что-то большее, чем моя свадьба.

— Ты думаешь, что найдешь там невесту? — уцепился Алик за самый очевидный вариант.

— Нет. При всем моем уважении к Беседующему, все его предложения по вступлению в клан как отклонялись мной раньше, так и будут отклоняться дальше, — Эн. герр опять провел рукой по уже изрядно растрепанной прическе. — Я думаю, что найду там путь. К ответам на вопросы, которым уже больше лет, чем тебе, мой юный помощник, — шутливо свернул тему Эн. герр и Алик не стал настаивать, снова завернувшись в плащ, закрыв глаза и отклонившись от костра.

Эн.герр молча смотрел на огонь и думал о том, что если его предчувствие окажется истинным, то слишком много изменится в его жизни. И жизни его помощника. Изменчивые ветра коснулись Алика, пусть он еще этого и не понял, подарив ему первое пророчество. Эн. герр видел это явно: знак изменчивости был силен и бился в ауре Алика, срастаясь с ее темными нитями. Но знать об этом Алику было еще не время.

Эн.герр знал, что отчасти из-за этой способности — видеть и понимать ауры магов — Беседующий и хотел его в клан. Он сам умел это, помимо прочего, но кроме него никто в клане этой способностью не обладал. Он даже в шутку смеялся как-то, что может сам когда-то так успешно погулял на стороне и в Эн. герре бьётся кровь клана. Сам Эн. герр на это всегда отвечал предложением поделиться мыслью с женой Беседующего и дискуссия завершалась смехом мужчин.

Да и вообще — все представители клана были высоки, стройны и темноволосы — полная противоположность самому Эн. герру. Шутки шутками, а вопросов у генерала было много. И он надеялся найти на них ответы.

Ветер рождался высоко в горах. Белые горы, названные так из-за снега, покрывавшего его вершины и не таящего даже летом, подпирали пиками небо, нехотя выпуская солнце из-за своих склонов. Рассвет встретил путников в дороге, горные ветра коснулись лица Эн. герра, растрепали волосы Алика и умчались на запад. По полям и равнинам Империи дул ветер, передавая привет бурному Западному морю, чтобы встретиться с утренним бризом. Встретиться, закрутиться, передать вести. Откинуть шторы в спальне императора и разбудить Императрицу. Шевельнуть подол тяжелого халата Виолы, пробирающейся по полутемным коридорам дворца.

Выбраться из дворца и полететь вдаль, на север, чтобы сильным порывом сломать ветки старой яблони в далеком саду на северных плоскогорьях.