Железные Люди в Стальных Кораблях

Глава 12. Последнее лекарство — огонь

Линкор был грациозен и грандиозен одновременно. Бинокль, поднесенный к глазам Хеллборна, был вынужден описать дугу в сто десять градусов минимум, прежде чем владелец глаз смог рассмотреть корабль от носа и до кормы.

— Что скажешь, "молодая школа"? — повернулся Джеймс к Беллоди.

— Два снаряда, — Беллоди сжал кулаки, — всего два снаряда к мой старой "Фрейдис" — и я отправлю эту сволочь на дно!

— В другой раз, Реджи, — вздохнул Хеллборн.

— "Шарль де Костер". Линкор из серии "Классик", — принялся бубнить за спиной мичман Монтуори. — Заложен в 1934-м, спущен на воду в 1937-м. Водоизмещение…

— Достаточно, мичман, — оборвал горячего итальянца альбионский офицер. — Эти цифры всегда наводили на меня тоску.

"Хотя работа разведчика по-прежнему заключается в их сборе ".

— Главный калибр — 250 мм, — не успокоился итальянец.

— Синиор Монтуори, я же вежливо прошу, — слегка повысил голос Хеллборн.

Они стояли на северном берегу острова — там, где находилась "официальная" пристань. Никакой пристани, разумеется, не было, все тот же песчаный пляж с пальмами. Но пленные виксы рассказали, что именно здесь причаливали плоскобаржи, доставившие их (виксов) на остров. Одна из плоскобарж, полусгоревшая (несчастный случай с мотором), по-прежнему лежала на берегу. Остальные были бережно собраны и отправлены куда-то на китайский фронт.

"Шарль де Костер" не собирался подходить к берегу ближе, чем на два километра. Бинокль помог Хеллборну увидеть, что бенилюксеры спускают шлюпки… то есть не шлюпки, а катера… нет, это были не катера.

— Les pigeons, — пробормотал кто-то из союзных офицеров.

Джеймс Хеллборн тем временем мысленно вернулся почти на сутки назад.

Секретное сообщение, отправленное из штаба Гранд-адмирала ВИФ и принятое подконтрольными связистами, было разделено на две части, гласившие:

Им пришлось тяжело поработать в отведенные часы. И они успели. Кажется.

Кто-то из младших офицеров громко зевнул. Джеймсу очень хотелось последовать его примеру, но он сдержался. Если бы не жалкий часок сна перед рассветом, он бы вообще отключился. Еще этот проклятый климат.

"Терпи, солдат. Ничего не поделаешь война, — не удержался от издевки внутренний голос. — Ах, да, на складе еще полно пафоса!"

Катера — нет, не катера — две бронированные амфибии приближались к берегу. Вода бурлила (как и положено), флаги развевались.

— Это "Стерке-Пир", — снова завел свою песенку мичман Монтуори. — Модель 1938 года…

Но на этот раз Хеллборн совершенно случайно знал, что ему ответить. Он уже встречал такую машину в Англии, в тренировочном лагере Северной миссии Содружества, перед Гренландским десантом.

— Это всего лишь "Тритоне" 1935 года, — заявил Джеймс. — Ваш дуче продал фризам лицензию.

— Наш дуче велик, — итальянец, кажется, обиделся, — но даже он не мог предвидеть эту войну. По крайней мере, мы знаем сильные и слабые стороны этой машины. Мы знаем, как с ней бороться.

— Аминь, — не стал спорить альбионец.

Амфибии приблизились. На них по-прежнему развевались красные флаги, где соседствовали белые полумесяцы и золотые буквы I.H.S.

"Какая очаровательная шизофрения", — подумал Хеллборн.

Такие же флажки, только маленькие, украшали шевроны, погоны, нагрудные клапаны и/или другие элементы черной униформы морпехов, оседлавших одно из многочисленных творений великого итальянского диктатора. Пусть и собранное по лицензии на одном из военных заводов Бенилюкса.

Одна из машин скромно осталась в воде. Другая выехала прямо на пляж справа от встречающей группы. Морпехи посыпались на сушу как свежий горох.

— Les pigeons, — повторил все тот же офицер. Уже шепотом.

Командир гостей окинул взглядом встречающую группу, опознал Хеллборна как старшего и направился к нему. Приблизившись, он вежливо козырнул, дождался ответного козыряния и представился:

— Major Jean-Luc Dupont, commandant de gardes du corps de Amiral van der Capellen…

"Чтоб ты сдох", — мысленно ответил ему Хеллборн. Они так тщательно готовились, а теперь все пойдет коту под хвост.

Офицер-викинг, мундир которого альбионский разведчик нацепил по такому случаю, был просто обязан владеть французским — одним из трех государственных языков Белголландской Империи (и Ее Доминионов).

Джеймс Хеллборн тоже им владел. Мог заказать такси до Гренобля. Или заплатить за обед в парижском кафе. С ужасным (как ему говорили французские знакомые) альбионским акцентом. Но не более того. А сейчас явно не тот случай.

Сейчас кто-то из своих потянется за оружием и…

Джеймс Хеллборн нахмурился, от всей души нахмурился, и направил на европейского гостя один из самых сердитых своих взглядов.

"Ты, паршивый валлонский петух, — говорил этот взгляд, — здесь тебе не Брюссель, и даже не Филипвиль — здесь моя страна, поэтому изволь говорить на человеческом языке!"

И "валлонский петух" все правильно понял, потому что перешел на человеческую речь. Но не удержался от шпильки и заговорил по-голландски:

— Майор Жан-Люк Дюпонт, начальник личной охраны адмирала ван дер Капеллена.

"Черт побери, кажется пронесло ".

На голландский язык белокостный викинг мог реагировать, но Хеллборн все-таки ответил на австралансе:

— Очень приятно, майор. Штабс-капитан Лоренс Рузвельт, адьютант полковника ван дер Гила.

— Прошу прощения, полковник Рузвельт из канцелярии исландского губернатора — не ваш родственник? — поинтересовался европейский гость.

— Совершенно верно, — кивнул Джеймс. — Мой кузен. Имели честь?

— Так точно, — в свою очередь кивнул Жан-Люк Дюпонт. — Года четыре назад, мельком, нас представили на каком-то приеме…

"Ну да, красавчик, тебя небось тоже заставляют пить коктейли в парадном мундире ". Жан-Люк Дюпонт был очень похож на капитана Стандера, только темноволосый и лицом посмуглее.

Между прочим, капитан Стандер угадал. "Два, максимум три дня — и здесь снова будут наши ". То есть не угадал. "Наши" прибыли еще быстрее.

— …смутно помню, он такой высокий блондин?… — продолжал бельгиец.

"Какая примитивная проверка", — от всей души ужаснулся Хеллборн. Нет, перед ним не разведчик. Даже не начинающий. Обычный вояка-дуболом.

— Мой кузен Питер — маленький, толстый и рыжий, — сказал Джеймс. — Совсем на меня не похож. Весь в жену моего дяди.

— Простите, — смутился майор Дюпонт, — давно это было…

— Ничего страшного, — успокоил его "штабс-капитан Рузвельт".

Пока они разговаривали, к берегу подошла еще одна амфибия. Она тоже выбралась на пляж, шурша всеми колесами. Многознающий мичман Монтуори мог бы заметить, что это совсем другая модель, "маринабус" — "морской автобус". Тоже, впрочем, имеющий итальянские корни. Но если "стерке-пир" был плавающим броневиком, то "маринабус" — аналогом "Большого морского комфорта", пассажирской машиной, где со всеми удобствами разместился не только вице-флагман, но и вся его свита.

Солдаты майора Дюпонта уже успели построиться в линию напротив людей Хеллборна. Сам Дюпонт занял место на правом фланге.

— Ружья на караул — смирно — равнение на! — вольно, — в который раз за эту войну прозвучали команды.

— Добро пожаловать в Порт-Султан, герр адмирал, — шагнул навстречу высокому гостю Хеллборн.

— Спасибо-спасибо, — часто закивал Ян-Питер ван дер Каппелен. — Штабс-капитан Рузвельт, если не ошибаюсь? Очень приятно, очень рад.

— Прошу прощения, — извинился Джеймс, — полковник не смог вас встретить. Он был ранен и…

— Надеюсь, ничего страшного? — почти искренне заволновался гость.

— Пустяки. Можно сказать, несчастный случай. Мы, конечно, не на фронте, — лицемерно вздохнул "штабс-капитан Рузвельт", — но даже здесь нас порой подстерегают опасности.

Адмирал ван дер Каппелен был невысокого роста, но все-таки на целую голову выше среднего корейского подводника. Толстяком он не был, то есть всего лишь проходил по категории "жизнерадостный коротышка". Нос маленький, черные глаза живые и веселые, пухлые розовые щеки ("гладкие как у младенца"), идеально подогнанный мундир (это открытие вызвало у Хеллборна вполне понятные неприятные ощущения). На первый взгляд адмиралу было лет 50, но он и в прошлый раз выглядел так же…

Ван дер Каппелен тоже его узнал.

— Я мог вас прежде где-то видеть? — спросил флотоводец.

"В Амстердаме, в 1937-м, — подумал Джеймс. — К счастью, в тот раз я был в черном фраке, а не в парадном альбионском мундире".

— Мы не были представлены, но мне неоднократно приходилось навещать метрополию по долгу службы, — ответил Хеллборн. — Где-нибудь в коридорах Адмиралтейства или на пирсе в Антверпене…

— Да, скорей всего, — кивнул адмирал.

— Позвольте представить моих коллег, — Хеллборн обернулся к товарищам и принялся указывать на них ребром ладони. — Штабс-капитан ван Беринг ("он же Байард"), командир нашего батальона морской пехоты. Капитан ван Саравак ("он же Гордон"), командир батальона ПВО. Лейтенант Вердонк ("он же Беллоди"), второй офицер связи. Оппервахтмейстер Алтинг ("он же майор Транг"), командир туземных стрелков. Риттмейстер Спилман ("он же Гирин"), наш главный врач. Капитан Эйвиндссон ("он же Эверард"), старший офицер инженерной службы…

— О! — оживился адмирал и внезапно заговорил с Эверардом по-исландски. Американец спокойно ему отвечал, в то время как в голове Хеллборна в очередной раз, больно стуча изнутри по черепной коробке, прыгала мысль "Черт побери, кажется пронесло ".

Отобрать офицеров для этого маскарада, шитого белыми нитками, было нелегко. Далеко не все владели австралансом, а кто и владел — говорил на нем с ужасным акцентом. Что и говорить, не самый популярный язык на англо-французской планете, где-то между итальянским и русским.

Эверард, например, владел языком в совершенстве. "Иностранные языки — мое хобби", — скромно признался американец. Теперь оказывается, он еще и исландский знает! И этот полиглот почему-то числится в Инженерном корпусе? Кого он хочет обмануть? Военная разведка КША как минимум, а может быть и вовсе один из коллег Магрудера.

Капитан Гордон, добродушный нью-йоркский работяга, что-то помнил из школьных уроков французского, но австраланса не знал вовсе, если не считать традиционных "руки вверх" и "где находится главный штаб?" Но Хеллборн все равно взял его с собой на "пристань".

— У вас очень подходящая физиономия, — объяснил коварный альбионец. — Простое честное лицо новоголландского фермера. Типичная бурская деревенщина

Гордон не обиделся. Сейчас он стоял на правом фланге и послужно изображал истукана.

Что касается почетного караула, то здесь все было еще интереснее.

— А это и есть наши знаменитые самураи! — воскликнул высокий гость. — Какие-то они все низкорослые… — добавил он с сомнением в голосе.

На захваченной базе нашлось достаточно комплектов белголландской униформы. Кое-что, впрочем, особенно офицерские мундиры с планками и нашивками, пришлось отобрать у пленных виксов. Пленники немедленно решили, что это конец. Ведь это старая добрая традиция — отбирать одежду у приговоренных к расстрелу. Стихийный бунт удалось быстро подавить, но несколько мундиров были безнадежно испорчены. Так или иначе, корейским коротышкам пришлось работать без перерыва всю ночь и утро, чтобы как следует подогнать трофейную униформу под себя. Теперь они валились с ног от усталости. Как и все остальные заговорщики.

— Они родом из маленького — во все отношениях маленького племени с острова Флорес, — улыбнулся Хеллборн. — Мы только недавно начали призывать их на службу.

— А! Так это и есть знаменитые гномы острова Флорес! — восхитился адмирал. — Как же, как же, наслышан… Хорошие солдаты, штабс-капитан? — высокий гость повернулся к "ван Берингу".

— Настоящие звери, герр адмирал! — рявкнул Байард. — Прирожденные убийцы, мин херц! Мы совершаем большую ошибку, оставляя таких отважных малышей в тылу! Они просто рвутся в бой, мин херц! Им самое место на фронте! Они могут врываться в танки через смотровые в щели! В дзоты через пулеметные амбразуры!!! Я не устаю бомбить начальство рапортами о переводе моих солдат и меня лично в Индокитай!

Адмирал ван дер Каппелен слушал, слегка приоткрыв от удивления рот.

— Вот что, штабс-капитан… Занесите-ка мне копию вашего рапорта, перед самым отплытием. Я попробую что-нибудь для вас сделать.

— Так точно, герр адмирал! — снова рявкнул "ван Беринг". У него отлично получался новозеландский акцент. — Будет исполнено, мин херц!

— Хорошо, — кивнул адмирал. — Теперь позвольте мне представить своих спутников. Контр-адмирал Мозель, контр-адмирал де Клерк, шаутбенахт ван Каллен…

Что-то щелкнуло в мозгу у Хеллборна.

— Шаутбенахт ван Каллен? Герой Кергелена? Очень приятно, мин херц!

Как пишут в уже пресловутых старинных романах, "слабая улыбка тронула уста офицера ".

— Вы мне льстите, штабс-капитан.

— Ничуть, герр шаутбенахт! — воскликнул Джеймс. — Пингвины славятся своей тупостью, но им нельзя отказать в храбрости. Они отважно дрались, и это была славная победа. Вам есть чем гордиться. Я знаю об этом от своего хорошего друга, он был при Кергелене.

— Как зовут вашего друга? — поинтересовался ван Каллен.

— Стандер, капитан Франц Стандер.

— Помню его, — кивнул Герой Кергелена, — он был офицером контрразведки, приписанным к нашей эскадре. Если я правильно помню, ему повезло, он вовремя покинул "Виллема Молчаливого".

— Какая трагедия, — лицемерно вздохнул Хеллборн, — и это после такой славной победы! Корейские империанцы дорого нам за это заплатят!

Но трагедия заключалась вовсе не в этом.

Хеллборн и его товарищи строили стратегию на том факте, что "Шарль де Костер" является гостем из европейской метрополии. Конечно, вне всякого сомнения, и самому адмиралу ван дер Каппелену, и доброй половине его офицеров и матросов приходилось неоднократно бывать в Конфедерации Виксов, по делам службы или на каком-нибудь местном курорте в мирное время. Но одно дело БЫВАТЬ, даже служить долгое время, другое дело — родиться, вырасти, жить. Европейских гостей будет проще обмануть. Местных — труднее. Шаутбенахт ван Каллен был местным. Он мог кое-что знать о настоящих аборигенах острова Флорес, о настоящих офицерах из гарнизона Порт-Султан… Но похоже, он ничего не знал и ничего не заподозрил. Что ж, Восточно-Индийская Конфедерация велика. Судя по акценту, ван Каллен был родом с Формозы, а служить до войны он мог где угодно. На Хоккайдо или на островах Фиджи. А то и вовсе где-нибудь в африканских или американских доминионах Белголландской Империи.

"Черт побери, неужели опять пронесло?"

— Итак? — спросил адмирал, завершив представление своих спутников.

— Здесь недалеко, мин херц, — поспешил ответить Хеллборн. — Конечно, если вы желаете воспользоваться "маринабусом"…

— Предпочитаю поразмять ноги, — улыбнулся ван дер Каппелен.

— Отлично, герр адмирал. Следуйте за мной.

— Почетный караул! Смирно! Вольно! Разойтись! — прозвучало уже у них за спиной. Корейские лже-самураи и морпехи-бенилюксеры построились в две колонны и медленно зашагали в глубь острова. Капитан Байард предусмотрительно повел их по другой тропинке, дабы не мешать адмиралу и его свите. Майор Дюпонт передал командование своему заместителю и остался с адмиралом. Как настоящий сommandant de gardes du corps.

— Сейчас мы покидаем северный берег острова, — принялся рассказывать Джеймс. — Сам остров напоминает полумесяц, "рога" которого направлены на юг. Протяженность с запада на восток — чуть больше шести километров, с севера на юг — примерно столько же. Но если не принимать во внимания "рога", поросшие джунглями и совершенно необжитые, то центральная часть острова представляет из себя квадрат, примерно два на два километра. Два километра — расстояние от "северной пристани" до радиостанции… точнее, до южных ворот. Пространство между "рогами" образует очаровательную лагуну…

"На дне которой прямо сейчас скрывается корейский подводный крейсер ".

— Полумесяц? — переспросил адмирал. — Какая прелесть, прямо как нашем флаге!

— Liver turckx dan paus! — подхватил Хеллборн.

— Аминь! — хором отозвались остальные офицеры.

— К сожалению, — внезапно погрустнел европейский гость, — в ближайшее время этим лозунгом лучше не размахивать. Кое-кто может обид… — адмирал в буквальном смысле оборвал себя на полуслове.

Есть ли вещи, о которых не писали в старинных романах? "Внезапная догадка словно молния вспыхнула у него (Хеллборна) в голове ". Так вот на что они рассчитывают!..

Ценность и важность этой информации плохо поддавались описанию. На какое-то мгновение Джеймса охватило безумное желание плюнуть на все, прямо сейчас бежать на радиостанцию и отправить случайно добытое сокровище в прямой эфир… Нет. Ни в коем случае. В этом случае информация резко упадет в цене.

— Так вот почему остров называется Порт-Султан! — ван дер Каппелен поспешил сменить тему.

— Не только поэтому, мин херц, — продолжал "штабс-капитан Рузвельт". — Когда его величество падишах всех правоверных перебрался в наши владения, то сперва хотел поселиться на этом островке. Разглядев его очертания на карте, он увидел в них знак свыше. Но султана удалось отговорить и поселить в Батавии. Остров, однако, переименовали, дабы сделать его величеству приятное. Но султан так и не изволил навестить его. Впрочем, в те годы на острове навещать было некого, даже аборигены здесь не обитали.

— Здесь есть какая-то живность? — заинтересовался адмирал.

— Ящерки, насекомые, не более того, — небрежно сообщил Хеллборн.

Труп Попугая-Убийцы на всякий случай убрали с "главной площади" и спрятали в одном из холодильников в "продуктовом бункере".

— Ну вот, мы уже пришли, — объявил "Рузвельт".

После недолгих, но горячих споров, лагерь для союзных военопленных был восстановлен. Уже без виселиц и отрубленных голов, решили не переигрывать. Но с грязевыми ямами. За "колючку" снова загнали только что освобожденных корейцев и филиппинцев. "Так надо", — сказал им надпоручик Тай Кван До, лично изорвавший свой мундир и забравшийся в "болото" вместе с другими согражданами. Самых ценных белголландских пленников (капитана Стандера, например) перевели на субмарину. Остальных виксов увели в джунгли, на самый конец восточного "рога". По лагерю бесцельно слонялись, изображая бурную деятельность, еще несколько десятков переодетых корейцев и полдюжины европейских офицеров из клуба "Форт-Альянс". Этого должно было хватить. На какое-то время.

Против всякого ожидания, благородный европейский адмирал заинтересовался "болотом" и подошел поближе. Даже не поморщился, отметил Хеллборн, и поспешил за высоким гостем.

— Здесь всего лишь азиатское быдло, — небрежно заметил Джеймс, на каку-то секунду встретившись взглядом с надпоручиком Брюсом. За последний час тот измазался в грязи еще больше. — У нас имеются европейские и американские офицеры, они содержатся в отдельном бараке. Если вы желаете…

— Потом, — столь же небрежно отмахнулся ван дер Каппелен.

— А вот обманывать нехорошо! — внезапно вмешался в их беседу новый участник. — Здесь тоже держат европейцев и настоящих белых людей!

Голос доносился из ближайшей грязевой ямы.

— В самом деле? — удивился адмирал и направился на источник звука. — Кто здесь?

— Лейтенант-коммандер Дэвид Корниш, сэр, Королевско-Императорский Флот, собственной персоной, — поведал голос. — Кто бы мог подумать!

Заговорщики все-таки подобрали Корнишу достойную роль в спектакле.

— За что вы его так? — покосился европейский гость в сторону Джеймса.

— За регулярные нарушения дисциплины, герр адмирал, — неохотно доложил "штабс-капитан".

— Не стесняйтесь, мистер Рузвельт, скажите адмиралу всю правду! — продолжал Корниш. — Когда вы подходили к нашему бараку, я помочился на ваш мундир. Прямо из окна!

— Это правда? — удивился ван дер Каппелен.

— Вынужден признать, мин херц, — хмуро кивнул "мистер Рузвельт". — Но это далеко не самое интересное, что случилось на нашем острове за последнее время…

— Он признался! — воскликнул Корниш. — Он нашел в себе смелость — и признался! Вы смелый человек, мистер Рузвельт, я всегда это знал!

Хеллборн еще больше помрачнел, повернулся к ближайшему охраннику и рявкнул:

— Солдат! Навести порядок!

Переодетый кореец немного понимал австраланс, поэтому и был поставлен на эту должность. В мгновение ока он оказался возле грязевой ямы Корниша. После чего принялся колотить прикладом по бамбуковой решетке под аккомпанемент явных ругательств на совершенно незнакомом Хеллборну языке. Точно не корейском. Какой-то малайский филиппинский диалект. Молодец, парень. Соображает.

— Ну что ж, продолжим, — пожал плечами герр адмирал, бросил короткий взгляд на пленников за колючкой и зашагал дальше. Хеллборн поспешил за ним, адмиральская свита — за Хеллборном.

— Я хотел бы навестить полковника ван дер Гила, — внезапно спохватился высокий гость.

— Да, конечно, — согласно кивнул Хеллборн, после чего окинул взглядом своих офицеров. Так, бедняга Гордон вряд ли сможет поддерживать светкую беседу. — Капитан ван Саравак, вам пора на дежурство.

Гордон все понял, козырнул и тут же испарился.

— Капитан Эйвиндссон, проводите наших гостей в клуб. Мы присоединимся к вам чуть позже.

На входной двери офицерской столовой теперь красовалась новая надпись — "Club Officieren Haven van Sultan ". Полковник Кэнди плакал, когда рисовал ее. Но он честно выполнил свой долг, и теперь старый ветеран тоже скрывался на подлодке. Нет, он готов был броситься в бой. Но ему не позволили. С превеликим трудом отговорили.

— Следуйте за мной, герр адмирал, — снова обратился к высокому гостю Хеллборн. Остальные офицеры ушли с Эверардом. Кроме майора Дюпонта, тот по-прежнему не отставал от своего командира.

Они уже подходили к штаб-квартире, когда на ступеньки вышла капитан Мэгги Хан из Манчьжурской Армии Милосердия. Сладко потянулась и зевнула.

— Девушка помогает полковнику по хозяйству, — смущенно пробормотал Хеллборн. — Вольнонаемная китаянка из Манадо.

— Понимаю, маленькие человеческие слабости, — снисходительно кивнул ван дер Каппелен.

Явление второе, те же и Мэгги. Ей удалось убедить товарищей по оружию — пьеса сильно выиграет от этой сцены. Под самое утро у Хеллборна и Брюса оставалось слишком мало сил, чтобы спорить. И они согласились.

Капитан Хан облачилась в какой-то легкомысленный оранжевый халатик. Когда она потянулась, халат приподнялся настолько выше колен, что дальше просто некуда. Мэгги сама его сшила, споров верхние полоски с доброго десятка трофейных триколоров Восточно-Индийской Конфедерации. Синие и белые полоски тоже пошли в дело. "Если маскарад затянется, я смогу переодеться, — заявила манчьжурка. — Мне идет, не правда ли?" Да, скоросшитые халатики ей очень шли. Но товарищи по оружию слишком устали, чтобы отреагировать на них должным образом.

Заметив приближающихся офицеров (точнее, она сделала вид, что только что их заметила), Мэгги вприпрыжку поскакала навстречу.

— Баас Лоренс, — радостно залопотала она, — баас Андрэ гораздо хорошо!

"Какой очаровательный китайский акцент!"

"В детстве я очень любила играть в школьном театре ".

"Да она такая же медсестра, как и я, — подумал Хеллборн. — Да и все остальные — тоже".

"Иностранные языки — мое хобби".

"Мне уже как-то приходилось выдавать себя за другого человека".

"Мерзавец умер у меня на глазах!"

"В какую хорошую компанию я попал! Кто все эти люди?!"

— Спасибо, Лю, — пробормотал Джеймс. — Ступай куда-нибудь на кухню. У нас важный разговор.

— Военные дела, баас? — спросила она и скромно опустила ресницы. — Я не мешать.

И поскакала дальше.

Адмирал посмотрел ей вслед, хмыкнул, но больше ничего к этому не добавил.

Хеллборн кивнул часовым (переодетый капитан-лейтенант Пак и филиппинский лейтенант Акино), поднялся по ступенькам и постучал в дверь.

— Да, войдите! — отвечал ему страдальческий голос.

Актера на роль полковника Андреаса ван дер Гила, ныне покойного командира базы Порт-Султан, отбирали пленные виксы. Им это даже удалось. Капитан Освальд Бастэйбл был великолепен в своем халате с японскими драконами (не оранжевом), полулежащий в кресле и страдающий, с бледным лицом и полуживыми глазами.

— Прошу вас, проходите, присаживайтесь. Простите, что не встаю вам навстречу, герр адмирал, — произнес самозванец, — я и так нарушаю добрую половину запретов риттмейстера Спилмана.

— Ничего страшного, — поспешил успокоить радушного хозяина европейский гость, опускаясь в ближайшее кресло. Майор Дюпонт остался стоять, Хеллборн последовал его примеру. Но если валлонский офицер застыл по стойке "между-смирно-и-вольно", то альбионский заговорщик позволил себе немного расслабиться и прислонился к ближайшей стене.

— Но что с вами случилось? — спросил адмирал.

— Растяпы, доставившие к нам корейских пленных, не потрудились их как следует обыскать, — объяснил "полковник". — Один из пленников прятал на теле пистолет. Увидев мои погоны, он поспешил пустить оружие в ход. Только и всего. Мне повезло, охрана успела застрелить негодяя прежде, чем он успел как следует прицелиться.

— Как вы себя чувствуете?

"Благодарю вас, мне уже гораздо лучше", — подумал Хеллборн и угадал.

— Благодарю вас, мне уже гораздо лучше, — в этой сцене даже самые великие актеры не смогли бы выдавить из себя более оригинальную реплику. — К тому времени, когда придет долгожданный транспорт, я уже буду на ногах, и мы сможем продолжить работу.

— Вы делаете здесь важную работу, полковник, — многозначительно заметил ван дер Каппелен. — Так мне объяснили в Батавии.

— Как и каждый из нас, — скромно заметил капитан Бастэйбл.

"И мы до сих пор толком не знаем, в чем заключается эта работа. Мы вообще ничего не знаем. Если только …"

Адмирал не смог усидеть в кресле. Он вскочил и зашагал по комнате. К ближайшей стене, украшенной Политической Картой Мира.

— Мы наступаем! — воскликнул вице-флагман Бенилюкса. — Наступаем на всех фронтах! Тхонбури — наш, Никобары — наши, Сайгон — в наших руках, Хайнань — тоже! Лагос падет со дня на день, если уже не пал! Над Барбадосом развевается наш красный флаг!

"А Япония?" — хотел спросить Хеллборн, но благоразумно промолчал.

— Прошлой ночью наши самолеты снова прошли над Лондоном, а британцы даже ни разу не выстрелили! — продолжил адмирал. — И это еще не все! Мы готовим им сюрприз! О, что это будет за сюрприз! Всем сюрпризам сюрприз!

"…в ближайшее время этим лозунгом лучше не размахивать ". Эту информацию просто необходимо донести до своих!"

— И тогда! — ван дер Каппелен сжал кулаки, — тогда над нашей империей — и Ее Доминионами — уже никогда не зайдет солнце!

"А как же "сюрприз"? — подумал Джеймс. — Ведь "сюрприз" обязательно потребует свою долю добычи".

А что он может потребовать?

Страну, где солнце заходит один раз в год! Ну конечно! Они так давно об этом мечтали! И какой красивый глобус получается! И все будут довольны.

Кроме проигравших. Поэтому проигрывать нельзя.

— …вы говорите о желаниях, я говорю о возможностях, — продолжал капитан Бастэйбл.

— Я говорю о действиях! — воскликнул адмирал и опустил кулак на подлокотник. — Пришло время — и мы действуем!

"Ну, вот. Стоило отвлечься всего на минуту — и нить разговора уже потеряна. А гость опять в кресле".

— Мир меняется на наших глазах — но меняется ли он к лучшему? — развел руками англичанин.

— Его меняем мы, — напомнил ван дер Каппелен. — Что вы на это скажете, полковник?

— Что все зависит далеко не только от нас, — заметил Бастэйбл.

— Слова, слова, — небрежно отмахнулся адмирал. — Теперь, когда мы вступаем в новую эру!..

— "Эра" — еще одно красивое слово, — подчеркнул Бастэйбл.

— Семантика, — сухо бросил адмирал.

— Реалистичный взгляд на положение вещей, — возразил "полковник".

— Но подумайте сами, — вскинулся ван дер Каппелен, — разве еще вчера мы могли представить себе подобное?!

— Вы говорите о повороте событий? — спросил британец.

— Я говорю о движении вперед, — уточнил адмирал. — Анархизм, фашизм, коммунизм — все эти блестящие концепции сегодня потерпели полный крах. Осталась только старая добрая империя и бремя белых.

— Бремя белгов, вы хотели сказать, — поправил его капитан Бастэйбл.

— Да, разумеется, — кивнул высокий европейский гость. — De last van de Vlamingen…

— Я рад, что мы приходим к согласию, — отметил англичанин. — Но всегда ли подобные компромиссы служат высшим целям?

— Но что есть высшая цель? — спросил ван дер Каппелен. — И можем ли мы ставить перед собой простые цели, ясные и понятные?

"Какой удивительный и возвышенный разговор, — констатировал Хеллборн. — Не пора ли его прекращать?"

Нет, не пора. Ведь все идет просто прекрасно. ФАБРИКА по-прежнему удерживает остров Порт-Султан!

"Шарль де Костер" появился на горизонте и обменялся радиоприветствиями с берегом. На линкоре ничего не заподозрили, и на пляж высадился передовой отряд майора Дюпонта. Жан-Люк Дюпонт ничего не заподозрил и позволил высадиться адмиралу. Адмирал ничего не заподозрил и забрался в самое сердце лагеря. Братский Альянс ведет с разгромным счетом. Союзники в любой момент могут обрушиться на маленький отряд бенилюксеров и взять адмирала в плен. И тогда у Альянса появится отличный козырь против четвертьметровых орудий линкора. Фактически, он уже них есть — козырь. Маскарад превосходно сыграл свою роль, и все актеры отлично сыграли свою роль в маскараде.

Но зачем прекращать его раньше времени? Ну какой идиот в самый разгар увлекательного и захватывающего спектакля полезет на сцену и начнет пинками разгонять актеров?! Нет, нет, нет! Мы не будем торопиться. Show must go on!

В дверь снова постучали, затем на пороге появился риттмейстер Спилман ("он же старший капитан Гирин").

— Господин полковник! Ну я же просил вас! Немедленно вернитесь в постель!

Австраланс русского доктора был просто ужасен, и Хеллборн в очередной раз содрогнулся. Но адмирал и Дюпонт даже глазом не моргнули. Джеймс бросил короткий взгляд на лицо нового визитера и поспешно отвернулся. Гипноз, все тот же гипноз. Глаза русского доктора просто… горели — более удачного слова Хеллборн не смог бы подобрать. Но это какая-то легкая форма гипноза. Гирин честно предупреждал — он не всесилен. Похоже, в этот раз сил хватило ровно на то, чтобы враги не обращали внимание на его славянский акцент. Но и этого оказалось достаточно. Show must go on!

— Вы должны извинить меня, господа, но полковнику и в самом деле пора отдохнуть, — продолжал врач. — Иначе он и через неделю не встанет на ноги. С огнестрельными ранениями шутки плохи.

— Да-да, конечно, — поспешил согласиться ван дер Каппелен. — Слово врача — закон для пациента. Мы уже уходим. Спасибо за теплый прием, герр ван дер Гил. Был очень рад с вами познакомиться. Вы не будете против, если завтра я снова загляну к вам? Мы сможем продолжить беседу.

— Как я могу быть против, герр адмирал! — воскликнул радушный хозяин.

— Пожалуй, я задержусь на сутки на вашем острове. Даже старый моряк иногда скучает по твердой земле. Тем более, что у меня есть еще время до сбора эскадры, — добавил вице-флагман Бенилюкса.

— Тогда до завтра, герр адмирал!

— До завтра!

— Я провожу наших гостей, — отклеился от стенки Хеллборн.

— Будьте так добры, Лоренс, — великодушно кивнул "полковник".

Они были уже снаружи, когда Гирин окликнул Джеймса:

— Штабс-капитан, командир просит вас вернуться на минутку.

— За эти дни я исчерпал месячный запас жизненных соков, — пожаловался русский врач. — Всему есть предел.

— Держитесь, док, — откликнулся Хеллборн. — Вы были великолепны. И вы тоже, сэр.

— Спасибо, лейтенант, — кивнул капитан Бастэйбл. — На самом деле я чувствовал себя как последний идиот. Но мне уже приходилось вести подобные беседы.

— Побольше пафоса, — ухмыльнулся коварный альбионец. — На складе осталось еще немного!

Гром и молния.

Гром и молния. В самом прямом смысле. Вечером на Порт-Султан снова обрушился тропический ливень.

На самом деле, конечно, сперва сверкала вспышка, а уже потом содрогался воздух. Но остров находился чуть ли не в самом эпицентре грозы, поэтому гром и молния проникали в органы чувств почти одновременно. Уставшие глаза, уши и мозги не успевали фиксировать промежуток.

Гром и молния.

"Все больше и больше похоже на осенний Альбион, — мысленно вздохнул Хеллборн. — Нет, все-таки в Альбионе попрохладнее будет".

День прошел успешно. Европейские гости были измучены местным гостеприимством, запасами алкоголя из продуктового погреба и якобы свежими анекдотами. Адмирал заглянул на радиостанцию, отметил надежную охрану и образцовый порядок, переговорил с линкором и решил заночевать на острове. Вместе с охраной и свитой, разумеется. Место нашлось для всех. "Штабс-капитан Рузвельт" пожелал гостям спокойной ночи и вернулся на радиостанцию. Теперь он стоял на пороге и любовался стихией. Делал вид, что любуется.

— Закрой дверь, Джеймс, — осмелился потребовать Беллоди. — Всю комнату зальет.

Хеллборн был готов выполнить просьбу, но его остановил шлепающий по лужам человек в офицерском дождевике. Дождевик не очень помогал, как альбионский лейтенант уже успел убедиться на своем опыте. Промокший до нитки бедняга приблизился, и Джеймс узнал надпоручика Тай Кван До. После наступления темноты кореец покинул огороженное колючкой "болото". И вот он здесь.

— Капитан Ким Ши Мин получил новый приказ из штаба, — с порога выдохнул Брюс. — Мы покидаем остров. Немедленно.

Хеллборн молниеносно (как ему показалось) перебрал в голове возможные причины такого решения:

1. Корейцы поняли, что не смогут удержать Порт-Султан?

2. Корейцы наконец-то докопались до Главной Тайны Острова?!

3. Корейцы решили, что операция себя уже окупила, и добыча слишком велика?

Вопрос номер 2 Джеймс решил не задавать — в настоящий момент это может быть опасно. Тай Кван До в свою очередь немедленно скормил ему третий вариант:

— Нам приказано захватить адмирала ван дер Каппелена. В штабе считают, что этого достаточно.

"На лодке не хватит места для всех", — внезапно понял Хеллборн.

— Места на "Кобуксоне" для всех не хватит, — продолжал кореец. Проклятый коротышка уже как-то раз читал его мысли. — Многим из наших придется остаться. Они прикроют наш отход.

"Желтокожие азиаты готовы идти в бой за своего императора!"

— Вы — союзники, вам я не могу такого приказать. Мы заберем всех вас, иначе наш Император потеряет лицо перед вашими премьерами и президентами.

"Камень с души ".

Но!

"Могут ли настоящие альбионцы отсиживаться в тылу, когда азиатские коротышки смело идут в бой?!"

Хеллборну показалось, что он слышит голос коммандера Корниша:

"Мне наплевать. Я не считаю, что наши корейские союзники принадлежат к неполноценной расе, и поэтому не собираюсь лезть из кожи вон, дабы доказать свою "сверхчеловечность". Я и так знаю, чего я стою!"

"Я знаю, чего я стою, поэтому мне тоже наплевать".

— Спасибо, — только и сказал Хеллборн вслух.

— Сверим часы, — надпоручик откинул дождевик и оттянул рукав мундира. — Двадцать один ноль пять.

— Двадцать один ноль шесть, — подтвердил Джеймс.

— В двадцать три тридцать субмарина поднимется на поверхность, чтобы подобрать всех, кто уходит.

Гром и молния. Гром и молния.

— В полночь мы отчаливаем, — подытожил Тай Кван До.

— Я приведу тебе адмирала, — внезапно предложил Хеллборн.

Гром и молния.

Кореец на секунду задумался.

— Договорились. Мы будем тебя ждать. Полночь. Полночь плюс десять минут максимум.

— Мы будем там.

Когда надпоручик растворился в ночи, Джеймс Хеллборн подозвал всех своих товарищей. Их немного осталось — пятеро, если не считать самого Джеймса.

— Внимательно слушайте, — сказал он, — и хорошенько запоминайте. Если хотя бы один из нас сегодня ночью уберется отсюда и вернется к своим, он должен немедленно сообщить ближайшему офицеру Альбионской секретной службы — апсаки. Белголландия заключила тайный союз с апсаками.

Гром и молния.