Жандарм 5

Глава 13

До самого возвращения в отведенные под наш «отдел» кабинеты Борис шел молча, сильно задумавшись. А там коротко попрощался, пообещав предоставить полный отчет о своей работе за все время службы под руководством Семенова в понедельник. Еще и свои наблюдения и мысли добавить пообещал. Чудно!

Остальные мои подчиненные уже покинули отведенный им кабинет. Куда пошли, бог весть, но служба у нас такая, что четкого графика не предполагает. Главное — чтобы работа выполнялась. Надеюсь, к понедельнику и они с отчетами закончат. Не теми огрызками, что наспех сделали мне сегодня, а более развернутые.

Подчиненные ушли, а мне работать? Ну уж нет. В целом я с делами ознакомился, сегодня пятница, а значит впереди целых два выходных дня! Пора отдыхать. Да и по мальчишкам соскучился. Вечером уже должны вернуться.

До вечера было полно времени, а я как раз возвращался домой мимо бань. Ну и не удержался. Прошлое их посещение мне очень понравилось. Тут не просто помывка, а буквально — отдых телом и душой. Да и до часа, когда в них станет не протолкнуться от посетителей, еще далеко. В общем, следующие пару часов я с удовольствием наяривал себя дубовым веником, пил холодный квас да иногда нырял в общий бассейн. Купальню, как здесь они именуются.

Домой вернулся чистый, в постиранной и отглаженной одежде и с отличным настроением. Которое лишь увеличилось, стоило открыться дверям квартиры и внутрь забежать двум сорванцам.

— Дядь Гриша! Ты приехал! — кинулся ко мне первым Сашка.

За ним смущенно топтался Сенька. Но и он после моего разрешающего кивка подошел и обнял меня.

На ужин Глафира Матвеевна расстаралась и приготовила нам оладьи, уху из щуки и достала откуда-то квашеной капусты. Для пацанов это был настоящий пир. Да и я ел с удовольствием. Рядом тихонько и аккуратно, соблюдая все правила этикета, ела Оля. Глядя на нее и ее укоряющий взгляд, Сашка тяжело вздохнул, выпрямил спину и перестал чавкать. Да и есть стал аккуратнее. Я лишь улыбнулся в усы, увидев эту пантомиму.

— Дядь Гриша, — тихонько подал голос Сенька, — а вы были в театре?

— О! — тут же встрепенулся Сашка. — Кстати, да. Григорий Мстиславович, вы же дворянин — наверняка вы были в театре?

— Кхм, — я чуть не поперхнулся от неожиданного вопроса. — Признаться, давненько там не бывал. Да и когда был… Это было до моего ранения. Так что помню я те времена плохо, — сконфуженно признался я.

— Так давайте сходим? А? — тут же предложил непоседливый Сашка. — Мне жуть как интересно!

Я перевел взгляд на Сеньку. Тот смущенно улыбнулся и кивнул, поддакивая просьбе брата.

— А с чего такой интерес к этому искусству у вас вдруг проснулся? — напустив на себя маску подозрительности, спросил я.

— Да просто интересно, — как можно более независимо пожал плечами Сашка.

— Мда? А ты что скажешь, Арсений?

Младший брат втянул непроизвольно голову и тихонько прошептал.

— Просто… ребята в школе хвастаются, что на «сестер» ходили.

Я вопросительно поднял бровь, желая подробностей.

— Да это пьеса такая, — принялся объяснять Сашка. — «Три сестры» называется.

— И вы хотите на нее сходить? Чем же она так зацепила ваших однокашников? — удивился я.

— Там… — смутился и покраснел Сенька. — Там…

Так и не сумев выдавить из себя ни слова, он уткнулся в тарелку с ухой.

— Поцелуй, да? — понимающе вдруг усмехнулась Оля.

Сенька покраснел еще больше, да и Сашка как-то примолк.

— Это постановка в стиле «реализм», — стала объяснять мне Оля. — Он нынче в моде. Около двадцати лет назад его стал продвигать знаменитый сейчас режиссер — Станиславский. До этого то в основном мелодрамы ставили. Это сейчас — и водевиль и комедии, и вот реализм есть. Ну и чувства там показывают так, какие они есть в жизни. В том числе со свиданиями и поцелуями.

— И ничего больше? — уточнил я.

А то в прошлом моем мире в театре тоже начали продвигать «реализм», желая его «развить» и «обновить». Скандал даже случился, что актеры чуть ли на сцене оргию не устроили.

— Ничего, — успокоила меня Ольга.

— Тогда сходим, почему нет, — пожал я плечами. — В эти выходные есть постановка?

— Да. По субботам и воскресеньям, вечером.

— Вот и договорились, — улыбнулся я, завершая щекотливую для подростков тему.

После ужина мальчишки отправились к себе, а я предложил Оле прогуляться. Настроение все еще было на высоте, и захотелось побыть наедине с девушкой. Та не возражала.

Естественно, что гулять мы пошли не по окраинам города, а двинулись в центр. Вечерняя Москва сияла огнями газовых фонарей, но изредка уже встречались и новомодные электрические.

— Я слышала, когда-нибудь все улицы будут в таком освещении, — завороженно смотря на помаргивающий свет электрической лампы, сказала Оля.

— Обязательно, — согласился я с ней. — Только свет у них будет более белым, и моргать не будут.

— Думаешь? — удивилась она.

— Уверен.

Та лишь покачала головой. Ведь сейчас ни о каких «светодиодных» лампах и речи не шло. Да что там говорить! Даже текущие лампочки были угольными, а не вольфрамовыми, и «жили» дай бог несколько часов. От того газовый фонарь свет давал более ровный и горел дольше. Многие современники видели будущее в них, а на электрические «аналоги» смотрели как на причуду и диковинку.

Гуляли мы почти до часа ночи. Иногда уединялись в беседках парков, что нам попадались на пути. Там я уже не стеснялся и с удовольствием целовал девушку. Да та и сама была рада и отвечала мне взаимностью. Назад пошли уже, когда начал падать снег. Осень почти закончилась. Скоро зима.

А утром Ольга забрала мальчишек, чтобы «приодеть» их — в приличное место все-таки собираемся. В театры часто заходят дворяне, причем не редко из высшей аристократии. Ударить в грязь лицом никак нельзя. Я же отправился за билетами. Думал, управлюсь быстрее, чем Сашка с Сенькой, а оказалось все наоборот.

— Билетов нет, — ответили мне в кассе театра. — Все разобрали, ваше благородие.

— А на завтра? — спросил я обескураженно.

— И на завтра тоже. Постановка весьма популярна. Свободные билеты есть только на следующий месяц.

— Благодарю, но столько ждать я не могу, — вздохнул я.

Хорошо хоть этот театр не единственный в Москве. Вот только и в следующем театре я получил такой же ответ. Хотел отправиться дальше искать, но тут выяснилась еще одна пренеприятнейшая для меня новость — «Три сестры» ставили лишь в двух театрах, у других была иная программа.

Стоя на ступеньках главного входа в Московский Художественный театр, я раздраженно чесал слегка заросшую щетиной щеку, думая, что делать дальше. Ведь пообещал уже, что сходим, а обещания нужно выполнять. Но кто мне может помочь достать необходимые билеты? На ум приходило лишь два человека — мой бывший начальник Агапонов. Думаю, Алексей Петрович если и не любитель театра, то уж может быть в курсе, к кому обратиться за билетами. Правда, я ему буду должен. Да и не такие у нас теплые отношения, чтобы тут же бежать и просить помощи по личному вопросу. Тем более в нерабочее время. И второй — это Анатолий Боголюбов. Друг, как то само собой образовавшийся у меня здесь. Вот уж кто завсегдатай дворянских тусовок. Любитель салонов и «выходов в свет». Такой точно сможет достать нужные мне билеты.

Вспомнив об Анатолии, мне стало стыдно. Я уже давно в Москве, а так и не посетил его. Надо бы исправить это.

— Ваше благородие? — отвлек меня от мыслей незнакомый мужчина.

Лет сорока, чисто выбрит, одет в теплый плащ с шляпой-котелком. По виду — чиновник средней руки или мелкий купец. Даже не поймешь толком, к какому сословию его отнести, что для этого мира очень удивительно. Здесь нет разномастности в одежде. Фасон, ткань, даже цвет пиджака может иметь строгий регламент — кто и когда имеет право его носить. Если бы не должность жандарма, от которых стараются держаться подальше, мне не раз бы «прилетело» от окружающих за неподобающий внешний вид. А так — ношу я костюмы, характерные для дворянина, не занимающего какой-либо пост, и получаю легкое пренебрежение от окружающих (как же! не занимает никакой должности — значит мало что из себя представляет или связей нет). Но когда доходит до дела и мои собеседники узнают о моей работе, их отношение тут же меняется. Пренебрежение сменяется страхом или брезгливостью — если говорю с высшим аристократом-военным. Но чаще все-таки страхом.

Вот и здесь — непонятно, кто передо мной. Знаков принадлежности к какой-то службе нет. Не удивительно, что я слегка напрягся.

— С кем имею честь?..

— Леонид, — представился мужчина лишь именем. — Я вижу задумчивость на вашем лице. Позвольте, угадаю — хотите попасть на постановку, но нет билетов? — тот лукаво улыбнулся.

— Вы абсолютно правы.

— Могу помочь. Если вас это интересует… — и он замолчал, ожидая моего ответа.

— И в чем выразится ваша помощь?

— Я со своей семьей хотел посетить постановку сегодня. Но вот беда — у супруги случился жар. Сами понимаете, осень, пора хворей. Какой уж теперь нам театр. Но деньги потрачены, и хотелось бы их вернуть. Лечение нынче недешево…

И снова расчетливая пауза. Минута молчания, а после ко мне пришло понимание. Да это же перекупщик! Не похож он на человека, у которого жена больна. Иначе бы суетился, испытывал бы неловкость. А тут — хладнокровие и расчет. Словно делает это не в первый раз. Но какое мне сейчас дело? Если у него есть нужные мне билеты, то нужно брать.

— Соболезную, — прервал я молчание. — Однако даже не знаю, сможете ли вы мне помочь… Мне нужно четыре билета на «Трех сестер»…

— Кому-то не везет, кому-то наоборот, — философски пожал плечами мужчина. — Вот вам вполне повезло. У меня как раз есть четыре билета. В партер. Это конечно не ложа, но тоже весьма и весьма…

— И за сколько вы готовы ими поделиться?

— Как и сказал, лечение нынче не дешево, — грустно вздохнул мужчина. — Потому уж извините, но меньше, чем за три красненьких никак-с не могу. За один, — добавил он, видя, что я готов был согласиться.

Пятнадцать рублей за билет! Когда в кассе они по три идут. Ну и жук!

— Однако… — протянул я, покачав удивленно головой.

— Партер, — развел он руками. — Сами понимаете.

— Представление через три часа, — задумчиво протянул я.

— У меня билеты на завтра, — извиняющееся развел руками мужчина. — Можете поискать конечно в другом месте, я лишь хотел помочь… А вы бы помогли мне.

— Черт с вами! — махнул я рукой.

Не каждый день ведь так ходить буду. Да и мальчишкам уже пообещал. Ну и не чужим людям беру. Так, успокаивая свою совесть, я достал деньги и получил взамен четыре билета.

— Приятно было с вами встретиться, — откланялся мужчина и быстрым шагом покинул ступеньки театра.

Я тоже не стал задерживаться и отправился домой. По пути вспомнил, что обещал своей «великолепной семерке» тренировку в конце недели в качестве награды. Но завтра вечером иду с мальчишками и Олей в театр, а значит не успею. Но слово надо держать. Придется мне навестить их сегодня. Только Ольгу предупрежу.

Когда вернулся в квартиру, мальчишки уже были там и примеряли свои обновки.

— Григорий Мстиславович, как я вам? — задрав нос и отставив ногу в сторону, ухмыльнулся Сашка.

— Мелкий барчук, — рассмеялся я.

— А то! Могем.

— Александр, — нахмурилась Оля.

— Что я такого сказал? — не понял подросток.

— Не «могем», а «могу». В противном случае ты выглядишь нелепо. Внешний вид — это не только одежда, но и умение правильно говорить.

— Понял-понял, — обреченно закивал тот.

— Ладно, привыкайте к обновкам, — улыбнулся я. — Билеты я достал. А мне отлучиться нужно.

— Куда? — тут же вскинулся паренек.

— До своих подопечных алеутов.

— А можно с вами? — загорелись у того глаза.

Брата тут же поддержал Сенька и после недолгих уговоров, мы отправились втроем.

Моих алеутов я застал за очень важным занятием:

— А я говорю в правой! — азартно кричал Феофан.

— Нет — в левой! — не соглашался с ним Дмитрий.

Юрий в этот момент держал руки за спиной и лишь ухмылялся, а остальные с интересом смотрели за забавой. Меня он заметил первым, так как остальные сидели спиной ко входу.

— И что здесь происходит? — громко спросил я.

Оба спорщика испуганно развернулись и вытянулись в струнку. Остальные парни повскакивали с койки, на которой сидели, и тоже обернулись ко мне.

— Так отдыхаем, Григорий Мстиславович, — первым ответил Роман, как оставленный за старшего.

— И что они там отгадывали? — посмотрел я на Юрия.

Тот показал ладони, в одной из которых был зажат маленький камушек.

— Решали, кто сегодня по комнате убирается, — пояснил Роман.

— А как же очередность? — поднял я бровь. — Потакаешь азартным играм?

— Никак нет, просто спор возник. Феофан тут утверждал, что у него в предках шаманы были. И дар у него есть к ясновидению. А Дмитрий с ним не согласился. И попросил доказать. Ну и свою очередь в уборке поставил на это… — Роман повернулся к парню.

— Стимул, — подсказал ему Дмитрий. — Нас так Мария Львовна учит, — пояснил он мне. — Говорит, что для хорошей учебы нужен стимул.

— И какой она вам стимул дала? — заинтересовался я.

Парни тут же покраснели и стали отводить взгляды.

— Поцелуй, — выдавил из себя Роман. — В щеку.

Я лишь хмыкнул. Вот уж не думал, что среди сосватанных Ольгой репетиторов найдется подобная дама.

— Ладно. Рассказывайте, как у вас в целом с учебой, — махнул я рукой.

А с учебой у парней все было отлично. Поэтому через полчаса, когда я ознакомился с их успехами, Феофан не преминул мне напомнить о тренировке. Тут уж пришлось подумать о месте, где ее проводить. В секции, где они жили, места мало. В моей квартире тоже. Но выход все же нашелся. У хозяина доходного дома был сарай, который раньше использовали как конюшню. Лошадей сейчас там не было, зато места хватало. Лишь убраться надо. Вот этим парни два часа и занимались, пока я улаживал все формальные договоренности об «аренде» этого сарая на время тренировок. Да и о чем там договариваться-то? Хозяин и сам пока не мог определиться, что делать с ним. Толи склад устроить, толи разобрать к чертям. Так что за рубль в месяц он пока согласился, чтобы мои парни там тренировались. Не только со мной, но и в свободное время.

Естественно, что Сашка с Сенькой не остались в стороне. А когда после разминки мы перешли к спаррингам и я показывал основы обезвреживания безоружного противника, так Сашка тут же сам стал канючить, чтобы я взял его в ученики. В принципе я был не против, поставив ему то же условие, что для алеутов — хорошая учеба равняется полученной тренировке.

В конце Феофан заикнулся было о еще одной тренировке в воскресенье, но пришлось его обломать. А узнав о походе в театр, тот тут же принялся напрашиваться с нами. Да и другие алеуты были бы не прочь ознакомиться с культурой империи. Но тут уж я был вынужден им жестко отказать. Мало того, что билеты не дешевы и достать их сложно, так ведь в театре нередко бывает высшая аристократия. А это вам не городовые из провинции и не сосед в Твери — далеко не факт, что я смогу «разрулить» проблему. А то, что проблемы могут возникнуть, я даже не сомневался. Слишком мало еще алеуты понимают об особенностях быта столицы. Особенно Феофан. Вот уж кто прямо притягивает к себе любые неприятности. Но в будущем вполне можно будет их сводить. Через годик примерно. О чем я им и сказал, умолчав о сроках. Правда от еще одной тренировки в воскресенье мне отвертеться не удалось. Феофан смотрел на меня таким «щенячьим» взглядом после моего отказа, что я не выдержал и пообещал прийти утром.

Воскресенье выдалось суматошным. Сначала, как и обещал, сходил до алеутов. Мальчишки тут же увязались за мной, и отказывать я им не стал. Провозился с парнями до обеда, а затем в скором темпе вернулся домой. Надо было успеть покушать, да приодеться.

Сашка с Сенькой были в предвкушении. Ольга тоже сияла улыбкой. Как я понял, она давно не выбиралась в театр, особенно в компании кавалера. Я же больше переживал, как будут вести себя братья. Театр во время спектакля любит тишину. И удержится ли тот же Сашка от возгласов или подбадривания актеров я не знал. Хотя беседу и провел.

Однако волновался я зря. Хоть по лицу подростка и было видно, что он очень переживает за героев, но держал он себя в руках. Не в последнюю очередь из-за того, что при входе в театр впечатлился количеством дворян и статусных чиновников. А такими он считал всех, кто был выше мелкого писаря и занимал хотя бы должность поверенного.

Когда закончились два акта, объявили антракт и мы пошли в буфет. Да и остальные зрители потянулись туда же — обсудить уже увиденное, пропустить чашечку чая или чего покрепче, да перекусить сладким пирожным или иной сдобой.

Заказав мальчишкам по пирогу с брусникой и две чашки малинового чая, а Оле бокал игристого вина и небольшую легкую пироженку, сам я взял себе пару стопок коньяка. Пока делал заказ, мальчишки с Олей заняли нам столик. Первую стопку я махнул «не отходя от кассы». И пока мне наливали вторую, лениво осмотрел зал буфета.

Взгляд царапнуло чье-то знакомое, но давно не виденное мной лицо. Тут же вернувшись глазами к красивой брюнетке, я с удивлением и внутренней дрожью посмотрел прямо в распахнутые от шока глаза Воронцовой. Та тоже заметила меня и узнала.

— Лида! — громкий вскрик какого-то молодого человека совпал с моментом, когда девушка упала в обморок.