Герои умирают дважды

ГЛАВА 30

Виктор возвращался к себе в каморку собирать вещи, чтобы наконец переехать на второй этаж, в роскошные покои, с тяжелым сердцем и нелегкими думами. Кеаль помог прояснить почти все. Но понимание, как это часто бывает, принесло лишь беспокойство. Враг был ясен, его цели — предельно понятны… но как поступить? Что следует сделать Виктору? Он знал, что в нынешней ситуации его желание стать магом так и останется нереализованным — книга ясно сказала: пока мешает враг, ничего не выйдет. Это, конечно, печально. Но также Антипову не понравились намеки Кеаля на то, что Ангея не отступит. Означает ли это, что в любой момент следует ожидать какой-нибудь гадости? Виктор склонялся к такому выводу. Он бы отдал многое, чтобы понять, как работают эти куклы. Откуда они берутся и почему появляются в определенных местах? Есть ли какая-нибудь закономерность? Антипову казалось, что есть, не может не быть. Ангея отнюдь не всемогуща. Но Кеаль о куклах мало что знал — получалось, что Виктору придется решать этот вопрос самому.

С другой стороны, Антипов не понимал даже, как можно бросить вызов уже мертвому существу. Получится ли убить мертвеца? Кеаль на этот счет отделался туманной фразой, сказав, что «мертвеца можно убить, если живого удастся оживить». Впрочем, бог обмана обещал разузнать о способах уничтожения того, что уже уничтожено.

Виктор даже думал, что предложение Ареса о возвращении домой — хорошая идея. Этот мир полон приключений и тайн, но тот более привычен. Здесь Антипов занимает неплохое положение, но ежедневно рискует жизнью. А там теперь тоже можно неплохо устроиться. Во-первых, подыскать себе тело какого-нибудь богача. А во-вторых, любой фехтовальный клуб с радостью возьмет на работу такого специалиста. Правда, на фехтовании в современном мире особенно не разбогатеешь, но и с голоду не помрешь. Оставалась одна-единственная неразрешимая проблема — Ласана. Что делать с Ласаной, Виктор не знал, но расставаться с ней точно не хотел.

Около дверей своей бывшей комнаты Антипов встретил Вирету. Девушка была слегка взволнована и не замечала, что левый рукав ее темно-зеленого платья испачкан белой пылью.

— Господин ан-Орреант! — произнесла Вирета, вытягивая руку в приглашающем жесте. — А я ищу вас повсюду. Ее сиятельство хочет с вами поговорить. Дело важное!

— Какое дело? — спросил Виктор, останавливаясь.

— Это связано с вашим отцом, бароном ан-Орреантом. Вы можете прийти сейчас?

— Идемте. — Антипов повернулся и последовал за дамой. Его приемный отец, барон Алькерт ан-Орреант, прибыл вместе с войском. Совсем не удивительно, что барон почувствовал себя спасителем графини и наверняка уже предъявил некоторые требования.

Виктор и Вирета быстро прошли по коридорам, иногда пустым, но чаще наполненным солдатами: все баронское войско разместилось в замке. Вирета постучала в дверь графини, и Ласана вышла. Она была одета в простое синее платье с широкой юбкой. Несмотря на ширину этой юбки, Антипов заметил служанку, склонившуюся над сундуком: графиня тоже переезжала в свои прежние покои.

— Господин ан-Орреант, — с доброжелательной улыбкой начала говорить Ласана. — Я хочу пожаловаться на вашего приемного отца. Сегодняшним утром он предложил мне передать управление графством ему. Спасибо еще, что на титул не стал претендовать.

Последняя фраза была произнесена с ироничной горестью в голосе.

— Ваше сиятельство, мой отец — хороший хозяйственник, — начал отвечать Виктор, который подозревал, что барон захочет наложить руку на графство. — Однако вы справляетесь просто замечательно. Я переговорю с ним.

— Пойдемте, господин ан-Орреант, — сказала графиня. — Проводите меня до моих прежних покоев.

Несмотря на жалобу на Алькерта, блестящие глаза девушки выдавали, что она нисколько не сердится на Ролта, даже наоборот… Графиня аккуратно прикрыла за собой дверь и оперлась на руку мужчины.

Виктор подумал о том, что, наверное, все-таки нужно будет сделать предложение: где-то примерно через месяц. Еще он подумал о том, что не знает, в какую комнату перевели Терсата — верховного жреца новоиспеченного местного «бога». А еще… однако больше ни о чем Виктор подумать не успел.

От белой стены рядом с дверью графини отделилась какая-то фигура. Антипов удивился: ранее эта часть коридора пустовала. Фигура двигалась быстро и почему-то была одета в серую невзрачную одежду крестьянина. Скорость походки крестьянина насторожила Виктора, но еще больше насторожило то, что лицо гостя было как будто знакомым.

Наш герой сделал шаг вперед, заслоняя собой графиню. Поступи он так полсекунды ранее или сдвинься еще хоть немного влево, все бы, наверное, обошлось. Но сейчас крестьянин остановился совсем рядом. Виктор наконец рассмотрел его лицо в свете факела и совершенно точно понял, что узнает эти седоватые волосы, грубо очерченное почти квадратное лицо и приземистую фигуру. Любого другого на месте Антипова сковал бы непреодолимый ужас, но Виктор уже многое повидал, и последние события закалили его характер. Воин потащил меч из ножен. Это было быстрое отточенное движение, но все-таки оно запоздало. В руке крестьянина сначала сверкнул белый кинжал, а потом взмыл в воздух, устремляясь к графине.

Антипов успел слегка оттолкнуть Ласану, но это уже не помогло. Кинжал задел плечо девушки, ударился о стену и упал на пол. Графиня тихо вскрикнула. Крестьянин сделал опрометчивый шаг вперед, и меч взволнованного Виктора вошел в его грудь.

— Ваше сиятельство, что с вами? — Антипов сразу же обернулся к девушке, которая оперлась рукой на стену. Ее лицо было бледно. — Что с вами? Да это же просто царапина, слава богам!

Но прекрасное лицо Ласаны продолжало бледнеть. Виктор уронил меч, пытаясь поддержать сползающую вниз графиню. Его взгляд сначала упал на лежащего на полу «крестьянина» с раной, из которой толчками вырывалась кровь, а потом — на кинжал. Белое лезвие и серебристая витая рукоять резанули глаз. Это был ритуальный кинжал балансеров, оружие, поражающее дух.

Коридор моментально наполнился людьми. Слуги помогли перенести Ласану на кровать, в ее временную комнату. Девушка очень ослабла, иногда даже теряла сознание, но вскоре приходила в себя. Вирета хлопотала над ней.

Виктор же повел себя необычно. Он приказал привести лекаря и магов, отправил слугу за Рикстой, велев тому немедленно позвать Кеаля.

Слуга, щуплый деревенский паренек, сначала даже не понял, чего от него требуют. Виктор повторил приказ, держа его за шиворот, словно кутенка, и говорил-говорил, вдалбливая в черную бестолковую голову слова:

— Пойдешь к Риксте. Скажешь ему, чтобы сейчас же сообщил Кеалю, что лиса уже опять сделала свой ход! Я не знаю, чего она теперь хочет, но это нужно прекратить! Я ее убью, если с графиней что-нибудь случится!

Резко отпустив паренька, так, что тот чуть не упал, Виктор бросил последний очумелый от переживаний взгляд на графиню и помчался прочь. Встречные мужчины с изумлением расступались. Бегущий Ролт представлял собой запоминающееся зрелище: со всклокоченными волосами, пустыми болтающимися ножнами, он мчался и повторял одно и то же то громче, то тише: «Вот же мерзавец! Ожил, ожил! Проклятый погорелец! А все из-за меня! Не доплавился, негодяй!»

Виктор выскочил из донжона, быстро достиг крепостной стены и выбежал за пределы замка. Стража провожала его недоуменными взглядами. Антипов несся по пыльной дороге, зачем-то выпустив софота. Кот с грацией черной рыси запрыгал по траве, внося еще больший переполох в ряды тех, кто наблюдал за безумным бегством ан-Орреанта.

Отбежав метров на сто от замка, Виктор резко остановился, опершись руками на колени, и пару секунд отдыхал. Потом, пробормотав: «Уже хватит, точно хватит!» — бросился обратно к воротам. Антипов уже совсем было собрался ворваться в замок вместе с софотом, но в последнее мгновение передумал, и «черная рысь» пропала, лишь усилив переполох.

Вскоре Виктор вновь влетел в покои графини. Ласана лежала на постели, в ее лице не было ни кровинки. На этой же кровати сидела Вирета и едва сдерживала слезы. Лекарь, старичок в темно-красной куртке, стоял в углу. Рядом выпростал Длань ун-Обер в своем прежнем дорогом сером плаще. Небольшая бородка мага встопорщилась, а ноздри раздувались словно от усилия.

— Как графиня? — быстро спросил Виктор, не обращаясь ни к кому конкретно. — Лучше?

— С чего бы ей быть лучше, господин ан-Орреант? — буркнул маг, смотря куда-то в потолок. — Это — оружие балансеров!

— Нет, — Вирета мотнула головой, и слезинка, оторвавшись от щеки, упала на подушку. — Не лучше. Знаете, тела убийцы не могут найти. И кинжала тоже. Как только вы куда-то выбежали, все исчезло!

— Все да не все, — ответил Виктор, подходя к кровати и пристально рассматривая графиню. — Не помогло! Не помогло!

— Что не помогло, господин ан-Орреант? — Маг смотрел на Антипова так же внимательно, как тот на Ласану. — Ваше бегство?

— Она умрет? — спросил Виктор вместо ответа. — Умрет ведь?

— Это оружие балансеров, — произнес маг, убирая Длань, вьющуюся над графиней. — От него нет спасения. Кинжал просто действует медленнее, чем духовая трубка.

Графиня громко вздохнула. Антипов подумал, что вот она — несправедливость. Просто лишнее доказательство, что случайность правит миром, а не разум. Ласана молода, красива, богата и влюблена. Зачем ей умирать? Уж если кто и должен жить, так только она. Сколько у нее счастья впереди! Сколько счастья она могла бы доставить сама! О, такие женщины щедро приносят счастье, завернутое в платья разных цветов, украшенное кольцами, ожерельями и даже маленькой графской короной.

Ласана вдруг открыла глаза и посмотрела прямо на Виктора. Ее взгляд был чист и глубок.

— Господин ан-Орреант, — прошептали губы девушки, — я все слышала. Прикажите привести жреца, если вы не против, и обещайте мне…

Графиня замолчала.

— Жреца? Конечно, — ответил Виктор и, повернувшись к двери, заорал: — Жреца, быстро! Терсата сюда!.. Жрец скоро будет, — сказал он, наклоняясь к Ласане. — Но почему я должен быть против? Это ведь только вам решать.

— И вам… — Графиня закрыла глаза, но ее шепот был хорошо различим. — Жрец нужен не для того, чтобы проводить меня… для другого.

— Для чего? — удивился Виктор, рассматривая маленькую родинку на ухе.

— Вы сохраните имя моего рода и должность… лорда-судьи… — едва слышно прошептала графиня, вновь теряя сознание.

Виктор наморщил лоб и тут же понял. Ласана перед смертью хотела, чтобы он женился на ней! Если бы Антипов сейчас подумал о своих недавних планах, то понял бы, насколько самонадеянно было его желание тянуть со свадьбой целый месяц. Судьба все решила иначе: человеческие намерения — не авторитет для нее. Но Виктор думал лишь о том, как спасти девушку. Он ждал появления Кеаля или Ареса и был готов выполнить любое желание графини. Она хочет жреца? На здоровье! Она собирается замуж? Пожалуйста!

— Почему вы ничего не делаете? — спросил Виктор, обращаясь одновременно к магу и к лекарю. — Делайте же что-то! Пусть графиня проживет еще немного!

Ун-Обер печально улыбнулся.

— Никто уже не способен помочь, — ответил он. — Я знаю, господин ан-Орреант, на что… вернее, на кого вы надеетесь. Но здесь нужны иные сущности. Олицетворение смерти, готовое отказаться от законной добычи, или покровитель медицины. Насколько я понимаю, этих сущностей у нас нет.

Виктор посмотрел на мага. На переносице ун-Обера появились две колеи морщин. Они были там и раньше, но сейчас стали глубже. Маг определенно знал больше, чем говорил.

— Меня уже лечили, — ответил Виктор. — От ран. И очень успешно.

— От ран, полученных в бою, — с прежней печальной улыбкой сказал ун-Обер. — Рана ее сиятельства иного рода. Представьте, что вы — кузнец, а вам предлагают починить шкаф. С железными частями вы справитесь, а с деревянными уже нет.

— Можно сделать шкаф из железа! — произнес Антипов, которого уже захватили и понесли дурные предчувствия, словно грязный стремительный речной поток — упавшее дерево.

— Не стоит, господин ан-Орреант. Человек должен оставаться собой и в момент смерти. Иначе будет нечестно.

Почему будет нечестно и по отношению к кому, Виктор так и не узнал. В комнату вошел Терсат. Жрец был в прежней белой мантии, но уже без шарфа. События последних дней наложили отпечаток на лоснящееся розовое лицо: щеки Терсата слегка запали, а под глазами обозначились синеватые мешки.

— Я узнал, что случилось с ее сиятельством! — с весьма натуральным сочувствием воскликнул жрец. — Это печально, очень печально!

Виктор еще вчера понял, что прагматичный Терсат уже перестроился и готов служить новым хозяевам.

— Графиня желает выйти замуж, — сказал он.

— За кого? А, за вас, господин ан-Орреант. Что ж, поздравляю. Хотя, наверное, поздравлять не с чем. Но графиня мне рассказала о планах насчет титула. Поздравляю с ним.

Виктор лишь рукой махнул. Ему титул был уже ни к чему.

Ласана открыла глаза. Она сразу нашла взглядом Ролта и слегка подняла руку, словно указывая на него.

— Вы согласны принять мое имя, господин ан-Орреант? — прошептала она.

— Согласен, ваше сиятельство. — Виктор встал на колени рядом с кроватью и обернулся к жрецу. — Действуйте, ваша благость.

— Нужны кольца для обмена, — растерянно ответил Терсат. — Я вижу, что на пальцах ее сиятельства надето несколько колец, а у вас, господин ан-Орреант, лишь одно.

Антипов покачал головой.

— Мое кольцо не подойдет, — сказал он. — Слишком уж недолговечное.

— Вирета, помоги. — Графиня показала на одно из колец: золотое с зеленым камнем.

Доверенная дама осторожно его сняла:

— Господин ан-Орреант, ее сиятельство дарит вам этот перстень. Обменяйте его на обручальное кольцо. Вот это, с большим бриллиантом: графиня отдаст его вам, а вы вернете ей свое.

— Поторопитесь, ваша благость, — сказал маг. — Ее сиятельство скоро опять потеряет сознание.

— А сколько времени осталось? Сколько еще до?.. — спросил Виктор.

— От получаса до часа, не больше.

Жрец сразу же завел привычную речь:

— Двое встретились здесь, чтобы вместе пройти через равнину зрелости и подняться на холм старости. Только смерть прервет этот путь…

— Подождите! — Виктор внезапно остановил Терсата. — Ваше сиятельство, у меня есть одно небольшое условие.

— Какое? — Глаза графини слабо блеснули.

— Я хочу изменить герб ан-Мереа, — ответил Виктор. — Совсем чуть-чуть. Сейчас на нем лиса, а будет лиса, пронзенная стрелой. Вы согласны?

Ласана прикрыла глаза. Стрела на гербе означает неотвратимость наказания, что подходит для лорда-судьи. Девушка не догадывалась, что ее жених вкладывал в новый герб несколько иной смысл.

Вскоре Виктор бежал по коридору. Обряд завершился, а Рикста пригласил господина в спиральную башню. Там дожидался Кеаль.

Пробегая мимо собственной каморки, Антипов с трудом поборол искушение заглянуть туда и проорать в люк специально для Ролаа, что его подруга пыталась убить единственную родственницу Ролаа. Но время поджимало, и Виктор пронесся мимо. Несмотря на горькие слова мага, он надеялся, что Кеаль все-таки поможет. А с лисой можно будет сквитаться потом.

Кеаль медленно прохаживался по комнате, когда Виктор влетел внутрь. Красный плащ бога слегка колыхался в такт шагам. Кеаль обернулся и, увидев Антипова, сморщил острый нос.

— Она умрет, добрый Ролт. Ты мог бы не бежать.

Виктор помолчал, восстанавливая дыхание. Его взгляд упал на новое кольцо. Квадратный бриллиант искрился в свете факелов.

— Неужели ничего нельзя сделать? Совсем ничего?

— Нет. Я давно хотел избавиться от балансеров. Если мы восстановим пантеон, то они с их оружием перестанут существовать. Это все, что можно сделать.

Виктор даже не обратил внимания на слово «мы», хотя оно прозвучало очень двусмысленно.

— Но ты же бог! Могущественный и бессмертный!

— Бог обмана, — уточнил Кеаль. — И я бессмертен до поры до времени. Либо до того момента, как демоны доберутся до меня, либо до тех пор, когда люди шагнут вперед. Хотелось бы дожить до второго. Я тогда состарюсь и умру.

Виктор еще никогда не думал о том, что языческие боги в предчувствии забвения старели.

— Кстати, Ролт, — сказал Кеаль, — а откуда взялся этот балансер? Он что, сидел в засаде?

— Нет, — мотнул головой Виктор. — Тебе Рикста не все рассказал? А, наверное, он и сам не знал. Это была кукла. Кукла балансера-недоучки, который собирался еще при жизни убить графиню, но сгорел после того, как Рикста вылил на него масло.

— Любопытно, — задумчиво произнес Кеаль, — сгорел, значит.

— Да. Ты мне рассказывал, что братья Второй Луны тоже сгорели. И в подземелье был пожар. Теперь вот этот… А как умерла Лябу?

— Погибла в огне, — ответил Кеаль, почесывая переносицу. — Вместе с труппой. В одном из помещений того замка, мимо руин которого ты проезжал.

— Значит, Ангея, бывшая богиня огня, делает кукол только из тех, кто сгорел, — вздохнул Виктор. — Хоть с этим разобрались. Правда, Ролаа… но Ролаа — особый случай.

— Ты бы вернулся к графине, — сказал Кеаль. — Она наверняка хочет провести последние мгновения с тобой.

— Да. — Виктор повернулся, чтобы идти, но вдруг остановился. Надежда вновь блеснула в его взоре.

— Ты ведь бог обмана! — сказал он. — Разве не можешь обмануть смерть? Можешь ведь! Кого угодно обманешь!

— Могу, — ответил тот. — Только со смертью играть плохо. Ты ее обманешь, а потом — она тебя. Смерть всегда возьмет свое, а ей принадлежит все. И ты, и твои вещи, и твои обманы. Когда ты рождаешься, то берешь у нее жизнь взаймы. И живешь, не зная, что живешь в долг. Попробуй обмани кредитора, у которого все в должниках.

— Ты можешь обмануть? — твердо спросил Виктор. — Да или нет?

— Да.

— Тогда сделай это!

— С влюбленными тяжело разговаривать, — произнес Кеаль, отворачиваясь. — Они слышат лишь свои чувства. Послушай, Ролт, у Ареса еще осталась чужеродная сила, которую он копил для твоего возвращения домой. Согласен ее потратить?

— Конечно! — ответил Виктор, обнадеживаясь.

— Он никого не вылечит, а сделает нечто вроде предбанника, только с застывшим временем. Мы поместим графиню туда и подождем, пока появится тот, кто будет способен ее излечить. Боюсь только, ты не дождешься.

— Я согласен! Согласен, Кеаль!

— Тогда ищи место, а я дам знать нашему другу.

Виктор опять бежал (в который уже раз!), торопясь принести к Ласане новости. Он думал не о том, откуда будет брать специалиста по лечению, и даже не о том, как к этой идее отнесется графиня. Виктор размышлял о другом. Некоторые женятся за золушках, симпатичных и бедных, другие — на белоснежках, прекрасных, но с кучей странных родственников (которые все похожи на гномов), он же пошел дальше всех и женился на Спящей красавице.

Теперь Антипов догадывался, почему лиса решила убить Ласану, которая ей вообще не должна быть интересна. Ангея надеялась, что Виктор решит отомстить и опять спустится к предбаннику. Что же, он непременно отомстит и, конечно, спустится. Только еще неизвестно, это произойдет до того, как попытается найти способ спасти графиню и ознакомится с новой и загадочной должностью лорда-судьи, или после.

Еще одна нечаянная мысль билась в голове Виктора, будто мотылек, попавший в прозрачную банку, но пытающийся вырваться наружу. Эта мысль касалась кукол и смерти.

В детстве человек бывает слишком мал, чтобы играть с другими. Он играет в куклы. Потом вырастает из одиночества, куклы перестают быть интересными, заменяются на игры с реальными людьми, которые длятся до конца дней. Но что происходит с человеком после смерти? Вдруг он там, во тьме, один? Нет ни друзей, ни родственников, ведь даже браки, совместные путешествия по жизни, как признается всеми, длятся лишь до смерти. Трудно понять, как все происходит и как выглядит на самом деле, но напрашивался один-единственный вывод, объясняющий многое. Живые играют с людьми, а мертвые — с куклами.