Герои умирают дважды

ГЛАВА 29

На следующий день жизнь в замке вошла в более-менее привычную колею. Вражеские отряды были распущены и отправлены восвояси, знатные дворяне и маги пленены, графиня обдумывала суммы выкупа (ее дядя погиб, Женар куда-то исчез, остальные представляли лишь финансовый интерес). Маги метались, пытаясь постичь, что же все-таки произошло. Кеаль приложил немалые усилия, чтобы запутать дело. Маги, за исключением приближенных к графине и достойных доверия, терялись в догадках. Они не могли не почувствовать смерти могущественного демона и, конечно, ощущали присутствие иных сущностей. Арес, понимая, что некоторые маги вскоре смогут выйти на правильный след в своих умозаключениях, собирался выявить среди пленных магов лиц, недостойных доверия, и решить вопрос по простой схеме: «нет человека — нет проблемы».

Однако со смертью Зентела вероятность появления проблем резко уменьшилась. Оставалась лишь опасность, что какой-нибудь излишне осведомленный помчится в соседнее государство и доложит «богу-соседу» об ужасных происшествиях, творящихся в царстве Зентела. Но предотвращением такого маловероятного развития событий занимался Кеаль. Он не зря протолкнул именно Русета Крикуна на место павшего демона. По задумке бога обмана, люди должны думать, что во всем виноват Русет. Демонам-соседям вовсе не нужно знать о том, что в королевстве Зентела появились истинные боги.

В столицу о смерти Зентела вести еще не пришли, но жрецы уже беспокоились. Вскоре Терсат во главе небольшого отряда пойдет в главный храм Зентела и объявит о смене власти. Когда король примет это как данность, Ласане уже не нужно будет ни о чем волноваться: новый «бог» станет благоволить к ней.

Виктор все это знал, но об этом не думал. Его беспокоили собственные заботы. Он находился в своей каморке и наблюдал за тем, как Рикста паковал вещи. Вещей было не очень много, но слуга работал медленно, потому что болтал не переставая.

— Господин, так кто вы теперь будете? — спрашивал Рикста, сворачивая и разворачивая несколько раз одну и ту же белую рубашку. — Жених графини? Или даже муж? Но ведь вы еще не делали предложения! Собираетесь делать? Сегодня или когда? Я думаю, что надо торопиться. Ласана к вам хорошо относится, но женщины такие ветреные! Вот, помню, встречался я как-то с помощницей поварихи. Увиделся с ней утром, а смотрю, днем она уже с сыном конюха! Хотя я даже не успел ей и свидание назначить, тем утром поздоровался просто! Видите, господин, какие женщины ветреные? Так и норовят к другому уйти, так и норовят!

Виктор почти не слушал слуги, но его мысли были созвучны болтовне Риксты. Он решал один из важнейших вопросов в жизни мужчины: жениться или не жениться. Ласана ему очень нравилась, пожалуй, Антипов был влюблен, хотя, с другой стороны, после женитьбы придется попрощаться с холостой жизнью. И ладно, если бы брак был для чего-то нужен прямо сейчас, но ведь нет! Дело с Зентелом успешно завершилось, меч сыграл свою роль, значит, с женитьбой можно подождать. А вдруг Ласана не захочет ждать? Вдруг она обидится и внезапно выйдет замуж за другого? С ее-то красотой это не составит проблем. Виктору совсем не хотелось, чтобы графиня выходила замуж за другого. Колеблясь, бросаясь из одной крайности в другую, в конце концов он решил так: будет тянуть с предложением сколько возможно. И вновь простим его колебания. Холостая жизнь — это дар, данный с детства. Словно медная монетка, доставшаяся по наследству. С ней можно делать что угодно: сохранить, выбросить, обменять и назад вернуть. У монетки лишь сентиментальная ценность: для одного она очень важна, а для другого не имеет никакого значения. Для Виктора ее ценность была огромна.

Впрочем, ему не удалось долго размышлять. Прибыл слуга с сообщением: Виктора ожидали в спиральной башне.

Эта башня, куда никого не пускали до сих пор, была идеальным местом для встреч с Кеалем и Аресом. Туда доставили статуи, прибывшие с обозом.

Виктор поднялся с кровати.

— Бери зеркала, которые ты готовил для ритуала Синхая, дымную свечу и все остальное, — сказал он Риксте. — Наконец я узнаю в точности, что происходит. Кеаль обещал рассказать.

Слуга быстро нагрузился предложенными вещами (зеркала по-прежнему выскальзывали и норовили разбиться), и Антипов пошел по коридору, прислушиваясь к восклицаниям Риксты, у которого падала то одна вещь, то другая. Сам же Виктор нес нож ун-Арона — ритуальный предмет, которым нужно было убить кошку. Наш герой собирался тайком вернуть нож на место, но перед этим намеревался показать Кеалю.

Стражники теперь пускали в башню не только графиню, но и господина ан-Орреанта. Пройдя мимо них, Виктор свернул в знакомый темный коридор (уже не столь пыльный, как раньше) и вскоре оказался в большой комнате, которая, как и многие другие комнаты башни, использовалась как склад.

Вдоль стен на полу из темно-коричневого мрамора стояли немногочисленные заколоченные деревянные ящики, а посредине — две статуи: неподвижная Ареса и ожившая Кеаля. Ареса тяготило это соседство, но Виктор еще вчера заверил его, что это — временно, вскоре освободится еще одна комната.

Статуя Кеаля, к счастью, была лишена уродливой рыжей бороды, которая так не нравилась Антипову. Рикста в свое время с успехом передал облик бога обмана: острый, чуть загнутый книзу нос, зачесанные назад волосы и пронзительные маленькие глаза.

— Быстро ты явился, добрый Ролт, — улыбнулся Кеаль, и невозможно было понять — он говорит серьезно или с иронией. — Не терпится наконец все узнать? Хотя задал ты мне задачку, задал… одно время я вообще думал, что не решу ее.

Бог обмана подошел к стене и сел на один из ящиков.

— Положи сюда, Рикста. — Виктор показал на место около входа. — Вот предметы, которые ты хотел увидеть, Кеаль.

Слуга свечу уронил с грохотом, а зеркала опустил осторожно.

— Они обычны, — сказал Кеаль, присматриваясь.

— Конечно, обычны, — ответил Виктор. — Рикста их сам раздобыл. Только кота достать не успел.

— Пусть Рикста останется, — велел бог. — Ему будет полезно узнать. А сам-то ты, Ролт, что?

— Что? — не понял Виктор, оторвавшись от своего изображения в одном из зеркал.

— Что думаешь обо всем, что с тобой стряслось? У тебя есть полное объяснение? История, как говорили много лет назад ученые маги.

— Может, и есть, — подумав, ответил Антипов. — Почти полная. Я только не понимаю некоторых деталей. Хотя они, признаться, очень интересны!

— Тогда излагай. — Кеаль удобно оперся спиной о стену. — А ты, Рикста, тоже садись. Не нужно ходить за спиной Ролта, ты его отвлекаешь.

Слуга, испуганный тем, что бог пригласил его остаться, пытался спрятаться за спиной своего господина, но теперь был вынужден выйти из укрытия и сесть на ближайший ящик.

Виктор не впервые оказался в роли лектора, но сейчас отчего-то чувствовал смущение, словно студент, который нетвердо знает материал.

— Начинай, начинай, — подбодрил его Кеаль. — У меня мало времени. Нужно еще уладить много вопросов с некоторыми демонами.

Слово «демоны» он произнес уже с привычной иронией. Антипов догадался, что Кеаль говорит не о тех, кто выдает себя за богов, а о других, тех, «кому не достался кусок пирога».

— Начинай, — повторил Кеаль.

Виктор почесал бровь и произнес:

— Хорошо, я начну именно что с начала. С того, что случилось четыреста лет назад. Или даже раньше!

Кеаль одобрительно кивнул.

— Как известно, боги проиграли последнюю войну, — сказал Виктор, ободренный жестом бога. — Почти все из них умерли и потеряли доступ к нашему миру. Однако некоторые из них не смирились с этим и стали пытаться прорваться сюда, невзирая ни на что. Четыреста лет назад это удалось некой особе или даже компании особ. Одна из них известна. Ее звали Ангея, бывшая богиня огня.

— Большая стерва, — вставил Кеаль.

— Ей удалось сделать две вещи, — продолжал Антипов. — Создать предбанник в подвале замка ан-Мереа и научиться изготавливать тех, кого я называю «куклами»: людей, существ или предметы, которые могут проходить через границу миров, но, к сожалению, полностью бесплотных и даже невидимых. А значит, бесполезных.

— Я знаю, как она все сделала, но это пока не имеет отношения к твоему рассказу, — произнес Кеаль. — Тут суть во второй луне и ее даре еще при жизни. Продолжай.

— С предбанником сначала получилось отлично, — сказал Виктор. — Новый граф, Ролаа, полностью подпал под влияние Ангеи и даже был одарен ее аватаром, лисицей. Но затем дела пошли плохо. Нападение Ролаа на Зентела сорвалось, сам Ролаа был убит своим отцом, а предбанник оказался засыпан и заделан. Я даже думаю, что там был пожар, потому что Рикста видел кладку, состоявшую наполовину из обгорелых камней. Кто поджег и засыпал подвал, неизвестно, но полагаю, что это — наследники Ролаа, не желающие иметь с предбанником ничего общего и предупрежденные отцом Ролаа. Все, абсолютно все проходы туда были уничтожены, а подвал замка перестал существовать! Получалось, что предбанник был, но доступа к нему больше не было.

— Правильно, — подтвердил Кеаль. — Ты хорошо соображаешь, добрый Ролт.

— Ангея не хотела с этим смириться, — продолжал Антипов, прохаживаясь взад-вперед по комнате с видом заправского профессора, делающего доклад коллегам. — У нее оставались еще куклы. Но что с ними делать, ведь они бесполезны! Их никто не видит, не ощущает, да и сами они никак не могут влиять на людей. Жалкие тени, шмыгающие туда-сюда. Однако Ангея решила сделать ставку на них и принялась ждать. Уж не знаю, чего она ждала, но через четыреста лет после уничтожения подвала дождалась. Здесь появился я…

Кеаль молчал, замолчал и Виктор. Даже Рикста сидел тихо-тихо и почти неслышно шмыгал носом.

— Непонятно, чем я ей приглянулся, — наконец сказал Виктор, — но она сразу выделила меня из всех остальных. И стоило мне только попробовать провести ритуал, чтобы стать магом, как эта самая Ангея, большая стерва, но твоим словам, Кеаль, ритуал испортила и вместо него подсунула мне одну поразительную способность. А именно — материализовывать своим присутствием ее куклы! Где она их только берет или как создает?! Тьфу… я не это хотел спросить, Кеаль, хотя это тоже интересно. Но самый важный мой вопрос: почему я? Почему она ждала четыреста лет и наконец дождалась? При чем тут я, Кеаль?! Чем отличаюсь от остальных? Вот ответь мне просто и прямо: чем?

Вопрос прозвучал пронзительно и эмоционально. Виктор его выстрадал, и это нашло отголосок в каждом слове.

— Разве не ясно, чем отличаешься? — спросил Кеаль с легкой улыбкой. Потом бог наклонился и попытался передвинуть ящик, на котором сидел, приставить его поближе к стене.

— Я из другого мира, — сказал Антипов. — Тут все очевидно. Но при чем здесь это?

— Не понимаешь? — прищурился Кеаль, глядя на своего любимца.

— Нет!

— Хм… что ж, объясню, как обещал. — Бог обмана внезапно вытянул руку, указывая на Риксту: — Скажи-ка, юноша, в детстве тебе доводилось бегать за лошадьми или каретами?

— М-мальчишкой, что ли? — заикаясь от волнения, спросил Рикста. — Да, доводилось. Мы все бегали. Каждый городской мальчишка… наверное, и в деревнях так, не знаю.

— Почему бегали? — спросил Кеаль.

— Так было интересно! Догоним или нет. А может, и перегоним, — ответил Рикста, разводя руками. — Карета проезжала мимо, а мы с друзьями бежали за ней наперегонки.

— Отчего же сейчас не бегаешь?

— Так неинтересно уже. Я ведь вырос из этого.

— Он вырос, — сказал Кеаль, обращаясь к Виктору. — Он вырос. Перестал быть прежним. Его тело изменилось, и даже дух стал другим. Детские желания ушли, пропали и никогда не вернутся. Они уже не нужны, как и связанная с ними часть духа. Она тоже исчезла, оторвалась и растворилась в пустоте. Все еще не понимаешь, Ролт?

— Нет, — мотнул головой Виктор.

— Скажи-ка, Рикста, — Кеаль снова обратился к юноше, — а ты любишь слушать истории о путешествиях?

— Конечно, — без раздумий ответил тот. — Кто же не любит?

— А тебе доводилось слышать о тех, кто попадал на необитаемые острова и долго жил там вдали от остальных людей? И потом даже умирал в одиночестве?

— Я слышал такие истории, — ответил вместо Риксты Виктор.

— Тем лучше, Ролт, тем лучше. Когда человек попадает на необитаемый остров, то большая часть его прежней жизни становится ненужной. Человеку там не с кем общаться, и часть духа улетает. Ему не из чего готовить прежнюю еду, и часть духа исчезает. У него нет подруг, музыки, развлечений, и через некоторое время путешественник становится совсем другим, не похожим на прежнего. На необитаемом острове живет человек, состоящий из жалких остатков самого себя. Где он, прежний? Что с ним сталось? То же, что и с молодостью, которая безнадежно уходит, пока человек взрослеет, и до старости добирается лишь печальный осколок прежнего человека.

— Я понял, — сказал Виктор. — Все понял.

— Молодец, Ролт, — улыбнулся Кеаль. — Когда ты попал сюда, многое из того, что знал и умел в прежнем мире, оказалось ненужным. Ты изменился сразу и очень сильно, а Ангея долго ждала такого, как ты. Она сумела захватить часть твоего духа, уже ненужную часть, но еще позволяющую влиять на тебя. Ангея ждала лишь тебя эти четыреста лет, чтобы дать способность, оживляющую ее «кукол». Никому другому она этой способности дать не могла. Кстати, именно поэтому убийца-балансер, о котором ты рассказывал, промахнулся, стреляя в тебя. Он целился в ту часть твоего духа, которой уже нет при тебе.

Виктор хотел было ответить, но вдруг статуя Ареса, до этого стоявшая неподвижно, вспыхнула быстрой золотистой вспышкой, на миг ослепив присутствующих. Сначала у статуи ожили глаза, потом — лицо, а затем и руки, сжимающие копье. Каменные глаза быстро превратились в подобие настоящих, и вскоре Арес сделал шаг. Он направлялся к Виктору.

Боги любили подобия тел больше, чем бестелесные оболочки. Существам, состоящим из одного только духа, нравилось ощущать себя причастными к материальному миру. Что может быть лучше, например, чувства собственного веса? Вес тянет тебя к земле, но не дает пролететь сквозь нее, и на это время ты становишься почти настоящим, основательным, таким, что даже земля не может усомниться в твоем существовании и в любой момент готова нежно прижать к себе.

— Арес? — Виктор не ожидал, что бог войны войдет в тело в присутствии Кеаля. Когда закончилась история с Зентелом, между двумя союзниками вновь прошла полоса отчуждения: чистая, яростная война не любит обмана.

— Я пришел сказать, что теперь могу выполнить свое обещание, — вместо приветствия сказал Арес. Он стоял, повернувшись могучей спиной к Кеалю, и мышцы играли на его торсе.

— Какое обещание? — спросил Виктор.

— Могу отправить тебя домой, — ответил Арес, решительно взмахнув копьем. — Я наконец накопил несвойственную мне силу. Мне пришлось ее долго копить, по крохам. Теперь ты можешь выбрать какое-нибудь подходящее тело только что умершего человека, и я его оживлю, перенеся туда твой разум. А твое тело здесь тотчас умрет. Что скажешь, Ролт?

— Не знаю, — удивленно ответил Антипов. — Это довольно неожиданно.

— Решайся! Мне тяжело удерживать чужеродную силу, нужно избавиться от нее. В твоем мире столько людей, и они мрут так часто, что не будет трудно быстро найти хорошее тело.

— Мне нужно решать сейчас? — спросил Виктор, который в это мгновение успел подумать сразу обо всем: о своей жизни тут, которая только начала налаживаться, о здешних товарищах и друзьях, о замке с его загадками и, конечно, о Ласане. Мысль о графине кольнула сердце острым шипом: мужчина не хотел расставаться с ней.

— Можешь подождать день-два, — ответил Арес, морщась. — Но через два дня чтобы дал ответ!

— Хорошо. — Виктор не понял, успел ли расслышать его слова бог войны, — настолько быстро тот оставил статую.

— Занятное предложение, — проскрипел Кеаль, вставая с ящика и прохаживаясь вокруг мощного изображения своего союзника. — Покинешь нас, Ролт?

— Я не знаю! — ответил Виктор, прижимая руку к серой накидке, там, где билось сердце. — Просто не знаю. Мне нужно подумать.

— Думай, — согласился Кеаль, трогая воротник своего красного плаща. Рикста дал статуе хороший, качественный плащ, но было непонятно, доволен ли им Кеаль или мечтает о прежнем драном наряде. — Мне будет не хватать тебя, Ролт. Но можешь ли сейчас продолжать наш разговор? Или пойдешь думать?

Виктор посмотрел на зеркала, лежащие на полу, и ответил:

— Смогу продолжать. Потом подумаю. После этого.

— Тогда говори. — Кеаль вернулся к своему ящику и сел. — Я объяснил, почему Ангея выбрала тебя. Рассказывай о том, что произошло дальше.

Виктор сжал руками лоб, пытаясь сосредоточиться. Голова слегка болела от переживаний. Но Антипов сейчас не хотел думать о предложении Ареса. Нужно довести беседу до конца. Тайны взывали к этому.

— Когда Ангея… — Виктор откашлялся, прогоняя из голоса хрипоту. — Когда Ангея всучила мне дар материализовывать кукол, она решила пригласить меня в замок Мереа. Возможно, для целей бывшей богини подходили и другие места, но этот замок — ее единственный оплот. Здесь ее предбанник! С турниром Ангее явно повезло…

— Не только повезло, — помрачнев, сказал Кеаль. — Идея исходила от меня, и здесь, наверное, моя вина. Но продолжай, Ролт, не будем отвлекаться.

— Хорошо, — согласился Антипов. — Итак, Ангея сумела добиться того, чтобы я поехал в замок. Думаю, что рано или поздно она бы все равно меня заманила, даже если бы не турнир. Я выехал из дома и на третью ночь повстречал на развалинах очаровательную особу по имени Лябу. «Куклу». Эта девушка вручила мне кольцо, которое выглядело как настоящее и обладало всеми свойствами настоящего, но тоже было «куклой», реальной лишь в моем присутствии. Зачем она мне его дала? По двум причинам. Ангея хотела, чтобы я добрался живым и невредимым, чему помогла бы защита от стрел, и мое желание стать магом должно было усилиться.

— Да, — подтвердил Кеаль.

— Прибыв на место, я обнаружил в комнате загадочный люк, ведущий в подвал. Сегодня утром я разузнал, что такие люки здесь в каждой четвертой комнате на первом этаже, только, конечно, все заделанные. Но даже если бы в моей каморке настоящего люка не оказалось, то Ангее уже не составило бы труда сделать ради меня «куклу». Она и так создала нечто, напоминающее коридоры и комнаты, ведущие прямо к предбаннику. Какой размах! Но даже этого ей показалось мало. Ангея населила куклы-коридоры куклами-людьми, слепив их, вероятно, с когда-то существовавших членов братства Второй Луны. Кстати, Кеаль, тебе ничего не говорит имя Юркий Нетопырь? Один из братьев так мне представился.

— Я же тебе рассказывал, что еще до первой войны знал всех членов этого Братства, — вздохнул Кеаль. — Оно тогда было могущественным. И Юркого Нетопыря помню. Он сгорел при пожаре со многими своими товарищами. Маги проникли в обитель и подожгли ее.

— Сгорел? — Виктор нахмурился: какая-то смутная догадка блеснула в его голове, но он отогнал ее, решив сосредоточиться на повествовании. — Ну ладно. Самое интересное, что проход к предбаннику теперь существовал. Но существовал только в моем присутствии! Я был ох как нужен Ангее. Она решила немного оживить коридоры подземелья, организовав големов, которые иногда нападали на храбрых защитников. Передо мной развертывалось целое представление. Почему? Да потому что рядом возникли два других предбанника. Враги-конкуренты! Вероятно, они почуяли, что Ангея входит в силу, и решили успеть урвать свое. Бывшая богиня хотела закрыть предбанники конкурентов, но как это сделать? В ее распоряжении был единственный воин, и то невольный — я! Она решила убить двух зайцев одним ударом: завоевать мое расположение и подготовить меня к закрытию предбанников. Что для этого надо? Нужно меня напугать, показать самое худшее, чтобы потом я уже не боялся и спокойно закрыл чужие предбанники. Только сейчас понял, что она вытащила големов из глубин моего «ненужного» духа. Я их с детства боялся. Синхай мне вручил охранный браслет (замечательная и полезная вещь!) и отправил закрывать «простые» предбанники, снабдив шарами-артефактами, с которыми мне не следовало расставаться (теперь я знаю почему). Кстати, неясно, считали ли братья Второй Луны это представлением или принимали все за чистую монету. Они ведь тоже не существовали без моего присутствия, а когда я был там, выглядели как люди, исполняющие свой долг. Возможно, Ангея сумела обмануть даже собственных кукол.

— Она — большая стерва! — веско сказан Кеаль, подняв указательный палец.

— Возможно, — с усмешкой ответил Виктор. — Но кроме вражеских предбанников, Синхай подводил меня к главному — к ритуалу, с помощью которого я могу стать магом. Кстати, ну что за любопытная личность этот Синхай! Великолепный воин, может быть, даже великий, а служит Ангее. И такой живой, настоящий… я когда понял трюк с куклами, то подумал, что Синхай — не обычная кукла, а что-то особенное. И оказался прав. Я ведь знаю его имя, Кеаль. Истинное имя, а не эту кличку.

— Хе-хе. Скажи, чего уж. Вон Риксте интересно, — произнес бог обмана, показывая на паренька, который сидел, вытянув худую шею, и напряженно прислушивался, боясь пропустить хоть слово.

— Ролаа, — ответил Виктор, обернувшись, чтобы посмотреть на слугу. — Синхай — он и есть. Недаром Менел столь изумился и даже испугался, когда я показал ему пару приемов, придуманных Ролаа. Все-таки Ролаа — великий воин.

— Так это было не по-настоящему, господин? — Рикста, окрыленный тем, что о нем заботился Кеаль, решил подать голос. — Ну, проход в подземелье и эти существа там?

— Самое печальное, что по-настоящему, — ответил Виктор. — Если бы меня или тебя там убили, то смерть получилась бы очень даже натуральной. Я ведь объяснил: в моем присутствии куклы ничем не отличаются от настоящих. Их не может отличить никто! Но Ангея не рисковала. Я ей нужен живым. Для придания достоверности она сделала ловушку из арбалетов, заведомо зная, что в меня стрелы не попадут из-за кольца. Тебе бы, конечно, не повезло — ей, думаю, все равно, жив ты или нет. То же самое и с шлемами. Скорее всего, мне лично вреда они не могли бы причинить. Я ей нужен очень сильно. Очень-очень! И, уверен, поэтому Синхай предложил мне провести бессмысленный ритуал, чтобы стать магом. Но я до сих пор не могу понять, в чем подвох.

Кеаль подошел к зеркалам и дымной свече. Он брал каждый предмет поочередно в руки и клал на место. Зеркала легонько звякнули, соприкасаясь с полом.

— Где нож ун-Арона, Ролт? — спросил бог, оборачиваясь.

— Вот. — Виктор развязал кошель и аккуратно достал оттуда маленький блестящий серп.

Кеаль застыл с вытянутой рукой. Антипов, пожалуй, впервые увидел полностью искреннее удивление на лице бога обмана. Это удивление, впрочем, быстро сменилось досадой и восхищением.

— Синхай сказал тебе добыть вот этот нож? — спросил Кеаль, опуская руку, так и не взяв серп.

— Да, — ответил Виктор, поглядывая на трофей. — А что? Что-то не так?

— Это не нож ун-Арона, — ответил Кеаль, зло улыбаясь. — Ах, какой ход! Надо же — лиса почти облапошила и тебя и меня! Вовсе не нож ун-Арона, Ролт. Это — Коготь Ангеи. Очень занятная вещь: если сознательно нанести самому себе порез, то окажешься во власти богини огня, станешь ее верным адептом. Раньше был даже такой ритуал… Не знаю, правда, сработал бы Коготь сейчас, когда Ангея мертва, но сама Ангея думает, что сработал бы.

Пальцы Виктора разжались. Нож упал на пол, подпрыгнул и приземлился на одно из зеркал.

— В конце ритуала я должен был нанести себе небольшую рану, — произнес Виктор, провожая глазами блестящее лезвие. — Действительно хороший ход, Кеаль. Назвать нож другим именем, зная, что ты его не увидишь, но о нем услышишь! А я ведь попался… не подумал о таком варианте. Лиса-то хитра! Если бы в мои руки не попали два одинаковых браслета, то не знаю, чем бы все закончилось.

— А еще и не закончилось, — ответил Кеаль, выходя на середину комнаты и, вероятно, намереваясь покинуть статую. — Трюк с ножом не удался, секрет подземелья ты разгадал… Ангея не остановится на этом, Ролт. Сам же видишь, ты — ее единственный путь в мир живых. Готовься. Я не знаю, что она еще придумает, но готовься. Избавиться от нее тяжело — она и так мертва. Может быть, действительно лучше принять предложение Ареса и вернуться туда, откуда ты прибыл?