Фростпанк. Ледяной рубеж

Эпилог

На четвертый день после того, как Буря отступила, на небе появилось солнце. Впервые за два долгих года солнечные лучи бесстрашно засияли на ледяном панцире бескрайней Пустоши. Свет был настолько яростным и чистым, что глаза резало болью — отвыкшие от яркости люди не могли смотреть на этот мир без слез.

По заснеженной пустыне стремительно неслись две груженые нарты. В них, крепко сжимая ружья, сидели закутанные в тяжелые меха люди. Изможденные волки и собаки в упряжках то и дело подвывали, жалуясь на свою долю, но даже их звериное чутье улавливало перемену. На заросших бородами лицах мужчин впервые за долгое время светилось нечто похожее на счастье.

Подъехав к краю огромной чаши, выбитой в скалах, путники остановили собак. Оставив нарты в трехстах шагах, они медленно направились к обрыву. Там, в самом сердце котловины, высился Генератор. Он мирно пыхтел, отправляя в пронзительно-синее небо бесконечные клубы угольного дыма.

Андрей стянул с лица промерзший шерстяной шарф и с улыбкой посмотрел вниз, на кишащий работниками город. Дрожащими пальцами он поднял очки, чтобы протереть закопченные стекла.

— Ты был прав, батюшка, — к нему подошла женщина. На её румяном от мороза лице заиграла улыбка. Она сдвинула защитные очки на лоб, и её зеленые глаза отразили блеск далекого солнца.

Третий спутник в это время усердно скрипел пером. К «Истории Конца Света» прибавилась новая, самая важная глава.

— Господь направил к ним Василия и помог выжить, — негромко ответил Андрей. Он поднял лицо к небу и продолжил, будто обращаясь к самой вечности: — Я лишь надеюсь, что в них осталось достаточно благоразумия, чтобы выслушать нас.

— Они выслушают, — девушка встретила взгляд Андрея грустной, понимающей улыбкой. Но через мгновение мягкость исчезла. Она поправила тяжелую винтовку за спиной, и в её движениях промелькнула сталь. — Ведь не так давно я была одной из них…