Флейта Вивьен

Маска

Глава 5

Маска

Описание: Смерть скрывается под маской.

Символизм и значение в раскладе: Маска Смерти — классический, всеми узнаваемый образ. Мантия, коса — наряд готов, пора на маскарад. Трепещите, идёт сама Смерть! Но что, если это не розыгрыш, и Леди Теней действительно явилась на праздник? Представьте, что у неё есть двойник? Ряженый бродит среди гостей, пока сама Костлявая кружится в вальсе, скрывая под маской истинное лицо…

Если Шут скорее символизирует обстоятельства, связанные с обманом, то Маска — и есть сам обман. Развязка слишком далека, а сама интрига не только мастерски спланирована, но и талантливо исполнена — так, что даже Шут ни о чём не догадывается. Правда, если он оказался-таки рядом в раскладе, значит, кукловод уже близко и готов выйти на сцену, — но снимет ли он маску, вот вопрос…

Конечно, Маска может означать также артистические способности, желание примерить на себя образы и стили, порой нам вовсе не свойственные, но так или иначе помогающие раскрыться. На что способен человек под маской? Под ней сделать то, на что мы, возможно, никогда не решились бы с открытым лицом…

Из Оракула Леди Теней.

***

— Чок, ты слышишь? Где это?

— Слышу, Вивьен. Пойдём. Обещаю, мы займёмся этим, как только ты будешь в безопасности, — канно скинул с себя плащ и укрыл им Вивьен.

Ткань пахла сладковатым дымом трубки Анук и свежеиспечёнными лепёшками с мёдом, какие в Ланконе продают на День памяти мёртвых — тут же потеплело на душе. Прохлада чёрных мантий, лоснящихся и поблёскивающих в полутьме пустынных коридоров академии, роднили форму адептов с отполированным мрамором внутренней отделки замка, но как же в них было… холодно. Иногда Вивьен казалось, что она вовсе не человек, а улитка. Влажная улитка, ползущая возле склепов — туда, где меж растрескавшихся плит отчаянно пробиваются к солнцу несколько сочных, изумрудных травинок.

Мысли вяло, лениво суетились у девушки в голове. Ей хотелось спать, и когда ноги стали заплетаться, Чок подхватил её на руки, и побежал дальше. Вниз, вниз — по ступеням, ведущим к спасительным подвалам обычно забитым слугами, но сейчас — прохладным, тёмным и пустынным. Смуглые люди с грустными глазами остались чуть выше — шептать заклинания и играть на инструментах, сдерживая натиск, не давая умертвиям войти в замок, остальные же стояли вместе с магистрами и старшекурсниками у самых ворот — там, где случилась беда.

Вивьен вдруг увидела их всех внутренним взором — сосредоточенных, бормочущих что-то про себя, она увидела Анук, курящую свою трубку и посылающую колечки голубоватого дыма к склепам. Девушка не знала, что случилось, но в её видении канно помогали магистрам справиться с нашествием умертвий, но этого, казалось, никто не замечал. Никто не замечал их магию… А может, просто не придавали значения? Сами магистры размахивали посохами, едва удерживаясь на ногах от витающей в воздухе силы! Девушка узнала Лабрия — он стоял позади молодого, высокого мага, которого она никогда прежде не видела. Умертвия рычали — от полных боли и ненасытного голода звуков кровь стыла в жилах. Ошмётки полусгнившей плоти разлетались в стороны, на лету обращаясь в прах, повинуясь не то дыму трубки Анук, не то искрам, летящим с посохов магистров, не то беззвучному шёпоту канно…

— Чок? — тихо позвала Вивьен, на секунду вернувшись из страшных, сбивчивых видений.

Где она? Вивьен помнила, как Чок нёс её куда-то, подальше от беды, но как они пришли в эту комнату — нет. Она не помнит. Она опять провалилась в свои видения. Это бывало с ней и раньше, но так внезапно и так часто куда-то пропадать… Может всё дело в замке Академии? В статуе Смерти, что улыбается ей каждый раз, стоит пройти мимо? На секунду мелькнула спасительная мысль — что, если с ней что-то случилось и она просто лежит в бреду дома, в Ланконе. У неё температура. Бабушка ворчит, настаивая отвары, и всё это лишь видится в болезненном сне? Академия, магистры, парень с татуировками на ладонях, который при встрече издевается, а видениях взывает о помощи, отвратительный посох Маноса, чёрные, немного грустные глаза Анук и её притягательная сила, мерцающие знаки на тёмной коже Морталии, добрая улыбка Чока…

Две совсем молоденькие женщины суетились возле кровати. Меняли воду, обтирая лицо Вивьен — она вся пылала.

— Чок ушёл к воротам, — сказала одна из них, не то отвечая на вопрос, не то просто произнося мысли вслух. — Кто-то поднял кладбища Академии.

— Где я? — спросила Вивьен.

— Беги, Тотси, принеси ещё воды, — вместо ответа крикнула девушка. — Она если умрёт — нам всем конец. Столько лет торчим тут ради этой девчонки!

— Не надо так… Она же ни в чём не виновата, — укоризненно отозвалась та, которую назвали Тотси.

— А я её в чём-то обвиняю?! За водой, говорю, беги, живо!

Топот быстрых ног растаял, растворившись в пространстве стонущего от боли замка, а Вивьен вновь провалилась куда-то. Тёмные коридоры подвалов Академии — она глубоко под землёй — кровь стучит в висках и дышать трудно. В сознании откуда-то всплывает полуистлевший кусок пергамента. Сухой, крючковатый палец водит по линиям плана дворца. Вивьен откуда-то знает — в Академии несколько ярусов подземных ходов — до самой Преисподней…

…

— Не надо… Что вы делаете?!

— Заткнись!

Голос показался знакомым. Блуждая в лабиринтах глубоко под землёй, она наткнулась на дверь. Мертвенно-голубой свет лился сквозь щели ветхого от времени дерева. Вивьен припала к замочной скважине. Ей всё видно, словно в крохотном окне — сутулые плечи стоящего спиной мага загораживают прикованную к стене жертву — видны лишь окровавленные ладони, покрытые тату.

— Элай! Он убьёт его! — Вивьен вскочила с кровати, но сильные руки поймали бьющуюся в трансовом экстазе девушку и с силой вернули на место, прижав к кровати. — Элай!

— Что за Элай, Чоки? — хриплый голос Анук, сладкий дым её трубки — он успокаивает, заставляет дышать ровно и размеренно, заставляет закрыть глаза.

— Арвель Дакота.

— Что?! — голос Анук стал хрупким, как хруст догорающего пергамента в мертвенном огне.

— Этот мальчишка разыграл Вивьен в первый же день. Фокус с гробом, ну ты знаешь…

— Знаю! — каркнула Анук. — Это-то тут при чём?

— Зная, что Вивьен приехала из Атамии, ему подобрали соответствующее имя.

— Эта белокурая моль пыталась изобразить её земляка?

— Они всё равно никогда не пользуются настоящими именами — на случай, если новичок пожалуется ректорату. Сейчас не это главное. Что видит Вивьен? Ты знаешь, о чём она толкует? Кто решил прикончить мальчишку?

— А то ты не знаешь!

— Знаю, Анук. Но то наши догадки, а вот видения Вивьен могут быть вполне реальны — ты знаешь это не хуже меня.

Вивьен чувствовала нестерпимую боль во всём теле, пропуская страдания Элая сквозь себя, но ничего не могла сделать. Не могла даже пошевелиться. Боль заставила согнуться пополам — из кармана мантии выпала карта. Шут. У ног скелета пляшет крыса. Крыса. Маки! Мак, пожалуйста, помоги! Пожалуйста…

— Макабр! — взвизгнул кто-то, кажется, одна из девушек.

— За ним, Чок! — хриплый голос Анук.

Больше Вивьен ничего не видела и не слышала — она провалилась в блаженную, густую темноту, в которой наконец-то всё исчезло — крики, запахи, чувства… И наступила тишина. Тишина…

…

— Что произошло вчера, магистр Нэйт?

Квэркус Нэйт, тот самый маг из видения Вивьен — высокий, молодой, увешанный амулетами красавец с орлиным носом и иссиня-чёрными волосами до талии (не стянутыми сзади, как обычно это делают мужчины, но распущенными), являлся ни много ни мало ректором академии Смерти.

Вивьен сидела в просторной, светлой аудитории академии утром следующего дня. Лучи ласкового сентябрьского солнца лениво скользили по чёрным мантиям, что придавало лекции по основам искусства некромантии настроение чуть более светлое и радостное, чем следовало. Едва начался урок, адепты стали робко, но настойчиво проявлять интерес к недавним событиям. Первый курс, все, как один, не видели ничего из страшного происшествия, ибо силами старших, первокурсников их вовремя спрятали в верхних башнях. К каждой группе были приставлены вызванные в экстренном порядке специалисты по левитации, а так же ведьмы с мётлами из магических Академий, с которыми удалось связаться Совету — на всякий случай, если кто от страха в состоянии аффекта бросится в окно.

— Восстали умертвия кладбищ, — осторожно начал магистр. — Уверен, всем вам предстоит не один вечер провести в библиотеке, изучая историю замка. Наша Академия — настоящий клад! Одних леденящих душу легенд не менее тысячи, так что сказок на ночь хватит до конца обучения.

— Но кто поднял кладбища?

Не стройный гул адептов, шуршание мантий, терпеливое молчание ректора. Вивьен сидела в задних рядах огромного амфитеатра, и чувствовала себя не уютно. Во-первых, все, собравшиеся здесь, провели вместе два дня и расселились в общежитие, отведённое первому курсу. Она же третью ночь спала в подвалах, где ютились обслуживающие замок канно, но самым страшным было не это. Лабрий, да будет мучиться его мерзкая, гадкая душонка в дырявом кармане пыльной мантии Костлявой вечность, завёл её в столовую для старшекурсников всего на пару минут — потом, и это уже всем известно, начался хаос и прочие неприятности, связанные с нашествием мёртвых. Однако это не помешало слухам облететь замок!

Вивьен стала изгоем. Любовницей Лабрия (это ещё самая безобидная версия — многие утверждали, что она — переходящий приз старшекурсников). Особо она, если честно, не расстраивалась. Просто… слишком неожиданно свалилась на неё «слава», но здесь, в академии Смерти, она уже начинала привыкать к тому, что ждать милостей от судьбы не стоит. Анук, Коротышка Чок, Морталия и Маки — более чем щедрые дары капризной фортуны, а уж если к этому прибавить тот факт, что статуя Смерти то улыбается, то подмигивает каждый раз, когда она проходит мимо (ну, не померещилось же ей!) — и вовсе не стоит жаловаться.

— Выясняем, — ректор обвёл всех внимательным взглядом (Вивьен показалось, что на ней он задержался как-то особенно долго). — Всё обошлось, волноваться не о чем. Рядом с вами — магистры. Некроманты не самые слабые, уж поверьте мне на слово, — тихие, осторожные смешки адептов. — Вы можете быть уверенными в том, что каждый из нас отдаст жизнь во имя безопасности будущих магов. Адепты академии — наша ответственность. Но не только это должно давать вам опору, помогая с оптимизмом смотреть в завтрашний день. День ото дня вы, будущие некроманты, будете, впитывая знания, становиться сильнее. Пара-тройка лет, и бояться нужно будет не восставших умертвий, а вас!

Вновь смех, уже чуть более жизнерадостный.

— Итак, поскольку ваше будущее напрямую связано с тем, насколько прилежно вы будете осваивать премудрости некромантии сегодня… Начнём?

Под одобрительные возгласы класса урок начался, и до самого его окончания магистр Нэйт не улыбнулся ни разу. Некогда было! Вивьен чувствовала, как горят её пальцы, сжимающие перо кладбищенского ворона — писать в академии Смерти чем-либо другим, по словам магистра, категорически запрещалось. Что за издевательство? Это же… Сам бы попробовал!

Она не одна сосредоточенно царапала бумагу — проклятия шептали и остальные адепты. Хуже всего было то, что лекция была сложной и крайне важной — основы некромантии. По тому, какую информацию выдавал магистр, было понятно — это — основа основ, вызубрить придётся каждую букву! Как начинать работу, ориентироваться на кладбище, какие опасности подстерегают в склепах и так далее, и тому подобное. Подумать только… Достаточно лишь растереть комок кладбищенской грязи меж пальцев и… Сколько всего можно узнать! А если добраться до лаборатории и обработать зельями — напишешь о покойнике целую биографию!

Вивьен сосредоточенно писала, скрипя пером, понимая, как часто она, обладающая даром общения с мёртвыми, ходила по краю бездны! Сколько ошибок совершила, и как много могла бы узнать и сделать, если бы знала хотя бы половину из того, что рассказывал сейчас магистр!

Пальцы болели, чернила растекались, оставляя кляксы. Уродливые на первый взгляд, капли превращались в картинки, удивительным образом подходящие к тексту — могильные кресты, вороны, полная луна, выросший из праха гриб на тонкой ножке, бурным цветом разросшийся плачущий вьюн — дикий цветок, часто растущий возле могил. Стараясь не пропустить ни единого слова, Вивьен, тем не менее, успевала подрисовывать случайно возникающим образам недостающие детали.

Может, она поторопилась? В конце концов, сбежать она всегда успеет… Более того, чем больше она тут узнает, тем легче будет спланировать качественный побег. Побег из Академии Смерти. Ладно, решено — она остаётся. На время, а там посмотрим…

— Вивьен Ланмо, вы меня слышите?

— Что?

Неужели она опять задумалась? Ведь всё это время она исправно писала, вслушиваясь в каждое слово! Что ж ей так не везёт-то в этой проклятой Академии…

— Можно?

Ректор стоял возле Вивьен — магистр лично поднялся до задних рядов — видимо, она что-то натворила… Но что? Некромант осторожно подвинул к себе её тетрадь и принялся с интересом рассматривать рисунки на полях.

Вивьен покраснела. Сейчас, наверное, он её выгонит. Или отчитает. Назначит ещё одну отработку? Ох… Мести ей дорожки на кладбищах до конца своих дней — правду говорят.

— Любопытно… Очень. Очень любопытно… Вас действительно определили на факультет заклинателей?

— Маки сам выбрал картинку, — Вивьен старалась не смотреть некроманту в глаза — настолько пронзительным и требовательным был взгляд… разноцветных глаз!

В соседнем доме, в Ланконе, была сапожная лавка. Её держал Сайрон — невысокий, тучный старичок, прибывший в Атамию издалека и не любивший расспросов. Никто толком не знал, откуда он и чем занимался до того, как поселился в Ланконе. В их городке вообще не принято приставать к людям — как говориться, «в каждом шкафу скелеты пляшут по-своему». Так вот у этого сапожника был кот с разноцветными глазами — один глаз у зверя был синий, другой — зелёный. С одного боку — спелый плод, с другого — незрелый, смеялся Сайрон, который назвал своего любимца Сливой. Ох уж и проказник был тот Слива! Вечно убегал от хозяина, время от времени возвращаясь с порванным ухом.

Глаза Квэркуса Нэйта действительно были разными. Правда, первое впечатление было таким, будто они чёрные, состоящие из одного лишь зрачка. На самом деле это было не так. Тонкая радужка правого отливала багрово-карим, левая — нестерпимо-ядовитой зеленью. Всё вместе выглядело весьма устрашающе. Ректор побарабанил пальцами по столу, за которым сидела Вивьен, и, словно на зов, выскочил Маки. Всё это время крыс сладко спал в капюшоне её мантии, будто в гамаке. Спал бы и дальше, но вот — разбудили…

Девушка инстинктивно схватила крысу и прижала к себе, словно испугавшись чего-то.

Маг удивлённо приподнял брови, но ничего не сказал, и Вивьен в глубине души была ему за это благодарна. Подогревать общественное мнение на её счёт не стоит — она и так навсегда останется изгоем — спасибо подлому Лабросу.

— Как? — спросил ректор.

— А… Что?

— Как именно ваш макабр сделал выбор, адептка Ланмо?

— Положил орешек…

В аудитории раздался смех.

— Отработка на кладбище! — прошипел магистр, обведя разгневанным взглядом аудиторию. — Всему курсу, — Кто проводил ритуал выбора? — продолжил некромант ледяным голосом, вновь повернувшись к Вивьен.

— Мне…тоже? — вместо ответа прошептала девушка.

— Что? — не понял магистр.

— Мне тоже? Отработка? У меня уже есть две…

— Я наказал курс за то, что смеялись над вами, адептка Ланмо, — ректор неожиданно улыбнулся. — И кстати, когда вы успели?

— Магистр Манос…

— Понятно, — Нэйт нахмурился. — Так кто проводил ритуал?

— Морталия.

— Магистр Морталия Хедэр, — мягко, но настойчиво поправил учитель по основам некромантии. — Какие ещё направления показал шар?

— Предсказатель и музыкант, — набравшись смелости, Вивьен заглянула в глаза магистра.

Конечно, не просто смотреть в пылающие разноцветным пламенем глазищи сильного некроманта, но взгляд ректора неожиданно успокоил. Любопытство и молчаливое одобрение — вот что было в глазах магистра. Он явно не злился, во всяком случае — пока.

— Музыкант?

Вивьен вытащила флейту из-под мантии, правильно поняв взгляд преподавателя. Ректор щёлкнул пальцами и долго, внимательно рассматривал инструмент, который, вращаясь в лучах белого пламени, вспыхнувшего над ладонью некроманта, всё время превращался из простой тростниковой дудочки с яркими атласными лентами в старинную флейту из кости, украшенную серебром. Этот фокус она уже видела не один раз, но у ректора это получалось… красиво!

— Хммм… Учитесь прилежно, адептка Ланмо. Кто знает, какие удивительные открытия ждут нас с вами? Все свободны, — обратился магистр, к аудитории и направился к кафедре.

Кафедра была под стать заявленному антуражу — выточена из чёрного блестящего мрамора, подножье украшает груда черепов. Кто бы сомневался…

Получив задание вызубрить лекцию, все отправились на следующее занятие по некромантским зельям, на котором повторилось всё то же самое — основы основ, техника безопасности, леденящий душу перечень ингредиентов, сплошь состоящий из останков человеческих и не очень…

— Запомните, о дети, не по своей воле выбравшие столь безрадостный профессиональный путь, — подняла вверх скрюченный палец старушка в огромной остроконечной шляпе. — Запомните — зелья варит ведьма!

Шляпа была такой большой, что казалось, головной убор полностью поглотил свою хозяйку. Магистр, чьё имя не запомнил ни один из присутствующих, сама была ведьмой и ворчала весь урок. О том, что не существует никаких «никромантских» зелий. Что лишь в угоду магам-некромантам всё, что содержит останки, проросшие из них грибы и выросшую в склепах растительность, всё, что кипит на мёртвом огне и варится в мёртвой воде — всё это собрали в один курс и заставили её его читать. Ведьма была вне себя от гнева, ибо Совет не внял её доводам о том, что изучать «отдельно взятые» зелья нет смысла. Зельеварение — наука, коей маг обязан отдать жизнь и полумер тут не бывает — это вам магия, а не по кладбищам бегать.

Так или иначе, если отбросить бесконечное ворчание, информации выдано было много — счастье, что магистр… Как же её зовут? В общем, магистр Ведьма вовсе не настаивала на том, чтобы дети делали записи исключительно пером кладбищенского ворона, и это оказалось огромным счастьем! Правда, на практическое занятие необходимо было раздобыть котелок, отлитый из гробовых гвоздей…

И где его взять?

В обед Вивьен отправилась в столовую — на этот раз ту, что принадлежала первому курсу. Каждому факультету был отведён отдельный стол, но сидеть там, где тебе вздумается, при этом вовсе не возбранялось. Никаких жаровень, отделённых мертвым огнём. Никаких кабанов на вертеле и вина, и это нисколько не расстраивало, скорее наоборот.

Канно сновали туда-сюда с тарелками, наполненными едой. Вивьен узнала одну из них — девушку, что вытирала ей лоб смоченным в холодной воде платком, когда она вся горела и бредила.

Вивьен вздрогнула от собственных воспоминаний. Она опять видела Элая. Кровь на ладонях. Зов о помощи. С ним и впрямь беда, или всё это бред?

Она должна это выяснить. С другой стороны, после того видения с Шутом, она видела парня в столовой старшекурсников, как раз перед тем, как кто-то поднял кладбища Академии. С ним было всё в порядке — он опять над ней издевался. Значит, всё это ей померещилось. Может, старшекурсники что-то подлили в вино? Но она ведь ничего не пила! Не успела…

Маки уплетал орешки, а Вивьен жевала пирожок, не чувствуя вкуса — слишком много мыслей было в голове. Неожиданно раздался звук, от которого враз заложило уши! В столовой началась суматоха — адепты, напуганные предыдущими событиями, начали разбегаться кто куда, побросав полные еды тарелки.

— Ха-ха-ха!

— Краснопопый опять лишился магии!

— Ха-ха-ха! Ой, не могу…

— Лучше надо следить за своим барабаном!

— Уверен, что на вашем острове нужны некроманты, ты, абориген? Вы же отправляете мертвецов в море!

— Как поднимать их собираешься, а? Вместе с акульим дерьмом?

— Ха-ха-ха…

Когда толпа немного рассеялась и те, кто издевались над парнем, убежали, к ногам Вивьен выкатился порванный в клочья там-там. Ленты, кожаные шнурки, увенчанные вырезанными вручную фигурками из кости, пучки трав и ракушки болтались по краям инструмента, делая его похожим на атрибут шамана дикого племени. Наверное, поэтому мальчишку обзывали аборигеном?

От этой штуки веяло силой — древней, мощной. Макабр обернулся — пустые глазницы полыхнули синим огнём, столовую заволокло туманом, флейта задрожала в складках мантии и Вивьен заиграла. Снова незнакомая мелодия, но такая… ЧУдная! Пальцы порхают сами собой, будто кто-то невидимый дёргает за ниточки, девушка раскачивается в трансе из стороны в сторону и играет, играет, играет…