Финал

Глава 25. Крик, или Как Спар заново учился

Осознание того, что ей предложили, до Марии доходило медленно. Капля за каплей, подобно тягучему вину или, правильнее, густой крови.

Жизнь Люция в обмен на возможность родить.

И страшное наказание, и столь желаемый дар в одном флаконе. Выбор без выбора, потому что Мария давно себя не мыслила без мужа и ещё потому, что вся эта затея когда-то давно началась из-за того, что она хотела родить ему наследника, а не родить в принципе.

— Мне это не подходит, — ответила Мария, слыша, как кровь пульсирует в висках, как гулко бьётся сердце.

Всё. На всех мечтах поставлен крест. Теперь окончательный. Второй раз проявить дерзость здесь, в чертогах столь жестоких богов, — это нужно быть сумасшедшей. Или излишне оптимистичной, уверовав, что это обойдётся без последствий.

— Ты уверена, дитя? — наклонила голову женщина.

— Более чем, — ответила Мария, заметив, как дрожат руки. — Это не дар, а проклятие. Беспощадное и бессмысленное.

— Выбор сделан. Да будет так.

Мария невольно зажмурилась, живо представив, что сейчас… Её развеет? Раздавит? Отправит прямиком в ад? Вместо мучительной казни произошло другое. Грохот. Сначала гул и свист, будто что-то разрезают, следом грохот падающих обломков.

Раскрыв глаза, Мария не увидела женщины, зато увидела, как падает свод храма. Исчез туман, ушла вся мистичность. Здание и в самом деле рушилось. Промедлив секунду, Мария накинула щиты и бросилась бежать. Что бы ни происходило, лучше выбраться из-под обвала.

Что-то снова свистнуло, громыхнуло, и окончательно стало понятно, что кто-то рядом дерётся. Люций? Спар? Мария сменила направление и вскоре, пробежав галерею на фоне падающих обломков, действительно увидела племянника, который с кем-то сражался.

— Мария! — услышала она голос Люция с другой стороны. — Бежим!

Почему надо убегать, а не помогать, женщина не поняла. В тот момент она вообще ни о чём думать не успевала. Всё как будто было и правильным, и неправильным. Люций подхватил её, вынес из-под сводов рушащегося храма. Где-то там, сзади, Спар продолжал сражаться, и закончилось это плохо, особо мощным взрывом. Бежать они прекратили, только когда всё затихло.

— Он мёртв, — сказал Люций.

— Спар не мог так легко умереть, — возразила женщина.

— Ты сама видела этот взрыв. Он уничтожил исток. Вместе с собой.

— Да, но… — растерялась Гроза.

— Уходим, — скомандовал Люций.

И она его послушала.

Дальнейшее было как в тумане. Они куда-то шли. Останавливались на привал. Снова шли. Пещеры, чужие миры. Мария не помнила части переходов. Постепенно произошедшее перестало её волновать. Спар погиб, но ведь так и должно быть? Было стойкое чувство, что он сам виноват. Но главное — она теперь могла забеременеть. Исток снял проклятие.

Она могла зачать.

Так оно и вышло. На одном из привалов, остановившись возле озера, они с Люцием занялись любовью, и, проснувшись, Мария поняла, что беременна. Это сделало её счастливой, а мысли обо всём остальном покинули голову.

Люций тоже обрадовался. Они отправились дальше, но на следующем привале, проснувшись, Мария обнаружила себя в незнакомом месте, одну.

Ни Люция, ни Спара нигде не было, только головная боль, путаница в мыслях и тошнота.

***

Не думал, что очнусь.

Очнусь — это громко сказано, но, если скажу, что пришёл в себя, чувствуя боль в каждой клетке тела, прозвучит слишком вульгарно. Но да. Болело всё, и первое, что родилось в моём пробудившемся состоянии, — болезненный стон.

Будто утопающий, я оказался на дне самых разнообразных, но единых в болезненности ощущений.

«Очнулся? — вклинился в мои мысли голос. — Лежи, не дёргайся. Ситуация плоха, не сделай её хуже».

Мне потребовалось некоторое время и значительное усилие, чтобы разобрать — это был голос Гэцу.

«А кого ты ещё ожидал услышать? Конечно, это я. Великий дух и твоя последняя надежда, дурень».

“Если ты своей язвительностью хотел меня убедить, что это действительно ты — то удалось. Такого шерстяного придурка ещё попробуй найди».

«Слишком грубо для того, чья жизнь полностью зависит от шерстяного придурка».

Ответил я не сразу. Короткая перебранка и одна чёткая мысль отняли до обидного много сил. Возможно, я и вовсе отключился. А когда очнулся в следующий раз, ощущения изменились, но не скажу, что сделались приятнее.

«Гэцу…» — позвал я обречённо.

«Да, малыш…»

«Такие слова злят меня, а на гнев нет сил. Хочешь меня добить?»

«Тебя сейчас и правда способно убить неосторожное слово. Ты бы лежал. Отдыхал. Сил набирался».

«С радостью. Сначала ответь. Что происходит?»

«Ты помнишь, как схлестнулся с той девкой?»

«С нимбом над головой?»

«Значит, помнишь. Уже хорошо. Я боялся, что ты повредился мозгами. Помнишь своё имя? Кто я? Как познакомились? Сколько у тебя жён, как их зовут и кого они тебе нарожали?»

«Ты сейчас спросил, и голова отдалась болью, но я помню. Жены… Три. Осталось».

«Про Калию тоже помнишь, значит».

«Помню. Но не вижу её».

«Мне послышалась в твоём голосе радость?»

И снова ответил я не сразу, потому что да, испытал самую настоящую радость. Не из-за того, что Калия погибла. Просто я больше не видел этот момент в деталях. Что позволило мне подумать о ней и вспомнить нечто хорошее. И вот это было самым лучшим поводом для радости.

Что отняло у меня все силы, и я снова погрузился в забытье.

***

Как-то так дальше и пошло. Когда очнулся снова, Гэцу напоил меня. Это снова отняло все силы и отправило в беспамятство. На четвёртый раз меня напоили бульоном. На пятый — дали поесть.

Постепенно я приходил в себя, осознавая, что оказался, мягко говоря, в незавидном положении.

«Гэцу, я достаточно восстановился, чтобы услышать продолжение истории. Что со мной? Где мы? Какова обстановка? Я ничего не вижу, тело не слушается. Насколько всё плохо?»

«Я бы назвал это полнейшей задницей, с низкими шансами выбраться, — вздохнул волк. — Не переживай, я отвечу на все твои вопросы, не утруждай себя и не повторяй их. Ты помнишь тот бой. Отдам тебе должное, это было отчаянно. Сложно сказать, что за существо тебе повстречалось, но оно точно не ожидало, что ты поглотишь его силу. Торкнуло тебя от этого сильно, и ты пошёл вразнос. А следом за этим и то место пошло вразнос. Возможно, фатально. Так что ты, вероятно, уничтожил исток, чем бы он ни был. Что с Вологодскими — не знаю. Возможно, и погибли, лгать и обнадёживать не буду. Есть шанс, что выжили. Потому что ты выжил и был наказан. Тебя лишили всех камней и переместили неизвестно куда. Битва и наказание встали тебе дорого. Считай, все подарки Колодца отобрали. Поэтому не видишь, потому что глаза лишились сил. Поэтому так плохо, что всё тело вразнос пошло. Регенерация работает не как обычно, но работает. Сил тебя лишили не полностью, но что-то точно нарушили, я сам не до конца понял. Сейчас мы находимся в очень неприятном месте, где царит засилье демонов всех мастей, и я кое-как который день отбиваю твоё тело. Часто хватаю его и сбегаю, потому что твари здесь неприятные, не все из них мне по силам, а если побеждаю, то тут же на шум сбегаются ещё».

«Иначе говоря, всё плохо», — подумал я.

Новости были шокирующими, и неизвестно, что я себе бы надумал, но забытье подкралось вновь и утащило в свои объятия.

***

На что, чтобы сесть, у меня ушло две недели. Чрезмерно специфические две недели. По сути, я был самым настоящим инвалидом на попечении не самой ласковой сиделки, которой было настолько чуждо сострадание, что она сбрасывала меня, как мешок с гнилой картошкой, объясняя это тем, что подобное такому дурню, как я, не навредит, а он не ишак, а волк, поэтому цыц, терпи и страдай, несчастный.

Возможность самостоятельно сесть стала моей наградой. О том, что случилось, я старался не думать. Живы Вологодские или нет — большой вопрос, а доживём ли мы до тех времён, когда это удастся проверить — вопрос тоже большой, но куда актуальнее.

Потому что, как и сказал Гэцу, дела наши были плохи, пусть и не фатальны. До поры до времени.

Проблемы с телом сводились к четырём вещам. Первая — лишение силы камней привело к нарушению множества процессов внутри организма. Способностей я полностью не лишился, но контроль над ними утратил. Если раньше камни поддерживали меня, то сейчас я остался один, со взбунтовавшимися силами. Также это наказание прошлось по моей энергетике, и тут стоило поблагодарить всех моих учителей, которые заложили прочный фундамент. Невольно на ум пришёл наш дом после битвы с дочерью Адама. Фасады уничтожило, а основа — осталась. Вот так же и у меня.

С хаотично работающей регенерацией и адаптацией, с пробоями в энергетике, получив множество ранений, логично, что я никак не мог прийти в себя. Тем более проблемы на этом не заканчивались.

Вторая причина — те камни, которые были в освоении. Один легендарный, три редких и девять малых. Все исчезли, освоение не было завершено, и это нанесло дополнительный удар по внутренней системе. Третья причина — я лишился глаз, что ударило и по мозгу, и по нервной системе. Лишился не физически. Сами глаза остались на месте, но ничего не видели. Об усилениях и вовсе промолчу. Я чувствовал, что всё это больше недоступно. Четвёртая — меня напоследок одарили проклятием или чем-то подобным, что медленно меня убивало и притягивало ко мне демонов, поэтому спрятаться было сложно.

Если брать внутренние проблемы, то плохие новости на этом заканчивались. Гэцу никак не пострадал и был способен спасать, пусть и не бережно, мой зад от всех тех, кто пытался его сожрать. Как и сказал, способности никуда не делись, но вышли из-под контроля. Круги были целы. Энергетика — за две недели я её как раз привёл в божеский вид, пусть полностью восстановление и не закончил. Кольца и артефакты, кроме плаща, остались на месте, так что запас провизии и всяких разных вещей у меня остался, на год хватит точно. Меч души тоже функционировал. Перспективы восстановления наметились, если не считать глаз. Вот с ними беда была. Глаз защитника не работал, и я не мог увидеть, что там с моей семьёй. В отключке я провалялся тринадцать дней. Ещё две недели восстанавливался. Ещё сколько-то уйдёт на то, чтобы снова начать ходить.

Если верить Гэцу, а причин не доверять не было, находились мы в умирающем мире, захваченном хаосом. Полууничтоженная природа, дефицит источников воды, отсутствие чего-либо питательного, если не считать демонов, а также дальнейшие сомнительные перспективы.

Надо было восстанавливаться, но сколько это займёт времени, учитывая все вводные, — большой-большой вопрос.

***

Клаус, испытывая лёгкое чувство усталости, как и обычно, заглянул подстричься. Или не совсем обычно, потому что не каждый его приход сопровождался тайными переговорами, но сегодня был именно тот день.

«Всегда удивлялась, как ты так готов доверить горло обычному человеку», — раздался в голове чужой голос, когда Клауса принялись брить.

«В том и смысл. Я сегодня не настроен болтать. Вы справились со своей частью?»

«Да. Перехватили женщину. Она не в себе. С плодом всё в порядке».

«Она пошла с вами?»

«Это было несложно. Мы укрыли её. Всё согласно плану. Я удивлена, что получилось».

«Почему тебя это удивляет?» — поинтересовался Клаус.

«Десятки лет подготовки, ещё больше лет ожидания. Как мне не удивляться, если дело нашей жизни подходит к концу?»

«Подходит, но оно ещё не завершено. Ребёнок должен родиться. Должен вырасти и войти в силу. Вот тогда дело будет завершено. А пока не расслабляемся».

«Что-то ты мрачен. Что там случилось?» — через мысленную речь эмоции почти не проскакивали, но выделенное слово «там» Клаус уловил.

«Так сразу и не скажешь».

«Что с убийцей?»

«Он уничтожил исток».

«Это…» — растерянность и даже шок пробились сквозь мысль.

«Выжил он или нет, я не знаю. Следов я его не нашёл. Как и трупа».

«Что тогда делать с Элриком? Есть другие кандидатуры? Ты сможешь защитить дитя?»

«Слишком много сложных вопросов за раз. Что делать… Действовать по ситуации. Часть плана выполнена, так порадуемся этому».

«Мне не нравится идея, что проблема Связующего не решена. Когда дитя войдёт в силу, он единственный, кто сможет ему противостоять».

«Да знаю я… Не факт, что Элрик захочет. Я подумаю, что можно сделать».

«На этой стадии нельзя допускать ошибок».

«Не занудствуй. Всё, сеанс связи закончен. Поосторожнее с женщиной. Она умна и опасна».

***

Восстановление давалось со скрипом, но давалось, на месте я не стоял. При поглощении камней происходит перестройка тела на всех уровнях, как энергетическом, так и физическом, и генетическом, и боги знают, каком ещё. Убрать всё это, думаю, означало убить меня. Поэтому Колодец, ну, или сущности, которые стояли за ним, ограничились тем, что выдернули стержень. Или не стержень даже, а выключили управляющий контур.

Что было несколько странно. Почему не убили еретика и наглеца?

Хороший вопрос. Его, как и многие другие, я отложил до поры до времени, сосредоточившись на восстановлении и выживании.

Под конец первого месяца я смог встать и пройтись. Ещё через пару дней меня от этого перестало мутить. Ещё через неделю я смог проковылять метров сто и не свалиться ни разу. В конце второго месяца перешёл к освоению первых ката и восстановлению боевых навыков. Спустя столько времени стало ясно, что основной удар пришёлся по нервной системе. Буквально, мне пришлось заново учиться двигаться. Забавное я зрелище представлял в эти дни. Калека, который ходит по столь опасным местам и равняет набегающих демонов силой духа. Вот она никуда не делась, сохранилась в полном объёме.

Одной лишь моторикой я не занимался. Налегал и на другие направления. Особо сильно на боевое предвидение, которое заменило мне глаза. Те отказывались восстанавливаться. Гэцу разводил лапами, не зная, как помочь. Совсем уж слепым я не стал. На расстоянии двух метров мог увидеть расплывчатый силуэт и общие очертания. Цвета ушли, картинка была черно-белой. А ещё любое движение… В смысле, движение объекта, нагружало нервную систему и отдавалось глухой болью. К этому я отнёсся стоически. Чудо, что вообще жив, так чего грустить? Вот и не грустил. Приняв волевое решение, отложить восстановление глаз до лучших времён. Соорудил себе повязку, так и ходил, полагаясь на другие органы чувств. В чём преуспел и добился заметного прогресса. До старика Шау мне по-прежнему было далеко, но спустя эти два месяца я засекал демонов на расстоянии полукилометра и контролировал движение на расстоянии сотни шагов.

Вся эта ситуация заставила искать новые подходы.

Как бы так объяснить.

Если взять молнии, то раньше они были подобны верному псу, слушались меня беспрекословно. В первую попытку снова их призвать пёс сменился клубком бешеных змей, которые были не прочь ужалить меня.

Ещё хуже дела обстояли с блинком или перемещением, если по-простому. В эти месяцы я просто не рискнул использовать телепортацию на короткие дистанции. Но как её освоить заново — наметил. Мне требовалось научиться чувствовать пространство. С чем помогала боевая медитация. Научиться находить точку свободного пространства, прокладывать к ней путь и делать шаг сквозь это пространство. Иначе говоря, от меня требовалось стать немножко магом пространства. Что освоить без учителя было слишком рискованно, потому это умение тоже было отложено на дальнюю полку.

Сосредоточился же я на том, что вернуть было либо важно, либо проще, либо и на том, и на другом. На своей мобильности, технике боя, боевой медитации, техниках перемещения, молниях и знаках.

Спустя эти два месяца я восстановил где-то шестьдесят процентов от своей прежней физической силы, без учёта глаз.

Настало время подвести итоги.

«Гэцу, — позвал я волка. — Колодец ты по-прежнему не чувствуешь?»

«Ты и сам знаешь, что нет».

«Знаю», — вздохнул я.

До этого у меня было целых два способа, как выбраться из подобной ловушки. Первый — воспользоваться артефактом возвращения. У меня он был с собой. Я проверил его в первый же месяц. Артефакт поглотил энергию, задымился, хрустнул и больше признаков жизни не подавал. Второй — мои глаза, позволяющие открывать проход. Что отныне недоступно.

Как и демоническая энергия, и все способности глаз. Вернётся это или нет — Гэцу сказать не мог. Я тоже.

«В теории, ты сможешь использовать демоническую энергию. Вся подготовка для этого у тебя давно пройдена, — вмешался дух. — Но как это сделать, да, я не знаю. Раньше глаза за это отвечали».

«Зато мне теперь не обязательно убивать всех демонов», — криво улыбнулся я.

Гэцу на это фыркнул.

Итак, преодолев за эти дни пару сотен километров, мы не нашли следов цивилизации или Колодца. Есть у меня подозрение, что и не найдём. Мир без доступа к перекрёстку. Мир — тюрьма. Ещё и набитый демонами. Если вспомнить философию ордена, что Колодцу угодно уничтожать этих тварей, становится понятно, почему меня не убили. Закинули туда, где я принесу пользу, а в итоге сдохну.

Точнее, как… Никакой пищи мы за это время не нашли. Источники воды были, но загрязнённые. Мы кое-как их чистили, и это кое-как сходило мне с рук. Дальше должно стать полегче, потому что адаптация худо-бедно продолжала работать, да и мой организм в принципе крепкий. Только ему всё равно нужна пища. Которой у меня хватит на год. Ну, или на десять месяцев, так как два уже прошло. В теории я способен жрать демонов. Некоторые из них обладают плотью. В теории я смогу переварить эту пищу и не сдохнуть.

Ну так в теории я и всех демонов смогу прикончить. Остановить разрушение этого мира. Так себе перспектива, потому что, что мне с того? Сидеть здесь до самой старости, превратиться в безумного дряхлого деда?

Ситуация отягощалась тем, что я не знал, что с семьёй. Целы ли они, нет ли у них проблем, не обрушилось ли на них проклятие Колодца. Что с Вологодскими, тоже неясно. Я старался не думать, что своей выходкой прикончил их. В тот момент меня откровенно перемкнуло. Как бы не перемкнуло опять, если выяснится, что я своими действиями убил их, а ещё навлёк проблемы на семью.

Поэтому надо бы побыстрее возвращаться, чтобы выяснить это.

«Гэцу, такими темпами, сколько я ещё буду восстанавливаться до пика?»

«Пару лет», — ответил дух тут же.

«Не вариант. Надо ускоряться».

«Можно. Но это дополнительный риск и нагрузки».

«Тогда нужен идеальный баланс, чтобы риск не был чрезмерным, но и чтобы на два года это не затянулось».

«Предлагаешь перестать жалеть тебя и как следует погонять? Это я с радостью. Хоть какое-то веселье».

«Ну да, ну да. Тут-то ни вдовушек, ни алкоголя, старый ты пьяница».

«Только что своим несдержанным языком ты повысил сложность тренировок. Потом не плачь».

«Когда такое было», — фыркнул я.

***

Когда прошло полгода, я заметил, что постепенно превращаюсь в дикаря. Прямо как тогда, когда Мария закинула меня в испытание, где требовалось умереть для выхода.

Стоило ли оно того? Ни одной секунды.

Пусть я и освоил множество новых трюков на новом уровне.

Вот же парадокс. Стоило лишиться значимой части сил, как это открыло передо мной новые горизонты. Будучи слепым, я стремительно развивал чувствительность, и боевое предвидение достигло дистанции в километр. Демонов я и вовсе замечал на дистанции в пять километров. На дистанции в тридцать шагов я, без лишней скромности, превратился в идеальную машину для уничтожения. Оставшись без силы глаз, я был вынужден учиться действовать малыми силами. Компенсируя свою слабость мастерством и точностью движений. На демонах я отрабатывал раз за разом одно и то же умение убийства одним ударом. Способность ощутить демона и его слабые стороны в этом помогала.

Всё это было классно, мне есть чем гордиться, но к решению ключевой задачи по возвращению мы так и не приблизились. Преодолев тысячи километров расстояния, Колодца мы так и не нашли. Как и чего-то другого, способного улучшить моё положение.

Дошло до смешного. У меня в кольцах набралась тысяча легендарных камней. Не из каждого демона они падали, но это лишь говорит о том, сколько тварей я перебил. Десятки тысяч. Справедливости ради, в какой-то момент они массово устроили на меня охоту, и в этом мире появилась своя долина смерти, заполненная мёртвыми телами демонов.

Но что мне с той добычи?

К побегу из этого мира меня это не приблизило. Браться осваивать новый камень я пока не был готов. Да и не было там ничего такого, что мне поможет. Разве что влияние на растения, чтобы попытаться вырастить пищу, но где взять семена?

Оставался один сомнительный план спасения. Это помимо того, что я вдруг найду здесь учителя по магии пространства.

Собственно, в магах пространства я выход из ситуации и видел. Точнее, в архимагах. Которых я знал ровно двух. Клауса и Элрика.

После битвы с Адамом, уже после похорон, когда я пришёл в более-менее нормальное состояние, Тим сообщил, что ему поведал Малго. Что к ним приходил Клаус Знающий. Словам Мало не было веры. В теории, они могли узнать о моей связи со Знающим. При той же битве с гильдиями и наёмниками, когда сам Клаус с другими архимагами схлестнулся. После чего решить слить эту информацию, чтобы насолить. Звучит слишком притянуто. Какая-то излишне мудрёная схема для тех, кто всерьёз намеревался уничтожить нас. Куда охотнее я поверю в то, что мои смутные догадки подтвердились и что Клаус действительно мутит интриги за нашими спинами. Это многое объяснило бы. Я его просил разобраться с Адамом, но он категорически отказался. Получается, на словах отказал, а сам наведался к Адаму и запретил ему нападать на нас. Это объясняет промедление. Тогда получается, что Клаус дал отмашку на нападение, когда мы были готовы. Зачем? Да тоже понятно, легко объяснить. Сражение на грани — это то, что лучше всего закаляет воина. Ну, или ломает его, делает немного безумным, а значит, и более управляемым, когда надо натравить на кого-то. Возможно, Клаус даже рассчитывал, что кого-то из моих ближних убьют, что и послужит причиной «психологической травмы».

Тоже шито белыми нитками. Потому что натравливать меня тогда надо было сразу после той битвы. Время в этом смысле играло против Клауса.

Как оно там было на самом деле, я точно не знал. Слишком много допущений и догадок, ничем не подкреплённых. Точно ли конечной целью является устранение Элрика? Точно ли Клаус стоит за тем, что кузнец выдал мне меч души, и точно ли кузнец не ведёт свою игру? Что, если целью было отвести меня к истоку, чтобы я принял дар и обрёл силу, чтобы грохнуть кого угодно, в том числе Элрика? Как вариант, почему нет? Я вынужденно соглашаюсь, кто-то из моих близких опять умирает, а там и до полной демонизации недалеко. А теперь вопрос, входило ли в планы то, что вышло, или для Клауса это стало сюрпризом? Что, если он счёл, что я умер? Что, если и вовсе целью было, чтобы я разрушил исток? Что, если моё возвращение не входит в его планы, и, узнав, что я жив, он банально меня прикончит?

Я теперь тоже его могу прикончить. В теории. Он же на практике сделает это куда быстрее и сотней разных способов.

Так и что же выбрать? Подозрительного Клауса или такого же подозрительного Элрика?

Был ещё вариант выбрать кузнеца, но, подумав, я отложил его как запасной. Кузнец бессмертен благодаря Колодцу, и есть подозрение, что он не захочет связываться с тем, кто проклят.

В итоге я выбрал Элрика. Артефакта ордена у меня с собой не было. Браслет я оставил дома, чтобы меня не отслеживали и не дёргали. Тогда это показалось разумной идеей. Теперь же мне требовалось дозваться Связующего как-то иначе. Я честно попытался сделать это вслух, чувствуя себя очень глупо.

«Вспомни, как ты кричал на Адама», — сказал Гэцу.

Я понял, о чём он. Тогда, после смерти Калии, когда меня затопил гнев и я кричал, что достану его где угодно, сама ткань реальности дрожала. Это было что-то вроде воли короля или нечто столь же поэтичное. Одно было ясно точно. Просто так я Элрика не дозовусь, а значит, придётся подключать тяжёлую артиллерию.

В первый день ничего не получилось. Во второй тоже. Как и в последующие.

Я старался не унывать, продолжил тренироваться. Ходил, гасил демонов своим голосом, заставляя их подчиняться. То ещё зрелище. Получалось попеременно, но в итоге я освоил это мастерство.

А по истечении третьего месяца напротив меня открылся портал. Сам Элрик не явился, и было неясно, он это или нет, но приглашением я воспользовался.

Перейдя на ту сторону, расхохотался. Если это Элрик, то в чувстве юмора ему не откажешь. Кажется, я достал его настолько, что он перекинул меня прямо к дракону хаоса. Намёк был ясен. Ну, почему бы и нет, собственно.

***

— Вот же крикун приставучий, — поморщился Элрик, устало потирая виски.

Наглеца ему хотелось просто-напросто прибить. Вот уже месяц то и дело сквозь пространство доносился требовательный крик с призывом. И всё бы ничего, но доносился он неизвестно откуда, и засечь его просто так не получалось. Вместо того чтобы покричать продолжительное время, этот мерзавец кричал коротко, в самое неподходящее время, и днём, и ночью.

— Гребаные таланты, — продолжал ругаться Элрик, надеясь, что это наконец-то закончится.