Эволюция Генри

Глава 5

Прикосновения крошечных кисточек по коже — чуть прохладных, оттягивающих на себя боль из тела — мягко вывели меня из черного беспамятства без снов. Перед лицом — синие глаза, обрамленные белесыми ресницами.

— Генри, — пением ветра прозвучал молодой девичий голос. — Нет-нет, молчи! — Стал строже ее тон, и я выдохнул набранный для приветствия воздух.

Я пошевелил руками — гладкая простыня под ладонями, чуть ниже — бортик деревянной постели. Покрутил глазами — стойка с капельницами стоит сбоку, слева же — крашенная в синий и белый цвет стена. Пахло медициной, спиртом и фиалками.

Посмотрел на девушку — та отодвинулась, дав себя разглядеть. Наверное, мой лечащий врач — белый халат поверх синей, в цвет глаз, шерстяной водолазки. Светлые волосы жестким ершиком, волевые узкие губы, прямой нос и ни следа косметики на лице. Симпатичная.

С возрастом никак не мог угадать — можно сказать, что лет тридцать, но кожа гладкая, бархатная, ни единой морщинки. Скажешь девятнадцать — тоже можно поверить. Скажешь сорок — и намеки на него тоже можно найти в уголках тонких губ.

— Сейчас я задам вопрос, а ты моргнешь дважды, если да, и один раз, если нет. — Голос приятный, обволакивающий.

Я дважды моргнул, показывая, что понял.

— Тело болит? Ноги чувствуешь? Руки? Я легонько коснусь кожи иголкой, чтобы проверить чувствительность, не бойся.

Начали, почему-то, с ног, скинув одеяло с них в сторону. Кажется, мне вчера ломали только лицо, но комплексный подход — тоже неплохо.

Заодно вспомнилось, что набежавшие в мэрию доктора не стали долго меня мучить — посмотрели, да вкололи укол, прокатившийся по телу горячей волной и отключивший сознание. Я на них точно не в обиде — по крайней мере, сейчас ничего не болело. Едва чувствовался легкий зуд в костях — но, если не сосредотачиваться на нем, то будто даже отдохнул и полностью здоров.

— Мы снимем повязки после обеда. — Удовлетворилась дама моим осмотром. — Не трогай бинты.

Я только сейчас обратил внимание, скосив взгляд — точно, лежу, закутанный в белое, как та мумия, от ног до затылка. Судя по специфическому запаху, под бинтами что-то целебное. Черт, лоб начал чесаться…

— Генри. Посмотри на меня.

Я вопросительно глянул на врача.

— Наставник Дэвид просил, чтобы ты был на утреннем собрании нашей общины. Тебя представят людям Грин Хоум. У нас редко бывают новички. — Улыбнулись мне. — Ты можешь отказаться, если чувствуешь себя плохо.

Вновь дважды моргнул — даже если боль и была бы, я очень хотел посмотреть на местных. Ожидания от этой встречи пока что мрачноватые — команда Ральфа постаралась. А мне ведь какое-то время тут жить.

— Наставник будет очень рад, — обрадовалась врач. — Не трогай повязки! — Сделала она строгое внушение и выбежала из кабинета.

Я все-таки почесал лоб — зудело уж слишком сильно. Провел кончиками пальцев, чтобы убедиться — все лицо замотано. Тут даже «привет» не сказать, даже если бы не запрещали — все равно не смог бы, повязки проходили под подбородком, надежно фиксируя челюсть.

«Интересно, эти четверо уродов уже рванули в мастерскую?» — От нечего делать, принялся я перебрасываться мыслями. — «Ключ они отобрали… И перстни с камешками, сволочи».

Поразмыслив, пришел к тому, что кататься на машине по чужой территории из собственной прихоти — как-то жирновато будет по нынешним временам. Повод-то ехать к мастерской пропал — сейф открыт, а значит и засаду ставить не надо.

Хуго местный мастер-водитель, значит — тоже не по своей воле разъезжает. Машина общинная, горючка денег стоит. Не, сидят где-то тут, недалеко, и явно мною недовольны.

«Какое взаимное чувство», — провел я пальцами по челюсти.

Интересно, не болит из-за обезболивающих, или действительно починили? Раз обещали снять повязки, то, может, и вправду у местных врачей есть «таланты» — именно так, в кавычках… Да и мэр что-то такое говорил.

Внезапно раздавшийся скрежет хриплого голоса, искаженного динамиками, заставил вздрогнуть:

— Начало нового, прекрасного дня для жителей Грин Хоум! Шесть часов утра!

Голос, прооравший с улицы, резко сменился высоким скрипом и смолк, оставляя после себя басовитое ворчание генератора за стенами больницы — до того незаметное, но сейчас, в образовавшейся тишине, отчетливо различимое.

«Вот, что я вчера слышал», — толкнулась мысль. — «Объявление времени».

Торопливо поднявшись, я подошел к окну — первый этаж, и, как на зло, окнами в высокую лесопосадку. Решеток нет — но оконные ручки на пластиковых стеклопакетах тоже отвинчены. Не высунуться, головой не повертеть… Впрочем, а надо ли?..

Я зажмурился и привычно выпал в черно-белый мир. Усилием воли потянулся вперед, и зрение послушно сделало небольшую рощицу прозрачной, будто бы шагнув через нее вперед. А за ним я увидел типичный кемпинг: ряды автодомов, выстроенных рядами, и неширокие расстояния-пролеты между ними. От домиков как раз быстрым шагом двигались люди — кто-то на ходу набрасывал на себя куртку, кто-то подпрыгивал, пытаясь нацепить ботинок — картина людей, опаздывающих на работу.

«Шесть утра. Рановато они начинают», — прокомментировал я про себя. — «Хотя, если света нет, то и засыпать им — с первой темнотой».

— Генри, — вновь позвали меня по имени, в этот раз мужским голосом.

Большого труда стоило не дернуться, а обернуться спокойно. Подумаешь — смотрю себе в окно, любуюсь деревьями. Зрение вновь вернулось в обычный режим, чтобы разглядеть посетителя.

Высокий, лысый (или выбритый начисто), очень плотный по комплекции человек в белом халате поверх уже знакомого «набора прихожанина» — рубашка и брюки — заинтересованно смотрел на меня с порога. Впрочем, я — еще то зрелище, в своих-то бинтах…

Нос на лице гостя когда-то был сломан, осталась горбинка, взгляд тяжеленный — я много таких повидал, и обычно за ними был либо серьезный бизнес, либо тяжелый срок. Чтобы не нарываться, я принялся смотреть в угол комнаты, продолжая искоса изучать мужика. Легкая улыбка на его лице — я что-то всех в этой общине заставляю улыбаться, а потом они мне челюсть ломают…

Я вздохнул воздуха, чтобы промычать что-то приветственное, но тот опередил, подняв ладонь.

— Ты пока не можешь разговаривать, я знаю. Будет лучше, если ты вернешься в постель.

Я покладисто занял прежнее место, слегка набросив одеяло на ноги.

Мужчина, чуть помедлив, перенес отставленный к стене стульчик в центр палаты и уселся лицом ко мне, расположив руки на коленях.

Костяшки на руках сбитые, кожа выцветше-белая, словно даже прозрачная — только сейчас заметил. Присмотрелся к лицу — а у него ведь вся кожа такая, просто тональник на лице. Я в косметике разбираюсь, я с Лин жил… Но на кончиках ушей косметики не было — там кожа вообще жутковато просвечивала, хоть и сидел он лицом к свету.

— Я наставник Дэвид, Мэри наверняка предупредила обо мне.

Невольно дважды моргнул, обозначая согласие.

— Вот и славно. — Понял он меня. — Приветствую тебя в общине Грин Хоум. — Чуть приподнял он руки, повернутые ладонями вверх. — Перед тем, как мы поговорим, знай: все потрясения позади. Все закончилось, дальше все будет хорошо. — С доброй улыбкой на лице вернул он ладони на колени. — Я слышал твою удивительную историю от Ральфа и Хуго.

«Так», — я слегка напрягся.

— Наверное, путь был нелегким, — с сочувствием произнес наставник. — Страна кое-как сшита нитями железных дорог, но даже из окон ты должен был увидеть немало… — посмотрел он в сторону окна.

Позволив мне тихонечко выдохнуть и расслабиться.

«Значит, информацию о бункере Ральф решил придержать. Хрен он от меня отстанет, можно даже не надеяться».

— Чудо, что ты добрался до нас, Генри. В нашей жизни всегда есть место чуду, — стал голос Дэвида плотнее, насыщеннее. — Моя задача — как можно чаще об этом напоминать людям Грин Хоум. Дважды в день мы собираемся общиной, чтобы поговорить. Утром разговариваем о том, что предстоит сделать. Вечером обсуждаем прошедший день и намечаем цели на следующий. И с какой бы радостью я поведал пастве о чуде, случившемся с тобой… — Покачал он головой. — Но бывают дни, когда и о радостной вести стоит умолчать.

Я продолжал молча участвовать в беседе, заинтересованно сопя через бинты.

— К нам на днях приехали бродячие торговцы. Несмотря на мои протесты, мэр дал им земли недалеко от общины, хотя будь моя воля — я вышвырнул бы их на внешний рубеж, — недобро прищурился наставник. — Теперь эти бродяги и авантюристы, разодетые в яркие тряпки и сверкающие безделушки, крутят головы нашей молодежи. У нас, как и в любой семье, есть молодые и непоседливые. Им скучно в обеспеченном нами спокойствии, их зовет дорога приключений! Они слишком верят странствующим торговцам, их глаза ярко горят во время рассказов о Нью-Йорке и Вашингтоне, о Канзасе и Далласе. Но мы с тобой знаем, какая судьба их ждет! Смерть или нечто похуже, чем смерть! — Помрачнел Дэвид, вновь глянув на меня. — Согласен со мной?

Я энергично кивнул.

— В Грин Хоум мы живем как одна большая семья. Где-то там, в сотне миль к югу, все еще стреляют, грабят и живут в подвалах. Мы же смогли обеспечить безопасность, тепло и заботу о каждом. Здесь и сейчас мы строим новое общество. Возрождаем наш город мирным и спокойным трудом. Но многим почему-то кажется, что так везде. А у нас еще и скучно, — в его голосе добавилось усталости. — Поэтому я бы хотел передать твой опыт общине. Не триумфальное явление, а темные страницы твоего пути.

«Да легко», — вспомнил я все просмотренные в компании с Лин фильмы ужасов. — «Вы у меня уснуть не сможете».

— Мне бы хотелось дать тебе высказаться. — Вздохнул наставник. — Снять бинты, вручить мегафон. Но люди увидят труд Мэри — чистую, розовую кожу, а не обгоревшее от солнца лицо. Увидят тебя здоровым, чему я искренне рад, но сделают неверные выводы. Что бы ты ни сказал им, какие ужасы пути ни вспомнил, твой внешний вид заставит их во всем сомневаться. Поэтому я попросил не снимать бинты. Я стану говорить за тебя, я приведу тебя в пример. Возможно, где-то преувеличу и где-то совру — прости мне это. Но чем больше людей мы отговорим от безрассудного бегства из общины, тем больше спасем жизней. Там, вне Грин Хоум, нет ничего кроме рабства и смерти.

Я со всем возможным пониманием угукнул.

«Посидеть и помолчать — вообще без проблем».

— Придет время, и у тебя будет возможность поговорить с людьми Грин Хоум. Но пару-тройку дней придется провести в этой комнате. — Хлопнул он себя по коленям и поднялся. — А пока — давай я помогу тебе встать. Община уже собралась и ждет только нас.

Мне предложили накинуть мою же одежду: куртку, пережившую потасовку внутри машины, трико и кроссовки. Из-за бинтов тело потеряло подвижность, но настоятель помог зашнуровать обувь — даже неловко как-то. Зачем ее вообще расшнуровывали…

А в коридоре, стоило выйти из палаты, Дэвид подхватил под руку, словно покалеченного — и так вел, хотя людей на пути практически и не было. Разве что мелькнули два врача у выхода, оба почтительно поклонившиеся в нашу сторону издали и тут же юркнувшие по своим кабинетам.

— О твоем истинном состоянии знаем мы и Мэри. У нас тут не так много новостей, а люди болтливы. — Шепнул наставник.

Кроме слишком медленного движения, особых неудобств не было — да и то, весь путь состоял из двух коридоров под прямым углом и высокого крыльца больницы, выдвинутого вперед дощатым помостом, за которым было пустое пространство метров в двадцать и плотно наставленные скамейки с рассевшимися на них людьми. Двенадцать рядов, разделенных центральным проходом, и по тридцать-сорок человек в каждом. Сотни четыре народу, солидно — вроде и молчат, глядя с любопытством, но от одного внимания такой толпы как-то не по себе. Стоило подойти нам к краю помоста, тишина сменилась взволнованным перешептыванием.

— Люди Грин Хоум! — Зычно произнес наставник, легко перекрывая голосом все пространство. — Сегодня наша община пополнилась юношей, сильным телом и духом. Рядом со мной стоит Генри, ученик нашей старшей школы на Парк Лейн. Когда грянула Большая беда, он гостил у семьи в Вайоминге, на севере. Обманутый трусливым руководством страны, поверив их лживым увещеванием о контроле над обстановкой и откровенному вранью о поддержании порядка, Генри отправился обратно в Вингстон. Мальчик чудом остался жив. Желаете ли вы услышать историю его пути⁈ Его дороги, длинной в шесть месяцев⁈ — Голос наставника дрожал от негодования, и толпа охотно зашумела, подаваясь на скамейках чуть ближе, глядя на меня с сочувствием, но куда больше — с нетерпением ожидая продолжения от наставника.

Я же, пропуская его слова мимо ушей, куда с большим интересом осматривался — на этот раз родным зрением. Я видел тот самый кемпинг, только в этот раз под ярким солнечным светом и в цвете: несколько десятков стареньких автодомов, в основном песочной и свето-синей расцветок, и ни на одном нет резины, из-за чего они уже вросли ржавыми дисками в землю. Часть стоят по два-три плотно друг другу — дома повышенной комфортности? Общежития? Интересно, что они делают в холодные месяцы? Заводят моторы, жгут дрова в железных бочках?..

— Присядь, Генри, тебе сложно стоять на ногах, — с сочувствием обратился ко мне Дэвид, а позади в ноги уткнулся краешек стула.

С более низкой точки кемпинг уже было не видно, и оставалось изучать людей перед собой. Я не пытался найти знакомые лица — шеф уехал, а особых знакомых я себе не завел. А вот если замечу следы побоев, худобу или паршивое качество одежды — это то, от чего нужно удирать как можно быстрее. Секты — они разные, иногда в инете попадалась заметки… На удивление, присутствующие выглядели сытыми, у всех была обувь, нормальная — пусть и простоватая, серая и неброская одежда. Скорее, рабочие робы, как по ТВ на заводах и сортировочных складах — просто без лычек организаций и светоотражающих лент. Только количество смущало — если Грин хоум, это одна из трех крупных группировок города, а население нашего городка насчитывало сорок тысяч… то где остальные?.. Допустим, две другие банды в несколько раз больше — пусть так. Но не в десятки же раз — иначе Грин Хоум никак не смог бы сохранить независимость. Пусть даже роль Грин Хоум — сельское хозяйство, а остальным не хочется копаться в земле, и еда нужна всем — но бесплатное всегда лучше, чем даже самый выгодный обмен…

Куда-то подевалось девяносто процентов населения. Все ушли в столицу штата?.. Или в городе есть что-то, вроде собачек, активно жрущее население?.. Или все, в основном, живут вне общин? Мэр же у города есть, значит, должны быть и избиратели — чуть успокоился я. В общем, узнать бы наверняка.

В очередной раз разглядывая людей по рядам, зацепился за прямой взгляд: сначала, подумал, показалось — там наставник как раз рассказывал про озверевших солдат на перегоне, которых забыло начальство, и они пробавлялись людоедством. Так что смотрели в тот момент на меня многие. Но потом Дэвид переключился на хвалебные оды Грин Хоум, в котором еда в достатке, а взгляд тот и не думал переставать царапать чуть выше переносицы. Никакой мистики — если пялятся так активно, каждый почувствует со временем. Было бы не четыре сотни человек передо мной, то упрямые глаза какой-то смутно знакомой девчонки я увидел бы гораздо раньше.

Восьмой ряд, пятое место справа — блондинка с подобранными в узел волосами, чуть сутулая, в мешковатом комбинезоне, потому что тот явно на размер больше. Где я мог ее видеть?.. Не в свите Лин, это уж точно — там только латинос. На работе точно нет, такая подпружиненную дверь в мастерскую не откроет. Школа? Только школа и остается. Но я ее не помнил.

Может, узнала по имени? Или пытается высмотреть во мне какого-то другого Генри из своего класса? Я же в бинтах.

Так и смотрели друг на друга, пока Дэвид то вводил толпу в трепет, то заставлял дрожать от гнева — мастерски разводил людей, гораздо лучше меня справляясь с тем, чтобы вставить побольше жути на милю пути. Вон, мне уже два пальца, как оказалось, отгрызло хищное растение. Я заволновался — они мне эти пальцы для достоверности, надеюсь, не оттяпают? А не, по версии наставника, Мэри вырастила мне новые. Мэри — молодец, и община должна быть счастлива, что она у нас есть. А у других нет, и они сдохнут, что, в общем-то, по грехам, и так им и надо — и толпа активно соглашалась.

И только незнакомая девчонка сверлила взглядом.

Ладно, разберемся — вместо безуспешных попыток вспомнить, я принялся высматривать своих знакомцев: Майка, Винса, Хуго с их шефом Ральфом. И вынужден был констатировать, что их тут нет — или не положено им ходить на сборы, или на дежурстве стоят. В самом деле, кто сказал, что вся община здесь… Так что численность надо пересматривать — хотя, черт, все равно мало людей получается, если даже на два умножить. Трейлеров в парке тоже не на тысячи человек…

— Генри, — обратился ко мне наставник. — Спасибо, что нашел силы быть с нами! Тебя отведут обратно палату. Грин Хоум желает тебе скорейшего выздоровления! — И люди поддержали нестройным хором добрых пожеланий.

Кто-то, стоящий за спиной, аккуратно поднял меня со стульчика, придерживая за локти. Я обернулся — моей спутницей оказалась Мэри.

— Поклонись, — тихо шепнула она.

И я исполнил пожелания, неуклюже, из-за бинтов, поклонившись с помоста все еще сидящим на скамейках людям. Народу понравилось — даже жиденькие аплодисменты послышались.

— Мы с общиной отправляемся завтракать. — Подытожил собрание Дэвид, и аплодисменты стали куда более активными.

Надеюсь, меня тоже покормят.

— Еду принесут в палату, — словно уловив мысли, тихо произнесла Мэри, уводя со сцены обратно в здание. — Ты сделал все правильно, ты молодец. — Поддержала она добрым словом.

Хотя роль — сидеть и молчать — удалась бы каждому. Так что я просто неопределенно пожал плечами.

Лучшей же наградой стало снятие бинтов — местами Мэри резала их вдоль тела длинными ножницами, частью мы довольно шустро их смотали в четыре руки — я тоже помогал, получив разрешение. Сняв бинты, тут же почесал все, что чесалось, и с надеждой посмотрел на Мэри — кто-то обещал завтрак. Даже озвучивать не пришлось — живот звучно заворчал. Вчера ведь, толком, вновь не удалось поесть.

— Проголодался? — Улыбнулась она. — Я попрошу Летку принести тебе горячее. Ты ведь знаешь ее? — Скорее утвердительно произнесла мой доктор.

— Кого?

— Вы смотрели друг на друга все собрание. Девушка со светлыми волосами. — Добавилось веселья в ее голос.

— Ходили в одну школу, — выбрал я самый вероятный вариант. — Странно, что она меня узнала. Во всем этом, — кивнул я гору бинтов, сдвинутую в угол палаты.

— Сердце видит через любые преграды. — Отчего-то развеселилась Мэри.

— Просто знакомые. Но я рад, что она жива, — спохватился я. — И буду рад увидеть еще раз. — Тут же торопливо добавил.

Нужна информация, а раз девчонка меня знает, то и разговорить ее будет проще.

— Что тут у вас? — В палату заглянул наставник Дэвид, разглядел бинты на полу, затем осмотрел меня и удовлетворенно кивнул. — Пациент здоров?

— Еще с утра. И даже успел завести роман! Девчонка из шестой секции чуть дыру в нем не прожгла, — ответила ему доктор. — Его школьная знакомая.

— Это кто?

— Летка. Занята на раскрое и пошиве.

— Хорошая девушка, — чуть задумался Дэвид.

— Попрошу ее принести ему еды?

— Разумеется. Распорядись. — Наставник посторонился, пропуская Мэри, затем закрыл дверь и стремительно прошелся по палате, чтобы занять свое прежнее место на стульчике.

Я, до того сидевший на диване, предпочел вновь забраться под одеяло, чтобы не сверкать наготой — одежда осталась сложенной на подоконнике.

— Знать бы, что тут есть твоя школьная зазноба, можно было провести собрание еще ярче, — чуть улыбнулся Дэвид.

— Я не знал. Случайно увидел.

— Мелочи, и так хорошо получилось, — отмахнулся наставник. — Перейдем к более серьезным делам. Генри, мне надо решить, каким образом ты принесешь общине максимальную пользу. Для этого я задам несколько вопросов, не против?

— Конечно, сэр.

— Наставник. Или наставник Дэвид. — Тут же поправил он.

— Да, наставник.

— Отлично, — смягчился его тон. — Кем ты был до Большой беды?

— Школьник. Выпускник школы. Подрабатывал в мастерской Дейва. Чинил мелкую бытовую технику.

На каждое мое уточнение Девид удовлетворенно кивал.

— Что насчет сейфов?

— Мой босс в мастерской, мистер Митчелл, когда-то занимался взломом сейфов. — Тщательно подбирал я слова, стараясь, в прочем, не делать пауз. — Его за это даже судили, очень давно, еще до мастерской. Грехи молодости, так говорят, — осторожно посмотрел я, как слушает меня наставник — а тот только глубокомысленно кивнул.

— В общем, мистер Митчелл завязал, но ему было приятно возиться с закрытом на замок железом. Иногда нам привозили сейфы — старые, мастерская покупала их по цене лома. Некоторые мы чинили и потом продавали. Хобби, — пожал я плечами. — Потом оказалось, что мистеру Митчеллу скучно открывать все одному и гораздо интереснее этому кого-то учить. Детей у него нет, я оказался под рукой. Поэтому так вышло.

— А тебе самому как это занятие?

— Интересно. Как головоломка. Еще можно получить лицензию и подрабатывать. Люди часто теряют ключи. Но я планировал поступать в институт, так что вряд ли бы дошел до лицензии.

— Видишь как, а сейчас вон как удачно пригодилось, — задумчиво произнес наставник. — У нашего мэра теперь на тебя грандиозные планы, а?

— Да, он что-то такое говорил.

— А что именно? — Цепко глянул Дэвид.

— Какой-то банк со вкладами горожан. Я не знаю названия.

— Интересно. Вот что, Генри. Мы, я думаю, с тобой отлично поладили, а? — Улыбнулся он.

— Да, наставник, — кивнул я, стараясь не выдать настороженности.

— Могу я просить тебя о небольшом одолжении?

— Конечно.

— Давай, в следующий раз, как мэр повезет тебя в этот самый банк, ты не будешь спешить. Я слышал, в мэрии ты замок, как орешек, щелкнул. Тут торопиться не нужно. Приедешь, узнаешь название и адрес, попросишь несколько дней на подготовку. Понимаешь, для чего это нужно?

— Не совсем, наставник. Но я все сделаю.

— Во-первых, я несу за тебя ответственность. А значит, узнаю, что это за банк, и постараюсь добыть побольше информации. Охранные системы, марка оборудования. У нас в общине много людей, в том числе бывших работников банка. Это ведь важно для твоей работы?

— Я был бы благодарен, наставник.

— А во-вторых, наш свободно избранный мэр многое делает без учетов интереса нашей общины. Не со зла, безусловно, он просто человек с очень широким мышлением. У великих людей случаются моменты, когда нужно их немного придержать, чтобы не наделал беды. Согласен, Генри?

— Вам виднее, наставник. — Не стал я спорить.

— Генри, там внутри — деньги людей общины. И я не хочу, чтобы нам стали выкручивать руки, обещая вернуть наши же средства. Так будет понятнее?

— Я все сделаю, наставник. — Заверил я. — Возьму паузу, вернусь и все расскажу.

А еще лучше — свалю отсюда при первом же удачном моменте. Что-то не нравятся мне пляски вокруг закрытых хранилищ. Разговоры про доллары — ерунда, кому эти бумажки сейчас нужны? Не верю я, что на них можно купить. А вот золото, серебро и платина в ячейках хранения — это нужно всем. В первую очередь это нужно эволюции, — постарался я не смотреть на чуть прозрачные уши Дэйва.

— Раз так, я полагаю, что мы не будем тебя очень уж сильно обременять работой внутри общины. — Выдохнул он, расслабляясь. — Мэр будет сильно недоволен, если во время работ ты повредишь свои драгоценные руки или глаза. Теперь и я в этом не заинтересован.

Я молча проглотил толстый намек.

— Наставник? — После легкого стука в дверь, раздалось приглушенным девичьим голосом из-за закрытой двери. — По вашему поручению, я принесла горячий суп и рагу.

— А вот и твой завтрак, — бодро хлопнув себя по колену, Дэвид открыл дверь, впуская ту самую девушку в сером мешковатом комбинезоне, что глазела на меня.

В руках у нее, сложенные друг на друга, стояли две металлические кастрюльки, перехваченные толстыми поварскими рукавичками за ручки. Из нагрудного кармана выглядывали две ложки.

— Летка, верно?

Та, глядя на пол перед собой, кивнула.

— Освобождаю тебя на весь день. Старших предупрежу сам. Покормишь Генри, снимешь с него мерку, пошьешь ему одежду. Сделай так, чтобы ему понравилось. — Чуть строже завершил он, затем вышел в коридор, прикрыв дверь за собой.

Дверца еле слышно хлопнула, оставляя нас одних. Я вопросительно смотрел на девушку, пока та, будто бы очнувшись от сна, сделала несколько шагов вперед и поставила котелки на стульчик.

Я потянулся к ней рукой, и та испуганно отпрянула.

— Ложку. В нагрудном кармане, — напомнил я. — И присаживайся, — кивнул я кровать.

Ложку получил, но Летка осталась стоять посередине комнаты.

Я сдвинул крышку с первой кастрюльки — оказался куриный суп с несколькими солидными кусочками мяса. Пахло вкусно. Судя по виду активно принюхивающейся Летки, ей аромат тоже понравился.

— Будешь?

Та торопливо качнула головой, отказываясь. И даже отшагнула к двери.

— Я оставлю, — тем не менее сообщил я ей.

Что я, не знаю, как голодный человек выглядит? Три дня в зеркале наблюдаю…

— Я тебя не помню, — честно признался я, — Мы ходили в одну школу, так?

Летка кивнула.

— Скорее всего, ты младше. На класс или два, — оценил я фигурку, хоть и изрядно подпорченную одеждой не по размеру. — Где мы пересекались?

— Секция баскетбола, — негромко сказала Летка.

И тут, действительно, словно что-то подтолкнуло узнавание.

— Точно! — С облегчением произнес я, искренне улыбаясь. — Сборная школы, основной состав. Вы до нас зал занимали. Главная причина, почему у нас никто не опаздывал, — прищурился я от приятных воспоминаний.

Потому что прийти на десяток минут раньше и полюбоваться спортивными девчонками — всегда приятно. Правда, я всегда приходил минута в минуту и старался на других девчонок не заглядываться — потому что у меня была Лин, а у Лин осведомители. Не то чтобы мы обязались хранить друг другу верность, но выбирать кого-то другого — означало автоматически признать, что имеющийся вариант хуже. А это как минимум прямое оскорбление.

Летка ответила открытой улыбкой.

— Извини, что сразу не узнал, — пробормотал я в паузе между пережевываниями. — Тут такое навалилось…

— Да, я слышала. А тебе правда ухо вурдалак отгрыз? — И придвинулась, чтобы рассмотреть ухо получше.

— Не отгрыз, — поправил я, припоминая выступление наставника. — Прямо так прожевал, всей тушей навалившись, пока я кость его прежней жертвы об колено не расщепил и в глаз ему не воткнул.

— Ох…

— Бывало и похуже, — отмахнулся.

Быть мне героем местных легенд… Насочиняли, конечно…

— А ухо как целое. — Отметила Летка.

— Так Мэри старое отрезала и новое вырастила.

— А, она может, — успокоилась девчонка, откинув все сомнения.

— Да присаживайся ты, — вновь кивнул я на кровать. — И на вот, суп тебе оставил, — дождавшись, пока она присядет, вручил я ей кастрюльку с ложкой.

— Не положено…

— Больным сразу много нельзя. Мне выливать, что ли?

— Нет-нет! — Активно замотала Летка головой.

— Вот и ешь. — Взялся я за котелок с рагу. — Второе тоже оставлю, тут тоже много.

Пока Летка аккуратно ела суп, удерживая кастрюльку перед грудью, я не стал лезть с расспросами. Одолел свою половину рагу и оставил «лишнее» для девчонки, силой воли отложив в сторону. Так бы я и три такие порции съел… Кстати, а если я попрошу добавку? Вряд ли мне откажут, так кажется. Так что голодным я не останусь — есть мнение, что местным наставникам я нужен так же сильно, как и мэру.

Интересно, какие меры Дэвид собирается предпринять, чтобы я не свалился под ноги местному градоначальнику, самостоятельно рассказывая об интересе Грин Хоум? Может, есть у них на этот случай что-то? И, надеюсь, это получше сломанной челюсти…

— Я все, спасибо, — кротко произнесла Летка.

— Бери рагу. — Пододвинул я к ней кастрюльку.

— Не хочу. Много, правда!

— Спасай еду, а то выкину. — Строго добавил я.

И на этот раз тоже сработало. Так что я лежал, смотрел, как Летка ест, и думал, что делать дальше. Потому что цель осталась прежней — рвануть на север. Но если реально открывать им сейфы, никто меня из Вингстона не отпустит. А применить найденное для себя — никто не даст. Так что одна надежда — на старающуюся не чавкать, но чуть ли не кошкой урчащую девчонку, отскребающую самые малые следы рагу со стенок на свою ложку. В черном теле их тут держат, недокармливают. Все идет на продажу?..

— А у тебя какой талант? — Ляпнул я, что Летка аж подавилась и закашлялась. — Извини. — Приподнялся я чуть похлопал по ее спине.

— Никогда такое не спрашивай! — Строго произнесла она. — При людях такое не произнеси!

— Почему? А как же Мэри?

— У нее — дар! Это другое! Это на помощь людям!

— Ладно, — отступил я. — У тебя есть дар?

Та укоризненно посмотрела на меня.

— Даже про дар спрашивать нельзя? — Приподнял я вопросительно бровь.

— Это табу. Нельзя. Ты не говорил — я не слышала, понял?

— Понял. Думал, такая красивая кожа — часть твоего таланта. А она оказывается, у тебя и без него красивая.

— Сейчас кастрюлей запущу! — Словно не услышала она комплимента.

— Настолько нельзя говорить? Даже так?

— Вообще нельзя. — Опасливо посмотрев на дверь, а потом, словно желая удостовериться, Летка на цыпочках подошла к ней и выглянула в коридор, и только потом вернулась, сев возле постели. — Ничего с неба не падало, никаких талантов нет. Просто Большая беда, и все. Так получилось, как большой потоп. — Горячо зашептала она. — Ты ведь камень не трогал?

Я уже автоматически отрицательно качнул головой.

— Значит, для тебя все будет хорошо! Может, в свиту к наставникам еще введут! Там только чистые. Без грязи талантов.

— Летка. Но у мэра же есть…

— Это дар!

— А какой дар у Дэвида? — Шепнул я.

А та словно в отчаянии всплеснула руками.

— Перестань спрашивать запретное! Никто все равно не знает! Слухи дойдут про твои расспросы, спину кнутом порвут! — В ужасе расширились ее глаза.

— Теперь понял. Точно понял. — Заверил я ее. — Спасибо тебе. — Искренне добавил я. — Я ж первый день, порядков не знаю.

— Просто побольше молчи, — стала Летка успокаиваться. — С наставниками не спорь, за территорию не уходи. Не дерись, — отчего-то добавила она еще. — И где твои очки?

— Потерял.

— И как ты сейчас? — Округлились ее глаза.

— Что-то вижу. Я же не слепой. — Браво ответил и даже подмигнул. — Не беспокойся, тебя вижу хорошо.

Тем более, что Летка сидела совсем близко. Даже отодвинуться хотела, но я придержал за руку.

— Я давно тут не был, что тут вообще происходит? Где все? Что это за община? Как ты тут оказалась?

— Я — с родителями пришла, — начала она с конца. — Когда стрелять начали, папа с друзьями сюда поехали — тут у нас ранчо недалеко. Хотели переждать, но не получилось. Теперь ранчо часть Грин Хоум. — Понурилась она. — Папу убили черные в первый год, мама у настоятеля Томаса в свите. Я одежду шью. Так и живем.

— Не обижают? — осторожно уточнил.

— Мама не позволит, — дернула она головой. — Но кормят так себе, — перевела она взгляд на котелки. — Спасибо.

— Грин Хоум кормит весь город? Своим не хватает?

— Хватает, — пожала Летка плечами. — Те, кто слушают наставников, получают полные порции. Непослушным кладут треть, — весело посмотрела она и поудобнее устроилась на полу.

— Положи под ноги, — я скинул подушку вниз.

— Да не холодно, — но подушку все равно умостила под пятой точкой.

— И как, с твоим непослушанием, твоей маме еще не нажаловались? — Улыбнулся я, глядя, как она возится на подушке.

Летка в ответ только помрачнела.

— Извини, — тут же отступился, не став лезть в семейные дела. — Слушай, а где весь народ? Улицы будто вымерли.

— Когда Беда случилась, было оповещение, уходить на юг, — дернула девчонка плечом, все еще будучи мрачной. — Вот все и пошли. А там мертвые пробки, дальше только пешком… Еда начала кончаться, люди стали стрелять друг в друга, набежали дикие животные… Потом пришли солдаты и стали наводить порядок. Те, кому повезло — смогли убежать обратно. Я не видела, это те, кто смогли вернуться, рассказали наставникам, а они — нам. Ничего хорошего нет на юге.

— Калифорния — под армией?

— Я не знаю. Вроде, нет. Те еще южнее.

— Мне сказали, мексиканцы переехали в Калифорнию.

— Наверное, — равнодушно пожала Летка плечами. — В городе мало кто остался. Воды нет, света нет, звери с ума сошли.

— А ты не помнишь… — Пожевал я губами. — Или, может, слышала — Лин, из нашей параллели девчонка, она уцелела?

— А, эта. — Словно услышав что-то неприятное, отодвинулась Летка от постели. — То-то ты про мексиканцев спросил, — добавила она с легким разочарованием и собралась было вставать.

— Летка. — Попытался я ее остановить, но та ловко уклонилась от моей ладони. — Да подожди ты. Она меня обворовала!

— Что? — Задержалась та и вновь ухнула попой на подушку.

— Все вынесла. Кошелек, ценности. Еще до беды.

— А вы же с ней…

— Лин отказ из универа пришел, вот чердак и сорвало. Обозлилась на меня, много плохого сделала. Если б не она, может, я на север к родне и не уехал.

— Это как? — Засветились любопытством ее глаза, а я явно оказался прощен — чем-то упоминание Лин ее сильно разозлило.

— Вот так, — скорбно развел я руками. — Я ей доверял. Документы мои уничтожила, пришлось мне к родным ехать, восстанавливать, — добавил я еще капельку лжи.

— Эта может. — Смилостивилась она. — Стерва та еще.

— Вот я потому в глаза ее и хотел поглядеть. — Поджал я губы.

— В монашки подалась, не достать ее тебе.

— Куда? — Опешил я.

— Монашеский орден «Свернутых на всю голову».

— Вот прямо так и называются? — Тряхнул я головой, будто от этого услышанное изменится.

— А?.. Нет. Я не помню, — отмахнулась Летка — Тут сект и орденов, знаешь сколько? Только эти — самые отмороженные. У них настоятельницу камень одарил, она свою паству усиливает.

— Летка, — шикнул я.

— Ой!.. В общем, — добавила она еле слышно. — Говорят, их и патроном не убить. И силы такие, что голыми руками могут камни ломать… Не надо тебе туда.

— Да я уже и сам не хочу, — выдохнул я.

На самом деле — отчего-то радуясь всем сердцем. Значит, с высоким шансом, Лин живая. А что в орден подалась — так с родней ей изначально было не по пути. Я все еще был на нее зол… Но предпочел быть злым на нее живую, чем прощать все мертвой.

— Ты доел? — Прищурилась Летка.

— Как видишь. — Огладил я живот поверх одеяла.

— Наставник велел снять с тебя мерки и сшить одежду, — гибко поднялась она и взялась за край одеяла, собираясь скинуть.

Я автоматически ухватился за него.

— Погоди, я хоть накину что-нибудь, — кивнул я в сторону подоконника, где лежали мои трико.

— Знаешь, в чем мой грех непослушания? — Чуть склонила она голову, продолжая удерживать край. — За что мне треть порции, а остальным — целую?

— В чем?

— Я недостаточно правильно понимаю распоряжения наставников. — Присела она рядом, и уже не сильным движением, а мягким и плавным потянула одеяло, обнажая мое тело.

— Так причем тут…

— Наставник Дэвид приказал снять с тебя мерки так, чтобы тебе понравилось, — прильнула она ко мне, заглядывая в глаза. — И в этот раз я не буду упрямиться. — Коснулись ее губы моих.