Эволюция Генри

Глава 13

Под ногами хрустело стекло, валялись отстрелянные гильзы. Ветер, словно в насмешку над наступившими временами, разметал по дороге сотенные купюры — и они тоже ложились под подошву.

Нас торопили — врезали мне прикладом по спине, замахнулись на Сару — и дальше мы не задерживались, чтобы рассмотреть, как экскаватор вытаскивает покорёженные остовы машин на площадь, как раздевают догола убитых бойцов общины.

Отдельно от трупов людей из «Грин хоум» лежали пятеро — их не трогали, они, видимо, тут были своими. Не с пустым счетом отвоевались мужики, кого-то да прихватили с собой — если бы их не сдали с самого начала, еще не ясно, как обернулось бы дело. А так… Так шансов не было никаких — на другом конце улицы, запертой ранее экскаватором, стоял «Страйкер» — здоровенная колесная бронированная махина с пулеметом калибра 12,7 мм. Две наши замыкающие машины просто разрезало очередью.

На каком-то шаге я все-таки запнулся и чуть не полетел лицом на бетон. Была еще третья группа тел — совсем маленькая, из двух человек. Лица не узнать — они, в общем-то, отсутствовали вместе с частью головы. Но форму и винтовку я узнал — наставника Вильяма больше нет.

Не упал — подхватила Сара. Вернее, она держалась за мою руку, а когда я решил упасть — схватилась крепче.

Девчонку больше не тошнило — нечем. Меня периодически накрывало, до кружащейся перед глазами картинки. Я закрывал глаза, но запах горелой плоти лез в ноздри — тот пикап, который я вел, все-таки загорелся из-за протекшего топлива. Когда дошли до армейского «Хамви», испытал иррациональное облегчение.

Нас всунули на третий ряд, без дверей, без открывающихся окон; в сопровождение выдали четверых солдат — я старался не смотреть на них, отводил взгляд. Тем, впрочем, было плевать на нас — документы на передачу города Вингстон штату Калифорния выдали офицеру; нас приняли в качестве груза и покатили к общине, перебрасываясь на тему баб и выпивки — и того, и другого было вдосталь там, где они базировались. Мы, как полагается грузу, голос не подавали до самых ворот общины.

— На выход. — Выбрались солдаты из машины и поторопили нас.

Мне всунули пластиковый файл с документами — сверху лежал солидный документ на плотной, синеватой бумаге с печатью и размашистой подписью Фрэнка Бернетта.

— Скажи там своим, что у них час, — сопроводил документы офицер словами и продемонстрировал циферблат наручных часов. — Пусть найдут того, кто подпишет бумажки, и передадут с тобой. Через час не выходишь — я запрашиваю подкрепление и штурмую этот курятник. Все понял?

— Да, сэр.

Как понял и то, что бежать из общины не смогу. Не ценой убитых из-за меня людей.

— Тогда вперед, — указал военный взглядом на закрытые ворота, над которыми посверкивали на солнце линзы бинокля.

Я не стал дожидаться нового «ускорения прикладом» и поторопился, дернув за руку Сару. Та какое-то время шла спокойно к воротам, потом замедлилась, потом стала буксовать.

— Ты чего? — Поторопил я.

— Мэр ведь сказал, что дядю убили.

— Когда он такое сказал? — Удивился, упрямо продвигаясь дальше.

На плечо ее закинуть, что ли…

— Он сказал, что его человек всех убил… Предатель-наставник… — Всхлипнула девчонка.

Обернувшись на солдат и подняв руку, чтобы не наделали глупостей, я развернул Сару к себе и терпеливо спросил:

— Ты предателю зачем?

— Вот именно… А мы туда идем…

— Нет, — поморщился я. — Зачем мэру держать тебя в качестве заложника, если ты предателю даром не сдалась?

Сара, не понимая, похлопала ресницами.

— Мэр ведь хотел тебя оставить. Потом позволил вернуть в качестве жеста доброй воли. Так? — Напомнил я.

— Ну.

— А раз «ну», то дядька твой всех и сдал. — Донес я до нее простую истину.

— Он не мог… — Побелели губы Сары.

Да все он мог. Все могли, каждый из них.

— Привыкай к мысли, что ты теперь самая завидная невеста в общине. — Зло дернув щекой, вновь потащил я ее за руку.

Пока там дети у Хофа подрастут…

В этот раз Сара не упиралась — словно волю потеряла. Приходилось следить, чтобы не грохнулась, запнувшись ногами — перед общиной было почище, чем в целом в городе, но до ремонта колдобин еще не дошло.

Еще одной приметой, что власть в общине поменялась, было то, как нас встретили у ворот. Подсознательно думал, что начнется непонимание, беготня, допросы и попытка сделать из меня (не из Сары же) крайнего. Но нет — пропустили через калитку для пеших гостей, спокойно забрали документы, оглядели нас, спросили о состоянии и направили в сторону клиники. Наставника у входа не было — не по чину, понятное дело.

В общем, ждали нас — причем, именно так: двоих, на армейской машине…

— Я, наверное, наставнику доложусь, — притормозил, когда до клиники оставалось пройти с десяток шагов.

На удивление, я отделался без единой царапины за весь путь. Там, где приходилось падать — урон принимала на себя плотная одежда. Немного сорванная кожа на запястьях не считается.

— Нет! Не уходи! — С силой вцепилась Сара в мою одежду.

И ойкнула от боли — снова начали кровоточить пальцы, оставив отпечаток на рукаве куртки.

— Не ухожу, — обреченно подтвердил я, поднимаясь на крыльцо вместе с ней.

Хотя толку от этого было чуть — Сару быстро забрали в один из кабинетов. Стоило медсестре внутри заметить состояние девушки, охнуть и куда-то умчаться, как через минуту нарисовалась Мэри.

Ну а сопротивляться ей у девчонки не вышло бы, даже будь она здоровой — Сару мигом развернули к одной из дверей и запихнули внутрь. Робкие доводы, что «Генри должен пойти со мной» ничем не окончились.

— У тебя что? — Задержавшись в коридоре, уточнила Мэри, глядя на меня.

— Цел, здоров, — развел я руками. — Раненую доставил, ухожу.

— В шестнадцатый кабинет загляни.

— Хорошо, — согласился, не собираясь, в общем-то, тут задерживаться.

Хотел тихо уйти, безо всяких лишних кабинетов — но за спиной нарисовался мужик в халате доктора с внешностью гробокопателя, который предложил проводить в шестнадцать кабинет. То есть, указал направление, добавил:

— Тебе туда.

И принялся сопеть за спиной, не отставая ни на шаг.

Шестнадцатый кабинет скрывался за углом коридора — в этой части клиники быть не приходилось. Хоть и прожил тут какое-то время, но много ли увидишь, находясь чуть ли не под домашним арестом…

Не сказать, что эта часть здания чем-то отличалась: стены красились в одно время, двери из той же партии. Разве что дальняя часть коридора утопала в темноте, а та сторона, из которой мы выходили, освещалась ярко.

Что-то шевельнулось в темноте, и я уже привычно скользнул в черно-белый спектр. Со скамейки, установленной в глуби коридора, поднялось двое охранников, положивших руки на пояс под больничными халатами. Я чуть сбился с шага, и охранник позади подтолкнул в спину.

— Нормально все, свои.

Перед входом меня вдумчиво охлопали и проверили карманы — пусто. Все осталось в городе.

— Заходи, — посторонились охранники, открывая передо мной дверь.

Они же ее закрыли, стоило шагнуть внутрь.

Наверное, внутри было темно — я все еще видел все окружающее в оттенках серого, но раз окно плотно занавешено, то вряд ли ошибся. Небольшая палата — как была когда-то у меня. В углу — глубокое кресло со столиком и лампой. Внутри кресла — еще один охранник, внимательно наблюдающий за мной. Напротив кресла, у другой стены — широкая кровать, на которой тощим, изможденным силуэтом узнавался тот, кто еще две недели назад был полным сил, энергии и власти.

Наставник Дэвид в этом спектре виделся серо-черной кляксой, слегка светлевшей в такт медленному дыханию.

Все-таки, убили не всех — в этом мэр ошибся. Хотя, наверное, не было смысла — и так было видно, что этот наставник доживает последние дни.

Внутри стоял тяжелый запах застарелой болезни — терпкой мази, сладковатого нагноения и лекарств.

— Подойди, — шепнул Дэвид неожиданно сильным, глубоким голосом.

Стараясь не нервировать его охранника, я двигался плавно, за несколько медленных шагов встав рядом с постелью.

— Генри, — протянув руку, ухватили меня за запястье. — Почему ты не пришел днем?

Было сложно удержаться и не отпрянуть — рука оказалась холодной, кожа ощущалась неприятно липкой. Из-под кожи, уверен, просвечивала кость — я помнил, какой прозрачной была кожа раньше. А темнота в комнате — чтобы случайный человек не заорал от ужаса.

— Не было возможности.

— Я приказал порезать руку. Возможность бы появилась. — Замерцали ярче его глаза.

Взвесив все, я не стал лгать, что охранник запоздал с передачей одежды.

— Все так, наставник. Но рядом была Сара. — Понурил я голову. — Доставать клинок при ней и резать себя… Прошу прощения, наставник. Не было возможности.

Какое-то время посверлив меня взглядом, Дэвид отпустил мою руку. Его же — бессильно упала на постель.

— Расскажи мне, что случилось в городе.

Я вновь не решился врать — рассказал, как все было. Сознательно упустил только момент с проглоченным артефактом — это он проверить никак не сможет, не осталось свидетелей.

— Значит, он решился, — хрипло вздохнул Дэвид.

Наставник надолго замолчал — через какое-то время я подумал, что он спит и решил проверить очевидным вопросом.

— Кто решился? — Шепнул я.

— Вильям, хитрозадый ублюдок, — рассмеялся наставник лающим смехом и закашлялся.

Не спит, нет.

С кресла немедленно встал охранник и подал Дэвиду воды — вернее, напоил, наклонив стакан к приподнятому на подушке лицу.

Сделав жест, что достаточно, Дэвид вернул охранника обратно в кресло.

— Он сказал, это решение общины. — Сказал я.

Признаюсь, ожидал услышать имя мэра или Хофа в качестве ответа.

— Генри, сколько людей было при Вильяме?

— Дюжина, сэр.

— Разве это община, — чуть приподнял наставник руку, словно пытаясь отмахнуться. — Открой глаза шире — мы способны выставить под сотню человек.

— Но он не смог бы один спрятать людей среди груза. Наставник Хоф и наставник Лоренс были на погрузке.

— Да. Он сказал им, что решит вопрос одним выстрелом. — Задышал, хрипя легкими, Дэвид. — Но снайперу нужна группа прикрытия. Нужно создать шум, вывести мэра под выстрел… Эвакуировать тебя и Сару…

— О его визите знали, — напомнил я, кусая губы.

— Вильям не нужен, — ощерился Дэвид улыбкой. — Калифорния не потерпит независимую вооружённую охрану. А без нее… Вильям не нужен.

— То есть, его убили бы все равно?

— Нам нужно сгладить углы… Военным нужна еда. Они согласны терпеть наше самоуправление. Согласны платить. Это важно, это жизнь. А Вильям не нужен.

Интересно, сколько в этом злорадства? Покушение свело Дэвида в постель, виновник скрылся — но есть его бывший начальник. Вернее, теперь он мертв.

— На что решился Вильям? — Осторожно уточнил я, пытаясь понять, в чем тогда дело.

Убил бы с расстояния, зачем штурм…

— Дурак захотел содержимое сейфа, обобрать мертвецов и свалить за ублюдком Ральфом. Он понимал, куда дует ветер. Лучше бы просто сбежал… Но жадность, Генри. Мы все больны жадностью.

— Хоф тоже? — Рискнул я спросить, внутренне готовясь, что сейчас одернут.

— Хоф тоже. — Тем не менее, подтвердил Дэвид. — Почему ты не пришел днем, Генри… Почему… — Ослаб его голос.

— Простите меня, — не нашел я других слов. — Я пришел к вам сразу, как приехал обратно.

— Я писал про Летку, ты видел?

— Да.

— Проверил, что она у себя и успокоился?

Мне стало как-то не по себе.

— Спросил у Сары, а? — Бесцветным голосом уточнил наставник. — Еще поэтому не стал резать руку?

Я понурился, промолчав.

— И не спросил себя, кто же освободил Летку от работы? Позволил запереться одной в своем доме? — С ощутимой горечью завершил он.

Оставалось только сжимать и разжимать пальцы в кулаки, пытаясь догадаться, что я упустил.

— Наставник Хоф примерный семьянин. Таким ты его знаешь. Совсем от другого Хофа год назад бежала Летка. Ты же не маленький, должен понимать… Она молода и красива, у Хофа безграничная власть на полях… Мэри приютила ее и вылечила, я дал ей защиту и перевел с поля в портные. Было правильно помочь девочке, оставить ее на виду, укором старому развратнику. Сегодня Хоф взял всю власть в общине. Ответь мне, Генри, в беде ли твоя девушка? — За мерцанием его глаз я видел строгость, укор.

Я чувствовал вину, давящую на плечи. Потому что не разобрался, не смог дойти своим умом… Если все так, то… Летка в беде…

— Я смогу все исправить, — подал я голос, чуть подрагивающий от волнения.

— Это будет сложнее, чем днем… Но все еще возможно.

— Как? — Вскинулся я.

— Я не дам тебе убить наставника Хофа. — Твердо заявил Дэвид. — Без него община обречена. Вильям мертв. Лоренс погиб при запуске трактора. Его переехало насмерть. Сбой электронных плат.

Я неверяще смотрел на полутруп, лежащий в постели.

— К-какой еще сбой⁈

— Тот самый, из-за которого ты не станешь возвращаться от мэра. Хоф любит свою племянницу. Он объяснит ей причину, из-за которой ты испугался и навсегда сбежал из общины. А ведь он бы тебя наверняка помиловал, глупого мальчишку… — Усмехнулся Дэвид.

— Но зачем мне бежать…

— Ты не вернешься от мэра. Тебя там убьют.

Я знал это, но все равно — как холодной водой окатило.

— Что мне делать, наставник? — Уронил я голову на грудь.

Потому что сам уже не понимал. Запутался окончательно. А совета, пока ехал обратно, ждал от Хофа…

— Все просто. Ты убьешь мэра.

Я вскинулся, не понимая.

— Даже Вильяму это не удалось… — Осторожно начал я.

Что-то совсем не хотелось приносить себя в жертву во время самоубийственной атаки.

— Ты сказал, что Фрэнк Бернетт уходит на эволюцию. — Мерцали ярче его глаза, слово он весь вскинулся, и если мог бы — подался всем телом вперед. — Это хорошо, это наш шанс. Он заберет тебя с собой в сейф, понимаешь почему?

— Нет, наставник.

Почему бы ему просто не убить меня возле дверей?

— Ты никогда не проходил возвышение, мой мальчик. Чем выше уровень, тем больше реагентов, тем больше химии они потребуют. Ему все выгрузят в мешках. Ему понадобится помощник, чтобы вывалить содержимое в воду. Там будет много работы, — облизнул Дэвид языком пересохшие губы. — Его талант заставит тебя подчиниться. И когда все будет закончено, когда он расслабится… Ты убьешь его, Генри.

— Я не смогу сопротивляться таланту.

— Сможешь! Фил, позови Мэри, — обратился наставник к охраннику.

Тот быстро рванул к двери и вышел из палаты.

— Но чем смерть мэра нам поможет? — Озвучил я очевидное сомнение.

Где мэр, а где община, Хоф и Летка…

— Эволюция… Возвышение исцеляет. — Сверлил меня взглядом Дэвид. — Посмотри на меня. Мое прошлое возвышение потерпело крах, я искажен. Искажение не дает вылечить тело. Но если довести эволюцию до конца… Слышишь, Генри? Если ты убьешь мэра и откроешь мне дверь, я исцелюсь. У общины вновь станет два наставника. И, поверь, я найду на Хофа управу.

— Там военные…

— Военные там будут первый день. Я попрошу друзей из Вайта Бэй об услуге, они устроят им неприятности в другой части города. На второй день, Генри. Ровно через сутки или раньше я приду и освобожу тебя. Наклонись ко мне.

Я исполнил, стараясь не вдыхать запахи тлена и угасания.

— Я постучусь вот так, — прошептал наставник, вновь найдя мою руку своей и отбил ритм. — Запомнил?

— Да, наставник.

— Вот так. Только этим способом. Один раз. Повтори на моей руке!

Я прилежно отбил нехитрый ритм — словно бодрый припев какой-то слабо знакомой детской песенки. В голову въелось намертво.

— Ты будешь жить. Летка будет жить, — обещал мне Дэвид. — Я приближу вас обоих, чтобы Хоф не смог вам навредить. Я проведу вас через возвышение, — обещал наставник, задыхаясь от волнения. — Дай воды, — откинулся он вновь на подушку.

Напоив его, я убрал стакан и поправил наставнику подушку.

Вот и шанс выжить. Если Ральф не врал про бессмертие, запрошенное Дэвидом, то Хофу ловить будет нечего.

Только одно царапало:

— А что скажут военные, когда из сейфа покажется не мэр, а вы?..

— Калифорнии без разницы, кто войдет в их ряды, — хмыкнул наставник, расслабляясь. — Фрэнк для них, скорее, опасен. Его власть над толпой… Я буду лучше, полезнее.

«А как же община?» — насторожился я, но промолчал.

За дверью раздался шум — следом вошла Мэри, скомандовавшая Филу оставаться в коридоре. Тот подчинился.

— Генри нам поможет? — Шепнула она, встав рядом со мной.

Ее рукав касался моей руки — что-то неосознанно волнительное в этом было. Ее ароматы, шагнувшие вместе с ней в комнату, вытеснили запахи угасания, как солнце заставляет тени спрятаться в самый дальний угол.

— Да, леди, — решительно кивнул я, ощущая душевный подъем.

«Оберег из жала болотной осы не справился с блокированием воздействия. Будьте осторожны».

Я опешил — замер с глупым лицом, пытаясь понять прозвучавшее для одного меня. Впрочем, я уверен, раньше лицо мое было вряд ли умнее.

«Выходит, уровень эволюции равен или выше моего?.. Но если так…» — Припомнил я, как она приказала Филу. — «Пожалуй что, Дэвид жив только по ее воле».

Видимо, Грин Хоум крепко вложилась в целителя. Решение неплохое, особенно когда мир резко стал весьма недружелюбным местом, а с рядовыми опасностями справлялись пули. Но вот — пришли военные. И приходится убивать своих защитников, признавая чужую власть.

— Генри все понял правильно. Он умный, верный мальчик. Ты зря в нем сомневалась, — раздалось от наставника укором.

— Но он не пришел днем. — Заметила она.

И от этой фразы кольнуло обидным холодом. Еле удержался, чтобы не начать заверять, что в этот раз — сделаю все возможное. За меня это сделал наставник.

— Зато сейчас он вернулся с доброй вестью, Мэри. Бернетт затеял эволюцию в сейфе банка, сегодня же. Калифорния платит ресурсами и тварью пятого уровня за власть над городом. Но военные — не рабочие, они не станут резать для него мешки. Ты же знаешь военных… Мэр заберет мальчика, чтобы помогал, закроет вместе с собой. Кроме Генри никто не сможет открыть сейф быстро, а взорвать его не позволят военные. Мэр захочет убить Генри, когда тот завершит подготовку. Но Генри убьет его раньше.

— Это шанс. — Сосредоточенно вслушиваясь, кивнула Мэри.

— Надо помочь Генри. С остальным мы справимся. — Выдыхаясь, просипел легкими наставник.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Остались отрезы от болотной осы?

— В хранилище общины, но туда не пройти. Только те, что в тебе и во мне.

— Хорошо, — еле заметно кивнул Дэвид. — Забери тот, что во мне и приживи Генри. Еще отдай ему иглу, — дернул он правой рукой.

— Если не получится, ты потеряешь ее навсегда…

— Если не получится, я потеряю все, — горели упрямством его глаза. — Верь мне, Мэри. Генри нужно оружие, способное убить наверняка. Бернетт мог позаботиться о защите тела. Уверен, он это сделал.

— Как скажешь. Я сделаю все по твоей воле.

Мне не хватало света, чтобы сказать наверняка, но казалось, что смотрела она на него с обожанием. Кольнула легкая ревность, но тут же унялась — разум помнил о предупреждении, и это помогало фильтровать собственные мысли.

— Генри, — обернулась ко мне медик. — На что ты готов, чтобы спасти себя, Летку, наставника и всю общину?

— На все, леди.

— Как насчет небольшой капельки боли, чтобы подтвердить свои слова? — Замерцали ее глаза.

— Я готов, леди.

— Садись на пол, рядом с постелью. Правую руку, Генри, — руководила она.

А я, кусая губы, понимал, что другого выхода все равно нет, подчинился.

Меня устроили поудобнее, затем, попросив закатать рукава до плеча, положили правую руку поперек груди наставника. Его правую же руку уложили рядом — и холод его кожи вновь коснулся моей.

— Генри, не пугайся, сейчас ты не сможешь шевелиться. — Объясняла Мэри. — Ты все будешь чувствовать. К сожалению, так нужно. Иначе игла не приживется.

Я хотел кивнуть, но уже не смог — тело словно застыло. В этом ощущении не было напряжения мышц, не было вообще ничего — просто будто бы уснул и не в силах пошевелиться. Оставалось наблюдать, как Мэри касалась руки наставника — проводила вдоль нее, от запястья почти до локтя, словно вычерчивая линию. Пока, наконец, кожа не раздалась в сторону, обнажая длинное ложе под мерцавшую гнилостно-зеленым спицу сантиметров пятнадцать длиной.

«Я не видел ее под кожей», — отстранённо заметил я.

Оставив спицу на месте, Мэри положила пальцы на мою руку — и мир взорвался океаном боли. Мне разрезали руку — провели ногтем вдоль, делая удивительно ровный разрез. Мне создали ложе из плоти внутри раны — и слезы боли скатывались с щек.

— Дэвид, можно. — Шепнула она в напряженной тишине.

И спица гнилостного цвета шевельнулась в ране наставника, чтобы медленно перекатиться в мою руку и удобно устроиться в свежей ране, выжигая ее дополнительно, ворочаясь в ней, словно зверь, устраивающийся поудобнее в прелой листве — продавливая ее, расшевеливая, расширяя.

Если бы я мог, то потерял бы сознание. Но все еще смотрел, как нечто чужеродное заявляет на мою плоть и кровь свои права.

«Подсоединено оружие третьего уровня. Проверка ранга эволюции… Проверка пройдена. Отдан полный контроль управления. Успешного использования!»

И боль исчезла, словно не было никогда — а от закрывшегося шрама разошлись волны удовольствия. Словно мурчание зверя, признавшего хозяина.

— Потерпи. Потерпи, родной, — шептала Мэри. — Терпи, это сложно, но так нужно. Оно скоро наестся. Оно поймет, что не надо убивать тебя целиком. Оно захочет тебя подчинить — признай его волю. Оно захочет плоти, захочет есть — такова его природа. Оно тоже хочет стать сильнее. Но это будет не сразу, сейчас ему достаточно тебя, твоей молодости и силы. А вечером ты накормишь его плотью мэра. Пообещай ему добычу — вспомни талант мэра, вспомни силу мэра. Чувствуешь, как оно дрожит предвкушением?..

Оно не дрожит, оно ждет моей воли, как охотничий пес при виде наглой дичи. И смотрит он на вас. Но мэр — да, он будет интереснее.

— Прости нас, мальчик, что делаем это с тобой. — Раздался хрип наставника. — Верь мне, это ненадолго. Завтра я избавлю тебя от… Этого… Мэри, мы завершили. Теперь помоги ему. Сними боль.

Теплая волна прокатилась по всему телу — эйфория, жар удовольствия. И одновременно вернулся контроль над телом — от неожиданности я рухнул на пол, инстинктивно прижимая к себе руку.

— Прости меня, Генри, — села на пол рядом Мэри, осторожно гладя меня по волосам. — Прости и пойми, так нужно.

Наверное, нужно. Наверное, правильно. Наверное, слезы на моем лице, оставшиеся от волны боли, вызывали сочувствие и беспокойство.

Но на их месте я бы встревожился куда сильнее.

Потому что это — я точно вам не отдам.

Нечто в руке согласно шевельнулось.