Эволюция

Глава 54

Испокон веков узоргами управляли принцессы. Женщины. Существа, чья генетика предрасположена к мирному существованию. Но второе лицо после принцессы — Верховный Советник — всегда был мужчиной.

Первые узорги давно канули в небытие, оставив после себя потомство. Из поколения в поколение гены мутировали, и в коллективном сознании узоргов происходили перемены, кажущиеся непредсказуемыми. Законы воспитывали инстинкты, а инстинкты порождали законы. Ни один из этих законов не провозглашался на общем собрании, не принимался большинством голосов. Узорги просто знали. Они существовали, как единый организм, и не было нужды проговаривать очевидные вещи.

Принцесса стоит во главе народа, за ней решающее слово в случае разногласий.

Верховный советник — тот, к кому принцесса обязана прислушаться.

Принцесса может осуществлять любые действия для достижения благополучия народа, кроме инициации войны.

Верховный Советник обязан действовать в интересах народа и координировать свои действия с принцессой. Верховный Советник не может объявить войну.

Объявить войну или иным образом подвергнуть опасности свой народ способна лишь королевская чета. Принцесса, вышедшая замуж, становится королевой, её избранник — королём.

Вместе, Инь и Ян, они являют собой совершенное существо, способное оценить риски и принять единственно верное решение.

В случае смерти принцессы только Верховный Советник может назначить новую. В случае смерти Верховного Советника, его место занимает следующий по старшинству и назначает принцессу. Новая принцесса войдет в права только после того, как убьет убийцу своей предшественницы тем же оружием. Так теряется всякий смысл в заговорах и переворотах.

Сейчас, глядя на постепенно заполняющийся узоргами церемониальный зал, Дигнус Кольрин чувствовал тошноту. Внутренности как будто кто-то стиснул в кулак. Он чувствовал себя так, будто это он был преступником, он был нарушителем. Но разве могло быть иначе?

То, что он назвал эволюцией, было на деле предательством едва ли не всех установок узоргов. Он самовольно взял на себя функции Верховного Советника. Он пытался инициировать войну. Он собирался назначить принцессу и сделать её королевой. Пусть и только в мыслях, но он переступил через природу узоргов, а у преступников нет и не может быть оправданий. Они либо побеждают и становятся королями, либо проигрывают и превращаются в подсудимых.

— Смотри, вот они, — сказала Айсини, крепко сжав его руку.

Прежде чем посмотреть в сторону входа, Дигнус подумал, что хотя бы за это пожатие он благодарен судьбе. Что-то зарождалось между ним и Айсини, что-то настоящее и, как следствие, вечное.

В зал развязной походкой вошел улыбающийся Винчу Хирт. Его появление было встречено ропотом, который, тем не менее, не выходил за пределы приличий. Как-никак, это был действующий Верховный Советник.

Глядя на него, Дигнус скрипел зубами. Да разве он — узорг? Разве он — один из них? Ему же плевать на чувство, которым охвачены миллионы сородичей, ему плевать на собственное преступление!

Дигнус хотел уйти. Демонстративно покинуть зал, отказавшись принимать участие в этом фарсе. Но кто, как не он, должен проследить, чтобы всё прошло правильно? Если Хирт задумал что-то, что позволит ему уйти от ответственности, именно он, Дигнус, должен будет ему в этом помешать. Его знака ждали охранники. Они должны будут схватить Хирта и поставить на колени.

Вслед за Хиртом в зал вошла Елари Квинти. Бледная тень — что внешне, что документально. Её имя упоминалось в неподтвержденных списках изгоев, её имя отсутствовало в большинстве остальных списков. Её спас своей кровью гинопосец Ирцарио — Дигнус видел ту запись. А потом она пропала вместе с Хиртом. Где они шлялись эти две недели? Чем занимались? Единственный плод их деятельности, который видел Дигнус, — короткая видеозапись с обращением Хирта к правительству Триумвирата. Глупая и бесполезная запись. Уж не ради того ли она была сделана, чтобы создать впечатление бурной деятельности?

Хирт двинулся к центру зала, а Елари смешалась с толпой.

— Итак, — провозгласил Хирт, остановившись. — Я благодарен вам за то, что вы пришли. Прошу прощения за ожидание, конкурс красоты сейчас начнется. Где кандидатки? Прошу вас, постройтесь в шеренгу. Где корона? Какого дьявола ничего не готово? Может, я еще и зал должен был подмести? Скажите, не стесняйтесь.

«Дигнус? — встревоженный голос Агмоса прозвучал в голове. — Я бы хотел уточнить сферы компетенции. Должен ли я выполнять приказы Хирта?»

«Он Верховный Советник, — отозвался Дигнус. — Зачем ты спрашиваешь меня?»

Его разрывало на части. Да, он ненавидел Хирта и сходил с ума от всей этой ситуации, но где-то глубоко внутри проросло зернышко покоя. Дигнус был рад, что кто-то теперь принимает решения за него. Пусть временно, но всё же…

«Я понимаю, — упорствовал Агмос. — Но он велел мне…»

Дигнус оборвал связь. Какой смысл? Зачем мучить себя еще каким-то знанием? Агмос взялся обсуждать приказы… Когда такое было? А ведь это — плоды той эволюции, которая окончилась тупиком.

Два десятка девушек и женщин выстроились перед Хиртом. Айсини была среди них, на правах приближенной к власти. Остальные были просто лучшими в избранном деле. Физика, химия, инженерное производство, математика, история… Узорги были учеными и изобретателями, так было прописано в их генетическом коде: сохранить и улучшить.

Кто-то поднес золотую корону на зеленой декоративной подушечке, и Хирт подцепил её одним пальцем. Он шел перед затаившими дыхание кандидатками и вертел на пальце священный символ власти. У Дигнуса потемнело в глазах.

— Толстая, — услышал он голос Хирта. — Страшная. Слишком худая. Маленькая грудь. Ого, дорогая! Поделись богатством с предыдущей. Вас бы смешать и разделить по справедливости, глядишь, получились бы две приличные наложницы. О, сколько ненависти во взгляде! Нет, этого я не позволю. Господи, милая, тебе хоть восемнадцать-то есть? Если нет — зайди ко мне после отбоя, покажу тебе, насколько могу быть отвратительным.

Наконец, он остановился перед Айсини. Прекратил вертеть корону, сжал её в кулаке.

«Старая», — готов был услышать Дигнус. Он приготовился проглотить это.

— Ты могла бы быть, — сказал Хирт. — Если бы не я убил Иджави, принцессой стала бы ты. Вместе мы сломили бы Триумвират и расселили узоргов по благодатным планетам. Но… Иджави убил я. А значит, короны тебе не видать. Прости.

Хирт отвернулся и, заложив руки за спину, прошелся по залу.

— Забавно, — сказал он. — Ни одной подходящей кандидатуры. Но что еще забавнее — непонятно, откуда эти кандидатки взялись. Согласно нашим законам, Верховный Советник должен назначить новую принцессу — и только. Ни слова о кандидатках. Логика подсказывает, что выбрать надо лучшую, но вот нюанс: я поставил логику раком и отодрал так, что она с визгом убежала с корабля. Где бы сейчас ни скулила эта сука, она знает, что миром правлю я, а не она.

Хирт повернулся к недоумевающей толпе и вытянул руку.

— Елари Квинти, — негромко произнес он. — Подойди. Закончим это, пока у меня еще есть силы смеяться.

Елари вышла к нему. Она не была одета подобающим образом. Мужские джинсы, высокие ботинки и черная футболка на два размера больше. Елари шла уверенно, но слегка сутулилась. Ей явно было в новинку привлекать столько взглядов.

Дигнус подавил истерический смешок. И всё? Это и есть невероятный план Хирта?! Поставить во главе узоргов свою марионетку без воли и голоса? Что же она сделает, когда получит корону? Попытается пискнуть, что помилует Хирта? Нет уж. Пока жив Дигнус Кольрин, этому не бывать.

«Приготовиться», — отправил он сообщение по цепи. Но охранники были готовы и без того.

Как только завершится коронация, Совет потеряет силу. Если новая принцесса захочет, она утвердит Совет в прежнем составе, но лишь после того, как выполнит первейший долг.

Елари остановилась перед Хиртом. Возвышалась над ним на целую голову. Они смотрели в глаза друг другу — быть может, просто, а может, между ними происходил безмолвный диалог через браслеты.

Вот Елари опустилась на одно колено. Её пальцы коснулись пола. Поза больше всего напоминала низкий старт. Да уж, Елари явно не из тех, кто рождается принцессами.

— Елари Квинти, — провозгласил Хирт, подняв корону. — Я нарекаю тебя принцессой народа узоргов и обязываю служить его интересам. Если эта ноша тяжела для тебя — отрекись сейчас.

Он выдержал паузу, в течение которой Елари не издала ни звука и не шевельнулась.

— Исполни свой долг, — со вздохом сказал Хирт и опустил корону на голову Елари.

— Пора! — сказал Дигнус, одновременно передав то же самое слово по цепи.

Четверо охранников перебежали зал. Двое схватили Хирта, бросили его на колени — он и не думал сопротивляться.

Третий охранник аккуратно помог подняться Елари, четвертый поднес ей тесак. Тот самый, которым была обезглавлена принцесса Иджави.

Дигнус усмехнулся. Ну что, великие стратеги, каков ваш следующий шаг?

В голове сделалось пусто. Сеть, объединяющая браслеты узоргов, вошла в резонанс с коллективным сознанием, и данные о верхушке власти обнулились. Дигнус был сейчас в тех же правах, что и любой другой узорг. Даже Хирт. Все стали равными, все замерли в растерянности. «Ковчег» заполнился тишиной, словно ватой.

В этой тишине принцесса выпрямила спину и приняла тесак. Во сейчас, сейчас она что-то скажет, попробует найти какой-то иной путь… Но она молчала.

Так же молча Хирт опустил голову.

— Иджави, — взялось откуда-то в тишине слово, облетело зал, растворилось, как молитва.

Принцесса сделала шаг вперед, остановилась сбоку от коленопреклоненного Хирта. Сжав рукоять тесака обеими руками, она подняла смертоносное оружие.

Глаза Дигнуса расширились, рот приоткрылся. Он понял, что за ловушку уготовил им Хирт: отсутствие ловушки. Дигнус проклял свою близорукость. Еще вчера он мог броситься на Елари, проткнуть её ножом, убить её лазером, пусть и поплатившись за это. Теперь было поздно. Новой принцессой стала та, что умудрилась отстраниться от узоргов, подобно Хирту. Вот она, эволюция. Вот её кривая усмешка.

Елари резко опустила тесак. Дигнус услышал собственный вскрик в тот момент, когда лезвие отделило голову от тела.

Сердце Хирта продолжало биться, и кровь хлестала из артерий. Охранники отступили, и его руки уперлись в пол.

Кого-то стошнило. Кто-то закричал. А Дигнус поймал себя на том, что пытается оттереть с манжеты несуществующее пятно.

Тело Хирта упало, поток крови начал иссякать.

— Поднимите его, — слабым, дрожащим голосом отдала принцесса первый приказ. — Поместите его в… В раствор. Немедленно!

Последнее слово она прокричала, надсажая голосовые связки, и рука её непроизвольно подняла тесак.

Дигнус увидел Айсини. Она повернулась к нему, и лицо её было таким же бледным и растерянным, как у него.

Он сделал шаг назад. Потом — еще и еще. Ноги слушались. Он мог идти — сам. Мог сам отдавать себе приказы. И Дигнус, развернувшись, побежал.

Он расталкивал узоргов, не видя их. Выбежав через второй выход, устремился к лифту. Система приняла код и считала данные с браслета. Кабина лифта сорвалась с места, понеслась с безумной скоростью по коммуникациям «Ковчега».

Когда двери лифта раскрылись, на Дигнуса почти упал Агмос.

— Что теперь будет? — лепетал тот. — Что с нами теперь будет?

Дигнус оттолкнул его и побежал по коридору. Агмос семенил следом, что-то лопоча. Утратил весь свой гонор, надо же.

В комнате управления «Квазаром» обнаружился Казон. Он хотел было что-то сказать, но, вглядевшись в лицо Дигнуса, промолчал.

— Он трахнул логику, — промолчал Дигнус. — А я трахну его. Вместе с его сучкой.

Он ввел код, и защитный колпак разблокировался. Дигнус откинул его и, не теряя времени, ударил кулаком по огромной красной кнопке.

За жаропрочным стеклом находилась шахта с вертикально стоящей ракетой. Секунды две казалось, что ничего не произойдет, но вот снизу поднялись клубы дыма и пламени. Гигантская ракета дрогнула и пошла вверх, навстречу растворяющемуся люку. Дигнус зажмурился от нестерпимо яркого пламени. А когда он открыл глаза, шахта была пуста. «Квазар» отправился к пункту назначения.

Дигнус обнаружил, что смеется, и звук этот, звук собственного победоносного смеха, наполнил его душу ужасом.

Зачем, зачем он это сделал?! Как шкодливый мальчишка, застигнутый внезапно пришедшей матерью, он не сумел остановиться и разбил тарелку, отстаивая свою выдуманную независимость. Еще несколько секунд поступок казался ему важным и правильным, а теперь… Теперь было поздно что-то менять. С ужасом Дигнус подумал о миллиардах миллиардов загубленных жизней.

Мама, помоги мне, мамочка!

«Кольрин Дигнус, — зазвучал в голове голос принцессы Елари, — придите, пожалуйста, в зал для совещаний. Вы мне нужны. Совет утвержден в прежнем составе, вы — новый Верховный Советник».

Дигнус ошеломленно выдохнул, глядя на Агмоса и Казона. Они выглядели так, будто знали немного больше него, но всё равно ничтожно мало.

«Я запустил „Квазар“, — ответил он принцессе. — Он летит к…»

«Я знаю, — отозвался терпеливый „материнский“ голос. — Ты не мог поступить иначе. А теперь иди в зал. И пусть через час „Ковчег“ будет готов к скачку. Координаты прежние».

«Но вы не сможете объявить войну!»

«Я и не собираюсь, Дигнус. Пока не собираюсь».