Эволюционер из трущоб

Глава 8

Новая жизнь началась с рёва моторов. Машина задрожала и неспеша выехала из ворот пансионата. На узкой улочке нас ожидали четыре бронированных боевых машины, так называемых ББМ. Массивные стальные борта, здоровые колёса, а на крышах установлены башни с крупнокалиберными пулемётами. Наши с мамой машины встроились в середину колонны, и мы поехали к городским воротам.

Я прижался лбом к стеклу и смотрел в боковое зеркало нашей машины, откуда было замечательно видно едущий позади броневик. Подобную технику я видел в учебнике по истории. Писали, что при наличии защитных артефактов ББМ может с лёгкостью уничтожить противника в ранге аколит. К слову, о рангах. В этом мире их было всего семь. Оруженосец, воин, витязь, ратник, аколит, магистр и абсолют.

Судя по лычкам на погонах, Гав ходил в ранге ратника, об этом же говорила татуировка на внешней стороне его правой кисти в виде двух скрещенных топоров. Это означало, что он отлично овладел техниками усиления тела с помощью маны, а также способен создавать духовный доспех, он же магический барьер, щит, как ни назови, суть одна.

И… на этом всё. Довольно скромный набор навыков, которыми обладал чуть ли не каждый одарённый подросток в моём мире.

Татуировка делалась один раз в возрасте десяти лет и оставалась с бойцом до конца жизни. Вместо обычных чернил использовали кровь какой-то разломной твари. Обрабатывали её специальным образом, после чего вводили под кожу. В зависимости от роста сил бойца, татуировка изменяла свой рисунок. Правда татуировки полагались только простолюдинам, аристократам же выдавали перстни со сходными гравировками.

Бойцы в ранге аколит были способны худо-бедно использовать магию. Одиночные заклинания, благословения и проклятия. Магистры уже представляли из себя грозную силу и могли в одиночку противостоять десяткам аколитов, используя массовые заклинания вроде волны пламени или ядовитого облака.

И наконец, абсолюты. Маги, способные одним заклинанием стереть с лица земли небольшой город. Практически боги этого мира, если бы не одно «но». Судя по тому, что я почерпнул из книг пансионата, даже самые мощные маги могли использовать от силы три-четыре десятка заклинаний, после чего мана заканчивалась.

Да, есть способы её быстро восстановить, но у этих методов имеются неприятные постэффекты. Что я хочу сказать? Хочу сказать, что даже сильнейшего мага можно убить, если продержаться до момента, пока его мана иссякнет. Тогда он превратится в обычного человека.

Ну, не совсем в обычного. Отменная выучка и боевые навыки у него останутся, но вряд ли это его спасёт от парочки свежих аколитов. Если посмотреть на мои навыки, то сейчас я тянул… Да ни на кого я не тянул.

Для получения ранга оруженосец требовалось выполнить норматив физических упражнений. А упражнений было всего ничего. Проплыть один километр, пробежать — двадцать, подтянуться тридцать раз, отжаться сотню, а заодно победить в спарринге с равным, причём сразу после предыдущих испытаний. Думаю, вы понимаете, что битва будет происходить между бойцами, находящимися в полнейшем истощении.

И это низший ранг в иерархии воинов! А я пока даже плаваю с трудом. Зато я уже способен использовать морозный покров, а кроме того, точечно замораживать выбранную поверхность. Эти навыки тянут если не на ранг аколит, то на ратника — точно, но физически я болтаюсь ниже плинтуса.

— Малой. Чё завис? — спросил у меня Гаврилов, который без умолку травил байки с сослуживцами. — Да не переживай ты, с мамкой ещё увидишься.

— С твоей мамкой? — ухмыльнулся я, вытащив из памяти любимую шутку солдафонов моего мира.

— Чё? — нахмурился Гаврилов, не поняв шутки, а вот его товарищи заржали в голосину.

— А-ха-ха! Станислав Карлович, а вы были правы, малец и правда забавный! — подал голос водила и подмигнул мне.

— Костик, захлопни пасть и на дорогу смотри, — огрызнулся капитан.

— Так точно, захлопнуть пасть, — сдерживая смех, ответил водила.

— Откуда ты взялся, шутник такой? — спросил Гавр и полез в боковой подсумок на разгрузке, откуда достал пауч. Это такая ёмкость с крышечкой. — На, займи рот кисельком, а то ещё какую-нибудь чушь ляпнешь. Военная разработка, между прочим! Но тебе можно, пока мамка не видит, — добродушно улыбнулся спецназовец и открутил крышку.

Салон броневика тут же наполнился химическим клубничным ароматом. С недоверием посмотрев на здоровяка, я взял пауч и сделал небольшой глоток. Химоза, отвратная, приторная химоза. Но состав был очень богат витаминами, а ещё маной. Поэтому, пожав плечами, я осушил пакетик до дна за пару секунд, а после приступил к изучению этикетки.

«Произведено в посёлке Мичуринский, Екатеринбуржской области, баронства Архарова К. И. Состав: пюре клубничное пастеризованное, остальное вам знать не обязательно». Ха-ха. Забавно. Увидь я такой состав в магазине, то подобный продукт уж точно обошел бы стороной. Тем более, что срок годности неограничен, что намекает на огромное количество консервантов внутри.

А вот увидев следующие строчки, я завис. «Пищевая ценность 100 г. продукта: Белки — 98 г., жиры — 83 г., углеводы — 28 г». Давайте считать 98+83+28=209 граммов в 100 граммах продукта? Это как вообще? Хотя, если они использовали технологии дегидратации продуктов и удалили всю влагу, то в таком случае компоненты могли потерять вес в пять или более раз. Но пюре при этом жидкое… Чёртовы алхимики.

Видя, с каким аппетитом я лопаю смесь, Гаврилов присвистнул:

— Братишка, ну и аппетит у тебя. Тебя тут совсем не кормили?

Я кивнул и, протянув ему пустой пауч, ответил:

— Спасибо. Дай есё!

Машина качнулась и остановилась неподалёку от ворот. За окном ходили люди с автоматами и с улыбками посматривали на диковинную технику. Судя по всему, ББМ на границу попадали не часто.

— А-ха-ха! А морда не треснет? — рассмеялся Гаврилов.

— Не тлеснет.

— Хватит с тебя и одного пакетика. А то несварение желудка заработаешь, — Гавр хлопнул водилу по плечу и спросил. — Костян, чего встали?

— Станислав Карлович, проверяют документы. Сейчас поедем.

К машине подбежал боец с нашивкой трёх топоров на плече и постучал в бронированное окно. Гаврилов предпочёл вылезти из машины, чтобы поговорить.

— Чего? Какая, нахрен, накладная? Он вообще ошалел? — прорычал капитан.

— Да вот и я ему говорю, а он… — начал было боец, но Гаврилов его оборвал.

— Тащи сюда этого полудурка.

— Да он вон там, на проходной.

— Я тебе говорю, тащи его! За шкварник взял и принёс, живо! — Гаврилов схватил бойца за ворот и толкнул в сторону будки.

Послышались возмущённые крики, на которые охранники, стоящие вокруг, никак не отреагировали. Даже наоборот, они сделали вид что это их вообще никак не касается.

— Сволочи! Вы что делаете⁈ Я при исполнении! — голосил боец, которому завернули руку за спину и потащили к ББМ.

Разговор у Гаврилова с бюрократом был короткий. Пара подзатыльников, океан мата — и проблема решена. Оказалось, что парень только устроился на работу и понятия не имел, что спецназ на землях Архарова обладает особыми полномочиями и может привезти и увезти кого угодно. Тем более, что соответствующий запрос уже был отправлен в Ирбит, просто парень проморгал вспышку.

Влепив служивому пинок на прощанье, Гаврилов сел в машину и передал по рации: «Отправляемся».

— Зестоко, — сказал я, посмотрев на капитана.

— Из-за таких затупков на фронте и происходят потери, — сурово сказал Гав, как будто вновь вспомнил прошлые годы. — Вот представь. Город атакован противником. Здания горят, тут и там происходят взрывы, гибнут люди, повсюду стрельба и хаос. А этот дурак стоит и, как баран, требует какую-то накладную на выезд. Тьфу ё-моё. Опять забылся, что с сопляком разговариваю. Откуда тебе знать, что такое война, — покачал головой капитан. В глаза его застыло непонятное выражение, здорово смахивающее на горечь.

— Я много ситаю, — самодовольно заявил я.

— Да иди ты. Вундеркинд чёртов. В таком возрасте уже и читать умеешь? — присвистнул Гав. — А у меня половина бойцов читать не умеют. Да и на что им грамота? Автомат держать умеют, защитными артефактами пользоваться знают как. А большего и не нужно. Верно говорю, Костик?

— Станислав Карлович, так-то верно, но не совсем, — отозвался водила, а сидящий справа от него гладко выбритый боец обернулся и насмешливо посмотрел на капитана.

— Поясни, — серьёзно сказал Гаврилов.

— Помните, как-то вы отправили Трохина на склад за провизией? Дали ему список необходимого, а он вместо сухого пайка набрал коробок со сливочным маслом?

— Ага, Карлыч, ты тогда маслица, поди, на всю жизнь наелся. Сколько мы его жрали? Недели две или три? — подначил боец, сидящий рядом с водилой.

— Леший, ну не сдохли же с голоду, — парировал Гав.

— Не сдохли, но поджелудочную железу посадили капитально, — усмехнулся Костик.

— Скажи спасибо, что хоть масло было. Помнишь, чем питались, когда Талицу штурмовали? — спросил капитан.

— Так точно. Кротами, мать их за ногу, — лицо Костика скривилось, как будто он прямо сейчас ощутил вкус отвратного мяса во рту.

— А ещё тогда мне капитана дали. За то, что повёл в атаку взвод, а назад вернулись лишь пятеро… — задумавшись сказал Гаврилов.

— Карлыч, хорош тебе. Главное, что я живой вернулся, — подбодрил капитана Леший.

Друзья невесело рассмеялись и погрузились в задумчивость. Дальше поехали молча. Только шины шуршали, да ревел мотор. Я смотрел в окно и любовался бескрайними лесами. Мы проехали деревню с вывеской «Речкалово», через четыре километра свернули направо и пересекли реку Кочёвка рядом с посёлком Зайково.

Дорога прекратила петлять и вытянулась практически в ровную линию, идя параллельно реке Ирбит. Леший с тоской проводил взглядом Зайково и сказал:

— Знаете, а я ведь почти женился. Встретил Машку из Зайкова, ох и грудастая баба, — с удовольствием сказал Леший. — Мы с ней по всем сеновалам прошлись.

— А чего не женился, раз она тебе в душу так запала? — спросил капитан.

— Не женился потому, что её папаша не смог меня догнать. Ха-ха! Всё хотел оставить меня в этом захолустье. А как же Жанка? А Вика? Ульяна, Соня, Вера… — начал хвастаться Леший, но я успел вставить свои пять копеек в разговор.

— И венелисеские заболевания.

Услышав мой голосок, машина взорвалась громогласным хохотом, окончательно разрушившим мрачную атмосферу.

— А сопляк-то смышлёный! Развит не по годам, — вытирая слёзы, сказал Леший. — Но ты прав, братишка, болячек я от этих красавиц нахватался немало. Ну ничего, всё лечится. Были бы деньги. А у спецназа с оплатой всё впорядке. Да, Карлыч? Скоро же зарплата, правда?

— А ты сомневаешься? — хмыкнул Гаврилов. — У Архарова с этим делом строго. Сначала оплата воякам, потом всё остальное.

— Поэтому и вся инфластлуктула углоблена. Нет бы пансионат отлемонтиловать, — буркнул я, не отводя взгляда от окна.

— Не до жиру, быть бы живу. Знаешь, Мишка, такую присказку? — спросил Гаврилов.

— Лыба гниёт с головы. Знаес такую плисказку, косак пелелосток? — парировал я, вызвав новую волну смеха.

— А ловко он тебя уделал. Малец за словом в карман не лезет, — Леший повернулся, чтобы посмотреть на меня, и я заметил на его руке точно такую же татуировку, как и у Гаврилова. Видать, тоже ратник.

Елизавета Максимовна ехала на заднем сиденьи броневика. Слева и справа от неё расположились два бойца на случай, если женщина решит выпрыгнуть из машины. Если бы она знала задумку Архарова, то уже давно бы либо выпрыгнула на полном ходу, либо вцепилась в горло водителю, а потом… Впрочем, неважно. В любом случае, она не контролировала ситуацию совершенно. И она это понимала.

— Почему моего сына посадили в другую машину? Ребёнок должен ехать со своей матерью. Он ещё маленький и будет волноваться.

— Елизавета Максимовна, не извольте беспокоиться. Это сделано для вашей же безопасности. На дорогах всякое случается. Именно поэтому мы едем в броневике, а не в обычном автобусе. Понимаете? — пробасил мужчина, сидящий слева, и почесал грубую щетину.

— Я понимаю, что вы что-то недоговариваете, — процедила сквозь зубы Елизавета и заглянула в глаза здоровяка.

— Вы правы… — вздохнул собеседник.

— Павел! — прикрикнул на него водитель, желая остановить его.

— Она мать и имеет право знать, — гнул своё здоровяк.

— Чёрт с тобой. Но перед Гавром будешь сам объясняться. Идиот сердобольный, — фыркнул водила и ладонью шлёпнул по рулю.

— Да что здесь происходит? Что я должна знать? — воскликнула Елизавета, у которой от волнения и страха аж дыхание сбилось.

— Дело в том, что по личному распоряжению Архарова Константина Игоревича, вас разместят в разных поселениях. — Увидев, что Елизавета задохнулась от ужаса, он продолжил. — Но вам будет дозволено видеть сына один раз в месяц.

— Дозволено⁈ Дозволено! — выкрикнула Елизавета. — Какого чёрта⁈ Архарову было плевать на нашего сына! А теперь он отбирает его у меня⁈

Елизавета Максимовна ещё долго кричала, проклинала Архарова, требовала пересмотра решения, но бойцы больше никак не реагировали. Да и что бы они сделали? Выступили против главы рода? В таком случае их жизни, как и карьера, очень быстро закончились бы.

Мотор безумно гудел, слегка приглушая всхлипывания Елизаветы. Она смотрела сквозь слёзы на едущий впереди броневик. Именно там сидел её любимый сын. Посещение раз в месяц? Непередаваемо долгий срок для любящей матери.

Село Корелы.

На мосту через реку Реж разместились три десятка мужчин в гражданской одежде. Правда все, как один, были с автоматами, но кто им запретит носить оружие? Сельчане, запертые в подвалах? Увы, разведывательно-диверсионной группе Черчесова противостоять было некому. Поэтому бойцы готовились устроить засаду не спеша и основательно.

— Выезд с моста заминировали? — спросил сержант, наблюдая, как его люди подгоняют к мосту два грузовика, груженных щебнем.

— Так точно, — отрапортовал боец. — Как только колонна въедет на мост, мы пропустим первый ББМ, дав ему налететь на мины, а после заблокируем дорогу грузовиками. С флангов зайдёт отряд Димова и из гранатомётов уничтожит замыкающие ББМ.

— Отлично, — кивнул сержант и закурил. — Как только колонна будет заблокирована, в бой вступает штурмовая группа. В третьей машине едет мальчишка с матерью. Они должны уцелеть. Остальных в расход. Смотрите, не напортачьте. Если Елизавета Максимовна умрёт, то Черчесов с нас шкуры спустит.

— Всё будет в лучшем виде, — кивнул боец и убежал на позицию.

«Ш-ш-ш. Колонна противника на подходе» — прозвучало из рации сержанта, он затушил щелчком пальца сигарету и кивнул.

— Ну что ж, за работу.

— Ну и прикинь. Сидим мы в окопе, а по Малышевским — арта работает. Размолотили их укрепления, мама не горюй. И, значит, видим, из пылюги выбегает боец и запрыгивает в наш окоп. Такой «Ну чё, мужики? Архаров лютует сегодня, да?». Мы вылупились на него, не понимая, нормально ли у парня всё с головой. А он и сам смотрит на нас и понимает, что не в тот окоп заскочил. Думал, к своим попал, а оно… — хохоча травил байки Леший, когда колонна проехала мимо вывески «Корелы».

Довольно крупное село раскинулось по устью реки Реж. Местные занимались рыболовством, животноводством, да и зерно, судя по всему, худо-бедно выращивали. Колонна миновала десяток домов и въехала на мост.

Громогласный взрыв сотряс округу, а впереди нас взметнулся столб оранжевого пламени. Машины ударили по тормозам, отчего меня бросило вперёд. Если бы не детское кресло, я бы точно сломал нос, а то и чего похуже.

«Ш-ш-ш. Дорога перекрыта! По нам ведут огонь из пулемётов! Ведём ответны… ш-ш-ш…» раздалось из рации.

Слева мелькнули две тени, одна из которых несла на плече увесистую трубу, напоминающую гранатомёт. Леший молниеносно выскочил из машины и плотной очередью срезал обоих. Пулемёты ББМ заработали, выбрасывая огненные струи. За мостом что-то взорвалось.

— Костик! Мы пробьём путь, как только появится шанс, увози парня! — рявкнул Гаврилов и зажал кнопку на рации. — Занять круговую оборону! Работаем на подавление проти…

Договорить он не успел, так как за спиной послышался сдвоенный взрыв. Ещё одну из ББМ уничтожили. Надеюсь, экипаж успел покинуть машину. Но тут мне стало не до переживаний за бойцов. В моё окно влетела плотная очередь, отчего стекло потрескалось, но выдержало. Хвала броневикам! Иначе я бы отправился на новое перерождение.

Когда я обернулся, Гаврилова в машине уже не было. Слева и справа грохотали выстрелы, постоянно что-то взрывалось, а я сидел и ничего не контролировал. Единственное, что я мог, так это смотреть в зеркала, наблюдая, как гибнут один за другим наши бойцы.

— Три топора вызывают базу, ответьте! — кричал Костик в рацию, но ответа не было.

Похоже, атакующие включили глушилку, и теперь связь работала лишь на сверхкоротких частотах. Водитель зыркал из стороны в сторону, и было заметно, что паника на лице парня нарастает. ББМ, стоящий перед нами, вёл огонь из пулемёта по противнику за мостом. Вдруг его объяла волна пламени. Это определённо была магия.

Сперва ничего не происходило, а после из машины выбежал горящий пулемётчик и, перевалившись через ограждение моста, рухнул вниз. И тут Костик запаниковал. Он вдавил педаль газа в пол и на всём ходу протаранил горящий ББМ, но тот даже не сдвинулся с места. Водитель обернулся и посмотрел назад, бросив беглый взгляд на меня.

— Держись, малой! Сейчас выберемся, — сказал он, нервно улыбнувшись.

Я сразу понял, что этими словами он пытается успокоить не столько меня, сколько сам себя. Броневик сдал назад и врезался в машину, где сидела моя мама. А через мгновение прозвучал новый взрыв.

— Мама! Отстегни меня! Фуки! Вы за это заплатите! — заорал я, видя, как мамину машину тряхнуло и опрокинуло набок.

По борту машины поползло пламя. Я вцепился в застёжку детского кресла и стал дёргать её из стороны в сторону, пытаясь расстегнуть эти проклятые путы. Пока я боролся с ремнями, Костик в панике начал метаться по салону броневика. Зыркал то вправо, то влево, хватался за рацию, пытался связаться хоть с кем-то. Но никто не отвечал. Видимо, все погибли, так как снаружи стрельба практически прекратилась.

Он дёргал рычаг передач туда-сюда, пытаясь растолкать горящие остовы машин. Броневик то и дело сотрясался от ударов, а я всё боролся с проклятой застёжкой. Щёлк! Застёжка поддалась и я вывалился из сиденья. Больно ударился головой о переднее кресло, рухнул на коврик. Падая, я краем глаза заметил, что к машине кто-то приближается.

— Суки! Я вам просто так не дамся! — заорал Костик, послышался щелчок, как будто выдернули чеку, и он выскочил из автомобиля.

Оглушительный взрыв прозвучал совсем близко, а через секунду я услышал грубый прокуренный голос:

— Держать периметр. Я проверю машину.

Дверная ручка щелкнула, и в салон ворвался запах гари и пролитой крови.