Это кто переродился? Книга 3

Глава 3 Как приручить эту зверушку?

Спустя минуту мы уже были на крыше. Для своих ста лет — или сколько там ему? — Аристарх был на удивление быстрым. А вот Пух оказался впереди: к тому моменту, как мы добрались до начала провода, он упер лапки об ограждение и отчаянно гавкал вслед уходящей хозяйке.

— Марьяна Васильевна, что вы делаете⁈ — крикнул ей Аристарх, но та даже не обернулась. Шла и шла себе, легко переставляя босые ноги. И где она научилась так ловко гулять по канату?

Марьяна дошла уже до середины. Вид у вечно зажатой девушки был как у блаженной. Тут одно из двух: либо она сошла с ума, либо ее зачаровали.

— Только не говори, что она страдает лунатизмом, — сказал я няньке, а тот только отмахнулся.

Встал, расслабил себе галстук и занес ногу над пропастью.

— И ты тоже⁈

— Молчи, Иван. У меня была бурная молодость…

Но первый шаг он так и не сделал. С той стороны крыши сверкнуло заклинание, и в нас полетела сгусток энергии. Мы с Аристархом едва успели пригнуться. А на противоположной крыше появилась фигура в темном плаще. Ее руки светились от переизбытка сил.

— Милый! — вскрикнула Марьяна и, ринувшись вперед, едва не полетела вниз. Провод под ней опасно зашатался. — Я иду! Иду!

Фигура же швырнула в нас еще пару заклятий, а затем встала на край крыши и протянула руки навстречу девушке. У него на пальцах блестели золотые кольца. Мои кольца!

Марьяна же, буквально подпрыгивая от восторга, ринулась вперед вдвое быстрее.

Зараза… Ее бабушка не обрадуется, если я допущу, чтобы Марьяна, будучи явно не в своем уме, сбежала с любовником средь бела дня. Но как вытащить ее и не убить?

Ответ пришел снизу — там прямо под Марьяной появились Хозяева трущоб. Замахав руками, распустили скатерть и растянули ее как батут.

— Марьяна, прыгай!

Но той было все равно. Она знай себе выполняла свой «смертельный номер». Буквально порхала по проводу. До воссоединения с «любовью всей ее жизни» оставалось каких-то десять метров.

Пух все рвался ее спасать, но очевидно бежать по канату был не обучен. Я тоже, а Аристарх, рыча, отстреливался от врага. На провод нам дороги нет.

Тогда мне снова пришлось взять дело в свои руки. Вернее, Пуха.

— Значит так, малой, — улыбнулся я, всмотревшись в его испуганные глазки. — Похоже, снова тебе придется стать героем…

Тявкнув, он задрожал и свернулся в шар. Я же, дождавшись, пока Аристарх возьмет огонь на себя, выпрямился и занес руку с Пухом. У меня был всего один бросок.

Пуха я швырнул одновременно с заклинанием, которое полетело в меня.

Слишком быстро. Не увернуться…

Жар меня встретил ужасающий, однако заклинание разбилось в полуметре — ему на пути встал Аристарх. Упали с Марьяной они одновременно — нянька, окруженный изумрудным пламенем, а вот она с Пухом, вцепившимся ей в рубашку. Снизу послышался удивленный крик собравшейся толпы.

Удачно ли она приземлилась, я не увидел. В меня летело еще одно заклятие, но мне удалось уйти за парапет. В моей руке уже пылал гостинец моего собственного приготовления — очень Древний и очень мощный.

— Дарья точно не обрадуется, — зашипел я и, выглянув из своего укрытия, приготовился сжечь этого мерзавца до костей. Но увы — тот край крыши был пуст. Гад ушел, а вместе с ним и мое золото.

Внизу же кучковались Хозяева трущоб. Вокруг «кулька» с Марьяной катался лающий Пух.

— Что за черт⁈ — кричала девушка, пытаясь выпутаться из скатерти. — Вы что творите? Коля!

Все десятеро стояли красные как раки. Коля в особенности.

— Мы… вы… а Иван… А потом… И вот.

— А ну уберите ее подальше отсюда! — рыкнул я, и парни, схватив скатерть с так и не выбравшейся Марьяной, пустились обратно в «Котел». Девушка завизжала, а со всей улицы зазвучали одобрительные крики, свист и аплодисменты. Люди вылезали даже из окон.

— Так ее! — кричала какая-то бабулька с клюкой. — Против отцовской то воли с любовником сбегать! Ишь!

— Ремня ей! Ремня, а потом на горох!

— И правильно! А то распустили молодежь! Вот при Нем-то…

Прохожие, одобрительно забурчав, отправились обратно на работу. Я же, удостоверившись, что «любовник» сбежал, присел подле Аристарха. Как ни странно, но тот был еще жив, однако ему явно пришлось очень и очень плохо.

— Дай посмотреть, — сказал я, оттолкнув его руку. В центре груди было все выжжено. — Обопрись об меня, старик.

— Марьяна… — рычал он, стараясь оставаться в сознании. — Нельзя, чтобы и ее…

— Знаю. Ее спас Кучерявый.

— Какой еще Кучерявый⁈

— Давай, нужно бежать, пока не понабежала стража.

Однако к нам уже карабкались Хозяева трущоб. С трудом спустив Аристарха с крыши, мы перенесли его в «Котел» и позвонили в скорую. Я как мог пытался остановить последствия магического удара, однако Аристарха ранили даже слишком серьезно. Дым от него валил как от печи. И только нарастал.

Кажется, били особым огнем, чем-то напоминающий мой, но куда примитивней. Не будь нянька опытным магом, он был бы мертв. А так — «всего лишь» отключился от болевого шока. Я помнил его помощь с арбалетной стрелой, так что не отходил ни на шаг. Силантий тоже помогал.

— Как там Марьяна? — спросил я, а девушка уже появилась сама. Полностью одетая, бледная и ничего не понимающая. Пух вился у ее ног.

— Арис… — простонала он, взяв его за руку. — Почему?.. Что случилось⁈

— Это ты мне скажи, — скосил я на нее глаза. — Что за фокусы? Кто этот тип?

— Какой еще тип? Что за черт, Ваня⁈ Почему Аристарх дымиться, вы что дрались на дуэли⁈

Я мог бы разозлиться, однако видок у нее был такой, будто ее саму чуть было не сожгли заживо.

Дверь в «Котел» распахнулась и показались люди в белых халатах.

— Что, опять драка⁈ Сколько можно! — но подойдя к больному, у медбрата глаза на лоб полезли. — Это как это так?

— Ты сюда болтать пришел, — рыкнул Аристарх, — или выполнять свой долг⁈

Перенеся няньку на каталку, они покатили его в машину скорой помощи. Уже на пороге Аристарх схватил медбрата за рукав и ткнул пальцем в нас с Марьяной.

— И их тоже… Тоже со мной…

Медбрат же покачал головой.

— Простите, но они… — но он осекся, стоило Аристарху схватить его за отворот халата и притянуть к себе.

— Живо! Или мы с тобой будем драться на дуэли!

— Ладно… Этих двоих тоже берем!

Мы с Марьяной удивленно переглянулись, а нас взяли под руки, положили еще на две каталки и покатили к машине, куда уже уложили Аристарха.

— Что, что вы делаете⁈ — дергалась Марьяна, пытаясь вырваться. — Я здорова! Куда вы меня?.. Аристарх! Что за ужас тут творится⁈ ВАНЯ!

Я же не стал сопротивляться и просто откинулся на подушку. Ибо к чему? Все равно нам придется ехать в ту же самую больницу — да и разговор с Марьяной мы не закончили.

— Босс, до вечера мы расколем ту крысу, — шел рядом со мной Коля с Иваном, вьющимся над его головой. — Щас дадим ему нашатыря и снова «провернем»!

Я кивнул и меня погрузили в кузов.

Пуху, увы, не повезло. Медбрат довольно грубо отпихнул его, а затем занялся Марьяной. Проводить нас вышел весь «Золотой котел». Даже Борис — он удивленно теребил себе затылок.

Двери захлопнулись, и скорая тронулась в сторону больницы. Взвыла сирена, а затем, словно по команде, автомобили на улице поплыли в разные стороны.

— Ваня… — подала голос Марьяна, присев неподалеку от Аристарха, над которым корпел медбрат. От него еще дымило, и нам пришлось открыть окно. — Объясни мне, что…

Таиться смысла не было, и я быстро зашептал ей на ухо. Только она и сможет объяснить, отчего после изнурительной ночной смены вылезла из теплой постели, чтобы практически в голом виде попрыгать в объятья «любовника». А еще таким оригинальным, «цирковым», способом.

Выслушав всю историю до конца, Марьяна еще долго молчала.

— Бабушка знает, что ты ходишь по ночам? — ухмыльнулся я. Это, конечно, была шутка. Никаким лунатизмом это и быть не могло.

— Нет… Да и я не знала…

Тут мне на ум пришла история с Илларионовым. Судя по взгляду, Марьяна подумала о том же.

— Интересно, а Игорь тоже может рассказать нечто подобное? Он тоже «похитил» тебя в одной ночной рубашке?

Я улыбнулся, а Марьяна немедленно залилась краской.

— Он и пытался… Но по словам следователя, это звучало как полный бред…

Мне хотелось продолжить расспросы, как раздался лай и в окошке показался катящийся за нами белый шар. Все бы ничего, но в другом окне появилось и красное сияние — как ни странно, это был Рэд.

— О, нет… — простонал я, решив, что неугомонный питомец снова сбежал, но двигался он аккурат рядом с колесом быстро мчащейся скорой. Высунувшись из окна, я крикнул: — А ну беги домой! Кыш! Кому говорят⁈

Шар же только тявкнул, а затем, подскочив на месте, прыгнул прямо в окно. Удар пришелся прямо в лоб. Ругаясь, я свалился обратно на седушку, а шар отскочив от потолка, прилетел прямо в руки Марьяны.

— Что у вас там⁈ — зарычал водитель. — С ума посходили!

— Езжай ровнее! — крикнул я и посмотрел на питомца. — А ты…

Брови Марьяны поползли на лоб.

— Ваня! Ты что, так и не приручил питомца⁈

Рэд тоже тявкнул — осуждающе. Я покачал головой.

— Этого, поди, приручи. Наглый, прожорливый и глупый шар!

Марьяна застонала. Мы же начали подъезжать к больнице. Через пару минут двери открылись, и каталку с Аристархом покатили ко входу. Нас же остановили на пороге.

— Так, а вы на что жалуетесь⁈

— Мы с ним, можно…

— Раз вы с ним, то пройдите в зал ожидания. Дальше им займутся специалисты! Вас вызовут. Вы кто ему, внуки?

Кивнув, Марьяна потащила меня в соседний коридор, а Пух уже катился рядом. Мы шлепнулись на лавку уже вчетвером.

— Ничего не понимаю… — бормотала Марьяна, не выпуская Рэда из рук. — Отчего? Какой еще лунатизм?..

— Может, съела что-нибудь не то? Или пила?

Марьяна крепко задумалась. Пух в это время уперся лапками о ее колено. Смотрел он на Рэда, который уже замлел под ее руками. Щенку это не особо понравилось: ощерившись, он злобно гавкнул. Рэд отплатил ему взаимностью — тявкнул в ответ.

— Не пойму… Почему он все еще круглый? Ты чего, не играл с ним?

— Нет.

— И не тер ему пузико?

— Нет. А где оно? Ты видишь?

— И не кормил⁈

— Нет. Как? У него же нет рта! Ты только посмотри на него! Круглый со всех сторон. Жалкое зрелище!

Рэд же грозно зарычал.

— Ой, Ваня… Ты только и умеешь, что грозно лупить глаза, драться и рычать…

— Ну да. Разве этого мало?

— Да! И как вы с бабушкой вообще жили⁈ Что она вообще в тебе могла найти?

Тут я не мог не рассмеяться.

— Ерунду говоришь, девочка. Видела бы ты меня в прошлом, не стала бы задавать таких вопросов. Твоей бабушке завидовали все женщины Королевства.

Марьяна закатила глаза. Затем снова посмотрела на шар.

— Я приручила Пуха уже к утру. А ты… Сколько уже прошло с конца Испытания? Неделя⁈

Я пожал плечами. Примерно так.

— Разве это сложно? Просто почеши ему пузико и скажи, какой он молодец. Вот так! — и она принялась начесывать шар. Затрепетав, Рэд удовлетворенно тявкнул. — Теперь ты!

И она положила мне шар на колени. Тот попытался прыгнуть обратно, но девушка решительно прижала его ладонью.

— Вот… Положи руку ему на пузико, — и я был вынужден послушаться. — Вот так! И… Нет, не эту руку! Там где нет когтей!

Мы покосились на медсестру, которая поодаль занималась капельницами. Больше в коридоре никого не было, что было странно: все же в прошлый раз больница буквально трескалась от народа, а сейчас утро, и никого!

Я вздохнул. Теребить пузико этому наглому шарообразному мне не хотелось. Но чего не сделаешь ради девушки?

— Давай, Ваня… А то меня всю тресет, как не вспомню… Бедный Аристарх, как он там?

Но ответа не было ни у меня, ни у нее. На глазах девушки собирались слезы. Стерев их, она рявкнула:

— Чеши, кому говорят!

От неожиданности медсестра едва не уронила капельницу.

— Простите… — пискнула Марьяна, а затем грозно воззрилась на меня. — Давай!

Закатив глаза, я принялся чесать шар.

— Нежнее, Ваня, нежнее… Скажи, какой он молодец!

— Какой ты молодец! — прошипел я, не прекращая теребить «шерстку» этому круглому балбесу. — Так нормально?

— Вполне…

Рэд же выглядел отнюдь не счастливым. Как-то странно урчал и дергался. Я немного ослабил нажим, и наконец он расслабился. Даже стал немного прогибаться, словно полуспущенный мяч. А потом довольно заурчал.

— У тебя получается. Продолжай! И за ушком!

Где у него ушко, я так и не нашел, но чесал как мог. Так мы просидели еще час, а то и два. Я почесывал Рэду то ушко, то пузико, то спинку — или чего у него было? — а Маряна то и дело бегала к докторам, справиться как там Аристарх. Потом пропала в столовой вместе с Пухом.

Я же не стал ее расстраивать: возился с Рэдом, а тот уже почти не рычал, не скулил и не фыркал. Лежал у меня на коленях словно стал настоящим питомцем. А еще он был теплым как нагретая подушка.

И вибрировал.

— Приедем домой, будешь греть мне ноги, — проговори я, выискивая Марьяну глазами. Ее не было уже прилично.

Тут двери открылись, и по полу затопила знакомые тяжелые сапоги. Я поднял глаза: к нам двигалось трое Инквизиторов. Один из них оказался моим знакомым Григорием.

Только завидев меня, он удивленно приподнял бровь.

— Обухов? Вот так сюрприз! А вы что тут делаете?

— Не видите, Григорий, — отозвался я и предъявил ему шар. — Зверя приручаю.

Рэд утвердительно тявкнул. Инквизитор же подозрительно сощурился. Один в один Лаврентий — только пенсне не хватает.

— Вижу…

Только услышав позади шаги, Григорий обернулся. За ним стояла Марьяна с коробкой печенья в руке.

— Ага, Марьяна Васильевна, и вы тут…

— Григорий? — и девушка удивленно склонила голову. — Вы тут какими судьбами?

— Охраняем кое-кого. Пациента № 1.

— Что-то не так с Доминикой Александровной?

Инквизитор жутковато улыбнулся. За его спиной раскрылись двери, и за порог зашли еще пятеро Инквизиторов. Я огляделся — а побледневшая медсестра вцепилась в свои капельницы будто в спасательный круг. Рядом с ней стояло еще двое лысых людей в черном.

— Я не уполномочен отвечать на вопросы, — сказал Григорий. — Но я отвечу. Нет, с ней все хорошо. Прошу прощения, но работа не ждет.

И поклонившись, он направился прямо по коридору. Меня же пронзил подозрительным взглядом, и я снова вспомнил Лаврентия. Похоже, этим гляделкам этот тип учился у него.

Когда коридор очистился, Марьяна плюхнулась рядом со мной.

— Чего они тут делают? Я пока ходила в столовку, видела еще троицу. А еще в коридоре… Похоже, вся больница буквально наводнена ими.

— Значит, он нам соврал. И с их начальницей что-то случилось, — хмыкнул я, вспомнив Кирову в Башне. И немудрено. Если она осмелилась сунуть нос в один из верхних этажей, случиться с ней там могло все, что угодно.

Тут я поглядел на печенье в руках Марьяны. И на Рэда — он, голодно скуля, тянул к нему «мордочку». Девушка же сунула печенье мне.

— На. Покорми его.

— Куда⁈ — спросил я, взяв печенюшку, и завертел шар из стороны в сторону. — У него же нет ничего. Ни спереди, ни сзади!

Рэд обиженно тявкнул.

— Покорми! Он может взять еду ТОЛЬКО из твоей руки.

Нахмурившись, я сунул ему печеньку. Куда-то. Рэд «попытался» съесть ее, но его тушка только промялась, и не более.

— Лопай! Лопай же! Это вкусно!

— Нежнее, Ваня… — сказала Марьяна. — Он должен сам понять, как «открыться».

— Как⁈

— Не знаю. Просто должен, и все. Лаской, Ваня, лаской…

Еще пару раз ткнув Рэда печенькой, я вздохнул. Зараза, еще и ласкай всякие шары. До этого все было куда проще — просто глянь на кого-нибудь Взглядом, и он быстро выполнит все, что мне угодно. Или взмахни крыльями, почеши когтями о камень. Дунь огнем, в конце концов!

А тут… Ласка…

Устроив Рэда поудобнее, я снова потеребил ему пузико. Тот попытался «взять» печеньку, но я, хитро улыбнувшись, отстранил ее. Питомец заворчал.

— Сам знаешь, что без рта, тебе ни по чему, не съесть ее, дружище. Так что одно из двух: либо сидеть голодным, либо…

И я снова почесал ему «за ушком». Рэд снова заурчал, а потом потянулся за печенькой. Был он уже мягким и не как мяч, а как…

Настоящий питомец.

Я приблизил кушанье, и тут в шаре произошла перемена. Из конца в конец на его поверхности прошлась длинная горизонтальная линия — это был рот. Он медленно раскрылся, а там…

Зубы. И их было как у меня в лучшие годы!

Щелк! — и едва я успел убрать руку, как печенька пропала в его пасти. Рот мигом схлопнулся. Мелькнул язычок, а затем шар снова стал сплошным.

— Ваня! Ура! — воскликнула Марьяна, а шар, урча, принялся лопать и другие печенюшки. — У тебя получилось!

Не успел я порадоваться этому «замечательному» факту, как к нам подошел врач.

— Вы Марьяна Попова и Иван Обухов? — спросил я, и когда мы кивнули поманил нас за собой. — Больной срочно требует вас к себе.

— Он жив⁈

— Жив, Марьяна Васильевна, но очень слаб, — говорил врач на ходу. Скоро мы стояли у дверей в реанимацию. — Пуская вас к нему, я нарушаю все правила, но он был ОЧЕНЬ настойчив.

Вздохнув, он толкнул двери.

— Но животных попрошу оставить за дверью.

Оставив Пуха с Рэдом наедине с коробкой печенья, мы вошли следом.

Аристарха мы увидели сразу. Он лежал на койке в окружении пикающих аппаратов. Его грудь была накрепко перебинтована, он был бледен, но в сознании. Едва завидев нас, старик приподнялся. Зашипев, тут же улегся обратно.

— Аристарх!

И к нему подбежала плачущая Марьяна. Взяв ее за руку, нянька улыбнулся.

— Царапина, Марьяна Васильевна. Не успеете оглянуться, как я пойду на поправку.

— Я так перепугалась! Как? Что это был за подонок⁈

— Не знаю, но тут мне впору спрашивать, Марьяна Васильевна.

Покраснев, она рассказала ему всю ситуацию. Дослушав, Аристарх вздохнул.

— Мало нам проблем, так еще и это…

— Аристарх, что говорят врачи?

Но нянька покачал головой.

— Со мной все будет в порядке. Да и не обо мне должна идти речь. А о вашей бабушке, Марьяна Васильевна, — и поглядев в сторону плотно закрытой двери, он прошептал. — И о вашей… Иван Петрович.

Я даже бровью не повел. Понятно, кто ему сказал.

— Бабушка? — охнула Марьяна. — А что с ней⁈

Мотнув головой, Аристарх добился того, чтобы мы нагнулись пониже.

— Я приехал в «Котел» для того, чтобы, как это не иронично, привезти вас сюда. Ваша бабушка, молодые люди, в этой самой больнице.

Глаза Марьяны тут же распахнулись до предела. Она хотела что-то сказать, но Аристарх прижал дрожащий палец к губам.

— Тихо. Это государственная тайна. Вы же видели Инквизиторов?

— Да…

— Они здесь на карауле, ими переполнено все здание от первого этажа до последнего. Никто посторонний не имеет права проникать на территорию больницы. Вы исключение, и то по прямому указанию Дарьи Алексеевны.

— Так она жива⁈

— Жива. Но…

— Где она? — спросил я, и мои зубы скрипнули. — Говори, быстро!

Аристарх в ответ закрыл глаза.

— Я не знаю. Это государственная тайна.

— ЧТО⁈ Издеваешься? Где Дарья? — и я вцепился ему в плечи. Дернувшись, старик застонал. — Что с ней? Говори, человек!

— Ваня! — и на меня напрыгнула Марьяна. — Пусти его!

Тут же раскрылась дверь, и к нам заглянул врач.

— Что вы делаете⁈ Эх, не хотел же пускать этих двоих!

Он кинулся к нам, но Аристарх поднял руку. Охнув, врач словно прирос к полу. А затем носки его ботинок зависли в воздухе.

— Выйди. Немедленно.

И врача буквально вынесло из палаты порывом ветра. Я же буквально трясся от злобы.

— Где Дарья? Что с ней? — и я нагнулся над Аристархом. — Если с ее головы хоть волос…

— На нее было совершено покушение, — отозвался нянька. — К счастью, убийца снова облажался. Она выжила, но раны ее серьезны. Сейчас Королева находится где-то в этой больнице. Где — знает только Доминика Кирова и ее правая рука, Григорий. Однако они очень не хотят чтобы кто-либо вообще знал точное местоположение Дарьи Алексеевны.

— Как⁈ Почему?

— Меры предосторожности. Даже меня пустили к ней с завязанными глазами. И выпустили тоже. Всему виной личность убийцы — это оказался ее дворецкий.

У Дарьи буквально отвалилась челюсть.

— Петр⁈ Как он мог?

— Не знаю. От него осталась одна дымящаяся кучка пепла. Поскольку убийцей теперь может являться кто-угодно, меры предосторожности стали максимальными. Несмотря на это, Дарья Алексеевна просила привести вас обоих. Я выполнил ее волю, но…

И он тяжело вздохнул.

— … Также потерпел фиаско.

— Нет, Аристарх, — сказала Марьяна и, нагнувшись над ним, поцеловала в щеку. — Ты молодец. Вы с Ваней спасли меня.

Глаза няньки потеплели. Он расслабился.

— Поправляйся, старик, — сказал я, взяв Марьяну за плечо. — А мы пойдем навестим Дарью.

В глазах Аристарха мелькнула тень страха. Марьяна же, еще раз поцеловав няньку, пожала ему руку, и мы тихо покинули реанимацию.

Когда дверь закрылась за нами, зверь во мне снова победил — я ударил кулаком в стену. Вмятина вышла глубокая, с трещинами, а мои глаза вспыхнули зеленым. Злоба во мне кипела.

— Ваня, что…? — дернулась Марьяна и потащила меня прочь. — Пошли!

В коридор выглядывали врачи, но мы уже пропали на лестнице.

— Нам нужно найти ее. Срочно, — скрипел я зубами. Моя аура начала просыпаться, и Марьяна в страхе попятилась.

Я был готов взорваться: снова стать тем УЖАСОМ, что бродил по улицам еще несколько недель назад. Но злиться было глупо — я и сам оставил ее в том дворце в окружении лизоблюдов, теней и лжецов. И вот результат: ей навредили, пока я занимался всякой чушью.

Усилием воли мне удалось снова запрятать ауру подальше. До поры.

Глаза потухли, я выпрямился.

— Они не могли положить ее куда-то в тайне от врачей… — сказал я, поглядев в пустой коридор. — Нужно срочно ее найти.

— Но Инквизиторы…

Не дослушав ее, я пошел искать одного из этих мошенников в белых халатах. Они точно знают, куда положили Пациента № 1. Попробуют пикнуть что-то против — будет больно. Очень.

Ради Дарьи я был готов на все. Даже сжечь эту больницу к чертовой матери.

В палате Пациента № 1.

Стоило двери в палату раскрыться, как Королева открыла глаза. Ее уставшее сердце затрепетало. Мгновение она думала, что это Марьяна с Иваном, но нет — мутная фигура в дверном проеме была одна. Она была высока и облачена в черное.

Совсем как смерть.

— Это ты, Доминика? — проговорила Дарья дрожащим голосом. — А я-то ждала внучку…

Улыбнувшись, мутное пятно, оказавшееся Доминикой Кировой, село на стул подле ложа Королевы. Дарья поморгала и слегка наладила «резкость», однако смотреть все равно было больно, и она поспешила прикрыть веки.

— Вам не нужно волноваться, ваше величество, — сказала Магистр. — Вся больница оцеплена. Вашу внучку пустят, когда вам станет лучше.

— Мне лучше… А эти ожоги — ерунда…

И Дарья зажмурилась. Каждое движение причиняло сильную боль.

— Сомневаюсь… — проговорила Кирова. — Да и не стоило бы девочке видеть свою бабушку в таком состоянии. Ваш вид может шокировать ее.

— Предпочитаете, чтобы она смотрела на меня в закрытом гробу?

— Не говорите глупостей. А лучше скажите, кто…

Королева не могла не расхохотаться. Это было ужасно больно, но куда деваться? Магистр умела развеселить.

— Доминика Александровна, сколько вы уже служите?..

Кирова же подобралась.

— Вы сами дали мне эту должность, ваше величество. Довольно долго. Марьяна Васильевна была еще совсем маленькой.

— Вот-вот, и с вашим опытом, это ВЫ должны отвечать на мои вопросы.

Магистр обиженно закусила губу.

— Я делаю все, чтобы раскрыть заговор, вы знаете, ваше величество. Все золото в городе уже в Башне, а потом…

— Нет, не все, и вы сами знаете. Будь все, убийцы были бы обезоружены, а их лидер уже гнил бы в камере, дожидаясь казни. У Петра же был полный набор золотых, — и в перебинтованных пальцах Дарьи блеснуло золотое кольцо с клеймом Башни. — Вот такое.

Кирова попыталась забрать его, но Королева сжала кулак.

— Мой трофей. Позвольте старушке потешить себя этой безделушкой. У Инквизиции и так есть целая Башня, набитая золотом. У вас все?

В ответ Магистр поднялась со стула. Вид у нее был злобный.

— У меня к вам вопрос, Дарья Алексеевна. Прошу ответить на него честно, и я оставлю вас.

Вздохнув, Королева снова закрыла глаза.

— Настолько насколько это возможно…

— Как у вас вышло? Судя по расположению трупа и вашему телу, вас с взорвавшимся убийцей разделяло всего пара метров.

Дарья удивленно заморгала.

— Кирова, что за вопросы? Мантия! Ее же сделали ваши умельцы специально для подобных случаев! Вы забыли?

Кирова же покачала головой.

— Нет, ваше величество. Но ваш кабинет… Там только стол не сделан из особых антимагических элементов, а при этом не уцелели даже стены. Крыло же, где тоже достаточно защиты, с трудом удалось потушить. Мантия хороша, это верно, но и она бы не выдержала такой мощи. А вы… Живы.

Возникла пауза.

— … Вы что, не рады?

— Очень рада, ваше величество, — проговорила Кирова. — Однако… В том, что осталось от вашего кабинета, все пропитано Древней магией…

Она замолчала. Дрожь на скуле Королевы не укрылась от взгляда ее единственного глаза.

— И она исходила от вас, ваше величество.