Эридан 2

Глава 7

Наверное Льежь был единственным городом в провинции, что имел стены, причём не абы какие, а каменные, построенные по всём правилам средневековой фортификации, да и сам город был состоял целиком из каменных домов с плоскими крышами для удобства стрелков, причём улицы были узкими с резкими углами, кроме нескольких центральных, в общем город был максимально приспособлен для отражения атаки.

Въехали мы через второстепенные ворота, как обычные купцы, причём пришлось заплатить за фургон и лошадей, что Раер безропотно и сделал.

Я же всю дорогу думал.

"А не устроиться ли мне смеха ради в спецшколу тайной стражи?

Уверен там меня искать точно не будут.

Вот они обалдеют когда узнают кого запустили в святая святых".

Покрутившись по узким улицам, остановились перед двухэтажным домом с вывеской на которой была изображена пивная кружка и надпись на общем "Харчевня".

"Охренеть как креативно, кабак названный кабаком".

Надолго задерживаться в этом вертепе безудержной фантазии мы не стали, Раер снял номер, у явно знакомого ему хозяина, один на всех, оставил фургон со своими попутчиками в Харчевне и прихватив меня отправился в кадетскую школу.

Школа оказалась целым комплексом зданий, со своим парком, и это в центре плотно застроеного

города, и немаленькой территорий, обнесенной трехметровой каменной стеной.

Почти без задержек Раер прошёл три поста охраны, везде показывая какую-то железную бляшку. Через пятнадцать минут мы сидели в аскетичном кабинете заместителя директора школы.

Зам оказался высоким седым мужчиной с чапаевскими усами, тоже седыми, несмотря на казалось бы приличный возраст взгляд имел ясный и очень тяжёлый. Кроме благородной седины мужчина, также обладал званием центуриона и несколькими наградами за храбрость.

Только через пару минут наблюдений за героем прошлых войн я понял, почему его правая рука затянутая в чёрную перчатку неподвижна. У центуриона Палия Триария просто не было правой руки, до самого локтя, вместо неё был искусно сделанный протез.

После взаимных приветствий и прочих расшаркиваний, что обычно происходят между старыми друзьями, которые давно не видились, перешли к делу, причём опять говорили на харати. На предложение зачислить меня в школу посреди учебного года, да ещё и без документов Триарий в восторг не пришёл и вообще всячески открещивался от такой чести в основном упирая на мой недостаточный возраст. И только когда Раер, напомнил ему о каком-то долге, Палий с кислой миной согласился.

После чего последовал краткий рассказ о моих незаурядных способностях, судя по скептическому выражению на лице центуриона, не слишком то и поверил в мой гений.

Правда это не помешало ему воткнуть в меня свой свинцово-подавляющий взгляд, я же с детской непосредственностью болтал ногами и пялился на блестящие медали на его груди.

— Кадет Бася!

Прорычал Палий, видимо ожидая, что я как минимум подпрыгну на стуле от испуга, но его надежды не оправдались, с открытым ртом я смотрел как сияют его награды.

— Вопросы есть?!

— Конечно! А трудно протезом в носу ковырять?

Лицо Триария побагровело, в какой то момент мне показалось, что его сейчас хватит удар, на соседнем стуле корчился Раер тщетно стараясь сдержать рвущийся из него хохот.

Кончилось всё вызовом дежурного и отправкой меня в казарму. По случаю учебного дня в огромной комнате с рядами аккуратно заправленных кроватей было пусто.

"Меняют миры, времена, а солдатские казармы остаются почти без изменений".

Пожилой легионер без пальцев на левой руке выдал мне постельное бельё, матрас и тонкое одеяло. Одним мимолетным взглядом оценил мои стати и добавил несколько комплектов нижнего белья, кадетской формы, и портянок. Получился мешок немалых размеров. После получения "вещевого довольствия", появилась здоровенная бабища в чине декануса и повела меня в термы, оказывается здесь так называли баню, хотя от бани в этом огромном каменном помещении был, только пар и горячая вода. Отмыв меня до скрипа, потащила к местному брадобрею, по правилам школы всех, только что поступившись обривали налысо, независимо от пола, делалось это в целях гигиены, так как большинство попавших в школу были беспризорниками. Едва оказавшись в цирюльне, я упёрся отказавшись расставаться со своими кудрями. На самом деле мне было плевать на лысину, причина моего упрямства была в другом, являясь героем высокого ранга я обладал сверхпрочным телом, причём это в полной мере относилось и к моим волосам. Обыкновенный человек был просто не в силах выдернуть даже один волосок с моей головы.

Деканус нахмурилась и попыталась задавить бунт грозным взглядом, мне было фиолетово, а местами, так даже пофиг.

Нахмурившись в ответ я надул щеки и сжав кулачки расставил локти в стороны, что бы казаться шире. Хотя даже в таком случае я был меньше её ноги.

Видя, что меня не бояться надул щеки сильнее.

К счастью для школы и города силу применять ко мне не стали, померившись со мной взглядами и щеками, женщина сдалась и тихо ворча повела меня в столовую. В огромном зале со стенами из серого камня, заполненном рядами длинных столов и скамеек меня накормили невкусной кашей, после чего вернули в казарму и предоставив самому себе, приказали ждать.

Вечером в казарму вернулись кадеты, около двух сотен девушек от двенадцати до восемнадцати лет, переговариваясь и смеясь, центурия расползлась по своим местам.

"Оказывается я здесь ещё и самый маленький".

Подумал я мрачно разглядывая этот инкубаторский цветник, в одинаковой чёрной форме.

Почему-то я ожидал, что ко мне непременно подойдут местные авторитеты, чтобы сразу показать мне моё место, поэтому настраивался на сложную драку, единственная сложность которой это случайно не зашибить такого "авторитета".

И действительно как только меня обнаружили нагло лежащего на кроватке ко мне сейчас же направилась девушка со знаками эвоката (сержанта, хотя это не совсем так). Несмотря на юность "трепетная лань" обладала гренадерским ростом и борцовскими плечами.

Не вставая с кровати приготовился драться, но вместо словесного наезда или хотя бы пинка по кровате, суровое лицо сержанта неожиданно расплылось в умильной улыбке.

— Ой, какая ты крошка!

Воспользовавшись моей растерянностью меня схватили на руки и стали трепать за щеки и слюнявить мне лицо. Скоро вокруг меня собралась огромная толпа из девушек и девочек и я буквально пошёл по рукам, чтобы всё было не зря тщательно ощупал самые выдающиеся груди, за что меня, только по щекотали.

"А был бы пацаном, получил бы люлей".

Нашёл я неожиданный плюс в попадании в женское тело.

Наиграться со мной кадетки не успели, девушка-великан вспомнив, что они всё же в армии разогнала всех по местам. Ещё через пол часа дежурная звонким голосом крикнула

— Центурия отбой!

И погасила свет.

Поздно ночью дождавшись когда казарма погрузиться в сон, я встал, натянул на себя форму, прихватив с собой мешок с нижним бельём и запасными комплектами формы, пошёл на выход. На стуле в коридоре сидела дежурная и дремала. Едва подавил в себе желание как нибудь пошутить над девушкой, прокрался мимо и скрылся за углом.

Решив не рисковать бродя по незнакомым коридорам, заполз на стену, а с неё перебрался на потолок, скрывшись в темноте высокого свода.

Как паук, только на четырех лапках, побежал по потолку, оказалось не зря я изображал одного дурноватого героя из выдуманного мира, коридоры школы тоже охранялись, пока я полз, подо мной дважды прошли кадетские патрули, причём это были крепкие юноши кадеты в доспехах и с мечами.

Добравшись до кабинета Палия, переполз на стену, а с неё прямо на дверь, поковырявшись телекинезом в замке, к слову довольно простому, минут за пять смог его открыть. Приоткрыв дверь юркнул внутрь, как раз успев до следующего патруля. Дождавшись пока шаги солдат стихнут, по хозяйски сдвинул фальш-панель обнажив здоровенный стальной шкаф.

Эту бандуру я обнаружил, когда зачем-то "прозвонил" "геолокацией" кабинет Палия, как раз вовремя спора Раера с хозяином кабинета.

Замок на нём был, не сложнее чем на двери и сдался через пару минут. Как я и ожидал шкаф был забит документами, из любопытства засунул нос в некоторые.

В основном это были накладные на продукты, дрова и прочее. Видимо Палий был не просто заместитель, а интендантом.

"Это я удачно зашёл"

Пошарив на верхних полках шкафа нашёл маленький отдел с запертой дверцей. Вскрыть её тоже не заняло много времени.

"Вот, что бывает когда экономишь на сейфах".

Подумал я иронично разглядывая множество маленьких мешочков.

Одним движение сгрëб, приятно звякнувшие кошели в свой бездонный мешок и в отличном настроении пошёл на выход.

"Нужно осмотрительнее выбирать себе кадетов, а то ведь среди них и нечестные люди попадаются".

На мгновение остановившись, я укоризненно покачал головой, осуждая нечестных людей.

Двигаясь по стенам и потолкам, без труда покинул школу, легко перебрался через стену. Чтобы не бегать от ночной стражи, сразу же залез на крышу ближайшего дома и как ужас летящий на крыльях ночи, только без плаща, запрыгал с крыши на крышу, двигаясь к наружной стене. Никого не встретив, хотя наверное было бы странно встретить кого-нибудь ночью на крыше, добрался до стены и без приключений преодолел её. Редкие часовые на стене, расслабленные долгими годами мира, ничего не заметили. Спрыгнув на землю не особо торопясь потрусил к тракту, я собирался твёрдо придерживаться выбранного маршрута.

Солнце было уже высоко, когда я вошёл в очередной пыльный городок, причём настолько убогий, что не имел даже стражи. Попетляв по грязным улочкам, легко отыскал местный рынок, где особо не торгуясь продал всё комплекты формы старьевщику.

Торговец не задав не единого вопроса купил всё.

Себе я оставил, только нижние бельё.

Как-то утомило меня ходить без трусов. Там же выбрал себе неброское, но добротное платье, хотел купить и обувь, но во время вспомнил, что бродяжкам вроде меня, такая роскошь не полагается.

Тут же на рынке накупил продуктов и пока приключения не настигли меня покинул его, а после и город.

Вот отсюда читай.

Весело шагая по дороге, тихо мычал себе под нос песенку "Куда идём мы с пятачком" одновременно пережевывая кусок вяленой свинины, что по жёсткости и вкусу больше походила на подошву солдатского сапога. Легко преодолел довольно крутой подъём на холм и остановившись на вершине огляделся. В нескольких километрах дальше по дороге брела серая масса людей, растянувшись бесформенной колонной на добрых полкилометра.

Все как один были в серых пропыленных плащах и босиком.

Сколько я не вглядывался, но оружия ни у кого не заметил, если не считать за оружие длинных посохов у каждого второго. Движимый любопытством потрусил вдогонку за странной процессией, подойдя немного ближе заметил, что почти все участники похода неизвестно куда, имеют длинные бороды, а усталые лица показывали, что идут они издалека.

Тощие котомки за плечами толсто намекали, что взять с них кроме жилистого мяса нечего.

"Интересно что это за бомжпарад".

Догнав это странное шествие пристроился в хвост колонны, я ожидал, что меня прогонят, но мои соседи, молча покосились на мою наглую физиономию

и продолжили мерно шагать, больше не обращая на меня внимания.

Даже когда я бесцеремонно протолкался вглубь колонны никто не прикрикнул на меня и не отвесил тумака, что для меня было вдвойне удивительно.

"А ведь это отличная мысль, спрятаться среди этих ушибленных".

Только сейчас я сообразил, что за побег из "кадетки" и кражу денег из сейфа Палия, меня будут искать.

"Ну нахрена я вообще полез в кабинет"?!

Но сколько я не копался в себе ни одной убедительной причины зачем я это сделал, так и не нашёл.

Тяжело вздохнув уцепился за полу плаща коренастого мужчины с выражением лица счастливого идиота, что-то бормочущего себе под нос.

"Теперь меня ещё и стража будет искать.

Ну и дура же ты Элька"!

Сорвав злость за собственную глупость на не в чем не повинной Эльке, успокоился.

Солнце было в самом зените когда всё бомжшествие свернуло с дороги куда-то в сторону. В сотне метров от тракта нашёлся ручей, возле которого эти странные люди и расположились на отдых.

Собравшись небольшими группами странники расселись кругом, прямо на земле и стали доставать из мешков скромную снедь. В основном это были лепёшки, немного зелени иногда овощи.

Набравшись наглости подошёл к одной из таких групп и скромно встал за их спинами.

— Иди к нам дитя.

Тихим надтреснутым голосом позвал меня худой старик с длинной седой бородой.

Протиснувшись в круг, присел на корточки, рядом со стариком. Улыбнувшись мне одними глазами дед разломил свою лепёшку пополам и вместе с кустиком какой-то зелени передал мне.

— Фпафибо!

Черствость лепёшки не помешала мне одним движением запихнуть в рот огромный кусок.

Сухая узловатая ладонь мягко опустилась мне на голову.

— Не торопись радость мира. Милостью Единого ты не останешься голодной.

"Что?! Последователи Единого! Почему он назвал меня радость мира"?

Прожевав черствую лепёшку, всё же не устоял под натиском любопытства.

— Дедушка, а почему ты меня назвал радостью мира?

Бесцветные губы дрогнули в намёке на улыбку.

— Дети радость нашего мира.

Удивлённый странным мировоззрением странника, покачал головой.

"Каких только чудиков не встретишь на пыльных дорогах Империи".

Из дальнейших разговоров, что странники вели между собой, стало ясно.

Что передо мной паломники идущие в какой-то Храм-на-горе, в котором по легенде Единый впервые явил свой лик.

Как оказалось, церковь Единого, далеко не монолитна и имеет множество течений и вообще находится на грани раскола на несколько противоборствующих фракций, особенно это стало заметно, после того как новый император издал несколько законов сильно ограничивающих деятельность Церкви Единого.

Что любопытно эти люди пренадлежали к ортодоксальному течению, так называемых "непротивленцев-аскетов". В их понимании учения Единого, человек не должен накапливать богатств, так как бог даст ровно столько сколько потребно.

Сопротивляться насилию, тоже было не нужно, потому как Единый защитит своего последователя, если конечно тот будет достоин этого. Последнее я додумал сам, так как был уверен, что с таким подходом к своей безопасности, немногие завершают паломничество.

Большую часть лекции длиннобородого гуру я прослушал, так как задремал привалившись к его теплому боку.

Проснулся как раз на заповеди, помощи ближнему своему. Оказывается их жадный бог, а бедность паломников это подтверждала, заставлял этих бедолаг ещё и делиться своим скромным имуществом с любым нуждающимся.

Не выдержав, я всё же спросил. — На хрена вы всё это делаете и кому на хрен это надо?!

Старик опять улыбнулся мне своими добрыми выцветшими глазами и ответил.

— Равновесие. В мире слишком много зла. А мы своими мыслями, поступками и жизнями уравновешиваем этот мир. Тем самым сохраняя его от сползания в хаос.

Раздражённый идиотской философией собеседника, ответил резче чем хотел.

— Старик! Неужели ты всерьёз думаешь, что жалкая кучка идиотов как-то может повлиять на баланс в мире?! Не слишком ли самонадеянно?

— Я не думаю, я знаю.

С убеждением фанатика ответил гуру.

Отошёл я от старика со смешанными чувствами, с одной стороны он бесил меня своей твердолобостью, а с другой был одним из самых добрых людей, что я, только встречал.

Мне понадобились одни сутки совместных путешествий, чтобы убедиться, что все идущие в паломничество по сути фанатики и смертники. Сама идея паломничества заключалась, в преодолении многочисленных трудностей добровольно умирая от разнообразных лишений, вроде голода, болезней и разбойников, тем самым сохраняя пресловутое равновесие.

"Чëртовы психи"!

***

За трое суток пути мы едва ли прошли пятьдесят километров, так как большинство паломников были уже людьми не молодыми и прытью не отличались.

На каждой стоянке, ко мне подходили разные люди и делились своей пищей, так что я единственный из нескольких сотен странников ел от пуза. По началу, я даже чувствовал себя как-то неловко, но быстро преодолел это несвойственное мне чувство.

На четвёртый день пути тракт нырнул в лес, к счастью самый обычный. Так как до обеда было ещё далеко, растянувшаяся толпа паломников извиваясь словно змея медленно втянулась в лес. Идти вместе с медлительными путешественниками было скучно, поэтому оставив их на дороге, белкой шнырял по лесу, убедившись, что вокруг нет никого, кто бы мог меня выдать, перестал сдерживаться и со скоростью метеора носился по кустам, пока не наткнулся на какую-то пахучую ягоду.

"Сделаю вид, что это малина".

Засев в ягоднике принялся горстями срывать синие ягоды и ссыпать в рот.

"Кисленькая".

Только полностью объев все кусты, заметил, что в ягоднике нет ни одного насекомого, да и следов того, что ягодами лакомятся птицы или звери, тоже не было.

"Похоже ягоды ядовитые. Впрочем наплевать, мне с моим железобетонным желудком всё равно, что есть".

Выбравшись из кустов вприпрыжку поскакал за паломниками, но неожиданно ударился головой об дерево.

"Не понял, чего это дерево на меня кидается".

— Да это же Энт!

Догадался я.

— Получай деревянный!

От резкого удара рука до самого плеча погрузилась в огромный ствол дерева.

— Воздушная секира!

Завопил я пронзительным фальцетом.

Гигантское дерево дрогнуло и срубленное у самого корня стало величественно заваливаться прямо на меня.

— Зажигалка!

Несколько секунд я тупо смотрел на огонёк в моей ладошке, пока титанический ствол не прихлопнул меня как муху, глубоко вдавив в почву, от удара об землю комель лесного гиганта подпрыгнул и вбил мою тушку ещё глубже.

— Фука!

Отплевавшись от земли, попытался сбросить с себя дерево, но вместо этого погрузился в землю ещё глубже.

"А этот Энт не плох, по крайней мере, драться он умеет, да и в партере не новичок".

Вывернувшись из под ствола, на четвереньках выполз на поверхность, вывозившись в земле, как поросёнок.

Увидев поверженного великана радостно запрыгал.

"Да я круче всех, такого здоровяка вырубил".

Расставив локти пошире, чтобы казаться помассивнее, заорал.

— Ну! Кто ещё хочет помериться силой?!

Где-то высоко над головой, ветер зашумел кронами деревьев.

— Ах вы так! Тогда отведайте-ка силушки богатырской!

Резкий высокий прыжок бросил меня на ствол дерева, в полёте я замахнулся и что есть дури ударил кулачком в дерево. С грохотом из середины ствола, словно попаданием снаряда, выбило облако щепок, оставив метровую сквозную дыру.

— Секира! Секира! Секира!

Один за другим с треском ломающийся древесины и шумом крон вокруг меня стали падать лесные исполины.

Интерлюдия.

Почти никто из поломником не обратил внимания на исчезновение странной девочки, только святой отец Деликтор, что больше всех проводил времени с приблудной бродяжкой заметил, что ребёнок куда-то пропал.

"Скорее всего она заблудилась в лесу".

Печально подумал святой отец.

"Жаль, уж очень девочка умненькая была и чего уж греха таить пугающая, особенно этот её взгляд безумного мясника, когда она сердилась. Но на всё воля Единого".

Подвёл итог своим размышлениям Деликтор.

В этот момент дорога стала забирать круто влево. За поворотом, прямо на тракте стояло два десятка человек вооружённых в основном плотницкими топорами, хотя у двоих были мечи, а главарь мог похвастаться настоящей секирой.

Увидев разбойников колонна начала останавливаться, одновременно с этим из придорожных кустов стали выбираться десятки оборванцев с дубинами, у нескольких имелись охотничьи луки.

— Стоять!

Грубым басом проорал мужик с секирой, единственный из всей банды обладатель рваной кольчуги.

— Эти земли принадлежат барону Михи, то есть мне. Платите за проход!

Довольный своим остроумием разбойник захохотал, чувствуя себя хозяином положения.

Паломники без малейшей робости смотрели на бандитов, чем испортили всё веселье атаману.

— Мы паломники Единого.

Без страха ответил Деликтор.

— Наша учение подразумевает отказ от земных богатств.

— Не ври мне святоша!

Заорал атаман взбешённый бесстрашием паломников.

— Знаю как вы отказываетесь от богатств, так что у крестьян спины трещат! — Закари!

Злым голосом выкрикнул куда-то в сторону самозваный барон Миха.

Из за спины атамана вышел коренастый мужик с редкой рыжей бородой и в старом зипуне.

Неспеша в развалочку подошёл к первым рядам паломников, вытаскивая из за пояса топор.

Не примеряясь сходу хряснул по голове стоящего перед ним странника. Обливаясь кровью из разрубленной головы мужчина упал на дорогу. Остальные паломники даже не вздрогнув продолжали смотреть на разбойников ясными глазами.

— Ах ты мля!

Взъярился убийца и с оттягом ударил следующего, на этот раз удар был неточным и странник вскрикнув зажал рассеченную ключицу.

Сумасшедшая улыбка исказила лицо разбойника, что-то неразборчиво выкрикнув, стал беспорядочно наносить удары топором, мужчина уже давно упал и не подавал признаков жизни, а бандит хрипло дыша и выкрикивая ругательства, продолжал рубить мёртвое тело, разбрызгивая кровь по дороге. Но даже эта кровавая казнь не произвела на паломников никакого впечатления, они по прежнему стояли и с детской безмятежностью смотрели в лица бандитов.