Эра прогрессивизма. Том I (СИ)

Глава 2

Мне снился сон.

А я ведь наивный думал, что все — память Богдана стала полностью моей, как же я ошибался! Спасительная темнота вновь сменилась отрывком из моей прошлой жизни…

И выглядел он как небольшая пиктограмма огня, что призывно мигала на внутренней поверхности забрала моего шлема. Но на этом все не закончилось, был еще и голос виртуального помощника, что раз за разом повторяла:

— Покиньте зону возгорания! Срабатывание систем индивидуального пожаротушения возможно только при эвакуации из десантного отсека! Покиньте зону возгорания! Срабатыва…

И в этом сне я вновь горел.

Но, опять же, ничего необычного — все это когда-то уже происходило со мной, вот только фон в очередной раз сбоил и отображал все совсем недостоверно. Горел я в джунглях Французской Гвианы, а сейчас вокруг был Тибетский Муравейник. Не спорю, декорации похожие — и там и там сталь да бетон, да вот только на этот раз сознание или подсознание, которое отвечало за поставку картинки, дало сбой. Сильный сбой, который помог сразу же отличить правду от вымысла и понять, что все вокруг нереально. Но самое главное — этот сбой в матрице помог понять, что ради разнообразия сейчас я буду копаться не в памяти своего донора, а в своей, собственной. А поняв это, и огонь стал не таким уж и страшным, и крики местных повстанцев не такими угрожающими…

Огонь, еще с прошлой жизни мои отношения с ним не заладились. Впрочем, и с повстанцами у меня были несколько натянутые отношения, не считая тех случаев, когда у них находились деньги и наш отряд выступал уже на стороне сопротивления. Но такое происходило совсем нечасто — обычно деньги и повстанцы вещи несовместимые. Ну а нас идеологией и бедственным положением населения тайваньского муравейника, строгающего от очередного тирана-самодура, не пронять — мы же наемники, давно отбросившие мораль и предпочитающие воевать за звонкую монету…

Кто платит, тот и заказывает, не так ли?

Эх, давно это было! Что Гвиана, что Тибет. Но почему сейчас все это вместе? Сценарии конечно похожи — и там и там восстания и бои в узких коридорах. Неужто так все плохо, что моя память не делает различия между двумя этими событиями? Но почему? Ведь я отчетливо помню и Гвиану и Тибет! И точно знаю, что наш броневик подожгли в Гвиане, а вот повстанцы в видении определенно тибетские…

— Ник! Долго ты будешь сидеть! — голос в шлеме вернул меня в реальность. А после владелец этого самого голоса рывком вытащил меня из десантного отсека бронетранспортера и обдал из штатного автомобильного огнетушителя, сбивая пламя с бронескафандра.

Пфф! — запоздало сработала индивидуальная система пожаротушения, встроенная в скафандр.

— Да не стой же ты столбом! В укрытие! Тебя что, контузило?

— Пит, это ты? — прячась за уже догорающим остовом бронетранспортера и на автомате постреливая из винтовки куда-то в сторону соседней галереи, я вспомнил, кому принадлежал голос. Практически самостоятельно вспомнил, лишь двадцать третий номер на груди скафандра помог, он как раз и принадлежал Дяде Питу. Питу, моему товарищу, лицо которого я уже не помнил, но вот трафаретное 23 останется со мной навсегда. Питу, который так и не вернулся с нижних этажей этого муравейника…

— А кто же еще! Очухался наконец-то! Вроде не бронебоем нас приложили, а простой зажигалкой! Ты чего?

— Да нет, я ничего… — что не видение, то прямо парад мертвецов. — Все нормально, Пит, все нормально!

— Тогда не теряйся! Парни уже на той стороне! Пошли! Ты первый, я прикрою!

Понятно, что все вокруг лишь видения моего больного сознания. Но почему все так реалистично? Импульсная винтовка как настоящая — тяжелая и отдача реалистичная. И ведь этого точно не было! Да, я горел в броневике, было дело. Вот только Пита со мной тогда не было… Он был в другой группе зачистки, которая сразу отправилась вниз, на самые опасные и в то же время самые спокойные этажи муравейника. А в Тибете ни о какой зачистке речи и не могло быть! Там мы были крысами, загнанными в угол и вынужденными отбиваться от наседающих со всех сторон местных.

И если Тибет был Адом из-за своего населения, то вот Гвинея прославилась своими особыми условиями, в которых без полностью герметичного скафандра находиться было нельзя. Чем ниже мы спускались, тем агрессивней становилась внешняя среда. Про нормальный воздух можно было забыть еще на поверхности, сразу после входа на территорию муравейника.

Странно все это, за стенами города первозданные джунгли и чистейший естественный воздух, а тут отрава, что медленно разъедает воздуховоды и титановые лопасти вентиляторов системы кондиционирования муравейника. А что этот воздух делает с людьми, живущими тут… Тогда этот вопрос меня мало волновал — нам платят, мы делаем. Но теперь, спустя целую жизнь и одну смерть, мне даже стало жалко повстанцев, которые хотели лишь одного — чистого воздуха или на крайний случай ремонта системы очистки воздуха на жилых этажах. Однако, для правителя города это было слишком дорого — наш отряд обошелся ему в десять раз дешевле. А может и в тысячу раз дешевле, если говорить о полной реконструкции вентиляционных систем. И работали мы быстрее, тем более у нас и опыт был — промышленные города это всегда проблемы с рабочей силой, которые мы с радостью брались решать за скромную плату. А что до «естественной» убыли работников после нашего визита — то планета огромна и желающих подписать контракт с корпорацией всегда много. Тем более никакой особой квалификации тут и не нужно, вся образованная элита живет высоко над уровнем земли и на покупку для них забортного, естественного, воздуха, правитель города не скупится. Автоматизация и роботизация всего и вся привели к тому, что на столь огромное производство нужны были лишь разнорабочие, с которыми нам и приходилось воевать.

34…32…30…28

Цифры на забрале неумолимо стремились к нулю, показывая, сколько еще патронов у меня есть. А я все бежал и стрелял в тибетцев, что лезли из всех щелей. Бежал в открытую, и даже не стараясь спрятаться за укрытиями, которых было много на моем пути. Мне было плевать на попадания и раны, что я получал от точно таких же винтовок повстанцев. Очередной сбой — у тибетцев таких винтовок точно не было, если бы были, то мы из их муравейника не выбрались бы… Сейчас же их бояться вообще не было смысла — это уже было и прошло, тут я точно не умру, ведь это мое видение, не больше! Лишь бред сознания, которое умерло и неожиданно воскресло в новом теле и в новом мире, от такого у кого хочешь крыша поедет…

Еще одним отличием был тот факт, что воспоминание полностью мое, и это сразу исключает все чувства и эмоции Богдана, которые мне нужно раз за разом переживать. Пацан при жизни конечно мало чего боялся, но все же… Гореть заживо от близкого взрыва зажигательного снаряда и звать при этом маму то еще удовольствие…

Но и лезть грудью на пулемет не стоило, ведь не зря же сознание объединило эти два Ада в один, персональный для меня. В этом точно есть какой-то смысл, пока мне непонятный! С одной стороны бешеные тибетцы, с радостью идущие в самоубийственную атаку, если это сможет навредить нам. А с другой — столь же убийственная внешняя среда, где без противогаза и резинового плаща лучше не ходить… И в центре этого великолепия я, вынужденный вновь переживать те моменты моей жизни… Вот только нет еще одного действующего лица — Шизы. Тогда она мне сильно помогла, но где она сейчас? Страшно это признавать, но я уже начал скучать по его тупым подколкам и несмешным шуткам.

— Пит! Я на месте! — я, добравшись до перекрестка, сменил картридж и приготовился прикрывать напарника. — На счет три! Три!

Про мою привычку говорить сразу «Три» Пит знал и был готов рвануть по моей команде. Я же перевел винтовку в одиночный режим, так как стрелять двойками сейчас не было смысла — на тибетских повстанцах, в отличие от гвинейских, не было никакого защитного снаряжения и тем более дыхательных систем, что уже само по себе должно было убить их без нашей помощи.

Но мне пришлось помочь местному воздуху и сделать часть работы за него. И это только первые подземные уровни, дальше и глубже будет только хуже. К отраве в воздухе добавится отрава в виде луж на полу и капель тумана в воздухе. И почему мы сейчас не там? Видел я, что делает тот туман с незащищенными участками кожи, люди буквально плавятся на глазах… Тибетцам хватило бы пары секунд, чтобы полностью лишиться всей кожи. Но вместо этого их воздух не травит и ядовитые капли, что капают и льются из пробитых пулями трубопроводам, не жгут. Лишь мои пули отправляют их на тот свет, и что может быть хуже, чем столь живучий противник?

3…2…1…0

Картридж с пулями пуст, все триста двадцать игольчатых снарядов нашли свою цель. Я не промахнулся ни разу. Стрелял так, как никогда не мог сделать это в реальной жизни ни до обретения Силы, ни тем более после… И Пит уже рядом, осталось всего два шага до меня. А тибетцев все больше и больше, откуда они только берутся? Хотя о чем я? Это же просто галлюцинации, не больше…

Острая боль пронзила мне спину, и я полетел вперед, разминувшись в полете с Питом, который практически добрался до угла. Прямое попадание зажигалкой прямо в спинную пластину брони это вам не шутки… Вот только непонятно, как враг появился у меня за спиной, да еще и на расстоянии вытянутой руки? Там точно никого не было, Шиза бы мне подсказала и предупредила об опасности! Ах да, ее же больше нет…

Вновь пиктограмма пожара и языки пламени, что быстро разбегаются по моему скафандру. Зажигалка та еще сверхтекущая дрянь, предназначенная для борьбы с техникой. Понятия не имею, на основе чего ее делают, но если в броне будет щель в один микрон, то она легко проникнет внутрь и сожжет там все дотла. А рваных ран от пуль у меня в скафандре сейчас много, тут ни о каких микронах речи не идет…

— Внимание! Множественные повреждения термозащитного слоя скафандра! Внимание! Система пожаротушения неисправна! Внимание! Установите новые картриджи системы пожаротушения! — голос виртуального помощника все не унимался, повторяя одни и те же сообщения раз за разом.

И если поначалу я пытался не обращать внимания на то, что буквально превратился в живой факел, как это делал с пулями, что порой дырявили меня насквозь, то чем дольше я горел, тем хуже мне становилось. Огонь вдруг стал реальным, но жег он не тело, а само сознание плавилось под его напором.

— Сейчас, Ник! Сейчас! — еле слышимый крик Пита в наушниках и резкий толчок в спину, после которого я полетел в огромный бассейн с жидкими производственными отходами. Это не было водой, но и не горело, как и не давало гореть остаткам зажигательной смеси на моем скафандре. А еще в бассейне были волны, что качали меня из стороны в сторону и не давали сконцентрировать взгляд на лице Пита, который склонился надомной.

— Спасибо, Пит… — еле слышно прошептал я. — Спасибо, я твой должник…

— Терпи, Сербо, ты весь горишь! У тебя жар! — ответил он на итальянском. — Потом поблагодаришь, когда доплывем…

На этот раз не было никаких видений, лишь спасительное черное Ничто, которое с радостью приняло меня в свои объятия.

Спасительное Ничто еще долго чередовалось с видениями и воспоминаниями из прошлого. Не знаю, через сколько я вновь вернулся в реальность, где уже не было никакой сумасшедшей качки, лишь тихий плеск волн за бортом, да свежий морской воздух, что попадал в трюм через крошечное окошко под самым потолком. Да и не окошечко это было, а скорее всего бывшие пушечные порты, так как судно застало еще времена гладкоствольной артиллерии. Как я понял из воспоминаний Богдана такое тут не редкость — берется старое судно, пушки долой и вместо них пару новых палуб. Все — корабль, способный мотаться с континента на континент не тратя на это уголь и мазут, готов! Долго конечно плыть, это тебе не пароход, но зато дешево. Да и не возят такие корабли пассажиров — тут в основном только нескоропортящийся и не боящийся воды товар, на одном из тюков которого я собственно и лежу. Богдан вообще много знал про это судно, до морской лихорадки он успел поболтать с некоторыми членами команды корабля. Да и в порту часто терся, успел понахвататься перед смертью.

Сейчас день, а в последний раз я вроде бы приходил в себя ночью, значит, как минимум двенадцать часов забытья прошли. И самое главное — я не умер! Теперь умереть мой страх номер один. Точнее не умереть, а навсегда остаться в моем персональном Аду, где я должен раз за разом переживать события своего прошлого, смешанные и переплетенные самым причудливым способом. И, ладно бы это были только галлюцинации, ведь нет! Места и обстановка может меняться, а вот основное действо остается прежним — я всегда на грани смерти. Сюжет один и тот же — то пули, то взрывы, то огонь! Меня этот огонь уже достал! Сколько раз горел уже и не счесть! И хорошо бы что только во сне! Но нет! С трудом поднимаю левую руку и подношу к лицу — так и есть, шрам на месте. Значит, в прошлое возвращение в реальность мне не показалось и действительно на обратной стороне ладони у меняя гигантское пятно ожога, доставшееся по наследству от Богдана. И я знаю, как он его получил — видел в одном из видений! А это значит, что и другие ожоги есть, как бы мне их только посмотреть, ведь большая часть на спине и ногах, знатно тогда меня обдало фосфором… Не будь я слабосилком — не пережил бы!

Стоп! Слабосилок? Это еще что такое?

— Кх! — хрип, полный боли, сам вырвался из легких, зря я об этом подумал…

Новое погружение в пучину своего сознания принесло новые воспоминания и интересные факты, один побег из Неаполя чего стоит! Дворяне серьезно взялись за искоренение Рода Альфано, раз даже не пожалели нас, сообщников сына Эрриконе. Из двенадцати человек, что входили в банду Рико, до порта, а потом и до корабля, смогли добраться только он и я. И это было страшно! То, что это другой мир, я понял сразу, но вот то, что этот мир так похож и одновременно не похож на мой родной — это никак не укладывалось у меня в голове даже сейчас! Это точно не путешествие в прошлое, так как в моем мире точно не было официальной охоты на детей, пусть даже и преступников, с последующим их развешиванием по фонарным столбам!

Тут мне не хватает Шизы, уж он бы точно ответил на все мои вопросы, ведь благодаря именно ему я здесь! Но мой личный демон искуситель молчит с того самого момента на палубе, когда я чуть не отправился за борт.

Но мир, в который я попал, вторичен! Главный вопрос, который я хочу задать Шизе — как так получилось, что среди тысяч других тел только умерших или находящихся на пороге смерти он выбрал именно это, являющиеся моим родственником, ну или как минимум однофамильцем?

— Кхе! — вновь реальность и мой надсадный хрип, за окном все еще солнце, совсем недолго я отсутствовал. Пересиливаю слабость и запускаю руку за пазуху, где у Сербо хранится самое дорогое — память о славном прошлом его предков.

Выглядело это наследие как давно нестиранный платок, сохранивший кое-где элементы ручной вышивки. Но память подсказала мне, как он выглядел в оригинале до всех печалей и невзгод, что высыпались на голову Мирковичу Богдану Ивановичу.

Из великого родового наследия у Сербо остался только герб, вышитый на платке. Самый простой французский двухцветный щит, поделенный белым шевроном. Верх — расшит синими нитками, низ — черными. А вот верхней части нет — она не сохранилась. В один момент донору захотелось есть так сильно, что он распословинил платок и продал кусок с вышитым на нем рыцарском шлемом и короной из страусовых перьев. Да и как продал… Сменял на еду…

Но он не первый, кто портит герб — еще при жизни его маменьки, та спорола всю серебряную нить, из которой был сделан намет, и продала ее. Давно это было — отец уже умер, а мать еще была жива… С тех пор и все остальные и недрагоценные части намета расплелись и растерялись. Потом серебра лишился и сам щит со шлемом, но тут цветная нитки выдержали и смогли дожить до момента обмена шлема на еду.

И сейчас я внимательно рассматривал единственное, что осталось от наверное уже моего рода. А слезы сами текли из уголков глаз… Что было странно, ведь не было больше никакого Мирковича Богдана Ивановича. Он умер, не пережив морскую лихорадку. А его место занял я — Миркович Никола Богданович. И герб мне этот был знаком — точно такой же, как и у моего рода, что вымарали из всех дворянских книг в конце позапрошлого века. Но именно такой подход последнего императора и спас моих предков — когда грянула революция мы уже были простыми лавочниками средней руки. Конечно, и моему прапрадеду, так же именовавшемуся Богданом Ивановичем, досталось от разгулявшейся черни, но тогда только разграбили лавку, а вот всех носителей подобных гербов развесили по плахам да по фонарным столбам. Плюс потом еще и половину следующего века выискивали недобитых дворянчиков и их потомков, участь которых тоже была незавидна. Вот тут-то такое тщательное затирание всей истории моего рода нас и спасло.

Таких совпадений не бывает! И я знаю, кто может дать ответы!

«Шиза? Отвечай! Ты где!»

Но сколько я не кричал ни мысленно, ни вслух — в ответ лишь тишина.

И именно эта тишина заставила меня разреветься как ребенка. Потеря боевого товарища, с которым мы прошли ни один десяток военных конфликтов и даже практически смогли обмануть смерть, всегда горе… И не важно, был ли он реальным ангелом-хранителем или лишь голосом в моей больной голове, помогавшим пережить самые трудные моменты в жизни…

Не знаю, сколько времени я провел рассматривая вышивку на платке и переводя драгоценную влагу на слезы, но когда очнулся за окном уже начало темнеть. Однако, мы близко к экватору, а это значит, что темнеет тут рано. Ну и плюс оказалось, что я не уже не один — на соседнем тюке восседал Рико.

— Очнулся! Наконец-то! — стоило мне пошевелится и убрать платок обратно за пазуху, как Рико заговорил. — Ты чего, Сербо? Прекращай пялиться на свою тряпицу! Все у нас будет хорошо! А может даже лучше, чем раньше! Друзья и родственники моего Рода нам помогут! Главное только добраться до Америки!

Ага, друзья его Рода! Как же! Какой же он все еще мальчишка, хоть и уже взрослый по сегодняшним меркам. Да и нет у него никакого Рода — его отец, очередной глава мелкого неаполитанского преступного клана, возомнил себя ровней дворянам и провозгласил себя главой Рода Альфано, за что собственно и поплатился. Но это мелочи — в Неаполе что не побирушка, то глава Рода или даже целого Клана, а может и целый итальянский император. Всяких там простаков и простофиль напополам с отпетыми и отъявленными мошенниками хватает…

А вот что точно не мелочи, так это тот факт, что Богдан принадлежит к настоящему дворянскому роду, что насчитывает не одну сотню лет подтвержденной истории и ведет свое начало от каких-то там Рюриковичей, что позволило им претендовать на трон императора Руси. И тут история повторяется! В моем мире попытка государственного переворота и тут переворот. Там лишение всех титулов и имущества, и тут изгнание проигравшей политической партии из страны. Но дальше идут различия — там была революции, тут же еще один переворот, во время которого власть отошла брату бывшего Императора. Но все это так — лишь фон, описывающий, почему остатки Рода Мирковичей скитались с начала века по всей Европе, боясь даже смотреть в сторону своей Родины. А с ними скитался и я, теперь уже точно Миркович Богдан Иванович, простолюдин тысяча девятисотого года рождения.

Вот и доскитался до иммиграции в Америку!

— Сербо! Да очнись же ты! Ужин уже! — вновь голос Рико отвлек меня от копания в памяти, которая теперь не хотела показывать мне разные отрывки жизни Богдана и приходилось тянуть одно воспоминание за другим, пытаясь при этом составить цельную картину произошедшего с парнем. — Кости только не выбрасывай!

На ужин все те же размоченные в воде сухари, да пару кусков вареной рыбы. И это была лучшая еда, что я пробовал за все свои две жизни. И плевать, что вода соленая, а рыба горькая — я ем и пью сам, без посторонней помощи! А это о многом говорит! Конечно, руки трясутся, и челюсть еле-еле двигается, но все же! Если так пойдет дальше, то к моменту прибытия я смогу самостоятельно ходить!

— Поел? — спросил у меня Рико, который давно расправился со своей порцией и теперь зачем-то сдвигал тюки и ящики, освобождая дощатый пол трюма.

— Да.

— Тогда сейчас начнем!

Что начнем стало понятно в момент, когда пол был расчищен. Два выжженных на досках круга с вписанными в них иероглифами. Один больше, другой меньше, плюс еще и небольшие вырезанные в досках лунки, расположенные на пресечении линий, связывающих руны и круги. В лунках же все, что удалось собрать на корабле, начиная от песка и земли и заканчивая костями рыбы с моей тарелки.

Без материального воплощения ритуалы не сильно работают…

Круг сбора и круг лечения — подсказала мне память Богдана. А еще она мне подсказала, что команда корабля будет не очень рада такому самоуправству, от которого эти доски слишком быстро придут в негодность. Наговоры, заговоры и прочий ритуалистический бред — вот удел Рода Альфано. Да и не только его, так же такой бытовой магией пользуются и все остальные крестьяне и мещанин, у кого есть дар, но нет денег на его развитие. Правда, у этих ритуалов есть один несомненный плюс — они работают и не для одаренного, нужен лишь аккумулятор с энергией, и не важно, живая курица это или кварцевый кристалл, заряженный настоящим магом. А уж в совсем трудные времена, когда под рукой не оказалось даже мыши для принесения в жертву, можно воспользоваться еще одним ритуалом, который будет медленно собирать в себя силу из окружающего нас эфира и копить ее в себе, создавая примитивную батарейку. Заряжается схема конечно долго, но ведь работает же! Эхх, и почему таких ритуалов не было в моем мире?

— Все, зарядилось! Пора на лечение! — Рико подхватил меня под мышки и поволок к малому кругу, который и отвечал за лечение. — Жаль, что только вода кругом и кроме как от нее магию взять неоткуда! Поэтому ты готовься, будет укачивать.

Так вот с чего меня так дико штормит в последнее время! Да и выжженные линии рисунка говорят о том, что в этом круге я оказываюсь далеко не в первый раз, ведь все начиналось просто с царапин! И, судя по своему состоянию, я еще долго буду посетителем данной «больницы»!

— Рота подъем!

Мне снился сон.

Но на этот раз, видимо ради разнообразия, это опять было мое прошлое, а именно учебка, куда я попал сразу же после подписания контракта с корпорацией «…». А вот с какой именно корпорацией подписал свой первый контракт я так и не смог вспомнить — давно это было, а корпорация недолго прожила, кажется, она обанкротилась еще до окончания моего контракта, то есть и трех лет не продержалась. Да и будь я тогда немного поумнее, то смог бы и сам догадаться, что ей осталось совсем немного. Ну кто, как не корпорация на пороге банкротства, будет вербовать шестнадцатилетних детей и почти сразу же отправлять их в бой?

Но мне было все равно — взяли и прекрасно, для выходца из очередного практически полностью ушедшего под землю промышленного города-муравейника контракт с поверхностью был чудом. Именно подписав контракт, я впервые побывал на поверхности и увидел Солнце. И именно это Солнце мне сейчас и снилось. Такое желтое и теплое, при этом ни капли не похожее на холодный свет ламп и фонарей, что освещали улицы и дома муравейника. Эх, Прокопьев-Кузнецк, ведь с того момента я больше никогда и не был в своем родном городе, не видел свою семью вживую… Да и городом его назвать тяжело — один сплошной гигантский завод по производству всего и вся, занимающий тысячи квадратных километров площади. Еще тогда, щурясь от Солнца и вдыхая воздух, наполненный запахами заповедной тайги, я понял, что сделал правильный выбор и «домой» точно больше не вернусь. Мир слишком огромный, чтобы прожить целую жизнь взаперти за бетонными стенами, работая при этом оператором гидравлического пресса.

И я был не один такой!

Нас были тысячи парней и девчонок от шестнадцати и старше, что впервые поднялись выше естественного уровня земли и увидели Солнце, вдохнули естественного воздуха, не прошедшего через долгие циклы очистки и ионизации.

А бесконечное зеленое море заповедника, тянущееся за горизонт? Настоящие деревья, растущие в земле, а не в кадках! И животные — вокруг было огромное количество животных, от мелких насекомых до огромных птиц, что величественно парили в высоте. Птиц, которые облюбовали стены города и свили на его уступах гнезда. Конечно, о жизни за стенами нам рассказывали и раньше, даже показывали галограммы, но они не идут ни в какое сравнение с реальностью! И эта реальность стала для меня на тот момент главным аргументом того, что я сделал правильный выбор. Ну и что с того, что из всех знакомых, завербовавшихся вместе со мной, первый год пережило от силы треть, а до развала корпорации дожила всего жалкая сотня? За все нужно платить, особенно за свободу! Особенно за возможность сбежать из места, где твоя жизнь уже расписана еще до твоего рождения и занесена в центральный компьютер города? А стоять всю жизнь за пультом пресса, как делали это мой отец и его отец, я точно не хотел!

— Рота! Подъем!

Странно, мне снился сон про то, как мне когда-то снился сон про то, как я покинул свой родной город. Правда, в то время мне это снилось практически каждую ночь, даже тогда, когда инструкторы особо сильно лютовали и некоторых из нас приходилось буквально тащить да койки, настолько они были вымотаны. И я не был исключением — жизнь в замкнутом пространстве не подразумевает многокилометровых кроссов. Да и Солнце оказалось не очень хорошим — вон как жарит целый день и портит кожу, а кондиционер только в казарме и только ночью. Но все же, тот, самый первый, вид, который я увидел, впервые покинув муравейник, будит мучить меня еще не одну ночь, оттеснив на задний план даже Лерку Шеплеву, мою одноклассницу и первую любовь…

— Свиная отрыжка! Ублюдки! — мерный и можно даже сказать размеренный крик дневального сменился ревом раненого кабана, имевшего звание инструктор-сержант. Ну и добавился звук переворачиваемых им кроватей, что проделывалось вместе с лежащими на них новобранцами. Слишком много у сержанта было аугментики, вместо рук — протезы, усиление скелета и отсутствие одной стопы, также замененной протезом. Но если руки были с виду нормальные и всего лишь чуть бледные, то вот правая стопа была выполнена в виде армейского ботинка и не о какой анатомической копии ноги речи тут даже идти не могло. И вот сейчас именно этим ботинком он и пинал кровати, что стояли ближе всего к проходу.

— Никчемные твари! Подъем! — я еще не открыл глаза, но даже сквозь десятилетия прекрасно помню, как краснело лицо сержанта Кутца в такие моменты. А еще я помню, что у меня есть пару десятков секунд, пока он не доберется до моего ряда, самого последнего в казарме, а это значит, что можно поспать!

Сон.

Как мне его тогда не хватало…

И как мне его не хватает сейчас, организм только начал восстанавливаться после морской лихорадки, а меня кто-то вновь пытается разбудить!

— У вас есть две секунды, чтобы построиться! — кричит красный как рак инструктор. А это, между прочим, любимое упражнение сержанта, но мы-то не первый день здесь, поэтому все спят в форме и не снимая ботинок

— Раз! — шорох откидываемых одеял и скрип кроватей, с которых курсанты буквально перемещаются на взлетку. Причем перемещение мгновенное — вот только ты спал, а сейчас уже стоишь в строю, не сделав при этом ни шага. Прыгать как сайгак — первое, чему мы тут научились.

На счет «Два» быстро оправиться и обычно на этом все заканчивается — сержант остывает и нас ждут мыльно-рыльные процедуры.

— Эй! Боец! Не спать! — но сегодня все идет не по плану — сержант остановился прямо напротив меня и кричит мне в лицо. А я ведь не сплю и все хорошо вижу и слышу!

— Глаза открой! На меня смотри! — инструктор хватает меня за подбородок, но хватка какая-то слишком слабая, он своими руками показательно куски бетона обратно в песок превращал!

Что-то здесь не так!

— Да проснись же ты, Сербо! — голос больше не похож на Кутца, да и не звали меня тогда Сербо, тогда я был Мальком, так как был самым младшим во всей учебной роте.

Хлобысь! — сержант пробивает мне пощечину, от которой мне должно было как минимум свернуть шею или как максимум оторвать голову. А тут ничего — лишь легкий хлопок по щеке.

— Давай, приходи в себя уже! Ритуал готов!

Теперь уже голос точно не принадлежит Кутцу, а сознание подсказывает, что меня зовет Рико, мой капо или правильно капореджиме, глава солдат по-итальянски, капитан то есть. А я у него солдат, так что ничего в принципе не поменялось за прошедшие годы и жизни.

— Очнулся? — в трюме вновь светло, пушечный порт горит намного ярче, чем Солнце из моего сна.

— Да…

— Сам встать сможешь?

— Сейчас попробую!

И у меня получается — ноги трясутся, пальцы цепляются за выступы на корпусе корабля, но я поднимаюсь с тюка и даже делаю два шага в сторону рисунка на полу, который уже готов и ждет только меня.

Но дальше — падаю.

— Чертова качка! — у меня кроме этой фразы вырывается еще много чего, причем на самых разных языках. Но нецензурная лексика мне сейчас не поможет перебороть качку, хотя, Рико я похоже впечатлил — тот аж застыл от моих слов.

— Мы на корабле, Сербо, мог бы уже и привыкнуть! Тут так всегда! — капо подхватывает меня под руку и поднимает.

Вторая попытка и опять эта чертова качка! Не сказать, что сильная, но на ногах все же не устоять! А ведь потом, после ритуала, еще хуже будет — опять энергия воды! Вещь для меня пока непонятная, но однозначно рабочая — силы восстанавливает и даже немного лечит тело. Правда, штормит после таких процедур!

Чертова магия! Здесь есть чертова магия! Как я про это мог забыть? Чертовы видения!

И кто бы вообще мог подумать, что тут есть магия? Что вообще есть то, что в нашей культуре именовалось «магией»? Хотя, о чем это я? Ведь у нас была «Сила» или «Прана», вещь очень похожая на магию по своей паронормальной природе, но не имеющая с ней ничего общего, уж я бы точно смог почувствовать… Все же дорос до статуса «Ратник»! Но наша Сила внутри, а эта местная магия снаружи. Сила идет из тела человека, магия приходит извне. Маг засасывает ее как пылесос из окружающего нас эфира. Вот что мне удалось вспомнить про магию, пока пытался на четвереньках добраться до рисунка на полу. Многое мне про магию рассказывала маменька, точнее не мне, а Богдану, да вот только воспоминания обрывочны и полностью несистемные, да парой так сильно скачут с первое на десятое, что голову сломаешь, пытаясь понять, что же это сейчас было?

Вот, взять к примеру магию бедняков — ритуалы. Нам, дворянам, до такого опускаться как минимум зазорно, как собственно и другим магам, но ведь работает же! Главное знать правильную последовательность действий. И Рико ее знает — это как-никак наследие его «рода». Или правильнее сказать преступного клана, который из столетия в столетие собирал и аккумулировал все эти знания по крупицам, создавая вот этот шедевр лекарской мысли.

— Давай, помогу! — на последних сантиметрах меня подхватывает Рико и затаскивает в малый круг.

А дальше сразу же становится легче. Стоит только Рико активировать передачу энергии из большого круга в малый, как по телу сразу же расползается пьянящая прохлада, отдающая в мозг морской свежестью. И эта свежесть и пьянит и бодрит одновременно, наполняя меня на короткий промежуток силой.

Но это не Сила — похоже, но не она.

Сила рождается в нас и является частью нас, а магия приходит извне и приносит в организм частички своей предыдущей среды обитания. И здесь это вода, которой бесчисленное количество за бортом. Наверное, есть способ очистить магию до приемлемого уровня, от которого потом не будет плохо, но мне он незнаком, как и Рико ничего такого не знает. Да и нельзя пользоваться только одной стихией! Это вредно, но у меня нет особого выбора, тут либо так, либо вообще никак и повторная смерть. И Рико тоже прекрасно это знает, как и знает о последствиях, но все равно повторяет сеанс раз за разом, видимо все намного хуже, чем мне кажется.

Богдан не раз и не два был свидетелем таких ритуалов, да в некоторых бывал еще и пациентом, попавшим в круг после особо сильных переделок, в которые влипала банда Рико на улицах Неаполя. И всегда самым сложным было найти подходящее место для проведения ритуала. А еще оно должно быть свободным, что еще сложнее найти в городской черте, вот и приходилось отправляться в пригород на лечение. Идеальным местом была заброшенная каменная мельница с приводом от водяного колеса — там было все, земля, камень и вода с воздухом. Три стихии уже хорошо, а если еще и зарезать курицу над рисунком сбора энергии, то добавится и жизнь напополам со смертью, что гарантированно ускоряло заживление любых ран. Вот только про то место знали не мы одни, и собственно пользовались также не в одиночку. А порой попытки выбить конкурентов из мельницы оборачивались еще большими потерями, чем в стычке, из-за которой мы отправились на лечение.

Веселое у Богдана было детство… Сначала скитания по Европе, после жизнь мелкого уголовника в банде подростков…

Заряд в круге сбора закончился, легкость в теле пропала и опять навалилась ломота. Заболели суставы и закружилась голова. Но и это все еще цветочки — сейчас начнется единение со стихией, именно так называл откат Рико.

— Вставай! Нужно успеть вывести тебя на палубу! Пока совсем не прихватило!

Рико буквально взвалил меня себе на спину и поволок через весь трюм к лестнице, ведущий наверх. Ну а я как мог ему помогал — подталкивал себя ногами. Наверху все то же море от горизонта до горизонта, и несильный ветер, еле надувающий паруса корабля. Ну и чайки, куда же без них! А все дело в том, что мы плывем рядом с маленькими островами, заселенными птицами. Да и не острова это — стоило сфокусировать зрения, как сразу стало понятно, что это лишь обточенные водой скальный пики, что верхушками торчат на поверхности.

Дальше еще интереснее — мне повязали веревку поперек туловища и выкинули за борт. И сделал это никто иной, как тот самый «второй» которые еще в первое мое пробуждение хотел от меня избавиться. Уж его-то голос я на всю жизнь запомнил!

Но я не утонул — вода встретила меня как родного, мне даже не нужно было дышать! А все дело в остаточной энергии этой чертовой магии, которая одновременно разрушала неподготовленный к таким нагрузкам организм и в то же время делала меня частью стихии, не давая мне пойти ко дну. Ну и в воде весь неприятный осадок магии воды выходил из организма быстрее, выравнивался потенциал так сказать… В любом случае штормить перестало, не придется всю ночь мучиться! А когда я стал тонуть, то веревка натянулась и я вновь на палубе. Причем вытянул меня опять же тот самый «второй».

— Ну вот! Хотя бы теперь не воняешь! Но еще пару раз нужно процедуру повторить! Но это завтра — ответил он мне на мои разумные претензии по поводу недавнего внезапного заплыва. — А то развели в трюме свинарник!

Про свинарник это он конечно прав, да вот только команда корабля еще тот образец гигиены! Может если бы они почаще мылись, то не заболели морской лихорадкой? И самое главное — не заразили меня? Но эти размышления я оставил при себе, так как сил говорить больше не было. Я лишь вырвал веревку из рук второго, да примотал себя ей к ограждению на краю палубы. Понятия не имею, как этот парапет называется, все же я ни разу не моряк, да и где бы я смог увидеть в своей жизни парусный корабль? Их наверное даже в музеях не осталось! Вот про десантную баржу могу много рассказать, причем про любую и неважно от какого производителя — смело могу утверждать, что плавал на всех и каждой, начиная с седой дизельной древности и заканчивая последними новинками отечественного военно-промышленного комплекса, оборудованными реактором холодного синтеза. А здесь, наверное, у каждого, даже самого маленького паруса, есть свое имя, и если его неправильно произнести — то моряки непременно очень сильно обидятся. Корабли и технологии меняются, а моряки остаются все так же суеверными и чванливыми что здесь, что через двести лет…

Вспомнил про паруса и они начали опускаться!

Да еще и якорь за борт бросили, остановились мы как раз напротив самого высокого куска скалы во всей гряде. А за якорем за борт отправилась и лодка с Рико и двумя матросами на борту. Все это как раз на моем, правом, борту и происходило. Дальше я стал свидетелем того, как Рико ловко вскарабкался на отвесную скалу и стал разорять гнезда, ну или делать что-то похожее, зачем ему еще там лазить и отбиваться от нападков птиц?

Птицам такое поведение людей не понравилось! Причем не понравилось всем, а не только жителям этого небоскреба. Со всего скального архипелага начали стягиваться пернатые, которые сначала кружили над Рико, а потом ринулись на корабль. Но никто физически не пострадал — лишь морально. Нападать на людей птицы не рискнули, а вот загадить все смогли! Как будто специально целились! А может и на самом деле специально, кто их знает, может они магические мутанты какие? Правда, насчет магических не уверен, но вот вонь точно ненормальная, не могут настоящие птицы так вонять!

Да и есть ли тут магические мутанты? Память молчит, но лучше готовиться к тому, что они существуют. У нас были радиоактивные мутанты, так почему тут не могут быть магические? Вон как дерьмо воняет и пузырится — это точно неспроста!

Что самое плохое в этой ситуации — мне пришлось второй раз отправляться на помывку. Правда, никто меня больше за борт не кидал, а Рико, вернувшийся с парой огромных корзин, забитых яйцами, окатил меня пару раз из ведра забортной водой. Ну и себя так же прополоскал, ибо если тут вся атака растянулась по площади корабля, то вот на скале ему досталось намного больше, как и бедным матросам, что сидели на веслах в лодке. И под конец мне еще пришлось помогать убирать гуано с палубы, но тут трудилась вся команда корабля, отчищая поверхности от склизкой массы.

На ужин была яичница с жареной рыбой. И было ее много — я ел и ел, не обращая внимания ни на странный зеленоватый цвет, ни тем более не на странный вкус, отдающий все тем же гуано.

— А жизнь-то налаживается, да Сербо? — спросил у меня Рико, сидевший напротив.

— Налаживается, Рико, налаживается! — ответил довольный я.