Эра прогрессивизма. Том I (СИ)

Глава 2

Мне снился сон.

Вот только это был не мой сон, как и не моя жизнь, а переплетение несвязанных и вообще нелогичных действий, которые я повторял раз за разом, стараясь при этом угодить невидимому «хозяину».

Я был собакой! Точно! Я был собакой! И ничего не мог с этим сделать!

Мне говорили «Сидеть!» — я садился, «Лежать» — лежал. И так раз за разом, цикл за циклом, повторение за повторением…

Но я точно знал, что понимание того, что команды нужно выполнять быстро и беспрекословно пришло ко мне не сразу. Первые пару сотен попыток я просто и незатейливо рассматривал окружающую меня белесую муть, и выполнять никакие команды вообще не собирался.

Пока не пришло время «наказания».

Не знаю, что это за наказание было, я его не запомнил — мир просто погас, но вот острое послевкусие боли и унижения дали понять, что лучше слушаться.

И я сел, а потом и лег.

Потом повторил всю эту последовательность пару тысяч раз и был вознагражден. Процесс наказания я не запомнил, а вот награду — да, тяжело забыть прикосновение щупальца из мути, после которого я буквально попал в Рай. И ради такой награды стоило стараться — это было ни с чем несравнимое ощущение эйфории и счастья, что длилось буквально пару мгновений. Такое даже самые лучшие боевые коктейли не могли сделать…

Награда перевесила наказание, и теперь я старался не из-за страха перед болью, а из-за зависимости от поощрения. Всего одна порция награды и мое тело готово выполнить любую, даже самую сумасшедшую команду, лишь бы получить еще.

И неведомый «хозяин» щедро делился наградой после каждой правильной серии команд и упражнений. К «лежать» и «сидеть» добавились команды «стоять» и «прыгать», после них были «идти» и «бежать». А когда и с ними было покончено, то упражнения перешли на новый уровень сложности — я встал на две ноги и престал ощущать себя собакой. Тело стало человеческое, но вот сознание не изменилось. Все то же заискивание перед «хозяином» и желание ему всячески угодить. И самое главное — я никак не мог на этот процесс повлиять! Либо я ничего не делаю и получаю наказание, либо пытаюсь сделать хоть что-то, и, если удается, то награда моя.

Других вариантов просто нет.

Передвигаться на двух уже точно ногах оказалось еще сложнее, необходимо было как-то держать равновесие, и именно этому меня и начал учить «хозяин», чьи команды долетали из-за белесой пелены, за которой никого и ничего не было, я проверял это, когда еще бегал тут на четвереньках. Вокруг, куда не беги, вся та же белесая муть, расступающаяся при моем приближении.

Не знаю, сколько наказаний и поощрений я получил, прежде чем смог самостоятельно стоять на двух ногах, но точно уверен, что больше тысячи как первых, так и вторых. Дальше я перестал вести подсчет, все равно от него не было смысла.

Тут либо ты выполняешь команды, либо страдаешь.

Все началось по новой.

«Сидеть!», «Лежать!», «Стоять!»

И я старался выполнить все, молясь при этом, чтобы этот чертов сон как можно быстрее закончился, и я вернулся в спасительную реальность. Или хотя бы попал в Темное Ничто, где точно не было «хозяина» и его приказов.

Но никто на мои мольбы так и не ответил. Пришлось подчиниться и раз за разом повторять одни и те же команды, стараясь при этом выполнить все в точности и как можно быстрее. Ведь теперь не только правильность выполнения, но и время начали влиять на выдачу наказаний и поощрений. Справился быстро и с первого раза — получай дозу блаженства, слишком долго возился — вот тебе наказание, о котором ты ничего не будешь помнить, но неприятное ощущение останется, и еще долго будет напоминать о себе фантомной болью. Но тебе и не нужно помнить — тело само начнет трястись от одной мысли о том, что наказание может повториться. И вот, когда я вполне прилично смог стоять на двух ногах и не падать при приседаниях, настал черед новых упражнений.

Это стало полным провалом.

Столько наказаний подряд я еще ни разу не получал. А ведь все предельно просто — равновесие на одной ноге, прыжки опять же на одной ноге и смена ног в прыжке.

«Правая!»

Слишком рано я радовался тому, что научился стоять на двух ногах. Слишком рано…

«Левая! Прыжок!»

Кое-как, но у меня получилось подпрыгнуть вверх на левой ноге и не упасть при приземлении.

«Левая, прыжок вперед!»

С прыжками в длину также были проблемы, от меня хоть и не требовалось бить олимпийские рекорды, так как результат не имел значения, но вот справится с инерцией тела и устоять после приземления я просто не мог. Очень долго не мог, получая после каждой неудачи свою порцию пугающего до дрожи наказания.

Не знаю, сколько эти прыжки длились, попытки считать повторения я прекратил еще на первом этапе, когда прыгал на двух ногах. Наверное, это продолжалось целую вечность, не меньше. Но даже вечность имеет свойство заканчиваться, закончились и мои мучения — я прыгнул и во второй раз не упал! Устоять на одной ноге после прыжка мне удавалось и раньше, но чтобы два раза подряд, да еще и на разных ногах — такое было впервые. И «хозяину» это понравилось — упражнения с прыжками сразу же прекратились.

Но и это не было концом…

«Правая рука вверх!»

«Левая рука вверх!»

Теперь настало время рук, к которым чуть позже подключились и ноги… Ох, как же я ненавижу этого невидимого физрука…

— Очнись Сербо, проснись! — новая команда от «хозяина» слишком странная и невыполнимая, именно так подумал я, прежде чем понять, что спасение близко, нужно лишь приложить небольшое усилие и рвануть со всех сил в сторону такого знакомого голоса…

А вот и реальность, неведомого «хозяина» больше нет, но я этому факту даже не рад — с ним исчезли и поощрения, к которым я так сильно привык и не мог уже жить без очередной дозы «награды».

— Не обращай внимания, дядя. Он еще не отошел от морской лихорадки, но даже сейчас уже готов к работе! — рассказывал кому-то Рико, стоя надо мной.

Фраза «Готов к работе» мне точно не понравилось, какая еще работа? Я на такое не подписывался! Меня что, продают в рабство? Хоть бы не в бордель! Вот это подстава! Рико, как ты мог! Мы же друзья!

А вот и зрение вернулось — точнее адаптировалось к темноте, ведь за крошечным окном, наполовину забитым досками, уже глубокая ночь. Подробностей конечно не видно, но не заметить силуэт человека, который раза в два больше чем Рико, очень тяжело. И это точно не тот лоб, который на себе меня сюда тащил, тот шкаф, а этот шкаф с установленными сверху антресольками, не уступающими объемом самому шкафу.

— Это хорошо, — ответил «шкаф». — Нахлебники мне не нужны. Утром чтобы уже были на работе. А пока наслаждайтесь моим гостеприимством.

Сказал, рассмеялся и вышел, вот тебя и родственничек. Но я пока не в рабстве, что радует, я даже от испуга о поощрении забыл, просто представил как буду сбегать от новых хозяев в таком состоянии, я же и пары сотен метров без перекура не пройду!

Черт! Еще один хозяин, а не пророческий ли это сон был?

— Рико, это кто? — собравшись с силами, спросил я.

— Дядя Антонио… — и в ответе Рико не было ни капли радости.

— А где дядя Ренцо, ведь ты же к нему плыл!

— Нет больше Ренцо, упокой Дева Мария его душу, теперь Антонио тут главный…

— И ни о каком отдыхе после долгого плаванья нам и не стоит мечтать, ведь так?

— Да, придется начать работать прямо с завтрашнего утра, иначе выгонит. Но, ты не волнуйся — я все сделаю сам, посажу тебя где-нибудь в сторонке, подождешь меня там, заработаем деньжат и сразу домой! Эта комната наша на целый месяц.

Видимо не все так радужно в благословленной земле возможностей под названием «Америка».

Из памяти Богдана я прекрасно знал что значит «работать».

В нашем случае это совершать мелкие преступления. Воровать, грабить и даже крышевать, но сейчас все это слишком сложно сделать нам вдвоем, а точнее одному только Рико, так как я ему пока не помощник. Вот и остается у него всего один возможный вариант — какое-нибудь несложное и совсем простое воровство напополам с ограблением. Булку там у лавочника с разноса стащить или схватить какую-нибудь вещь с прилавка торговца. Весь остальной набор приемов и уловок пока просто не применить, нужно больше людей и самое главное эти люди должны уметь делать определенные вещи, которым ни я, ни Рико не обучены в достаточной мере, чтобы не попасться. В предыдущей команде был и профессиональный карманник, и два бугая для силового решения вопросов, и бегуны, которых лошадь не догонит. Так же в банду малолетних преступников входили практически профессиональный шулер и так же практически профессиональный взломщик замков. Конечно, Рико, как наш капитан, в той или иной мере владел всеми этими навыками, но против отца не шел. Тот велел ему командовать, он и командовал, наблюдая за всем со стороны. Я же, точнее Богдан, так же немного был обучен всему этому, и даже кое-что делал получше остальных бойцов, но, показывать и тем более хвастаться этим не спешил. Богдан был чужаком, белой вороной и не итальянцем, в котором отец Рико что-то разглядел и приставил к своему сыну. Я был простым солдатом без всякой специализации, все время работающим на подхвате. И выше этой должности мне было не прыгнуть — никто бы просто не взялся меня учить, а бить людей ума много не надо. Все же внутри Каморры, а Богдан не знал этого названия, для него все это было Семьей, специальность обычно передавалась от отца к сыну, ну или от ближайшего родственника, если отца не было. А какие родственники у сироты? Был бы местным — родственники нашлись бы сразу, какие-нибудь восьмиюродные дяди и тети, которым нужен бесплатный работник, а так чужакам в Неаполе не рады, самим не очень сытно живется…

Вот и выходит, что опять придется работать…

Впрочем, почему это опять? Для меня все будет в первый раз! Всякое делал, но вот булки еще ни разу не воровал, как и карманы беспечных гуляк, упившихся до поросячьего визга, не обчищал…

Но все бывает в первый раз, первая кража, первая смерть…

— Ладно, Сербо, давай есть и спать! — оказывается, пока я вспоминал, Рико успел принести нехитрый ужин в виде куска хлеба и кашеобразного варева, в котором чествовалось присутствие лишь пар крупинок соли, вся остальная часть была полностью безвкусной. Не знаю, может это тело сбоит, но все же, я съел все до последней капли, так и не поняв, что же это такое.

— Спокойной ночи, Сербо!

— Спокойной ночи, Рико!

Рико уже спит, а я вот боюсь закрывать глаза — вдруг опять тот сон? Или вообще любой сон, не важно какой. Кто бы мог подумать, что сны станут для меня таким пугающим событием. Но вот у тела было свое мнение на свое счет. Я просто в очередной раз моргнул, и свет звезд из окна пропал, сменился на бездонную темноту.

«Повезло, на этот раз просто Ничто!» — обрадовался я.

«Лежать!»

Похоже, я рано начал радоваться…

— Сербо! Вставай! Пора на работу!

Ох, знал бы Рико, как я рад слышать его голос!

Да я его даже расцеловать готов — ведь он спас меня от физрука. Теперь именно физрука — приказы стали похожи на упражнения из разминочного комплекса и никаких больше «Лежать!» и «Сидеть!». Правда, наказаний стало больше и меньше поощрений, но хоть двойки в журнал не ставят… Знай себе бегай по кругу, да прыгай время от времени.

— Да вставай же ты! — голос Рико был для меня путеводным маяком, на который я несся, выбираясь из серой мути «тренировочного центра».

Настолько спешил, что буквально выпрыгнул из кровати, которая при свете дня оказалась самым простым лежаком, сколоченным из грубых досок. И как я только вчера его мог принять за кровать? Да еще и очень мягкую кровать, с великолепным матрасом и с функцией запоминания формы? Тут же просто кривые доски и мешок с травой вместо матраса, а за невероятной тяжести одеяло выступал тоненький и местами прожженный плед, на котором, в придачу были подозрительные пятна, похожие на кровь. Пятна были и на матрасе, но там кровью и не пахло! Кстати — вообще не пахло, я не чувствовал запахов! Ох уж это тело! И как мне эта каморка могла показаться царскими хоромами? Видно, совсем утомило меня наше путешествие. Но, с другой стороны, кругом все натуральное! Даже доски — и те настоящие, а не фактурный коричневый пластик муравейников.

Выпрыгнул и даже смог устоять на ногах — все же «тренировки» не прошли даром. Да вот только на большее энергии у меня просто не хватило — тело ослабло и завалилось обратно на лежак. Что-то опять неладно со мной, на корабле таких проблем не было! Там под конец плаванья я спокойно мог ходить туда-сюда и подниматься по лестнице в трюм без посторонней помощи. А сейчас все начинается сначала…

Но впечатление я все же произвел — вон как Рико застыл с открытым ртом, видно что не ожидал от практически покойника прыжков. А что вид у меня как у несвежего мертвеца, то это даже лучше — будет полезным для дела.

Осталось только убедить Рико заняться этим самым делом, так как тут могут быть проблемы — гордость и «знатное» происхождение моего капо могут не позволить ему так низко пасть.

— Готов? — паралич у Рико спал, и он заговорил.

— Готов. Куда идем? — медленно и с большим трудом ответил я, разминая одубевшую за ночь челюсть. Видимо так сжимал зубы во сне, что мышцы окаменели, или другой вариант — я все же труп, окоченение мышц для трупов обычное дело.

— Пока никуда — походим, посмотрим, нужно же знать, как тут люди живут…

Разведка это дело хорошее, а главное нужное! Прошлая жизнь научила меня без разведки никуда не соваться, особенно в таком состоянии, когда каждый шаг это бесконечное превозмогание и целое приключение.

Сейчас я выгляжу как скелет, обтянутый пепельной кожей с пятнами старых шрамов и ожогов. Морская лихорадка превратила пышущего жизнью подростка в еле живую мумию. От былых семидесяти килограммов живой массы осталось от силы сорок, да и рост уменьшился, в видениях Богдан определенно был выше сантиметров на пять себя сегодняшнего. Вообще, новый рост стал для меня еще одной проблемой — в предыдущей жизни я был ниже, но шире, на первых порах это доставляло немало дискомфорта. Но сейчас вроде привык смотреть на всех сверху вниз, особенно на итальянцев, которые и так от природы не очень высокие, а тут еще и всяческие проблемы с питанием в раннем возрасте, когда идет самый бурный рост. Хочешь определить дворянина или богатого господина в толпе итальянцев — смотри кто самый высокий и широкий. Богдана это правило также касается, не зря же к своим пятнадцати годам он вымахал под метр восемьдесят! Но тут могла сыграть и наследственность — его родители также были высокими, отец так вообще под два метра как в высоту, так и в ширину. И Богдан от него не отставал, а может быть даже бы и перегнал во взрослом возрасте, не случись с ним ни бродяжничества, ни морской лихорадки. И если с периодическим голодом все еще можно было смириться, то вот лихорадка подорвала организм кардинально, не помог даже магический дар парня, который из каких только его передряг не вытягивал.

Чертова лихорадка!

И никто не может конкретно рассказать, что же это за болезнь такая! Просто моряки время от времени болеют и умирают, да все — дальше наука пока не зашла. Причем эта болезнь считается тут профессиональной и нигде, кроме как в море не встречается. Спросил у Шизы — та тоже о таком не слышала, еще одна загадка этого мира.

Загадка, которая поможет нам сегодня заработать немного деньжат.

Свой рабочий день мы начали с Маленькой Италии. На полный обход всего района у меня не хватило сил, но по всем главным улицам мы прошлись и посмотрели все, что можно было, и даже немного того, что было нельзя. Казалось бы, ничего необычного, мелкие уличные торговцы, лавочки и магазины на первых этажах жилых домов, кабаки и бары, полные даже в столь ранний час, кучки ребятни, играющих в пыли, и проститутки, стоящи в дверях множества борделей. Убрать из этого уравнения лошадей, небо и, наверное, на этом все, как сразу же получится типичный жилой этаж любого города-муравейника. Даже местные автомобили, которых тут неожиданно целых четыре на всю Италию, и то вписываются в картину муравейника, в особо отсталых городах местные и не на таком ездили…

Что до людей, то опять же — никакой разницы. Одинаковые лица, одинаковые желания и поступки. Когда вопрос выживания стоит превыше всего, то все люди становятся одинаковыми, и не важно, где они живут, в гетто начала двадцатого века или же на нижнем уровне города-муравейника двадцать второго…

— Мужчины на заработках, — поясняет мне Рико после вопроса о том, почему вокруг одни женщины и дети. — До вечера тут будет тихо. Ну что, пойдем дальше?

— Куда дальше, капо?

— Походим по острову, посмотрим, что да как, может, что и подвернется…

Но ничего так и не подвернулось. Ни одного зеваки с карманами, полными звонких монет и тем более ни одного банка, который можно было ограбить и моментально разбогатеть. Весь остальной Нью-Йорк мало чем отличался от Маленькой Италии. Все тот же мусор и все те же суровые лица прохожих, которые за цент готовы кого угодно удавить.

Гетто, она и в Африке гетто. И не важно, кто в этом гетто живет, итальянцы или негры.

Да, в своих поисках «где бы поработать» мы забрели в район, где живут негры. Видно свернули куда-то не туда. Но и никаких проблем бывшие рабы нам не доставили, отголоски рабства все еще живут в их разумах и до вольницы угнетенного народа двадцать первого и тем более двадцать второго века им еще далеко, если она, конечно, тут будет, эта «черная» вольница. Другой мир — совсем другая история, может и не будет никаких бунтов против «белых» угнетателей, тысячелетиями державших «черных» за скот. Ну, это по словам «черных» опять же, а тот факт, что их собственные царьки и продавали их направо и налево по всему миру уже никого и не волнует… Но здесь все еще не так плохо, здесь еще есть пресловутая «власть белых», местные не смотрят в нашу сторону и уступают дорогу, чуть ли не в ноги кланяются…

А так все как везде, мусор, грязь и вонь испражнений, я уже и не рад такой прогулке….

О! обоняние вернулось! И как я этого раньше не заметил!

На квартале черных наша разведка и закончилась, дальше только небольшой порт, расположенный на острове, да и все, мы, считай, дошли до самой южной части Манхэттена. Обратный путь до Маленькой Италии оказался неожиданно долгим — подвело мое состояние, на которое наложилась долгая прогулка, с каждым шагом приходилось делать все больше и больше остановок на отдых, все же половину дня уже ходим по улицам, Солнце уже в зените.

— Куда теперь? — позади азиатский район, примостившейся к Италии с юга и востока.

— Поближе к центральным улицам, пройдемся по ним! — отвечает Рико.

Центральные улицы это как раз то, что мне и нужно, где, как ни на них, попрошайничать?

Ничего кроме как просить милостыню в нынешнем состоянии я просто придумать не мог. И тут у меня был козырь в рукаве в виде последствий лихорадки, всяким калекам и прочим убогим ведь больше подают? Осталось найти хорошее место, чем я и занимался все это время. Смотрел по сторонам и оценивал, но рабочие кварталы для дела совсем не подходили — там за нечаянно показанный медяк готовы прирезать, что уж тут про благотворительность говорить? В любом случае мне именно так и показалось, единственным местом, где можно было хоть что-то заработать, были самые разнообразные церкви, храмы и святилища с алтарями. Но там уже были свои просители, да и разгар рабочего дня совсем не то время.

А вот центральные улицы мне понравились!

Вся та же грязь, но меньше, отсутствие мусора и множество дворников, что в меру своих сил чистят улицы. Запах стал совсем другим — к вони сточных канав добавились нотки парфюма и выпечки пополам с удушливым дымом автомобилей и мотоциклов. Именно тут я впервые увидел местный мотоцикл на бензиновой тяге и влюбился в сие чудо техники. В прошлой жизни мне все больше приходилось ездить на технике четырехколесной и гусеничной, да и нет просторов на нижних уровнях в муравейниках, чтобы там можно было разогнаться по прямой и понять, для чего же ты отвалил тридцать тысяч юникредитов и что такое полторы секунды до сотни. Здесь же до таких скоростей все еще далеко, но мотоциклиста и его стального коня с функцией дымовой завесы и с громоподобным воем такое не огорчало — на фоне всех остальных автомобилей и тем более гужевых повозок он буквально был живой ракетой, несущейся, по словам стоящих рядом со мной прохожих, сразу на тот свет. Видимо и для местных такие бешенные скорости и игра в шашки с повозками, автомобилями и пешеходами, были в диковинку, вон как одни кричат нехорошие слова в сторону наездника, а вторые радостно улюлюкают, наслаждаясь зрелищем. Рико тоже впечатлился, вон как глаза загорелись, а ведь тут от силы километров сорок-пятьдесят в час, не больше! Понравилось и мне — хоть сам не ехал, но адреналину привалило, как будто увернулся от пулеметной очереди! А может быть на самом деле понравилось именно Богдану, все же он теперь часть меня.

— Куплю себе такой! — говорю я, почему бы и не порадовать своего внутреннего мальчишку? — Буду так же гонять!

Рико в ответ лишь рассмеялся, но и сам наверняка захотел прокатиться. Оно и понятно — это тебе даже не автомобили, которые чуть быстрее лошади, это — весчь!

— Купит он, а как же! — встрял в наш разговор какой-то мальчишка примерно наших лет. — Ты сначала одежку приличную купи, а потом о мотоциклах думай! Оборванцы!

Говорил он на английском, поэтому мне пришлось перевести его слова Рико, для которого знание мной еще одного языка не стало откровением — он уже привык.

— Ты кого назвал оборванцем! — на этот раз не понял уже мальчишка, видимо не знал итальянского. А вот кулак в живот ему все дословно и самое главное подробно перевел, вон как его согнуло пополам, интересный метод обучения языкам…

Мы же поспешили удалиться подальше, нам проблемы с очередной подростковой бандой не нужны. И только чрез пару кварталов до меня дошло, что в этой небольшой истории было неправильно, на которую в другой день я бы даже внимания не обратил, — говорили мы на итальянском, а вот пацан влез на английском, при этом он понял о чем была речь, значит и фразу Рико он должен был понять с первого раза, но говорил «Не понимаю!» и «И говори на правильном языке, коротышка!». Это я переводить не стал, а то бы Рико взбесился еще сильнее, но все равно, странно все это!

Очень странно!

Впрочем, несостыковки в поведении случайного прохожего быстро забылись. И даже пару раз, когда мне казалось, что он все еще идет за нами, и я видел его силуэт, оказались всего лишь очередным помутнением моего больного сознания, не больше. Зачем ему за нами ходить? Грабить нас не имеет смысла — брать у нас просто нечего, а мстить уже поздно, да и было бы за что мстить.

Бродвей, Седьмая и Шестая авеню — эти улицы мне понравились больше всего! Здесь даже сточные канавы были чистыми, точнее без заторов и засоров, что позволяло содержимому постоянно течь и не застаиваться. И самое главное — публика совсем другого уровня достатка, то, что мне и нужно! Рико я свой нехитрый план вкратце обрисовал, он согласился, но работать буду только я — ему положение просить милостыню не позволяет, осталось найти место. Плюсом еще стало то, что все изменилось с наступлением сумерек — фонарщики начали разжигать газовые фонари, под одним из которых я и устроился, вытянув пред собой кепку. Рико остался прикрывать и смотреть, не идет ли полицейский патруль. Не знаю, как они отнесутся к попрошайке, да еще и на самой главной улице города, поэтому надо быть наготове — других нищих я не увидел.

— Помогите, люди добрые! Подайте на прокорм! Сами мы не местные! Сгорела хата… — говорил я на самых разных языках каждому прохожему и иногда даже попадал. Один немец кинул монетку, потом мужчина, знающий французский, добавил еще две. Чуть позже раздался знакомый свист, который я слышал впервые, а вот тело уже к нему успело привыкнуть. Кепку на голову и встать с земли, прислоняюсь к столбу, да жду, пока патруль из двух полицейских пройдет.

Так повторялось еще два раза, пока совсем не стемнело, и Бродвей полностью не ожил, наполнившись весельем и пьяным угаром. Монеток стало больше, как и желающих их отобрать, пришлось даже сменить место.

— Смотри, как мумия, он хоть живой? — эти слова, брошенные какой-то проходящей мимо меня девицей, буквально кувалдой ударили меня по голове.

«Мумия!»

«Сойдет, но нужно немного порепетировать, и я сейчас не про тебя, а про Рико», — без вопросов поддержала меня Шиза, наконец-то удосужившаяся появиться, целый день ведь молчала. А я ее с самого утра зову!

Условный знак и Рико уже рядом со мной.

— Вот, держи! — ссыпаю в ладонь капо все монетки. — Найди мне белой ткани, ну или желтой, можно даже грязной, главное чтобы много! Очень надо! Простыню, или еще чего!

Рико даже не стал спрашивать зачем мне все это нужно — без слов взял деньги и убежал, я же остался ждать, да глазами подыскивать место для представления.

Еще через час я уже был замотан в полоски из серой ткани, бывшей когда-то простыней. Причем, если судить по Рико, сейчас пересчитывающем монетки, за реквизит он ни цента не заплати — видно свистнул у кого-то с бельевой веревки.

— Рико, готов? — я отвлек парня от бухгалтерских дел.

— Готов! Слова помню!

— Тогда пошли! — так я начал свое первое театральное представление в обоих жизнях.

— Люди! Смотрите! Чудо-чудное! Самая настоящая мумия из Египту! Живая! Лучше чем в Лондоне! — именно так должен был говорить Рико, а вот что на самом деле вылетало из его уст даже я не смог понять, его английский был невероятно ужасен.

Но, как бы не было странно, это сработало! Тут не понять, кто виноват в таком интересе, таинственная мумия, на которых сейчас по словам Шизы должен быть сумасшедший спрос, или же выражения лица мальчишки, который будто саму смерть увидел, да теперь бегает, пристает ко всем, да лепет что-то непонятное, показывая в переулок пальцем.

Промоутер из Рико так себе!

Однако, народ потянулся, правда, сначала хотели побить и пришлось немного побегать от разъяренной толпы, да покричать о том, что я мирная мумия. Непонимание и нападение так же пошли на пользу — на шум погони стянулись еще зрители, что позволило выйти из переулка и стать под фонарем.

Дальше моя лекция пошла на ура — я просто повторял все, что знал и про Египет, и про мумий, попутно дополняя речь подсказками Шизы, уж она точно знала намного больше меня и наверняка намного больше всех местных египтологов вместе взятых.

Подобный перформанс я успел провернуть целых два раза — зрителей становилось все больше и больше, даже нашелся один ученый, который подтвердил некоторые мои слова, что сразу же добавило мне веса в глазах толпы. Правда, большую часть моих высказываний этот «ученый» критиковал и называл выдумками, пытаясь растолковать толпе как там, в Древних Египтах, было на самом деле, но его никто не слушал, да и откровенную ересь он нес, это я и сам, без Шизы, понимал. Пока шел антракт, который опять же был за счет зрителей, поделившихся с мумией съестным, я успел в ближайшем переулке немного поболтать с ученым и уговорить его подыгрывать нам, причем тот даже денег не взял — попросил ему рассказать все, что я знаю про Египет, вот я и вещал в перерывах между кусания пирожков с ливером и рыбой, рассказывая настающую историю, а не выдуманные события, подсмотренные в развлекательных фильмах и сериалах.

Второй сеанс получился еще интереснее, как-никак небольшой репертуар, выдуманный во время первого уже был, да и древний сериал про дикарей-операторов Силы, попавших в Рим, я вспомнил, пока болтал с ученым, так что представление зашло!

Людям нравилось, люди были готовы отдельно платить и заказывать повтор понравившихся им частей, особенно за мои пантомимы, на которых я изображал египетские фрески и позы людей на них. А уж про часть с пивом, придуманном в Египте, да с мифологией и богами, так вообще — вызвало фурор.

Особенно зрителю пришлась по вкусу финальная часть, где я рывком срывал бинты со своего лица и говорил:

— Позвольте представиться, Фараон Египта Тутанхамон! Проездом в ваших местах! Признаться, поиздержался я со своим слугой за время этого путешествия, помогите, кто чем может! Нам на билет до родных пирамид не хватает!

И, если от первой части фразы, а в особенности от моего лица, некоторые самые нестойкие и впечатлительные девицы ахали и даже падали в обморок в заботливо подставленные руки кавалеров, то вторая часть фразы тоже неплохо работала — монеты и даже целые купюры падали в кепку, что проносил по рядам зрителей Рико.

Очень неплохой вышел заработок — вот только третье представление я дать не успел, вмешались представители власти…

— Чего это тут у вас происходит? — через толпу, расталкивая всех деревянной дубинкой, в первый ряд протиснулся тучный полицейский. — Не положено!

Последним, что увидели зрители и полицейский, наверняка не купивший билет но точно видевший последнее шоу, стала мумия, бодро улепетывающая через переулок, благо пути отхода были намечены заранее, и теряющая на ходу бинты.

Вот такое знакомство с городом у нас сегодня вышло.

Что сказать — было интересно, но быть бедняком в любое время плохо, что сейчас, что через сотню лет. И это нужно как-то исправлять, причем срочно!