Эпоха Опустошителя. Том VIII

Глава 15 Треволнения и в шаге от бури…

Фронтир. Внешние земли.

Где-то на просторах Внешних земель.

Дикая долина.

Сутки спустя…

Чернильная мгла казалась убаюкивающей, целебной и необычайно приятной. Впервые на моей памяти я помнил всё случившуюся резню в мельчайших деталях. Помнил, как уничтожил небольшую армию. Помнил, как рьяно спорило Неистовство и Пустота. Помнил, как благодаря мощи Пустоты стёр Азара и Банарда в серый порошок. Помнил, как нанёс страшное увечье Лиаме. Помнил её побег. Помнил, как свалился от истощения мордой в кровавую слякоть. Помнил, как вопила Грация. Помнил стремительный бег моей питомицы…

Честно сказать я думал, что попросту сдохну. Ранений после боя имелось в избытке. Сомневаюсь, что моя хвалёная регенерация сумела бы самолично справится с таким. Однако, когда крики Грации утихли я ощутил небывалое блаженство. На душе возникло чувство внутреннего комфорта, словно я плыву по теплому течению, а сознание находилось в полнейшем спокойствии.

На миг вообще померещилось, что я погиб. И если таковой являлась моя смерть, то о лучшем и мечтать не стоит. Ни грёбаной боли, ни сраного проклятого наследия, ни душевных терзаний, ни извечного гнева, ни постоянного раздражения… совсем ничего. Только покой, умиротворение и уют.

Если бы я знал, что смерть будет именно такой, то давно бы сдох по собственной воле, но, увы… У судьбы на мой счёт по-прежнему имелись планы. Чернильная мгла, по которой я до сих пор плыл в одночасье расступилась и на смену мраку явилось два тусклых солнца.

Почему тусклых?

Потому как Сига с Мерой были скрыта исполинскими дубами и их пышными зелеными кронами. Своей высотой деревья могли посоревноваться с высотками на Терре. Слух внезапно уловил разнообразных щебет как знакомых, так и не знакомых птиц, после раздалось журчание воды, а стоило маломальски сфокусироваться на окружении, как стало понятно, по какой именно причине сознание плавало в чернильной мгле, потому как я на самом деле плескался в воде.

Тело лежало на берегу ручья, цвет которого наминал ярчайший изумруд на свете. Никогда я не видел столь кристально-изумрудной воды. Где-то в глубинах внутреннего мира я ощутил голод и тщательнее присмотревшись к воде с ужасом осознал, что родник переполнен стихией жизни. Каждая унция данной жидкости несла в себе исцеление.

Пару мгновений ушло на инвентаризацию тела, на котором вновь прибавилось безобразных отметин. Руки и ноги испещряли свежие шрам, но из кипы увечий выделялись ранения, что нанесли главы доминирующих домов — на плече, груди и брюхе. На лице также прибавилось злополучных рубцов. Если говорить кратко, то на коже и теле не осталось ни единого живого места. Враги настолько хорошо постарались, что не спасла меня вся моя хвалёная защита, а одежда сейчас напоминала лохмотья бродяги. Тем не менее, целебному роднику необходимо отдать должное — все ранения успели зарубцеваться и покрыться тонким свежим слоем алой плоти.

Впрочем, все мои чаяния прекратились также быстро, как и начались, в следующий момент кто-то в бесцеремонной манере прыгнул в ручей и заметно шершавый язык прошелся по изувеченному лицу, а в сознание ворвались знакомые эмоции.

Волнение, облегчение и… радость. Грация весело бесновалась как в первый и последний раз.

— Да, крошка, — погладил я по голове встревоженную хищницу. — Я тоже успел по тебе соскучится…

— Она ни на шаг не отходила от тебя, — вдруг раздался из-за спины мягкий женский голос. — Тебе обязан ей. Между прочим, она нарушила мой личный запрет. Рискнула своим существованием ради тебя.

Тело инстинктивно дёрнулось в нужную сторону, а затем я практически моментально встретился взглядом с необычайно прекрасной женщиной. Всё её естество вопило о связи с жизнью и дикой природой. Свободные зеленые одеяния, локоны цвета свежей листвы, в которых аккуратно вплели молодые ветви вербы в виде диадема, а ярко-изумрудные глаза были наполнены могущественной и будто бы нескончаемой силой жизненной энергии.

Протест в присутствии незнакомки даже не шелохнулся, а от Грации тотчас повеяло благодарностью в сторону девицы. Однако тревога на душе моментально испарилась, когда из соседних кустов будто медведи, вывалилось две галдящих туши.

— Видят Небеса, я знал, что та продажная мразь не успокоится! — грозно выпалил Аванон. — Урою падлу, как вернусь. Нацепил на зверей оттиск отслеживания. Так нас и выследили…

— Согласен, — прокряхтел Август, поднимаясь с земли и отряхиваясь от листвы и веток, что налипли к одежде. — Как доберемся до лагеря, то расскажу обо всём отцу! Он живо прикроет его вшивую лавочку…

Вот только гомону стало больше, когда парочка аборигенов заприметила меня и в один голос завопила.

— Ранкар!

Правда, оба тотчас притихли, когда краем глаза у основания исполинского дуба увидели зеленоглазую незнакомку.

— Просим прощение за вторжение, чтимая нимфа Жизни! — со всем уважением и галантностью поклонился ей Илай, ободрительно мне подмигивая и между делом хватая Августа за спину и вновь ныряя в кусты, но прежде, чем полностью исчезнуть, я заприметил в его глазах крупицы страха. — Мы вас оставим…

— Разговор много времени не займет, — со слабой улыбкой отозвалась младшее божество, благодарно кивая вслед обоим парням. — Пару минут, не больше. Вам нужно как можно быстрее покинуть мою долину.

— Непременно покинем, — раздался приглушенный голос Аванона из кустов. — Сразу же, как вы поговорите…

Во имя всего живого и мёртвого! Получается, она нимфа Жизни. Младшее божество. Я слышал, что они необычайная редкость на Альбарре. Неужели такие как она поселились во Внешних землях? Я также слышал, что они давным-давно основали некий круг из разнообразных нимф, который является самой загадочной независимой силой Альбарры. А изоляция от Внешнего у мира у них похлеще, чем у горгон. По слухам различных нимф насчитывается более двух десятков и все они являются младшими божествами из-за их редких возможностей и удивительного единения с природой и различными стихиями. Само собой, их влияние и мощь абсолютно несравнима с оберегами или же могущественными личностями Вечного Ристалища, но на всей Альбарре они пользуются огромным уважением.

Сила тех или иных нимф разнится из-за их чистоты крови. Если, к примеру, взять Лиаму Креамх, то она лишь второй или третий потомок истинной нимфы гор. Да, вероятнее всего, той самой, что некогда состояла в кругу. А вот мать Хаймона Аванона и бабка Илая по неподтвержденным данным является очень могущественной личностью. Ну а об Аркасе и говорить не стоит — свою мать он практически не помнит, но судя по способностям она либо была таким же дальним потомком, как Лиама, либо необычайно слабой.

— От тебя смердит смертью и кровью, — с толикой недовольства, сухо декларировала нимфа, медленно поднимаясь на ноги. — А хорошим или добрым человеком тебя очень сложно назвать. По крайней мере, не после того, что ты учинил в той долине.

Хм. Смердит, значит.

— Знаю, — отозвался нехотя я, загребая ладонями воду и без какого-либо страха утоляя жажду. — В любом случае я благодарен вам за спасение.

— Ты не просто пахнешь смертью. Ты настоящий вестник смерти и погибели, — вдруг продолжила вещать она будто ничего не слышала и неспешно приближаясь ко мне. — Ты пропитан ею с ног до головы. Как живой мертвец. Я чувствую это… Однако ты жив. Это объясняет почему она так сильно привязалась к тебе, — взгляд нимфы тотчас устремился на Грацию. — Оцелота не побоялась притащить тебя сюда, чтобы спасти остатки твоей жизни. Она нарушила мой…

— Да-да. Помню! — с холодком отозвался я, грубо перебивая нимфу и поддаваясь влиянию проклятого наследия из-за слов собеседницы. — Она нарушила твой запрет, чтобы спасти мою грёбаную тщедушную душонку! Не знаю, кто ты, но я искренне благодарен тебе и Грации. Благодарен от всего сердца. Но будь добра, избавь меня от…

Вот только следующие слова женщины заставили выпасть в глубочайший осадок.

— Благодарен от всего сердца, которого у тебя нет⁈ — колко отметила нимфа, глядя точно мне в глаза. — Я живу на этом свете очень долго, но ничего подобного еще не встречала. Кто ты таков на самом деле… Ранкар Хаззак?

Взгляд со скоростью света опустился в район груди, а сквозь лохмотья одежды начало проглядываться Сердце Опустошителя в виде серо-багровой воронки.

Что ж, она не только знает о Сердце, но еще и знает моё имя. А если видела она, то видел и Илай с Августом. Скверно!

— Ты знаешь, как зовут меня, но я не знаю, как зовут тебя, — попытался я увильнуть от её вопроса.

— Моё имя тебе ничего не даст, воспитанник Изувера, — ядовито заметила та. — Оно может принести тебе много проблем.

Похоже, Фронтир не так уж сильно отколот от Альбарры, раз она знает и такое. Или же это…

— Грация поведала обо мне?

— В какой-то мере это можно назвать правдой, — качнула та утвердительно головой, а я тяжело вздохнул и с толикой укора взглянул на удрученную питомицу.

Та всем своим видом выражала раскаяние и тревогу.

— Не стоит винить её, — пригрозила мне нимфа. — Неужели ты считаешь, что Внешние земли не следят за тем, что происходит на Вечном Ристалище? Я наслышана о тебе, Ранкар Хаззак.

Вот же холера! Сейчас обделаюсь от привалившего счастья.

— Вижу, ты не слишком сговорчив.

— Неважно, кто я такой, — поморщился раздраженно я. — Ты не хочешь называть своё имя, а я не стану рассказывать о том, что со мной случилось в прошлом. Мы квиты!

— Неблагодарный хам и редкостный наглец, — фыркнула с холодком женщина.

— Я благодарен за помощь! — спокойно отозвался я, собрав воедино всю свою мягкость. — Но тебе не кажется, что ты хочешь знать слишком много?

— От тебя веет смертью, — повторила невозмутимо та. — Ты отмечен ею вдоль и поперек. Ты должен был умереть давным-давно, но по-прежнему живешь и дышишь. Я лишь хочу понять, как такое возможно? Лишь поэтому я соизволила помочь тебе!

— Живу и дышу, — иронично заметил я, присаживаясь на берег ручья и с теплотой поглаживая Грацию по голове. — Такие слова непозволительная роскошь для такого как я. Хочешь узнать чуть больше о смерти, то обращайся к Танатосу. Поговаривают он спец в этом деле!

— Не произноси при мне имена оберегов! — рассерженно прошипела нимфа, чем несказанно меня удивила, а её аура в прямом смысле стала удушающей. — В моих глазах они не заслуживают тех почестей, которые им оказывают разумные.

Вот так номер. Я уж было подумал, что только горгоны презирают божеств, но на самом деле нет. Подобных хватает.

— Раз ты не хочешь говорит о том, кто такой на самом деле, то расскажи зачем прибыл во Внешние земли? Неужели взял пример со знати и открыл охоту на существ Фронтира? — едко осведомилась женщина. — Посоревноваться захотелось? Тебе мало той крови, что ты пролил?

Проклятье! Какая же она раздражающая!

— Мне нет до дела знати и нет дела до сезона охоты, — сухо отозвался я, невольно поморщившись, но продолжил ласкать Грацию за ухом.

— Тогда для чего ты тут?

— Я здесь, чтобы разобраться с Лияртом Августом. Задолжал он мне кое-чего. Минимум конечность, а максимум жизнь.

Я не смотрел на нимфу, но нутром ощутил, что та удивлена, потому как возникла гнетущая пауза, а затем раздался её заметно смягчившийся голос.

— Что ж, это объясняет почему дом Август собрал такое воинства у входа в запретные земли. Боюсь, ты не сможешь его победить с нынешними силами. Просто погибнешь зря. Оставь это дело для более… способных. Хотя сомневаюсь, что и способные сумеют с ним сладить. Возвращайся обратно на Альбарру, Ранкар Хаззак, и выбрось эти глупости из головы.

Слова собеседницы неприятно огорошили и пошатнули уверенность во всей авантюре, но сдаваться я не намерен. Попросту нет возможности.

— Увы. Но выбора у меня особого нет, — честно признался я, глядя то на питомицу, то на изумрудную воду под ногами. — Либо он сдохнет окончательно, либо мне крышка.

— Что ж, в таком случае это наша последняя встреча, Ранкар Хаззак, — колко заметила нимфа, медленно удаляясь прочь. — Грация зря спасла твою жизнь. Зря притащила тебя к роднику Жизни. Однако, если тебе не дорога собственная жизнь, то не смей тянуть на гибель её.

— Я и не собирался брать Грацию с собой, — с мягкой улыбкой отозвался я, глядя на мурчащую кошку. — Она останется в безопасном месте.

На миг мне показалось, что наша беседа закончилась. По большому счету нам более не о чем было говорить с нимфой. Мало того, что она показалась мне редкой занозой в заднице, так еще и жутко эксцентричной.

Зуб даю, что ей не одна сотня лет.

Вот только прежде, чем покинуть полог тишины, слух уловил последние слова женщины.

— Лиярт Август мерзкая чумная опухоль не только на теле Альбарры, но и на теле Фронтира. Ему нет места среди живых. Не после того, что он сотворил. Если тебе улыбнется удача и ты каким-то чудом уцелеешь в битве, то будем считать, что мы в расчете. Скажу больше… если сумеешь довести своё безумство до конца, то уже я буду тебе благодарна, а на пока у вас есть час, чтобы покинуть мою долину.

Что за эксцентричная тётка?

— Так как твоё имя? — чуть повысил я голос.

На миг воцарилась тишина, но прежде, чем растворится среди листвы и кустарника, до ушей донеслось всего три слова.

— Незнакомка. Просто Незнакомка.

Что ж, как скажешь… Незнакомка.

Несколько минут я так и сидел на берегу Родника Жизни, общаясь на эмоционально уровне с Грацией, а также вглядываясь в изумрудную гладь воды. Но стоило пологу тишины исчезнуть, как знакомая ладонь оперлась на моё плечо и взбалмошный владелец ладони присел слева от меня, а аура Эйсона я ощутил прямо за своей спиной.

С пяток мгновений я еще наслаждался пением птиц, урчанием оцелоты и журчанием ручья, но вопрос Илая вывел меня из хрупкого равновесия.

— Слушай, Ранкар, а ты вообще кто на самом деле такой?

— О чем ты, Баламут? — нехотя осведомился я, прекрасно понимая, что один, что другой всё увидели ранее.

Однако Аванон удивил. Удивил не только вопросом, но и жутким пониманием.

— Тебе вообще, как живется с той штукой в груди? — чуть тише спросил он. — Не мешает? Не чешется? Не болит?

— Да вроде бы нет, — со слабой улыбкой отозвался я. — Еще бы вопросами такими не доставали и всё было бы вообще идеально.

— Много, кто знает о твоем… феномене? — едва слышно полюбопытствовал Август.

— Включая вас, то пять-шесть человек.

— А от кого ты нас спас? — вновь поинтересовался Илая.

— Неважно, — отмахнулся я, поднимаясь на ноги и медленно удаляясь прочь. — Это из-за моих проблем и моих врагов вы попали в такую передрягу, так что они не стоят вашего внимания.

— Ты не только угрюмый, но и до излишнего скрытный. Ладно, — с весельем в голосе закряхтел Аванон, быстро вскакивая на ноги и нагоняя меня. — Я если что ничего не видел.

— Мы чудом уцелели благодаря тебе, Сумрак, — со слабой улыбкой отозвался Эйсон, следуя за нами по пятам. — Так что я тоже могила.

— Ну раз ты, Баламут, ничего не видел, — выдохнул с усмешкой я. — А ты, Дубль, могила, то пора нам валить. Нимфа Жизни дала нам час, чтобы убраться отсюда.

— В лагерь к отцу? — с надеждой вопросил Август, глядя то на меня, то на довольного Аванона.

— Да, — согласно кивнул я. — Отправляемся в лагерь к твоему отцу…

Аххеский пантеон.

Мергара. Твердыня доминирующего дома Хаззак.

Дворец правления.

Рабочие апартаменты главы дома.

Сутки назад…

Дэймон не хотел признавать, но он был рад тому, что случилось за время его комы. Он не ожидал, что его старший сын Занст сумеет отстаивать дела дома на столь высоком уровне в такой рьяной и подавляющей манере. Само собой, за время его отсутствия многое делалось с посыла Имании, но такое поведения старшего отпрыска порадовало, а вот Аирд напротив, разочаровал. С каждым днем и часом он всё дальше отдалялся от семьи и дома. Всё глубже отдавался разврату, ветрености и похоти. Всё больше пытался связать себя с личностями, что желали разрушить дом Хаззак. Да, Дэймон прекрасно знал, чем занимается его второй сын. Знал и следил, чтобы тот не делал еще больше глупостей, но Аирд не хотел меняться, а его мать Камилла и вторая леди дома Хаззак лишь потакала капризам сына. Изувер мог прекратить все это разом и в одночасье, но отцовская любовь заставляли его выжидать. Выжидать и надеяться.

Как личный секретарь Маннисса всегда была рядом, а как родная дочь она всегда находилась еще ближе. Именно её успехи порадовали Дэймона больше остальных. Девушка прогрессировала со страшной скоростью. Она не только успешно пробудила Эссенцию, но и во многом стала напоминать собственную тётку. Нисса стала такой же несгибаемой и упорной, как Имания.

Как не крути, но после появления воспитанника — Занст и Маннисса начали показывать себя с наилучшей стороны. Дэймон был более чем уверен в том, что подобное заслуга Ранкара. Однако, чем дольше он думал о воспитаннике, тем более гадко становилось у него на душе. Любой нормальный наставник отдаст всего себя, чтобы обучить ученика всему, что он умел и знал. Да только Дэймон толком не успел обучить Ранкара. Мальчик учился и прогрессировал сам. Без какого-либо вмешательства. Из-за прихотей Кайсы и навалившихся дел он носился по всему Вечному Ристалищу, как заведённый. Он не только оказал услугу дому, но и поднял главу дома на ноги. Как бы грубо подобное не звучало, но теперь сам легендарный Изувер не был достоин тренировать такого ученика. Именно так звучали самые сокровенные мысли Хаззака.

Достижения, а также аномальный и взрывной рост силы не только радовал, но и пугал Изувера. Его пугало то, что может случится дальше. Имя его воспитанника всё чаще стало всплывать в самых наивысших кругах. В кругах среди отмеченных. Честно признаться, он давно не участвовал в заседаниях служителей. Очень давно. Многие понимали, к чему это вскоре приведет. Как бы не старались Хаззаки скрыть потерю сил лорда, но правда рано или поздно вырвется наружу. Точнее она уже вырвалась. Поползли слухи. А если поползли слухи, то у Дэймона осталось очень мало времени. Арес не привечает слабых. Никогда не привечал. А значит, до церемонии остракизма осталось не так долго. Чем ближе подходил данный час, тем более ценным было время для Хаззака. Удивительно это или нет, но сейчас на внешней мировой арене их дом отстаивала Имания и его воспитанник.

Именно от сестры он узнал, что имя Ранкара всё чаше всплывало в кругах знати и отмеченных. Как не крути, но Вивиан Кальн и другие служители, что прибыли на спарринги, своими глазами видели достижение молодежи. Да, помимо Ранкара там звучало еще с десяток имен, но уже это твердило о том, что его успехи заметили, а после того, как Кайса и Сиана назвали его своим претендентом на Великой Сотне, многое усложнилось и в тоже время облегчилось.

— Отец, с вами всё в порядке? — вдруг раздался у самого уха взволнованный голос Манниссы, которая помогала главе дома разобраться со всей деловой волокитой. — В последнее время вы сами не свой.

От услышанного на лице у Хаззака образовалась слабая улыбка и тот протяжно выдохнул. Из-за своей слабости он теперь даже от собственных детей не способен утаить скрытые мысли.

— Не тревожься, Нисса, — успокоил мужчина дочь, улыбнувшись чуть шире. — Нет причин для волнения.

Впрочем, разговор отца и дочери прервался также быстро, как и начался, потому как в паре метров от слова внезапно соткался изящный коленопреклонённый женский силуэт.

— Мой лорд, для вас срочное донесение.

— Говори, — спокойно отозвался глава, вновь принимаясь за дела и в полглаза наблюдая за безопасницей.

— Несколько минут назад он наших шпионов из враждебных домов поступила информация, что глава дома Ост и глава дома Болсеамон покинули наш бренный мир.

Тихий шелест пишущего артефакта, которым Изувер выводил буквы на бумаге внезапно прекратился и тот резко поднял лицо на Алесу, а Маннисса в это самое время находилась в потрясении от услышанного.

— Банард и Азар мертвы? — хмуро вопросил мужчина, не веря в услышанное. — Как и когда?

— Доподлинно неизвестно как и когда, но поговаривают, что они несколько дней они отсутствовали в твердыне, из-за этого молва разошлась весьма быстро, — отозвалась тихо Оррул. — Подробностей не знаю, но информация более чем правдива. Прямо сейчас оба дома избирают следующего главу.

— Отец, что это может значит? — удивленно вопросила Нисса со скрытой радостью в глазах. — Это же хорошо? Или нет?

— Не знаю, дочь моя, — задумчиво пробасил Хаззак. — Однако подобное даёт пищу для размышлений. Если они отсутствовали в твердыне, то их прикончили где-то в ином месте. Потеря сразу двух глав может пагубно отобразиться на Ксанте, но лично нам такое на руку. Всё-таки лорды домов не растут не деревьях. К тому же столь могущественные. Сдаётся мне, что с их смертью не так чисто. Алеса, разузнай все подобности данного дела, — тотчас скомандовал глава. — И на всякий случай вместе с Гашэлаем проведи инвентаризацию наших сил.

— Как прикажите, мой господин, — уважительно изрекла безопасница. — Еще приказания будут?

— Как дела у Натана в столице и нет ли каких вестей от моего воспитанника?

При упоминании о Ранкаре лицо Манниссы выразило целую гамму эмоций, и та с надеждой воззрилась на Алесу.

— У Натана всё в порядке. Он исправно шлёт отчеты, а насчет вашего воспитанника, увы, нет никаких вестей, — покачала отрицательно Оррул, а затем та позволила себе слабую улыбку. — Но вы же знаете Ранкара. Наследит, обозлит знать, а затем поминаний как звали. Более взбалмошного юношу я не видывала. Вы сами в курсе, что вельможи и аристократы до сих пор судачат о том, что случилось в Ианмите. Он произвёл на многих неизгладимое впечатление.

— Тут ты права, — тихо рассмеялся Хаззак.

Вот только радостный смех Изувера резко оборвался, беседы в кабинете тотчас утихли, и вся троица с неким напряжением взглянула на мерцающий шестиугольный артефакт связи, что стоял на краю стола.

— Нисса, в сторону, — бросил дочери мужчина и взмахом ладони активировал артефакт связи, не забыв при этом уважительно поклонится вспыхнувшей перед глазами проекции. — Моё почтение, владыка.

— Здравствуй, Дэймон, — откликнулся с загадочной улыбкой Данакт. — Рад видеть тебя в добром здравии. Вижу, молва врёт на счет твоего состояния. Оно и к лучшем.

— Вы правы, владыка. Всего-навсего досужие сплетни и козни врагов, — моментально солгал Хаззак.

— Приятно подобное слышать, — добродушно отозвался Дракон Ксанта, а затем как бы невзначай отошел сделал шаг в сторону и тем самым продемонстрировал своего гостя в лице Несокрушимого Бастиона. — Тут ко мне прибыли с визитом и желают видеть тебя.

— Моё почтение, владыка Хаймон, — поприветствовал полубога

— Здравствуй, Дэймон, — с неким напряжением проговорил Аванон глядя точно в глаза Хаззака. — Мой друг, я сейчас нахожусь в Андаре. Ты не мог бы прибыть сюда в срочном порядке. У меня имеется разговор с глазу на глаз. Данакт решил пойти мне навстречу и для твоего перемещения откроют окно над небом твердыни Ксанта.

Сердце деспота внезапно пробило учащенный такт, ведь подобные «окна» делают лишь в крайних случаях.

— Могу ли я поинтересоваться о чем пойдет речь, владыка Хаймон?

— Не о чем, а о ком, — после затянувшейся паузы, угрюмо пробасил полубог, а в его глазах вспыхнули искры гнева и волнения. — Речь пойдет о моём непутёвом сыне и твоём воспитаннике. Нашлись мне тоже тут, охотнички сраные!

— Отбываю в Андар, владыка, — кивнул утвердительно Дэймон, но в глубине душе у мужчины внезапно что-то ухнуло. — Отбываю немедленно.

Связь мгновенно оборвалась и с хмурым видом Хаззак вначале посмотрел на взволнованную дочь, а после на безопасницу, которая развела руки в стороны.

— Говорила же вам, мой лорд. Ранкар производит на всех неизгладимое впечатление. Скорее всего, вновь ввязался в какую-нибудь авантюру…

Фронтир. Внешние земли.

На подступах к запретным территориям дома Август.

Вблизи опорного лагеря.

Сутки спустя…

— СТОЯТЬ!!! — вдруг раздался над протоптанным трактом яростный рык. — ДАЛЕЕ ПРОХОД ЗАПРЩЕН! ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ОБРАТНО, ОХОТНИКИ!

— Мы не охотники, а просто путники, — спокойно отозвался я, глядя на крону дерева, из которой и доносился рёв служивого, а также между делом сбрасывая с голову капюшон плаща. — Путники, которые прибыли сюда по дозволению владыки великого дома Ксант. Моё имя…

Вот только представления были излишними, потому друг за другом прямо на пути материализовалось более десятка воителей в черно-бирюзовых доспехах, а такие цвета твердят о дома Август. Но не это удивило. Удивило малость то, что те преклонили своё правое колено перед Дублем.

— Приветствуем, юного лорда.

Ну вот. Так и думал, что Эйсон пригодится…

Доброй ночи, уважаемые читатели.

Представляю вашему вниманию ту самую Незнакомку.

Ну а это крошка Грация…