Эпизод 2. Антиканон

Глава 13. Ученик Сидиуса

— Ну что ж, — задумчиво произнес адмирал.

Время лаконичных формулировок отступило. Цандерс говорил так, словно он находился в капитанской каюте на «Виктории», а не на расстоянии в десятки тысяч километров.

— Считайте, что звание капитана первого ранга у вас в кармане.

— Благодарю, сэр.

— Безусловно, формальности займут некоторое время.

— Не сомневаюсь, сэр, — Скайуокер позволил себе тонкую улыбку. — Разрешите вопрос.

— Разрешаю.

— Что будет с моим рапортом о представлении…

— … ничего не будет, — оборвал его адмирал. — Вы не поленились писать характеристики на тридцать шесть человек. Замечательно. Но я буду сильно удивлен, если комиссия Совета Безопасности найдет время рассмотреть все эти ходатайства.

— Я все же прошу вас дать ход этому рапорту.

— Разве я сказал, что не дам ему ход? Я просто не советую вам надеяться на то, что ваш экипаж обласкают на Корусканте и поспешат торжественно поднести тридцать шесть наград. Да, и ваша попытка выгородить Берильона совершенно бесполезна.

— Сэр, победа была бы невозможна…

— Уверены?

— Так точно, сэр.

— Может быть. Только теперь это трудно доказать. Из вашего собственного рапорта следует, что тактику смертников вы наблюдали еще вместе с Ламмом. То же самое в рапортах написали еще два командира дредноутов.

— Сэр, комэски Шликсен и Раффлер подтверждают мои слова.

— Да, я знаю, — адмирал помедлил. — Я знаю. Но пока с этим придется подождать. А для вас у меня есть и другие новости. Во-первых, в течение суток вам следует принять на борт шаттл службы безопасности. С находящимися на борту майором Оллредом и двумя его подчиненными.

— За Рутьесом?

— За Рутьесом. И остальными арестованными. Вы же не думали, что на этом ваши приключения с саботажем закончатся?

— Вас понял, сэр.

— Вряд ли у них есть какие-нибудь конкретные претензии.

— Зато у меня есть, — заметил Скайуокер. — Прошу прощения, сэр. Они не давали нам никаких указаний. Только предупредили о возможности саботажа. Больше ничего. Даже после Кьета они не захотели с нами разговаривать. В том, что мы сами обнаружили диверсию и арестовали преступников, нет никакой заслуги СБ.

— Никто не спорит, что СБ оскандалилось. Поймите только одно: СБ — это не та контора, которая очень любит признавать свои промахи. И вот еще что: я пытался убедить этого Оллреда посетить штаб флота. И поговорить со мной. Но ему, ситх его побери, приспичило сразу лететь к вам.

— Сэр, вы знаете майора Оллреда лично?

— Увы, нет. Думаю, будет разумно, если вы должным образом подготовите к этому визиту экипаж. Чтобы в показаниях не было серьезных разночтений.

… Вот как, уже и показания.

… И это говорит Цандерс. Который не имеет понятия ни о том, что я делал на Нар-Шаддаа, ни о том, что потом там вытворял Фетт.

… Из офицеров в курсе только Карпино. Подробностей он не знает. Остальные просто «обнаружили саботаж». Да. Случайно. И отсек мы тоже не прослушивали. Просто старший специалист отсека Вишерат заступил на вахту в пять часов тридцать минут по стандартному галактическому времени, а в пять часов тридцать четыре минуты по стандартному галактическому времени обнаружил саботаж. Повезло. Так бывает. Или не бывает?

— В показаниях свидетелей?

— Да.

— Рыцарь-джедай в качестве свидетеля подойдет?

— Вы уверены, что джедай будет на вашей стороне?

Скайуокер помедлил.

… Если я его об этом попрошу.

— Уверен, сэр.

— Если это так, тогда можно не беспокоиться.

— Сэр, слово рыцаря для СБ значит так много?

— А для вас это новость, Скайуокер? Вы только сейчас узнали, что СБ фактически подконтрольна Ордену?

— Никак нет, сэр.

— Ну и отлично. Да, и второе. Я не представляю, сколько времени Оллред пробудет у вас на борту. Наверняка, он захочет провести допросы.

… Допросы!

… На моем корабле какой-то гребаный безопасник будет проводить допросы!

… И сверять показания — мои и моей команды — с показаниями саботажников!

— Допросы арестованных?

— Разумеется. Далее. Сразу после того, как вы примете шаттл СБ, вам следует взять курс на систему Трииб. Встать на орбиту Трииб-4 и ждать дальнейших указаний.

— Разрешите вопрос, сэр?

— Скайуокер, я знаю, что вы хотите спросить. То, что по расчетам ваших навигаторов, парочка сбежавших истребителей могла выскочить именно у Трииб, еще ничего не доказывает. Эта система — ближайшая обитаемая к Эхиа. Пилоты могли скрыться в космопорте, сесть на любой пассажирский транспорт и исчезнуть. Попросить политического убежища. Что угодно. Наше командование эта планета интересует по другой причине. Трииб всегда поддерживала Республику, а в последнее время все вдруг стало с ног на голову. Не исключено, что она скоро выйдет из состава Республики. Ваш рыцарь-джедай должен все выяснить на месте. Разумеется, он получит отдельные инструкции.

— Сэр, я правильно понимаю приказ командования: доставить джедая на Трииб-4?

— Именно так.

— Сэр, вы не находите, что «Виктория» — это… довольно роскошное такси для рыцаря?

— Дело не в рыцаре, Скайуокер. Ваш дредноут вместе с соединением кораблей вполне может покрутиться на орбите. Кое-кому напомнить о том, что система пока еще входит в состав Республики. И что у этой системы есть по отношению к Республике определенные обязательства.

— Вас понял, сэр.

— Да, и когда будете разговаривать с майором Оллредом, постарайтесь обойтись без своих милых иронических замечаний. Вроде «такси для рыцаря». В таком тоне вы можете говорить со своими десантниками. Когда новое звание будете отмечать. Это приказ, Скайуокер.

— Так точно, сэр, — Анакин приложил все усилия к тому, чтобы лицо его казалось каменным. — Есть обойтись без милых иронических замечаний.

— Тогда успехов.

… Если я его об этом попрошу.

… Если именно я его об этом попрошу.

— Рыцарь, — Скайуокер задержался около столика, где сидел джедай. — Будьте любезны после завтрака зайти ко мне.

— Как пожелаете, капитан, — ответил Кеноби.

Легкий вежливый наклон головы и монотонное помешивание ложечкой кофе.

Никакой эмоциональной реакции. Словно рыцарь ожидал чего-то подобного. Может, и ожидал. Не зря же таскался вместе со мной на Нар-Шаддаа и Татуин.

… Так и подумаешь, что разговаривать с хаттами и прочими… тварями — проще.

… Они предсказуемы.

Скайуокер вернулся в каюту. Подошел к стеллажу, снял с полки модель «Виктории». Заметил на ее блестящем боку отпечаток пальца — на тебе, умудрился заляпать — и потянулся за салфеткой.

В приметы он не верил. Или почти не верил. Потому что сейчас ему захотелось самому выдумать примету, причем очень хорошую. И поверить в нее.

Разве не хороший знак: самому конструктору корабля не удалось его уничтожить? И имя не зря такое дали — даже Кеноби как-то про это вспомнил. Интересно, кто решил назвать его «Викторией»? Кто-то из сепаратистов. Или даже Рутьес?

Скайуокер поставил модель обратно на полку и сел за стол.

Захотелось открыть ящик и вытащить коробку с холограммами.

Не время.

… Кеноби позвонит в дверь, и мне придется быстро складывать холограммы на место, закрывать и прятать коробку. Не хочу, чтобы он это видел. Вообще кто-то.

Он тогда зарекся возвращаться к ее смерти.

И все как будто получилось. Он перестал об этом думать. Или ему казалось, что перестал. На самом деле смерть все эти дни напоминала о себе, шла за ним тенью. Он просто упорно не замечал ее. Он смотрел на Карпино, Рутьеса, Джилларда, Баумгардена, Шликсена, Кеноби, на две с половиной тысячи человек в ангаре, и их лица заслоняли собою тень. В их взглядах тоже порой была горечь, чужая и недоступная ему, также как и им была неведома его скорбь, рикошетом отражающаяся от чужих непонимающих и таких далеких глаз и снова возвращающаяся к нему. Тогда он переставал заглядывать в чужие глаза и смотрел на холографические карты, мониторы, распечатки, а потом отводил взгляд в сторону…

… и снова видел кусочек тени.

Оставался один, без привычного груза дел, и обжигался о воспоминания.

Только тогда это были считанные минуты. Теперь таких минут стало больше. Как-то само собой получается — упереться локтями в стол, опустить голову на руки и сомкнуть веки.

… Почему раньше мне не хотелось так часто это вспоминать? А теперь…

А теперь скрипит под сапогами песок. Тату-2 медленно сползает под горизонт, и пустыня кажется красно-серой. Он бежит, он не может идти спокойно. Прошло пять с половиной лет, нет, даже больше, и только теперь он понимает, какой это долгий срок. Он боится, что его обманули, или обманули Киттстера, и никакой Панака на Татуин не приезжал, а если и приезжал, то это был не Панака, и уж конечно, никто не выкупал его мать из рабства, ну что за бессмыслица, так не бывает, да и никакой фермы, где она живет, нет. Все это — чьи-то выдумки. В самом деле, кто возьмет бывшую рабыню под свой кров? А еще страшнее думать, что маму действительно куда-то увезли, или случилось что-то совсем ужасное. Или Уотто соврал. Нет, он бы почувствовал ложь. Или Киттстер ошибся, и это совсем не та ферма. Он бежит, бежит все быстрее, а ноги вязнут в красно-сером песке. Он стучит в дверь, и сперва никто не открывает. Но вот дверь отворяется, и нет больше пустыни, вся пустыня растворилась в вечернем небе, есть только звезды, и каждая из них приветливо улыбается, потому что в Галактике есть человек, которому ты нужен просто потому что ты есть. И человек этот… мама… мама совсем не изменилась за эти пять с половиной лет. Как и раньше, двумя темными солнцами сияют глаза, вот только больше стало морщинок-лучиков на обветренном лице.

Беспокоилась. Ждала. Терпела. Пять лет неизвестности. И еще пять лет.

Разбросанные по небу звезды смотрят на пустыню и шепотом рассказывают друг другу истории про жизни смешных маленьких существ внизу. Чужими голосами. Эхом бессвязных фраз — от одной звезды к другой. Год за годом. Они и сейчас все помнят, эти звезды на татуинском небе.

… Сводки сюда не доходят.

… Как же давно тебя не было.

… Война когда-нибудь закончится?

Ответить. Докричаться. До звезд. До Силы. До человека. До самого лучшего человека на свете.

Кто там говорил, что смерти нет?

Давно, в Храме. Кто это был? Йода? Да, наверное. Ему-то откуда это знать? Кто у него — умирал?

Значит, вранье.

Вранье, в которое намешали философии, не становится правдой.

… Мама.

… Этой победы — без тебя — не было бы.

… Только ты — во всей Галактике — говорила мне «ты можешь все».

… Слышишь?

… Я так хочу поверить в то, что смерти действительно нет.

Вместо ответа — какой-то противный писк. Это пищит мир, оставленный за плотно сомкнутыми веками.

Гаснут звезды на вечернем небе, а потом и саму вышину затягивает серой пустотой.

Опять. Настойчивее. Сигнал входной двери.

Реальность. А там — то, что было реальностью. И границей — всего-лишь сомкнутые веки.

Анакин открыл глаза. Дотянулся до консоли на столе. В каюту вошел рыцарь.

— Вы желали меня видеть, капитан?

— Да. Я бы хотел кое-что обсудить.

— Внимательно тебя слушаю.

Скайуокер решил пропустить мимо ушей переход с подчеркнутого «вы» на «ты». «Ты» у рыцаря прозвучало еще более любезно.

— Через двадцать часов здесь будет человек из службы безопасности. Майор Оллред. Ты что-нибудь о нем слышал?

— Видел пару раз. Несколько лет назад. Я не так часто пересекаюсь с СБ. Насколько мне известно, он начальник одного из департаментов контрразведки.

— Что за человек?

— На первый, второй и последний взгляд — карьерист.

— Карьерист…

— Оллред заберет инженеров?

— Да. Суть в том, что наши показания не должны расходиться.

— Наши?

— Именно так.

Кеноби некоторое время молчал. Смотрел куда-то в сторону стеллажа. Потом вновь встретился взглядом с Анакином.

— Что я должен ему сказать?

— То, что в начале ходовых испытаний я предупредил командный состав дредноута о возможности саботажа. Сведения я получил от адмирала, а он в свою очередь — от СБ. Во время испытаний ты присутствовал на всех совещаниях. Потом мы получили приказ идти на Кьет. Рейд был сорван, и командный состав допустил возможность пребывания информатора на борту. Никаких подозрений относительно Рутьеса у нас не было. После учений на Татуине мы решили включить прослушивание некоторых отсеков. В качестве профилактики. Благодаря этому мы обнаружили, что Рутьес поменял два блока. Вишерат проверил блоки и нашел неисправности.

— Хорошо. Профилактическое прослушивание — это обычное дело на флоте?

— Не совсем.

— Тогда я сомневаюсь, что майор Оллред в это поверит.

— Если ты скажешь Оллреду, что это была твоя идея, я думаю, он поверит.

— И с чего у меня появилась такая идея?

— Ну, допустим, — Скайуокер скривил губы, — ты прислушался к течению Великой Силы…

Кеноби не ответил.

Анакин подумал, что не надо ему было цеплять Силу. Или надо было иначе сформулировать. На подобную иронию рыцарь и раньше реагировал плохо. Не понимал он никогда, как можно над этим шутить.

— Я прошу слишком многого?

— Ты не просишь, Анакин. Ты требуешь.

… С хаттами говорить действительно проще.

… С любой тварью из кореллианского притона тоже.

… Конечно, я требую. А ты думал, ты прилетел сюда просто на дредноуте покататься?

Рыцарь вздохнул.

— Хорошо. Допустим, я действительно прислушался к Силе.

— Далее. Ты сопровождал меня на Нар-Шаддаа и Татуин. Естественно, мы провели это время с пользой: обсуждали будущие перспективы сотрудничества флота и Ордена.

— Ты хочешь, чтобы это сотрудничество продолжалось?

«Очень», хотелось сказать Скайуокеру. Неприкрытая ирония была бы самым честным ответом. Вот только честность в данном вопросе не сочеталась с тем, что он только что попросил сделать. Или потребовал — зависит от интерпретации.

Кеноби улыбнулся. Видимо, собственная интерпретация у него уже сложилась.

Скайуокеру эта улыбка не понравилась, и он самым отстраненным тоном заметил:

— Зависит от того, как Совет Безопасности расценит результаты нашей совместной работы.

— Понятно, — рыцарь, словно назло, продолжал улыбаться. — Насколько я понял из речи Фетта, тебя засекли на какой-то холовышке.

— Это не имеет значения.

— Рад, если это так. Я еще чем-то могу помочь?

— Вряд ли, — Скайуокер пожал плечами. — Конечно, если тебе не трудно, ты мог бы встретить этого Оллреда вместе с моим адъютантом.

— И поговорить с ним?

— Да.

— Мне не трудно.

Рыцарь встал. Дверная панель разошлась.

— Спасибо, — сказал Скайуокер, глядя в затылок джедая. — Я многим тебе обязан.

Кеноби обернулся.

— Не за что. И, понимаешь, я совершенно не хочу, чтобы ты был мне обязан.

— Сэр, — обратился адъютант, — шаттл «Омега» просит разрешения на посадку.

— Дайте разрешение на посадку в ангар номер один. Рыцарь-джедай Кеноби уже ждет вас там. Вам следует встретить майора Оллреда и его людей, а затем проводить их в предназначенные им каюты. Передайте майору Оллреду, что он при необходимости сможет найти меня здесь. Или в моей каюте после семи часов по стандартному галактическому времени.

— Так точно, сэр.

Может, это ошибка.

Может, надо было бы самому пойти в ангар. Или отправить старшего помощника. Знаем, слышали: офицеры СБ тоже не последние люди в Республике. Не помешает продемонстрировать уважение и готовность к сотрудничеству.

… Ну да, это и называется: выслуживаться.

Хватит с них и одного рыцаря, решил Скайуокер.

«Виктория» ушла в гиперпрыжок, а через час в рубке появились те, кого Анакин с первого взгляда определил как «совершенно посторонние люди».

А со второго…

— Капитан Скайуокер, рад вас видеть. Крес Оллред, майор республиканской службы безопасности.

Майор пожал руку Скайуокеру, а потом кивнул на двух офицеров в форме СБ.

— Старший лейтенант Ливу Питчер и капитан-лейтенант Юки Нан, — офицеры отдали честь и щелкнули каблуками, безошибочно попадая в унисон. Оллред добавил. — Поздравляю с победой у Эхиа, капитан. Скоро весь Корускант только и будет говорить, что о ваших успехах…

Оллред произнес еще пару красивых пафосных фраз о сражении. Анакин не расслышал. Он смотрел, отмечал, анализировал и пытался доказать самому себе, что ошибается.

Рост — чуть выше среднего. Прилизанные темные волосы с редкой проседью. На вид — лет пятьдесят, в хорошей форме. Ну да, оперативники, даже бывшие, не любят заплывать жиром.

… Я даже не знал, как его зовут. Крес Оллред. Теперь буду знать.

Странное ощущение — глядеть в глаза своему прошлому. Прошлому, которое знает о твоем настоящем едва ли не больше, чем знаешь ты сам.

— Спасибо, — ответил Скайуокер. — Полагаю, майор, вы хотите обсудить диверсию?

— Не смею отвлекать вас. Но ваш адъютант сообщил мне, что с семи часов вы будете…

— Буду ждать вас у себя.

… А Оллред все это время знал, кто я.

— Благодарю, капитан. Для меня честь — быть на борту этого корабля.

— Надеюсь, наше сотрудничество будет результативным.

— Нисколько в этом сомневаюсь.

Скользкий человек с прилизанными волосами вежливо наклонил голову и покинул рубку. Подчиненные Оллреда идеально воспроизвели этот кивок и вышли за старшим офицером. Только сейчас Анакин заметил, что они совсем непохожи друг на друга — один был смуглым, другой обладал желтоватым оттенком кожи.

Скайуокер посмотрел на хронометр.

Понял, что не успеет разгадать загадку: слишком мало фактов.

— Садитесь, — Анакин указал на кресло напротив, и Оллред немедленно воспользовался приглашением. — Желаете кофе?

— Не откажусь, если угостите.

Скайуокер вызвал дроида из столовой. Он уже чувствовал, что разговор будет долгим и сложным. Как и девять лет назад.

Тогда они тоже сидели друг напротив друга.

— Я вас слушаю.

— Если говорить о саботаже, капитан, то у меня будет всего несколько вопросов.

— Вы читали мой рапорт?

— Отправленный в штаб? Читал, — Оллред кивнул. Раскрыв папку, вытянул оттуда пару распечаток. — Вот он, ваш рапорт. «Обнаружили саботаж в отсеке реактора, выяснилось, что инженеры заменили исправные блоки на неисправные, отдал приказ арестовать»… Одним словом, негусто.

— Что поделать, у меня не было времени писать полноценную новеллу, — ответил Скайуокер и тут же понял, что не только поддался на примитивнейшую провокацию, но и с ходу нарушил приказ адмирала: не иронизировать.

— Знаю, капитан, — Оллред играл абсолютную серьезность, ничем не выдавая своего настроения. Словно у него и не было никогда настроения. — И все же, я ожидал, что ваш рапорт окажется более содержательным.

— То есть именно вы и вели дело?

— Какое дело, простите?

— Это вы предупреждали адмирала Цандерса о возможности диверсии?

— Нет, не я.

— Но вы занимались этим делом?

— Этим делом занималась служба безопасности Республики.

— Майор, вы уклоняетесь от ответа.

— А вы задаете вопросы, на которые я не имею права отвечать. Вместо того, чтобы ответить на пару моих вопросов. Это не займет много времени.

Скайуокер откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и сказал:

— О, я все также внимательно вас слушаю.

— Капитан, почему вы заподозрили Рутьеса?

— Я никого не подозревал.

— Значит, вы доверяли ему?

— Естественно. Ведь именно офицеры СБ подписали резолюцию о включении Рутьеса в комиссию инженеров, курирующих ходовые испытания. Как же я мог ему не доверять?

Разговор прервал звуковой сигнал от двери. Скайуокер впустил дроида и подождал, пока тот расставит на столе маленькие изящные чашечки. Подсластитель Оллред сразу отставил подальше, проворчав:

— Не люблю, когда сладко.

Дроид отвесил поклон. Скайуокера эти поклоны всегда забавляли, и он вспомнил давнишний разговор с Рутьесом. Он тогда сказал инженеру, что на военных кораблях обслуживающие дроиды должны уметь хотя бы отдавать честь, а не ломать комедию, как официант, который надеется получить на чай. Рутьес рассмеялся и сказал, что надо обязательно сообщить разработчикам — ведь встроить подобную программу должно быть несложно.

— Я бы очень хотел понять, капитан, каким образом вы вышли на диверсию.

— Вы в курсе того, что произошло на Кьете?

— Безусловно.

— По-моему, логично было бы заподозрить, что на борту есть информатор.

— И вы сразу подумали на инженеров?

— Увы, нет. Мы просто понимали, что диверсанты не могут не сделать еще одну попытку. И поэтому решили включить прослушивание жизненно-важных отсеков.

Оллред согласно кивнул. Допил кофе, отставил чашку в сторону и поднял глаза на Скайуокера.

— А прослушивание отсеков вы решили включить потому, что джедай Кеноби прислушался к Силе?

… Он не поверил.

… Хорошего же мнения СБ о рыцарях.

— Да.

— Вы доверяете предчувствиям джедая?

— Конечно. Как видите, это предчувствие оказалось правдой.

— Поразительно, — это слово Оллред произнес растянуто, почти по слогам, «по-ра-зи-тель-но», и покачал головой, играя удивление. — Тридцать лет работаю в службе безопасности. Фактически, подчиняемся Ордену. Выполняем задачи, которые они ставят. И хоть бы раз кто-то из рыцарей снабдил нас таким полезным предчувствием.

— Мне искренне жаль, если вам не повезло с рыцарями.

— Зато вам повезло.

— Еще как. Поскольку из СБ нам не сообщили ничего конкретного, а только передали более чем расплывчатое предупреждение о саботаже, пришлось самим искать диверсантов.

— С чем вы так блестяще справились. За два дня, насколько я понял из рассказа джедая Кеноби. А у нас на операцию ушло несколько месяцев.

— И вы докопались до подозреваемых?

— Да. Довольно быстро. Как только перепроверили данные Рутьеса.

— Почему же вы ничего не сообщили на «Викторию»?

— Я не могу вам этого рассказать. Скажем так, нам пришлось занять выжидательную позицию. Это показалось нам более правильным, чем рубить сплеча и сразу арестовывать возможных диверсантов. Я подчеркиваю — возможных.

— Иными словами, ваш невероятный провал едва не привел к уничтожению дредноута. Дредноута, который пока единственный в своем роде. Лучший корабль флота. С двумя с половиной тысячами человек на борту. Эффективность работы СБ поистине впечатляет.

— Что поделать, у нас в штате нет джедаев с такими способностями к предчувствиям.

— Причем тут опять джедай?

— Притом, что он подтверждает ваши показания.

— А он должен нести абсолютную чушь?

— Нет. Джедай даже был с вами на Нар-Шаддаа.

— Был. И что?

— С какой целью вы и рыцарь посещали эту планету?

Скайуокер улыбнулся. Насколько сумел — масляно и криво.

— Вам в подробностях?

— Извольте.

— Для начала мы думали снять парочку твилечек.

— Разве джедаям это разрешено?

— Джедаям запрещено иметь семью. Ну и что с того? Физиология у них такая же, как у нас с вами.

— Я постараюсь уточнить этот вопрос. Вот ведь что интересно: спустя несколько дней после вашего визита на Нар-Шаддаа на нашу тамошнюю штаб-квартиру было совершено нападение. Кроме денег и прочей ерунды, были похищены документы. В том числе один кристалл. На кристалле был отчет нашего сотрудника о подозреваемых. Сначала предполагалось, что нападение совершили по заказу сепаратистов. Однако мы очень быстро нашли нападавших. Местная шпана — пацаны по шестнадцать лет. Их было очень легко сломать, если вам это что-то говорит, — Оллред сделал акцент на слове «вам» и уперся взглядом в Скайуокера. Выдержал паузу и продолжил. — Мы вышли на того человека, который это организовал. Как оказалось, с сепаратистами он не связан. Это наемник. Боба Фетт.

Анакин напрягся.

… Докопались.

… И Фетт тоже говорил, что они у него на хвосте.

… С другой стороны, причем здесь я? Наемник работает на любого, кто ему платит.

— Ну, и кто же его нанял, — Скайуокер прикрыл рот ладонью, сделав вид, что из вежливости проглотил зевок, а всю ситуацию воспринимает не иначе, как приевшийся анекдот, — если не сепаратисты?

— Похоже, что вы.

— Я?

— Именно вы, капитан.

— Майор, у вас голова не кружится? Клаустрофобией не страдаете?

— Мне часто приходится проводить допросы в маленьких камерах. Немногим меньше вашей каюты. Так что клаустрофобия — не по моей части.

— Я за вас рад.

— Вернемся к теме. Наемника Бобу Фетта вы, естественно, не знаете.

— Не имею чести.

— А не-наемника, стало быть, знаете?

— Человек с таким именем полтора года назад закончил то же училище, что и я.

— И он был вашим другом?

— У меня было много друзей.

— Как ни странно, преподаватели на Кариде запомнили именно Фетта. В качестве вашего приятеля.

— Не более чем их субъективное мнение.

— И вы понятия не имеете о том, что Фетт стал наемником?

— Первый раз слышу. Это правда?

Оллред пропустил вопрос мимо ушей.

— Как, не знаю, но вы были в курсе о том, что Фетт ушел из армии в наемники. На Нар-Шаддаа вы связались с ним и попросили заняться этим делом. Что самое удивительное, ваш джедай при этом служил вам прикрытием. Фетт организовал нападение на нашу штаб-квартиру и передал вам кристалл. Или его содержимое. Скорее всего, на Татуине. Где вы тоже были с джедаем. Вы знали, что подозреваемый — Рутьес, и вам нужны были факты. Вы их получили, устроив прослушку отсеков. А потом арестовали инженеров.

… А быстро они.

… Всего одно безумное предположение: командир дредноута связался с наемником. Не такое уж и безумное, если исходить из факта — да, факта! — что мы знакомы с Феттом.

Скайуокер скривил губы.

— Какая интересная детективная история.

— Увы, нет. А история эта особенно интересна тем, что вы угробили одного нашего агента на Нар-Шаддаа.

— А, так я еще какого-то агента угробил? Превосходно. Прошу вас, продолжайте. Желаете еще кофе?

— Благодарю, нет. Итак, вы обнаружили саботаж…

— … очевидно, я должен был позволить взорвать корабль? Чтобы не пострадало самолюбие СБ?

— Нет. Конечно, в наших интересах самым лучшим было бы отпустить инженеров и возобновить слежку, выйдя таким образом на их контакты.

— Я не получал от вас таких указаний.

— Не спорю. Ваши действия не вызывают у вас сомнений в их правомерности?

— В том, что я арестовал инженеров? Это, знаете ли, моя обязанность как командира.

— Я имею в виду организованное нападение на штаб-квартиру СБ.

— Не понимаю, о чем речь.

— Улики говорят против вас. Улики, капитан, — в тоне Оллреда послышались торжествующие нотки. — Как бы вы не отпирались, военный трибунал разберется.

— Трибунал?

— Смягчающим обстоятельством станет то, что вы все-таки спасли корабль. И две с половиной тысячи человек. Но, вероятно, вы сами понимаете, что в лучшем случае вам светит штрафная рота. Обязательным условием при этом будет добровольное признание. А в худшем… подумайте сами.

— Вам непременно нужно посетить наш лазарет. Это недалеко. Или лучше вызвать санитаров прямо сюда?

— Капитан, вы не в том положении, чтобы говорить со мной в таком тоне. Прошло то время, когда ваш сарказм был к месту. Единственное, что сейчас может спасти вас от трибунала — поставить подпись, — Оллред протянул Анакину распечатку. — Вот здесь. Это все, что от вас требуется. Все!

— Я должен это подписать?

— Да. Это ваш рапорт Совету Безопасности.

Скайуокер скользнул взглядом по бумаге с двумя холографическими печатями.

— Это бред, а не рапорт.

— Нет. Это просто маленькая необходимая ложь. О том, что саботаж вам удалось обнаружить только благодаря сотрудничеству с СБ. Вы подпишете это — и я забуду обо всех ваших выходках на Нар-Шаддаа. Слово офицера.

Взгляд Анакина снова остановился на документе.

… Это что, игра? Проверка? Или он всерьез?

… Оллред прекрасно помнит меня и точно все рассчитал. Прилетел специально для того, чтобы СБ смогла взять реванш за мой счет.

… Ясно одно: если я дам слабину и подпишу — я никогда не прощу это себе. А если нет?

— Вы можете подумать, капитан. Время еще терпит.

Скайуокер отвлекся от документа. Усмехнулся. Ответил. Затем очень вежливо спросил:

— Перевести на общегал?

— Ну что вы, — сказал Оллред. — Я неплохо понимаю хаттез. Пару лет занимался регионом Нал-Хутта, а там этот язык знать полезно. При том, обсценная лексика всегда однообразна: кто, куда, кому, чем и сколько раз. Разумеется, я ничуть не отрицаю красочности хаттеза — на общегале тоже самое звучит намного беднее.

— Ваши лингвистические познания впечатляют.

— Вы подпишете рапорт?

— Нет.

— Тогда вы пойдете под трибунал.

— На каком основании? У вас есть хотя бы одно, пусть даже косвенное доказательство вашей теории?

— Показания Фетта. Мы его взяли. На Татуине.

Прошлое вернулось…

Картинкой. Ощущениями. Словами. Стуком крови в висках. Иронией. Отчаянием.

… и заменило собой настоящее.

Ему снова было тринадцать лет, на него надвигались стены небольшой камеры, наручники впивались в запястья, болело и ныло обожженное лазером плечо, он пытался огрызаться и дерзить, пытался не выдать отчаяния, а допрашивающий его скользкий человек с интересом экспериментатора наблюдал, как растворяется в усталости сознание и воля мальчишки, у которого за спиной были тринадцать лет выживания и при этом ровным счетом никакой надежды на будущее.

… Мне не тринадцать лет.

— Я хочу видеть протокол допроса Фетта.

— Вы хотите довести дело до очной ставки?

— Дождаться не могу.

— В таком случае, мне придется вас арестовать.

— Это даже не смешно. Оллред, вы находитесь на корабле под моим командованием.

— Ваш корабль попадает под юрисдикцию Республики. Вы рискнете устранить трех офицеров службы безопасности?

— Рискну.

— А свидетели?

— А свидетели скажут, что никакой шаттл СБ в ангар не садился. Астероидный пояс недалеко. Сильные гравитационные помехи. Мизерная ошибка в расчете точки выхода — и все.

— Две с половиной тысячи человек подтвердят эту ложь?

— Подтвердят. Хотя можно сделать проще.

— Проще?

— Сердечная недостаточность. Никаких следов насилия. Более того, это как раз можно устроить при свидетелях. Никто не удивится: вам около пятидесяти лет, у вас напряженная и нервная работа — значит, вы в группе риска по сердечным заболеваниям.

— А вы не задумывались, что мои сотрудники на Корусканте посвящены во все детали этой операции? И что они доведут дело до конца?

— Боюсь, что наблюдать торжество справедливости в могиле вам будет довольно скучно, — Скайуокер выдержал паузу, потом добавил. — Оллред, я не знаю, в какую игру здесь играете вы. Но я не верю, что вы поделились своими подозрениями с кем-то на Корусканте. Потому что вы прекрасно понимаете, что попытка привести в жизнь высказанные вами угрозы выгодна кому угодно, но только не Республике во время войны.

Офицер помолчал минуту. Потом неожиданно, в первый раз за все свое пребывание в каюте, открыто улыбнулся.

— Тогда перейдем сразу к делу.

— А сейчас мы о чем говорили?

— Прошу прощения, капитан. Сейчас я рассказывал вам интересную детективную историю. Еще раз прошу прощения, если злоупотребил вашим временем.

— Забавно. Я только не понял смысла.

— Мне было интересно узнать, насколько вы изменились за девять лет, — ответил Оллред. И пока Анакин раздумывал, как отреагировать: достойно промолчать или же честно выразить свои чувства с помощью новой красочной тирады на хаттезе, офицер добавил. — Капитан, дело Рутьеса практически закрыто. Осталось только допросить инженеров, но вряд ли с ними будет также интересно беседовать, как сейчас с вами. Про то, что курсант Фетт был приятелем курсанта Скайуокера, мне рассказал мой личный знакомый с Кариды. Еще пару лет назад. Да-да, я там бывал и один раз ради любопытства поинтересовался, как идут дела у некоего Анакина Скайуокера. Естественно, это ни о чем не говорит, да и никаких улик у меня нет. Но хочу, чтобы вы поняли: если бы я что-то имел против вас, я бы поделился всеми своими догадками с Орденом. Рыцарям хватило бы любой зацепки.

— Как мило. Я должен вас за это поблагодарить? За то, что вы не написали донос?

— А вообще могли бы. Потому что джедаям вы угрожать придушением Силой не сможете. И представьте себе, вами там до сих пор интересуются.

— Я в курсе.

— И меня, признаться, крайне удивило, что рыцарь-джедай играет за вас.

— А чего вы ожидали?

— Критики ваших действий. Хотя бы по мелочам. Недовольства. Безразличия. Но уж никак не полного согласия. Скажу честно, этот факт только усилил все мои подозрения. Впрочем, важно другое.

— И что важно?

— Присутствие джедая на вашем корабле выглядит как провокация Ордена.

— Это неудачная провокация.

— Вы знали рыцаря Кеноби раньше?

— Конечно.

— Тогда я бы советовал вам быть очень осторожным.

— Спасибо. Я всегда осторожен.

Оллред нарочно скопировал кривую ухмылку Скайуокера.

— Да уж не сказал бы. Однако, к делу. Я прилетел сюда по большей части ради операции на Трииб-4.

— И вот еще одна любопытная деталь, — сказал Оллред. — Задолго до того как наш шаттл был принят на борт «Виктории», я связался со штаб-квартирой республиканской СБ на планете Трииб-4. И передал им полученную от вас информацию — о том, что на планету в скором времени приземлится истребитель «Ксенон». Сегодня, как только дредноут встал на орбиту Трииб-4, я снова связался с коллегами и получил ответ. «Ксенон» не садился ни в одном космопорту. Тем не менее, посадку похожего истребителя служба планетарной обороны засекла в частных владениях. Полагаю, такое имя как Михо Каару ничего не говорит присутствующим?

Офицеры — командование «Виктории» плюс два командира дредноутов соединения — переглянулись. Оллред продолжал.

— Михо Каару — один из самых богатых людей системы Трииб-4. «Ксенон» сел на территории отеля «Гвиневер», принадлежащего двоюродной племяннице Каару. В том же отеле находится и закрытый клуб «Вальцер».

Скайуокер, который уже был посвящен в детали операции, не мог отделаться от ощущения, что все это слишком напоминает ему события трехмесячной давности. Снова частные владения, снова один очень богатый человек, интересам которого стало тесно в Республике. С той лишь разницей, что теперь туда придется лезть одному джедаю, а Анакину доставалась спокойная роль наблюдателя. Ни о каких боевых действиях артиллерии, истребителей или десанта не могла идти речь — планета принадлежалатерритория Республики. Официальной легендой нахождения «Виктории» на орбите был небольшой ремонт — штаб пятого флота предусмотрительно направил в министерство обороны Трииб-4 соответствующее сообщение.

— Этот Михакару, разумеется, имеет политическое влияние? — спросил Карпино.

— Ми-хо Ка-а-ру, — по слогам произнес Оллред. — Напрямую он никак не связан с политикой. А не напрямую он финансирует одну из наиболее влиятельных партий. Которую сейчас представляет премьер-министр Гренемайер, а также сенатор от системы Трииб-4. На недавних выборах партия Гренемайера получила сорок процентов голосов, и вошла в состав правящей коалиции. За это время в политике наметились необычные тенденции. Похоже, что правящие круги системы в полном составе стали на сторону сепаратизма. Это более чем странно.

— Что ж тут странного? — спросил Баумгарден. — Политический курс изменился. Сейчас это модно.

— Например один факт: национальный флот Трииб-4, который ранее обеспечивал поддержку нашему флоту в данном регионе, внезапно получил приказ командующего — свернуть все операции. А последней операцией была поддержка республиканских сил на Угма-Ру, которую мы после этого и потеряли.

— Пахнет предательством.

— Все законно. К тому же, разговоры о независимости велись и раньше. У нас вызвало подозрение то, что сепаратистов начали поддерживать даже те члены правительства, которые до этого были сторонниками Республики.

— А парламент?

— Парламент безоговорочно на стороне Гренемайера и недавно проголосовал за референдум о нейтралитете. Референдум будет проведен через месяц. Единственное исключение — это министр внутренних дел. У него были какие-то разногласия с премьером. Месяц назад он пропал без вести. А прореспубликанская оппозиция никому не интересна. Ну и главное: разведке удалось установить, что системой интересуются крупные лидеры сепаратистов.

Оллред выдержал паузу, потом добавил:

— Орден джедаев взял решение проблемы на себя.

Кеноби поднялся.

— Благодарю, майор. СБ, как всегда, на высоте. Я рад, что у нас есть такие отличные помощники. Как уже сказал майор, я действительно получил задание из Совета Ордена расследовать это дело.

— Вы встретитесь с премьером Гренемайером?

Рыцарь улыбнулся.

— Возможно. Для начала я собираюсь нанести визит родственникам господина Михо Каару и разузнать, кто из его гостей летает на «Ксеноне». Информации пока мало, но о последствиях подчеркнутого интереса сепаратистов к системе можно догадываться. Наша общая задача — обеспечить поддержку демократических сил на Трииб-4.

Он обвел глазами присутствующих. Общее любопытство выразил Баумгарден:

— Рыцарь, как вы собираетесь добраться до планеты?

— Капитан Скайуокер обещал предоставить мне шаттл. К сожалению, мой истребитель остался на Корусканте, а появление нового «Ксенона» в том районе привлечет ко мне ненужное внимание.

— Значит, у вас будут два пилота. Которые умеют только управлять шаттлом.

— Полковник, я бы предпочел лететь один.

— Раз уж вы летите на корабле, в котором полно места, разумнее было бы этим воспользоваться.

— Непременно. Однако мы до сих пор не знаем, с чем нам придется столкнуться.

— Орден требует, чтобы вы проводили операцию в одиночку?

— Орден требует, чтобы эта операция была выполнена.

— А Совет Безопасности требует сотрудничества вооруженных сил и Ордена. Или ваше сотрудничество с нами ограничится участием в учениях? Это же несерьезно! К тому же, в приказе из штаба, который я только что получил, говорится о нашем содействии в наземной операции.

— Полковник, я благодарен флоту Республики за всю помощь — как в отслеживании «Ксенона», так и в присутствии «Виктории» на орбите во время столь важных событий…

— Причем тут вообще флот? — раздраженно спросил Баумгарден.

— …и я ценю то, что ваш десантный полк, размещенный на «Виктории», готов оказать поддержку.

— Рыцарь, я достаточно посвящен в детали этой операции. И не предлагаю высаживать там десант. Насколько я понял, ни национальная армия Трииб-4, ни СБ ничем не смогут вам там посодействовать. Я же предлагаю вам взять с собой взвод. Если все пойдет по вашему плану — они спокойно посидят в шаттле. Если же нет, они могут вам пригодиться. Установить связь. Провести операцию прикрытия. Что угодно.

— Взвод десантников?

— Штрафников. Включая тех самых, которыми вы командовали на учениях. Вы их знаете. У них будет командир из кадровых военных…

Кеноби запахнул плащ — ветер с моря вдруг пробрал до костей.

Рыцарь взял тайм-аут на четверть часа. Прогуляться по набережной, понаблюдать, как тонет в море закатное солнце. Еще раз все рассчитать, взвесить, сравнить с тем планом, который был составлен на «Виктории» — да полноте, какой там к ситху лысому план…

Все просто: по заданию Храма он взял операцию на себя.

Орден, в конце концов, и существует для решения таких задач, а типовыми случаями и рутиной пусть занимаются службы безопасности. Рыцари не взрывают стен — спокойно заходят в дом с парадного входа. Не ведут годовых наблюдений за чьей-то холоперепиской — зато могут сказать многое по тону интересующего их собеседника. Не проводят допросов с применением психотропных веществ — внимательно смотрят в глаза задержанному.

Импровизация? Для тех, кто не чувствует Силы — да, импровизация. Для рыцарей — отработанная эффективная методика. Ты слушаешь Силу и знаешь, что делать. Понимаешь, кто лжет. Предчувствуешь удар в спину.

Все удачные операции Ордена — это ряд подобных импровизаций.

Неудачные, впрочем, тоже…

Набережная изогнулась, уступая место небольшой роще. Деревья все были высокими, стройными — не одного кряжистого горбуна. Кеноби потрогал веточку с синими иглами. Мягкая, и иглы почти не колются. Словно с незнакомцем за руку поздоровался. Прошел вперед, слушая, как под ногами хрустят коричневые чешуйчатые плоды. Нагнулся, подобрал один такой плод. Твердый, не холодный, не теплый. Если крепко сжать в руке, чешуйки начинают сыпаться.

По песку добрел почти до самой границы моря. Показалось, что ветер усиливается.

В его сторону шли две девушки.

— Вы тоже из «Гвиневера»? — спросила одна.

— Да.

— Кажется, сегодня ночью будет штормить.

— Штормить?

— Смотрите, какие волны!

Всплеск — и лицо обожжено солеными брызгами. Рыцарь смахнул воду с волос и улыбнулся.

— У меня из номера отличный вид на море.

— У нас тоже!

Следующая волна едва не окатила его с ног до головы. Вовремя отпрыгнул. Девушки, рассмеявшись, бросились бегом к набережной.

Под задание — и погодка, подумал Кеноби. Вспомнил, что никогда прежде не видел настоящий шторм. Песчаную бурю наблюдать довелось два раза в жизни, сход лавины с гор тоже, и даже небольшое землетрясение он прекрасно помнил — а как не запомнить, когда под ногами дрожит земля. А вот шторм — никогда.

Оглянулся.

Отель «Гвиневер» пристально наблюдал за рыцарем. Сверлил рощу глазами — ослепительными вывесками и окнами.

Вот кто действительно все правильно рассчитал, так это сам Михо Каару. Отель и весь развлекательный комплекс находились на живописном морском берегу. Сзади — обширный парк, дальше лес и коттеджи тех, кому не досталось кусочка пляжа. А потом уж и небольшой городок с космопортом. Слева — тоже частные владения, вилла некоего популярного режиссера холофильмов, с его же фруктовой плантацией и павильоном для съемок. Справа — сначала пара роскошных курортных центров, а чуть подальше — госпиталь. Одно из зданий которого отведено, подумать только, республиканским военным. Это была, кстати, идея Оллреда: связаться с местным СБ и договориться о посадке шаттла на территории госпиталя. Просто потому, что там это никого не удивит. О том, что внутри шаттла находится отряд из восьми полностью экипированных бойцов, местным СБ решили не сообщать. Да и сам Кеноби был уверен, что их помощь ему не понадобится. Зато этот амбициозный раздражительный полковник с «Виктории» сможет написать в рапорте Совету Безопасности о том, как подчиненное ему подразделение помогало рыцарю. Что ж, у каждого свои слабости.

Ладно. Стоит шаттл у госпиталя и пусть себе стоит.

Вот, кстати, интересно, что будет с госпиталем после того, как система Трииб выйдет из состава Республики?

Хорошо говорить тем, кто на Корусканте: этого нельзя допустить. Господа хорошие, так сделайте что-нибудь сами, там, в своем Сенате, чтобы планеты не сыпались из состава Республики как камни из дырявого мешка.

И если я зря приперся сюда, подумал рыцарь, то завтра мне придется лететь совсем в другую сторону и просить аудиенции у Гренемайера.

Может, и не зря.

Обстоятельства уже сложились — и «Ксенон», и полупроверенные данные СБ, и все остальное. Правильно сложились — случайностей не бывает.

Джедай еще раз начертил в уме схему здания, переданную местным СБ. Итак, парк — практически весь открыт для постояльцев отеля. Сам отель — хитрющий комплекс из нескольких корпусов, соединенных между собой прозрачными и непрозрачными переходами. Несколько стоянок для флаеров и грузовиков. Запихнуть туда «Ксенон» — не проблема, где-то там он сейчас и прячется. Узкий вертикальный цилиндр в середине комплекса — здание администрации. Верхние этажи башни покрыты напоминающим транспаристил материалом, только непрозрачным.

… Вот жежь крепость-то выстроили.

Именно там, наверху, находился клуб «Вальцер». Вход только по приглашениям для деловых партнеров Михо Каару.

Кеноби бросил последний взгляд в сторону моря и направился к изгибу набережной. Потихоньку начал накрапывать дождик.

Увидев первый же флаер-такси, замахал руками. Флаер снизился. Водитель-балозар распахнул дверь.

— Слушай, — рыцарь вцепился в борт, — а где тут этот… «Хвин»… «Свин»… «Гвиневер», вот, чтоб его!

— Да вон же, — балозар сочувствующе посмотрел на Кеноби.

— Там?

Рыцарь-джедай, сейчас представлявший собой неуверенно двигающееся существо в плаще, с трудом отлепился от бортика флаера и махнул рукой в противоположную сторону. И счастливо улыбнулся.

— Забирайся, — сказал балозар.

Они поднялись в воздух.

— А тебе в какой корпус?

— Не помню.

— Там же несколько флаерных стоянок. А где ты раньше садился?

— Да… вот… не знаю…

— На браслете какой номер?

— На браслете?

— Ну ты надрался… ты браслет-то не потерял? Без него тебя не пустят, придется долго объяснять охранникам, что ты там живешь. Документы есть?

Рыцарь начал хлопать себя по карманам, потом ощупал левой рукой правую:

— Не, не потерял.

— Посмотри, какая там буква?

— Буква… буква?

— Аурэ, бэш?

— Аурэ.

— Понял, — флаер сделал крутой вираж, огибая комплекс. Кеноби хотел рассмотреть парк, но машина тут же нырнула под арку.

Благородный серый мрамор с огромной золотой буквой «аурэ».

— С тебя сотня.

Кеноби с трудом выбрался из флаера — запутался в плаще. Долго рылся в кармане брюк. Успел осмотреть саму стоянку, не привлекая внимания охранников. Наконец, рыцарь вытащил несколько квадратиков — сто тридцать кредов — и, как будто не глядя, отдал балозару. Чаевыми тот остался более чем доволен.

— Спасибо.

Кеноби сделал пару неуверенных шагов и направился к входу в роскошный вестибюль. В ближайшем же баре плюхнулся в кресло и прикрыл глаза. Рассмотрел посетителей — на них действительно были браслеты-ключи. Глянул вглубь вестибюля — там стояла другая арка, небольшая, и пара охранников по бокам. Под аркой прошла молодая твилекка — колонна справа на мгновение блеснула зеленым светом. Охранники синхронно наклонили головы в приветствии.

— Вам что-нибудь подать, сэр?

Над Кеноби участливо склонился бармен.

— Не, не надо. Или надо, — рыцарь потер виски, вздохнул.

— Нездоровится?

— Да… голова…

— Сию минуту.

Бармен смешал ему какой-то бодрящий коктейль с горьковатым послевкусием. Кеноби тем временем наблюдал за парочкой охранников у арки. Молодой «квадратноголовый» парень и мужчина постарше. Парень пару раз зевнул, и Кеноби отметил усталость. Хорошо. Теперь надо дождаться подходящего момента.

Прошло пятнадцать минут, когда старшего охранника вызвали по ком-линку. Кеноби не стал терять времени. Бросил десять кредов на стол, сказал бармену, что ему «полегчало», а потом пошел к арке.

Медленно, успевая все вокруг замечать и одновременно концентрируясь.

— Вы хотите отдать мне ваш браслет.

Охранник пару раз моргнул. Кеноби повторил приказ.

— Я хочу… я хочу отдать вам свой браслет.

— Вам очень хочется спать.

— Мне очень хочется спать.

— Как только вернется ваш напарник, вы скажете ему, что нуждаетесь в отдыхе.

— Как только вернется мой напарник, я скажу ему, что нуждаюсь в отдыхе.

Тонкий браслет с датчиком обхватил кисть джедая, и арка приветливо вспыхнула снопом зеленых искр справа.

А теперь — посмотрим, что за постояльцы отеля рассекают на истребителях.

Кеноби остановился перед транспаристиловым переходом, соединяющим корпус «бэш» с центральной башней. Ни на флаерных, ни на грузовых стоянках корпуса «аурэ» никакого «Ксенона» не обнаружилось.

Браслет охранника пока что работал, исправно открывая все двери. Где-то на территории отеля также исправно работал компьютер, регистрировавший все перемещения браслета.

Времени — ровно столько, чтобы на миг заглянуть в прошлое.

Это уже было. Было на какой-то миссии. Майнд-трики, беготня по коридорам, заглядывание в офисы и апартаменты, разговоры с тупыми охранниками и их не менее тупыми хозяевами. Ни карты, ни плана, надежда только на Силу.

И на учителя.

Знаешь, что он прикроет спину. Заметит то, что ты пропустил. Вытащит из любой переделки. Все объяснит, все расскажет. Как он любил говорить про такие миссии: «Обычное поручение Совета: пойди туда не знаю куда, найди то, не знаю что».

Человек, которому ты не в тягость.

Учителя больше нет.

Ученика тоже.

На самом деле в Ордене достаточно рыцарей-одиночек. Тех, кто пережил гибель ученика, крайне мало, намного больше других, у которых падаванов никогда и не было. Совет иногда формирует из таких рыцарей отряды по два, три и более бойцов. А уж лучшие из них даже гордятся тем, сколько миссий им довелось выполнить в одиночку, без страховки. Рыцарь-джедай Кеноби — один из лучших. Ему тоже есть, чем гордиться. Полностью убить в себе честолюбие еще не удавалось никому, и он не исключение.

Все могло быть иначе?

… Да.

… Высокий светловолосый парень в коричневом плаще. Хороший оперативник. Отлично владеет мечом. Смел, нетерпелив, порой безрассуден. Зато не бледная копия учителя. Личность.

… Ученик. А еще — напарник, друг и брат. Есть на кого положиться и понадеяться.

В другой реальности. В этой — ощущение, будто встретились на перекрестке дорог, посмотрели друг на друга с немым вопросом «ты вообще кто такой?» и пошли в разные стороны. К слову «ученик» приросло слово «бывший».

Так, закрыли тему.

Пора вернуться в настоящее.

Пройти транспаристиловый коридор. Шагнуть в лифт. Двадцать семь этажей вверх. Выйти из кабинки за три этажа до павильона клуба. Мельком разглядеть табличку на двери «Финансовый отдел». Пролететь хрупкую винтовую лестницу, перепрыгивая две-три ступеньки. Вправо. Вперед по коридору.

Нос к носу столкнуться с охранником. Заставить его поверить, что перед ним коллега.

Вестибюль.

… Стена — сплошной транспаристил. За транспаристилом все темно-серое. Вглядываешься и только потом понимаешь, что там перемешались море и небо. По вестибюлю идет женщина и даже не смотрит в сторону исчезнувшего горизонта. Наверно, ей неинтересно.

Выйти на балкон, переждать минуту. Почти бегом вправо по коридору. Вверх. Следующий этаж. «Отдел холосистем». Снова люди. Люди, люди, люди. И дроиды. Техническое помещение. Войти внутрь, переждать еще минуту.

Шаги в коридоре. Не дроиды. Два человека.

— Почему не работает связь с метеорологической станцией?

— Я проверяла, уже работает.

— Так скажи им, чтоб к утру наладили регуляцию! Ветер не более семидесяти единиц и никаких туч над пляжем.

— Сейчас позвоню.

Выйти. Скользнуть направо. Прижаться к стене. Снова чей-то пустой кабинет. Снова ждать, когда люди пройдут мимо.

… За окном — дождь. Капли деловито стучат по транспаристилу.

Переждать.

… Посмотреть в окно. Серое, злое, штормовое море. Волны перехлестывают через парапет набережной. Это море сердится на людей, которые решили, что им можно совладать со стихией.

Следующий этаж. «Отдел руководства». Дверь не открывается.

Не тот уровень доступа у браслета, чтобы простой охранник мог так запросто шляться по кабинетам начальников.

Опять вперед по коридору. Выскочить на балкон. Несколько шагов вниз по лестнице. Обратно. Вправо. Роскошный вестибюль. Клуб «Вальцер».

И десяток охранников у дверей в клуб.

… Не заметили.

Свернуть в узкий коридор справа. Первая дверь. Браслет — работает! Внутри — никого. Только два дроида. Ударом Силы — обесточить до того, как они поднимут тревогу.

Прислониться к стене.

Нет, не так. Сначала запереть дверь, а потом прислониться к стене. И только потом увидеть десять мониторов. Наблюдение. Не за отелем. За клубом «Вальцер».

… Повезло?

Кеноби сдвинул дроидов в угол и подкатил кресло к монитору номер три. Включил звук.

За столиком в клубе сидели два человека. Точнее, один человек и один неймодианец.

Человеком оказался не какой-то администратор отеля и даже не сам магнат Михо Каару, а премьер-министр системы, Гренемайер. Неймодианца Кеноби не узнал. Может, и видел раньше, только различать представителей чужой расы куда сложнее, чем различать людей.

— Вы увьерены в результатах реферьендума?

— До референдума больше месяца. Опросы населения — пятьдесят на пятьдесят. И это притом, что еще летом сторонников Республики было шестьдесят пять процентов. Кстати, вы в курсе, что у нас на орбите республиканский дредноут?

— Нет, — неймодианец забеспокоился, — вы мнье этого не говорили.

— Официально они проводят ремонт. Пока мы находимся в составе Республики, мы не имеем права отказать их флоту.

— Скорьее всего, это льишь повод.

— Конечно, это повод. Но нам это даже на руку. Завтра все национальные СМИ расскажут о том, что Республика ввела на орбиту планеты соединение дредноутов и пытается оказать на нас силовое давление.

— А правьительство?

— Правительство поддерживает все мои инициативы.

— Как вам удалось так быстро ‘их переубьедить? Вашей избирательной платформой был нейтралитьет, а не прямая поддержка сепаратизма?

— Дело техники.

— Среди ваших политиков нет убьежденных идеалистов?

— Почему нет, есть. Например, я.

Неймодианец издал странный звук.

— Вы смеетесь? Отчего же. А я совершенно искренен с вами. Я действительно идеалист и давно считаю, что эту огромную республиканскую муть пора разнести. Мечта о том, что в Галактике может быть одно государство, в котором всем и каждому будет тепло и хорошо — химера. Да-да, химера. Наш регион обладает неплохими ресурсами. Стабильной экономикой. Мы прекрасно обойдемся без Республики. Вот моя идея, за которую я готов бороться.

Кеноби включил комлинк.

— Дежурный по штабу слушает, — откликнулись с «Виктории».

— Принять холосообщение. После этого настроить приемник на передачу холозаписи в прямом эфире.

— Есть, сэр.

Ну, хотя бы что-то, подумал Кеноби. Все-таки не зря сюда лез.

Он снова вгляделся в плосконосое лицо неймодианца — как будто мелькнуло что-то знакомое, но опознать так и не сумел.

— А как жье тот министр внутрьенних дьел?

— Мне пришлось пожертвовать одним, заметьте, всего лишь одним человеком, чтобы прекратить смуту в правительстве, — ответил Гренемайер. — А сенат Республики сейчас бросает всю свою армию и флот, это сотни тысяч людей — на то, чтобы защитить «государственность и целостность». Так какая идея лучше и гуманнее, моя или республиканская?

— Развье у него не было сторонньиков?

— Были и еще какие. Однако у каждого человека есть свои слабости. А убеждение и переубеждение — в общем-то, моя работа…

Гренемайер вдруг засуетился, попросил прощения и отошел в сторону. Кеноби повернулся — на мониторе номер пять к премьер-министру подошел человек в форме охранника отеля.

— Господин премьер-министр, мы только что засекли несанкционированную передачу данных на орбиту…

Связь оборвалась, и все мониторы погасли. Одновременно зазвонил комлинк рыцаря.

— Сэр, вас вызывает «Виктория». Передача данных прекращена. По какой причине? Прием!

— А вы как думаете?

Выходить в коридор уже нельзя.

Он подошел к окну. Двумя этажами ниже — балкон. Не в первый раз. Прыгнуть, затем рысью по мокрой от дождя террасе. Единственная дверь оказалась закрытой. Пришлось вскрыть замок сабером. Потом выйти наружу, вежливо улыбнуться проходящей мимо секретарше.

— Простите, вы откуда?

— Я из отдела безопасности, — рыцарь легко поклонился. — И вы меня хорошо помните.

— Я вас хорошо помню.

Теперь к лифту. Наверх нельзя, придется вниз. Тридцать четыре этажа вниз. Тридцать три, тридцать два, тридцать один… Отчего лифт ползет так медленно? Или он вообще стоит на месте? Нет, идет, вон, цифры на табло меняются. Значит, лифт ползет… Двадцать восемь, двадцать семь… семнадцать… одиннадцать… пять… один. И двери, почему так медленно раскрываются двери?

Вместо вестибюля — который должен был быть на первом этаже — вправо и влево от лифта шли два тускло освещенных одинаково неприветливых коридора.

Кеноби остановил скользившего мимо дроида.

— Где выход из здания?

— Сэр, выход наверху.

— Наверху?

— На пятом этаже.

На схеме, полученной от национального СБ, этот факт не значился.

Что теперь — вверх по лестнице?

Кеноби пробежал вперед по коридору. Двух охранников оглушил Силой.

Нырнул в первую же попавшуюся дверь. Огляделся. Кровать, зеркало, дроид-секретарь, датапады на столе. Странно.

Женщина и двое детей.

— Вас прислала Республика? Вы рыцарь-джедай?

— Да, я рыцарь…

— Вы нас вытащите, правда?

— Вытащить вас?

— Нас же держат в заложниках! Вот уже две недели, по приказу Гренемайера!

… Только этого еще не хватало.

Что теперь: тащить их с собой? Не выйдет. Проще прорваться одному, а затем дать знать об этом СБ.

Женщина вцепилась ему в рукав, продолжая причитать.

— Это же не партия, а какая-то мафия, хуже хаттов!

Он промедлил, подбирая подходящие слова.

— Прошу вас, возьмите нас с собой! Или возьмите хотя бы детей!

Кеноби выхватил комлинк, набрал номер дежурного и получил в ответ только жалостливый писк. Мы же под землей, понял он. Под землей связь работает плохо. Почти не работает.

Попробуем еще раз. Так, попробовали. И получили тот же самый писк в ответ.

Нет связи.

Набрать другой номер? Вдруг заработает. Тогда чей, если не дежурного по штабу?

Например…

— Гренемайер использует заложников для давления на нескольких крупных политиков системы. Их держат на последнем подземном этаже центрального корпуса отеля. Передай Оллреду, что я как представитель Ордена настаиваю на немедленном вмешательстве СБ!

Длинные, сложные, знакомые фразы — выпалил скороговоркой. Сообщение ушло. Потом повернулся к двери, уже зная, что через секунду ее снесут, а внутрь прыгнут…

… всего лишь двое охранников с бластерами.

… нет, вот еще двое.

Огонь открыли мгновенно.

Сработал вбитый на тренировках рефлекс. Активировать сабер и отбивать выстрелы бластера. И совершенно отстраненная мысль: интересно, когда Анакин прослушает сообщение?

— Бросить оружие, иначе умрут все!

Не слушать. Просто отбивать выстрелы.

Он сможет защитить всех. Его этому учили. С детства как всех в Храме. И потом учитель. Защищать, беречь, спасать, уважать любую жизнь, любую форму жизни, защищать…

— Бросить оружие!

Это был тот самый охранник из корпуса «аурэ», напарника которого рыцарь убедил отдать браслет. Не важно. Не слушать. Концентрироваться на связи с Силой…

… Не хватает сил.

Еще двое с бластерами.

… Да сколько же их там!

— Огонь по заложникам!

Беречь жизнь. Учили. Хорошо учили. Иногда, чтобы защитить, приходится опускать оружие.

Только вот после этого как-то не ожидаешь выстрела станнера.

— Печально, — сказал Оллред, входя в капитанскую каюту.

— Печально что?

— Даже не сам провал операции, — офицер устроился в кресле напротив сидящего за столом Скайуокера. — А то, во что мы вляпались.

— Мы?

— Да, и флот тоже.

— Флот не имеет к этому никакого отношения, — возразил Скайуокер. — И не я посылал Кеноби на планету.

— На Триибе это сейчас мало кого интересует. Им хватит того, что на орбите планеты находится соединение кораблей, а посланник Республики пытался установить слежку за премьером. Национальные СМИ поднимут порядочный скандал.

— Республиканские СМИ могут устроить другой скандал из той холозаписи, которую прислал рыцарь.

— Доказать подлинность будет сложно. А в данных условиях это только обострит конфликт.

— А кто этот безносый тип? Кто-то из сепаратистов?

— Неймодианец — племянник Нута Гунрая. Официально, естественно, ни с какими сепаратистами он не связан. Торговая Федерация сейчас играет в нейтралитет. Да, и Федерацией занимается другой отдел СБ.

— Ну, тогда мне трудно что-то сказать.

— Зато вам нетрудно отдать приказ соединению кораблей покинуть орбиту.

— Покинуть орбиту?

— Официально вы на ремонте, так? Ну вот, ремонт закончился. Поймите, нам сейчас выгоднее замять это дело.

— А как же рыцарь?

— А рыцаря пусть вытаскивает его Орден. Если там вообще осталось, что вытаскивать. Сомневаюсь, что Гренемайеру нужен живой свидетель.

— Он жив.

— Вы-то это откуда знаете?

— Знаю.

Оллред с минуту сверлил его глазами. Потом, наконец, решился спросить.

— Вы это… чувствуете?

— Почти.

— Все равно это не наша проблема.

— У вас есть соответствующие указания с Корусканта?

— Нет.

— Боюсь, тогда это наша проблема.

— Именно поэтому я и прошу вас вывести корабли с орбиты.

— Оллред, я получил приказ адмирала Цандерса взять курс на систему Трииб-4 и встать на орбиту. Никакого другого приказа я пока не получал. Не знаю, как в СБ, но на флоте обсуждать распоряжения командования не принято. «Виктория» и все соединение кораблей остается здесь.

— Жаль.

— Мне тоже. Кстати, сегодня я понял, почему мы два года подряд отступали и теряли позиции.

— Да? И почему же?

— У нас слишком много командиров. Все хотят отдавать приказы, только никто не хочет их выполнять.

— Вы имеете в виду не совсем удачную координацию действий?

— Я имею в виду ее полное отсутствие.

— Скажите это кому-нибудь на Корусканте.

— Скажу. Только за прошедшие два дня я получил приказ своего непосредственного командира Цандерса, затем приказ из Совета Безопасности, потом распоряжения службы безопасности. Ах да, и еще у меня есть джедай с интересами Ордена.

— Во всем есть свои плюсы, капитан. Вы избавились от рыцаря, а уж после этого фиаско Орден явно не станет впихивать своих наблюдателей во флот.

— Я буду рад этому. Но пока джедай здесь, его освобождение остается нашей задачей.

— Вот уж не ожидал.

— … что я это скажу?

— Вы говорили, что знали рыцаря раньше. Дайте я угадаю. Кеноби участвовал в том сражении на Набу. А потом… Он был вашим учителем? Так?

— Допустим.

— А на флоте не принято бросать соратников по оружию в беде, да?

— И в десанте тоже.

— Вы излишне сентиментальны, капитан.

— Если вы имели в виду мое прошлое, то ошиблись. Я на нем не зацикливаюсь.

— Тогда вы счастливый человек.

— Вы не первый, кто мне это говорит.

— Например?

— Например, Рутьес.

— Вы много общались?

— Еще бы.

— Вы разговаривали с ним после ареста?

— Нет.

— Почему?

— Мне не о чем с ним говорить.

— Не о чем или тяжело? Вы ведь ему доверяли, не так ли?

— Доверял. Что с того?

— Вы уклоняетесь…

— Нет, Оллред. Это вы уклоняетесь от ответа на вопрос, который я задал двадцать минут назад. Кеноби настаивал на вмешательстве СБ в ситуацию. Насколько я понимаю, СБ подчиняется Ордену.

— Республиканская — да. Но из представителей республиканской СБ я здесь один. А национальные СБ нам не подчиняются.

— Ну и бардак.

— Я, кстати, уже связывался с их руководством на планете. Ситуация сложная. Все члены правительства обладают неприкосновенностью. Арестовать Гренемайера невозможно. Даже если бы у нас были все улики насчет заложников. Единственное, что мы могли бы сделать в этом случае — это поторговаться с ним. Или же вооружить этими данными прореспубликанскую оппозицию и довести дело до импичмента. Что тоже нелегко, учитывая, что сорок процентов членов парламента — это его марионетки.

— То есть выиграет, скорее всего, тот, кто первым устроит скандал?

— Да. Это раньше можно было рассчитывать на то, что у системы есть обязательства перед Республикой. А теперь они борются за независимость и плевали на все обязательства. Я вот что хочу сказать: национальной СБ тоже приходится лавировать. Не все поддерживают Гренемайера, но и не все за Республику. Я передал им все данные, включая последнее сообщение рыцаря, которое он послал вам. Вот тоже интересно, почему именно вам?

— Понятия не имею, — Скайуокер скривил губы. — Может, это тоже от сентиментальности?

— Скорее тонкий расчет.

— Пусть будет расчет. И что дальше?

— Создана специальная комиссия. Они сравнивают данные, анализируют. Это займет некоторое время.

— За которое тех же самых заложников куда-нибудь переведут и заметут все следы, а неймодианец смоется.

— Капитан, увы, не все вопросы можно уладить приказом «открыть огонь!» или высадкой десанта.

— Я этого и не предлагал. Кстати, на территории госпиталя, который рядом с гостиницей, до сих пор наш шаттл. Командир взвода доложил, что рыцарь так и не воспользовался их помощью.

— Шаттл надо немедленно возвратить.

— Они могут пригодиться внизу.

— Для чего?

— Для продолжения операции в гостинице. Если национальная СБ все-таки решится на это.

— Я в этом не уверен.

— Охранников можно легко отвлечь — например, серией взрывов неподалеку от гостиницы. Я так понимаю, что после этого национальная СБ, сколько бы комиссий там не было, не сможет стоять в стороне.

— Да. И я, поверьте, думал насчет этого варианта. Но и в этом случае выходит, что Республика вдруг ввела на территорию планеты войска и оказывает силовое давление. После этого не пятьдесят, а сто процентов населения захотят к сепаратистам.

Скайуокер согласно кивнул.

Можно было сколько угодно обсуждать ситуацию, проклинать командование на Корусканте, иронизировать по поводу политики. Только это ничего не решало.

… А что, надо что-то решать? Надо. Почему я?

… Что это — сентиментальность?

… Это не первый человек, которого я теряю. Три дредноута у Эхиа — вот это потери. Что значит для Республики один рыцарь? Ничего. А Локримия? Там я потерял лучших. Брайбена, Тибра. Я их знал несколько лет. Я с ними учился и воевал. Ну да, я не помню, чтобы я кого-то оставлял в плену. Но такие случаи бывают. Иначе и пленных бы не было.

… Приказа уйти с орбиты еще не было. Будет. Скоро будет.

… Кеноби вообще ни к армии, ни к флоту никаким боком. Вот пусть Орден его и вытаскивает. Профессионалы хреновы, которые посылают своих — без карт, без планов — просто что-то поискать.

… Оллред прав, пусть они теперь ищут его сами.

… Откуда я взял, что он до сих пор жив? Чувствую? Да нет, нихрена я не чувствую. Нет никаких пресловутых связей. Учитель-ученик. Я ему не ученик, и он мне не учитель. Вообще никто. Или все-таки чувствую? Не могу этого объяснить. Ни себе, ни Оллреду. Просто дурацкая не пойми откуда уверенность, что Кеноби еще жив.

… Ничего нельзя сделать.

— А если сепаратисты потеряют интерес к планете?

— Как это так они потеряют интерес?

— Вы ищете средство давления на Гренемайера. Я о нем ничего не знаю. Если бы вы нашли средство давления на неймодианца, все было бы намного проще.

— Такого средства нет.

— Если он правая рука Гунрая, значит, он посвящен во все его дела.

— Безусловно. И что?

— Вы в курсе того, что во время конфликта на Набу двенадцать лет назад Гунрай действовал под руководством…

— … некоего Дарта Сидиуса. В курсе. Рыцари из-за этого поставили СБ на уши. Только до сих пор никто так и не понял, существовал ли этот Сидиус на самом деле или это только легенда. Было задержана куча подозреваемых, но расследование ни к чему не привело. Вы знаете, почему Гунрая освободили из-под суда?

— Нет.

— Врачи доказали его невменяемость. Он буквально помешался на этом своем Сидиусе.

— А потом он, стало быть, опять стал вменяемым?

— Неймодианцы сильно отличаются от людей.

— Да?

— Совершенно другая психология.

— Тем более. Так вот, на Набу действовал и второй такой же таинственный тип. Джедаи даже пытались его задержать. Вернее, убить. Как утверждал Кеноби двенадцать лет назад, это был, во-первых, форсьюзер. Во-вторых, воин, вооруженный сабером.

— И это я тоже знаю.

— Замечательно. В третьих, это был ситх.

— Это какая-то религия?

— Можно и так сказать, не суть важно. Важно то, что этот ситх был учеником Дарта Сидиуса и был прислан им на Набу для лучшего контроля над неймодианцами.

— Допустим.

— Значит, если этот мифический Сидиус действительно существует и неймодианцы находятся под его влиянием, почему бы ему не прислать на Трииб своего представителя с приказом свернуть переговоры?

— Вы считаете, что неймодианец в это поверит?

— Повторю то, что сказал Гренемайер: это дело техники.

— Маловероятно. Но даже если так. Потом же все обнаружится.

— Что с того? Вы выиграете время и для своего скандала и для небольшой революции. Планета останется в Республике. Кажется, именно этого хочет Совет Безопасности?

— Вы не поняли. Неймодианец должен поверить в то, что перед ним действительно посланник Сидиуса. Значит, этот человек должен быть всем, что вы до этого перечислили: форсьюзером, воином…

… форсьюзером, воином…

… ситхом.

… какая-то легенда. Страшилка. Полосатая рогатая черно-балахонистая страшилка.

… страшилка убила Квай-Гона, а Кеноби разрезал ее пополам. Победил. Потом вспоминал. Много раз вспоминал, не мог забыть.

… получается, что больше всего страшилку боялись неймодианцы.

— Этот человек должен в первую очередь вызывать страх.

— И вы знаете, чего боятся неймодианцы?

— Нет. Но я знаю, чего боятся джедаи.

— И чего же?

… своей собственной страшилки.

… Темной стороны Силы.

— Того же, чего боятся все остальные люди. Непонятного. Нелогичного. Неизвестного. Непрогнозируемого. Нестандартного.

— Как много прилагательных. Капитан, я уже говорил вам, что сотрудничал с рыцарями тридцать лет. И никогда не видел, чтобы что-то могло вызвать у них подобную реакцию.

— Зато я видел. Первый раз — двенадцать лет назад, и второй раз — пару недель назад.

Офицер СБ долго не отвечал.

Пожевал губами. Посмотрел в сторону. Потом встретился глазами со Скайуокером.

— Вы не имеете права на подобные действия.

— Ровно до тех пор, пока их не санкционировала СБ. У вас есть другое решение проблемы?

— Нет. Но у вас есть другие обязанности.

— С которыми я прекрасно справляюсь, в отличие от Ордена и СБ.

— Вам легко говорить!

— Я беру ответственность за свои слова. На кону присоединение целой системы к сепаратистам. Угма-Ру мы уже потеряли, а Трииб, насколько я понял, система с самой развитой экономикой. Это означает потерю всего региона. Этого мало?

— И еще жизнь вашего джедая.

В ответ Скайуокер только пожал плечами.

Оллред не сводил с него глаз. Не первый раз. В первый раз в этих холодных глазах прочиталась сильная эмоция. Сильная, яркая и честная.

Имя ей — ненависть.

— Капитан, вы никогда не задумывались, почему тогда, девять лет назад…

— Задумывался. И почему же?

— Я расскажу вам одну историю. Занимательную и совсем не детективную. Их вы не любите, как вчера выяснилось. Так вот, двадцать два года назад в одной семье на Корусканте родилась девочка. Когда девочке было полтора года, ее заметил один рыцарь. И сказал, что она обладает большой чувствительностью к Силе. У родителей девочки был выбор. Отец верил и в Республику, и в демократию, и в гражданский долг. Поэтому он решил, что это его долг — отдать дочь в Храм. Мама девочки не хотела расставаться с дочерью, но ее он переубедил. Кроме этого, он надеялся, что у него еще будут дети — жена как раз ждала второго ребенка. Он знал, да, знал, что не сможет видеть девочку. И первое время ему было очень тяжело. У жены случился выкидыш, потом второй выкидыш, а следующая беременность стала для нее смертельной. Этот парень остался совсем один. Но он сделал хорошую карьеру и однажды смог использовать свое служебное положение, чтобы увидеть дочь. Ей было тогда шестнадцать лет. Красивая выросла девочка, вся в маму. Вот только отца своего она не узнала. Мать тоже не помнила. Да и разговаривать не захотела. Так, вежливо отмахнулась — даже не заинтересовалась. Вы не представляете, что это такое — когда смотришь на своего ребенка, а он отвечает тебе как дроид. А еще спустя два года девочку убили на одной из миссий. Она, видите ли, хотела спасти жизнь учителю. Ну, и спасла какого-то старого идиота, место которого — в психбольнице. А сама погибла. В восемнадцать лет.

— Ее отец сам принял такое решение.

— Разве ваша мать приняла другое решение?

— Моя мать тут не причем. Для меня это был единственный выход — убраться с Татуина. Вы выросли на Корусканте и вы понятия не имеете, что такое жизнь во Внешних регионах и что такое рабство.

— Хорошо. Ваша мать будет рада, узнав, что вы рискуете жизнью ради какого-то джедая?

— Моя мать погибла на Татуине две недели назад.

— Мне жаль. Я не знал.

— Теперь знаете. Если бы я хотел отомстить кому-то из Ордена — я бы давно это сделал, — Скайуокер выдержал паузу. — Я так понимаю, у истории есть продолжение?

— О да. Есть. Когда девять лет назад оказалось, что какой-то пацан с сабером зарубил двух моих товарищей, все, что я хотел — пристрелить эту маленькую бешеную сволочь. Я не сделал этого только потому, что понял: тот пацан хотел быть человеком. А не джедаем.

— Прошу прощения, — премьер-министр системы Трииб Гренемайер вернулся к столу.

— Что-нибудь случилось? — спросил Михо Каару.

— Почти ничего, — Гренемайер улыбнулся. — Шеф моей личной охраны немного обеспокоен.

— Почему? Что его беспокоит?

На этот раз голос Михо Каару выдал раздражение. Гренемайера это позабавило. Его сейчас интересовала реакция не тридцатисемилетнего миллиардера, а сидящего с ними за столом неймодианца. Только неймодианец пока не понимал, что сказанное имеет к нему какое-либо отношение.

— Похоже, что к гостинице движется истребитель.

— Истрьебитель?

До неймодианца наконец что-то дошло.

— Это тьеракт?

— Не знаю. Он каким-то образом проскочил системы планетарной обороны. Ему сели на хвост два наших истребителя, но он их сбил. При этом пилот сразу связался со службой безопасности гостиницы. И даже, можно сказать, представился. Кажется, у него дело именно к вам, господин Гунрай, — Гренемайер выдержал паузу. — Я распорядился, чтобы ему дали сесть на флаерной стоянке.

— Ко мне?

— Он утверждает, что является учеником и посланником некоего Сидиуса. И сию минуту должен говорить с вами.

Неймодианца передернуло. Михо Каару тоже, но очевидно, по иной причине.

— Что за бред! Отдайте приказ, чтобы его уничтожили!

— Я не хочу привлекать лишнее внимание к этому району. Нам будет проще взорвать его корабль, когда он приземлится. Впрочем, пусть решает господин Гунрай.

— Мнье нужно узнать, чего он хочьет, — ответил неймодианец.

— Распорядитесь, чтобы на монитор передали картинку со стоянки флаеров. Да, на тот, на стене, — сказал Гренемайер помощнику. — И пригласите нашего гостя сюда.

— Ничего не понимаю, — буркнул Михо Каару. — Какого ситха на переговоры лезет кто-то еще?

— Мнье нужно узнать, чего он хочьет, — повторил неймодианец. — Иначье я не могу продолжать перьеговоры.

На мониторе появилось изображение флаерной стоянки. Истребитель как раз успел сесть и заглушить двигатель. Кокпит открылся, и пилот выбрался наружу. Легко спрыгнул вниз. Даже не посмотрел в сторону охранников, словно на их месте были дети с игрушечными винтовками. Зашагал внутрь, так ничего и не сказав помощнику премьера, который как идиот остался стоять с вытянутой рукой, а потом побежал следом.

Интересно, подумал Гренемайер, пилоты какой армии разгуливают в балахонах с капюшоном?

— Он вооружен? — спросил Михо Каару. — Пусть его обыщут!

— Лучше этого не дьелать, — неймодианец замотал головой.

Этот человеческий жест привел Каару в еще большее раздражение.

— Мои телохранители не пропустят сюда никакого придурка с оружием.

— Будет лучше, если вы…

Каару вскочил на ноги и отошел к окну с ком-линком. Гренемайер встретился взглядом с неймодианцем. Странная перемена: всего десять минут назад Гунрай-младший диктовал условия целой системе — то есть ее самому успешному бизнесмену и самому успешному политику — а теперь поведение неймодианца выдавало беспокойство.

Или даже страх. Почему?

— Сидиуса ваш дядя однажды упоминал, — сказал Гренемайер. — Однако ни он, ни вы не говорили мне, что вашему союзнику понадобилось личное или опосредованное участие в переговорах.

— Я этого нье знал.

— Тогда откуда вы знаете, что это действительно посланник Сидиуса?

— Двьенадцать лет назад мы тоже нье подозрьевали, что у Сидиуса есть ученик. Ньевыполнение ньекоторых его рекомендаций привело нас к неудаче.

— Допустим, и что?

— Вы не понимаетье, чтьо такое ситх.

— Ситх? Нет, не понимаю. Джедай у нас в гостях уже был… Ну что ж, посмотрим на ситха. Кстати, как вы можете быть уверены, что это не присланный Орденом человек?

Диалог прервал крик Михо Каару в ком-линке.

— Что?

— Михо, что там случилось? — спросил Гренемайер.

— Этот, — Каару употребил пару слов, которые обычно не используют на саммитах, — убил четверых моих людей!

— Какого…

Гренемайер едва успел объявить по ком-линку о чрезвычайной ситуации, когда дверная панель раздвинулась.

В проем шагнула высокая фигура в черном. Судя по мелькнувшему под капюшоном лицу — человек. В правой руке он сжимал блестящий цилиндр, левой заламывал за спину руку насмерть перепуганного помощника Гренемайера.

— Спасибо, что проводили, — сказал человек в балахоне и выпустил чужую руку. Помощник премьера сполз по ближайшей стене, едва переводя дух.

Кем бы он ни был, подумал Гренемайер, но сейчас наш гость сделал ошибку — отпустил заложника.

Незнакомца окружили четверо вооруженных солдат. Пятый — их командир — заслонил собой премьера и произнес:

— Сдайте оружие. Это приказ.

— Какое оружие, — в тоне слышалась усмешка, — вот это?

Гренемайер заметил, как незнакомец мельком глянул на консоль двери.

Теперь не убежишь, подумал премьер-министр. На его удивление, дверная панель вдруг пришла в движение и через секунду сомкнулась.

Двое очень влиятельных людей, один очень-очень влиятельный неймодианец, пятеро солдат и один…

… кто он?

Что случилось потом, Гренемайер не смог понять. Глаза засекли только несколько стремительных движений человека в балахоне. В паре с человеком двигался синий луч.

Потом картинка вновь стала статичной.

И гротескной. Настолько, насколько гротексной может казаться неподвижная фигура — словно черная статуя — вокруг которой на полу разбросаны куски тел.

Оцепеневший помощник премьера стоял в стороне, зажимая рот рукой — казалось, его сейчас стошнит. Дверь была заперта, и Гренемайер подумал, что ситуация напоминает сюжет дешевого фильма ужасов: несколько нормальных, психически здоровых людей попадают в плен к маньяку.

Одно ясно, решил Гренемайер. Наш гость, хотя и пользуется — как же эта штука называется? ах да, световым мечом — но не имеет никакого отношения к Ордену.

Человек в балахоне перешагнул через труп и подошел к столу.

— Я являюсь учеником Лорда Сидиуса и прибыл, чтобы представлять интересы моего учителя в переговорах.

Неймодианец поклонился. Гренемайер ограничился кивком. Посланник Сидиуса ответил многозначительным взглядом, и премьер поторопился позвать помощника.

— Фиджи, подайте нашему гостю кресло.

Однако от сгорбившегося в углу Фиджи большого толку уже не было, и Гренемайеру пришлось самому подтянуть кресло для посланника.

— Прошу вас, — сказал Гренемайер.

— Благодарю.

Посланник повесил сабер на пояс и сел.

Теперь Гренемайер наконец смог рассмотреть лицо незнакомца. Это действительно был человек, причем весьма молодой. Рост выше среднего, хорошо сложен. Голубовато-серые глаза и коротко остриженные светлые волосы — обычное сочетание. Лицо… может, черты чуть резковаты. Все равно, самое обычное лицо, каких много.

Встретил бы на улице, подумалось Гренемайеру, и не подумал бы ничего… такого. Тогда почему мне не по себе? Потому что неймодианцу страшно?

Посланник пока что милостиво позволял себя разглядывать и, главное, так и не выдвигал никаких требований.

— Ваше появльение стало для нас неожиданностью, — сказал Гунрай.

Вместо ответа незнакомец чуть склонил голову набок, и неймодианцу пришлось продолжить:

— Лорд Сидиус нам ничьего нье сообщал.

— Именно поэтому я здесь. Передать распоряжения моего учителя и при необходимости оказать вам поддержку.

— Поддьержку?

Это еще что такое, спросил себя Гренемайер. Поддержку? Звучит так, будто у нас с неймодианцем намечаются разногласия. С какой стати? Мы уже обо всем договорились. Я не знаю, зачем этот псих устроил здесь такой спектакль и кому это выгодно, но он ничего не сможет изменить.

— Как всегда, — ответил посланник. — Я буду гарантом того, что эти переговоры пройдут с наибольшей пользой для Торговой Федерации и для вас лично. Разумеется, я также отвечаю за вашу безопасность.

— Простьите, я ничьего нье понимаю.

— Вашу безопасность на этой планете.

Гренемайер с подозрением взглянул в сторону неймодианца — и уловил точно такое же подозрение в ответном взгляде Гунрая.

Это было крайне неприятно, и премьер решил встрять в разговор.

— Господин посланник, я пока не понимаю ваших намеков. Господин Гунрай здесь не первый раз, ему ничего не грозит и он знает, что может полностью положиться на нас.

Посланник сделал вид, что не расслышал Гренемайера. Он все также разговаривал с неймодианцем.

— Разве вы не получали от Лорда Сидиуса соответствующих указаний?

— Получал… Но какие указания вы имьеете в виду?

— Указания относительно ваших действий в этом регионе.

— Мы обговаривали это еще полгода назад.

— Именно, — задумчиво сказал посланник. — Полгода — это довольно большой срок, чтобы ситуация в Галактике изменилась. Планы приходится корректировать. Лорд Сидиус принял решение.

— Какое?

Вопрос они задали в один голос — неймодианец и премьер системы Трииб.

— Система Трииб должна остаться в составе Республики.

Сквозь молчание — какой-то неразборчивый звук. Не то всхлип, не то смешок.

Не ожидал, что мой помощник окажется такой бабой, подумал Гренемайер. Завтра же уволю.

— Почему? — спросил неймодианец.

— Согласно сведениям Лорда Сидиуса, союз с системой Трииб будет невыгоден Торговой Федерации. Соответственно, финансирование этой кампании за независимость принесет вам убытки, — посланник повернул голову к неймодианцу и, понизив тон, спросил. — Или вы считаете, что Лорд Сидиус ошибается?

Неймодианец вздрогнул. То ли от его взгляда, то ли от чего-то еще.

— Н-ньет, — промямлил он.

— Превосходно. Мой повелитель будет доволен вашей рациональностью.

— Что это за бред?

Это рявкнул Михо Каару. Он очень долго молчал — видно, сработала старая привычка не спеша оценивать собеседника — а теперь вот взорвался.

— Что это за сведения о невыгодности союза? На основании чего вы можете это утверждать? Вы исследовали рынок региона? У вас есть какие-то прогнозы?

— В Силе происходят возмущения, которые нельзя недооценивать.

— Какая еще Сила? Кто вы вообще такой? Никакого Сидиуса я не знаю, договора уже почти подписаны, и что теперь — все это свернуть? Да я сейчас позвоню — ты живым отсюда не выйдешь!

Этого не стоило говорить, подумал Гренемайер. Сейчас что-то случится, обязательно случится.

Случилось. Но не то, что ожидал премьер-министр. Посланник не стал включать сабер, не стал он и подниматься с кресла. Сделал только легкое незаметное движение — сжал пальцы в кулак.

Интересно.

И почему-то именно после этого Михо Каару захрипел и схватился обоими руками за горло. Его холеное лицо побелело — и даже идеальный загар оказался бесполезен.

Неймодианец вздрогнул, но промолчал. Гренемайер догадался, что ситуация теперь зависит полностью от него.

— Я прошу вас, — он коснулся пальцами рукава черного балахона.

Посланник посмотрел на него. С интересом. Прошла секунда, другая, третья, пока он разжал пальцы и, повернувшись в сторону Михо Каару, произнес:

— Ваше неверие меня раздражает.

Надо будет потом напомнить об этом Михо, подумал Гренемайер. Все-таки я спас ему жизнь.

Весь дальнейший разговор происходил без какого-либо участия самого успешного бизнесмена системы Трииб — тот никак не мог надышаться.

— Итак, — посланник снова обращался к Гунраю, — вам следует немедленно покинуть эту планету. Дальнейшие инструкции вы получите, как только прибудете в Совет Федерации.

— Хорошо, — сказал неймодианец. — Я сьейчас же отправльяюсь.

— Я провожу вас до вашего корабля. Лорд Сидиус дал мне задание проследить, чтобы ваш отлет не сопровождался никакими эксцессами.

Неймодианец снова кивнул.

— Да, и последнее.

Посланник встретился глазами с Гренемайером.

— Что вам угодно?

— По моим сведениям, здесь побывал рыцарь Ордена.

Гренемайер выдержал взгляд. Выдержал, потому что продолжал твердить себе: это обычный взгляд обычного мальчишки, здесь нечего бояться, он обладает способностями — что с того, много кто обладает способностями, у него есть световой меч — но нам с ним нечего делить, если бы он хотел всех нас уничтожить — он бы это уже сделал, с неймодианцем мы проиграли, но я всегда знал, о том, что неймодианцы не такие как люди, что они немного ненормальные — по крайней мере, по человеческим понятиям, и Гунрай-старший действительно рассказывал мне о Сидиусе, и это всегда казалось мне безумным, но я не придавал этому значения, а Михо сразу отмахнулся, и зря, но это не важно, важно, что я умею проигрывать достойно, ну что ж, найдем других партнеров для системы, ведь кроме Торговой Федерации есть и другие транснациональные корпорации, которым интересен регион и которые смогут профинансировать отделение от Республики…

… выдержал и решился…

— Да, это так. Рыцарь тоже пытался сорвать переговоры.

Посланник сделал вид, что не заметил этой откровенной наглости.

— Этот пленник нужен моему учителю. Я должен доставить джедая Лорду Сидиусу, — произнес он, помолчал и добавил. — Желательно живым.

Ну и ситх с тобой, хотелось ответить Гренемайеру. Все равно я не знал, что с ним делать. Убивать опасно, оставлять в живых тоже опасно.

— Как пожелаете.

— Тогда распорядитесь, чтобы его привели сюда.

— Прошу понять меня правильно. Этот пленник — опасен и содержится в специальном помещении с энергетической защитой. Если вы берете на себя такую ответственность, вам придется самому забрать его. Я могу послать с вами Фиджи.

— Не сомневаюсь, что Фиджи будет рад выполнить свой долг и оказать мне помощь, — посланник скривил губы, — но мне кажется, его не очень радует перспектива вновь оказаться в моем обществе. Будет лучше, если со мной пойдете вы сами. Разумеется, после того, как мы проводим господина Гунрая.

— Как вам угодно, — согласился Гренемайер.

Выражение ««ситх с тобой» еще долго вертелось в его голове вместе с ощущением, что это будничное ругательство совершенно неприменимо к ситуации.

Понавыстроили тут небоскребов, подумал Скайуокер, входя в лифт вместе с Гренемайером.

Лифт плавно поехал вниз, и Анакин сосредоточился на мигающих цифрах консоли. Эти цифры — здесь и сейчас, и лучше думать о них, чем отвлекаться…

… И понимать совершенную безумность созданной им самим ситуации.

Он как будто задал себе программу, и действовал согласно ей. Наблюдал, реагировал в соответствии с тем, что видел, и отгонял все остальные мысли подальше. Они все также скользили рядом, эти мысли, скользили словно в дымке, за которой различить их эмоциональную окраску было невозможно, но иногда самые яркие искры все-таки прорывались сквозь туман и рассыпались фейерверком амбиций, честолюбия, надежд и всевозможных притязаний.

… Операция останется засекреченной для всех. Кроме СБ и Ордена.

… В Храме несомненно обрадуются моему участию в деле.

Я потом подумаю про это, сказал себе Скайуокер. Вот через час-полтора — самое то. Да, через полтора часа уж можно будет злорадствовать.

Эта забавная мысль заставила его улыбнуться. Незлобно и не кривя губы. Гренемайер, не сводивший с него глаз, от этой улыбки вздрогнул.

Беспокоило Скайуокера только одно: его собственная ошибка.

Нельзя было уступать. Нельзя было делать вид, что ему все равно. Надо было настоять на том, чтобы пленника притащили наверх. Несмотря на то, что он назвал себя гарантом безопасности Гунрая-младшего, именно неймодианец служил ему прикрытием. Продолжая начатый спектакль, Скайуокер вместе с Гренемайером проводили Гунрая до флаерной стоянки.

… Пару раз щелкнул по кнопочке похожего на ком-линк прибора — и на «Виктории» получили сигнал об удавшейся провокации.

Шаттл Гунрая исчез в дождливом небе, и Скайуокер остался в лагере противников. От них по-прежнему исходил страх, но теперь уже лишенный той необходимой доли мистики и суеверий, которая и вызывает сковывающее ощущение собственного бессилия перед неизведанным. «Гость» стал им понятен — пусть даже как человек с редкими способностями, готовый положить любого, кто встанет на дороге — также, как понятен обычный убийца из плоти и крови. То, что в качестве заложника рядом с ним шел премьер-министр системы, далеко не гарантировало невозможность нападения.

На отметке «один» лифт остановился, и Гренемайер распорядился открыть дверь.

— Пусть он встанет, — сказал Скайуокер, глядя на лежащего без сознания рыцаря.

Один их охранников — выглядели эти парни так, будто полдня простояли рядом с рыцарем, держа того на мушке станнера и совершенно не доверяя пресловутой энергетической защите стен — осторожно опустился на колени рядом с телом и дрожащими пальцами потрогал Кеноби за щеку.

… Нет, так дело не пойдет.

— Встать! — рявкнул Скайуокер.

Хороший пинок оказался кстати. Джедай пошевелился, потом поднял голову и кое-как, не без помощи одного из охранников, сел на полу.

Потом уставился на Скайуокера.

… Так, если он заорет что-то вроде «Анакин, это ты?», я его убью.

… Ага, а потом всех остальных.

Скайуокер сконцентрировался. Прошли годы, когда он — учился или баловался — скорее все-таки баловался этим. Навыка хватило, чтобы проорать в Силе «да, это я».

По крайней мере, выражение на лице рыцаря приобрело вполне осмысленный вид.

— Поднимите его, — сказал Гренемайер. — Наручники оставить.

— Где его меч? — спросил Скайуокер.

Один из охранников нехотя расстался с трофеем.

Теперь осталось только добраться до флаерной стоянки и надеяться, что нас не подобьют системы планетарной обороны, подумал Анакин.

К лифту они подошли втроем. Скайуокер втолкнул рыцаря в лифт. Как раз в это время у премьера зазвенел ком-линк.

— Прошу прощения, — сказал Гренемайер, активируя связь.

Скайуокер посмотрел на Кеноби — рыцарь покачал головой.

Понимая, что уже опоздал, Анакин вырвал у премьера приборчик. Разобрать он смог только несколько слов.

«Уничтожат на стоянке».

— Лифт не работает, — сказал джедай.

Лязгнул металл — рыцарь освободил себя от наручников. Он тоже понял, что спектакль окончен.

… Так, лифт заблокировали. Да и к флаерам наверх — нельзя. Значит, пять этажей вверх — и прорываться к наземной стоянке, взять любой спидер, флаер или что там еще и лететь к своим. Но сначала пять этажей. Пешком. То есть, бегом. И при этом раскладе Гренемайер будет мне только мешать.

Проще оглушить ударом по черепу и бросить здесь. На память оставить антуражный балахон, пользы от которого уже нет, а бежать в нем просто неудобно.

— За мной, — сказал Скайуокер.

— За дверью, скорее всего, охранники, — заметил Кеноби.

Пришлось остановиться. Активировать оба сабера. Проткнуть стены по обе стороны от двери. И — вверх по лестнице.

Первые два этажа они проскочили легко.

Между вторым и третьим еле увернулись от бластерных выстрелов.

— И что теперь? — спросил джедай.

— Теперь? — раздраженно спросил Скайуокер. — Надеюсь, что у них нет гранат. Я бы на их месте…

— Пожалуйста, отдай мне сабер, — перебил его рыцарь, а затем рванул вверх по лестнице, отбивая выстрелы.

Через несколько секунд огонь стих, и добравшийся до четвертого этажа Скайуокер увидел пару охранников на полу. Рыцарь их не убил. Только оглушил Силой.

Скайуокер прихватил с собой один бластер, и они прошли в фойе — короткий коридор с транспаристиловой стенкой и шестеро людей с бластерами.

Едва Анакин приготовился открыть огонь, послышался взрыв, и охранники ринулись вон из здания. Путь наружу был открыт.

— Это что было? — спросил рыцарь.

— Наши, — бросил Скайуокер.

— Освобождают заложников?

— Отвлекают внимание.

— А как же заложники?

— Этим занимается СБ.

Объяснять Кеноби общий план операции он не стал — они как раз выбрались на улицу. Здесь все было просто: во-первых, темно — два часа ночи, во-вторых, затеряться в толпе взбудораженных зевак из числа гостей, выбравшихся по такому случаю из многочисленных здешних дискотек-баров-ресторанов-казино вообще не cоставило труда. Оглянувшись, Анакин заметил, что в фойе центрального здания проскочили несколько человек в штатском, совершенно не похожих на обычных клиентов отеля.

Наверно, национальная СБ. Может быть. А впрочем, это уже проблема Оллреда.

Каких-то сто метров — до наземной стоянки спидеров.

Через бар, мимо бассейна и оранжереи. Удобно: на таком месте никто не станет открывать огонь, если только руководство гостиницы не готово распрощаться со всеми своими клиентами. Клиентам же не было никакого дела до двух бегущих людей.

Слева от оранжереи вспыхнули снопы лазерных лучей. Скайуокера это удивило. Перестрелка республиканских вооруженных сил с охранниками отеля в повестке дня явно не значилась.

Если свои не пристрелят, будет вообще здорово, подумал он.

На наземной стоянке флаерами распоряжались два дроида. Рыцарь ударил их Силой — что ж, это лучше, чем привлекать внимание хорошо заметными издалека синими лучами саберов.

Скайуокер завел двигатель, поднял машину в небо и направил к оранжерее.

— Нам же в другую сторону? — спросил Кеноби.

А тебе вообще на Корускант, хотел ответить Анакин. Или еще куда подальше. Злился он, правда, не только на рыцаря. Больше на Оллреда. И на Баумгардена, который первым предложил рыцарю взять с собой бойцов.

… Только интересно, как бы Оллред это потом объяснял — несколько трупов вооруженных людей в республиканской форме на территории гостиницы…

Снова полыхнуло лазерами. Следующий сноп прошил воздух точно над головой сидящего рядом рыцаря. Скайуокер разглядел своих: Гранци, Берильон и еще двое штрафников.

Садиться он не стал, только снизил высоту до минимума.

— Оллред приказал ждать его сигнала, — скороговоркой выдохнул старший лейтенант Гранци.

— Да пошел он! — ответил Скайуокер.

Опять вспышка лазерных лучей — и четыре повеселевших лица в мерцающем свете.

— Рыцарь, и вы с нами? — спросил Гранци, запрыгивая в спидер рядом с Кеноби.

Джедай моментально подвинулся, а его вежливости, разумеется, хватило для доброжелательной улыбки в ответ на насмешку.

Остальной народ кое-как разместился на задних сиденьях.

Несколько минут полета, думал Скайуокер, а там уже шаттл. И еще минут пятьдесят — до «Виктории».

Скайуокер резко развернул спидер влево и потянул рычаг скорости на себя.

… форменный идиотизм на сегодня закончился.

… блестяще выполненная операция тоже.

Он вдруг услышал крик Кеноби.

— Пригнись!

… пятьдесят минут. Я прикажу пилоту лететь на максимуме — глядишь, уложится в сорок пять.

Слева что-то сверкнуло, потом Анакин услышал взрыв. Спидер встряхнуло, но скорости он не потерял. Вот только выровнять машину не получалось. Скайуокер не понимал, почему — смотрел на свои руки и не понимал. Сжимал пальцы на рукоятках и чувствовал, что хватка слабеет, чувствовал, что все его усилия утекают точно вода в песок.

… что за…

… задело чем-то.

… я еще тогда сказал Кеноби, что у них нет гранат. Оказалось, есть.

Скайуокер хотел повернуть голову — он вдруг подумал, что из-за этого наклона кто-то мог выпасть из машины — и только тогда почувствовал, что с левой стороны что-то колет и жжет, а по шее будто течет не то пот, не то дождь.

… какая-то случайность, нелепая, идиотская случайность.

… и только сейчас стало больно, я сразу не заметил.

Очень хотелось оторвать пальцы от рукоятки и потрогать голову в том месте, где жгло, но он решил, что может не успеть снова схватить рукоятки, и спидер врежется в землю или в стену здания или что там впереди…

… стена!

Только тогда, впервые за время всей напряженной операции, он ощутил страх — страх самый настоящий, животный — потому что понял: сил, чтобы ударить ногой по тормозам, уже нет. Этот страх, как ни странно, заставил его собраться. Спидер замедлил движение, а потом и вовсе остановился, только по левой голени после этого удара словно растекся жидкий огонь.

… значит, раньше был шок, и только теперь…

… надо стерпеть, не отключиться, не терять сознания.

… всего пятьдесят минут потерпеть, или даже сорок пять, я смогу.

Надо было оглянуться и посмотреть, все ли в порядке с его людьми. Он прижал левую руку к голове, смахнул ручейки крови с шеи и, пересиливая боль, попробовал повернуться.

… почему у Кеноби такое выражение на лице — что это с ним?

Повернулся, увидел, как двое бойцов пытаются остановить кровь, текущую из раны на груди Берильона.

… это наш лучший пилот… он не был в эскадрилье, он просто придумал план, да, план, и кто-то был этим планом недоволен, стоп, кто же это был, я же сам присутствовал на совещании, ах да, лейтенант Авендано, но теперь Авендано убит, а Берильон, вдруг он тоже убит?

… надо спросить, жив ли он, я должен это знать… нет, если пытаются остановить кровь, значит должен быть жив.

… и где этот ситхов шаттл?

— … где шаттл?

Собственный голос показался ему очень слабым, почти несуществующим, наверно так и было, раз его никто не расслышал. Хотя нет, выпрыгнувший из спидера Гранци обошел машину и остановился над ним, и у него было точно такое же дурацкое испуганное выражение лица, как у рыцаря, вот тоже, близнецы-братья…

— Рыцарь, — голос Гранци показался Скайуокеру безнадежно тихим и далеким, — у нас двое раненых и нужны носилки. Срочно…